Капкан для лисьего духа

***

      Вэй Шэ, всё же, действительно был трусом, мечтающем о богатстве, — тут лисица оказалась полностью права, а Ван Чжи и Дин Жун блефовали.       Более того, Вэй Шэ, захватив с собой несколько увесистых мешков с серебром, бронзовыми монетами и бумажными деньгами, и вправду собирался бежать, как и предсказывала девушка, но его поймали прямо дома с поличным.       Лишь увидев орудия пыток, уже в камере, малодушный евнух побледнел и упал в обморок от страха, тут же прекратив отпираться. И, если девушка стойко и упорно стояла на своём, и её нужно было расколоть, то в этом случае, сведения легко потекли непрерывным потоком. Особенно подробно Вэй Шэ рассказал о том, что касается Белого Лотоса, — видимо, так он надеялся смягчить наказание для себя.       Если проигнорировать всякие глупости сверхъестественного характера, к которым служащий Восточной Ограды, должно быть, уже привык, вроде того, что Вэй Шэ тоже околдовала лисица, и он не мог справиться с магией, но сердцем оставался всегда верным императору, то картина вырисовывалась следующая: однажды, когда он исполнял какое-то поручение в городе, Вэй Шэ встретил тёмного даоса по имени Ли Цзылун. Ли Цзылун этот, строго говоря, был последователем Цзо Дао, но как когда-то давно, ещё в аптеке, разъяснил Ван Чжи Дин Жун, все эти учения пошли от буддийской секты Белый Лотос, а потому не чурались принимать это название и связанную с ним символику.       Вэй Шэ оценил «шаманские способности» Ли Цзылуна: а, по сути, хорошо подвешенный язык, умение дурить людей и сочинять небылицы. За разговором, уже попивая вино в каком-то трактире, словно бы Ли Цзылун приходился Вэй Шэ старым другом, евнух выяснил, что тёмный даос со своей группировкой не так давно прибыли в город, но уже начали «пускать корни», распространяя слухи про дух лисы, от которого только они и могут защитить.       Однако, как пожаловался Ли Цзылун Вэй Шэ, доходы с этого всего были скромные, да и конкурировать с другими тёмными даосскими группировками, а, проще говоря, с другими шарлатанами, было трудно. Тогда Вэй Шэ предложил Ли Цзылуну деловое партнёрство: он пообещал распустить те же слухи о лисе при дворе, а также, пропустить члена Белого Лотоса во дворец, чтобы тот напал на Его Величество. Убить императора не было их задачей, как и думал Ван Чжи. Их целью, как и целью Ван Чжи во время устройства капкана, было хорошее «представление».       Таким образом, слухи о покушении на императора легко распространились в народе, а Ли Цзылун и его сообщники убедили людей в том, что император спасся благодаря той защите, которой он обладает, как Сын Неба. И ещё, что даже более важно, они сумели уверить, что в их благовониях есть как раз таки эта частица «небесного» благословения.       С того самого момента, для Ли Цзылуна и Вэй Шэ начался пик их карьеры, — прибыль от продажи благовоний и проведения ритуалов лилась рекой, цены на благовония росли неумолимыми темпами, по двум причинам: из-за банальной жадности злоумышленников, а ещё из-за того, что Вэй Шэ должен был удерживать следствие. Ему нужно было порой платить долю своим сослуживцам и стражникам за потворство. Те не лезли в детали, но лишь радовались взяткам.       Так, дело у них процветало, пока им не воспрепятствовал Чжао Линъань — человек практичный и преуспевающий. Он показательно отказывался от услуг Белого Лотоса, ибо платить баснословные суммы за сомнительное удовольствие было для него глупостью и расточительностью.       Вскоре за ним потянулись и другие дельцы из купеческой гильдии: Чжао Линъань имел определённый авторитет. А за купцами последовали и простые горожане.       Вэй Шэ и Ли Цзылун пришли в смятение: но, уже распробовав вкус наживы, решились на более серьёзное преступление, а именно, на убийство. Более того, они рассудили так, что, если убьют Чжао Линъаня, смогут получать даже больше — ведь люди испугаются, и у них будет наглядный пример того, что ожидает тех, кто отказался от благовоний, «поцелованных Небом».       Стоило отдать преступникам должное: они всё очень хорошо продумали. Прознав о страсти Чжао Линъаня к противоположному полу, они подослали ему лисицу, которая, к слову, была очень приятной наружности, и та с лёгкостью покорила сердце купца и прошла в его дом.       Далее, Вэй Шэ с Ли Цзылуном подговорили одного бизнес-партнёра Чжао Линъаня, который как раз специализировался на изготовлении и продаже курильниц, во время какого-то мероприятия для купцов из гильдии, подарить ему лучший набор последних.       Но курильницы те, оказывается, шли ещё с благовониями, которые члены Белого Лотоса заранее туда и поместили. Курильницы играли важную роль в предстоящем убийстве, но времени изучать их расположение в доме, а ещё и подкладывать благовония, у лисицы не было. Тем более, такой «нездоровый» интерес к курильницам мог вызвать подозрения домашних. А вот подаренные, и уже «сразу настроенные» на нужный лад курильницы, были идеальным вариантом. К тому же, девушка, как любимая женщина Чжао Линъаня, сама разместила курильницы так, как ей было нужно.       Пока Ван Чжи и Дин Жун выслушивали все эти показания от Вэй Шэ, во время перерывов, они ещё успели обыскать его дом. Там они обнаружили два образца благовоний, и Дин Жун, пригласив Ван Чжи в свой кабинет в ведомстве по изготовлению оружия, досконально их изучил, и всё Ван Чжи разъяснил.       Так, благовония с «небесной энергией», как обнаружил Дин Жун, не представляли из себя ничего особенного: то были травы с успокаивающим эффектом, цена которым минимальна, но всё же, люди чувствовали умиротворение, когда их возжигали. И об этом как-то упоминала госпожа Фан, говоря, что от благовоний «на душе становится легче».       А вот те «подарочные» благовония для Чжао Линъаня были чем-то гораздо более серьёзным и страшным. Они представляли собой психотропную смесь, подышав которой, люди теряли рассудок и сходили с ума, становились очень самонадеянными или агрессивными, их покидало чувство реальности.       И вот однажды ночью, как поведал Вэй Шэ, когда всё было готово, девушка начала действовать. Она одним ножевым ударом убила Чжао Линъаня, с которым была в постели: бесшумно, так, что тот даже не успел вскрикнуть.       Другие домашние и слуги в то время спали: она аккуратно пробралась в комнаты к каждому, уже прекрасно зная, где стоят курильницы, и так же, не издав и звука, зажгла разрушительно влияющие на разум благовония.       Жертвы беззаботно спали, но вскоре их сон стал неспокойным, потом они проснулись, уже будучи в неадекватном состоянии. А дальше, дом Чжао Линъаня на некоторое время превратился в дом для душевнобольных: кто-то случайно убился сам, а кто-то напал на другого. Именно поэтому, у преступления не было единого почерка, — ведь кто-то из несчастных захотел искупаться в бочке с водой и попробовать задержать дыхание, кто-то решил поиграть с ножом, а кого-то просто-напросто задушили.       Под утро о трагедии узнала Императорская Стража, но император прикрыл расследование для них, назначив Ван Чжи руководить делом. Вэй Шэ тогда ещё не знал именно про Ван Чжи, но то, что Восточную Ограду и Императорскую Стражу отстранили от расследования, его очень встревожило. Он доложил о ситуации своим пособникам. И тот самый бизнес-партнёр Чжао Линъаня, испугавшись за свою безопасность, успел под шумок забрать все курильницы из дома, пока Ван Чжи организовывал своё расследование. Причём, сделал он это молниеносно, но от волнения забыл поменять курильницы на другие, «безопасные», на которых нельзя было бы найти никаких следов использования того дурного дурмана. За этот промах нерадивый купец получил нагоняй от Вэй Шэ и Ли Цзылуна, ведь именно поэтому курильниц в доме Чжао Линъаня Ван Чжи и Дин Жун при обыске не обнаружили, и тогда это стало одной из их первых зацепок.       Ну а после, когда Ван Чжи и Дин Жун полноценно вступили в дело, Вэй Шэ и Ли Цзылун поняли, что вся их схема трещит по швам. Собственно, Вэй Шэ признался, что по дворцовым каналам и сплетням прознал про то, чем именно Ван Чжи и Дин Жун занимаются, кого именно пытаются поймать, и, нарисовав их портреты, предупредил Белый Лотос об опасности, наказав строго-настрого их избегать и пока немного залечь на дно. Вэй Шэ также пробовал угрозы в сторону Вань-гуйфэй, дабы запугать Ван Чжи, но это было тщетно.       Таким образом, ситуация накалялась, но мошенники всё ещё смиренно выжидали, пока не случился капкан. И, рискуя, в этот капкан они всё-таки попались, не желая оставаться без столь прибыльного заработка.       Девушку, исполнявшую роль лисы, во все эти тайные дела, как Ван Чжи и предполагал, не посвящали. Ей просто дали задание убить Дин Жуна и Ван Чжи как можно быстрее и тотчас удалиться. Видимо, Вэй Шэ надеялся, что, если бы его предприятие завершилось успехом, у него бы получилось избежать кары императора. Либо, он уже просто отчаялся и пошёл на крайние меры.       Но из этого ничего не вышло, и теперь Вэй Шэ, пристыженный и обвинённый, сидел в камере и молил о помиловании: ведь выложил всю правду, сдал всех своих сообщников, и, как он говорил, «честно раскаивался».       Вэй Шэ, не переставая, хвалил милость и добрую волю императора, ползая у того в ногах, очевидно, пытаясь надавить на чувства и рассчитывая на то, что Чжу Цзяньшэнь поведётся на подобные жалкие уловки. Но Ван Чжи знал, что его повелитель не такой. Более того, Ван Чжи считал, что такой поступок, где его использовали, как пустышку, Его Величество точно не простит.       И Чжу Цзяньшэнь, ожидаемо, разгневался: меньше всего он ожидал, что всё это преступление, по сути, было экономическим, а его самого, без его ведома, для обмана и грабежа его же народа, превратили в «рекламный ход». Такую оплеуху император потерпеть не мог, а потому назначил Вэй Шэ казнь.       Но перед тем, как привести приговор в исполнение, Вэй Шэ заставили попросить встречу с Ли Цзылуном: евнух сказал, и тут, видимо, не соврал, что не имеет понятия, где дислоцируется Белый Лотос. С главой группы они всегда встречались на нейтральной территории по предварительной договорённости.       На следующий день Вэй Шэ, под присмотром Ван Чжи, Дин Жуна и нескольких стражников написал Ли Цзылуну письмо и вышел в город, передав послание одному из бродящих по улице даосов. В письме к главе Белого Лотоса Вэй Шэ требовал встретиться, чтобы «обсудить дальнейшие шаги», после настигшего их краха. Конечно, присутствовала огромная вероятность того, что Ли Цзылун просто-напросто проигнорирует приглашение, ведь он явно был человеком смышлёным и понимал, что то могла быть ловушка.       Но нет: на место встречи он всё-таки пришёл, — кажется, ему настолько сильно не хотелось терять источник дохода, — но привёл с собой целое полчище даосов, обученных особым боевым искусствам. Лисица, очевидно, была лучшей из них, но у Ли Цзылуна имелись и другие.       В трактире, где происходила встреча двух союзников, началась стычка, между стражами и даосами. Посетителей заведения экстренно эвакуировали, Ли Цзылун пытался сбежать, но не смог, — сейчас, понимая, куда дует ветер, даже те стражники, что ленились, не любили Ван Чжи или имели достойную долю от «лисьего» дела в прошлом, боролись изо всех сил, чтобы отвести от себя любые подозрения.       Ван Чжи, привыкший решать все проблемы самостоятельно, тоже хотел поучаствовать в захвате преступников, но Дин Жун ему запретил, напомнив о ране и о том, что это могло быть слишком опасно. Впрочем, Ван Чжи был с ним согласен. И взаимно запретил Дин Жуну то же самое. Поэтому, в день задержания они лишь контролировали ситуацию издалека. В итоге, облава закончилась успешно: Ли Цзылуна и ещё нескольких его приспешников схватили, кого-то убили в бою, но кто-то сумел улизнуть.       Вскоре, выпытав у даосов Белого Лотоса информацию об их ставках, Ван Чжи и Дин Жун, в сопровождении стражи, направились на места, но никого там не нашли: помещения пустовали и были вычищены подчистую, а остатки Белого Лотоса, наверное, рассеялись по всей Поднебесной. Поэтому, Ли Цзылуна, других пойманных членов Белого Лотоса и Вэй Шэ вскоре казнили. Лисица же покончила с собой сама, несмотря на дотошный присмотр, что вёлся за ней. Того неудачливого бизнес-партнёра, подарившего курильницы, тоже отыскали, и, поскольку он был лишь соучастником преступления, ему назначали менее суровое наказание: а именно, каторжные работы на окраине империи и конфискацию имущества.       Более того, император приказал дать делу громкую огласку, чтобы вернуть себе доброе имя, и чтобы в народе знали о том, что никакого лисьего духа никогда не существовало, не существует и не будет существовать.       Аптека же, благодаря которой во многом Ван Чжи и Дин Жуну удалось восстановить правосудие и которая стала для них обоих особенным местом, продолжила работать и помогать людям: её продали достаточно квалифицированным фармацевтам, за чьи навыки после профессиональной беседы перед Ван Чжи поручился Дин Жун. Выручку от продажи здания, вместе с прибылью, что Ван Чжи и Дин Жун получили во время работы, а также, вместе с залежами платёжных средств, найденных у Вэй Шэ, отправили на благотворительность. А лекарь Вэй и его ученик Юн Гуан, по легенде, решили уехать в другую провинцию. Но Ван Чжи, несмотря на это, организовал бесперебойное обеспечение лекарствами и едой Му Ина и других ребят.       За всё время разбирательства, Ван Чжи окончательно восстановился после ранения и был по-настоящему счастлив: он разрешил такое запутанное дело, спас императора и империю, а ещё, нашёл себе не просто умелого помощника и достойного соратника, а любимого человека, которому можно было доверить душу и сердце. И это, пусть Ван Чжи об этом никогда не скажет вслух, было лучшей наградой. Хотя, награды, должно быть, ещё ждали их впереди: Ван Чжи знал, что его господин всегда всех оценивает по заслугам.       Дин Жун же всё чаще пропадал в своём ведомстве: дел за это время накопилось невпроворот, подчинённые требовали его помощи, и, снова же, из-за занятости и из-за дворцовых реалий, им с Ван Чжи трудно было находить возможности для встречи друг с другом. Тем не менее, когда выдавался свободный вечер, Ван Чжи приходил в кабинет к Дин Жуну, где они пили чай, играли в вэйци, болтали о разном, а иногда, когда Дин Жун отпускал весь свой штат пораньше и не дозволял никому задерживаться, даже позволяли себе нечто большее.       Во время этих свиданий, Дин Жун с упоением рассказывал Ван Чжи о своих новых разработках: Ван Чжи с интересом слушал, пусть и не всё понимал. Дин Жун говорил, что всё это дело о лисице вдохновило его на новые идеи, — он обещал создать мощное, но работающее бесшумно, гибкое оружие, прямо такое же, как их лиса. Глаза его горели энтузиазмом, и Ван Чжи было радостно за Дин Жуна, но и ещё какое-то неясное чувство глодало его изнутри, терзая и подтачивая, хотя, тревожиться, по сути, было не о чем, ведь спокойствие, наконец, воцарилось. А потому Ван Чжи подавлял в себе это иррациональное волнение, стараясь наслаждаться встречами с Дин Жуном сполна.       И вот однажды, Его Величество вызвал Ван Чжи на столь долгожданную аудиенцию.