Капкан для лисьего духа

***

      Следующие несколько дней после «представления» были очень изматывающими: как морально, так и физически. И та усталость, что Ван Чжи и Дин Жун ощущали, когда «спасли императора», оказывается, была только началом бешеной гонки.       Аптека их закрывалась теперь за полночь, а о праздных прогулках по городу, да и просто о том, чтобы выделить время друг для друга, не могло быть и речи.       Они лишь позволяли себе в течение дня изредка поглядывать друг на друга, пытаясь глазами передать нежные чувства, и вечерами иногда пили чай, но потом сразу же шли ко сну, засыпая, почти без сил, — на долгие разговоры, к сожалению, энергии не оставалось.       Таким образом, как руководитель операции, Ван Чжи ликовал, ведь о такой популярности, какая свалилась на них, он и помыслить не мог: охват аудитории превзошёл все ожидания. Но, как близкий человек Дин Жуна, Ван Чжи ощущал что-то похожее на тоску и скучал по его присутствию. Особенно это тяжело было принять после того чудесного вечера, когда они стали ещё на шаг ближе друг к другу.       Но, по правде говоря, была ещё одна причина, почему Ван Чжи и Дин Жун теперь не могли проявлять какие-то знаки привязанности открыто: спустя пару дней после «аварии», император приставил к ним небольшой отряд императорских стражников, которые так же облачились в простые одежды и действовали под прикрытием. Они разместились в соседней лавке, и лавку эту с аптекой соединял теперь специальный тайный проход. Главным предназначением стражников было обеспечить гостям из Белого Лотоса должный приём: ведь ни Ван Чжи, ни Дин Жун не обладали достаточными боевыми навыками, чтобы управиться с возможными нападавшими.       Каждый вечер, а то, бывало, и в течение дня, в хаотичном порядке, эти самые стражники заявлялись на инспекцию. Иногда это вызывало у Ван Чжи раздражение: конечно, он понимал, что беззащитен перед убийцами, но доверия к стражникам у него не было тоже, учитывая, что они упустили лисицу тогда, когда она напала на Его Величество.       Ван Чжи, на самом деле, очень сильно волновался по этому поводу, ведь до сего момента в курсе расследования были только он, Дин Жун, Его Величество и Вань-гуйфэй. Те другие люди, к которым они так или иначе обращались по организационным вопросам, не знали сути: от них всё держали в секрете. Теперь же, пусть и не полностью, но впервые нужно было приоткрыть завесу тайны кому-то ещё.       Ван Чжи осторожно высказал эти опасения императору, но тот в свою очередь убедил своего доверенного евнуха, что теперь им с Дин Жуном, когда ситуация накалена до предела, нужна не только защита, но и люди, которые смогут обезвредить преступников, иначе весь план Ван Чжи провалится и пойдёт насмарку. Это звучало резонно, и Ван Чжи не мог усомниться в словах своего господина. Но какие-то неприятные предчувствия всё же его терзали.       Посему, Ван Чжи, как и Дин Жуну, приходилось сдерживать случайные порывы, вроде желания взять за руку, на случай, если стражник неожиданно объявится в аптеке. Позволить Императорской Страже увидеть лишнее было нельзя: мало того, что им, как слугам империи, не позволялось иметь такие чувства в принципе, но, что было ещё опаснее, ненужные слухи могли погубить их, ведь дворец — недружелюбное место, в котором впоследствии не побрезгают использовать провокационную информацию против них.       И это обстоятельство недвусмысленно напоминало Ван Чжи о том, что скоро их свободная городская жизнь, где за ними никто не следит, сменится на привычную дворцовую, где нужно будет просчитывать каждый шаг и ожидать ножа в спину.       Им будет сложнее находить возможности для встречи, и встречаться придётся тайно. Но Ван Чжи был уверен, что они справятся, — ведь Дин Жун как-то говорил, что обстоятельства бывают разные, но, если любовь настоящая, она преодолеет все преграды.       За всей занятостью, Ван Чжи и не заметил, как прошла неделя ожидания: они, как и планировали, нарочито подчёркивали, что никакие благовония им не нужны. Они говорили, что под защитой в аптеке и вообще теперь не верят в лисий дух. Люди с ними соглашались, да вот только Белый Лотос никак не действовал.       В глубине души Ван Чжи начинал переживать за состоятельность своего капкана, но внешне никак не выдавал беспокойства и продолжал работать, не покладая рук.       Однажды за обеденным перерывом, что они с боем всё-таки сумели с Дин Жуном выцарапать, к ним заявился сяоци, под чьим руководством находился отряд:       — Поделитесь едой? — он завалился к ним за стол, хотя его никто не приглашал.       Ван Чжи с трудом подавил нарастающее внутри возмущение, а стражник продолжил:       — Всё равно целыми днями бездельничаем. Мы с братцами, конечно, и не против… — он зычно хохотнул, — тут вокруг неплохие питейные заведения, рестораны, и девочки в «Персиковом Источнике»…       Упомянув последнее, он плотоядно ухмыльнулся, а Ван Чжи стало противно оттого, что этот стражник порочит лицо и честь императора.       — Но мы всё своё жалование уже потратили, — стражник с горечью вздохнул, — а капкана всё никак не дождёмся. У нас получается незапланированный отдых благодаря вам, спасибо. Но это видимо всё, на что вы способны. И как Его Величество может слушать каких-то малолетних выскочек, ума не приложу…       — Простите? — Ван Чжи даже показалось, что он ослышался: он, конечно, прекрасно знал, какое отношение к нему было во дворце, — мало кому нравилось, что император ему так доверял, но чтобы вот так в открытую его оскорблять, наверное, нужно было иметь недюжинную смелость, а ещё, непроходимую тупость.       — Ничего-ничего, — загоготал стражник, — подавайте еду.       — Мы — не ваши слуги, чтобы вас обслуживать, — сухо отметил Дин Жун, — а, вообще-то, руководители расследования. Вы обязаны подчиняться и вести себя соответствующе.       — О! — рассмеялся стражник, — но мне кажется, у вас это должно неплохо получаться? Не этим ли вы всю жизнь занимались, пока не решили, что вам впору стать сыщиками?       Ван Чжи рассерженно поднялся с места: ладони чесались отвесить этому ничтожеству смачную пощёчину, и, в принципе, по своему положению, он имел на это полное право, но просто не хотел опускаться до такого уровня.       — Я думаю, вам лучше уйти. А нам уже пора открывать аптеку, — процедил он.       Но стражник, кажется, был в настроении поругаться и намеревался продолжить подначивать: Дин Жун шепнул Ван Чжи, что тот явно под действием вина, что, кстати, являлось ещё одним нарушением и не позволялось во время рабочего процесса.       Ван Чжи поражался тому, насколько сильно Императорская Стража распустилась. Он был уверен, что и в Восточной Ограде дела обстояли не лучше.       — Я ещё, вообще-то, не пообедал, евнух Ван! — гоготал стражник, и из-за вина речь его казалась местами несвязной, — как вы можете быть так нелюбезны? Слуги должны знать своё место.       Хлёсткий удар заставляет стражника в недоумении замолкнуть на полуслове.       Ван Чжи сцепил зубы, ощущая, как ладонь ещё горит от приложенной силы: слугой его могли называть лишь император и Вань-гуйфэй, но не какое-то жалкое подобие стража закона.       Всё-таки, Ван Чжи не выдержал, и не смог обуздать свой своевольный нрав, пусть и понимал, что эта заварушка не идёт на пользу расследованию, а стражник явно неадекватен.       Он потёр ушибленную щёку и со злостью посмотрел на Ван Чжи, уже кидаясь с кулаками.       Ван Чжи, признаться, испугался, но встал гордо, готовясь защищаться.       Но тут вдруг Дин Жун встал между ними, загораживая Ван Чжи собой, и с трудом, но всё же заблокировал удар нападавшего.       — Прекратите буянить, — процедил он, — здесь вам не увеселительный дом, чтобы вытворять подобное.       — Ну, вам точно в увеселительных домах бывать не приходится! — всё ещё продолжал хохотать стражник, смеясь своей же «шутке», но, кажется, начинал терять координацию, — ой, как голова кружится…       Он сел прямо на пол, прислонившись к стенке, и зевнул:       — Я… — но так и не закончил фразу, заснул и начал храпеть.       Ван Чжи смотрел на это, с досадой качая головой:       — Какой же позор… — только и сумел вымолвить он.       — Это точно, Ван Чжи. Ты в порядке? — мягко спросил Дин Жун.       — Я… Да, — отозвался Ван Чжи, — а ты? И где ты научился этому?       Дин Жун смущённо улыбнулся:       — Ну, пришлось освоить некоторые приёмы самообороны, Ван Чжи.       — Значит, я могу рассчитывать на защиту с твоей стороны? — Ван Чжи игриво повёл бровями, — может, нам здесь и не нужно это сборище пьянчуг?       — Я не настолько силён в этом, Ван Чжи. Я не справлюсь с профессиональными воинами, — вздохнул Дин Жун, — но на защиту с моей стороны… Ты всё равно можешь рассчитывать.       Ван Чжи слегка коснулся пальцев Дин Жуна:       — Спасибо. Я это уже понял. Ты вот вроде как сейчас меня уже защитил. А я не справился со злостью и влепил ему пощёчину. Прости, Дин Жун, что предоставил тебе неудобства.       — Он это заслужил, Чжи-эр, — Дин Жун всё-таки аккуратно взял Ван Чжи за руку, — лучше скажи мне… Я вижу, что ты о чём-то переживаешь. Что-то тебя тревожит?       — Переживаю за капкан, Дин Жун. А вдруг я где-то просчитался?       — Я верю в твою задумку, Ван Чжи, — поддержал Ван Чжи Дин Жун, — а если нет — будем пробовать что-то иное. И не будем отступаться.       Слова Дин Жуна вселили надежду в Ван Чжи, но последствия «пьяной драки» не заставили себя долго ждать: вскоре стражники предъявили Ван Чжи обвинение в оскорблении их сослуживца. Как уж они переврали события, этого Ван Чжи не знал.       Растрачиваться ещё и на эти мелкие препирательства, времени точно не было, и, благо, так же думал император. Приняв их жалобу, он пригласил Ван Чжи и стражников на внеплановую аудиенцию и ответил, что рассмотрит обращение, а сам лишь молча отослал «шебутной» отряд и поменял его на другой.       Ван Чжи не был уверен, что это наверняка поможет, но, так или иначе, он был благодарен Его Величеству за участие и за веру в него, а не в клеветников.       После аудиенции, Ван Чжи вдруг подумалось, что терпеть подобные поливания грязью ему придётся дальше ещё чаще: благосклонность императора стоит дорого.       Но Ван Чжи был готов заплатить требуемую цену и поставить всех, кого нужно, на место, чтобы очистить своё имя.       Вернулся в аптеку Ван Чжи поздно: Дин Жун уже прекратил работать и мирно спал в своей постели, уткнувшись в подушку. Ван Чжи позволил себе подойти ближе и присесть на краешек кровати: сегодня Дин Жун работал один, без помощи своего «ученика», а потому, выглядел более усталым, чем обычно.       — Прости, Жун-эр, что оставил тебя с этим всем один на один сегодня, — шепнул Ван Чжи, поправляя Дин Жуну покрывало.       Закончив с банными процедурами, Ван Чжи, наконец, и сам улёгся в постель. После очередного дня, когда приходилось работать на износ, так ещё и потратить эмоциональные ресурсы, выслушивая оголтелые обвинения в свою сторону у императора, Ван Чжи почти сразу начал проваливаться в сон.       Но какой-то странный шорох со стороны главного здания аптеки заставил его широко раскрыть глаза. Он был тонкий, еле слышимый, и Ван Чжи даже подумал, что ему почудилось, но всё же, весь обратившись в слух, он поспешил разбудить Дин Жуна:       — Дин Жун! Дин Жун! — Ван Чжи потряс Дин Жуна за плечо.       — А? — тот разлепил глаза и уставился сонным пока взглядом на Ван Чжи.       — Там… В главном здании аптеки… Кажется, капкан пришёл в действие!       Взгляд Дин Жуна сразу же прояснился: пару мгновений они вдвоём прислушивались, но было тихо.       — Может, тебе показалось? — предположил Дин Жун, — может, просто ветер, или…       Признаться, Ван Чжи уже и сам так думал. Стало даже как-то совестно, что он вот так вот по ложной тревоге разбудил Дин Жуна.       И вот теперь, когда чувство опасности притупилось, Ван Чжи наконец осознал, в какой щекотливой ситуации они находятся: он сидит на чужой кровати, слегка нависая над Дин Жуном, а тот выглядит домашним и растрёпанным со сна.       Ван Чжи сглотнул: что-то внутри его тела напряглось, точно скрутившись узлом, и его обдало жаром, но так, как раньше он едва ли чувствовал.       Ван Чжи поспешил подняться с кровати, но от нервозности допустил нестройное движение и, поскользнувшись, лишь завалился на кровать, оказываясь лицом к лицу с Дин Жуном.       Просто смотря друг на друга, они молчали и лишь тяжело дышали. Ван Чжи показалось, что щёки Дин Жуна раскраснелись, а глаза налились каким-то жадным блеском.       Он потянулся за поцелуем, Ван Чжи потянулся навстречу, и почти физически почувствовал, как тот самый узел в теле скручивается сильнее.       Ван Чжи не знал, что бы из всего этого вышло, ведь, по правде говоря, были не те обстоятельства, да и стражники были где-то неподалёку, но всё это наваждение вмиг улетучилось, стоило тому шороху всё-таки повториться вновь.       Дин Жун тут же взглянул на Ван Чжи протрезвевшим взглядом.       Ван Чжи же скомандовал:       — Берём ножи для самозащиты. Продвигаемся медленно, как и планировали, проверяем всё. Если капкан действительно сработал, я поползу к тайному ходу вызывать стражников, а ты останешься караулить.       Так и решив, они стали медленно пробираться к главному залу аптеки.       Спрятавшись за ящиками с травами, они принялись наблюдать и действительно заметили хрупкого, но явно натренированного телосложения человека, одетого полностью в чёрное, — его лицо было сокрыто, так, что виднелись лишь прорези для глаз. В руках он держал короткий меч, и двигался по периметру аптеки, осторожно ступая, на носочках.       Преступник, видимо, старался не разбудить «аптекарей» и взглядом искал их кровати, чтобы подбросить лисью шкурку, а может, и чтобы совершить нечто более кровавое. Тем не менее, подсобку Ван Чжи и Дин Жуна, особенно в темноте, было сложно обнаружить.       Ван Чжи сглотнул. За ящиком, прижавшись к Дин Жуну ближе, прошептал:       — Я пошёл звать на подмогу. Прошу тебя, только будь осторожен.       — Хорошо. Поторопись.       Но Ван Чжи, противореча сам себе, противореча своим же словам и командам, почему-то медлил. Сейчас, когда наступил самый важный момент расследования, он боялся и переживал, что, если оставит Дин Жуна одного… Произойдёт беда.       — Ну же, Чжи-эр.       — Я не хочу оставлять тебя одного, — чуть слышно произнёс Ван Чжи, сам поражаясь своей искренности.       — Чжи-эр… Ты должен. Всё будет хорошо, слышишь? — Дин Жун постарался успокоить Ван Чжи.       — Угу, — Ван Чжи всё же взял себя в руки и пополз по направлению к тайному ходу, прячась так же за ящиками.       Он не понял, как и чем выдал себя, но движения нападавшего были молниеносны: его резко схватили, больно прижав к полу, и сталь меча чуть было не прошлась по его горлу.       Но Ван Чжи перевернулся кубарем, и нанёс вслепую ответный удар.       Человек в чёрном что-то прошипел, — голос был определённо женским.       Лишь на миг Ван Чжи замешкался, и преступница тут же с лёгкостью выбила нож из его руки.       Так, оказавшись без защиты, Ван Чжи почувствовал, как над ним проносится очередной выпад: пару раз он укрылся, мечась то в одну, то в другую сторону, но сил отчаянно не хватало, подняться девушка не давала. В какой-то момент осёкшись, Ван Чжи задержал дыхание, как вдруг…       Увидел, что Дин Жун вышел из укрытия и заломил девушке руки.       — Скорее! — подгонял он, уже вступая с ней то ли в рукопашный бой, то ли в бой с оружием, — я долго не продержусь!       Ван Чжи тут же метнулся к потайному выходу, несясь со всех ног: всё это заняло один короткий миг, — потайной выход был как раз продуман для таких экстренных ситуаций.       — Стража! — прокричал он, — задержать преступника!       Но в ответ ему прозвучала лишь звенящая тишина. И только теперь, отойдя от первичного шока, Ван Чжи понял, что… «Спасительная» лавка просто-напросто пустовала, и здесь никого не было.       Ван Чжи не знал, вступили ли стражники в сговор с Белым Лотосом, или же это было удачным для тех совпадением, и стражники решили выразить солидарность «оскорблённому» Ван Чжи сяоци, испортив расследование, но это было равносильно мятежу.       Это было неподчинением императору. Да вот только все эти умозаключения в данный момент совсем ничем не помогали.       Ван Чжи был в растерянности, не представляя, что ему делать: ночь на дворе, на улице ни души. Стражники пропали, а тех людей, что раньше помогали с перевозками, отпустили обратно во дворец, с расчётом на то, что теперь их работу будут выполнять те самые стражники. Никаких других организационных помощников поблизости не было.       Тем более, Ван Чжи не знал, одна ли эта девушка пришла, или же к ней ещё присоединятся сообщники: нельзя было исключать, что Белый Лотос придумал такую хитрую уловку. К примеру, ко всему этому был причастен купец из гильдии, и раньше у Ван Чжи были версии о том, что он мог быть пособником и действовать вместе с убийцей. Да и в целом, в деятельность Белого Лотоса было вовлечено множество людей.       Но даже если эта девушка была одна, это уже было очень серьёзно, ведь Ван Чжи успел оценить её выдающиеся боевые навыки. Как Дин Жун и сказал, один он не сможет долго бороться с таким искусным воином.       Возможно, работали ещё дома развлечений, вроде того же самого «Персикового Источника», но вряд ли люди там захотели бы прерывать свой отдых и, вообще, едва ли были готовы на что-то вразумительное.       Все лавочки вокруг закрыты, к тому же, не все лавочники ночуют вот так вот, как они, большинство живут с семьями в домах. Наугад стучаться в лавки? Бежать к чьим-то жилым домам? А где была гарантия, что нежданному ночному визитёру отворят? Всё это займёт слишком много времени, да и что бы, в конце концов, сделали все эти простые горожане? Ван Чжи нужны были специалисты. Бежать к другим стражникам, не из выделенного специально отряда, что просто несли ночное дежурство? Пока Ван Чжи доберётся до них, пока разъяснит ситуацию…       Дин Жун был там один. И каждое мгновение было на счету.       В итоге, не придумав ничего лучше, чем просто взять кем-то из стражников оставленное в лавке оружие и отправиться назад, чтобы защитить империю спина спиной с Дин Жуном, Ван Чжи решил поступить именно так.       Как вдруг, в переплёте окна он увидел чей-то силуэт.