Капкан для лисьего духа

***

      Жилище Чжао Линъаня ожидаемо пышет если не роскошью, то, как минимум, знатным достатком.       В нём расположился крупных размеров двор, с дивным, зеленеющим садом, небольшим прудиком и резной беседкой. А внутри дома — множество благоустроенных комнат: гостевая, жилые помещения, как для хозяев, так и для слуг, а также, столовая, что вмещала бы в себя всех обитателей усадьбы во время уютного семейного пиршества.       Казалось бы, за этим почти благословенным спокойствием ничего и не выдаёт того ужасного события, что не так давно выпало на долю этой семьи. Кроме, разве что, расположенных у входа знаков о том, что дом опечатан.       Ван Чжи и Дин Жун медленно проходят по территории, досконально всё изучая, и даже не отвлекаясь на разговоры. Ван Чжи прекрасно знает: чтобы достигнуть результата, нужно замечать мелочи и тонкости, проникать в суть вещей, и не обмануться этим иллюзорным ощущением благоденствия.       Они обыскивают спальню хозяина, где не находят ничего подозрительного, кроме уже известной лисьей шкурки, так и оставшейся лежать на подушке, и следов подсохших капель крови на простынях.       — Странно, что главную улику не забрали, — отмечает Ван Чжи, — какая халатная работа стражников при обыске!       После детального осмотра, Дин Жун говорит, что шкурка является настоящей, не муляжом.       Он ловким, быстрым движением протыкает шкурку иголкой и смотрит на наконечник.       — Не отравлена, — выносит Дин Жун вердикт.       Это всё происходит моментально, но Ван Чжи, отдавая должное мастерству своего помощника, почему-то думает, что, было бы лучше, займи это у Дин Жуна чуть больше времени.       — Надо попросить Дин Жуна снова заварить тот его вкусный чай, — Ван Чжи, вдруг вспомнив их первую встречу, сам не понимает, как, но приходит к такому неожиданному выводу, — ведь тот чай действительно был исключительным.       — Ван Чжи? — Дин Жун осторожно окликает его, — всё в порядке?       — А… Да, — Ван Чжи становится стыдно от самого себя: обычно он полностью сконцентрирован на деле, а тут вдруг такие пространные размышления, — просто задумался. О том, что мы будем делать дальше. Возможно, нам стоит разделиться?       — В принципе… — неоднозначно пожимает плечами Дин Жун, — мы бы могли начать обходить дом с разных сторон, и потом вновь встретиться в этой же точке.       — Значит, так и поступим, — голос Ван Чжи звучит твёрдо и решительно, — изучим две части дома по отдельности, обсудим то, что заметили, а после, если будет нужно, осмотрим какое-то определённое место вдвоём.       Ван Чжи уже хочет направиться на северную сторону, как вдруг Дин Жун хватает его за локоть.       — А?       Впрочем, руку Дин Жун тут же убирает, поясняя:       — Подождите, Ван Чжи… Может, всё же… Не стоит?       — Почему? — Ван Чжи недоумённо смотрит на Дин Жуна, а потом, хитро улыбнувшись и слегка вздёрнув бровь, подначивает, — ты всё же боишься духа? Не переживай, Дин Жун, пока я здесь, можешь ничего не бояться. Мне вот никакие духи не страшны.       Дин Жун в ответ издаёт тихий смешок и пару раз качает головой из стороны в сторону:       — Ты прав, Ван Чжи, — в его голосе всё ещё сквозит улыбка.       Ван Чжи замирает: неужели он смог Дин Жуна рассмешить? Вот уж поистине достижение! Ван Чжи не знает, почему, но чувствует гордость по этому поводу: ведь вывести Дин Жуна на какие-то настоящие эмоции может быть очень сложно.       А как работать вместе, если нет контакта и лёгкости в отношениях?       Да, Ван Чжи всё ещё считает, что ему не нужны друзья, но в данном случае, можно сделать исключение, и построить, для работы, конечно, приятельские отношения. И раз уж от Дин Жуна активных действий по сближению ожидать, наверное, не приходится, Ван Чжи возьмёт всё под свой контроль.       — Вы правы, — в то время, осёкшись, исправляется Дин Жун, — простите, этот подчинённый забыл о субординации.       Ван Чжи беззаботно машет рукой: по правде говоря, он и сам сейчас про неё забыл.       — Мы тут вдвоём, Дин Жун, можешь не использовать официальный стиль общения.       Получив такое разрешение от Ван Чжи, Дин Жун резво кивает, и что-то лишь на один короткий миг блестит вспышкой в его глазах:       — Слушаюсь, — отзывается он, — в смысле… Хорошо, Ван Чжи.       — Вот и отлично, — Ван Чжи слегка похлопывает своего помощника по плечу, — тогда давай приступать к работе.       Разойдясь с Дин Жуном, Ван Чжи бойко проходит по отведённой для его расследования части дома, но суровая реальность слегка убавляет пыл Ван Чжи, как сыщика. К сожалению, она, эта реальность, далека от детективных романов, что Ван Чжи как-то читал на досуге. В этих романах главный герой без труда находит подсказки и всевозможные знаки. Находит то, что искал, и даже, наверное, ещё больше.       Но Ван Чжи, в итоге, не находит ничего.       Теперь он должен вернуться к Дин Жуну, в образном смысле, «с пустыми руками», но это как-то неуютно… И даже… Стыдно?       Всё дело в том, что Ван Чжи не хочет показаться бездарностью, ведь, в конце концов, он руководит этим расследованием. И какой пример он подаст своему подчинённому?       Тем не менее, против воли Небес не пойдёшь, и раз уж Ван Чжи ничего не обнаружил, так тому и быть. Он будет рад выслушать Дин Жуна, если тот отыскал что-то в южной стороне дома.       — Ничего, Ван Чжи, — уже на месте отчитывается Дин Жун, и Ван Чжи почти что впадает в отчаяние, как вдруг его помощник добавляет, — но и в отсутствии можно найти присутствие.       — Что ты имеешь в виду? — Ван Чжи внимательно слушает.       — В отсутствии некого предмета можно найти подсказку, — поясняет свою мысль Дин Жун, — и я заметил вот что, Ван Чжи… Во всей южной половине нет ни одной курильницы. Что странно для такого зажиточного дома, тебе не кажется?       Стоит Ван Чжи это услышать, как перед его глазами тут же пробегают картины северной части дома, и к нему приходит совершенно ясное понимание, что там… Тоже не было курильниц!       Ван Чжи от такого открытия хочет чуть ли не прыгать на месте от радости, и, пусть он ещё не знает, что бы это могло значить, это уже, определённо, зацепка!       Тем не менее, надо принять во внимание: зацепка эта появилась благодаря Дин Жуну. Ван Чжи не особо интересуется целебными травами, саше и подобными вещами, а вот Дин Жун, со своей любовью к естественным наукам, сразу же отметил столь важную для следствия деталь.       — Отличная работа, Дин Жун! — Ван Чжи всё же не удерживает в себе бурлящее в крови возбуждение и энергично переминается с ноги на ногу, — в северной части тоже не было ни одной курильницы. Совершенно точно!       Дин Жун какое-то время молчит, лишь задержав на Ван Чжи свой взгляд. И Ван Чжи, будучи окрылённым успехом, с лёгкостью выдерживает этот, отчего-то, слишком длинный, даже томительный зрительный контакт.       — Но что бы это могло значить… — немного придя в себя, задумывается Ван Чжи.       — К сожалению, тут я без понятия… Не могла же у людей в доме быть непереносимость курильниц? — усмехнувшись, в шутку предположил Дин Жун, имея в виду, явно, медицинскую сторону вопроса, — это же не мандарины какие-нибудь…       Но Ван Чжи ухватился за эту мысль:       — Почему же не может быть непереносимости? Если мыслить шире, с курильницами у кого-то из членов семьи могли быть связаны какие-то неприятные воспоминания, а потому они полностью отказались от их использования.       — Вполне возможно… — Дин Жун сосредоточенно кивнул, явно оценив такой неординарный подход.       — Или же! — Ван Чжи с запоем продолжил развивать свою версию, теперь смотря на неё под другим углом, — курильницы могли быть указывающей на преступника зацепкой, потому он, когда скрывался, забрал их с собой. Правда, не знаю, каким образом курильницы могли его выдать…       — Успел бы он управиться до прибытия служащих? И нести это всё на себе, когда нужно как можно скорее скрыться? — засомневался Дин Жун.       — Почему нет? О случившемся доложили уже утром, значит, Стража прибыла на место не сразу после совершения преступления. К тому же, быть может, курильниц было не так много. Сколько их нужно в таком доме? Штук семь?       — Около того, — подтвердил Дин Жун.       — Но даже если убийца очень спешил, это мог сделать не он, а его пособник! — продолжает рассуждать Ван Чжи, — они могли действовать вместе, или кто-то мог прийти потом заметать следы, Дин Жун. Стражники ведь даже лисью шкурку, и ту оставили: умышленно или нет, но что уж тогда говорить о таких деталях, как курильницы. Их присутствие или отсутствие они точно не заметили, ведь не отразили в докладе… А потом, сам посуди, времени у преступников было предостаточно. После того, как стражники написали доклад, после закрытия дела, прошёл целый вечер, а за ним ночь, пока я…       «Искал тебя», — чуть было не сказал Ван Чжи, и сердце его отбило гулкий удар, посылая непрошеную волну адреналина: будто бы Ван Чжи поскальзывался на гладкой ступеньке дворцовой лестницы, но вовремя успел схватиться за перила.       Ван Чжи молниеносно исправился, опередив эту мысль:       — Пока я искал себе помощника. Да и сегодня, пока мы были в архиве…       — Но дом же опечатан. Сюда никому нельзя входить, — недоумевал Дин Жун, — к тому же, простые люди наверняка боятся лисьего духа…       — А непростые люди, то есть, преступники, ничего не боятся, Дин Жун. И закон им тоже не писан, — сделал вывод Ван Чжи, показательно постучав пальцами по комнатному столику в опочивальне Чжао Линъаня, точно здесь лежали те самые документы с законами.       — Получается… У нас тут не одна лиса, а целая лисья стая? — видимо, вспомнив аналогию, что когда-то провёл Ван Чжи, предположил Дин Жун.       — Похоже на то. Вполне возможно, что злоумышленник действовал не в одиночку, — заверил Ван Чжи, — к тому же, нельзя отрицать связь убийцы с дворцом. Но мы справимся с каждой лисицей, если…       — Если?       — Если правильно организуем охоту, — глаза Ван Чжи сверкнули слегка кровожадным блеском.