A Long and Slow Recovery

Подавившись воздухом, Се Лянь просыпается снова. У него болит грудь. На мгновение он приходит в ужас и начинает метаться, боясь вновь наткнуться на стены. Красный снова бросается к нему. Се Лянь чувствует легкое касание губ и догадывается, что его сердце пришлось заново запустить серией размеренных толчков. Его тело до сих пор не помнит, как жить. Он пытается. Он выравнивает собственное дыхание. Когда Красный молчит слишком долго, Се Лянь силится повернуть голову и убедиться, что яркий цвет все еще находится рядом с ним. Он дергает рукой и сипит. Он не хочет, чтобы Красный уходил. Красный накрывает руку Се Ляня своей, и он мгновенно расслабляется. Иметь в своем мире еще одного человека — это пугающая ответственность, но теперь, когда Красный рядом, Се Лянь понимает, что не смог бы пережить его потерю. Он хочет, чтобы доверие к Красному стало частью его жизни. Се Лянь мог долго выживать без кислорода, но если он потеряет вновь обретенное общение и доброту, он и вправду может умереть. С бережным почтением, которое может предназначаться только особенным людям – благоговением, думает Се Лянь – Красный заправляет за ухо его прядь волос. Сердце наполнилось нежностью. Се Лянь почувствовал, что тает, ощущая каждой клеточкой своего хрупкого тела мягкое прикосновение. — Все в порядке, Ваше Высочество, — шепчет Красный. Се Лянь приходит в восторг – он понимает. Его голова будто собралась изнутри по кусочкам, и теперь он наконец может осознавать слова. — Кажется, вам стало немного лучше сегодня. Хотите еще раз попробовать воду? Се Лянь пытается понять, что такое вода и сегодня. Он думает, что Красный, должно быть, движется медленно, но для Се Ляня это все равно так ошеломительно и внезапно, что он снова забыл сделать вдох. — Дышите, Ваше Высочество, — неожиданно настойчиво и твердо говорит Красный. Он дает Се Ляню всего две секунды, прежде чем приблизиться снова и вдохнуть немного прохладного воздуха в уставшие легкие. Красный отстранился, и Се Лянь почувствовал на себе внимательный взгляд. Не жалея сил, он выдыхает воздух и усердно делает новый вдох. – Хорошо, – мягко хвалит за самые простые задачи Красный. – Хорошо. Вы слышите меня? Моргните, если да. Моргнуть. Это действие кажется знакомым. Се Лянь знает, как можно сделать это намеренно, и веки двигаются так легко, будто он тренировался моргать все недавнее время. Кажется, он не помнит некоторые отрезки времени. Он также предполагает, что потерял память в ящике. Ему трудно вспомнить, что было до ящика, но он знает, что там было что-то, и что его звали Се Лянь и Ваше Высочество. В любом случае, он решительно моргает Красному и чувствует гордость. Красный издает испуганный и счастливый звук. Се Лянь чувствует, как он очень мягко сжимает его руку. — Хорошо, — снова хвалит его Красный, восторженно и взволнованно. — Очень хорошо. Запомнили? Моргните долго, если да, покачайте головой, если нет. Такие движения вам подойдут? Вы можете сначала попробовать. Итак, Се Лянь пытается моргнуть и покачать головой. Моргать просто, и, оказывается, что мотать головой из стороны в сторону получается тоже. Его шея уже не такая напряженная. Ему кажется, что люди обычно качают головой вверх и вниз для да, но это движение потребовало бы больше усилий. — Хорошо. Вот вы и попробовали, — с несравненным терпением подбадривает Красный. — Вам все еще подходят эти движения? Се Лянь долго моргает и чувствует, как сжалось сердце. Теперь он может общаться. — Очень хорошо, — говорит Красный. Он награждает его еще одним нежным пожатием руки. — У вас очень хорошо получается. Хотите попробовать попить воды сегодня? Пить воду звучит невероятно сложно, но Красный хочет этого, а Се Лянь хочет сделать ему приятно. Он целенаправленно моргает в сторону Красного. — Хорошо. Отлично. — Красный отпускает руку Се Ляня и теперь касается его шеи. Пальцы слегка поглаживают и массируют переднюю часть его горла. Тело Се Ляня удивляет его еще одной непроизвольной реакцией: ему больно и трудно, но он сглатывает. Красный невероятно рад этой, должно быть, большой победе. — Хорошо! Хорошо! — Красному нужна секунда, чтобы успокоиться. — Сейчас я помогу вам сесть, ладно? Се Лянь моргнул. Он был застигнут врасплох руками, скользнувшими под плечи и колени. Осторожно, всегда осторожно, его подтягивают выше на мягкой поверхности, на которой он лежит, и теперь его спина опирается на щедрую стопку чего-то еще более мягкого. Все это время ему так расслабляюще тепло, и все, что касается его кожи на ощупь гладкое и роскошное. Хотя смена положения и оказывает некоторую нагрузку на его суставы, но в то же время вызывает блаженство и ясность благодаря усилению кровообращения. Се Лянь представляет, что примерно так же хорошо чувствовалось, если бы он вытянул руки или ноги. Он закрывает глаза, непроизвольно улыбается и издает удовлетворенный вздох. Красный посмеивается и звучит восхищенно. — Вам приятно, Ваше Высочество? — тихо спрашивает он. Его голос успокаивает сильнее, чем пушистые ткани вокруг. Его руки сильные, даже на мгновение они будто боятся оставить Се Ляня. Се Лянь быстро открывает глаза и несколько раз моргает. — Я рад. Вам удобно? Настолько удобно, насколько это возможно. Се Лянь моргает. — Хорошо, — тихо говорит Красный снова. В его голосе есть что-то приглушенное и болезненное. Он снова убирает волосы Се Ляня назад, отступает и на мгновение исчезает. Се Лянь прислушивается к движениям. Он наблюдает за ярким пятном красного. Он слышит грубый стук и каким-то образом в общих чертах представляет себе форму глиняного изделия. Он слышит мягкий шелест жидкости и стук капель. Вода. — Мы начнем, как в прошлый раз, — бормочет Красный. — Вы помните? Се Лянь не помнит, как пытался пить воду. Ему кажется, что он помнит общий принцип, но он не может вспомнить, чтобы Красный помогал ему с этим. Се Лянь качает головой. — Ничего страшного, — успокаивает Красный. Он совсем не кажется разочарованным. — У вас хорошо получается. Начнем вот так, ладно? Мягкая материя, прохладная и влажная, слегка дотрагивается до рта Се Ляня. Ему кажется, что это ткань. Он знает, как ощущается ткань, смоченная в воде. Похоже, что это всего лишь вводный шаг, чтобы намочить губы и подготовить рот к основному процессу. Так что Се Лянь пытается следить внимательно, с трудом поворачивая голову. Он приоткрывает губы, показывая готовность. — Очень хорошо, — продолжает говорить Красный. — Вот. Можете открыть рот? Если получится пососать ткань и не подавиться, мы сможем попробовать чашку, ладно? Это кажется справедливым. Се Лянь моргает, удивленный тем, насколько сложен весь процесс, и изо всех сил пытается опустить челюсть. Когда это оказывается слишком трудным, Красный осторожно берет его за подбородок и помогает открыть рот. Как только расстояние между зубами становится достаточно большим, Красный просовывает внутрь сложенный уголок ткани. Дальше Се Ляню требуется некоторая ловкость. Он действительно старается, и в итоге ему удается сомкнуть губы вокруг ткани. Несмотря на то, что сосать получается с трудом, все же в рот попадает немного влаги, и тогда Красный снова растирает ему горло, чтобы помочь сглотнуть. Это занимает примерно вечность. Время от времени Красный забирает ткань только для того, чтобы снова пропитать ее чистой водой и принести обратно. Иногда Красный жалеет его и сжимает ткань, чтобы дать ему за раз немного больше воды. Вот только Се Лянь нечаянно вдыхает жидкость и пару раз откашливается. Своими стараниями они доходят до следующего уровня. Се Лянь делает крошечные глотки из фарфоровой чашки, которую Красный подносит к его рту, и пить так намного лучше. Се Лянь наслаждается питьем и чувствует себя удовлетворенным. Под конец он чувствует себя действительно более живым, хоть это и было утомительно. Он снова засыпает. Ровно тот же набор действий происходит еще много раз в течение следующих недель. Се Лянь редко их запоминает. Постепенно свет приобретает больше смысла. Се Лянь все еще не может четко видеть, но он может сказать, что Красный выглядит так, потому что он носит красное. Еще в поле зрения мелькают белые и черные цвета, но ему все еще трудно определить расположение предметов, как будто его глаза не могут различить, где лево а где право. Се Лянь часто забывает дышать и, просыпаясь, обнаруживает, что Красный снова наполняет воздухом его легкие. Пару раз его сердце переставало биться и Красному приходилось запускать его, надавливая осторожно, но в энергичном темпе. Хотя после грудь всегда болит, но он жив и благодарен. Каждый раз, когда Се Лянь приходит в себя, Красный помогает ему размять руки и ноги. Он меняет его положение и помогает устроиться сидя, снимает верхний слой мягкого шелка — одеяла, понимает Се Лянь — и осторожно помогает ему двигать суставами и растягивать мышцы. Красный помогает разминать колени, лодыжки, плечи и все остальное, и его прикосновения остаются нежными, как и всегда. Он массирует его руки и ноги, чтобы восстановить кровообращение, и Се Лянь все лучше понимает, как устроено его тело. Сначала это больно, но постепенно становится приятнее. Ему нравится такая рутина. Красный продолжает говорить с ним — не о чем-то важном или обязательно интересном, но когда он понимает, что звук его голоса успокаивает Се Ляня, он старается говорить без перерывов. Се Лянь запоминает все больше и больше слов и может уверенно отвечать на большее количество вопросов, да или нет. Иногда Красный приносит книги, чтобы почитать, и Се Лянь каждый раз расслабляется так сильно, что засыпает. Красный пытается накормить Се Ляня. Он начинает с костного бульона и маленьких ложечек простого рисового отвара, но Се Лянь едва справляется даже с таким обилием вкуса, и его тошнит. Аппетит все еще не вернулся, все кажется несъедобным. Красный спокойно убирает остатки еды с его лица, протирает лоб прохладной влажной тканью и помогает ему выпить еще воды. Время от времени Красный купает Се Ляня. Почти забавно, как он старается как можно меньше контактировать с кожей, боясь переступить границы, но при этом принимает все возможные меры, чтобы поддерживать Се Ляня в ухоженном и комфортном состоянии. Красный опускает его в теплую, вкусно пахнущую воду, садится позади в одежде, и поддерживая, чтобы Се Лянь не соскользнул под воду, трет его кожу мочалкой. Он одевает Се Ляня в изысканные шелка и расчесывает его волосы, пока тот лежит на куче подушек. Как-то раз во время очередного принятия ванны Се Лянь вновь обнаруживает старого друга. Он чувствует себя ужасно, из-за того, что позволил себе забыть о нем, и теперь он даже не может извиниться. Пока Красный раздевает его, так бережно и осторожно, будто меняет повязку на ране, шелковая лента цепляется за предплечье Се Ляня еще крепче. Красный хватает ее кончик и говорит тихо, но твердо, — Убирайся. Лента неохотно подчиняется. Она освобождает руку Се Ляня, но утыкается одним концом в его ладонь, желая остаться рядом. Красный вздыхает. — Отлично, — ворчит он. — В этот раз веди себя, как следует. Жое, кажется, кивает и скользит вверх по плечу Се Ляня, уткнувшись другим кончиком в его лицо. Се Лянь улыбается, и после этого Красный перестает ругать ленту. Однажды Се Лянь просыпается и обнаруживает, что Красный лежит рядом с ним; ему так кажется, потому что красное пятно кажется меньше и неподвижнее. Он догадался, что находится в постели, а Красный, кажется, не с ним, но совсем рядом. Се Лянь внимательно разглядывает красное пятно и пытается узнать больше о своем благодетеле. Хотя он не может распознать чужой язык тела или полностью разгадать его внешность, он более чем уверен, что у Красного черные волосы. Должно быть, он снова забывает дышать, потому что маленький серебряный огонек неподалеку пришел в движение и неистово затрепетал на груди, и Красный тут же проснулся. Он склонился вперед, дотронулся до щеки Се Ляня и вдохнул в его легкие больше воздуха. Он проверяет его пульс и беспокоится, обнаружив, что тот сильно скачет, пропуская удары. — Ваше Высочество, — он говорит отчаянно, — дышите медленно. Вы меня слышите? Се Лянь делает осознанные, размеренные вдохи и моргает, но все еще чувствует тошноту от того, как быстро колотится сердце. Он все еще вспоминает, что значит быть человеком, но даже так, он осознает, насколько сильно они близки. Красный дает Се Ляню все, что у него есть. Он не помнит ни минуты без него рядом с тех пор, как оказался вне ящика. Даже во время сна Красный остается рядом, чтобы при необходимости реанимировать его. Се Лянь шевелит ртом и пытается издавать звуки. В последнее время он предпринимает попытки говорить. У него все еще не выходит, но ему наконец удается произнести одну простую, заезженную фразу. Это происходит естественно; просто собственная фамилия, произнесенная дважды. — Спасибо. Красный замирает. Он издает странный крохотный звук, словно задыхается, и берет руку Се Ляня так, будто она превратится в песок, если обращаться с ней без должной нежности. Проходит мгновение, прежде чем он смог ответить, его голос тихо дрожит. — Его Высочеству никогда не нужно благодарить меня. Это честь для меня. Слишком уважительно. Се Лянь улыбается и выдыхает с чуть большим удовольствием, чем обычно, максимально похоже на смех с тех пор… он понятия не имеет, с каких. Он облизывает губы и снова пытается заговорить. — Кто? — Воды? — спрашивает Красный, сразу же наклоняясь за чем-то назад. Возможно, за кувшином и чашкой. Се Лянь качает головой и тянет Красного за руку со всей силой, которой все еще совсем мало. — Кто ты? Красный делает паузу. Он снова садится на свое место, лицом к лицу к Се Ляню и берет его за руку. — Меня зовут Хуа Чэн, — говорит он. — Мы находимся в моей резиденции. Она в вашем распоряжении, на сколько захотите. Как вы себя чувствуете? Это хороший вопрос. Се Лянь репетирует про себя пару разных ответов, прежде чем прерывисто выдохнуть. — Хорошо. — Есть ли что-нибудь, чего бы вы хотели? Что угодно, я это предоставлю. Хуа Чэн невероятно щедр. Это уже доказанный факт, но общение только подтверждает его. Окруженный подобной заботой, Се Лянь ни в чем не нуждался, и поэтому единственное, что ему нужно – это информация. — Ты, — выдыхает Се Лянь. — Кто ты, больше? — Вы хотите узнать обо мне больше? — спрашивает Хуа Чэн. Се Лянь утвердительно моргает, а Хуа Чэн задумчиво вздыхает. — Ну… я полагаю, нет смысла скрывать, что я призрак. Могущественный. Меня называют князем демонов. Надеюсь, вы не станете бояться меня из-за этого. Князь демонов? Звучит впечатляюще. Се Лянь закрывает глаза, улыбается, всем видом показывая спокойствие, и шепчет, — Не боюсь. — Как он мог, после того как Хуа Чэн спас его и посвятил каждую минуту тому, чтобы вернуть Се Ляня к жизни? Легко доверять тому, кто медленно возвращал тебя к жизни и помог вспомнить собственную личность. Тогда Се Ляню приходит в голову, что Хуа Чэн называл его по имени и старому титулу. Прошлое уже не кажется таким туманным. Се Лянь знает, что когда-то он был принцем и богом, и он знает, что разрушил все хорошее, что когда-либо с ним случалось. Он помнит войну и чуму. Он помнит людей, которые его любили. Он вспоминает свои последние годы в Юнъане. Он помнит, что больше никто не должен был его помнить. — Ты меня знаешь? — с огромным усилием спрашивает он, и даже так его едва слышно, почти легкий ветерок. Тем не менее, Хуа Чэн слышит и отвечает серьезно. — Да, — отвечает Хуа Чэн, все еще тихо. — Не волнуйтесь. Я никому не скажу, что вы здесь. — Как? — Се Лянь справляется. — Как я вас узнал? — Хуа Чэн делает паузу и становится еще тише. — Я из Сяньлэ. Это говорит о многом. Се Лянь чувствует, как дрожит его нижняя губа. — Прости, — шепчет он. — Нет, нет. — Хуа Чэн ведет большим пальцем по тыльной стороне руки Се Ляня. — Никогда не извиняйтесь передо мной. Для меня всегда было большой честью служить вам. Мы можем поговорить об этом позже, хорошо? Се Лянь не хочет плакать, и, к счастью, у него и не хватило бы на это сил. Несмотря на боль в сердце, он изо всех сил кивает. Он не может осознать все сразу, но он понимает, что чрезвычайно могущественный призрак вернул его к жизни, потому что, несмотря ни на что, он был яростно предан Се Ляню еще со времен Сяньлэ. Это безумие. Потребуется время, чтобы принять подобное. Он задает следующий вопрос. — Сколько? — Сколько, что? — спрашивает Хуа Чэн. — Сколько вы здесь находитесь? Се Лянь моргает. — Шестьдесят семь дней, — говорит Хуа Чэн. — Я нашел вас шестьдесят семь дней назад. Се Лянь вздрагивает. Хуа Чэн так много не спал из-за него? Когда Хуа Чэн в последний раз что-нибудь ел? Нужно ли ему спать и есть? Хуа Чэн мгновенно замолкает и успокаивает его. — Все в порядке, Ваше Высочество. Теперь все в порядке. Вы в безопасности. Се Лянь качает головой. — Ты, — беззвучно вздыхает он. — Отдохни. Хуа Чэн фыркает. Звучит восхитительно, но Се Ляня все равно расстраивает такая реакция. — Ваше Высочество, я слишком взволнован, чтобы сейчас отдыхать. Вы не спите и разговариваете. Он похож на ребенка, который не хочет ложиться спать. Се Лянь хочет его подразнить, но не может ничего выдавить из себя. Он качает головой и шепчет еще один вопрос. — Сколько…раньше? Хуа Чэн замолкает. — Как долго вы были в заточении? — осторожно уточняет Хуа Чэн. Се Лянь моргает. Он боится ответа, но он должен знать. Хуа Чэн глубоко вздохнул. — Слишком долго, — бормочет Хуа Чэн. —Я не хочу, чтобы вы думали об этом. Это не ему решать. Се Лянь сжимает его руку так сильно, как только может, что не впечатляет. — Сколько? — повторяет он так громко, что его голос скрипит. Хуа Чэн колеблется. — Пожалуйста, — выдыхает Се Лянь. Хуа Чэн еще долго молчал. — Годы, — наконец шепчет Хуа Чэн. Се Лянь верит. — Сколько? — Ваше Высочество… — Хуа Чэн. — Пятьдесят четыре. — Низкий, ровный голос Хуа Чэна прерывается, и, слабо, в разрушительном раскаянии, он кланяется и кладет лоб на кровать. — Ваше Высочество, мне очень жаль. Мне так жаль. Я должен был найти вас раньше. Я никогда не должен был позволить этому случиться. Я… После шестидесяти семи дней беспрерывной, почтительной заботы, как мог Се Лянь обижаться на него? Как он мог злиться на Хуа Чэна за свое спасение? Се Лянь сжимает его руку, на этот раз более нежно и успокаивающе. — Хорошо, — вздыхает он. — Хорошо. Ты не виноват. — Он чувствует, как Хуа Чэн качает головой, поэтому отпускает руку и вместо этого с трудом умудряется погладить его по волосам. Хуа Чэн молча снова берет его за руку. Его верный князь демонов. Се Лянь смотрит на красный контур его тела и пытается понять, как это вообще возможно. Даже мысль о том, что у Се Ляня все еще есть хотя бы один верующий, абсурдна. — Я сплю? — шепчет он. Хуа Чэн издает слабый, отчаянный смешок. — Нет, — бормочет Хуа Чэн. Он снова сел и взял руку Се Ляня своими обеими. — Это правда, Ваше Высочество. Это настолько же обнадеживает, понимает Се Лянь, насколько и ужасает. Хорошо быть не в ящике, но некоторые проблемы все еще остаются. — Я слабый, — едва произносит Се Лянь. Он ненавидит это. Он хочет свое тело обратно. — Мы вернем вам вашу силу, — мягко обещает Хуа Чэн. — Вы уже добились невероятного прогресса. Се Лянь не хочет сбрасывать со счетов всю работу, которую Хуа Чэн проделал, чтобы помочь. Каким бы тощим и бессильным он себя ни чувствовал, жаловаться было бы неблагодарно. Он делает еще один глубокий вдох, вздыхает и выдавливает усталую улыбку. — Спасибо, — снова шепчет он с глубокой искренностью. — Это большая честь для меня, — уверяет его Хуа Чэн. — Вы чувствуете себя достаточно хорошо, чтобы попробовать поесть? Се Лянь моргает и произносит, — Да. — Он голоден. Прошло много времени с тех пор, как он чувствовал голод. Это хороший знак. — Хорошо, — говорит Хуа Чэн. — У нас снова рисовый отвар, но я могу принести вам все, что вы готовы попробовать. — Отвар. Пятно красного цвета смещается в глазах Се Ляня, и Хуа Чэн отпускает его руку, чтобы снова поднять его под плечи и колени. Когда они усаживают его, Се Лянь чувствует себя обязанным упомянуть, — Плохо вижу. Хуа Чэн останавливается. — Вы не видите? — спрашивает он. Се Лянь качает головой. — Вижу красный, — объясняет Се Лянь. — Ты. Хуа Чэн на мгновение задумался и усмехнулся. — Что ж, — говорит Хуа Чэн, — я рад, что мое чувство стиля нашло практическое применение. Он укладывает Се Ляня в кучу подушек, на мгновение отворачивается и возвращается с миской и ложкой. У Се Ляня получается съесть немного, и это прибавляет обоим оптимизма. Когда он больше не может есть, Хуа Чэн успокаивает и убаюкивает его.