Conceived in Sin

      — Жаль, что он такой ханжа.              — А? Кто? — Макс отрывается от своего телефона и замечает, как Майк устремляет взгляд на передний угол класса, где спокойно сидит главный предмет его размышлений за последнюю неделю. Его мягкие каштановые волосы ниспадают вниз, пока он горбится над книгой. В бледно-желтом утреннем свете, проникающем сквозь стекла, он выглядит почти как ангел.              — Уилл Байерс? — Веселый голос Макс прерывает мысли Майка: она уже успела приметить, за кем он так активно наблюдает. Они на первом уроке математики и ждут своего явно опаздывающего учителя. Макс говорит достаточно тихо, чтобы ей не сделали замечания за разговоры в классе, когда он явится. — С чего это вдруг ты о нем заговорил?              Майк лениво откидывается на спинку стула, расставляя ноги в стороны.              Его мысли возвращаются к первому дню выпускного класса.              Обед только начался, и он ждал своих друзей, небрежно прислонившись к шкафчикам, когда услышал позади себя стук и грохот предметов.              — И-и-извини! — заикаясь, произнес кто-то глубоким, но мягким голосом.              Голос показался ему знакомым. Он слышал его на протяжении многих лет. Слышал, как обладатель этого голоса активно отвечал и задавал вопросы на уроках. Но в то же время в нем было и что-то незнакомое. Он звучал глубже, чем раньше.              Оглянувшись, Майк увидел Уилла Байерса, отходящего от спортсмена в зелено-золотой регбийной куртке их школы.              По крайней мере, ему показалось, что это был Уилл Байерс.              Не успел Майк толком оценить внешность парня, как атлет уже усмехнулся. — Смотри, куда прёшь, мать твою.              Глаза Майка вспыхнули. Он сразу узнал голос Троя Уолша, капитана баскетбольной команды школы Хоукина.              В средней школе его отношения с Троем с натяжкой можно было назвать дружескими. Тот измывался над одним из его товарищей по группе. Возможно, опьяненный тем, что его назначили капитаном команды, этот засранец решил, что теперь может издеваться над кем угодно. Как лидер группы, Майк не собирался оставлять такое поведение безнаказанным. И, скажем так, все закончилось тем, что Трой почти остался со сломанным носом (спасибо Макс). После этого он оставил их в покое.              — Прости, — повторил Уилл кротким голосом. Он уже собирался опуститься на колени, чтобы поднять упавшие тетради и канцелярские принадлежности, когда Трой намеренно отшвырнул один из карандашей и, схватив Уилла за воротник, притянул его ближе.              — Байерс, — пробормотал Трой. — Ты выглядишь… по-другому.              Глаза Майка сузились при виде того, как Трой провел пальцами по шее Уилла. Его большие ореховые глаза расширились от удивления, и Майк увидел, как он застыл в напряжении. Не раздумывая, Майк оттолкнулся от шкафчиков и пересек коридор, чтобы немедленно отдернуть руку Троя от Уилла.              — Отвали от него! — прорычал Майк.              — Что за… — начал Трой, но тут же замолк, стоило ему увидеть Майка. На долю секунды лицо Троя поникло. Возможно, в памяти всплыли воспоминания о средней школе.              — Правильно, — злобно подумал Майк, — лучше бы у него остался шрам в качестве напоминания.              — Свали, Трой, — сказал он настолько громко, что некоторые проходящие мимо ученики посмотрели на них.              Баскетболист вырвался из хватки Майка и отступил назад. — Похуй, — пробормотал он, прежде чем свалить, слегка сгорбив плечи.              Майк, наконец, посмотрел на Уилла и тут же встретился взглядом с его широко раскрытыми глазами. Теперь он мог по-настоящему оценить его внешность, и, черт возьми! В одном Трой был прав. Уилл действительно выглядел иначе.              Его светло-каштановые волосы стали короче, а кожа чуть более загорелой. Еще он стал выше, и, несмотря на клетчатую рубашку с длинными рукавами, его появившиеся мускулы трудно было упустить из виду.              — Спасибо, — пробормотал Уилл, опустив голову, чтобы не встречаться с ним взглядом.              Майк поборол желание подойти ближе и взять его за подбородок, чтобы заставить Уилла посмотреть на него.              Вместо этого он просто пожал плечами. — Без проблем.              Уилл робко кивнул и присел, чтобы собрать свои вещи. Майк молча подошел к тому месту, куда Трой откинул его карандаш и поднял его. Он подождал, пока Уилл встанет и протянул ему карандаш. Но когда Уилл потянулся, чтобы взять его, Майк не отпустил карандаш. Вместо этого он притянул Уилла чуть ближе, и их глаза теперь были устремлены друг на друга.              Удивление, отразившееся на лице Уилла от этого жеста, было не таким, как при приближении Троя: он не напрягся и не замер. Наоборот, он слегка поежился, щеки покраснели, глаза беспокойно вспыхнули.              Мило.              Губы Майка изогнулись в легкой ухмылке, и он наклонился еще ближе. Его нос оказался в нескольких дюймах от носа Уилла. А затем он понизил голос и сказал: — Трой строит из себя крутого и выбирает людей, которых считает легкой добычей. Он очень быстро отступает, если ты хотя бы немного сопротивляешься.              Уилл приоткрыл рот, собираясь ответить ему, и Майк не смог удержаться, чтобы не опустить глаза на его губы. Они были мягкими и розовыми, а маленькие передние зубки, торчащие за ними, были очень милыми.              Он подумал, каково это — провести по ним языком.              — Понял. Спасибо, — сбивчиво ответил Уилл, явно смущаясь. И румянец на его щеках проявился еще отчетливее.              Возможно, он заметил, что Майк пялился на него. Но Майку понравилась его реакция. Такой робкий и взволнованный ответ Уилла был очень милым, и ему захотелось понаблюдать за ним еще.              Однако в этот момент к ним подбежал Лукас.              — Привет, чувак! Извини, что так долго! Задержали после уроков.              Майк отпустил карандаш, и Уилл тут же отступил назад.              Прежде чем Лукас успел обратиться к Уиллу, тот пискнул — С-спасибо еще раз! — и быстро прошел мимо них.              — Что это было? — спросил Лукас, но Майк не озаботился ответом. Он был слишком занят, глядя через плечо Лукаса на Уилла, который направился по коридору и в конце концов исчез за углом.              Эта встреча заставила его думать об Уилле всю последнюю неделю. Он снова и снова прокручивал в голове мысль о том, чтобы подойти к нему.              Не то чтобы он нервничал или что-то в этом роде. Он просто прикидывал, как лучше поступить, и думал, стоит ли вообще это делать.              И вот сейчас он ноет об этом Макс.              — Да так, — пожимает плечами Майк, не желая раскрывать все подробности того, что стало причиной такого интереса.— Просто он вдруг стал выглядеть совсем по-другому, понимаешь?              За лето у Уилла произошел явный скачок роста. В то время как большинство мальчиков уже прошли через это в девятом и десятом классах, Уилл всегда был немного меньше и худее. Очевидно, он поздно расцвел, потому что сейчас Уилл ниже Майка, наверное, всего на пару дюймов. Его плечи стали широкими, и даже свободные рубашки облегали его мускулы, заставляя ткань натягиваться так, что Майк не мог не проследить взглядом изгибы его тела, не упуская из вида задницу.              Майк кусает губы, вспоминая, как Уилл уходил после их короткой встречи в коридоре. Он тогда не мог не заметить, как покачивались его бедра и как брюки обтягивали его идеально очерченную и удивительно объемную задницу. Майк может поклясться, что до лета у Уилла точно не было такой задницы. Иначе он, возможно, обратил бы на нее внимание гораздо раньше.              — Ну, если он тебе интересен, то удачи, — хихикает Макс. — Он отказывает каждой девушке, говорит, что ему нужно сосредоточиться на учебе и все такое.              — Не то чтобы я хотел с ним встречаться, — Майк закатывает глаза. Его голос звучит презрительно, так, как будто он говорит: «За кого ты меня принимаешь?». Майк определенно не любит вступать в отношения. — Я просто думаю, что с ним можно неплохо потрахаться.              — Да, возможно, в теории, — протянула Макс. — Ты что, забыл, кто его отец, а? Кроме того, мы даже не знаем, гей ли он?              Майк игнорирует комментарий о геях. Конечно, он не знает этого наверняка, но он уже не раз вспоминал, как щеки Уилла раскраснелись до вишневого цвета, когда Майк приблизился к нему. И у него возникло хорошее предчувствие на этот счет.              — Кому какое дело до его отца! — восклицает Майк. — Как будто ты не трахаешься с Джейн.              — Джейн не такая ханжа, как ее брат-церковник, — фыркнула Макс. — Ты же сам сказал — он ханжа.              Майк задумчиво хмыкает, вертя в руках карандаш. Препираясь с Макс, он понял одну вещь: больше всего на свете Майк любил вызовы.              Его голос понижается, и он наклоняется вперед. На его губах играет лукавая улыбка. — А что, если я смогу это изменить?              Макс поднимает брови, выглядя донельзя заинтригованной. — Я бы хотела посмотреть, как ты попробуешь.              — Дай мне неделю.              Майк слишком самоуверен.              Он всегда такой, когда дело доходит до секса. Даже если речь идет о том, чтобы трахнуть совершенно невинного сына пастора церкви в их маленьком городке.              Но вот уже конец недели, а он так ничего и не добился.              Не помогает и то, что у них с Уиллом только один общий урок — математика, которую он терпеть не может.              И хотя курс называется «управление данными» и считается «более легким» курсом математики для старшеклассников, (в свое время он отказался брать курс по высшей математике) все же он по-прежнему ужасно боится этого урока и обычно дремлет большую его часть.              Напомните ему, зачем каждый день просыпаться в семь утра, чтобы успеть на автобус и ехать в эту дыру? Он же занятой человек! У него есть дела поважнее. Например, не спать ночами, сочиняя и меняя песни своей группы.              А еще ему мешает тот факт, что они с Уиллом сидят в противоположных концах класса. Майк прячется в дальнем углу, иногда проскальзывая туда с опозданием, потому что он опять слишком долго курил. В то время как Уилл сидит в противоположном переднем углу у окна, как идеальный ученик. Он наверняка изучает высшую математику и управление данными, чтобы выполнить требования, необходимые ему для поступления в какой-нибудь модный колледж.              Проблема в том, что Уилл довольно неприступный и почти роботизированный на уроках.              И хотя в какой-то степени Майк догадывался об этом и раньше, особого внимания на это до нынешней недели он не обращал.              В течение недели он продолжает незаметно наблюдать за Уиллом и замечает несколько вещей.              Первое — Уилл всегда уже сидит готовый к уроку, в то время когда Майк обычно только заходит в класс; даже в те дни, когда он прибывает вовремя или на несколько минут раньше. Майку интересно, насколько рано приходит Уилл.              Второе — Уилл редко разговаривает с другими учениками. Его глаза и внимание почти всегда полностью прикованы к доске и учителю.              Третье — у него есть странный повторяющийся набор канцелярских принадлежностей, который он постоянно таскает с собой. Это всегда 2 карандаша: механический и графитовый и 2 ручки, расположенные в левой части его стола. Ластик и линейка находятся рядом, сверху, прямо над тетрадью в клетку, открытой на новой странице. С другой стороны от тетради лежит калькулятор.              Четвертое — во время утренних объявлений Уилл поворачивает голову и глядит в окно. И снова ни с кем не разговаривает. Иногда у него на коленях лежит раскрытая книга. Это, пожалуй, единственное изменение, которое замечает Майк.              И, наконец, пятое — в тот момент, когда звенит звонок, Уилл всегда уже собран и готов покинуть класс. Листы с записями уложены в тетради, а канцелярские принадлежности аккуратно разложены сверху. Он всегда проскакивает мимо Майка и выходит за дверь, чтобы отправиться в следующий класс, который находится всего в двух шагах от него, так что бегать за ним и пытаться поговорить тоже бесполезно. А во время обеда он вообще куда-то пропадает. Куда он, черт возьми, уходит, серьезно?              Однако Майку бросается в глаза одно изменение.              Раньше Майк и Уилл редко смотрели друг другу в глаза. Но после того случая с Троем в коридоре, что-то между ними неуловимо изменилось. Каждый день, когда Уилл выходит из кабинета математики, его взгляд иногда пробегает по Майку, и Майк получает легкий кивок и полуулыбку, на которые отвечает взаимностью.              Для большинства людей это ничего не значит. Это самый незначительный знак внимания — то, что едва ли делает их знакомыми. Но это же Уилл Байерс! Человек, который, кажется, существует в другой плоскости вселенной, с его монотонным, беспрерывным распорядком, чрезмерно опрятным внешним видом и напряженной сосредоточенностью на учебе при, казалось бы, нулевом интересе к общению. Между ними слишком большая разница, чтобы этот жест ничего не значил.              Поэтому Майк цепляется за него, чтобы найти хоть какую-то мотивацию.              Он отыщет возможность поговорить с Уиллом. Он так просто не отступит.       Такая возможность любезно представляется ему в следующий вторник после обеда.              Майк — единственный ученик, оставшийся в музыкальном зале. У него последний урок. Он сосредоточенно собирает свои вещи, когда в коридоре вдруг раздаются знакомые и отчетливые шаги.              Майк вскидывает голову и успевает заметить мелькнувшую синюю одежду.              Перекинув через плечо чехол с гитарой, он быстро прощается с учителем музыки и поспешно выходит за дверь.              Слева от него в коридоре стоит Уилл Байерс, в отглаженной заправленной рубашке в голубую полоску и джинсах цвета хаки, настолько обтягивающих, что Майк просто не может оторвать взгляд.              Уилл, похоже, изучает доску объявлений в музыкальном коридоре. Когда Майк подходит ближе, Уилл оживляется и достает свой телефон, собираясь сфотографировать один из плакатов на доске.              Майк едва может поверить своим глазам.              Уилл фотографирует плакат, рекламирующий его группу «Адское пламя» — в частности, предстоящий концерт в местном театре.              По лицу Майка пробегает ухмылка. Он бесшумно проскальзывает за спину Уилла и протягивает руку через его плечо, чтобы слегка постучать по плакату.              — Адское пламя, да?              Уилл издает испуганный звук и отпрыгивает назад, подальше от Майка.              Майк лишь усмехается и небрежно прислоняется к доске.              — Не знал, что тебе нравится моя группа, Байерс.              Щеки Уилла мгновенно окрашивает румянец.              — Вовсе нет! Это для моей сестры.              Майк ухмыляется. — Неужели?              — Так и есть! — настаивает Уилл и отворачивается, надув губы. И снова единственное, о чем может думать Майк, как же это чертовски мило! — Она хотела узнать подробности, чтобы не строить других планов. А Макс по какой-то причине не отвечает на ее сообщения.              — Хм, тогда ладно, — размышляет Майк. Проходит буквально секунда, прежде чем он предлагает: — Тогда почему бы тебе не пойти со своей сестрой. На концерт.              — Ч-что? — Уилл растерянно смеется. Его глаза встречаются с глазами Майка, а затем, запинаясь, он отвечает: — То есть я… как я уже сказал, я не особо слушаю вашу группу.              — Ну, все случается в первый раз, — пожимает плечами Майк.              Уилл опускает взгляд на свои ботинки и закусывает нижнюю губу. — И все же. Не думаю, что родители разрешат мне прийти.              — Почему?              Уилл поднимает глаза.              — Ваша группа буквально называется «Адское пламя», — бурчит он.              — Ну, твоя сестра придет.              — Потому что она не говорит им, куда направляется! Или пробирается тайком.              — А ты никогда этого не делал? — ухмыляется Майк.              — Нет, конечно, нет! — Брови и губы Уилла нахмурены от негодования, и Майк не должен был бы находить это выражение таким милым, но да, черт возьми, это мило.              Он приближается к нему, и Уилл замирает от неожиданной близости. Тем не менее, он не отстраняется, и это вызывает в груди Майка маленькую ликующую искорку.              — Ты такой невинный и правильный, — замечает Майк. Он протягивает руку и осторожно берет Уилла за подбородок, слегка понижая голос. — Это немного непривычно. Но, кажется, мне это нравится.              Он искренне ожидает, что Уилл оттолкнет его руку, но он удерживает его взгляд. Его глаза бегают по сторонам, а выражение лица представляет собой смесь смущения и вызова. На его щеках играет румянец, а дыхание, несомненно, учащается.              То, что он способен вызвать у кого-то подобную реакцию, не должно его удивлять. Но это же Уилл Байерс. Он разительно отличается от всех, кого обычно выбирает Майк. Может быть, именно это и делает весь этот процесс завоевания застенчивого Уилла, еще более завораживающим.              Майк изо всех сил старается сохранить нейтральное выражение лица, пока их глаза остаются прикованными друг к другу.              — Но в то же время, — добавляет он, осторожно отпуская его подбородок. — Ты слишком бесхарактерный.              Уилл хмурится.              — Я не такой.              — Ты даже из дома никогда не сбегал по ночам, Уилл.              — Это не потому, что я боюсь, — хмыкает он, отворачиваясь. — Я просто не думаю, что это правильно — врать родителям.              — Ммм, — протягивает Майк. — Как скажешь…              И, ухмыляясь, отворачивается, представляя, как хмурится Уилл.              — Увидимся, — протягивает он, помахав рукой, прежде чем уйти.