Мне судьба такая выпала... (с.)

«Скупимся на любовь, скупимся, а время — это миг,

И надо, надо научиться любить других, любить других…»

      Вечером в квартире на улице Горького опять было столпотворение. Резник, Болдин, Киркоров и молоденький клавишник Игорек Николаев весело и ловко расправлялись с закусками, поставленными на стол радушной хозяйкой. Алла вяло переругивалась с непьющим Паулсом и переодически собиралась звонить какой-то загадочной подруге в Германию. Мужчины только посмеивались, в очередной раз слыша фамилию Редель. — Алла, ты наверное видела это во сне, — дружелюбно сказал Паулс. — Ага, конечно, — пробурчала Пугачева. — Лучше скажи, зачем мою песню этому длинному отдал?       Паулс устало вздохнул. — Алла, там мужской текст. Про художника, который дарил цветы своей любимой актрисе. Как ты не поймешь! — Филипп просто был рожден для этого хита, — заметил Резник, — он же завалил тебя цветами. Это его песня!       Филипп подошёл к Алле, встал за спиной и обнял двумя руками, притягивая к себе. — Ну не ворчи, Аллочка. Хочешь, вместе будем петь? — Не хочу! Ничего я не хочу! —       Алла прикусила язык, чтобы не сболтнуть слова ещё не существующей песни. — Давайте лучше танцевать!       Филипп с усмешкой взглянул на Аллу и закружил её в танце. Но как только медленная мелодия сменилась танцевальным ритмом, как Пугачёва ускользнула из объятий Киркорова и принялась отплясывать с таким задором, что гости тут же последовали её примеру. Топот ног казалось раздавался даже на улице, и шум проносящихся машин не мог их заглушить. Алла Борисовна лихо стучала каблучками в таком музыке. Филипп не мог отвести взгляда от своей невесты. — За здоровье молодых! Горько!       Тосты гремели и советское шампанское пенилось в бокалах. Веселье было таким шумным, что в квартиру стали стучать соседи снизу. — Что тут у вас творится? Нам завтра на работу вставать, а у вас такой шум и гам! — Присоединяйтесь! Мы помолвку празднуем! Алла выходит замуж за Киркорова!       Сосед только недоверчиво хмыкнул и, пожелав молодым счастья, отправился домой.       Алла и сама не верила, что скоро вновь станет законной женой Филиппа. Сколько раз за свою долгую жизнь она произносила крылатую фразу «любишь — женись», вкладывая в неё исключительно ироничный смысл. И все понимали ее насмешку и улыбались в ответ.       Все, кроме Киркорова. Филипп, как и в прошлый раз, удивительно серьёзно отнесся к её словам. Алла и глазом моргнуть не успела, как уже была возведена в ранг официальной невесты. — Может, не будем гнать коней? — А чего ждать? — удивился Филипп, — С твоей дочкой мы поладили, а мои родители спят и видят, чтобы я женился. Мама будет очень рада. Ты ей нравишься. — Филиппчик, я уже была замужем, — многозначительно произнесла Пугачёва. — Мне нет никакого дела до твоего прошлого и твоих бывших мужей. — Это я прекрасно знаю, — вздохнула Алла. — Но я боюсь потерять то, что у нас есть сейчас. Совсем не обязательно жениться, чтобы любить друг друга. — Чего ты боишься? Я клянусь, что кроме тебя у меня никого никогда не будет. — Откуда ты знаешь? Откуда ты можешь знать, что будет? Сейчас мы счастливы, но в любой момент я могу исчезнуть из твоей жизни.       «Если мне суждено вернуться обратно, то пусть это произойдёт прямо сейчас! Пока мы ещё не совершили эту ошибку», — взмолилась Алла Борисовна и зажмурила глаза. Но никуда не исчезла, а вместо этого увидела перед собой серьёзное лицо Киркорова. — Куда интересно? — Ну… Мне уже много лет. Куда люди исчезают? — Алла показала глазами на верх. — Тааак! У тебя свадебная горячка. Не бойся, мышка, у нас всё будет хорошо. Ну я тебе обещаю.       Филипп снова вытаращил свои красивые глаза и Алла поняла, что свадьбе быть. И стоило ей принять это решение и смириться с неизбежным, как тревога ушла и на душе стало спокойнее. В конце концов, не в первый же раз ей выходить за Киркорова.       На этот раз торжественное бракосочетание состоялось в московском ЗАГСе. Все прошло по классическим канонам: белое платье, строгий чёрный костюм жениха, машины, украшенные ленточками.        Пугачёва смотрела на веселого улыбающегося Филиппа и тоже не скрывала своей радости. В эти минуты ей казалось, что она любила его всю свою жизнь и теперь всегда будет счастлива с ним рядом. И все-таки ноги Аллы подкашивались, когда зазвучал голос регистратора брака. — Филипп, вы согласны взять в законные жёны Аллу? — Да, — с улыбкой ответил Киркоров. — Алла, вы согласны взять в законные мужья Филиппа? — прозвучал вопрос к Пугачевой.       Алла не торопилась с ответом. Тишина стала звенящей. Почему-то ей вспомнился их развод ранней весной. Мрачное лицо Филиппа и безумная надежда в его глазах, словно он все ещё рассчитывал, что Алла в последний момент передумает.       Вспомнился золотой арлекин на цепочке и её обещание никогда с ним не расставаться. Тогда Алла ещё не понимала, что даже сохранив подаренное ей Филиппом украшение, она навсегда потеряет саму себя.       «Неужели я смогла так поступить с ним? Смогла предать его веру в любовь»?       Горечь прошлой измены обожгла её сердце. Изменяя Киркорову, она изменила и свою судьбу. Отреклась от всего, что было дорого. Потеряла свой голос, своего золотого Орфея.       К горлу подступил комок, и Алла с трудом произнесла заветное «да». Перед глазами повисла пелена слез, смывая всё грехи прошлого. Филипп нежно целовал свою жену, гости рукоплескали и дарили цветы.       Выходя из зала под марш Мендельсона, Алла улыбалась уже совсем легко. Её Филипп теперь и по закону Союза Советских Социалистических Республик был только её.       Свадьбу играли в роскошном ресторане. Киркоров гулял широко. Он пригласил к себе всех коллег по эстраде и, разумеется, не забыл и болгарских родственников. — Это тётя Мари, а это дядя Филиппа Харри, — знакомила Алла с новой родней свою маму. Улучив свободную минутку, Филипп восторженно поошептал Алле: — Ты как будто всегда была в нашей семье, так быстро всех запомнила. Мои без ума от тебя, Аллочка. — Ты тоже моей маме сразу понравился, — ответила Алла.       Встреча с новыми родственниками не беспокила Аллу. Зато её волновало возвращение в веселую квартиру номер 13. Слишком много воспоминаний связывало с ней Аллу, но выбирать не приходилось, не бросать же такую прекрасную жилплощадь в центре Москвы.       Стоило молодоженам сесть в автомобиль, как Филипп снова сумел удивить Аллу. — Едем ко мне? — спросила Алла, доставая сигарету. — Это ещё зачем! У меня есть дом для нас с тобой.       Киркоров галантно достал зажигалку и помог жене закурить. — Дом? Где же это, боюсь спросить?       В голове Пугачевой замелькали все возможные адреса. Дача на Истре вполне подходила, но была слишком далеко от Москвы. Квартиры на Филипповском переулке были бы прекрасным семейным гнездышком. И не важно, свою он выберет или ту, что принадлежала Алле.       Филипп напустил на себя загадочный вид и больше не проронил ни слова на эту тему. Свадебный зал молодые покинули далеко заполночь. Машина стрелой неслась по пустынным улицам.       Филипп задремал и не видел охватившего Пугачеву волнения.       «Неужели он привезёт меня в Грязь? Господи, как я не хочу туда возвращаться. Да ещё и теперь, когда наконец-то в моей жизни все стало налаживаться», — взмолилась Пугачева.       Филипп безмятежно спал, откинув голову на спинку сиденья. Пушистые ресницы слегка подрагивали, пухлые как у ребёнка губы были приоткрыты, лицо разрумянилось от выпитого алкоголя.       Шофер выключил мотор, и Филипп сразу открыл глаза. Машина привезла пару в подмосковный Красногорск и Алла буквально выскочила из машины, не дожидаясь Киркорова. — Мы будем здесь жить? — радостно воскликнула она, глядя на прекрасный трехэтажный дом, стоявший перед ней. — Да. Посмотри, какая красота. Тут и река рядом. А вон там, отличное место для рыбалки. Конечно, там бы дом построить. Жили бы на полуострове. Представляешь, только ты и я? — Какие твои годы, — усмехнулась Алла, — построишь еще себе дом на острове.       Филипп взял Аллу на руки и торжественно перенес через порог. Шофер помог ему выгрузить из «Волги» все сумки с подарками и оставил молодоженов одних.       Алла стояла посередине гостиной и не верила своим глазам. Ей казалось, что она попала в сказку. Все здесь было знакомым и родным, соответствовало её вкусу и представлениям об уютном семейном гнездышке. О том, что это жилище эстрадной звезды, напоминали лишь висевшие на стенах афиши с концертов Киркорова. И повсюду, куда ни кинь глаз, были фотографии Филиппа вперемешку с портретами Аллы и их совместные снимки.       У Аллы закружилась голова от охвативших её воспоминаний. Словно вся жизнь заново проходила перед её глазами. И в каждый момент этой жизни рядом с ней был Филипп. — Тебе понравилось? — пристально наблюдая за её реакцией, спросил Киркоров. — Очень, — прошептала Алла, не скрывая своих эмоций. — Здесь так уютно. Сколько же тут метров? — Не знаю, я не считал, — пожал плечами Филипп. — Главное, что места всем хватит.       Филипп подхватил Аллу на руки и, поднявшись на второй этаж, открыл дверь их спальни. — А это наша кровать, мадам Алла Киркорова, — сказал он, бережно опуская жену на покрывало, усыпанное лепестками алых роз. . — Ты просто сумасшедший, — заворожено ответила Алла, разглядывая комнату.       В изголовье кровати и на стенах висели их с Филиппом фотографии. Слева — фотография Аллы, справа — Филиппа. — А рядом будут детские комнаты, — провёл рукой вокруг Филипп. — Да, я знаю. Там две комнаты и игровая для твоих детей. — Наших, Аллочка, наших!       Алла закрыла лицо руками.       «Господи, что же я наделала! Вот же оно счастье, можно потрогать руками. Все так просто. Почему же я раньше не видела таких очевидных вещей»?       Филипп начал ласково целовать её ладони, постепенно переходя на плечи. Нежные поцелуи становились все более страстными. Платье упало на пол рядом с кроватью, а следом приземлились рубашка и брюки Киркорова. Обняв Филиппа, Алла жадно целовала его губы. Оставшись наедине, влюбленные могли спокойно наслаждаться друг другом.       Алла уже ни о чем не хотела, да и не могла думать. Она устала бояться и решила начать жить сначала. Сбылось всё, о чем Пугачёва только могла мечтать. Любимый человек, успех на сцене, молодость, — всё было похоже на волшебный сон.       Утро наступило для молодоженов после обеда. Они, смеясь, стали торопливо собираться, чтобы отметить второй день свадьбы с друзьями. — Заклинаю, перестань меня ревновать, — попросила Алла мужа.       Киркоров посмотрел на неё как настоящий восточный мужчина. — Никогда. Я всегда буду напоминать о себе, чтобы тебе на других мужчин и смотреть не хотелось, — заявил Филипп.       Алла только головой покачала. «Одно слово, южный темперамент», — подумала она. А ещё Алла Борисовна вспомнила свою любимую песню, автором которой был Илья Резник.

«Скупимся на любовь, скупимся,

В сердце мороз.

Минутной слабости стыдимся

И светлых слёз.

Проходят дни, вполне серьёзно,

По пустякам.

И понимаем мы так поздно

Кто дорог нам, кто дорог нам…»

— Аллуся, ты так поешь! У меня мурашки по спине побежали, — восхитился Филипп. — Филечка, а что с тобой будет, когда ты «Айсберг» услышишь!       У Киркорова сразу загорелись глаза. — «Айсберг»? Это чья песня? — Игорек написал, — небрежно бросила Пугачева и тут же спохватилась. — Надеюсь, ты меня к нему не ревнуешь. — Что я совсем с ума сошёл, к детям ревновать? — засмеялся Киркоров. — Он же ещё совсем юнец, твой Николаев, хотя и настоящий гений в музыке. Но я доверяю своей жене.       Алла немного побледнела, но Филипп не придал этому ровно никакого значения.