Мне судьба такая выпала... (с.)

«Он пришел мой час, мой звездный час…»

— Алла, поверь мне, я не хотел тебя обидеть! — извинялся Филипп, закрывшись после концерта с Аллой в гримерке.       Молодой артист был очень хорош собой. Длинные черные кудри влажные от пота лежали по плечам. Нарочно не придумаешь. Воротник белоснежной рубашки был расстегнут. И такой фривольный костюм шел Киркорову еще больше, чем официальный.       Пугачева устало стряхнула пепел от сигареты. Ей так надоели эти бесконечный ссоры и пафосные примирения, после которых Киркоров делал вид, будто ничего не произошло. Почему только он решил, что стоит ему признаться ей в любви перед всем залом, как она тут же бросится в его объятия?       Нет, может раньше это и срабатывало. Но теперь она точно не повторит свою ошибку. Больше никакого страстного секса после концерта и обещаний вечной любви. — Да, с тобой очень трудно, — сухо ответила Алла, понимая, что эту ночь ей придется провести в одиночестве. — Все так говорят. Все меня ругают, — бросил Филипп, раздражаясь ее отказом, — А с тобой мне очень легко, так бы и не отпускал никуда, — добавил он с грустью. — И что мне с этого? — Алла нервно затянулась сигаретой.       Филипп смотрел виновато, словно ребенок. И эти взгляды Пугачева давно выучила наизусть. Может сейчас он и умирает от любви, но уже завтра будет спорить до хрипоты и смертельно обижаться по мелочам. Словом, будет тем же Филей, каким его знала вся страна. Добрым, наивным, смешным и невероятно капризным ребенком.       Ну какая тут любовь? Мальчику захотелось конфетку. — Ой, вот только не надо лишних драм, Филипп. Ты просто боишься остаться без композитора. — Сама понимаешь, столько на меня свалилось — и Зацепин, и Дербенев. Если я ещё и с Пугачевой рассорюсь, то вообще труба, — согласился с Аллой Филипп.       Ну, по крайней мере, честно. Алла увлеченно продолжала курить, не показывая свое разочарование. — Не переживай, Филипп. Ты меня не потеряешь. Только, прошу, будем друзьями в жизни, а любовь оставим на сцене, — подвела итог Алла, отстраняясь от наклонившегося к ней для поцелуя Киркорова. — Да уж, этот фильм крепко нас связал. Ладно, Аллочка. Не буду тебя неволить.       Филипп упорхнул, как беспечная пташка, которой неведомо чувство любви.       Алла проводила его с мудрой улыбкой. Она понимала, что полюбить по-настоящему, он сможет, лишь услышав её голос. И ждать этого мгновения оставалось совсем недолго.       Пугачева готовилась к премьере своей песни на «Голубом огоньке». Киркоров, разумеется, заявился на запись в студию. Алла — композитор и временами автор слов для его хитов заслужила искреннее уважение Филиппа Киркорова. Теперь ему предстояло оценить Пугачёву-певицу.       Накануне выступления он захотел дать Алле несколько советов профессионала, но та вежливо отказалась. А когда Филипп попытался настаивать, то разразилась смехом и запретила ему и близко к ней подходить во время репетиции. — Это твоя благодарность! — не на шутку разошелся Киркоров. — Да если бы не я, тебя к «огоньку» и на пушечный выстрел не подпустили. — Филечка, остынь. Нас пригласили в «огонёк» как пару из нашумевшего фильма. Один Киркоров хорошо, а Пугачева и Киркоров — ещё лучше. Я не твоя протеже. Это понятно? — спросила она, уставившись в его налитые кровью глаза. — Одно дело играть в кино, другое дело — петь вживую на сцене. Там у тебя не будет возможности переснять дубль, — предупредил Киркоров. — Ты за меня переживаешь что ли? Боже, какая прелесть!       Её искреннее умиление Киркоров принял за издевку и заиграл желваками. Алла даже прониклась к нему сочувствием, но из студии прогнала. Филипп со словами: «Тебе же хуже будет», — только дверью хлопнул и теперь мучился в неведении, ожидая премьеры песни «Маэстро».       Алла вышла и поклонилась с изяществом и непринужденностью человека, всю жизнь выступающего перед множеством людей, не сводящих с неё глаз. В то же время была видна лёгкая застенчивость, которая чрезвычайно ей шла.       Когда же Пугачева запела, Филиппа словно молнией ударило. Алла на его глазах превращалась из обычной женщины в фею его грёз. Раскрыв рот, Филипп впитывал ее виртуозную манеру владения голосом, слушал песню, поддаваясь магии этого маленького спектакля. Каждое слово Аллы отзывалось в его сердце и вызывало неведомый раньше трепет.

«Гаснет в зале свет и снова

Я смотрю на сцену отрешенно.

Рук волшебный всплеск — и словно

Замер целый мир заворожено»

      Алла так достоверно изобразила жест, который Филипп делал, выходя к зрителям, что все сразу догадались, о ком идёт речь. А следующие слова лишь дополнили портрет Филиппа, нарисованный в этой песне.

«Вы так высоко парите

Здесь, внизу, меня не замечая»

      Высоченный рост, действительно, был визитной карточкой Киркорова. Песня получалась своеобразным обращением к этому заслуженному артисту СССР и лауреату международных конкурсов. Алла, отпустила глаза в притворном смущении, словно встретив его взгляд.

      

«Но я к вам пришла, простите,

Потому что только вас люблю»

      На этих словах Филипп усилием воли подавил тяжёлый вздох. Карие глаза затуманила грусть.       «Вот же дурак. Такую женщину обидел. Она же, в самом деле, любила меня», — думал Киркоров, по-прежнему не отрывая взгляда от Аллы. А она, будто в порыве смущения, хотела закрыть лицо руками, но тут же совладала с собой и, едва заметно усмехнувшись, продолжала.

«Я ищу у вас спасенья

И мечтаю, сидя в этом зале,

Вместе с вами быть на сцене,

Вместе с вами музыке служить»!

      Алла пела и наслаждалась каждым произнесённым словом. Голос вернулся, она нашла то спасение, которое искала. Теперь осталось лишь показать этому самовлюбленному юноше, кем она является на самом деле. Научить его любить и понимать её, ведь они связаны навеки самой судьбой. — «Меня узнайте, мой маэстро»! — взывала к Филиппу Алла и предсказуемо встречала его бесконечно удивленный взгляд.       Когда Пугачева стала подниматься на сцену, широко расправив руки, то словно крылья выросли у неё за спиной. Легкий взмах рук, так птица взмывает в безбрежную высь.

«Но теперь я вырвалась из плена!

Прочь тревоги, прочь сомненья.

Я теперь стою на этой сцене»!

      Раймонд играл как бог. Алла царила на сцене, затмевая все, что было до неё.       После завершения съемки Филипп ураганом ворвался в её гримерную. Алла не ожидала этого, потому что просила своих друзей не подпускать его, но помешать Киркорову никто не смог. Одного его взгляда было достаточно, чтобы люди сразу же расступались. — Аллуся, это было божественно! — выдохнул Филипп, бросая к ее ногам очередной букет. — Понравилось? — усмехнулась Пугачева и затянулась сигаретой.       Филипп машинально облизнул губы. Больше всего на свете ему сейчас хотелось целовать Аллу, сжимать ее в своих объятиях. С легкостью прочитав его нехитрые желания, Пугачёва напустила на себя самый неприступный вид.       Филипп встал на одно колено и поцеловал кончики пальцев своей королевы. — Я могу надеяться на твоё прощение? — Возможно-возможно, — ответила Алла с дьявольской улыбкой.       Кровь ударила Филиппу в голову, он не привык к такому отношению. Ещё ни одна женщина не пренебрегала любовью короля. Киркоров покинул Аллу и вслед ему раздался её заливистый смех.       Гримерка наполнилась друзьями. Илья Резник сперва осмотрелся, но не найдя Филиппа, смело улыбнулся и начал расточать комплименты. — Алла! Ты превзошла саму себя. Это просто восторг. А с каким лицом сидел Киркоров. — С каким? — невозмутимо спросила Алла, закуривая новую сигарету. — Ты разве не видела? — Делать мне больше нечего — на него смотреть. Я вообще-то пела, — ответила Алла и встала на встречу Паулсу. — Раймонд, ты лучший в мире композитор! Ты один мой маэстро! А как ты играл! — Спасибо, Алла, — ответил Паулс со сдержанной улыбкой, хотя было заметно, что он чрезвычайно доволен выступлением, — Я думаю, мы прославимся с этой песней теперь. — Прославимся, — согласилась Пугачева, — но разве в этом счастье? Главное, чтобы любимое дело в жизни было и всегда было что петь и чем петь, — при этих словах Алла указала на своё горло. — За это и выпьем, Аллочка! — подытожил Резник и налил ей шампанского. — За твой божественный голос!       Алла немного побледнела и залпом осушила предложенный ей бокал. Перед её глазами стоял взбешенный её поведением Филипп. Она опять прогоняла его от себя, совершая прежнюю ошибку. — Надо непременно вернуть этого Арлекина, — вслух сказала Алла. — Это Филиппа что ли? — угадал Паулс.       Алла не придумала ничего лучше, как инсценировать приступ горя, изображая покинутую влюбленную женщину.       Пока Алла рыдала, Резник и Паулс обменялись весьма говорящими взглядами. В СССР по Киркорову лили слёзы миллионы женщин.       Возвратившись домой, Алла решила как следует отметить премьеру. В квартире на улице Горького было очень весело и шумно. — За новые хиты, а они у нас ещё будут! — провозгласила тост Алла. — А мы не торопимся? — засомневался Резник, — Рановато пить за то, что, может, будет — может, нет. А вот за «Маэстро» можно и ещё раз. — Нет, верь мне, Илюша! Нас ждут великие дела. Мы еще такого насочиняем! А я спою.       Алла выпила слишком много, и стала говорить лишнее. — А я вам непременно спою ещё на бис!       Совершенно забыв о своей конспирации, она принялась напевать мотив ещё не существующей песни. Паулс узнал свою мелодию из фильма «Долгая дорога в дюнах» и сел за рояль. — Прекрати, немедленно прекрати! — опомнилась Алла, — Не могу это спокойно слышать. Вот напишет мне Вознесенский слова, тогда играй сколько угодно, а я буду петь! — мечтательно добавила она.       Раймонд только посмеялся над самоуверенной певицей. Когда новый текс неожидданно быстро появился, к Алле стала возвращаться репутация ясновидящей. Слух о предсказанной Пугачевой песне достиг ушей Киркорова. После их разговора в гримерке на «огоньке» Филипп и слышать ничего не хотел ни про какую Пугачёву, но тут не выдержал и пришёл на её выступление.

«Спою судьбу на бис, пусть голос мой устал.

Знакомые глаза я вижу в зале среди тысяч глаз,» — пела Алла, глядя на Филиппа.

«Знакомые глаза, я понимаю вас, я обожаю вас.

Я ненавижу вас! Спасибо вам за все, спасибо вам…»

      Филипп похолодел. Сколько эмоций и как они подходят к их с Аллой истории.       «Она же специально это делает. Обычная песня, а поёт будто обо мне. Нет, она не певица, это настоящий театр. Театр песни Аллы Пугачевой», — пронеслось в голове Филиппа.

«Спасибо за туман опять влюбленных

Ваших карих глаз.

Спасибо вам, спасибо вам».

      Алла пела и смотрела в глаза Филиппа. Сейчас он был именно таким, каким она его помнила раньше. «А что будет дальше»? — тревожно думала Пугачева.