long journey home

      Кто-то пнул решетку камеры Нила, вырывая его из сна. Когда он взглянул вверх, то увидел троих, смотрящих на него сверху-вниз: Кевин, Эндрю и огромный мужчина с большими руками и суровым лицом. Кевин хмурился, большой мужчина пялился, а Эндрю ухмылялся. Снова накачанный.       — Значит, это ты? — пробасил большой мужчина.       Нил медленно приподнялся. Ткань, что он обычно носил вокруг лица, дабы избежать попадания на него всякой апокалиптической пыли и сохранить образ метедора, сползла ото сна, так что все трое теперь могли видеть его лицо, что, по каким-то причинам, обрадовало Эндрю. Парень с маниакальной улыбкой не прекращал осматривать волосы, глаза, губы Нила с самого момента его грубого пробуждения.       — А это, значит, вы? — парировал Нил. Что он блять здесь делал вообще? Ему и правда следовало попытать свои шансы и сбежать. Как Эндрю вообще связался бы с его отцом? Как же все тупо. Какой же он тупой.       — Это Ваймак, — сказал Кевин Нилу.       — Ты мог слышать о нем, только его называли по-другому, — внезапно защебетал Эндрю, все ещё пялясь со всей своей наркоманской настойчивостью прямо Нилу в глаза. — Гдемак, Когдамак, Чтомак и, последнее в списке, но не по значимости, Бигмак. Эту версию используют реже, но думают о ней постоянно.       — Завали ебальник, Эндрю, — сказал Ваймак, на что тот лишь расхохотался. — Что ты тут вообще делаешь? Разве ты не должен был уйти с Рене?       — Рене не нужна помощь для обирания нескольких домиков.       — Мы выходим парами.       — Прямо сейчас я в паре с Кевином.       — А я ослеп, или нас здесь трое, хотя должно быть двое.       — Тренер! — сказал Эндрю, вскидывая руку к груди. — Вы так скоро отвергли нашего гостя?       — Миньярд, свали нахуй отсюда, пока я не свернул твою жалкую шею.       — Ни одна часть моего тела ни разу не пожалела ни о чем в этой жизни.       Ваймак тяжело вздохнул, даже Кевин сжал переносицу пальцами, а Эндрю взглянул на Нила последний раз. Нил, уставший, заинтригованный, раздраженный, вернул улыбке Эндрю маленькую усмешку, на что лицо того потемнело на секунды две. Затем Эндрю резко развернулся и ушел восвояси, насвистывая глупую мелодию и запихивая руки в карманы.       — О Господи, — пробормотал Ваймак, поворачиваясь обратно к Нилу. — Итак, мне сказали, тебя зовут Нил.       — Да.       — И ты согласился помочь нам.       — Я это сделал? — нахмурился Нил.       — Слушай, ребенок, я понимаю, Эндрю немного перебарщивает со своей защитой, но тебя здесь никто против воли не держит. Я просто хочу задать тебе пару вопросов, просто прояснить кое-какие моменты, а потом ты спокойно можешь становиться одним из нас.       Нил продолжал молчать. Он видел, что Ваймак верил в то, что говорил, но исходя из напряжённых плеч Кевина и нежелании Эндрю уходить, пока его насильно не выпроводили, Нил мог сделать вывод, что Кевин собирается использовать его, несмотря ни на что, а Эндрю, несмотря ни на что, планировал избавиться от Нила. Так что слова Ваймака сейчас не играли никакой роли.       — Ты знаешь, что тебе надо будет сделать? — спросил Ваймак.       — Вломиться в Воронье Гнездо и убить одного из их лидеров.       — А зачем?       — Без понятия.       — Без понятия? — Ваймак повернулся к Кевину. — Что вы сказали ему?       Кевин неуверенно почесал заднюю сторону шеи.       — Эм, а разве нужна реальная причина хотеть смерти Рико Мориямы?       — Если он рискует своей жизнью для нас, то да? — снова вздохнул Ваймак, поворачиваясь назад к Нилу. Он поведал ему какую-то запутанную историю о том, как Кевин был частью Воронов; пока те не начали становиться более жестокими, делать то, в чем Кевин не хотел принимать участие, а потому сбежал; а Рико, страдая какой-то травмой головы, которую он получил при странных обстоятельствах во время конца света, и теперь не имеющий возможности мыслить рационально, был одержим идеей вернуть Кевина назад и заставить его страдать.       — Кевин прав, — сказал Ваймак, заканчивая свой рассказ. — Нам не нужна какая-то реальная причина желать Рико Морияме смерти, но я думал, что они предложат тебе хотя бы одну достаточно стоящую, перед тем как притащить тебя сюда и запереть.       — Стоящую, — повторил Нил. — Верно.       Ваймак сильнее нахмурился, задумчиво осматривая Нила, что не садился или не говорил ничего на протяжении всего рассказа. Ваймак открыл было рот, чтобы задать какой-то уличающий Кевина и Эндрю в бессердечном обращении вопрос, но Нила внезапно снесло волной безразличия ко всей ситуации. До того как Ваймак смог бы сказать хоть что-то, он спросил:       — Так когда мне начинать? Кевин что-то говорил про несколько месяцев на подождать.       Ваймака не впечатлила попытка Нила перевести тему. Казалось, он собирался все равно вставить свое слово, но потом решил подыграть.       — Никто не переживет поход в горы глубокой зимой. Мы сидим на жопе смирно, пока снег не сойдёт.       Нил кивнул. Он многозначительно взглянул на замок на воротах и спросил:       — Теперь я могу выйти? Я голоден.

* * *

      Эндрю присматривался к Нилу три дня, перед тем как заключить, что ненавидит все, что связано с ним.       Нил потихоньку вписывался в острые края Лисьей норы, и Эндрю видел его лжецом, коим он и был. Он играл роль кроткого и скромного мальчишки, игнорируя споры, начатые Сетом или Эндрю (но чаще Эндрю). Мэтт, Дэн, Рене и Эллисон без особых усилий утягивали его в свою группку, когда Нил решал побыть с кем-то (что было не часто), а Ники, Аарон и Кевин держались от него подальше, потому что так сказал им Эндрю (пока Нил не докажет, что не собирается причинять вред кому-либо из них, пока не докажет, что не собирается бежать).       Ночью Эндрю караулил у границы их территории, ожидая, когда Нил сбежит или придет убить его, сделает что-нибудь, но Нил так ничего и не сделал. Эндрю проводил ночи в тишине, куря плесневелые сигареты и размышляя, что блять с ним было не так, раз он так зациклился на этом непостоянном мелком куске дерьма, что постоянно всем врал.       Когда он был накачан и весел, Эндрю ненавидел Нила за то, что тот переставал носить свою метедорскую накидку в лагере, щеголяя своими темно-рыжими волосами и пронизывающими голубыми глазами. А когда Ваймак поручил Нилу осмотр периметра с кем-то из Лисов, он возненавидел его ещё сильнее, потому что тот снова натянул на себя эту накидку.       А когда наступала ночь, и Эндрю снова становился собой, он все так же ненавидел лицо Нила.       Последние запасы таблеток Эндрю иссякали, и он надеялся, что, что бы они не нашли в своей следующей вылазке, это поможет ему собраться с мыслями, что были слишком зациклены на разглядывании попыток Нила сойтись с Лисами и их Норой.

* * *

      Нил считал странным то, как Эндрю каждый день пытался его спровоцировать, выискивая, чтобы поиграть на нервах и вывести из себя; чтобы потом полностью испариться при закате солнца, избегая и не разговаривая с ним.       Не то чтобы Нил горел желанием пообщаться с трезвым Эндрю, – он не хотел общаться ни с каким Эндрю. Просто большинство Лисов были так милы и доброжелательны с ним, шутили, дразнили, а Нил не был уверен, как ему влиться в этот коллектив и подружиться с ними, когда все они думали, что он обязательно вернётся из Вороньего Гнезда. И только Эндрю знал, что нет. Не вернётся.       И Нил, все такой же лжец, каким и был, осознал, что ему больше по душе компания того, кто знал правду о нем, о мире, о всей этой неприятной ситуации. Даже если это был Эндрю, что и повесил все это на него.       Поэтому Нил лежал ночью и обдумывал его поиски, вспоминая единственный момент, когда он видел его трезвым: его пронизывающий, но пустой взгляд, угрозы на его губах, но в то же время обещание защищать Нила. Он думал о его странном семейном кружке: осторожные улыбки Ники, абсолютное безразличие Аарона, постоянная хмурость Кевина; как никто из них все ещё не подошёл поговорить с ним, не смотря на то, как быстро приняли его остальные Лисы. Он думал о том, как остальные старались избегать круг Эндрю, хотя никто ничего угрожающего или страшного никому не делал, ну, может не считая безобидных нетрезвых угроз Эндрю разукрасить и прирезать любого, кто посмеет смотреть на него слишком долго.       Нил не знал, что ему нужно было делать, когда ночи становились холоднее, а матрасы лисов сползались кучнее, тем самым передавая друг другу тепло своего тела. Эндрю так и не присоединялся к ним, проводя ночи в одиночестве на улице. И Нил размышлял, а не ждал ли Эндрю каких-то действий с его стороны.

* * *

      К моменту появления первого снега Нил практически стал одним из них. Он ходил осматривать периметр вместе с Мэттом, выбирался за едой с Эллисон, играл в игры с остальными, когда им становилось слишком скучно, чтобы переживать за свои жизни, спал в просторной комнате в кругу теплых тел, что почти что наваливались друг на дружку в попытках сохранить тепло. Он искал теплую одежду в заброшенных домах, планировал приближающееся убийство Рико с Кевином и обсуждал расширение территории и вербовку новых членов команды с Ваймаком и остальными.       Нил чувствовал себя так, будто он играл роль настоящего человека, и Эндрю, когда бы тот, накачанный, не решал показаться ему на глаза, смеялся над ним, поддразнивал и безмолвно насмехался, поглядывая на него, подмигивая и посмеиваясь. А Нил держал свой рот закрытым, стараясь делать вид, будто все проказы Эндрю никак его не трогали. На следующую ночь, после очередных издевок Эндрю за пропущенный им удар в лицо во время спарринга с Мэттом, Нил решил, что пришло время поговорить с трезвым Эндрю. Потому что, очевидно, Эндрю не хотел разговаривать с ним, будучи трезвым, а Нил уже конкретно подзаебался.       Так ночью во время первого снегопада, когда все вокруг покрылось тонким слоем инея и снега, Нил лег с остальными и стал пялиться в потолок разрушенного здания, что они называли своим домом. Он слушал их посапывания и дыхание, пока тихонько не поднялся и не сполз со своего матраса, находя Эндрю, сидящего на одном из аванпостов.       Он не разглядывал пустошь, а, не моргая, пялился на Лисью нору и, с сигаретой в зубах, следил за приближением Нила. Тот, не мешкая, поднялся по лестнице и встал рядом с Эндрю, что продолжал смотреть на Лисью нору, а Нил разглядывал пустошь. Они молчали, пока тело Нила не пробила дрожь и он, не сдержавшись, не спросил:       — Тебе не холодно?       Эндрю не повернулся посмотреть на него. Нил услышал, как он выпустил дым, а потом ответил:       — Я ничего не чувствую.       — Ладно, — закатил глаза Нил.       Эндрю звучал скучающим, когда спрашивал:       — Что ты здесь делаешь?       — Я пришел пораздражать тебя.       — Ты всегда меня раздражаешь.       Нил, усмехнулся, но не повернулся к Эндрю.       — А, так ты всё-таки что-то чувствуешь.       Последовала пауза, в ходе которой улыбка Нила стала только шире.       — Не забывай, я знаю, кто ты, — сказал Эндрю.       — Не забывай, что я живой труп. Мне, как и тебе, плевать.       — Как много у нас общего, — протяжно произнес Эндрю, затушив наполовину прогоревшую сигарету и заткнув ее себе за ухо.       Нил, наконец, повернулся посмотреть на Эндрю. Тот все ещё смотрел в никуда, по-видимому заскучал, едва ли признавая присутствие Нила. Потому он воспользовался такой возможностью поизучать трезвого Эндрю. У него не было никаких нервных тиков или явно выраженных черт, что требовали бы ежедневного медикаментозного вмешательства. Нил нахмурился, не понимая неподвижного парня рядом собой, что казался абсолютно нормальным, может, лишь с чуть большей толикой безразличия, чем обычные люди показывали на своих лицах.       Он подумывал спросить о наркотиках, но не знал, насколько сильно он хочет беспокоиться о накачанном Эндрю в противовес его трезвой версии. Нил, в конце концов, был всего лишь живым трупом. У него и правда не было времени на нечто подобное.       — Почему ты не спишь с остальными? — вместо этого спросил он.       — А ты почему спишь? — парировал Эндрю. — Уже чувствуешь себя в безопасности с ними?       Нил никогда по-настоящему не чувствовал себя в безопасности с кем-то, но спать на матрасе, окружённым теплом тел, было приятно.       — Я уже чувствую тепло вместе с ними, и я не идиот.       — А так и не скажешь.       — Не я здесь с синими губами.       — Тратишь время на разглядывание моих губ, м? — наклонил голову Эндрю.       Нил, все ещё разглядывая его профиль, сказал:       — Так же, как и ты – на разглядывание моих.       Рука Эндрю, что потянулась было за бутылкой алкоголя, которую Нил только заметил, внезапно замерла. Нил снова заухмылялся.       — Знаешь, — сказал он. — Я знал, что раздражать тебя будет весело, но не думал, что настолько.       Эндрю всё-таки откупорил бутылку, делая из нее большой глоток. Он не опустил ее обратно, вместо этого прижал ее к своей груди.       — И ты ждал аж до сегодняшней ночи, чтобы сделать это? — сказал он.       — Зачем мне говорить с тобой днём? — задал вопрос Нил. — Тогда ты даже не ты.       — И ты это заметил?       Нил пожал плечами, наконец, отворачиваясь от Эндрю. Вместо этого он смотрел на луну, наполовину полную и окрашенную в зеленый цвет в странном свете зимней ночи, с пылью в воздухе и пробирающим холодом.       — Такой ты мне нравишься больше, чем какой бы блять ещё ни был, — сказал он Эндрю.       Повисла небольшая пауза, в ходе которой Нил слышал, как Эндрю делал ещё один глоток.       — Я не какой бы то ни было ещё, — сказал Эндрю.       Нил решил, что это, наверное, самый нормальный разговор, который у них только был, даже если он не имел никакого смысла, даже если он был абсолютно ни о чем. И Нил решил, что это ему нравится больше, чем что-либо другое, что уже произошло с ним в Лисьей норе: нерешительная дружба, теплая кровать, место, которое можно назвать домом, даже если совсем на чуть-чуть.       — Нет, сейчас нет, — мягко произнес Нил.

* * *

      После затянувшегося разговора с трезвым Эндрю, Нил решил, что он хочет разговаривать только с таким Эндрю. Поэтому, с тех пор почти каждый раз, как только все остальные засыпали, а сама ночь была нестерпимо тихой, Нил выползал из своей постели и отправлялся на его поиски, снова и снова находя его в разных местах.       — Можно подумать, что ты избегаешь меня, — сказал Нил после третьей ночи поисков Эндрю, что, внезапно, оказался в камере, где Нил пережидал свою первую ночь. Он плюхнулся на приличное от него расстояние в грязь, хотя ночь сегодня была холодной, а Нил хотел оказаться снова в своей постели. Вместо этого он притянул ноги к себе, обняв их руками, и положил подбородок на колени, пялясь на Эндрю, пока тот делал вид, что Нила тут не было.       — Ну так и подумал бы, — ответил Эндрю, на что Нил провел большим пальцем по губам, пытаясь скрыть улыбку.       На другую ночь Нил нашел Эндрю под лестницей одного из зданий, что использовалось Лисами как склад еды. Он ел низкосортные бобы из банки, которую Нил тут же стащил и кончиками пальцев стал вытаскивать оттуда еду. И отвращения, что мимолётно промелькнуло на лице Эндрю, было достаточно для Нила, чтобы не дрогнуть от холодной горстки бобов, плюхнувшейся ему на язык.       — Терпеть тебя не могу, — сообщил ему Эндрю, а Нил проглотил ещё одну горсть бобов в молчании.       На другую ночь, когда шел сильный снег, Нил нашел Эндрю, сидящего за баррикадой одного из аванпостов, самого дальнего от спального района Лисьей норы. Нил кинул одеяло к ногам Эндрю и встал перед ним, пока тот не пнул его по голени. Нил зашипел и присел, чтобы быть с ним на одном уровне.       — Подачки твои мне не нужны, — сказал Эндрю. Нил пожал плечами, пробегаясь пальцами по нерасправленному одеялу.       — Ладно, но если ты не накинешь его сам, то я оберну его вокруг своих плеч и закину свою руку на тебя.       — Тронешь меня, и я тебя убью.       Нил перевел взгляд от одеяла, сбитый с толку напряжённостью в голосе Эндрю. Обычно он не показывал так много эмоций, когда не был под таблетками.       Моментом позже, где Эндрю ждал каких-то действий со стороны Нила, тот кивнул, наваливаясь назад на корточках, вглядываясь в бурю.       — Ладно, — сказал он. Он мог чувствовать взгляд Эндрю на себе, ожидающий, возможно, того, что Нил не послушает и дотронется до него, но Нил только и делал, что заваливался назад, пока не плюхнулся на задницу, а потом и вовсе разлёгся на спине. Он закрыл глаза, сцепляя пальцы у себя на животе, и постарался не улыбаться, когда услышал, как Эндрю потянулся за одеялом.

* * *

      Наступил достаточно странный день, в который Нил застукал Кевина и Эндрю за перешептыванием в стороне. Кевин хмурился, а Эндрю улыбался. И Нил слышал, как тот сказал:       — Ха, вот ведь незадача, да Дэй, м? Но не переживай, возможно, на следующей вылазке мы сможем снова сделать меня полезным?       Когда Кевин только сильнее нахмурился, Эндрю рассмеялся громче, а потом развернулся уйти. Тогда-то он и заметил Нила, его лицо тут же засветилось. Нила, проведшего несколько недель наедине с Эндрю в ночи, затошнило от вида его улыбки.       — О чем вы? — спросил Нил.       Эндрю подошёл к нему и начал поправлять ткань, обернутую вокруг его шеи. Он развернул ее, затем заправил в другую сторону, потом обернул ее вокруг лица Нила, впихнул ее в рот, за зубы, как кляп, а затем затянул под подбородком и над головой, будто у Нила болел зуб, который надо было зафиксировать. Когда он, наконец, шлепнул ткань о лицо Нила, на что тот стоял смирно, не предпринимая ничего, чтобы остановить его, Эндрю опустил руки и расстроенно вздохнул.       — С тобой не весело, — проныл он, а Нил не почесался убрать ткань с лица.       — О чем вы? — повторил он свой вопрос.       — Никакого удовольствия.       — Эндрю.       — Нил.       — О какой «вылазке» вы говорите? — ткань наконец-то спала с его лица, давая возможность посмотреть на возбужденное лицо Эндрю, что было в пяти дюймах от его собственного. Нил хмурился, а Эндрю радовался его неудовольствию.       — Я удивлен, что тебе до сих пор никто не сказал, учитывая то, какой ты любопытный, — Эндрю поднял палец к лицу Нила, нарочито медленно надавливая на его нос. Нил нахмурился и отмахнулся от его руки.       — О чем вы? — снова спросил он, раздраженный.       — А о чем ты?       Нил глубоко вдохнул.       — Эндрю.       — Ооо, люблю когда ты так произносишь мое имя.       — Так, будто собираюсь убить тебя?       — Это обещание?       Нил закрыл глаза. Сделал ещё один глубокий вдох. Почувствовал, как Эндрю снова нажимает ему на нос, и в ярости распахнул глаза.       — Собираешься ударить меня? — ухмыляясь, спросил Эндрю.       — Я не собираюсь тебя трогать, — сказал Нил, глядя на него и сжимая по бокам кулаки. Он просто хочет знать, что блять…       Всего на мгновение лицо Эндрю внезапно потемнело, но все исчезло, и он снова лыбился, на этот раз уже сильнее.       — О, Нил. Такой интересный и такой нереальный.       — Мне показалось, ты сказал, что со мной никакого веселья.       — Я много чего говорю.       — Кроме того, о чем я спросил тебя.       — Вот ведь досада, а, Младший? — Нил вздрогнул. Эндрю прильнул чуть ближе, пялясь на губы Нила. — Ооо, люблю, когда ты на меня так смотришь.       — Так, будто собираюсь убить тебя? — процедил сквозь зубы Нил. Он знал, что Эндрю делает. Он знал, что тот издевался, чтобы он перестал задавать вопросы, и он знал, что все, что нужно было сделать – это просто игнорировать подколки Эндрю. Но в этот раз он не мог.       — Так, будто собираешься сбежать, — прошептал Эндрю, все ещё глядя на губы Нила. — Не пора ли тебе, Нил? Я устал от тебя.       — Это ты привел меня сюда.       — А, правда что ли? — Эндрю цикнул самому себе. — Возможно, я надеялся, что ты исчезнешь вместе с наркотой.       — Что?       — Ну знаешь, Нил, типа побочного эффекта?       — О чем ты?       Эндрю вздохнул и покачал головой.       — Ты как заевшая пластинка. Интересного ничего сказать не можешь.       — Почему ты хочешь, чтобы я был интересным?       — Я не хочу.       — Я так и подумал.       Эндрю последний раз покачал головой, как будто жалел о чем-то, перед тем как пихнуть Нила плечом и уйти. Нил не посмотрел на него.

* * *

      Весь оставшийся день Нил ни с кем не разговаривал, но он заметил, как испарились Рене с Эллисон, а Лисы ходили мрачные в их отсутствие. Когда они вернулись, Кевин, Эндрю и Ваймак ушли с ними в другую часть Лисьей норы, не заговаривая с остальными весь оставшийся вечер. Нил, все ещё раздраженный разговором ранее, не пошел искать Эндрю ночью. Он чувствовал тошноту, предвкушение и не мог объяснить, почему, но он знал, что, проснувшись завтра, его ничего хорошего не ждёт.

* * *

      Когда Нил отправился на поиски чего-нибудь съедобного, он нашел Эндрю, сидящего на ящике с лапшой. Тот возился со своим ножом, что, как знал Нил, держал под своими повязками. Он не улыбался и не болтал о чем-то с утроенной силой. В действительности же он выглядел вялым и заторможенным: повертеть ножом, перекинуть ногу, посмотреть на Нила, когда тот позвал его по имени — на все ему необходима была лишняя секунда.       — А, — произнес Эндрю, голос его был густым и невнятным. — Человек сезона.       — Что?       — Полагаю, ты здесь, чтобы проверить меня? — протянул Эндрю. Нил нахмурился на то, насколько не в себе он выглядел, хотя Нил не чувствовал и не видел ни запах алкоголя, ни каких-либо пустых бутылок. — Как и все они.       — Я здесь за едой. О чем ты говоришь?       — Все о том же, о чем и всегда.       — Типа ни о чем?       Улыбка Эндрю на этот раз медленно вырисовывалась на его лице, глаза были полуприкрытыми и стеклянными. Нил заметил, что кожа у него была слегка сероватой, а губы обескровленными и потрескавшимися.       — Что с тобой не так? — спросил Нил.       Нож в руках Эндрю соскочил, царапая подушечки пальцев. Нил с Эндрю вместе наблюдали за расцветающими на трёх пальцах крохотными капельками крови.       — Упс, — сказал Эндрю. — Кевин будет недоволен.       — Какая разница, чем доволен Кевин? — Нил наклонился, подцепляя нож. Эндрю все так же наблюдал за кровью, вытекающей из пальцев. Порез не был настолько глубоким и длинным, чтобы кровь вытекала и дальше. Почти свернулась. После нескольких секунд задумчивого разглядывания, Эндрю засунул свои пальцы себе в рот и повернулся посмотреть на Нила.       — Что с тобой? — повторил вопрос Нил, сильнее раздражаясь и переживая.       — Кевин требует защиты, понимаешь? — проговорил сквозь пальцы Эндрю. — И я не буду свободен от него, пока Рико не уйдет. А Рико не уйдет, пока не уйдешь ты. И тогда все мои проблемы решатся.       — Не думал, что я стал для тебя личной проблемой, — сказал Нил. Ему хотелось вытащить пальцы Эндрю из его рта, – такой Эндрю, как ему казалось, был хуже, чем тот, что неделями бился в мании, – но Нил ни за что не тронет Эндрю, зная, что тому не нравится, когда его трогают. Нил скрестил руки, движение, за которым, спустя секунду, проследил взгляд Эндрю. Он начал потихоньку покачиваться, словно у него кружилась голова, а Нила начинало тошнить.       — Ты моя самая большая проблема, — сказал Эндрю, следом вытаскивая пальцы изо рта. Они все были покрыты слюной, на что Нил предложил свою ткань с шеи в качестве полотенца. Эндрю взял ее, притягивая Нила ближе, но ничего не говорил, не способный сконцентрироваться на чем-либо. Он даже не вытер свои пальцы, – просто вцепился в Нила и переводил взгляд с одной черты его лица на другую.       — Получил новый наркотик? — спросил тихим голосом Нил.       Эндрю, все ещё разглядывая лицо Нила, полез свободной рукой в карман, давая Нилу услышать характерный звук брякающих о пластиковые стенки банки таблетки. Дыхание Нила замедлилось, подпитывая внезапный страх и опасность, поднимающихся в его груди. Он знал, даже до того, как Эндрю бросил банку в открытую ладонь Нила, что он абсолютно точно не хотел смотреть на то, что только что тот передал ему.       Он посмотрел вниз, изучая название банки, пока Эндрю тянул за его импровизированный шарф, притягивая Нила ближе. Он чувствовал, как пальцы Эндрю стали зарываться в его волосы, чуть оттягивая и наматывая пряди, параллельно мыча, будто в задумчивости. Нил не останавливал его, стараясь сконцентрироваться на чтении. Нил никогда не понимал медицину, даже до всего этого, поэтому форма рецепта не давала ему никакой информации, впрочем, как и размер капсул внутри. Единственное, что он понял – срок годности на банке, датированный тремя годами ранее. От этого вида ярость поглотила его с головой.       — Эндрю, — сказал он. — Почему ты принимаешь просроченные таблетки?       Руки Эндрю, теперь обе играющие с волосами Нила, скатились к его лицу, обхватывая щеки. Он засунул большие пальцы Нилу в ноздри, на что тот стал дышать ртом. В итоге Эндрю изменил положение рук так, что теперь левый указательный палец оглаживал Нилу бровь, форму его носа, его губ, его кадыка. Правая рука возилась с левым ухом Нила, заправляя за него волосы, дёргая за мочку, обхватывая его шею рукой.       Нил ждал ответа и, наконец, когда руки Эндрю обернулись вокруг его горла, тот сказал:       — Другого нет.       Нил сжал банку таблеток в своем кулаке с такой силой, что услышал треск пластика. Он в последний раз осмотрел выражение лица Эндрю, перед тем как выпутаться из его рук, собираясь идти к остальным, что уже, странно тихо, ели. Руки Эндрю упали по бокам, а губы его изогнулись в какой-то неловкой улыбке.       — Эй, — крикнул Эндрю вслед уходящему Нилу. Но тот не обернулся. — Мой нож!

* * *

      Нил кинул банку с таблетками перед остальными Лисами (без Ваймака, он, наверное, сейчас был с Эндрю). Никто из них не выглядел удивлённым при виде нее. Их сильнее взволновала ярость на лице Нила.       — Ты в порядке, чувак? — спросил Мэтт.       Нил проигнорировал его, проигнорировал всех их, всматриваясь в лица и пытаясь решить, кому предстоит ответить на его вопросы. В конце концов он остановился на Дэн.       — Почему Эндрю давится просрочкой? — спросил он, надеясь, что тон его был достаточно суровый и не терпящий никаких отказов, возражений, а требующий правду и ничего, кроме правды.       По бледным лицам остальных он мог понять, что очень даже преуспел.