finding home within./в поисках дома изнутри

Мэри выглядела еще более нервной, чем обычно. Это было первое, что заметил Абрам, когда она присоединилась к нему в магазине, сжав мозолистыми руками капюшон его толстовки. Ему пришлось сделать шаг назад, его глаза сразу встретились с ее, когда она выходила из магазина, заставив его последовать за собой. Они оставили машину, прежде чем отправиться за припасами. Абрам уже скучал по старому громкому транспортному средству и комфорту, когда можно поберечь ноги после многочасовой ходьбы. Особенно сейчас, когда его сумка была набита всевозможными консервами. Ее ремешок врезался в кожу, даже когда он был одет в несколько слоев одежды. Зашитая рана неприятно растягивалась при каждом его движении, заставляя его сжимать челюсти в отчаянной попытке облегчить боль, не сообщая Мэри, идущей рядом с ним, о его дискомфорте. У его матери уже было много проблем без его нытья, и он точно знал, как справиться с болью молча. Абрам был сильным. Он не разочаровал бы ее. Мотель, в который они поехали, был одним из самых дешевых вариантов, но он не мог позволить себе даже осмотреть их комнату - Мэри немедленно потащила его в маленькую ванную, не обращая внимания на то, как он дернулся от внезапной хватки за плечо. Когда он сел на потрепанный шкаф, она взялась руками за подол его толстовки, задрав ее достаточно, чтобы показать рану, тянущуюся вдоль его бока. Абрам закусил губу, когда она громко выругалась про себя. Кожа вокруг швов была порвана и покраснела, и Мэри даже не пыталась скрыть нахмуренный взгляд, осматривая ее кончиками пальцев. — Абрам, — тихо сказала она, ее тон был чуть громче шепота. — О чем ты вообще думал? Почему ты мне не сказал? Я хотел, подумал он, но его губы остались сомкнутыми. Он лучше, чем кто-либо другой, знал, что Мэри не оценит любой ответ, особенно такой, как этот. Он вздрогнул, когда ее палец впился в край его разорванной кожи. — Я в порядке, — пробормотал он, и она громко усмехнулась, явно не купившись на это. Она порылась в своей сумке, доставая упаковку антибиотиков и бутылку водки. — Мама.. — Тихо, — прошипела Мэри, выкладывая продукты на прилавок. — Стисни зубы в своей толстовке и, ради Бога, молчи. Ткань оставила неприятный привкус у него во рту, но это было ничто по сравнению с острой болью, когда его мать вылила спирт прямо на рану. Прерывистый вздох сорвался с его губ, но это не остановило Мэри, которая аккуратно попыталась очистить опухшую кожу. — Я не буду менять швы, - сообщила она, обходя ванную, чтобы взять бумажное полотенце, лежащее рядом с раковиной. Он почти заскулил, видя, как она вытирает гной, сочащийся из промежутков между разорванной кожей. — Тебе придется смириться с этим еще немного. Она вымыла руки в раковине, прежде чем вытереть слезу, которая медленно скатывалась по его щеке. Он даже не был уверен, когда она скатилась с его глаза. — Поспи немного, Абрам. Мне все равно придется позаботиться о ещё нескольких вещах. Он заставил себя кивнуть головой, снова надевая толстовку. Он слегка вздрогнул, когда она коснулась свежевымытой кожи. Мэри ястребиным взглядом наблюдала, как он, пошатываясь, поднялся на ноги и, спотыкаясь, направился к маленькой кровати в углу комнаты. — Я вернусь позже, — сказала она. Он смутно видел, как она взяла свою сумку, прежде чем оставить его одного, заперев за собой дверь. Он мог только попытаться заснуть, не обращая внимания на то, как рана пульсировала при каждом вздохе. Сон длился недолго, поскольку Мэри вернулась довольно быстро. Он проснулся от того, что ее рука коснулась его лба. Ее кожа была прохладной, почти ледяной, и вопреки себе он расслабился от прикосновения. На лице его матери было обеспокоенное выражение, но он не мог заставить себя позаботиться и спросить, что случилось. — У тебя температура, — сказала она, почему-то скорее раздраженно, чем обеспокоенно. — Боже, Абрам, что мне с тобой делать? Он взглянул на нее, громко сглотнув. Сухость в горле была невыносимой, и он попытался встать, чтобы взять бутылку с водой. Мэри нахмурилась, видя, что у него ничего не получается. — Воды? — Спросила она и, не дожидаясь ответа, поднесла незапечатанную бутылку к его рту. Абрам сделал несколько глотков, громко прихлебывая. Ее пальцы ритмично постукивали по колену. — Завтра утром мы должны быть за городом. Я получила новые документы. Абрам уставился на нее, сразу почувствовав вкус холодной жидкости во рту, когда она поставила бутылку на пол. Он хотел ответить, изо всех сил постараться успокоить ее нервозность, но не доверял своему голосу настолько, чтобы даже прошептать хоть слово. Мэри, вероятно, поняла это, но ничего не сказала, запустив пальцы в его мокрые волосы. Что-то было не так. Его мать изо всех сил пыталась скрыть это, но Абрам провел целый год под ее присмотром, не отходя от нее дольше, чем на несколько часов. Абрам знал, когда она нервничала, он знал ее лучше, чем кто-либо другой. И он, очевидно, знал, что она отчаянно пыталась что-то скрыть от него. — Не смотри на меня так, — сказала она, заметив, что он не оглядывался, пока шло время. Она нахмурилась. — Все в порядке. Ни о чем не беспокойся, сосредоточься на ране. Я дам тебе парацетамол, и тебе нужно отдохнуть как можно дольше. Абрама ее слова ничуть не успокоили. Не тогда, когда ее глаза бегали по сторонам, а ее сумка все еще лежала рядом с дверью, далеко за пределами его досягаемости. Она также не положила парацетамол обратно в сумку, просто оставила его на стойке рядом с ним. Это было неестественно. Абраму не понравилась внезапная перемена в ее поведении. По его коже пробежали мурашки. — Мама.. — Сказал Абрам, услышав, как его голос дрогнул. — Что случилось? Глаза Мэри слегка расширились, прежде чем она быстро восстановила свое слабое самообладание. Ее пальцы нервно подергивались, когда она говорила. — Тебе не о чем беспокоиться. Абрам только слегка приподнял брови, когда ее взгляд метнулся к стене. — Просто.. никому ничего не говори, хорошо? Тебе нужно хранить молчание, Абрам. Он снова был Абрамом. Абрам, а не Крис, как было указано в его удостоверении личности. Его мать почти никогда не называла его настоящим именем, даже в самых малоизвестных мотелях - по ее мнению, риск всегда был слишком велик. Было ли это очередной ошибкой или она действительно имела это в виду? Его состояние действительно было настолько плохим, что она несколько раз вставляла его имя в слова, не замечая этого? Оно казалось неправильным на ее языке. Ему это совсем не понравилось. — О чем бы тебя ни спросили - ты не отвечаешь. Еще лучше, ничего не говори. Ты знаешь, как это работает, верно? — Спросила она, и что-то в ее глазах вспыхнуло твердостью. Абрам медленно кивнул головой, не обращая внимания на то, как от этого к горлу подступила желчь. В голове эхом отдалось гудение. — Это хорошо. Насчет твоей новой личности.. Кашель сорвался с его губ, и Мэри немедленно замолчала, положив руку ему на основание позвоночника, чтобы помочь сохранить равновесие. Он трясся при каждом кашле, почти сгибаясь. Его глаза наполнились слезами, когда движение снова растянуло швы. На лице Мэри снова появилось беспокойство, преобладающее над нервозностью. — Спи, — мягко настаивала она, помогая ему лечь обратно. Даже с ее помощью он не смог удержаться от болезненного вздрагивания, от которого заскрипели зубы. — Давай, Абрам. Тебе просто нужно немного подождать. Вопросы вертелись у него на языке, но он не мог заставить себя что-либо сказать. Не тогда, когда его мать выглядела вот так - такой мягкой и ранимой. Это напоминало время до того, как они сбежали, когда она была мила с ним, даже если воспитывала его жесткой рукой, когда это было необходимо. Абрам скучал по тем временам, когда она не кричала по самым глупым причинам. Воспоминания с каждым днем становились все более горькими. Он хотел знать, он хотел получить ответы. Он хотел спросить: ждать чего? Что планировала его мать и не позволила ему узнать? Должен ли он нервничать так же, как она? Она опустилась на колени перед кроватью, ее руки снова нашли путь к его голове. Пальцы вцепились в его обесцвеченные локоны, объем которых давным-давно потерян из-за повреждений, полученных от многократного окрашивания. Он заставил себя посмотреть на нее. — Я когда-нибудь говорила тебе, что ты храбрый? — Спросила она, и что-то в ее глазах смягчилось. — Храбрее всех. Он слегка нахмурился, и она тут же коснулась кончиками пальцев его лба, слегка поглаживая его. Это успокаивало. — Я просто.. Я хочу, чтобы ты помнил, — сказала она. — Сосредоточься на мне еще несколько минут, хорошо? Потом у тебя будет достаточно времени, чтобы отдохнуть, я обещаю. С усилием он заставил себя кивнуть головой. Она мягко улыбнулась ему, показывая очевидную усталость, проступившую на ее лице. — Тебе придется пообещать мне, — призналась она и, не дожидаясь его ответа, продолжила: — и я действительно это имею в виду. Мне нужно, чтобы ты молчал, несмотря ни на что. Все это между нами, ясно? Он с силой кивнул головой, почувствовав внезапное головокружение. Она громко вздохнула, и в ее голосе прозвучало больше облегчения, чем чего-либо другого. — Я знала, что могу доверять тебе, — прошептала она, медленно вставая. Абрам следил за ней из расширенного поля зрения, пока она ходила по маленькой комнате, роясь в своих вещах. — Как я уже говорила ранее, побольше отдыхайте, чтобы парацетамол начал действовать. Во сне становится легче. Он увидел, как она достала одноразовый телефон из сумки и почти сразу же спрятала его в карман. Желчь снова подступила к горлу, но на этот раз не только из-за состояния его тела. Страх был настолько силен, что заставил его пальцы под одеялом подергиваться, чего его мать не могла заметить. Мэри тем временем села на ближайший стул, ее пальцы ритмично постукивали по ушибленному локтю. Первые несколько минут Абрам изо всех сил старался не отводить от нее взгляда. Боль отозвалась в его теле, когда он закрыл глаза, каждый его вдох был более быстрым, чем обычно. Ему пришлось сжать пальцы на простынях, заставляя себя не морщиться. Даже тогда он не смог заставить себя оставаться в сознании, в конце концов снова заснув под ее пристальным взглядом. Возможно, ему показалось, но в ее глазах стояли слезы.

***

Его разбудила не Мэри. Лицо взволнованной женщины, схватившей его за плечо, было совершенно незнакомым, и это казалось еще более веской причиной для того, чтобы убраться как можно быстрее. Его ноги запутались в простынях, когда он отодвинулся достаточно, чтобы прижаться спиной к стене. Боль немедленно пронзила его тело, заставив слегка согнуться. Странная женщина выглядела теперь еще более обеспокоенной, и Абрам оскалил зубы, надеясь, что это помешает ей снова прикоснуться к нему. Его глаза обежали комнату, замечая других людей, стоящих рядом с дверью. Он замер, подтянув колени ближе к груди, несмотря на пульсирующую боль и ощущение сырости на рубашке в области раны. Абрам мог справиться с этим раньше, сейчас ему просто нужно было найти свою мать и убраться подальше от этих людей. — Я Кэролайн, — поприветствовала его женщина, полностью игнорируя его нарастающую панику. Она подняла руки, убедившись, что он это заметит. — Кто-то позвонил нам, сказав, что ты здесь один. Ты Нил, верно? Ты был здесь совсем один? Его глаза блуждали по комнате, стараясь ни на чем не фокусироваться. Вещи, принадлежавшие его матери, исчезли, должно быть, ее сумку забрали, пока он спал. При этой мысли у него скрутило живот. Другая сумка, с его собственными вещами, осталась нетронутой. Абрам сильно сомневался, что кто-то просто возьмет сумку его матери, оставив его собственную - Мэри всегда следила за тем, чтобы у него было достаточно вещей, чтобы позаботиться о себе, если они когда-нибудь разойдутся. — Привет, — снова заговорила Кэролайн, нахмурившись. — Ты меня слышишь? Просто кивни головой, если да. Он уставился на нее, заставляя себя кивнуть головой. Головокружение немедленно вызвало тошноту, но он изо всех сил старался не показывать никаких признаков дискомфорта. Ну, может быть, он облажался в начале, когда ему хотелось свернуться калачиком из-за боли в боку, но Абрам этого не признал. — Хорошо, я рада, — сказала она, ее глаза задержались на его теле. — Ты ранен, не так ли? Он определенно все испортил. — Я здесь, чтобы помочь, — заверила она, беспокойство снова отразилось на ее лице. — Я ничего от тебя не жду, я просто хочу помочь тебе. Я обещаю. Абрам уставился на нее, не двигаясь ни на дюйм. Женщина не сдавалась. — Женщина, которая позвонила нам, похоже, действительно беспокоилась о тебе, — продолжила она. — Она упомянула, что ранее у тебя был жар, поэтому мы принесли антибиотики и градусник. Можем ли мы измерить твою температуру? Кивни или покачай головой, еще раз. Дверь не была открыта, и один из незнакомцев был достаточно близко, чтобы схватить его, если бы он решил убежать. Он не был уверен, что вообще сможет бежать в таком состоянии, все было немного размыто, даже когда он прищурился. — Я могу называть тебя Нил, хорошо? — В голосе Кэролайн не было ни капли раздражения, она слегка наклонилась вперед, чтобы встретиться с ним взглядом. Абрам заставил себя кивнуть, но от этого ему сразу стало еще хуже. — Хорошо, Нил. Мы здесь, чтобы помочь тебе, верно? Но я не смогу помочь тебе, если ты не будешь сотрудничать. Ты был храбрым, оставаясь здесь совсем один, но сейчас тебе это не обязательно. Мы здесь, чтобы помочь, я обещаю. Он не хотел никакой помощи от незнакомцев: ему нужна была его мать, а не женщина со слишком яркой улыбкой. Чувство вины захлестнуло его, то, как у него хватило наглости думать, что он скучал по Мэри с раннего детства, было невероятно. Она была лучшей версией себя, какой только могла быть в такой обстановке. Абрам знал это, особенно после того, как он тоже изменился с прошлого года. Прошло некоторое время, прежде чем он выпрямился. Кэролайн терпеливо ждала, заверяя, что с ними он в безопасности. Абрам совсем не чувствовал себя в безопасности, но говорить это вслух не выглядело вариантом. Его пальцы вцепились в простыни, когда он опустил ноги на пол. Глаза женщины переместились в его сторону, заметив пятно на его толстовке. Ее лицо озабоченно нахмурилось, пальцы дрогнули, как будто она боролась с желанием схватить его. — Ты можешь встать? — Спросила она, и Абрам медленно встал, его колени слегка дрожали. — Я помогу тебе идти. На этот раз она не стала дожидаться его ответа, обняв его за талию. Он сразу напрягся, но она заставила его продолжать, несмотря на его нежелание. — Позовите врача, - сказала она кому-то, кто стоял рядом с дверью. — Он ранен. Она взглянула на него, когда они выходили из комнаты, ее пальцы слегка коснулись его кожи. — Ты в порядке, Нил? Он кивнул головой, игнорируя внезапное головокружение. Однако Кэролайн, казалось, заметила это, и ее хватка стала крепче. — Нам придется спуститься по лестнице, — сообщила она, ее глаза метнулись к упомянутому месту. — Как ты думаешь, ты сможешь это сделать? Не кивай головой, просто сожми мою руку один раз, если ты так думаешь, и два раза, если нет. Она протянула руку, и он схватил ее, крепко сжав. Ее улыбка стала немного шире, но она не отпустила его. — Это здорово. — Она повела их к лестнице, делая все возможное, чтобы обезопасить его, пока они спускались. Он видел, как она нервничает с каждым шагом, как будто она полностью ожидала, что он упадет в обморок в любую минуту. — Еще несколько шагов, и все будет готово. Он не был уверен, пыталась ли она успокоить его или себя, но он промолчал, никак не отреагировав на ее слова. Похоже, ее это не беспокоило, она была слишком сосредоточена на том, чтобы выбраться наружу. Его голова раскалывалась еще сильнее, чем раньше. Когда они вышли на улицу, Абрам понял, насколько уже поздно. Снаружи было практически темно, но парковка была полна движущихся машин: их фары били ему в глаза, заставляя щуриться. Кэролайн погладила его по спине, отпуская под своим осторожным взглядом. — Ты отлично справился. — Она оглядела его тело с ног до головы, вероятно, в поисках каких-либо других повреждений. Он переступил с ноги на ногу, чувствуя себя загнанным в угол ее взглядом. — Мы скоро встретимся с доктором, хорошо? Кто-нибудь позаботится о твоей ране. Он вообще не мог сосредоточиться на ее словах, пытаясь оглядеться вокруг, чтобы увидеть какие-либо признаки присутствия Мэри. Он не ожидал увидеть ее, но ему просто нужно было доказательство того, что она рядом. Что угодно, только то, что ослабит его страх. Ни малейшей причины полагать, что он был не совсем одинок. Он ничего не нашел. Кэролайн подвела его к одной из машин, и он мог только игнорировать комок в животе, громко сглатывая, пока она помогала ему пристегнуться. Мэри бросила его, даже не попрощавшись. Она оставила его позади. Неужели он не стоил того, чтобы это сказать? Была ли она сыта им по горло настолько, чтобы просто уйти от него? Абрам не знал, но он знал наверняка: он хотел, чтобы она вернулась.