Между нами

После уроков Ксюша быстро собрала рюкзак, чувствуя, как сердце бьётся быстрее обычного. Она мельком посмотрела на Ваню, который ждал её у выхода из класса, спокойно прислонившись к стене. Его взгляд был таким невозмутимым, будто он и не намекал ей на что-то пару часов назад. — Ты готова? — спросил он, как только она подошла ближе. Она кивнула, стараясь казаться собранной, хотя в душе всё бурлило. Они вышли из школы и пошли в сторону его дома. Погода была пасмурной, дождь уже почти перестал, оставляя после себя только влажный асфальт и свежий воздух. — Как думаешь, Лера заметила? — спросила Ксюша, прерывая молчание. — Что именно? — он посмотрел на неё, слегка приподняв бровь. — Ну… то, что мы ушли вместе. Ваня усмехнулся. — Даже если заметила, она же не твоя мама, чтобы устраивать допрос. — Но всё равно… — Ксюша нахмурилась, задумавшись. — Расслабься, Ксю, — он слегка коснулся её плеча, его голос был спокойным, но в нём слышалась уверенность. — Сегодня ты у меня, а не у Леры. Всё остальное — неважно. Эти слова заставили её замолчать. Она посмотрела на него украдкой, заметив, как капли дождя осели на его волосах. Когда они дошли до подъезда, парень достал ключи и открыл дверь. — Мамы точно не будет? — уточнила она, всё ещё чувствуя лёгкое напряжение. — Говорил же, работает до ночи, — спокойно ответил он, пропуская её вперёд. Поднявшись на лифте, они вошли в квартиру. Она была тёплой, уютной, и пахла чем-то ванильным. — Хочешь что-нибудь? Воды, чая? — предложил Бессмертных, снимая куртку и вешая её на вешалку. — Воды, — отозвалась брюнктка, осматриваясь. Он кивнул и ушёл на кухню. Ксюша тем временем села на диван в гостиной, чувствуя, как напряжение постепенно уходит, но в груди всё равно остаётся лёгкое волнение. Ваня вернулся с двумя стаканами воды, поставил их на стол и присел рядом. — Ну, и что у нас сегодня по плану? — спросила она, стараясь выглядеть невозмутимой. — Посмотрим фильм, — сказал он, наклоняясь ближе, так что между ними осталось совсем немного места. — Или ты что-то другое хочешь? Её сердце забилось быстрее, когда она поймала его взгляд. Ксюша прищурилась, глядя на него. — Знаешь, Бессмертных, — протянула она, чуть склонив голову на бок. — За сегодняшние выходки на уроке тебе точно нужно отомстить. Он усмехнулся, облокачиваясь на спинку дивана и складывая руки за голову. — Правда? И что ты собираешься сделать? Её губы тронула хитрая улыбка, и, прежде чем он успел что-либо понять, она залезла ногами на диван, а затем уселась к нему на колени, разместив свои ноги по обе стороны его бёдер. — Начну с этого, — спокойно сказала она, глядя ему прямо в глаза. Его брови взметнулись вверх, но он быстро взял себя в руки. — Интересный ход, — сказал парень, посмотрев с гордо задранной головой и положим руки на её талию . — И что дальше? Ксюша опёрлась руками на его плечи, приближаясь к его лицу настолько, что их носы почти соприкасались. Она чувствовала, как его дыхание стало немного тяжелее. — Ты не сможешь победить в этой игре, — прошептала она, её голос звучал с вызовом. Ваня чуть сжал её талию, слегка притягивая её ближе. Его глаза блестели азартом. — Уверена? — его голос был низким и хрипловатым. Ксюша решила не отвечать. Вместо этого она чуть наклонилась, будто собираясь поцеловать его, но остановилась в миллиметре от его губ, нарочно дразня. Она улыбнулась, увидев, как он напрягся, ожидая продолжения. — Вот и всё, что ты можешь? — тихо произнёс он. Она наклонилась ближе к его уху, её дыхание обожгло его кожу. — Тебе и этого достаточно, чтобы проиграть, — прошептала она, чуть прикусив мочку его уха. Он резко втянул воздух, но прежде чем успел ответить или что-то сделать, Ксюша быстро соскользнула с его колен, отступая на пару шагов. — Месть засчитана, Бессмертных, — объявила она с ухмылкой, скрестив руки на груди. Ваня провёл рукой по лицу, пытаясь скрыть улыбку. — Хорошо, Давыдова, игра началась, — сказал он, его голос был полон обещания. — Но не забывай, что я всегда выигрываю. Ксюша почувствовала, как её сердце заколотилось сильнее. Она знала, что эта игра только начинается, и с Ваней шутки плохи. Бессмертных посмотрел на девушку с прищуром, его спокойствие уступило место чему-то более глубокому и необузданному. Он не любил проигрывать, а сейчас она явно считала, что удержала победу. — Думаешь, ты такая умная? — проговорил он, медленно поднимаясь с дивана. Ксюша хотела было сделать ещё шаг назад, но он уже оказался рядом. Его руки мягко, но настойчиво обхватили её запястья, а затем притянули ближе. — Ваня… — начала она, но её голос предательски сорвался. Он смотрел ей прямо в глаза, и в его взгляде был вызов. — Ты любишь играть, Давыдова, — сказал он низким голосом, склоняясь к ней. — Но запомни: правила всегда диктую я. Не дожидаясь ответа, он наклонился и жадно поцеловал её. Это не был тот мягкий и нерешительный поцелуй, что был у них до этого. Этот был наполнен эмоциями — гневом, страстью и желанием поставить точку в их небольшой схватке. Ксюша сначала замерла, но быстро поддалась, чувствуя, как всё внутри неё буквально загорается. Её руки сами собой поднялись, обвивая его шею. Он отступил назад, увлекая её за собой, и сел на диван, притянув её на колени. Девушке пришлось сесть в ту же позу. — И как тебе теперь твоя месть? — прошептал он, едва отрываясь от её губ. Ксюша тяжело дышала, её взгляд был слегка растерянным, но губы тронула дерзкая улыбка. — Вполне себе ничего, — ответила она, чуть касаясь его губ своими. — Я тебя предупреждал, — добавил он, наклоняясь снова, чтобы украсть ещё один поцелуй. В эту минуту всё остальное потеряло значение: ни школа, ни их договор "быть друзьями". Между ними горела искра, которую невозможно было потушить. Как только их поцелуи стали глубже, парень осторожно потянул её за край толстовки. — Она тебе не нужна, — проговорил он, прерываясь на секунду, чтобы заглянуть ей в глаза, словно спрашивая разрешения. Девушка на мгновение замерла, чувствуя, как от его слов мурашки пробежали по всему телу, но затем молча подняла руки, позволяя ему снять её толстовку. Оказавшись в одном бюстгальтере, она почувствовала, как его руки, тёплые и уверенные, легли на её талию, притягивая её ближе. От его прикосновений у неё перехватило дыхание. — Ты специально всё это начала, да? — произнёс Ваня, его голос был низким, почти шепотом, но от этого только сильнее будоражил. — Возможно, — Ксюша наклонилась ближе, её глаза искрились вызовом. — Вот только теперь остановиться будет сложно, — признался он, его пальцы осторожно провели вдоль её позвоночника к ключицам, а взгляд прожигал её насквозь. Ксюша тихо вздохнула, чувствуя, как от его прикосновений ей становится одновременно тепло и тревожно. Она знала, что игра зашла слишком далеко, но теперь было поздно делать шаг назад.

***

Тишина заполнила комнату, нарушаемая лишь их неровным дыханием. Девушка лежала рядом с Ваней, её голова покоилась на его плече, а пальцы машинально скользили по его груди, будто рисуя невидимые узоры. Его рука нежно лежала на её талии, слегка сжимая её, словно он боялся, что она может исчезнуть. — Ну и что теперь? — тихо спросила она, не глядя на него. Юноша чуть повернул голову, чтобы посмотреть на неё. Его взгляд был мягким, но с лёгкой ноткой серьёзности. — Что-что... Всё так же. Ты моя подруга, разве нет? — он усмехнулся, но в его тоне сквозила ирония. Ксюша хмыкнула, но её губы тронула улыбка. — Да уж, очень по-дружески, — пробормотала она, прикрывая глаза. Он провёл рукой по её волосам, убирая выбившуюся прядь с лица. — Ты сама правила установила. Друзьям можно всё. Она тихо рассмеялась, но тут же притихла, снова уткнувшись в его плечо. — Ты хоть понимаешь, насколько это всё странно? — добавила брюнетка спустя паузу. — Угу, — коротко ответил он. — Но знаешь, Ксю, мне плевать. Она подняла на него взгляд, но он уже смотрел в потолок, слабо улыбаясь. — Мне нравится быть с тобой. Так что... пусть будет как будет, — закончил он, притянув её ближе. Ксюша не ответила. Она просто закрыла глаза, позволяя себе раствориться в этом моменте.

***

Когда солнце уже почти село, Ваня и Ксюша стояли у её подъезда. Дождь закончился, оставив после себя мокрый асфальт и прохладный вечерний воздух. Девушка подняла взгляд на него, обхватив себя руками, словно пытаясь согреться. Она всё ещё чувствовала тепло его прикосновений, хотя они давно вышли из его квартиры. — Ну... Спасибо, что проводил, — сказала она, стараясь не смотреть ему в глаза слишком долго. Ваня засунул руки в карманы, слегка наклонив голову. — Схерали так официально ?— в его голосе сквозила лёгкая насмешка, но глаза смотрели серьёзно. — А как надо? — бросила она, склонив голову набок. Он сделал шаг ближе, их лица оказались почти на одном уровне. — Вот так, — он наклонился, легко касаясь её губ своими, коротко, но с ощутимой теплотой. Ксюша замерла, но быстро оправилась, слегка улыбнувшись, когда он отстранился. Брюнетка только закатила глаза, но её щеки покраснели. — Ладно, давай уже, иди, — проговорила она, открывая дверь подъезда. — Ладно-ладно, — отозвался он, всё ещё улыбаясь. — Спокойной ночи, Ксюшь. — Спокойной, Ваня, — она не обернулась, но почувствовала, как сердце забилось быстрее. Он подождал, пока дверь за ней закроется, и только потом развернулся и неспешно пошёл в сторону своего дома, ощущая на губах привкус её мимолётного поцелуя. Ксюша едва успела закрыть дверь за собой, как с кухни вышла мать с яростью во взгляде. — Ты где шлялась? — резко спросила она, скрестив руки на груди. Ксюша вздохнула, заранее предчувствуя, чем это закончится. — В школе. Потом... с Лерой, — солгала она, проходя мимо, чтобы снять обувь. — Не ври мне! — выкрикнула мать, подойдя ближе. — Я видела, с кем ты была! С этим парнем! Опять! Девушка напряглась, но старалась сохранять спокойствие. — И что? Мы просто друзья, — попыталась она объяснить, но мать её уже не слушала. — Просто друзья? — почти выкрикнула женщина, её голос наполнился сарказмом. — Друзья так обнимаются и целуются у подъезда? Ты позоришь нашу семью, Ксения! В этот момент из комнаты вышел отец. Его лицо было суровым, он даже не стал разбираться в ситуации. — Что здесь происходит? — спросил мужчина, но уже по интонации было понятно, что он настроен против дочери. — Она опять с этим парнем шлялась! — быстро ответила мать, кивая в сторону Ксюши. — Ты совсем с ебанулась? — проговорил отец, его голос был ледяным. — В твоём возрасте думать надо о будущем, а не по подъездам с мальчишками шастать. Дочь сжала кулаки, стараясь сдержать слёзы. — Я ничего плохого не делаю! — резко ответила она, голос задрожал. — Почему вы всегда так на меня накидываетесь? Мать шагнула ближе, указывая пальцем прямо ей в лицо. — Потому что ты позоришь нас! Ты хоть понимаешь, как это выглядит со стороны? Что о нас подумают соседи?! — Мне плевать на ваших соседей! — выкрикнула она, не выдержав. Отец не выдержал и резко ударил кулаком по столу. — Закрой рот! — рявкнул он, заставив дочь замереть. — Если ты не перестанешь, мы найдём способ поставить тебя на место. Ксюша больше не могла выносить эту обстановку. Не говоря ни слова, она бросилась к себе в комнату, захлопнув дверь с таким грохотом, что дрогнули стены. Она упала на кровать и крепко обхватила себя руками, чувствуя, как слёзы наконец-то прорвались наружу. В её голове гремели мамины и папины слова. Её сердце сжималось от обиды и гнева. "Почему я должна жить так? Почему они меня не понимают?" — подумала она, утыкаясь лицом в подушку. В голове вдруг всплыло лицо Вани, его спокойные глаза и мягкий голос. Она вспомнила, как тепло было рядом с ним. В его квартире. И вдруг она подумала: "А может, однажды я всё-таки смогу уйти от них... и быть счастливой по-настоящему". Ксюша услышала, как дверь её комнаты распахнулась, но даже не обернулась. Она знала, кто это. — Разговаривать будешь, как нормальный человек? — холодно спросила мать, глядя на её согнутое тело, лежащее на кровати. Ксюша не ответила, даже не повернула голову. — Значит, будем делать так, как я скажу, — продолжила женщина, её голос был стальным, как будто она говорила с чужим человеком. — С завтрашнего дня тебя будет отвозить и забирать отец. Каждый день. Девушка резко села, повернувшись к матери. — Что? Зачем это ещё? — возмутилась она, но её голос дрогнул. — Зачем? — мать нахмурилась, шагнув ближе. — Чтобы больше никто не видел, как ты таскаешься с этим мальчишкой. — Это уже перебор! — выкрикнула дочь, чувствуя, как гнев закипает в её груди. — Вы меня, что, теперь под домашний арест хотите посадить? — Если будет нужно — и посадим, — с нажимом ответила мама. — А ещё я поговорю с твоей классной руководительницей. Пусть рассадит вас. Нечего вам сидеть рядом. — Ты... ты серьёзно? — Ксюша не могла поверить своим ушам. Мать не ответила, лишь одарила её строгим взглядом. — Завтра у тебя начнётся новая жизнь, — произнесла она, направляясь к выходу из комнаты. — И поверь мне, Ксюша, она будет лучше, чем та, которую ты сама пытаешься себе устроить. Дверь хлопнула, оставив Ксюшу в оглушительной тишине. Она сидела на кровати, ощущая, как мир вокруг рушится. "Они сошли с ума..." — подумала она, чувствуя, как слёзы снова подступают к глазам. Всё это время Ваня стоял под окном и слушал. Его сердце разрывалось. Хотелось защитить её, но он понимал, что так будет только хуже.

***

Утро началось как-то тяжело. Ксюша проснулась от того, что в её комнату вошёл отец и громко объявил: — Собирайся, через двадцать минут выезжаем. Она с усилием открыла глаза, чувствуя себя совершенно разбитой. Всё, что произошло вчера, тяжёлым грузом лежало на её плечах. Она молча поднялась с кровати, прошла в ванную и умылась ледяной водой, чтобы хоть немного прийти в себя. Всю дорогу в машине отец молчал, а Ксюша смотрела в окно, стараясь не встречаться с ним взглядом. Тишина была гнетущей, но, возможно, она была лучше, чем очередные упрёки. — В три часа я тебя заберу, — бросил он, остановившись возле школы. Ксюша кивнула, не проронив ни слова, и вышла из машины. Её одноклассники уже собирались у входа, кто-то болтал, кто-то смеялся. Она искала глазами Ваню, но его нигде не было видно. Когда начались уроки, Давыдова заметила, как классная руководительница время от времени бросает на неё странные взгляды. На третьем уроке она подошла к их с Ваней парте и, делая вид, что просто переставляет ребят, холодно произнесла: — Давыдова, пересаживаешься на вторую парту к Лере вместо Петрова. Иван, ты пойдёшь на последнюю к Максиму. Петров туда же! Соседняя парта. Ксюша почувствовала, как внутри всё сжалось. Она посмотрела на парня, но он лишь пожал плечами и встал, словно ему было всё равно. Лера обернулась к подруге, пока та перебиралась на её место. — Это из-за вчерашнего? — шепнула она, явно намекая на вчерашние разговоры и поведение родителей. Ксюша молча кивнула, садясь за парту. Она украдкой посмотрела на Ваню, который теперь сидел далеко позади, будто его отодвинули на другую планету. Весь оставшийся день прошёл в странной тишине. На переменах Бессмертных ни разу не подошёл, а Ксюша старалась выглядеть так, будто её это не задевает. Когда уроки закончились, Давыдова неторопливо собирала вещи, надеясь, что отец немного задержится, и она успеет хоть на минуту поговорить с Ваней. Но он уже ушёл из класса, даже не оглянувшись. Она вышла из школы и увидела машину отца, который ждал её у ворот. Сев на переднее сиденье, она застегнула ремень и уткнулась в телефон, стараясь выглядеть равнодушной. «Ну что, проверяете нас, да? — подумала она. — Посмотрим, как долго у вас это получится».

***

Ваня шел по мокрому тротуару, засунув руки в карманы куртки. Холодный ветер бил в лицо, но он не замечал ни холода, ни людей, которые спешили мимо. Его мысли кружились вокруг одной картины — Ксюши, которая сидела теперь далеко от него, почти не глядя в его сторону. Он помнил, как Макс на перемене шутливо толкнул его в бок: — Ну что, романтик, всё? Рассадили вас? Теперь девчонке твоей плакать придётся! Саша только засмеялся, добавив: — Ты ей там издалека письма пиши. Романтика в стиле 19 века! Смех ребят эхом отдавался у него в голове. Он хотел огрызнуться, но вместо этого просто пробурчал что-то невнятное и ушел. Они всё равно бы не поняли. Никто не понял бы. Класс тоже что-то шептался, бросая взгляды то на него, то на Ксюшу. Он чувствовал это кожей, но не поднимал глаза, чтобы не дать им повода. Лучше просто не реагировать. "Что между нами? — думал он, идя домой. — Дружба? Или всё-таки что-то большее?" Но каждый раз, как он пытался ответить себе на этот вопрос, внутри будто что-то ломалось. Больно было даже думать об этом. Больно от того, что она не посмотрела на него в ответ, когда их рассадили. Больно от её молчания. Больно от этой дурацкой игры в "друзей", когда всё было уже далеко не так. Он шёл, смотря себе под ноги, опуская голову, будто это могло спрятать его от всего. От шума города, от мыслей о Ксюше, от этой странной боли внутри.

***

Ксюша сидела у себя в комнате, облокотившись на подоконник, и смотрела на серое небо за окном. Дождь больше не шёл, но лужи на улице всё ещё блестели в свете фонарей. Её мысли кружились вокруг одного — как всё вернуть. Она вспомнила сегодняшний день: как её пересадили, как Ваня молчал, как он прошёл мимо неё, даже не взглянув. Было ли это её виной? Или он действительно решил, что теперь лучше держаться подальше? "Мы же друзья, — думала она, проводя пальцем по холодному стеклу. — Но почему тогда всё кажется таким неправильным?" Девушка вспомнила, как ещё несколько дней назад они смеялись, обсуждали планы, смотрели фильмы. Как он смотрел на неё, когда думал, что она не замечает. Всё это казалось таким настоящим, таким правильным. А теперь — словно стена выросла между ними. "Я должна что-то сделать, — решила она, сжимая руки в кулаки. — Не могу просто сидеть и ждать, пока всё развалится". Она потянулась к телефону и открыла чат с Ваней. Её палец замер над клавиатурой, но слова не приходили в голову. Написать "Привет"? Или сразу спросить, что с ними происходит? Она не знала, как начать разговор. — Чёрт, — пробормотала она и отбросила телефон на кровать. Брюнетка встала и начала ходить по комнате взад-вперёд, пытаясь придумать, как вернуть всё назад. Может, поговорить с ним после уроков? Или просто подойти на перемене? Ксюша остановилась и посмотрела на своё отражение в зеркале. "Если я хочу всё исправить, мне нужно быть смелой, — подумала она. — Он ведь тоже чувствует что-то, я видела это. Но если я не сделаю первый шаг, то мы просто потеряем друг друга". Её мысли перебил голос отца, зовущий её ужинать. Она глубоко вдохнула и посмотрела на телефон. Завтра. Завтра она сделает всё, чтобы вернуть их к тому, что у них было. Даже если для этого придётся раскрыть свои чувства.

***

Бессмертных закинул капюшон на голову, его кроссовки шлёпали по мокрому асфальту, когда он подходил к баскетбольной площадке. На одном из старых кольцев уже стоял Саша, крутя мяч в руках и что-то насвистывая себе под нос. — Наконец-то, думал, не придёшь, — сказал он, бросая мяч другу. — Что с лицом? Как будто по тебе грузовик проехал. Ваня поймал мяч и молча бросил его в кольцо. Промазал. Он раздражённо вздохнул, поднимая мяч с земли. — Ну? Чё молчишь? — Петров подошёл ближе, прищурившись, как будто пытаясь разглядеть, что творится у Вани в голове. — Да ничего, — отмахнулся тот, снова бросая мяч. Саша, видимо, понял, что Ваня не в настроении шутить, и решил немного выждать. Они играли молча ещё минут десять, пока парень, наконец, не остановился. — Я запутался, — сказал он, прислонившись к железной сетке. Его голос звучал тихо, но тяжело. Друг бросил мяч и подошёл ближе, скрестив руки на груди. — Запутался? В чём? В Давыдовой? Ваня хмыкнул, потянув резинку капюшона, и кивнул. — Да. Не понимаю, что между нами. Вроде как… мы друзья. Но я не могу её просто видеть и думать, что это всё. Петроы внимательно посмотрел на друга, потом криво улыбнулся: — Ну, если ты про то, что она тебе нравится, это и так всем понятно. — Нет, — резко ответил Бессмертных. Он чуть повысил голос, как будто сам себе пытался что-то доказать. — Это не просто "нравится". Я... сука, Саня, я её люблю. Юноша удивлённо поднял брови, но тут же попытался смягчить ситуацию: — Любишь? Ну, это серьёзно, конечно. Но что тебя так грызёт? Если любишь, так скажи ей. — Это не так просто, — вздохнул Ваня, стуча кулаком по железной сетке. — Ты не слышал, как на неё вчера орала её мать. Они её контролируют. Рассадили нас в классе. Она теперь будто боится подойти ко мне. — Боится? Да ты что? Это Ксюха. Она скорее что-то вытворит, чем испугается. Бессмертных покачал головой. — Это не она боится. Это я боюсь. Боюсь, что если я сделаю что-то не так, я её потеряю. Саша замолчал, переваривая слова друга. Потом он хлопнул Ваню по плечу. — Слушай, тебе просто надо с ней поговорить. Открыто, без вот этих недомолвок. Вы оба только хуже делаете, когда прячетесь за этой "дружбой". Ваня хмыкнул и снова посмотрел на кольцо. — Легче сказать, чем сделать. Саня усмехнулся: — Ну, я тут, если что. Если облажаешься — сочиним план "Б". Ваня взглянул на него с благодарностью, но в его голове уже крутились другие мысли. Он действительно её любит. И он должен это как-то исправить.

***

Ксюша сидела за столом, лениво покручивая ручку между пальцами. Перед ней лежал открытый учебник по алгебре, но взгляд не задерживался на строках. Мысли упрямо возвращались к одному и тому же. Она откинулась на спинку стула, тяжело вздохнув. Их "дружба" была словно ловушка, из которой она не могла вырваться. Сначала ей казалось, что это решение — быть просто друзьями — было правильным. Они ведь договорились. Но сейчас это выводило её из себя. "Какого чёрта?" — подумала она, глядя в потолок. Эти двусмысленные взгляды, его прикосновения, его слова, произнесённые словно между делом, но с таким подтекстом, что внутри всё переворачивалось. Она не могла понять, чего он хочет. Дружбы? Близости? Или он просто играет с ней? Ксюша вспомнила, как он проводил рукой по её талии, как шепнул ей что-то на ухо. Это было едва заметно для окружающих, но для неё это было громче любого крика. "Хочешь быть другом? Так веди себя как друг, а не..." Она не могла закончить мысль. Потому что правда заключалась в том, что она хотела этого. Хотела его внимания, его прикосновений, его слов. Но всё это было так мучительно. Она чувствовала себя словно на грани, как будто одно неловкое движение — и всё разрушится. — Господи, как он может так спокойно себя вести? — пробормотала она, закрыв лицо руками. И в этот момент её осенило: "А может, он тоже так же мучается? Может, он тоже не знает, что делать?" Её сердце заколотилось сильнее, а в голове созрел план. Она устала притворяться, устала от этой неопределённости. Что бы ни случилось, завтра она поставит всё на карту. Пусть это будет либо началом чего-то настоящего, либо концом этих мучений.

***

Эти недели были настоящим адом для девушки. Она чувствовала себя словно птица в клетке, которая видит небо, но не может взлететь. Каждый день она приходила в школу с единственной целью — избегать его. Избегать взгляда, прикосновений, даже случайного пересечения в коридорах. На уроках, если Ваня задавал вопрос учителю или вставал из-за парты, её сердце словно замирало. Она слышала его голос, но боялась повернуть голову и встретиться глазами. Боялась, что кто-то из одноклассников или, не дай бог, учительница, заметит, что в её взгляде было больше, чем просто интерес. Она специально приходила в класс позже всех, чтобы не столкнуться с ним у двери, и уходила первой, лишь бы не встретить его взгляд на выходе. В коридорах она пряталась за углом или делала вид, что ищет что-то в телефоне, лишь бы не проходить мимо. Всё это было мучительно. Слишком тяжело было делать вид, что ей всё равно. Потому что не было всё равно. Ей не было всё равно, когда она слышала, как Ваня смеётся с Максом и Сашей в конце класса. Не было всё равно, когда она ловила его взгляд, полный немого вопроса. Не было всё равно, когда она видела, как он играет с мячом на площадке за школой, а её ноги словно сами хотели туда пойти. Каждый вечер Ксюша возвращалась домой с ощущением, что её жизнь превратилась в бесконечную игру в прятки. Она старалась сосредоточиться на уроках, на чтении, на чём угодно, лишь бы не думать о нём. Но он всё равно был в её голове. Эти воспоминания о его прикосновениях, его словах, о том, как он смотрел на неё... Всё это преследовало её. Ещё хуже было то, что её избегание становилось заметным. Лера несколько раз спрашивала, что происходит, но Ксюша лишь отмахивалась, придумывая что-то на ходу. И всё же самой Ксюше казалось, что весь класс уже знает её секрет. Что все видят, как её взгляд невольно ищет его, хотя она старается это скрыть. Каждая секунда этого молчания была невыносимой. Ей хотелось подойти, сказать что-то, хоть что-то, но страх сковывал её. Она не знала, как он отреагирует. Не знала, простит ли он её за то, что она так резко отдалилась. Не знала, есть ли у них ещё шанс, или всё уже кончено. И хуже всего было то, что она чувствовала себя предателем. Предателем себя, своих чувств, и, самое главное, его.

***

Ксюша лежала на кровати, уткнувшись лицом в подушку, а внутри всё бурлило от противоречивых эмоций. Она старалась не думать о нём, но мысли о Ване накатывали как волны, оставляя её без сил. Девушка закрыла глаза, и в её голове вновь всплыло то ощущение его губ на своих. Она помнила, как его поцелуи были одновременно мягкими и настойчивыми, как он заполнял собой всё её пространство. Как от его прикосновений всё внутри будто закипало, а от его взгляда хотелось раствориться. Как когда он её целовал, он держал её за шею, что бы она не отстранялась. Давыдова вспомнила, как проводила пальцами по его волосам, такие мягкие, чуть волнистые. Ей нравилось ощущение этих прядей под своими руками, как они струились между её пальцами. Она скучала по этому. Скучала так, что это стало почти физической болью. Его запах... Ксюша могла бы узнать его из тысячи. Тот тонкий аромат, в котором смешались легкие нотки его геля для душа со вкусом мяты, зелёного яблока и чего-то, что было просто Ваней. Она вспоминала, как этот запах окутывал её, когда он обнимал её, и ей казалось, что она в безопасности, что ничего плохого не может случиться, пока он рядом. Но теперь он был далеко. Слишком далеко. Она чувствовала, что расстояние между ними становилось всё больше, и это убивало её. — Почему я это сделала? — прошептала она в тишине комнаты, сжимая в руках подушку. Она хотела снова почувствовать его. Хотела ощутить, как его руки сжимают её талию, как его губы касаются её кожи. Она хотела услышать, как его голос становится чуть ниже, когда он говорит с ней. Хотела снова видеть, как его глаза светятся, когда он смотрит на неё, словно она единственное, что его волнует. Эти мысли сводили её с ума. Она чувствовала, как внутри всё переворачивалось, и понимала, что не может так больше. Не может просто сидеть и избегать его. Потому что без него всё теряло смысл.

***

Ваня сидел на краю своей кровати, опустив голову и сцепив пальцы в замок. В комнате было темно, лишь слабый свет из окна едва касался его лица. Он думал о ней. О Ксюше. О том, что она творила с его головой, его сердцем, его жизнью. Парень закрывал глаза, но её образ всё равно оставался перед ним. Бессмертных вспоминал, как мягкими и слегка дрожащими губами она отвечала на его поцелуи. В голове будто проигрывался заново каждый момент их близости — как её руки осторожно тянулись к его волосам, как она прерывала их поцелуи короткими, глубокими вздохами. Он бы отдал всё, чтобы почувствовать это снова. Его пальцы на автомате потянулись к волосам, где ещё, казалось, оставался её едва уловимый запах. Она пахла чем-то сладким, ненавязчивым, как его любимая жвачка дирол со вкусом черники и цитруса, и этим запахом пропитывались его мысли. Он скучал по ней. Ему хотелось снова зарыться лицом в её шею, вдохнуть этот аромат и почувствовать, как она слегка вздрагивает от его прикосновений. Ваня скучал по её прикосновениям. По тому, как она, будто нерешительно, гладила его ладонь своими тонкими пальцами. Он вспоминал тепло её кожи, как её пальцы порой задерживались на его щеке, на линии подбородка, как её взгляд становился мягким, когда она смотрела на него в такие моменты. — Блять, Ксю, — прошептал он в темноту, сжав руки сильнее. Ему не хватало её. Это сводило с ума. Он вспоминал, как её голос становился тише, когда она говорила что-то ему, и как он мог бесконечно слушать её, даже если не понимал, о чём она говорит. Он хотел снова видеть, как её губы произносят его имя. Но хуже всего было то, что он больше не мог её коснуться. Её избегание било по нему сильнее любого удара. Он не понимал, почему она так резко отстранилась, и это разрывало его изнутри. Ему хотелось взять её за руку, посмотреть в её глаза, сказать всё, что он чувствовал. Но каждый раз, когда она отворачивалась или проходила мимо, его сердце сжималось так, что казалось, дышать больше нечем. Бессмертных чувствовал себя бессильным. Ему хотелось снова притянуть её к себе, поцеловать так, чтобы весь мир перестал существовать. Он хотел снова услышать, как её дыхание сбивается, почувствовать, как её тело доверчиво прижимается к нему. Но теперь между ними была стена. Невидимая, но такая ощутимая. И от этого становилось только больнее.