Фото на память

Нил не может заставить себя встать с кровати. Он почти всю ночь не спал, а теперь за окном светлеет. Пробивающиеся сквозь жалюзи лучи обжигают глаза, но его это не волнует. Будильник, поставленный на семь часов утра, звенит прямо над ухом, но его и это не волнует. Всё, что его волнует, — это Эндрю. Вчера, когда Эндрю закончил рассказывать о своём прошлом, у Нила не нашлось слов, да он и сейчас не может их подобрать. С момента, как сказал, что действительно этого хочет — знать об Эндрю всё, — он не помнит, чтобы говорил что-либо ещё. И ведь Нил по-прежнему этого хочет. Он просто не совсем уверен, что делать, когда единственное, что он хочет сделать, — это вернуться назад в прошлое и убедиться, что с Эндрю никогда не случится ничего плохого, но это, очевидно, невозможно. Так что, вот, Нил лежит в кровати, пялясь в потолок, потому что не знает, что делать. Он ненавидит себя за то, что уже проебался в общении с Эндрю. Он хотел, чтобы Эндрю почувствовал себя комфортно и поделился секретами без какой-то неловкости. Именно это получил Нил и был бесконечно благодарен. Вместо чего-то подобного он потерян в прошлом Эндрю и до сих пор пытается найти выход. Нил не уверен, что справился бы, будь он на его месте. Всё, что он смог сделать в тот момент, это опустить взгляд на содранную вокруг своей кутикулы кожу и подавить желание извиниться перед Эндрю за всё то, через что ему пришлось пройти, — это определённо не принесло бы никакой пользы. Эндрю был вынужден помочь Нилу встать на ноги из-за его юбки и напомнил, что пора возвращаться домой, а сам Нил вовсе разучился думать. По пути на выход он отказался от денег, и всё, что получил напоследок, это: «Удачно добраться до дома». Нил в принципе не помнил, как добрался до дома. Его будильник дал о себе знать в семь утра, и внезапно он понял, что пялится в потолок своей спальни. Он как будто ходил во сне. Только сейчас туман в его голове начинает рассеиваться, и со стороны прикроватного столика раздаётся громкий и ужасный звонок телефона. Это Элисон. Нил принимает вызов и включает громкую связь. — Прив- — Он согласился? — перебивает она. — Доброе утро, — произносит Нил. — Доброе утро! Он согласился? — Нет, — делится Нил, положив телефон на грудь, чтобы протереть глаза. — Он отказался от фотосессии или от работы моделью? — От всего, — вздыхает Нил, зная, что её это не обрадует. — Он отказался, даже когда я сказал, что буду моделью для одного из нарядов, поэтому я не стал просить его о том же. Элисон молчит несколько секунд, размышляя. — Ты уверен, что он сказал «нет»? Или он просто проигнорировал тебя? Потому что Эндрю иногда делает так, что молчит, и это обычно означает, что он обдумывает предложение. По крайней мере, так сказала Рене. — Ага, ну, молчание казалось довольно очевидным ответом. — Чёрт! — вскрикивает она. — Ты должен был очаровать его! — Возможно, у меня изначально не было никаких шансов очаровать его, — бормочет Нил. Он определённо пытается съехать с темы, но ничего не может поделать. Отсутствие сна даёт о себе знать. Элисон издаёт разочарованный звук по другую сторону трубки. — Не говори так. Эндрю, конечно, сложный, но я никогда не видела, чтобы он с кем-то вёл себя так, как, предположительно, ведёт с тобой. Если ему вообще интересны люди, я не вижу причин, почему бы ему не обратить внимание на такого симпатяшку как ты. — Спасибо, я знаю, как тяжело тебе далось это признание, — подкалывает он Элисон, и та усмехается. — Это просто гейская солидарность, Нил. То, что я болею за вас двоих, не значит, что я когда-либо в этой жизни влюблюсь в тебя. Кроме того, Рене красивее вас двоих, вместе взятых, так что не зазнавайся. — Слишком поздно. — Ну и ладно! Можешь и дальше не принимать мою поддержку! Мне всё равно нужно собираться. Рене попросила ненадолго отойти от швейной машинки, так что я собираюсь прийти на её тренировку. Не хочешь после этого присоединиться к нам за кофе? Я угощаю! Нил обдумывает это, потому что ему действительно не стоит проводить в кровати весь день, а это именно то, что он будет делать, если не появится повода выйти на улицу. — Ладно, но можно я схожу с вами на корт? Давненько не смотрел, как кто-то играет, — признаётся он. — Конечно! Я на машине, так что заеду через полчаса!

***

Когда они вдвоём добираются до корта, все спортсмены уже там, включая одного дополнительного. — Эндрю здесь? — спрашивает Нил, обходя машину, чтобы последовать за Элисон. Она машет Рене, но затем откидывает волосы за спину и бросает на Нила лукавый взгляд. — Возможно, я сказала Рене, что ты придёшь, потому что знала, что она расскажет Эндрю. Нил не знает, что ответить на это. Если бы он не чувствовал такой неуверенности касательно отношений с Эндрю, он бы поблагодарил Элисон. Вместо этого на него накатывает ужас от того, что Эндрю появился только для того, чтобы поссориться с ним. Иначе зачем ещё, если учитывать, что вчера Нил вёл себя наихудшим образом из всех возможных? Он не только беззастенчиво разглядывал Эндрю, но и окончательно замолк после того, как тот доверил ему своё травмирующее прошлое. Нил был полной противоположностью мягкой тактичности, и если Эндрю зол из-за этого, то он его не винит, но одновременно с этим он не знает, сможет ли вынести публичное унижение. Особенно перед Кевином, который наверняка будет показывать на него пальцем и смеяться. — Всем доброе утро! — щебечет Элисон, когда они вдвоём добираются до компании людей. Её взгляд останавливается на одном из них. — Эндрю, — коротко добавляет она, явно всё ещё негодуя из-за того, что он отказался от её предложения. — Доброе утро, любимая, — вмешивается Рене, закидывая руку Элисон на плечо и уводя её туда, где стоят Дэн и Мэтт. — Нил, — добавляет Рене, но тон совершенно отличается от того, каким Элисон заговорила с Эндрю. Она как будто искренне желает ему доброго утра. А затем Нил остаётся один и вдруг забывает, как стоять. Аарон и Ники — двое людей, которых он никогда не встречал и о которых узнал исключительно из интернета, — а также Элисон, смотрят на него так, словно он какое-то научное открытие. Остальные не сильно от них отличаются. Он почти готов выбежать с корта, чтобы засесть на трибунах, но тут показывается Кевин, злой и направляющийся прямо на него. Эндрю внезапно оказывается рядом с Нилом. Кевин вытягивает руку, словно собирается свернуть чью-то шею, но уверенная ладонь Эндрю ложится на плечо Нила — в этом жесте читается: «Даже не думай», поэтому Кевин резко останавливается вне их досягаемости. — Что он здесь забыл? — выплёвывает Кевин. — Он здесь, чтобы присоединиться к тренировке, не так ли, Джостен? — спрашивает Эндрю, не сводя глаз с Кевина. Я? Нил не то чтобы против этой идеи, но начнём с того, что его здесь не особо жалуют.  — Эм... — Чёрта с два, — перебивает Кевин, скрещивая руки на груди так, будто он лично остановит Нила, если тот попытается сделать ещё шаг. — И что ты здесь делаешь, Эндрю? Да ещё и в форме, ты что, не помнишь, как бросил нас? Потому что я отлично помню! У нас был бы идеальный состав, если бы ты не свалил, но вместо этого мне пришлось спасать нас от проигрыша из-за того, во что ты превратил нашу команду! Нил даже не предполагал, насколько Кевин может злиться на Эндрю из-за его поступка, но теперь он своими собственными глазами видит последствия принятых решений. — Слушай, Дэй, — начинает Нил, стараясь сохранить спокойный тон, — я здесь из-за Элисон, и я присоединюсь к тренировке, если никто не будет против, но я не хочу устраивать скандал. Не стоит так себя вести. — Не стоит быть таким снисходительным со мной, Веснински, — шипит Кевин, тыча Нилу в грудь пальцем, который Эндрю быстро отталкивает в сторону. — Если ты так уж сильно этого хочешь — хочешь, чтобы Морияма дышали тебе в затылок всю оставшуюся жизнь, — давай, покажи нам, на что способен. Может, они покончат с тобой, ведь твой отец не успел. Кевин будто знает, что как только Нил снова ощутит вкус экси, то не сможет удержаться от попыток поиграть. Нила разрывают раздражение и лесть от того, что Кевин намекнул, что он до сих пор может быть достаточно хорош, чтобы привлечь внимание Морияма. Когда Кевин уходит, Эндрю слегка сжимает плечо Нила, после чего убирает руку. — Не обращай внимания, он всегда такой драматичный, но никогда не доводит дело до конца, — объясняет он. — Неужели тренеру плевать на то, что он так себя ведёт? — спрашивает Нил, сжимая руки по бокам. Эндрю следует за взглядом Нила и видит мужчину, который сидит на трибунах, закинув ногу на ногу и уставившись в телефон, будто эта тренировка его никак не касается. — Если тренировка не проводится непосредственно перед игрой, тренер обычно позволяет Кевину самому со всем разбираться. Кевин в любом случае будет заниматься этим: он помешан на контроле, — бормочет он, и Нил догадывается, что это ещё одна причина, по которой Эндрю был так рад уйти. — Кроме того, Ваймак — его отец, и это новость для них обоих, так что в последнее время они немного снисходительны друг с другом. Для Нила это тоже новость, он некоторое время отслеживает Кевина и не видел ничего об этом в интернете. — Уже морально подготовился? — спрашивает Эндрю, скорее всего, имея в виду тренировку с Кевином Дэем. — Ты не злишься на меня? — вместо этого меняет тему Нил. Эндрю пристально смотрит на него, и Нил только сейчас замечает, насколько ему идёт бело-оранжевая вратарская форма. Он сам одет в своё оранжевое джерси, которое ему купила Элисон ещё во время первой просмотренной им игры Лисов. — Ты сделал что-то, за что я должен на тебя злиться? — наконец спрашивает Эндрю. Нил не знает, что ответить. — Я- Думаю, что нет, мне просто кажется, что я должен был, как бы, лучше среагировать на всё? Я про вчерашнее. — Ты ничего не должен. Мы оба выполнили свою часть сделки, теперь двигаемся дальше. — Но, Эндрю... Рене прерывает их, чтобы передать Эндрю две ракетки, бросив на него при этом всезнающий взгляд. Эндрю отвечает ей недовольством, очевидно, не разделяя её веселья, и пихает одну из ракеток в руки Нила. — Иди уже, наркоман.

***

Нил находится в каком-то экстазе. Ничто бы не изменило его день так, как это сделал выход на корт впервые за много лет (если не считать то, что Эндрю сказал, что он не испортил их отношения). Так что, в сравнении с сегодняшним утром, Нил чувствует двойной заряд энергии. Заказав самый простой напиток, он сидит в кафе и дожидается остальных. В голове мысли только о том, как сильно ему хочется вернуться со всеми на корт, чтобы заставить их продолжить тренировку. Нил помнил и правила игры, и приёмы, которым научился на той единственной игре в Эдгар Аллене, но ушло некоторое время на то, чтобы выработать мышечную память. Он пропустил половину мячей, так как не привык к ощущению ракетки в руках, но его скорость и точность были на высоте. Не помогло и то, что после разминки половину тренировочного матча на воротах стоял Эндрю. Нил видел, как играют все остальные, но не Эндрю, и да, это было невообразимо. Нил забил ему только один раз, и то только потому, что Эндрю пропустил этот мяч чисто для того, чтобы побесить Кевина. Было практически невозможно забить, пока Эндрю оставался на воротах, и Нил находил всё это очень отвлекающим. Он наблюдал за тем, как тот, словно ни в чём ни бывало, блокирует каждый удар, видел, как он ухмыляется и посмеивается каждый раз, когда лишает дара речи и явно доводит Кевина до белого каления, и начал переживать из-за осознания своих чувств. Или, может быть, всё дело в сотрясении мозга из-за того, что Кевин постоянно давал ему подзатыльники за то, что отвлекался от процесса игры на Эндрю. Казалось, Эндрю был готов покинуть своё место у ворот и лично разобраться с Кевином, если бы Нил не ответил тому ударом локтём в живот. Половину тренировки спустя Нил снова погрузился в игру с головой. Рене заменила Эндрю на воротах, чтобы тоже потренироваться, а Эндрю провёл оставшееся время, фотографируя его откуда-то со стороны, — таким образом Нилу больше не на кого было отвлекаться. Он забил Рене четыре раза из десяти, что и следовало ожидать, но он явно был самым быстрым из всех присутствовавших там спортсменов, и даже Кевин не мог это отрицать.   — Где, чёрт возьми, он научился так быстро бегать?! — возмутилась Элисон со своего места рядом с Эндрю, наблюдая, как Нил с рекордной скоростью перемещается с одной стороны корта на другую. — Есть у меня пара предположений, — саркастически ответил Кевин. Будто раскрытие прошлого Нила могло иметь для него какое-то значение в данный момент. Он уже рассказал всё Эндрю, и ему было плевать на то, узнает ли об этом кто-нибудь ещё. В конце тренировки Кевин снова подошёл к Нилу, только на этот раз для того, чтобы сообщить, что он не откажет, если тот подаст заявление в эту команду, когда поступит в их университет. Тон у Кевина был не очень вежливый, но, тем не менее, он сказал это, и этого было достаточно. Теперь же Нил сидит, обхватив ладонями чашку кофе, про которую уже и забыл, и смотрит в окно. Это всё уже не под вопросом, да? Нил должен поступить в этот университет. Он будет идиотом, если не сделает этого. Элисон внезапно падает на стул напротив, держа в руке свой напиток с мороженым. — На корте происходило что-то сумасшедшее, Нил. Ты никогда не говорил, что знаешь, как играть. Рене не отстаёт и садится рядом с ней, но в более грациозной манере. — У него прирождённый талант. Неудивительно, что Кевин успокоился под конец тренировки: он, вероятно, тоже такого не ожидал, — говорит она. Кружка её горячего чая оказывается на столе, но, когда неугомонные руки Элисон оказываются в опасной близости от того, чтобы опрокинуть её, она вновь обхватывает её ладонями. — Ты тоже хорошо играешь, Рене, — честно говорит Нил. — Почему ты отказалась идти в большой спорт? — Нил! — обрывает его Элисон, в её голосе слышен шок. Нил понятия не имел, что невежливо задавать такие вопросы. — Я с самого начала говорила и тренеру, и Кевину, что не собираюсь становиться профи, и отчасти поэтому Кевин был так зол, когда Эндрю ушёл из команды, — объясняет Рене. Кажется, вопрос Нила её совсем не задел. — Он очень суров с игроками помладше, которые пробуются на место вратаря и готовы связать свою жизнь с экси. Я миллион раз говорила, что ему никогда не удастся найти нужного вратаря, если он не понизит планку и не перестанет ориентироваться на мастерство Эндрю. — До сих пор обсуждаете экси? — встревает Эндрю. — Мне уже плохо, — добавляет он, присоединяясь к ним за столиком с напитком, идентичным напитку Элисон. Пока он устраивается поудобнее, его бедро прижимается к бедру Нила, и глаза Нила поднимаются к его лицу. Эндрю встречает этот взгляд, его зубы дотрагиваются до трубочки раньше, чем губы, и он с намеренной медлительностью втягивает напиток, прежде чем переключить внимание на что-то другое. Ногу он не убирает. Нил собирается сделать глоток своего кофе, пытаясь вести себя естественно, но не решается. В данный момент он не уверен, что не прольёт его на себя. — В основном, я использую экси как способ выпустить пар, а не потому, что хочу стать профессионалом. Мне нравится играть, но после окончания университета я бы предпочла воспользоваться своим дипломом в области религиоведения, — признаётся Рене, встречая поддерживающую улыбку Элисон своей собственной. — Ты собираешься попытать удачу в команде, Нил? Элисон стонет. — Не давай ему ещё одного повода надеть что-то оранжевое. Рене окидывает её любопытным взглядом. — Разве не ты специально выбрала оранжевый для его- Та толкает её локтем, и Рене смущённо смотрит в ответ. То есть, правило «не подглядывать на выпускное задание Элисон» не касается её девушки. Нил даже не может злиться: всё-таки он поделился с Эндрю тем, что никогда даже не подумал бы рассказать Элисон. — К слову об этом, — начинает она, с фальшивой улыбкой глядя на Эндрю, — думаю, нам есть что обсудить. — Я дал тебе свой ответ, — категорично заявляет Эндрю. — И у меня есть встречное предложение, — огрызается Элисон. Эндрю совершенно неторопливо достаёт из кармана телефон, чтобы посмотреть на часы. — Время для спарринга, — говорит он Рене, полностью игнорируя Элисон. — Для спарринга? — переспрашивает Нил. — Они делают это, когда не удаётся выплеснуть весь свой гнев на корте. Это особенно актуально сейчас, когда Эндрю больше не в команде. Они просто избивают друг друга и называют это дружбой, — объясняет Элисон. Эндрю закатывает глаза на слово «команда», как будто считает, что всё совсем не так. Он начинает подниматься, но Элисон хлопает ладонью по столу перед ним. — Что, если я скажу, что тебе нужно фотографировать только Нила? Если ты, конечно, покажешь нам с Рене, как использовать твою камеру для съёмки всех остальных нарядов. Эндрю колеблется, и Элисон так сияет, будто знает, что теперь он поддастся ей. — Есть ещё какой-то подвох, — улавливает Эндрю, замечая, что она сидит на краешке стула, уже готовая задать новый вопрос. — Мне нужна модель для моего пятого образа. Нил ожидает, что Эндрю уж точно откажется, но, к его удивлению, тот снова колеблется. — Ладно, — наконец отвечает он, — но я должен заранее увидеть наряд, который ты разработаешь для меня, и выбор места для фотосессии — за мной. — Ладно, но ты сможешь выбрать его только после того, как увидишь тематику, а раскрою я её, только когда закончу все образы. — Ладно. Нил и Рене наблюдают за обсуждением-?  Спором? Словно брат и сестра наблюдают за ссорой родителей. — Спарринг, — повторяет Эндрю, и Рене кивает, уголки её губ приподнимаются в хитрой улыбке. Перед тем, как уйти, она наклоняется и целует Элисон в щёку. Нил отчаянно пытается сохранить невозмутимое выражение лица, когда Эндрю под столом на мгновение кладёт ладонь на его колено и сжимает, — действие, которое явно нельзя назвать случайностью, как то первое соприкосновение их бёдер. — Сможем поработать завтра, наркоман? Нил просто кивает, уставившись на свою сжатую в кулак ладонь, лежащую на столе. Приходится приложить все усилия, чтобы не схватить Эндрю за руку и не сжать её в ответ. Как только они уходят, Элисон поворачивается к нему, постукивая наманикюренными ногтями по столу. — Итак... — говорит она, и Нил за милю слышит в этом тоне насмешку. — Наркоман? — игриво спрашивает она. — Даже не начинай. Ставлю на то, что Рене не пришлось и просить, ведь ты и так показала ей свой проект полностью, — язвит Нил. — Не суть вообще! — усмехается Элисон. — У тебя к нему такие чувства! Нил, наконец, делает глоток своего кофе и обнаруживает, что он остыл. Чувства — это ещё мягко сказано.

***

На удивление, Нил снова испытывает беспокойство, когда стучит в дверь Эндрю. Это ощущение не посещало его с тех пор, как он впервые побывал в этой квартире, и то тогда всему виной были нервы. Теперь он просто не уверен в том, чего ожидать. Когда накануне вечером он написал Эндрю с вопросом о том, что надеть на фотосессию, Эндрю ответил просто: «Это не так важно». Нил пока не понял, означает ли это, что Эндрю теряет интерес к фотосессиям с ним, или то, что Эндрю просто оставляет выбор одежды на его усмотрение. В любом из исходов он беспокоится, что плохо одет. Когда Эндрю приветствует его со своим обычным выражением лица и пропускает в прихожую, Нил по-прежнему находится в непонятках. Он поднимается по лестнице вслед за Эндрю, поправляя свой кроп-топ и размышляя о том, не следовало ли ему надеть что-то попроще. Он даже представить не мог, что выбор одежды для фотосессий с Эндрю будет казаться ему более напряжённым, чем ожидание критики от великого-модельера-по-имени-Элисон. Приближается золотой час, и квартира Эндрю залита светом благодаря открытым шторам. Всё фотооборудование снова отодвинуто в сторону, кирпичная стена оголена, и это даёт свободу любым передвижениям. Нил останавливается как вкопанный, привлекая внимание Эндрю. Обычно они сразу переходят к делу, но он хватается за молнию своей сумки через плечо. — Прежде чем мы начнём, могу я снять твои мерки для Элисон? — А ты не теряешь времени. Нил медленно кивает. — Просто я знаю, что, как только вернусь домой, она позвонит мне и спросит об этом, поэтому я подумал, что мы могли бы решить этот вопрос сразу. — Ладно, — соглашается Эндрю, но когда Нил достаёт из сумки мерную ленту и протягивает ему, он её не берёт. Внезапно он оказывается прямо перед Нилом, скрестив руки на груди в знаке ожидания. — Ты ведь в курсе, что я без понятия, как это делать, наркоман, — замечает он. Верно. Конечно, Нил должен сделать всё сам. Он миллион раз видел, как Элисон берёт мерки, поэтому в точности знает, как это делается. Но Эндрю- Он не умеет это делать, и, даже если Нил будет объяснять, измерения выйдут неточными. Элисон будет недовольна, если Нил не возьмёт всё в свои руки, — именно поэтому она и доверила ему взять мерки Эндрю. — Верно, — говорит Нил с опозданием на несколько секунд. Эндрю ухмыляется, словно видит Нила насквозь: видит, как сильно он нервничает из-за их близости. — Что я должен делать, Джостен? — наконец спрашивает он, явно бросая Нилу вызов. — Эм, — начинает тот, глядя на ленту в своих руках. — Возможно, это не лучший план, но просто скажи, если нужно будет остановиться. Он начинает с самых, по его мнению, простых мест: прикладывает ленту к плечам Эндрю сзади и спускает её до его пояса, проворачивает то же с задней стороной его ног и рук. Затем Нил замирает в неуверенности, дожидается словесного одобрения Эндрю и даже после этого с осторожностью оборачивает ленту вокруг его груди, талии и бёдер. Измерение запястья и шеи он приберегает напоследок, но внезапно их взгляды встречаются. От неприкрытого доверия, сквозящего в чертах лица Эндрю, у Нила вспыхивают щёки, и он медленно убирает измерительную ленту с его шеи. — Этого должно быть достаточно, — наконец, произносит Нил. Он разрывает зрительный контакт и достаёт телефон, чтобы записать измерения. В попытке скрыть, как сильно он покраснел, Нил прочищает горло и хватается за первую мысль, пришедшую в голову. — Ты придумал что-то конкретное для фотосессии? — вот каков спасательный вопрос. Пальцы Эндрю быстро находят край его кроп-топа. — Есть одна идея. Нил застывает, почти положив телефон обратно, а ответ застревает на кончике его языка. Костяшки пальцев Эндрю касаются его торса, и — боже! — он не уверен, что переживёт этот разговор. Он видит неозвученный вопрос в глазах Эндрю, и внезапно до него доходит, что происходит. Вот почему вчера Эндрю не дал толкового ответа на его сообщение. Вот почему не так важно то, во что Нил сегодня одет. Эндрю предлагает провести фотосессию, но на этот раз топлес. И тут Нил замечает, что на Эндрю нет повязок. Он был так увлечён, пытаясь как можно аккуратнее снять мерки, что даже не заметил, что чего-то не достаёт. Теперь, когда Эндрю играется с краем его кроп-топа, он легко может разглядеть выпуклые бледные шрамы на его открытых предплечьях. Во время рассказа о своём прошлом Эндрю упомянул, что у него появилось несколько пагубных привычек, но Нил предположил, что речь шла о курении. Теперь Эндрю открывает ему совершенно новую правду в обмен на фотосессию топлес и даже не подозревает, что Нил бы в любом случае согласился. Он наблюдает за терпеливо ожидающим Эндрю и спрашивает: — Ты уверен насчёт этого? — Я у тебя спрашиваю. Нил явно не против. Он просто не совсем понимает, почему из всех вещей Эндрю хочет сфотографировать его шрамы. — Ты же понимаешь, что любой сможет увидеть их? Не получится переключить внимание на одежду. — В этом и смысл. — Скорее всего, когда ты это выложишь, реакция будет негативной. Люди говорят приятные слова, когда это что-то, что нельзя скрыть, но у них другое мнение касательно тех, кто выставляет это напоказ, — снова предупреждает Нил, потому что публикацией его фото Эндрю действительно собрал позитивные реакции. Всё это можно легко испортить, но только если Эндрю опубликует новые фотографии. — Единственное мнение, на которое мне не наплевать, — это твоё, Нил. Да или нет? Но Нил уже ведёт его ладони под свой топ. — Да.

***

Нил устраивается поудобнее, как только Эндрю отвлекается на свой фотоаппарат. Ему даже не нужно особо двигаться, поскольку большинство фотографий делаются крупным планом или в портретном режиме, из чего становится ясно, что шрамы Нила — именно то, почему Эндрю изначально предложил такую фотосессию. На самом деле, Нил считает невероятным то, что Эндрю правда находит столько вдохновения в тех его частях, которые другие люди сочли бы неправильными или испорченными. Они устраивают короткий перекур на пожарной лестнице Эндрю, и Нил уже не в первый раз вылезает из окна, чтобы составить ему компанию, но он впервые берёт протянутую сигарету. Солнце ещё только садится, и золотистые лучи согревают Нила. Он закрывает глаза и поворачивается лицом к солнцу, положив руку на колено и позволив сигарете тлеть. Он чувствует себя немного глупо, как кот, греющийся у окна, но приятно ощущать тепло на обнажённой коже. Нил позволяет себе насладиться этим.  — Наброски у твоей кровати, — наконец говорит он, вспоминая, что видел разбросанные по полу страницы, пока Эндрю доставал сигареты, — на них я, но некоторые образы я на этих фотосессиях не носил. Как тебе удалось так точно передать детали без референса? Когда он снова открывает глаза, Эндрю уже смотрит на него. — Эйдетическая память. Большинству людей она известна как фотографическая память. Я всё легко запоминаю. Могу вспомнить, как ты выглядишь в той или иной одежде, даже если видел тебя в ней всего раз. Нил кивает и делает затяжку, когда сигарета почти дотлела. — Ты действительно талантливый художник. Эндрю закатывает глаза. — Я надеюсь, что так, учитывая, в каких я долгах из-за изучения изобразительного искусства. — Это не отменяет того, что ты многому научился сам или что у тебя может быть настоящий талант. — Посмотрим, — отмахивается Эндрю, снова подпаливая сигарету и избегая его взгляда. Нил понятия не имеет, на что тут надо смотреть. Он просто пытается сделать Эндрю комплимент. — Тогда почему именно фотография? — вместо этого спрашивает он. — Если ты можешь запомнить всё, что видишь, не кажется ли тебе, что карьера фотографа — это чересчур? Не надоедает? Эндрю немного выпрямляется, но Нилу этого достаточно, чтобы заметить, как напряглись его плечи. — Я не могу запомнить всё. Это всё ещё кратковременная память, но мой предательский разум любит цепляться за то, что я никогда больше не хочу видеть, и заставлять меня вечно помнить даже самые мелкие детали, — он сжимает челюсти и тушит остатки сигареты о металл, на котором они сидят. Нил жалеет, что спросил об этом. — Фотография — это мой способ выбрать, что я хочу запомнить. Что стоит сохранить и распечатать, а что — нет. Вот почему я не фотографирую людей. Мне достаточно того, что я сталкиваюсь с ними каждый день, и ни один из них не стоит того, чтобы я вспоминал о нём больше необходимого. За исключением меня, думает Нил. Это Эндрю упускает в своём объяснении, а у Нила в голове всё вверх дном. Мало того, что он намекает на то, что Нил того стоит, так он ещё и даёт понять, что фотографирует вещи не только потому, что может, но и потому, что сам выбирает, что хочет сохранить. — Что ж, я знаю, что тебе не хочется это слышать, но ты потрясающий художник и фотограф, и это говорит человек, которому понравились твои работы ещё до того, как он познакомился с тобой лично. Так что я это не из вежливости, — начинает Нил. — Возможно, я прозвучу как лицемер, учитывая, как долго сам скрывал шрамы, но в твоих тоже нет ничего постыдного. Неважно, почему они там появились, — ты посмотрел на мои и увидел в них искусство, поэтому я знаю, что люди способны испытывать такие же чувства по отношению к твоим шрамам. Нил также кое-что упускает из своего признания, и это то, что он тоже испытывает чувства к Эндрю. Ему до сих пор не верится, что Эндрю доверился ему настолько, что показал свои шрамы. В данный момент он особенно благодарен за это. Эндрю недовольно смотрит на него, крепко сжимая фотоаппарат, который всё ещё висит на его шее. Это безобидный взгляд, который Нил способен распознать теперь, когда провёл с этим человеком гораздо больше времени. Он не может сдержать лёгкой улыбки, потому что он наконец-то отомстил за все те случаи, когда Эндрю смущал его.  Фотоаппарат в его руках приподнимается, он делает фото Нила, даже не дав возможности подготовиться, а затем снова позволяет ему повиснуть на шее и быстро склоняется к Нилу. — Скажи, если ты этого не хочешь, — говорит Эндрю, прижимая ладонь к его щеке. Его лицо в нескольких дюймах, дым от забытой сигареты Нила вьётся между ними. Впервые за долгое время это первая вещь, которую Нил правда хочет. Он тоже склоняется к Эндрю, и их губы соприкасаются так, что это может означать только одно: этот поцелуй назревал уже давно. Ни один из них не ждёт, что другой задаст темп, они просто теряются друг в друге, губы соприкасаются, а дыхание становится прерывистым. Нилу нужно, чтобы он был ближе, поэтому он кладёт ладонь поверх той, которой Эндрю придерживает его щёку, и прижимает её ещё ближе. Эндрю понимает намёк и скользит рукой дальше, пока она не оказывается на затылке Нила. Его пальцы запутываются в кудрях, и он пользуется этим, чтобы притянуть Нила ближе, углубляя поцелуй и превращая его в нечто головокружительное. Нилу приходится сменить хватку, чтобы удержаться на одной из балконных перекладин, однако большую часть работы выполняет хватка Эндрю. Он ещё ни с кем по-настоящему не целовался, и внезапно он благодарен этому, потому что ничто не смогло бы подготовить его к такому чувству. Да и он всё равно не хочет, чтобы было с чем сравнивать. То, как Эндрю прикасается к нему, то, как он каким-то образом притягивает его ближе после каждого поцелуя, фактически разрушает все прошлые и будущие моменты с кем-либо ещё для Нила, и он даже не может злиться. Эндрю обвёл его вокруг пальца, и Нил полностью осознаёт это. Он быстро подчиняется, когда Эндрю хватает его свободную руку и запускает её в свои волосы. Нил теряется в маленьком удовольствии, которое ему принёс Эндрю, — проводит пальцами по мягким волосам и отчаянно преследует его губы каждый раз, когда Эндрю отстраняется, чтобы сделать вдох, — пока его сигарета не сгорает до фильтра. Нил чертыхается, роняя окурок и сжимая ладонь кулак, чтобы заглушить жжение на коже. Эндрю откидывает голову назад и смеётся. Он берёт с подоконника один из забытых ими стаканов с холодной водой. Нил с благодарностью принимает его и пытается скрыть, насколько ошеломлён после того, как Эндрю искренне посмеялся. Однако, похоже, от Эндрю ничего не скрыть. — Ты действительно наркоман, — говорит он и прикуривает ещё одну сигарету, глядя на Нила с самым мягким выражением лица из всех. — Мне это нравится.