разгромные истории, написанные сердцем

Запах сигарет, казалось, окружал Игоря всю его жизнь. Никотиновыми палочками увлекался его лучший друг — Игнат, отец предпочитал самокрутки, которые они крутили иногда вместе под аккомпанемент гудящего телевизора осенними вечерами. Отец не забывал читать лекцию о вреде курения, и это казалось немного лицемерно, но младший Гром против не был. Сигареты оставляли неприятный запах, мерзкий привкус и чувство стыда за нарушенное обещание отцу не брать эту пакость в руки. Да, говорил он это, пока набивал папирусную бумагу табаком, вот такой он странный человек был. Ключевое и болезненное — был. Чуть позже запах сигарет стал спутником его жизни благодаря дяде Феде. Наверное, до конца жизни Гром будет благодарен чете Прокопенко за то, что они решились взять над ним. Фёдор Иванович долго не мог привыкнуть к отсутствию друга и появлению, можно сказать, сына. С годами Игорь приобретал всё больше схожих черт с отцом, а взгляд Фёдора Ивановича становился светлее, без тяжести боли, а больше блеском гордости. Сигарет из-за возраста становилось меньше, но Гром знал, что если он откроет шифоньер в спальне Прокопенко, то найдет там знакомую машинку для набивки, листы папиросной бумаги и любимый табак отца, который для дяди Феди всегда был слишком крепким. На какое-то время сигареты пропали из его жизни, самого не тянуло даже в подростковые годы, в армии отказ от курения стал делом принципа, а после уже как будто бы не было необходимости. Осуждать курильщиков не хотелось, присоединяться — тоже, так что Игорь просто жил спокойную жизнь, изредка ощущая тяжесть в груди, когда чувствовал нечто похожее на запах отцовских папирос. Разумовский не пах сигаретами, скорее всего, у него был парфюм с нотками табака или чего-то схожего. Один свидетель по делу о грабежах был парфюмером и очень увлеченным своим ремеслом, благодаря ему они с Димой получили краткий, но очень подробный экскурс в парфюмерную отрасль. Полезно. Однако, ошибочно. — Извините, вы не против, если я закурю? — Нет. Странно, вы не производите впечатление курильщика. Разве такие, как вы, не предпочитают электронные? — И какие же мы? — Вечно спешащие куда-то. — Интересное описание, я думал, что скажете «мажоры» или «молодежь». — Я не сильно старше вас, но понимаю что произвожу такое впечатление. — Расскажете, почему именно спешащие? Гром мог бы рассказать о том, как папиросы стали чуть ли не единственной возможностью провести несколько вечеров вместе с вечно занятым отцом. Или о том, с каким наслаждением отец смаковал каждую выкуренную сигарету, потому что хороший табак стоил невероятно дорого. О том, что сигареты стали для Прокопенко одной из многих привычек, чтобы почтить память друга, пока возраст не дал своё. Но не хотел. — Может быть в другой раз. А вы почему курите? — А должна быть какая-то причина? — Думаю, что да. — Несмотря, что вы мне не ответили, я вам расскажу, — Разумовский достал аккуратную пачку с ловкостью фокусника, но большее внимание Грома привлекла зажигалка. Казалось бы, классическая зажигалка компании Zippo, но почему-то выглядела так, словно принадлежала кому-то другому. Издали не так хорошо видно, но, кажется, на ней было изображено нечто похожее на волка. Разумовскому бы больше подошел ворон. — Нравится? Она должна была принадлежать моему другу, но он погиб, а я не успел её подарить. Забавно, что я столько лет осуждал его за его желание убить себя через сигареты, а в итоге он умер, защищая свою страну. — А курите чтобы почувствовать, что он ещё с вами? — Как вы догадались? — Сам боролся с этим желанием и победил. Чего и вам советую. Думаю, ваш друг бы не хотел, чтобы вы себя травили. — Пусть сам тогда мне об этом скажет. Разумовский закурил и закрыл глаза. Дым медленно поднимался от тлеющей сигареты, но парень не торопился делать новую затяжку. Игорь подумал, что это красиво. Часто красивые вещи становятся орудиями убийства. Также с людьми, разве что боли причиняют больше. — Простите, всё не могу смириться, что его нет, и ужасно злюсь по этому поводу. Говорите, вам это знакомо? Стало быть, вы тоже потеряли кого-то близкого. — Кажется, другой раз уже наступил. Сперва Разумовский не понял, что он имел ввиду, но через мгновение до него дошло. Игорю хотелось бы верить, что когда-нибудь Разумовский сможет смириться со своей болью так же, как смог он. Но чужие вредные привычки он не критикует и не собирается. Возможно, он не курит, но курили дорогие ему люди. И что-то подсказывало, что их количество может увеличиться.