разгромные истории, написанные сердцем

Просыпаться с каждым днем становилось всё тяжелее и тяжелее. Когда делишь голову с паразитом, такое бывает. Чужак старательно пытался выковырять остатки его мозгов, словно пытался расчистить бардак в новом месте жительства. Как с этим справлялся Разумовский, оставалось только гадать. — Проснулся? Отлично, у нас много дел, — его личное чудовище уже тут как тут. — Для начала, разберемся с тем мудаком из больницы. Игорь никогда не утверждал, что он психически здоров, но теперь приходилось откровенно врать. Нечто с лицом врага поселилось в его голове и упорно намеревалось свести с ума окончательно. И этот список дел он слышал уже в сотый раз. Сейчас он начнет жаловаться на Хольта. — Потом доберемся до того модельера, он задумал выкупить нашу башню! — предсказуемо, хотя что Гром хотел, он свои галлюцинации. А теперь будет монолог про Волкова. — Ещё бы надо вызволить Олега из тюрьмы, но это может подождать, я всё еще его ненавижу, — три из трех, прекрасный результат. Глаза продолжали закрываться сами по себе, но уснуть ему всё равно не дадут, поэтому проще встать добровольно. Для безработного у него на удивление мало времени, и нет, он не собирается идти на поводу у галлюциногенного существа и идти вершить мнимое правосудие. Разве что чуть-чуть и по-другому. — Почему ты не навестишь тряпку? А вот это что-то новенькое. — Кладбища не люблю. Да и разве его не кремировали? — Не знаю, что удивляет меня больше: твоя глупость или твой ответ на мой вопрос. Неужели решил пережить стадию отрицания? Скажу сразу, бить меня бесполезно, так что можешь сразу перейти к торгу. — Тебе нечего предложить мне, кроме добровольного переезда в другую голову, желательно мертвеца. — Ну, даже не знаю, может быть, тебя заинтересует весть о том, что твой дорогой Серёженька не умер? Несмотря на твои старания, он выжил, и если бы ты был чуть внимательнее, то и сам это понял. — Шутка не смешная. — Шутка — это то, что ты поставил его фото в рамочку и унес к мемориалу, посвященному твоим коллегам. Не думал уйти в стенд-ап? Вот поэтому Игорь старался игнорировать Птицу, язвительные ответы шизофрении выслушивать не хотелось, как и делать что-то из его списка. Однако поисковый запрос набрался словно сам по себе, выдавая новостной репортаж о состоянии бывшего миллионера. Как он мог забыть о том, что Разумовский выжил? — Ты не хотел жить в мире, где твой враг ещё дышит, а отцовскую фигуру собирали по кусочкам и похоронили в закрытом гробу. Для героя ты удивительно эгоистичен. Приятно иметь с такими дело. — Заткнись. Тебе то какое дело до Разумовского? — Я заложник сантиментов, как-никак я делил с ним тело всю его жизнь. — Ты — часть моего больного разума. — Если тебе так комфортно, то продолжай так думать. Но в глубине души ты знаешь, что всё гораздо сложнее. И вызови уже такси, скоро начнутся часы приема, а нам ещё бить людей. Игорь ненавидел Разумовского, точнее, ту часть, что сейчас клевала ему мозг. Но хтонь была права, всё сложнее, чем кажется. И, кажется, кое-кто может ему помочь в этом разобраться, раз уж остался в живых. Почему не удивлен, что Сергей жив? Неужели он всё это время действительно знал об этом, но старательно вытеснял мысли об этом. Или же виноват в избирательности памяти новый сосед, поселившийся в его голове? Если это не шизофрения, то кто? Слишком много вопросов для одного уставшего от жизни человека. — Метро или такси? — Ты — безработный. Пешком дойдешь. Справедливо. Тогда, нужно выходить. День собирается стать интересным.