Сожжение Небес

Электростимуляции мышц, массажа и пассивной гимнастики не хватило для поддержания тела в рабочем состоянии. Кроули пришлось заново учиться ходить, удерживать вещи в руках, восстанавливать мелкую моторику. Он злился из-за слабости, тремора, из-за того, что тело отказывалось подчиняться, его бесили собственные конечности, слишком тонкие, слабые и ни на что не пригодные. Кроули разглядывал пальцы, сгибая и разгибая их, не веря, что это его пальцы, а не высохшего скелета. Он ощупывал себя, натыкаясь на выступающие кости, ругался и плакал от отвращения. Просыпаясь каждое утро, он ожидал чуда, ожидал, что сможет самостоятельно подняться с кровати и дойти хотя бы до туалета, не хватаясь за робота-сиделку. Помощь этой, по его словам, проклятой жестянки, заставляла Кроули ежеминутно чувствовать унижение, особенно когда он был неспособен удержать ложку в пальцах. Конечно же, никакие ругань и обещания убить не действовали на робота, который неотступно придерживался заданий. И когда Кроули сумел сам провести утренние процедуры, то немедленно счел себя здоровым. Чтобы тут же зацепиться за порог, потому что правая нога отказалась подниматься, а левая вообще расхотела двигаться, и если бы не «жестянка», то Кроули упал бы вперед носом. — Ненавижу, я все это ненавижу, — эти слова стали любимыми у Кроули, как и дурное настроение. Азирафаэль вроде как пропускал мимо ушей все гадости, порой выходя из дома, чтобы отдышаться. Но не только слабость мышц мешала Кроули жить, его одолевали ночные кошмары. Зачастую в Лондоне он выматывался до предела, а сейчас подавленные эмоции выплыли наружу. Кроули то снова оказывался в салоне мадам Сэндвич, то видел, как горит книжный. Последнее заставляло его становиться особенно раздражительным, и после очередного кошмара Кроули потребовал, чтобы Азирафаэль спал отдельно. Он устроил настоящую истерику вечером, выкрикивая бессмысленные угрозы и проклятия, пока Азирафаэль не согласился. После его ухода Кроули не стало легче, более того, теперь некому было его будить, разве что робот-сиделка включал свет и повторял над ухом: «Пациент, проснитесь». Пару раз Кроули от души врезал «жестянке», разбив костяшки пальцев. Отдельным фактором раздражения были тренировки. Робот-сиделка не давал Кроули спуску, не позволяя отлынивать от выполнения упражнений. Кроули попытался прикинуться больным, жаловался Азирафаэлю: «Это пытки какие-то, а не реабилитация. Не хочу и не буду! Что за издевательство? Никогда такого не делал!» — Хорошо, — кивнул Азирафаэль после очередной порции нытья от Кроули, — ладно, не занимайся. Сиди на веранде или в гостиной, я накуплю разных гаджетов, пожалуйста. Если понадобятся подгузники, потому что твои ноги не донесут тебя до туалета, то я тоже куплю. Без проблем. Ты где устроишься? На веранде? Или в гостиной? — Иди к черту! — прошипел Кроули, изменившись в лице. После этого разговора он ныть не перестал, но перестал филонить в импровизированном спортзале. Через полгода вместе с силами к Кроули вернулась способность контролировать себя. Он прекратил срываться на роботе-сиделке и тем более — на Азирафаэле. И чем больше Кроули становился самостоятельным, тем больше думал о своих отношениях с Азирафаэлем. Кроули не помнил, часто ли они занимались сексом, пока жили на Небесах, а вот то, что на Земле между ними ничего не было, он отлично знал. Теперь Кроули одолевали мысли, что любовь и забота — штуки, конечно, важные и первостепенные, но физическую сторону любви никто не отменял. Хотя ему становилось не по себе, как только он представлял секс, в горле появлялся комок, желудок сводило спазмами, хотелось встать и уйти куда глаза глядят. «Может быть, Азирафаэлю будет противно заниматься со мной сексом… Если учитывать, сколько партнеров у меня было в салоне. — Кроули затошнило. — Он ведь ясно высказался по поводу моей работы. Ну да, а потом извинился. А если не по-настоящему? Просто сказал, чтобы я не обижался. Да я и не обижался на него. Ладно, выберу момент и предложу секс. Я справлюсь, о да, еще и как справлюсь!» Они часто проводили время вместе в кабинете Азирафаэля или в гостиной. В тот день Азирафаэль устроился у себя, Кроули, как обычно, уселся в кресло напротив окна. Он всегда был мерзляком, а после перенесенной комы ему почти постоянно было холодно. Под солнечными лучами Кроули разомлел, недавно он принял душ после тренировки и настроился на позитивный лад. Он смотрел на Азирафаэля, сосредоточенно изучавшего ассортимент книжного издательства, и ему казалось, что они оба находятся в своем, отдельном от всех, мире. Предложение, вырвавшееся у него, заставило Кроули очнуться. — Давай займемся сексом. — Ты полностью не выздоровел. — Азирафаэль оторвал взгляд от монитора и покосился на Кроули. — Вдруг мы что-то сделаем не так, тебе станет хуже. — Ты ведь будешь нежным. — За пять лет работы в салоне мадам Сэндвич Кроули пользовался ограниченным набором фраз. Это случилось и сейчас, он поздно спохватился. — Конечно, я буду нежным, но ты не готов. Я не хочу навредить. Если тебе так не терпится… — Азирафаэль повернулся к нему, — можем ограничиться ласками. Кроули громко икнул, справляясь с приступом тошноты. Наверное, что-то отразилось на его лице, потому что во взгляде Азирафаэля появилось понимание. Кроули покраснел от досады. — Из денег, украденных Эриками, мне причитается половина, — заявил он, — будь добр, отдай. — Без проблем, отдам. С тобой все хорошо?  — Мы часто трахались на Небесах? — М-м, ну… — у Азирафаэля порозовели уши, — да, каждые три дня ты приходил в мою комнату, часто оставался до утра. Ты что, забыл? — Моя память начинается с падения с платформы телепорта, да и то частично воспоминания тоже отсутствуют. — О, — Азирафаэль побледнел, — мне так жаль. — От этого рука или нога не отвалились. Сколько времени мы были знакомы на Небесах?  — Полгода. — Что между нами происходило? — Отношения, — было заметно, что Азирафаэлю не по себе, — ты предлагал сбежать в эту колонию, а я отказался. Ты приносил запрещенные книги, подвергал сомнению… Что? — Запрещенные книги? — медленно спросил Кроули. — Сбежать? Азирафаэлю не хотелось читать краткий курс истории Небес, но ему пришлось это сделать. Кроули внимательно слушал, а в конце потрясенно произнес: — И мы прожили в этом жутком обществе столько лет? И мы… бессмертные? — Нас можно убить, но если избегать такого, то проживем до скончания времен, — неловко пошутил Азирафаэль. Кроули ушел к себе. Он нашел в сети информацию о Небесах и потратил на чтение половину дня и всю ночь, пока не уснул за столом. В дальнейшем Кроули пытался восстановить свою память или хотя бы выстроить цепочку событий. Со слов Азирафаэля Кроули знал, что уничтожил целую колонию, понял, почему это сделал, но никаких угрызений совести у него не возникло.

***

Узнав о гибели Небес, Гавриил совершенно растерялся. Он стоял посреди улицы и вообще не представлял, что делать, очнувшись, попытался вызвать телепорт. Ничего не получилось. Тогда Гавриил вернулся в «Преисподнюю». Вельзевул была шокирована не меньше Гавриила, с ней уже связался Люцифер. Падшие испытывали двойственные эмоции: с одной стороны — ликование, а с другой — тоску о навсегда потерянной родине. — И что дальше?! — заорал Гавриил, врываясь в кабинет управляющей клубом. — Неужели это конец? Небеса пали? Да как такое вообще может быть?! — Я предупреждала, — лаконично ответила Вельзевул, — но кто бы меня слушал. Что ж, лично для меня ничего не изменилось. Заведение работает в прежнем режиме. — А я? — В любое другое время Гавриил ни за чтобы не позволил себе такой жалобный голос и потерянный вид, но сейчас ему было не до поддержания имиджа. — А что ты? Подумай хорошо, — Вельзевул не отводила глаз от мониторов, транслирующих горящие Небеса, — ты теперь как я или Люцифер. — Ну нет… — Гавриил заткнулся. — И как мне жить? — А у тебя никаких денег нет? Ну там, золота или камешков? Он достал из сумки крохотный мешочек с бриллиантами. — Ну вот. — Вельзевул высыпала драгоценности на стол, позвонила оценщику. — Продашь, будет на первое время, чем за еду платить. Предлагаю работу. — Нет! — возмутился Гавриил. — Ни за что! — А что же ты, дурень, собрался делать?  — Счета! — вспомнил Гавриил. — У Небес были банковские счета! И я один наследник. Страж Азирафаэль мог претендовать, но он мертв. Остальные — Падшие, лишенные статуса граждан Небес. Вельзевул явно не слушала, ее больше занимала трансляция. Гавриил взглянул на мониторы. — Значит, это действительно случилось, — с трудом проговорил он через пять минут. — Кстати, станции не деактивированы. Этот участок космоса потенциально смертоносен, но мне все равно. — Гавриил все еще выглядел сбитым с толку, но во взгляде появилась уверенность. Вельзевул помахала рукой в сторону выхода. Гавриилу не пришлось долго возиться, доказывая во Вселенском банке свои личность и гражданство, но возник вопрос, а точно он один претендент на наследие Небес? Гавриил был вынужден поселиться в Лондоне, дожидаясь завершения поисков. Деньги, вырученные за бриллианты, закончились, потому что он не умел экономить, вдобавок пришлось потратиться на переоформление личных документов. Гавриил сильно озадачился: на Небесах деньги как таковые не существовали. Граждане имели право получить новые одежду, мебель или роботов — по мере надобности. Частная собственность не запрещалась, но особо и не приветствовалось. Впрочем, за сувениры с отдыха никто выговор не делал, творческие люди могли хранить в своих комнатах часть созданных шедевров. Перед выездом на отдых проводили короткий инструктаж по расходам, выдавали определенную сумму, не более того. Драгоценности считались побрякушками, годными лишь для изготовления произведений искусств, граждане регулярно слушали лекции о том, как люди из внешнего мира сходят с ума, желая завладеть подобным, какие совершают преступления от жадности. Гавриил, как и вся верхушка, имел неограниченный доступ к «презренным» драгоценностям и деньгам. Отбывая на Землю, в основном для развлечений, он мог взять немного для оплаты прихотей. Гавриил был в курсе, что система Небес, как и говорил сначала Люцифер, а потом Рафаэль, а до них — по слухам, и сама Глава, прогнила насквозь и держится на честном слове. Многие граждане на курортах не тратились на посещение музеев или парков, а пускались в откровенный разврат, на что и уходили деньги. Подобные расходы никого не могли приучить к экономии. Гавриил искренне огорчился, в очередной раз проклял Кроули и задумался, а где же взять деньги? Тогда он обратился за помощью к Вельзевул. Она предложила заключить брак и подписать контракт, согласно которому двадцать процентов состояния свежеиспеченного супруга должны были перейти к Вельзевул в случае развода. Гавриил остался недовольным, но был вынужден согласиться на эти условия, названные им грабительскими. — Да что ты переживаешь? — фыркнула Вельзевул. — Как найдется сто и один сосланный, то поделят наследство колонии между всеми. Тебе достанется всего ничего. Ну что насупился? Давай, вспоминай, скольких сюда сбросили? И когда вообще завели эту практику? — За десять лет до исчезновения Главы колонии. — Значит, целая толпа наберется. Гавриил, взбудораженный этими словами, вспомнил поименно всех опальных сограждан, как Падших, так и временно сосланных на Землю, поделился списком с Вельзевул, которая отправила подчиненных на розыск этих людей. Многие уехали из Лондона или погибли, но из выживших остались только Падшие. Поиски усложнялись тем, что почти все эти люди изменили имена, однако после кратковременной задержки и это выяснили. Кроули словно сквозь землю провалился. В итоге удалось выяснить, что он некоторое время находился в клинике, его посещал какой-то мужчина со светлыми волосами, а потом вообще забрал. Гавриил надеялся, что это не Азирафаэль. У него не было фотографии бывшего Стража, а когда он попробовал описать Азирафаэля персоналу клиники, то услышал дружное «нет, не он». Гавриил жутко разозлился и пару минут смотрел по сторонам, чтобы успокоиться. Почему-то он обратил внимание на обувь на одном медбрате: темно-синие туфли с двумя пряжками, явно дорогие, насколько это понимал Гавриил. «Где-то украл, — раздраженно подумал он, — у кого-то из пациентов стащил. Ему точно не по карману такое». Гавриил так и не узнал, что Азирафаэль оставил клинике огромные чаевые с оговоркой: «Если кто-то будет расспрашивать обо мне, показывать фото или описывать мою внешность, пожалуйста, не узнавайте меня». Бывший Страж не горел желанием сталкиваться с кем-то из бывших сограждан. Поиски затянулись на полтора года, и, к недовольству Гавриила, представитель Вселенского банка сообщил: «Найден второй гражданин колонии Небеса. Азирафаэль Фелл, проживающий в колонии Проксима Центавра Би». Гавриил подавил желание резко ответить, вместо этого поблагодарил служащего за проделанную работу. Для вступления в права наследования требовалось прибыть в швейцарскую Женеву. Гавриилу хотелось увидеть Азирафаэля, но, к его разочарованию, в кабинете юриста бывшего Стража не оказалось. — Мистеру Феллу разрешено присутствовать онлайн, — услышал Гавриил.

***

Когда на пороге дома Азирафаэля и Кроули появился человек, который представился: «Детектив Смит, работаю на Вселенский банк», Азирафаэль вообразил, что этот детектив пришел за Кроули. Возможно, всплыла правда о том, кто сжег Небеса, и теперь Кроули мог поплатиться жизнью за геноцид. Детектив, предъявив свои документы, спросил: «Вы гражданин колонии под названием Небеса?» Азирафаэль кивнул. — Да, но меня сослали на Землю шесть с половиной лет назад. — Вы лишены гражданства? — Нет. — Если вы действительно гражданин Небес, — а я проведу тщательную проверку, — то вам полагается часть денежных средств этой колонии. У Азирафаэля перед глазами все закачалось, он схватился за стену, чтобы не упасть. Первым делом Азирафаэль подумал: «Отлично! Вот Кроули обрадуется!», а потом: «Ничего он не обрадуется. Он не помнит о Небесах, но у него уже сложилось о них плохое мнение. Будет возмущаться». — Вселенский банк регулярно получал обновленные списки граждан Небес, — добавил детектив, — последнее обновление произошло за месяц до гибели колонии. Я проверю эти списки, если вы там указаны как гражданин, значит, можете претендовать на денежные средства. После всевозможных проверок, включающих медицинское освидетельствование, — требовалось доказать, что Азирафаэль обладает способностями к быстрой регенерации поврежденных тканей и таким образом является выходцем с Небес, —  детектив Смит с нужными документами и справками отбыл на Землю. Кроули никак не прокомментировал приятную новость. Умом он понимал, что деньги Небес — не самое достойное наследство, но ничего не чувствовал по этому поводу. Небеса были для него рассказами Азирафаэля, историями из интернета, а не настоящей жизнью. Азирафаэля равнодушие Кроули обеспокоило, однако он решил не трогать друга. Во время сеанса связи с Женевой Азирафаэль закрылся в своем кабинете, при виде Гавриила едва не выругался. Гавриил притворился, что не замечает Азирафаэля. После подписи документов, оплаты налогов, банковских и юридических расходов оба вступили в права наследования. Азирафаэлю было что сказать Гавриилу, но он промолчал.

***

— Это твои деньги, ангел, — холодно произнес Кроули. — Ты и Гавриил — последние граждане Небес. — Но ты тоже… — Меня лишили гражданства, выкинули как мусор, а еще я сжег Небеса, поэтому не лезь ко мне со всем этим. — Никто не знает, что именно ты уничтожил колонию. Эрики слишком хорошо спрятались, очевидно, у них хватило ума не отсвечивать. Мадам Сэндвич держит язык за зубами, Терри тоже не из болтливых. Кроули, я рад с тобой поделиться. — Мне ничего от них не нужно, — отрезал Кроули. — Надеюсь, что я не слишком сижу у тебя на шее? — Да ты что… — возмутился Азирафаэль. — Как тебе такое пришло в голову? Если бы не ты, я бы не выжил на Земле. Пять лет ты обеспечивал меня, ну, вот теперь… — Отдаешь долги? — Господи, нет! Хватит, Кроули, что с тобой происходит? Я в чем-то провинился? Что я сделал не так?  — Ты? — Кроули разнервничался. — Нет, ты все делаешь правильно. Это я постоянно косячу. Из-за меня ты оказался на Земле, лишился нормальной жизни. — О нет, — Азирафаэль заткнул уши пальцами, — не желаю слушать эту ерунду.  Кроули отвел его руки в стороны. — Если бы не я, ты бы спокойно жил на Небесах. — Если бы не я, тебе бы не пришлось работать в том проклятом месте. — Тебя это грызет? — Разумеется! — Азирафаэль подозревал, что добром этот разговор не кончится, но не мог остановиться. — Ты пять лет осквернял себя ужасным занятием. Он не знал, что озвучил мысли Кроули. — Мы не разговаривали пять лет, — свистящим шепотом произнес Кроули, — потому что ты меня оскорбил. — Что сделано, то сделано. И я попросил прощения. — Да, ты попросил. — Клянусь, что больше никогда не выскажусь в таком духе. — Но думать будешь. — Нет.  Кроули отпустил Азирафаэля, посмотрел по сторонам.  — Я заметил на кухне вино. За все эти годы мы с тобой ни разу не выпили вместе.  — Да вот, купил по акции. — Азирафаэль обрадовался, что тема разговора сменилась и Кроули вроде как не злится. Азирафаэль принес бокалы и вино в кабинет, робот откупорил бутылку. В этой новой жизни Азирафаэль был счастлив вернуться к привычному ничегонеделанию руками, в этом ему помогали «умный дом» и роботы.  — Признаться честно, — Азирафаэль понюхал напиток, — ни разу не пробовал. Вот с едой разобрался, на Земле она была ужасная, а тут вкусная. — Ангел, тебе понравится. В салоне мадам Сэндвич допускалось распитие алкоголя, но в весьма ограниченных количествах, она знала, что с пьяными клиентами можно заработать ненужные проблемы. Кроули по достоинству оценил несколько сортов красного и белого вина, виски и некоторые ликеры. Оказалось, что его организм довольно устойчив к употребляемым градусам, хотя от похмелья это не особо спасало. Азирафаэль крепче пива ничего не пил, да и то ограничивался одной банкой, не найдя ничего интересного в этом напитке. На Небесах он избегал любых соблазнов, будь то алкоголь или сигареты, а о наркотиках и речи не могло быть. С ним случился единственный соблазн в виде Рафаэля, и Азирафаэль не устоял. — Ты был прав, — сказал он после пары глотков, — мне нравится. — Ну, а я что сказал? — Кроули сидел на софе, подогнув под себя ноги. Азирафаэль устроился в кресле за столом. Он наполнил дом безделушками и мебелью, из-за чего обстановка выглядела довольно эклектичной. Азирафаэль потратил много времени на изучение дизайнерских сайтов, но, привыкший к спартанскому быту, так и не понял, что именно ему нравится. Он покупал вещи спонтанно, по принципу «красиво, я это хочу». Кроули видел, что предметы обстановки никак не сочетаются между собой, но не собирался критиковать Азирафаэля. Они пили, ели сыр и фрукты, болтали о всякой всячине. Азирафаэль поделился планами: «Появилась перспектива увеличить продажи на сайте, только нужно его усовершенствовать», на что Кроули сказал: «Да без проблем, скажи, что именно надо доделать или переделать». Оба заметно опьянели, Азирафаэль сполз в кресле, Кроули растекся по софе. — Как-то я почти убил человека на Земле, — неожиданно признался Азирафаэль. — Явились в книжный трое, сказали, что я им должен, потом добавили что-то о Падших. Я ответил, что ничего платить не собираюсь. Они напали на меня. — Но не знали, что ты Страж, — хихикнул Кроули. Азирафаэль тоже засмеялся. — В общем, я вытащил раненых через черный ход и оставил на пороге заброшенного дома, ты помнишь, позади книжного был целый ряд таких домов.  — И? — Кроули неловко потянулся за бутылкой, едва не пролил вино на ковер. — А потом Терри сокрушался: «Представляешь, кто-то искалечил людей, один получил открытый перелом плеча, а второй еле выжил после удара по голове». — Им было стыдно признаться, что именно ты дал отпор. — Наверное. Я ждал, что их товарищи вернутся для мести, но никто не пришел. — Молодец. А третий куда делся? — Сбежал. — А почему я только сейчас об этом всем узнаю? — Мы тогда не разговаривали. Кроули нахмурился. Подумав немного, он поставил бокал на стол, поднялся и, пошатываясь, подошел к Азирафаэлю. — Я сожалею, — Кроули оседлал его колени, — не надо было настолько обижаться. Он наклонился, целуя Азирафаэля, сначала едва прикасаясь губами к губам, но постепенно поцелуи стали более страстными. Азирафаэль встал, удерживая на себе Кроули, и медленно опустился на пол. Оба разделись, беспрерывно целуясь. Азирафаэль с восторгом смотрел на обнаженного Кроули и видел, что его тело осталось таким же, как на Небесах. Разве что появились татуировки, но с пьяных глаз Азирафаэлю они показались весьма сексуальными. Он принялся целовать ноги Кроули, постепенно поднимаясь к паху, потом немного пососал, но не стал доводить до финала. Кроули громко стонал, Азирафаэлю стало вдвойне приятно и от собственного возбуждения, и от того, что партнер наслаждался процессом. Он покопался в ящиках стола, нашел крем для рук, засомневался, годится ли это в качестве смазки. — Да бога ради! — не выдержал Кроули. — Слюны хватит. Азирафаэль неторопливо вошел в него, действуя, как когда-то, без спешки, медленно, растягивая удовольствие. Кроули хватался за него, двигаясь навстречу, насаживаясь до упора, и сначала ему было до одури хорошо. Чувство заполненности, прикосновений, трение кожи о кожу, все это заставляло сходить с ума от желания… А потом Кроули помимо воли выпал из реальности, войдя в режим обслуживания. С ним такое случалось во время работы, он заводился, трахаясь с очередным клиентом, затем ему становилось стыдно, что он, по факту, изменяет Азирафаэлю. Кроули словно раздваивался, тело принадлежало тому, кто его трахал, а он размышлял на посторонние темы. «Азирафаэлю понравилось вино, — Кроули ощущал, что с ним что-то делают, — надо купить другое на пробу. Завтра закажу».  — Рафаэль, я могу тебя так называть? — Называй меня как хочешь, — ответил Кроули, не задумываясь. Ему приходилось и не такое говорить, привычные грязные разговорчики, сплошная пошлятина, тем не менее, клиенты ждали этого всего. Азирафаэль никогда не посещал борделей, разве что один раз, да и то не ради секса. Опьянение притупило в нем эмпатию, он не замечал по факту отсутствующего Кроули. — Рафаэль, я так счастлив… — Азирафаэль хотел его поцеловать, но Кроули сжал губы и отвернулся. Списав это на запах из своего рта, Азирафаэль слегка огорчился, правда, ненадолго. — Ты совсем не возбудился, — заметил он, отстранившись после оргазма. Кроули широко открыл глаза, с ужасом глядя на Азирафаэля. Сбылся один из его кошмаров, в которых Азирафаэль приходил в салон и требовал обслужить за деньги. Кроули задергался, стараясь высвободиться из-под Азирафаэля, взмокшего и тяжело дышащего после оргазма. Взгляд Кроули зацепился за лампу на потолке, в виде ангела с крыльями и трубой. Это вернуло в реальность. — Кроули? — Азирафаэль отполз от него и уселся, опираясь спиной в стол. — Что случилось? И тут Кроули прорвало потоком слов. Он спешил высказать все, что накипело за пять лет, говорил сбивчиво, отрывисто, отчаянно жестикулируя. Азирафаэль не понял больше половины, но понял, что психика Кроули расшатана до предела. И вот как раз сексом и не нужно было заниматься. — Я могу тебя обнять? — спросил он, когда Кроули умолк. — Я лучше в ванную пойду. — Хорошо, без проблем. В доме были две ванные, Азирафаэль посетил вторую. Кроули проторчал в душе почти час, вышел протрезвевший и раздраженный, закрылся в своей комнате. Азирафаэль принял таблетки от головной боли и ненадолго прилег, надеясь отдохнуть, чтобы алкоголь выветрился. Он проспал до позднего вечера. Во время ужина Кроули был тихим, съел все, что подали, и ушел к себе. После своеобразной исповеди он почувствовал  капельку облегчения.