Сожжение Небес

Еды хватило на три дня. За это время Азирафаэль с Кроули перерыли весь магазин в поисках чего-то, пригодного на продажу или обмен на пищу и воду. Но во всех комнатах были рухлядь и испорченные книги. Азирафаэль вспомнил «451 градус по Фаренгейту» и взял пару томов, которые можно было читать. Обложки были покорежены от сырости, на страницах расплылись темно-желтые пятна, а в некоторых местах буквы превратились в серый фон. Но Азирафаэль все равно был рад чтению. Он подумывал продать муляжи в витринах, изображающие стройные ряды книг, однако отказался от этой идеи, решив, что магазин будет выглядет ну уж совсем убого. — Надо найти работу. — Где? — Кроули не сводил глаз с испачканного непогодой окна. — Мы ничего не умеем делать. — Ну неправда же, Раф… Кроули. Ты Разработчик с высокой квалификацией. — У меня нет ничего, подтверждающего эту квалификацию. И если я скажу, что получил образование семьдесят лет назад, то возникнут более чем странные вопросы. Это касается и тебя. На тяжелый труд я не способен. Можешь попробовать наняться к Терри грузчиком. Но мне кажется, что зарплаты не хватит на нас двоих, да еще придется оплачивать дом. — Спрошу у Терри. — Азирафаэль надел накидку и пошел в продуктовую лавку. Старик, очевидно, ожидал его визита. — У меня есть помощник, а второй не нужен, — с сожалением сказал он, выслушав Азирафаэля. — Могу дать продукты в долг. — Я не знаю, когда верну этот долг. — Я отдам почти просроченные продукты, вы не отравитесь, а мне не придется их утилизировать. Если холодильник работает, то я могу делать так и дальше. Но вы все же поищите работу. Холодильник в книжном был в таком же запущенном состоянии, как и все вокруг. Кроули починил его, предварительно помедитировав над мотором и схемами. Инструменты одолжил Терри. На сомнительного качества продуктах они прожили почти месяц, пока к ним не пришли представители «Преисподней». — Привет, красавчики, — протянул мерзкого вида мужчина с грязными светлыми волосами, в некогда сером, а теперь пятнистом от жира и чего-то, похожего на засохшую кровь, плаще. От мужчины несло канализацией. — Ну что, обосновались, наладили быт, работку нашли? — А вы кто? — стараясь держаться уверенно, спросил Азирафаэль. Кроули стоял позади, опираясь на костыль.  — Меня зовут Хастур, — мужчина ткнул себя пальцем в грудь, потом кивнул на своего темнокожего спутника, лысая голова которого была покрыта морщинистой кожей, похожей на шкуру ящерицы, — Лигур. Мы работаем на клуб «Преисподняя». Госпожа Вельзевул предлагает сотрудничество на взаимовыгодных условиях. Контракт, отличные выплаты, прекрасные условия работы. Ты, — он уставился на Азирафаэля, — будешь пользоваться популярностью. Ты, — он посмотрел на Кроули, — оригинальный видок, гарантирую, от клиентов не отобьешься. Питание обеспечиваем. Знаете, а я ведь тоже с Небес. И Лигур. И госпожа Вельзевул. Только нас скинули давненько, и мы тут чудненько обосновались. — Я тебя помню, — сказал Кроули. — Ты работал двумя этажами ниже, мы редко пересекались. — Ага, — заржал Хастур, — да-да. Рафаэль, гениальный Разработчик, прямо бог во плоти. Самый умный и разумный, что ж ты тут оказался? — Меня зовут Кроули. — Да похрен, как тебя зовут, — вмешался Лигур, — ты нигде не найдешь работу, только у нас. Если ты Падший, то документов нет, вообще ничего такого, чтобы доказать свои образование и опыт. Пустое место для системы, даже при том, что она здесь хреновая. — Вы предлагаете работу в борделе? — уточнил Азирафаэль. — Ну да. А ты думал где, в библиотеке? — снова заржал Хастур. — Боюсь, мы вынуждены отклонить ваше предложение. — Азирафаэль говорил твердо, выпрямившись, готовый дать отпор, если бы эти двое полезли в драку. Он не особо любил тренировки, но все зачеты по самообороне сдавал на отлично. Во всяком случае, Азирафаэль никогда не позволял тренировочным роботам победить, даже с учетом их установок «Не навреди человеку». — Идем. — Лигур потянул Хастура за рукав плаща. — Приползут, когда желудки начнут их самих переваривать. — Хастур зловеще ухмыльнулся. После их ухода Азирафаэль повернулся к Кроули: — Мы найдем работу. Только не такую. — Да, ты прав. Не такую, — задумчиво отозвался Кроули. — Ты знаешь наизусть щит Небес. Эти знания можно дорого продать. — Да ты изменник в квадрате. Ничего не получится, знания заблокированы. О, ты не знал, что на Небесах наловчились блокировать определенные участки памяти? А как тогда, по-твоему, работает коррекция? Думаешь, тебе дают волшебную пилюлю, и ты забываешь неделю своей жизни или год? Ох, Страж, не тупи на ровном месте. Кто же выпустит вовне бомбу замедленного действия в виде меня? Если попытаться взломать блокировку, то я умру. И это не пустая угроза. К тому же для взлома щита нужно оборудование. — А разве здесь такого нет? — Я не знаю.  — Можно поискать покупателя. — Предлагаешь выйти на улицу и спрашивать всех подряд: «А кому коды от щита Небес»? Уверен, что мне лучше даже не заикаться о своей специализации. А еще уверен, что пароли успели поменять. После первой ошибки мой мозг поджарится. Азирафаэль был вынужден согласиться с его доводами. До вечера они почти не разговаривали, над ними нависали проблемы. Азирафаэль прикидывал, куда бы наняться, перспектива физического труда удручала, но он был уверен, что вполне справится. Кроули отшучивался на предположения друга о возможной работе, но было видно, что он о чем-то думает.  На следующий день он куда-то ушел с самого утра. Азирафаэль забеспокоился через пару часов, вообще не представляя, где искать Кроули. Он проштудировал карту Лондона, но это мало что дало. Карта была издана десять лет назад и, скорее всего, не соответствовала реальности. Здешние жители пользовались мобильными телефонами, на Небесах эти устройства были заменены на селекторы, установленные во всех зданиях, или оповещения приходили на мониторы. Азирафаэль и Кроули не могли купить мобильники, даже самые простые, поэтому такой вид связи был исключен. Азирафаэль сходил к Терри, но старик только головой покачал на вопрос о Кроули.

***

Кроули вернулся ночью. Азирафаэль, задремавший на продавленном диване в задней комнате, сразу вскочил. — Где ты был? Что случилось? Кроули бросил на стол деньги, развернулся и пошел к лестнице на второй этаж. Когда Азирафаэль улегся спать, то уловил запах какого-то парфюма. Аромат был приятным, но явно не прилетел с ветром. Кроули выглядел измотанным до предела, бледным, осунувшимся, словно чем-то переболел, что в принципе исключалось. И у Азирафаэля возникло несколько предположений: «Он нашел работу, тяжелую работу, и устал. Но куда его могли взять без документов и с таким увечьем? Судя по словам Терри, с трудоустройством на Земле все очень плохо, надо постараться, чтобы куда-то наняли. Неужели… Нет, он не мог так с собой поступить. Он не мог ТАК поступить с нами». — Раф… Кроули, где ты был? — срывающимся от волнения голосом спросил Азирафаэль. — Только не говори, что нанялся в «Преисподнюю». — Спокойной ночи, — едва слышно отозвался Кроули. — Нет! — Азирафаэль схватил его за плечо, рывком повернул к себе. — Отвечай! — Я заключил контракт с мадам Сэндвич. Интересная женщина, условия выгодные.  — Нет. Нет! — возмутился Азирафаэль. Кроули тоже не остался в долгу. — А что ты предлагаешь? На стройку наняться? Так тут ничего не строят. Или куда? Уборщиком? Как я смогу этим заниматься? Я ни на что больше не пригоден, только… — А сексом, значит, ты можешь заниматься? Ничего не мешает? — Азирафаэль понимал, что его несет не туда, куда нужно, и лучше бы заткнуться, но он был не в состоянии это сделать. — Я же сказал, что ты придурок. Не надо было следовать за мной. Чего ты этим добился? Голода и вонючего воздуха? — Я добился свободы. — Ага. — Кроули отвернулся. — Только съесть ее не получится. — Но почему ты так поступил? — Азирафаэль начал закипать от праведного гнева. — Разве нет других вариантов? Терри говорил, что в Лондоне полно хакеров, которые, понятное дело, работают незаконно. Ты можешь стать таким же. Ты ведь… гений. — Ниша переполнена. К тому же, тут используют устаревшие протоколы, мне придется переучиваться, а я не хочу. — Глупо звучит, — окончательно обозлился Азирафаэль, — ты способен переучиться. — У нас нет денег на текущий момент, а на учебу нужны время и оборудование. Как ты будешь еду покупать?  — Возьмем в долг у Терри. Так многие делают в квартале. А потом отдадим. — Ты вообще представляешь кто такие хакеры и что они делают? — Кроули говорил достаточно громко, чтобы его было слышно, пусть он и лежал спиной к Азирафаэлю. — За подобную деятельность можно получить реальный срок в тюрьме, а то и пулю промеж глаз. И хорошо, если сразу убьют, а не намотают кишки тебе на шею. — Перестань драматизировать! Люди зарабатывают! А ты… ты выбрал легкий путь! — Легкий? Допустим. — Не допустим, а так и есть! Где твоя гордость? — Не знаю, как ты, а я чувствую себя предельно никчемным, — теперь Кроули бормотал себе под нос, заставляя Азирафаэля прислушиваться, — все вокруг чужое, не мое, мне здесь плохо, я постоянно ощущаю себя виноватым. И люди… они другие, я их не понимаю. Те, с которыми я раньше общался, и те, что живут здесь, — совершенно разные. Я думал, что сумею наладить контакт, но нет, это исключено. — Раф… Кроули, — Азирафаэль смягчился, — пожалуйста, мы найдем другую работу, обещаю. Ну в самом деле, неужели нет иного выхода, кроме как осквернять свое тело?  — Доход будет стабильным, гарантирую. От спокойного голоса Кроули Азирафаэль взбеленился и сказал то, о чем жалел последующие пять лет. — Убирайся из моей постели. То, чем ты решил заняться, это… отвратительно. Продавать себя, как кусок мяса, это… это неуважение к себе! Кроули убрался, прихватив второе одеяло из шкафа. В соседней комнате была еще одна кровать, но без простыни и подушек. Азирафаэль принес недостающее. С этого дня они перестали общаться. Кроули утром уходил в салон мадам Сэндвич, часто возвращался на следующий день, а то и пропадал на пару суток. Азирафаэль безрезультатно искал работу, мучился угрызениями совести, не представляя, как выпросить прощение у Кроули.  Со временем ему стало казаться, что он застрял в ночном кошмаре.

***

Рафаэль, как и Азирафаэль, сначала считал Небеса идеальным сообществом. В самом деле, разве можно жить где-то еще, в мире, наполненном жестокостью, нелогичностью, болезнями и унижениями? Но бесконечная жизнь имела свои минусы. У Рафаэля было слишком много времени, чтобы усомниться вообще во всем. Это началось с общения с людьми из внешнего мира. Рафаэль, по характеру открытый всему новому, страстно жаждущий этого нового, впитывал сведения как губка. Если коллеги пропускали мимо себя подобное, то Рафаэль бережно складывал в памяти полученные знания, а потом анализировал их, отсеивая шелуху и оставляя самое ценное. Он засомневался в идеальности Небес. Он заполучил запрещенную литературу и не менее запрещенную музыку, смотрел фильмы из далекого прошлого. Он не переставал общаться с посторонними вроде как по работе, но на самом деле задавал уйму вопросов, не относящихся ни к инженерному делу, ни к программированию. Он написал утилиты, позволяющие отсеивать ненужное из прослушивания и записей, таким образом десятилетиями не попадаясь отделу Слежения за порядком. Он знал, что неугодных руководству Небесами выкидывали из общества или корректировали память и психику, оставляя на низших уровнях.  Рафаэль не видел смысла в революции, осознавая, что раскачать граждан Небес нереально. Все, кроме Совета, были под воздействием «витаминного комплекса». В шестнадцать лет Рафаэль начал подозревать неладное и перестал принимать таблетки, сразу ощутив просветление в голове, а позже принялся планировать побег, не желая быть Падшим или мертвым. Рафаэль прозондировал почву, сопоставил факты и сделал вывод, что Небеса не станут его преследовать, если он будет жить на новом месте тихо, как мышь. Рафаэль не хотел становиться звездой вечеринки, подготовка к отступлению шла по плану, хранящемуся в голове.  Но тут случился Азирафаэль, разрушив все планы одной своей улыбкой. У Рафаэля бывали короткие романы, он почти сразу прекращал отношения, ему было невыносимо жить с кем-то, замороченным системой. Азирафаэль быстро поддался влиянию Рафаэля, оказавшись «неправильным» гражданином Небес. Рафаэль включил друга в свой план побега. Он знал, что Гавриил давно ненавидит его, завидуя успехам и подозревая в ереси. Рафаэль тщательно подготовил пути к отступлению, собираясь поставить Азирафаэля перед фактом: «Выдвигаемся через час», но опоздал. После ареста его как следует избили, а потом потащили на пародию допроса. Туда же привели Азирафаэля. Рафаэль с ужасом осознал, насколько был безответственным, подвергнув любимого человека риску стать Падшим. Он слушал ответы Азирафаэля, повторяя про себя древнюю молитву к неизвестной Богине, надеясь, что это сработает. Сработало, пусть и криво, но Азирафаэль взбунтовался, сдав себя с потрохами. И время для Рафаэля остановилось с того момента, когда прозвучал приговор для Азирафаэля. Падение с платформы телепорта и последующую боль от переломов Рафаэль принял как наказание за друга. Увечье он тоже счел наказанием, пусть и недостаточным. Можно было все исправить, стоило найти хирурга, который бы заново сломал кости и составил их в правильном положении, но Рафаэль намеренно ничего не сделал, даже когда появилась такая возможность. Он дотошно изучил возможность стать хакером, однако для этого требовалось не только освежить знания, а и купить кучу техники, обеспечить выход в сеть. Кроули проверил другие возможности, но, как и Азирафаэль позже, ужаснулся от перспективы работы оператором для управления роботами на расстоянии. У него даже случилось что-то вроде панической атаки, едва Кроули представил себя в одном из таких залов, где операторы лежали тесными рядами.  В итоге Кроули действительно пошел по пути наименьшего сопротивления, наивно посчитав проституцию легкой работой, и заключил контракт с владелицей борделя только для того, чтобы на его месте не оказался Азирафаэль. Кроули не особо запомнил первого клиента, разве что боль от секса и несмываемое чувство осквернения. Мадам Сэндвич заплатила за первых трех клиентов. Домой Кроули возвращался, будучи уверенным, что Азирафаэль его поймет. В конце концов, Падший он, Кроули, а не бывший Страж. Кроули не хотел благодарностей, но не ожидал, что Азирафаэль мало того что не поймет, а еще и выскажет свое отвращение.  Свернувшись в комок, Кроули кусал подушку, чтобы не заорать от душевной боли, в груди словно дыру выжгли. Утром он проснулся с чувством, будто его выпотрошили, а взамен напихали всякий мусор. Обида на Азирафаэля исчезла в первый месяц после окончательного падения Кроули, потом он не решался заговорить с другом, не желая слушать презрительные слова. Он бы насовсем перебрался в салон мадам, но не хотел оставлять Азирафаэля. Иррационально Кроули цеплялся за слабенькую надежду, что друг когда-нибудь его простит, ну или хотя бы не будет испытывать отвращения. Со временем он начал подрабатывать хакером в притонах, где не было никакой гарантии, что сейчас не ворвутся наемные убийцы, подосланные ограбленными и возмущенными клиентами взломанных банков. Кроули осознавал, что от некачественных кабелей и коннекторов его внутричерепные процессор и накопитель рискуют попросту сплавиться в единое целое с мозгом, но ему были нужны деньги на билеты.  Рейсы в разные колонии были регулярными, но без документов Кроули ни на что не мог рассчитывать. Через два года он сумел добиться гражданства Великобритании, раздавая направо и налево взятки, тратя на это бешеные суммы, из-за чего приходилось работать на износ. Тут-то и пригодилась способность тела к восстановлению. Мадам Сэндвич по достоинству оценила столь ценного сотрудника и не жалела средств на гардероб, аксессуары и питание. Она посылала курьера с продуктами и вещами для Азирафаэля, а когда Кроули попросил так не делать, то мадам пожала плечами, обмахиваясь веером из павлиньих перьев. Как-то она призналась Кроули, что всегда хотела выступать в мюзиклах или варьете, но, к сожалению, никто не увидел в ней никаких талантов для этой деятельности. Мадам жестоко разочаровалась в шоу-бизнесе, однако с тех времен пристрастилась к гламуру, что выражалось в перьях, блестках, пайетках и пышных прическах. Кроули не нравилось, что мадам сделала его одним из своих любимчиков, порой пускаясь в откровения, но не одергивал ее. С коллегами он не особо общался, хотя многие из них дружили по-настоящему, некоторые жили парами. Кроули все это не интересовало. — Я достаточно зарабатываю, — продолжил Кроули, — не надо тратиться больше положенного. — Милый мой, — проворковала мадам, — поверь, я ничего не теряю. Если ты понимаешь о чем я. Кроули отлично понимал: «Она на мне приумножила свои доходы в десятки раз, что ей стоит потратиться на еду для Азирафаэля? Привязывает меня все сильнее и сильнее». Он прошел этап ненависти к своей жажде знаний и нового, смирившись со своим падением. Чувство осквернения и использованности практически перестало его донимать. Кроули научился абстрагироваться во время работы в салоне мадам Сэндвич, порой верил, что все это происходит не с ним, а с каким-то другим человеком. И даже когда появилась перспектива все бросить и перебраться к хакерам, Кроули решил не оставлять стабильный доход. Азирафаэль в поношенной одежде, выглядящий более чем чужим в заброшенном книжном или на улицах Лондона, неизменно вызывал у Кроули угрызения совести. Если бы Гавриила с его соратниками можно было уговорить, то Кроули нашел бы способ это сделать. Он был готов предложить собственное самоубийство в обмен на спасение Азирафаэля. Пусть с почищенной памятью, но Азирафаэль вернулся бы в нормальную жизнь и не страдал бы без воспоминаний о Кроули. Кроули слишком хорошо знал руководителей Небес, чтобы не браться за заведомо провальную затею.

Через пять лет

— Смотрю, у вас, вроде как, все наладилось. — Терри наблюдал за Азирафаэлем, который протирал полки в лавке. За это старик пообещал подарить сухое молоко и яичный порошок.  — Да, можно и так сказать. — Азирафаэль уже не считал уборку низменным занятием, скорее досадной необходимостью. — Я подумал, а что, если ты будешь сдавать комнату в книжном? Насколько я помню, на втором этаже две жилые комнаты. В одной вы с Кроули, а лишнюю… — Он там спит. — Оу. — Терри заметно огорчился. — Вы рассорились. Понятно. Позволь спросить  — почему? — Его способ заработка… предосудителен. Да, понимаю, я живу на иждивении, Кроули меня содержит, я должен быть ему благодарен. Но ничего не могу с собой поделать. — Установки. — Терри постучал себя по голове. Азирафаэль покосился на него и промолчал. — Уже пять лет прошло, пора бы принять реальность. — Я принял. — Нет. А, погоди-ка, — Терри нахмурился, что-то вспоминая, — кажется, я слышал о том, что некоторых возвращали на Небеса. Чем ближе была дата, когда Азирафаэль мог подать ходатайство о помиловании, тем больше он о нем думал, даже слова подбирал, выстраивая фразы, чтобы не разозлить Гавриила или, упаси кто-нибудь, Метатрона. При этом Азирафаэль чувствовал себя предателем. — Будешь писать писульку? — продолжил Терри. — Нет. — Из-за Кроули? Азирафаэль замялся, не зная, что сказать. И в этот момент он понял, что не подаст никаких «писулек» и даже обсуждать это не станет ни с одним представителем Небес. — Извините. — Он выскочил из лавки, едва не забыв о накидке, и помчался к салону мадам Сэндвич. Азирафаэль никогда там не был и даже близко не подходил, испытывая ужас при одной мысли, что переступит порог этого пристанища всевозможных пороков. Он очутился в хорошо вентилируемом помещении, больше похожем на больничный холл, чем на те картинки, которые Азирафаэль рисовал в своем воображении. Все вокруг было белое и скромное, за стойкой сидела мадам Сэндвич, пышная дама в одежде, расшитой бисером и блестками, с искусным макияжем и высокой прической. Азирафаэлю этот вид показался чересчур контрастирующим с обстановкой. Он на пару секунд представил мадам в белом халате. — Добрый день, сэр, — она окинула посетителя оценивающим взглядом, — чем могу помочь? — Я ищу своего др… — в голове Азирафаэля промелькнуло, что он не имеет права называть Кроули другом. — Я ищу Кроули. — Ищете по делу или пришли на сеанс релаксации? — Мадам Сэндвич узнала Азирафаэля, пусть они и не были лично знакомы. Она считала необходимым мониторить ситуацию в квартале, и, конечно же, ей доложили о сожителе Кроули: «Целыми днями торчит в заброшенном книжном, оказалось, что этот блондинчик владеет этой развалиной. Ничем не занимается. С виду тряпка, не боец, такой только альфонсить и способен». Из чего мадам сделала соответствующие выводы об Азирафаэле: «Нахлебник, не заслуживает Кроули», но оставила их при себе. Она была в курсе, что Кроули старше ее в два раза, а так как мадам была благовоспитанной дамой, то не считала вежливым поучать человека столь солидного возраста, пусть он и не выглядел на свои года. — По делу. — Мистер Кроули ждет клиента. — Мадам покосилась на монитор. — Но если вам нужен сеанс, предположим, на двадцать минут, то мистер Кроули с радостью вас примет. В ином случае, боюсь, он будет занят целый день. Что-то ей подсказывало: не стоит впускать Азирафаэля, возможен скандал и даже драка, но жажда наживы победила здравый смысл. Для всяких неудобных случаев у мадам были роботы-охранники, которые могли вежливо справиться с буйными клиентами, конкурентами или ревнивыми партнерами. Не зря мадам потратилась на новые модели и не ленилась проводить апгрейд. Азирафаэль получил гражданство Великобритании через год после дня ссылки, ведь у него были официальные документы. Тогда же он обзавелся банковским счетом, куда Кроули регулярно перечислял деньги. Азирафаэль стыдился их использовать, но приходилось покупать еду, оплачивать счета за воду и электричество. Он старался расходовать по минимуму, и в итоге на карте набралась небольшая сумма. Азирафаэль внутренне корчился от каждого слова женщины, ему хотелось уйти. Вместо ответа он протянул карту. После подтверждения платежа мадам Сэндвич поклацала кнопками на проекции клавиатуры. В холл выкатился маленький робот, похожий на пылесос, на «спине» мелькала фраза «Следуйте за мной». Азирафаэль так и сделал.  Они прошли по длинному коридору с закрытыми дверями, из-за которых не доносилось ни звука и над которыми горели табло «Занято» или «Не занято». Наконец робот остановился перед очередной дверью. Азирафаэль откашлялся и постучал. — Добрый день… — Дверь открылась. Азирафаэль увидел Кроули в черном шелковом платье до щиколоток, с минимумом косметики. Он стоял на высоких каблуках, волосы были уложены в красивую прическу. — Какого?.. — Кроули схватил Азирафаэля за лацканы пиджака и втащил в комнату, спотыкаясь и хромая.  Здесь пахло хвоей и какими-то цветами, широкая кровать была застелена темно-синим бельем, окно показывало горный пейзаж. Стены небесного цвета, на потолке поблескивали золотые звезды. Кроули разжал пальцы с длинными ногтями цвета спелой вишни и схватил со столика черные очки. Он обзавелся этим аксессуаром сразу после того, как начал работать на мадам Сэндвич. Кроули сделал татуировку змеи чуть ниже правого виска, а от пальцев ног и чуть выше колен появился узор в виде черно-красной змеиной чешуи, что показалось Азирафаэлю настоящей дикостью. Теперь он думал, что таким образом Рафаэль окончательно порвал с Небесами. — Кроули, — Азирафаэль молитвенно сложил руки перед собой, — прошу, выслушай.  Кроули прислонился к стене. Из-за очков было непонятно, куда он смотрит. — Я виноват, признаю. Понимаю, ты мне не веришь. И я не знаю, как вымолить прощение. Терри сказал сегодня, что всему виной установки. Нам ведь всегда вбивали в голову, что то, чем ты занимаешься… — Проституция. — А? — То, чем я занимаюсь.  Азирафаэль обрадовался, что Кроули с ним заговорил. — Нам всегда вбивали в голову разное, внушали, что жители других колоний в общем и Земли в частности ведут неправильную жизнь, наполненную пороками и всякой мерзостью. А вот мы, граждане Небес, единственные, кто свят и непорочен. Но я знаю, чем занимаются граждане, когда отправляются в отпуск. Они и сюда часто наведываются, в основном верхушка. Я ведь не только в книжном штаны протираю. Терри много чего интересного рассказал, и его помощник тоже. По описанию ясно, что тот же Гавриил — завсегдатай «Преисподней». И я думаю, что у него какой-то сговор с госпожой Вельзевул. — Мне-то что до этого? Ты купил мое время, — Кроули кивнул на табло, где шел обратный отсчет от двадцати до нуля, — чем займемся? — Ничем. — Азирафаэль хотел взять его за руки, Кроули не позволил. — Я не должен сваливать свои ошибки на промывку мозгов. Не Небеса тебя оскорбили, а я. Рафаэль… — Кроули. — В голосе послышались слезы. — Как хочешь, так себя и называй, но я-то знаю твое настоящее имя. Я пять лет был натуральным мудаком, засунул голову в задницу, сидел у тебя на шее… — Ангел, — Кроули снял очки, глаза увлажнились, — это сложно делать, если голова в заднице. — Перестань. — Азирафаэль обнял его. — Ты офигенно выглядишь, я в восторге. И не рассчитываю на твое прощение.  — Я всегда тебя прощу, ангел. Они простояли, обнявшись, пока счетчик не обнулился. — Тебе пора. — Кроули умело поправил макияж. — Потерпи еще немного. Мы отчалим на Проксиму Центавра Би. Отличное место, можно неплохо устроиться, экология в порядке. Денег хватит и на билеты, и на аренду дома, а там уже найдем работу. Обещаю, что больше не буду… Надо немного подождать, я не могу взять и уйти, у меня обязательства перед мадам. — Я что-нибудь приготовлю на ужин, — пообещал Азирафаэль, игнорируя последние слова Кроули. — Хочешь блинчики? Я раздобыл рецепт у Мэгги, она поклялась, что получится неплохо даже из порошка вместо яиц. — Отлично! — оживился Кроули. — Блинчики? Отличная идея! Жду не дождусь. У Азирафаэля возникло чувство дежавю. Перед тем, как попасть в лапы Гавриила, они расстались точно так же, на мажорной ноте.  — Может, я вечером подожду в холле? Домой вместе пойдем. — Нет, — Кроули подтолкнул его к выходу, — не надо. Лучше иди и готовь. Уверен, что рецепт Мэгги не подведет. Только сам все не съешь, а то знаю я тебя. Азирафаэль хотел поцеловать Кроули, но тот указал на свои накрашенные губы.  Помада не размазалась бы от легкого чмока, однако Азирафаэль ничего в этом не понимал. Поэтому он послал воздушный поцелуй, Кроули рассмеялся. В коридоре Азирафаэль столкнулся с мужчиной в накидке, скрывающей лицо. Что-то в фигуре и осанке показалось знакомым, но Азирафаэль поспешно прошел мимо. От мысли, что этот мужчина сейчас будет делать с Кроули, у него испортилось настроение.