Растопи этот лёд

На следующий день состоялись похороны сестры Дазая. Безусловно, Портовая Мафия взяла на себя все расходы и организовала церемонию. Дазай с нечитаемым выражением на лице стоял возле могилы, пока в яму опускали гроб и бросали сверху на него землю. А когда все ушли, он на некоторое время остался возле последнего пристанища Ёсико, но, не проронив не слезинки, покинул кладбище, на выходе из которого его ждала машина Портовой Мафии. За рулём автомобиля находился Мори Огай. Когда Дазай разместился на заднем сиденье, врач обернулся к нему и спросил: — Ты как? — Нормально, — ответил юный альфа и, сняв резинку с волос, встряхнул головой, тем самым позволяя длинным кудрявым прядям рассыпаться по плечам, после чего откинулся на спинку сиденья, прикрыв глаза. — Они тебе не мешают? — поинтересовался Мори, продолжая смотреть на подростка. Дазай открыл глаза и встретился взглядом с мафиози. — А вам? — спросил Осаму. — У вас волосы не менее длинные, чем у меня. — Я привык. — Я тоже. Хотя знаете, доктор Мори, мне бы всё-таки хотелось избавиться от них. — Хорошо. Сейчас отвезу тебя в какой-нибудь салон, — с этими словами Огай завёл двигатель и тронулся с места. — Как вы так быстро выяснили информацию обо мне? — задал вопрос Дазай, хотя он догадывался, но почему-то захотелось поддержать разговор и узнать об этом странном, без сомнений, властном и опасном человеке больше информации. — Не догадываешься? — спросил тот. — Догадываюсь. Наверняка Хироцу-сан рассказал вам о моей способности, после нашей первой с ним встречи. А если вы знали моих родителей или слышали о них, могли знать и о том, что у их сына, который пропал три года назад вместе с сестрой из родительского дома, где произошла стычка двух вражеских кланов, была такая же способность. Сопоставить факты, не составило для вас труда, верно? — Ты прав, — произнёс Мори. — Всё происходило именно так. Хотя я не был знаком с твоими родителями лично, слышал о расправе над ними, Дазай-кун, и мне жаль, что тебе пришлось пройти через всё это. О твоей способности знали многие, и это была ошибка твоих родителей — позволить узнать о ней кому-либо, пока ты так мал. «Весёлые ребята» и «Ночные лисы», так назвался клан, который возглавляли твои родители, не особо-то и враждовали когда-либо. Можно сказать, они не были союзниками, но и их интересы никогда не пересекались. У «Весёлых ребят» не было крайней необходимости в ликвидации «Ночных лисов». Я думаю, они это сделали для того, чтобы заполучить тебя и использовать в своих интересах. — Я догадывался об этом, — проговорил Осаму. — Краем уха что-то слышал, пока находился там и сделал выводы. — Ты очень сообразительный для своего возраста, Дазай-кун, — Мори улыбнулся, глядя в зеркало заднего вида, встретившись взглядом с Осаму, тот промолчал, и лицо его по-прежнему не выражало никаких эмоций, а вскоре Мори остановил автомобиль возле какого-то салона красоты и спросил: — Сам пойдёшь или с тобой сходить? — Сам, — ответил Дазай, а Мори дал ему несколько купюр, и тот покинул машину. Пока Дазая не было, Мори размышлял обо всей этой ситуации и о том, что пришлось пережить мальчику за три года пребывания в плену. Было довольно странно, что он это выдержал вообще, а не вздёрнулся при первой возможности. Вспоминая шрамы на теле юного альфы, Мори каждый раз внутренне содрогался, несмотря на то, что был в далёком прошлом военным врачом, а потом многие годы работал на мафию и на своём веку повидал всякое; его сложно было шокировать чем-то подобным, ведь и сам Мори был прекрасным мастером пыток. Однако увечья несчастной девушки, которую вынуждено убил Дазай, да и его собственные рубцы, синяки, ссадины и гематомы, покрывавшие всё тело, не могли оставить равнодушным даже такого холодного человека, как Мори. Это было странное для него, давно забытое чувство, которого он не испытывал очень много лет ни к одному живому существу. «Что это? Чувство жалости, сострадания? Почему этот мальчишка вызывает их у меня?» — сам себе удивлялся Огай. Он понимал, что Осаму получил глубокую психологическую травму и, скорее всего, подвергался не только физическому насилию, но и сексуальному, поэтому нуждается в помощи психолога, это как минимум, а может быть, и психотерапевта, однако гордый и своевольный парнишка, который научился скрывать свои чувства под масками безразличия и равнодушия, вряд ли признает, что такая помощь ему нужна. Конечно, Мори собирался её ему предложить, но чуть позже и как-нибудь осторожно, чтобы не травмировать лишний раз и так покалеченную психику ребёнка. Позже, когда вернулись с Мори в порт, Дазай попросил у врача несколько упаковок бинтов, а придя домой, обмотался ими почти полностью, желая скрыть под повязками не только уродливые рубцы, но спрятаться от всего мира, будто в коконе. Шло время, Мори был практически единственным человеком в мафии, кто общался с Осаму ежедневно, впрочем у того не возникало желания вообще с кем-либо пересекаться и разговаривать, даже несмотря на то, что в курсе всего произошедшего с ним был лишь Мори, а Хироцу отчасти, остальные мафиози понятия не имели, кто он такой и какой ужас пережил. Дазаю не хотелось заводить новых знакомств, он предпочитал проводить время в одиночестве, играя на планшете или на телефоне. Как-то Огай предложил Осаму поговорить обо всём, что с ним произошло, с психологом, но тот отказался, не желая вспоминать пережитый кошмар и изливать кому-либо душу, ведь даже Мори не рассказал подробностей. Он не желал ворошить прошлое, хотя вспоминая о произошедшем, ничего не испытывал, кроме ужасающей, ледяной пустоты, спрятав сильнейшую боль глубоко внутри за семью печатями, заперев на пудовый замок, но в любом случае эти воспоминания были довольно неприятными. — Я знаю, — как-то раз сказал Мори, когда Осаму пришёл к нему в медпункт, — что ты способный мальчик: в школе ты учился отлично, но даже несмотря на то, что вынужденно прервал обучение, своих знаний ты не растерял. Дазай, не хочешь продолжить учиться? Я могу устроить тебя в прекрасную школу, которая находится при мафии. Ты будешь общаться со своими сверстниками, мне кажется, что тебе это пойдёт на пользу. — Я не готов сейчас вернуться в школу, — проговорил Дазай, присаживаясь на кушетку и глядя в бордовые глаза. — Не хочу общаться со своими одногодками, но я не против продолжить обучение, если со мной будут заниматься индивидуально. — Что ж, хорошо. Это можно устроить, Дазай-кун. Я обо всём договорюсь. — Доктор Мори, — вдруг произнёс Осаму, вставая с кушетки и подходя к столу, за которым сидел Огай. — Почему вы так добры ко мне? Я ведь для вас никто. Прошло три месяца с тех пор, как я здесь, но вы не привлекаете меня к какой-либо деятельности Портовой Мафии. Вам ведь нужна моя способность, именно поэтому вы меня забрали. Так что вы задумали? Вы не похожи на сердобольного человека, помогающего убогим и нищим, которому просто стало жаль сиротку с поломанной жизнью и искалеченной психикой. Чего вы хотите от меня на самом деле? — сказав это, Осаму подошёл к Мори ближе и, сверля его взглядом, положил руку на его шею, проводя вниз к груди и поглаживая пальцами. — А может быть, вам нужно от меня нечто совсем иное? — Дазай приблизил лицо к Мори, почти касаясь его губ своими. — Так скажите об этом. Я понимаю, что за всё в этой жизни нужно платить, и я готов к расплате, тем более, что вы гораздо симпатичнее Сакамото Кэстеро и других ублюдков, которые имели меня почти каждый день на протяжении трёх лет. Огай рвано выдохнул и накрыл руку Осаму своей ладонью, после чего решительно убрал её и поднялся со своего места. Сцепив пальцы в замок за своей спиной, Мори подошёл к панорамному окну и произнёс: — Будем считать, Дазай-кун, что я этого не слышал. Просто твоё время ещё не пришло. Я хочу, чтобы ты выучился, пришёл в себя, а после этого ты ещё успеешь поработать на нашу организацию. Иди. Выражение лица Осаму не изменилось, он развернулся и направился к выходу из медпункта Портовой Мафии, но вдруг остановился и замер на месте, когда услышал следующие слова Огая: — Никогда больше так не делай, Дазай-кун. Ты меня понял? Дазай ничего не ответил, лишь кивнул и вышел за дверь. Вскоре Осаму приступил к обучению, учиться ему всегда нравилось, и он делал заметные успехи в этой области. К тому разговору, когда Дазай, сам не зная зачем, наверное, поддавшись какому-то странному порыву, предложил себя врачу Портовой Мафии, они с Мори больше не возвращались, и тот действительно делал вид, что ничего такого не было. Огай относился к Дазаю хорошо, хотя никогда не проявлял какой-то особой отеческой любви, но он заботился о нём. Осаму же всё чаще и чаще ловил себя на мыслях о том, что не может воспринимать Мори, как своего приёмного отца или опекуна, а интерес, который у него к нему появился, скорее, можно было назвать ненормальным и противоестественным, особенно в таком юном возрасте. Хотя, памятуя о произошедшем в медпункте Портовой Мафии, Дазай больше не предпринимал попыток повторить что-либо подобное, успешно скрывая свои извращённые мысли и фантазии за маской безразличия. Однако душевное состояние парня нельзя было назвать нормальным, и оно было далеко от нормального. Иногда на Дазая накатывало чувство опустошённости и апатии, и несколько раз он резал вены, пытаясь покончить с собой, хотя мучитель его и сестры пока не был найден, а прежде, чем умереть, Осаму хотел отомстить. Мори предполагал, что Дазай может совершить суицид, поэтому тайно за ним присматривал, также установив в его квартире скрытые камеры. А когда Осаму попытался сделать это впервые, поспешил к нему домой и открыл дверь запасными ключами. Он обнаружил юного альфу в ванной, наполненной водой красного цвета. Тот был без рубашки, но в брюках, а вода оказалась ледяной. Дазай вскрыл себе вены и был без сознания, но жив. Огай убедился в этом, едва войдя в ванную и приложив пальцы к его шее. Вытаскивая мокрого парня из воды, он бормотал: — Да как же ты в такую ледяную воду-то залез? Мори перетащил Осаму в гостиную и уложил на диван, укутав в тёплое одеяло, после чего ему пришлось наложить по несколько швов на глубокие продольные порезы, оставленные альфой на предплечьях с внутренней стороны. Перевязав раны бинтами, Мори привёл Дазая в чувства, дав понюхать ему нашатыря. — Доктор Мори, — произнёс Дазай, встретившись взглядом с бордовыми глазами. — Как вы узнали? — Просто решил проверить как ты, а когда ты не открыл, воспользовался запасным ключом. — Вы следите за мной что ли? — Нет, ну зачем же? — невозмутимо соврал Огай, — просто такой исход был вполне ожидаемым в твоём состоянии. Я же тебе говорил, что нужно обратиться к психологу. — Нет, я не хочу, — упрямо заявил мальчик и попытался принять сидячее положение, однако его голова закружилась, и он снова упал на диван. — Тебе не стоит вставать, — произнёс Мори. — Лучше лежи. Огай не стал проводить с Осаму профилактическую беседу, лишь вколол ему какие-то препараты, а когда тот уснул, лёг в другой комнате, активировав способность и попросив Элис присмотреть за Дазаем, так как опасался, что он может проснуться и повторить попытку суицида. А потерять такого одарённого, во всех смыслах этого слова, человека Мори не хотел. Он видел, что мальчишка обладает огромным потенциалом и ни секунды не сомневался в том, что он принесёт пользу не только организации, но и ему самому лично. Утром Мори всё же позвонил знакомому психологу и назвал ему адрес, куда нужно было приехать. — Я не собираюсь изливать душу какому-то мозгоправу, Мори-сан. Я в порядке, — заявил Дазай, когда альфа сообщил ему о своём решении. — И вы прекрасно знаете моё мнение по этому поводу. Зря вы его пригласили, я не буду с ним разговаривать. — Дазай, ты не в порядке. — Мори присел рядом с парнем на диван и взял его руку в свою, слегка её сжав. — Тебе необходима помощь специалиста. Ты ещё юн и многого не видел. Жизнь вовсе не так ужасна, как тебе сейчас кажется. Ты должен понять, что всё плохое позади, а впереди тебя ждёт немало хорошего. — Вот как? И что же, например? — с усмешкой спросил Осаму. — Я не вижу никаких перспектив в своём будущем и не хочу проверять ваши слова на собственном опыте. По-вашему в жизни есть какой-то смысл, доктор Мори? — Да, Дазай-кун, — ответил тот. — Он есть в жизни каждого человека. — А вот я его не вижу. Хотя... Неожиданно Дазай сам накрыл руку Мори своей ладонью и принялся поглаживать её пальцами, неотрывно глядя в бордовые глаза. — Опять ты за своё, Дазай-кун? — Мори мягко убрал от себя руку подопечного и произнёс: — Я понимаю, что пережитое в плену довольно сильно на тебя повлияло. Если человека долго мучают и подвергают пыткам, это не может пройти без последствий и не оставить глубокий след в его душе. Но ты должен понимать, что сейчас всё иначе: ты не пленник и ничего мне не должен. — А вы не задумывались над тем, Мори-сан, что просто нравитесь мне, как мужчина? — спросил Осаму, продолжая сверлить Огая взглядом. — Ты сам не понимаешь, что говоришь. Это всё последствие физических и душевных травм. Ты альфа, и то, что с тобой делали там, не меняет твоего пола. Хотя в таком возрасте, вообще, рано об этом думать. — Тогда я найду кого-то другого. — Тебе стоит подумать над тем, чтобы найти омегу, неважно девочку или мальчика, и попытаться для начала хотя бы подружиться с ней или с ним, а не предлагать использовать себя взрослым альфам в качестве малолетней шлюхи, Дазай-кун, — тон Мори был строгим, а взгляд стал ледяным, при этом выражение лица Осаму не изменилось, он лишь улыбнулся, откидываясь на подушку и продолжая сверлить доктора взглядом, а Мори добавил: — Прости за грубость, Дазай-кун, но ты не оставил мне выбора. Ты должен наконец понять где твоё место и более не позволять подобных вольностей ни со мной, ни с кем-то другим. — Понять, где моё место? — Дазай расхохотался. — Был у меня один учитель, который доходчиво объяснили, где моё место, доктор Мори. Что ж, я вас понял. Можете не оправдываться передо мной, к тому же вам вовсе не идёт роль сердобольного старикашки. Мори нахмурился, но не стал отвечать на грубость мальчишки, вместо этого, он произнёс: — Тебе необходима помощь психолога, Дазай. — В дверь позвонили, и Мори добавил: — Кстати, а вот и он. Мори настоял на своём, и Дазая регулярно посещал психолог, однако Осаму не был с ним разговорчив и откровенен. Тому чуть ли не клещами приходилось вытаскивать из него информацию. По большей части Дазай слушал психолога, в то время, как обычно происходит наоборот, а иногда в конце сеанса мог сказать, что-то типа: «Рад был помочь вам, доктор. Вы не стесняйтесь, приходите почаще, я всегда готов вас выслушать». Общаясь после сеансов с Мори мозгоправ говорил, что Дазай довольно закрытый мальчик и из него очень сложно вытянуть хоть слово, если тот говорить не желает. — Иногда мне кажется, что в этом юном теле заперт взрослый мужчина, умудрённый опытом и уставший от жизни, — как-то раз сказал он Мори. — Это не удивительно, после того, что он пережил, — ответил Огай. — Есть хоть какие-то улучшения после ваших сеансов? — Не особо. Но я хочу продолжить общение с Дазай-куном. Если не будет толку в ближайшее время, я постараюсь ввести его в состояние гипноза. Хотя не хотелось бы этого делать без согласия пациента, а вряд ли он его даст. Конечно, у меня есть способ сделать это против его воли, но неизвестно, как он отреагирует. Ведь Дазай-кун не хочет раскрываться и рассказывать кому-либо о том, что у него творится в душе. — Что ж, попробуйте, возможно, это поможет. — Он принимает антидепрессанты, которые я ему выписал? — Да. Я лично слежу за этим. — Прекрасно, — сказал врач и ушёл. После каждого сеанса Мори общался с психологом и спрашивал о том, есть ли успехи в его работе с Дазаем, однако порадовать доктора мозгоправу было нечем. Наконец, психолог решился провести с Дазаем сеанс гипноза о чём и сказал Мори, а тот ещё раз дал на это своё добро. Сеанс проходил в медпункте Портовой Мафии и в этот раз он длился уже на час дольше, чем проходили обычные сеансы общения мозгоправа с Дазаем. Огай всё поглядывал на часы в ожидании, когда его подопечный выйдет, однако тот всё не выходил, и Мори подошёл к двери, приложив к ней ухо. Не услышав по ту сторону никаких звуков, Огай открыл дверь и непроизвольно вздрогнул, так как ожидал увидеть либо Дазая сидящим на стуле в состоянии транса, либо лежащим на кушетке, возможно, в состоянии сна, да и вообще всё, что угодно, только не то, что предстало глазам врача. Дазай сидел на полу, а психолог лежал рядом. Услышав, как скрипнула дверь, Осаму повернул к Мори забрызганное кровью лицо. В руке он держал окровавленный скальпель, однако Мори не было видно за его спиной, что именно произошло с мозгоправом. — Это же мой скальпель, — только и нашёл, что сказать Мори, ощупывая свои карманы. — Ага, — Дазай кивнул, окинув, на несколько секунд потерявшего самообладание, Мори ледяным взглядом, от которого тому стало не по себе, затем подошёл к нему и протянул ему перепачканный кровью инструмент, добавив: — Я же говорил вам, Мори-сан, что не желаю общаться с мозгоправом, — сказав эти слова, Дазай вышел за дверь, а врач Портовой Мафии, наконец, перевёл взгляд на лежавшее на полу тело. Горло мужчины оказалось перерезано, рубашка спереди разорвана или разрезана, а на его груди было вырезано одно слово: «Заебали». Отдав распоряжение нескольким мафиози избавиться от трупа и прибраться в его рабочем кабинете, Огай отправился к Осаму в квартиру. Необходимо было выяснить зачем он это сделал, ведь несмотря на всё, что с ним произошло, Дазай казался вполне адекватным и уравновешенным человеком. Мори ни разу не замечал за ним спонтанных вспышек гнева или истерик, что было бы не удивительно в его случае. Напротив, Дазай всегда был слишком спокоен и холоден, а иногда натягивал на себя маску излишней весёлости. Даже то, как себя вёл его подопечный после убийства, ни в чём не повинного человека, говорило о том, что поступок Дазая не был спонтанным, а похоже, он совершил его с холодным расчётом, заранее стащив скальпель у Мори. — Дьявольский вундеркинд, — проговорил врач, покидая медпункт. Подойдя к квартире Осаму, Огай толкнул дверь, она оказалась не заперта и доктор прошёл внутрь. Эспер сидел на кухне и что-то пил из чашки, Мори застыл в прихожей, а Дазай, не оборачиваясь, произнёс: — Проходите, Мори-сан, не стесняйтесь. — Откуда знаешь, что это я? — спросил тот. — Ну а кто же ещё может ко мне пожаловать? — усмехнувшись, проговорил Осаму и обернулся. Мори отметил про себя, что его подопечный умылся и переоделся. — Я знал, что вы придёте, потому и не запер дверь. Огай прошёл на кухню, а Дазай спросил: — Чаю? — Нет, спасибо. Мори присел на стул напротив Осаму и произнёс: — Зачем ты это сделал? — Мне казалось, что вы поняли мои мотивы, доктор Мори, — сверля Огая взглядом пронзительных карих глаз, проговорил Осаму: — Я же оставил записку. — Записку? — переспросил Мори, а Дазай улыбнулся и кивнул. — Ах да, надпись на груди. — Точно. У вас остались ещё ко мне какие-то вопросы, Мори-сан? — Дазай, ну зачем доходить до таких крайностей? Я понимаю, ты не хотел открываться перед чужим человеком, но он ведь просто врач. Это его работа. — Была. — Ну да, «была». Зачем убивать? Ты хоть знаешь, что у этого человека осталась семья, дети, он был хорошим врачом и помогал людям. По-твоему он заслужил смерть? Ведь он просто хотел тебе помочь. — Смешно, — Осаму усмехнулся и, поставив чашку на стол, откинулся на спинку стула, продолжая сверлить Мори взглядом. — «Смешно?» — переспросил тот. — Ну да, смешно слышать нечто подобное от врача Портовой Мафии, у которого руки по локоть в крови невиновных людей, если не по самые плечи. — Я не убиваю просто так, и убийство не доставляет мне удовольствия. Сравнивать тебя и меня просто глупо. Я — взрослый человек, ты — ребёнок. — Ребёнок, который прошёл через ад. Знаете, Мори-сан, то, что произошло со мной заставило меня повзрослеть слишком быстро и не на каких-то три года, а, может, на десять лет или двадцать, не уверен. — Да, я понимаю, потому и хочу тебе помочь забыть об этом ужасе. — Так не напоминайте мне о нём. — Это не так работает, Дазай. Детям, пережившим насилие, просто необходима помощь психолога. Иначе ты будешь нести это бремя на протяжении всей своей жизни. — Надеюсь, она будет недолгой, — серьёзным тоном заявил Дазай. — Ты ошибаешься, Дазай-кун. В жизни есть много хорошего. — Ой, ладно, Мори-сан. Вы мне это уже говорили, но толку-то? Может, для вас и есть в этой жизни что-то хорошее, а для меня, увы, нет. Надеюсь, что случай с психологом отобьёт у вас охоту таскать меня по мозгоправам. Я не буду ни с кем из них общаться, а если продолжите настаивать, то с каждым из тех, кого вы мне подсунете, произойдёт то же самое. — Ладно, Дазай, я тебя понял. — Мори поднял руки вверх в примирительном жесте. — Больше никаких психологов. Но как ты смотришь на то, чтобы обсудить ситуацию со мной? В меде я изучал психологию, хотя всю свою жизнь работал по другому профилю. — С чего вы решили, что я захочу обсуждать это с вами? — Я понимаю, ты не хочешь раскрывать свою душу перед чужим человеком. Но я ведь в курсе произошедшего с тобой и не совсем для тебя чужой. Давай поговорим об этом, чтобы твоё психическое состояние не ухудшилось. — То есть, вы хотите сказать, что я псих? — Нет. Я совсем не это имел ввиду. Просто такие душевные травмы чреваты последствиями психических заболеваний в будущем. — Со мной всё в порядке, Мори-сан, — упрямо стоял на своём Дазай, а потом добавил: — Я сегодня устал: ваш психолог с попытками ввести в гипноз в конец меня вымотал. Пойду-ка я спать, — с этими словами Осаму поднялся со стула и прошёл в свою комнату, а Мори сверлил его спину тяжёлым, задумчивым взглядом. Огай больше не поднимал эту тему, понимая, что спорить со своим подопечным и что-то ему навязывать абсолютно бессмысленно, однако не переставал удивляться сильному характеру и выдержке Дазая. Произошедшее с ним не сломило его, хотя и случались порой попытки суицида, но, скорее, предпринимал он их не из-за психологической травмы и воспоминаний о прошлом. «Наверное, Дазай не видит смысла в жизни, потому что потерял всех родных, — порой размышлял Мори. — Если бы была жива его сестра, всё обстояло бы иначе. У него была бы в жизни цель и желание жить ради любимого человека. Если бы он имел друзей, ему было бы проще, но Дазай такой упрямый. Он будто намеренно не хочет ни с кем сближаться». Что же касается Осаму, то он действительно не желал ни с кем сближаться, так как помнил, каково это: терять любимых людей. Пару раз он предпринимал попытки суицида, но Мори его спасал, а потом он просто резался, потому что хотел ощутить боль. Иногда ему казалось, что он не живой человек, а какая-то бездушная машина, он был словно ходячая оболочка, оставшаяся от самого себя. Глядя в зеркало, Дазай видел своё отражение, но его взгляд был мёртв, как и душа, внутри истерзанного тела, а боль позволяла снова почувствовать себя живым. Шрамов на теле становилось всё больше, но Осаму это не волновало. Теперь он всегда носил бинты, которые стали его второй кожей, и знал, что никому никогда не позволит заглянуть под них и узнать, какие глубокие раны, как физические, так и душевные они скрывают.

***

Прошло около года... — Убейте их, — хрипел старик, обводя комнату безумным взглядом. Он лежал на кровати, а рядом с ним сидел врач Портовой Мафии Мори Огай. — Убейте их всех! Убейте! Убейте! Убейте! — Конечно, босс, — произнёс Мори и в его руке металлическим блеском сверкнул скальпель, а в следующий миг босс Портовой Мафии захрипел, захлёбываясь собственной кровью, которая забрызгала лицо и одежду Огая. Мори повернулся к Осаму, который стоял возле окна и безразлично, с каменным лицом, смотрел на происходящее. — Босс умер от болезни, — проговорил врач. — Его последние слова были: «Мори, ты новый босс Портовой Мафии». Дазай, ты свидетель... Год спустя... Сакамото Кэстеро за два года так и не был найден, хотя Портовая Мафия напала на его след около полутора лет назад. Оказалось, что эспер покинул страну, вылетев в Лондон, потом в Париж, после чего в Берлин, где его след затерялся. У Портовой Мафии под руководством Мори Огая поначалу были некоторые проблемы, они касались поставок оружия, недостатка средств, верных и преданных людей новому боссу, а также конфликтов с противоборствующими группировками. А тут ещё объявился предшественник, который должен был лежать в могиле, однако почему-то не лежал в ней, а спокойно бродил по городу и несколько раз был замечен в иностранном квартале. Мори получил видеозапись, на которой предшественник обвинял его в своей смерти. В последнее время новый босс часто советовался с Дазаем, если необходимо было принять какое-то важное решение. Этот подросток обладал неординарным умом, был проницателен и мог просчитать наперёд ходы других людей так, словно видел будущее. Да, в его присутствии Мори иногда становилось жутко, порой ему казалось, что перед ним не мальчик пятнадцати лет, а просто демон из ада с ледяным взглядом, который далеко не каждый кровавый мафиози мог выдержать. И хотя Осаму напоминал немного Мори его самого в детстве, всё же он заметно от него отличался. Может быть, всё дело было в пережитом Дазаем, ведь с Мори ничего подобного не случалось? Но Огай не сомневался, если его подопечный возьмётся за это дело, он раскрутит его до конца и выяснит настоящий ли предшественник или фальшивый. Поэтому Мори принял решение отправить Дазая и Хироцу в тот район, где видели предыдущего босса, чтобы выяснить правдива ли информация, пообещав Осаму взамен приготовить препарат, который убьёт его безболезненно, если тот так этого хочет. Хотя насчёт препарата Мори, конечно, соврал, но Дазаю знать об этом было вовсе необязательно. Как ни странно, но информация подтвердилась, и когда Осаму сообщил об этом боссу по телефону, на него неожиданно напали. Нападавшим оказался некий Накахара Чуя, который был ровесником Дазая. Несмотря на то, что являлся омегой, он руководил враждебной для Портовой Мафии группировкой, в которой состояли подростки, и имел мощную способность, позволяющую ему управлять гравитацией. Когда Осаму увидел эспера, возвышающегося над ним, после того, как тот ударил его ногой по лицу, то его пробрала внутренняя дрожь. Этот омега, хоть и был парнем, удивительно походил на покойную сестру Осаму. Он имел примерно такой же рост, телосложение, рыжий оттенок волос и голубой цвет глаз. Увидев его, Дазай будто на какое-то мгновение вернулся в прошлое, и ему стало дурно от этих воспоминаний. Перед глазами промелькнули события самых страшных в его жизни лет, проведённых в неволе вместе с сестрой. Воспоминания пыток, насилия и боли всплыли перед его мысленным взором настолько ярко и красочно, будто это произошло только вчера, хотя нет, даже в те дни Дазай не ощущал ничего, кроме пустоты и порой забывал, что он всё-таки человек. Ёсико... Она была одета в оборванную, перепачканную грязью и засохшей кровью одежду; её, когда-то красивое, лицо, теперь лишь с одним глазом, бледное в ссадинах, порезах и синяках, имело много и старых уродливых шрамов; единственный оставшийся потускневший глаз взирал на Осаму с мольбой, а потрескавшиеся губы прошептали: «Убей меня, Осаму, освободи от мук, пожалуйста». Осаму вспомнил, как нажал на курок и отнял жизнь самого дорого и любимого человека, в этот момент его сердце словно кинжалом пронзили, даже когда убил Ёсико, он не испытывал таких сильных чувств и эмоций, а сейчас от всех этих воспоминаний, ему стало нехорошо, хотя на лице не отразилось ни единой эмоции. Дазай быстро пришёл в себя, вернув себе прежнее самообладание. Самоуверенный рыжий подросток назвал Дазая ребёнком, хотя и сам являлся таковым, на что Осаму не преминул ему указать. Почему-то этот парень с первого взгляда вызвал у Дазая жгучую антипатию, хотя это было неудивительно, ведь знакомство их не задалось с самого начала и похоже было, что Накахара испытывает к Дазаю такие же чувства. Вступив в бой с Хироцу и Осаму, Чуя в итоге оказался захвачен Портовой Мафией, хотя его поимке поспособствовал ещё один эспер, без него вряд ли бы у них что-нибудь получилось. Позже босс Портовой Мафии, пленив ребят из «Овец», вынудил Чую принять участие вместе с Дазаем в расследовании и поисках информации о предшественнике и некоем существе, именуемом Арахабаки, которое являлось божеством. Оба парня были не в восторге от того, что им предстояло работать вместе, но согласились, так как выбора им босс не оставил. В ходе расследования выяснилось, что предшественник — это существо-способность одарённого из Портовой Мафии, некоего Рандо, а Чуя и есть Арахабаки. Дазаю вместе с Накахарой пришлось объединить усилия, чтобы победить Рандо, а потом ребята из «Овец» попытались убить Чую, так как сочли его предателем и примкнули к другой враждебной для Портовой Мафии организации, которая называла себя «СБГ». Кстати, это именно Дазай подставил Чую перед «Овцами» для того, чтобы товарищи посчитали его предателем и попытались убить. Его план был прост и одновременно с этим гениален. Дазай предложил Чуе сыграть в игровые автоматы, где наградой победителю должно было стать одно желание, которое выполнил бы проигравший. Осаму выиграл, а потом предложил Накахаре отыграться и аннулировать результаты предыдущей игры. Чуе нужно было лишь первым найти виновника, однако в случае проигрыша в битве умов он бы стал послушным псом Дазая до конца жизни. В какой-то момент в игровой зал вошли двое ребят из «Овец», и Чуя, накинув капюшон на голову, спрятался от них, однако Дазай выдал его, сказав: «Эй, Накахара Чуя, пошли работать». Позже Осаму позвонил боссу и попросил того отпустить пленников, что он и сделал. Но несмотря на это Чуя ушёл вместе с ним, а не с «Овцами», и те решили, что Накахара переметнулся на сторону врага. Позже, после того, как Чую попытались убить, пришёл Дазай вместе с группой бойцов и заключил с ним сделку. Чуя был вынужден согласиться вступить в Портовую Мафию в обмен на то, чтобы «Овцам» сохранили жизни. Несмотря на то, что они его предали, Накахара хотел их спасти и даже предателя Ширасе, который нанёс ему удар отравленным ножом. Босс Портовой Мафии решил объединить Дазая и Чую в дуэт и поставил их работать в паре. Оба подростка были категорически против такого решения, так как терпеть не могли друг друга, однако вскоре поняли, что с Мори Огаем спорить бессмысленно. Каждый раз при встрече, Дазай не упускал возможности подколоть омегу, как-нибудь оскорбить и унизить. В свою очередь Чуя отвечал ему взаимностью, а если у него заканчивались аргументы, пускал в ход кулаки. После таких «словесных» перепалок Дазай частенько оказывался в медпункте Портовой Мафии, где босс, с тяжёлым вздохом, обрабатывал ссадины своего подопечного, а порой накладывал на сломанные конечности гипсы. — Мори-сан! — как-то ввалившись в медпункт, почти прокричал Дазай, держась рукой за переносицу, между его пальцами сочилась кровь. — Что случилось, Дазай? — спросил Огай, посмотрев на своего воспитанника, хотя и так знал ответ. — Этот придурок мне опять нос сломал, — ответил Осаму и плюхнулся на кушетку. — Это кто тут придурок?! — послышался крик омеги, вбежавшего следом за Дазаем в медпункт. — Ты! Кто же ещё? — выпалил Дазай, а Чуя, сжав кулаки, бросился на него, но путь ему преградил Мори, после чего выпроводил Накахару за дверь со словами: — Чуя, успокойся. И, вообще, иди работай. Накахара фыркнул, но спорить с боссом не стал, а тот вернулся к Осаму и произнёс: — Дазай, я прекрасно знаю твой характер. Ты сам провоцируешь Чую. Зачем ты это делаешь? — Ничего я его не провоцирую, — возмутился тот, пока Мори доставал из шкафа бинты, спирт и пластырь. — Этот карлик просто неуравновешенный, он шуток не понимает. Мори тяжело вздохнул и, подойдя к Осаму, запрокинул его голову назад, после чего затолкал в ноздри бинты и прощупал пальцами переносицу. — Действительно сломана, — констатировал он, ставя хрящик на место, отчего Дазай вскрикнул: — Больно-о! — Да ладно. Я знаю, как ты на самом деле относишься к боли, хоть и говоришь, что ненавидишь её. Так что, не ломай комедию хотя бы передо мной. Дазай ничего не ответил, а Мори обработал спиртом ссадину на его носу. — Полежи минут десять, — сказал он и извлёк из холодильника пакет со льдом, после чего положил его на переносицу подопечного и снова присел за стол, принявшись просматривать какие-то бумаги. Через десять минут Мори снова подошёл к Осаму и, убрав лёд, а также вытащив из его ноздрей тампоны, проговорил, наклеивая пластырь на ссадину: — Ты не забыл, Дазай, что сегодня у вас с Чуей совместное задание? — Забудешь о таком, — буркнул Осаму, а затем добавил уже громче: — Мори-сан, ну можно я никуда не пойду с этим коротышкой? Не могу я работать с ним. Он больной на голову, ему лечиться надо. — Дазай! — Мори повысил голос: — Хватит уже! Ты бы лучше присмотрелся к Чуе. Из вас бы мог получиться не только отличный дуэт, но и прекрасная пара. — Чего? Босс, вы с ума сошли? — Поговори мне тут ещё! — прикрикнул тот, а затем более спокойно добавил: — Иди, работай. Дазай молча поднялся с кушетки и, демонстративно громко топая, покинул медпункт Портовой Мафии. — Ну что за характер? — посетовал Мори, убирая бинты и спирт в шкаф, а лёд в холодильник. — Хотя с Чуей он проявляет хоть какие-то эмоции. Крики, скандалы и драки стали давно привычным делом для самого смертоносного дуэта в Йокогаме, который получил название «Двойной Чёрный». Дазай будто специально каждый раз нарывался на пиздюлину, издеваясь над Чуей, а тот, несмотря на то, что был невысокого роста, к тому же, являлся омегой, в бою мог дать фору любому альфе, даже не применяя способность. А с Осаму, конечно, он её применить никогда не мог из-за обнуляющего дара последнего, хотя очень хотелось треснуть по наглой, бинтованной физиономии гравитацией так, чтобы ненавистный напарник улетел на другой конец планеты. Мало того, что у Дазая был довольно острый язык, которым он умело пользовался, и легко мог затронуть самое больное, так в добавок ко всему он регулярно бросал Чую на поле боя одного в бессознательном состоянии, после применения порчи, которая очень быстро лишала его энергии; эту сторону способности Накахара не мог контролировать и отключать самостоятельно, без помощи Дазая, да и открыл он её в себе не так давно, во время столкновения с Верленом — другом того самого Рандо, а если точнее, Артюра Рембо, которого Двойной Чёрный одолел вместе около года назад. Применяя порчу, Чуя страдал физически, ощущая неудержимый гнев, неконтролируемую ярость и жуткую боль, а Дазай специально затягивал с обнулением, желая досадить Чуе ещё и этим, так как, чем дольше порча в нём находилась, тем больше мук Накахара испытывал, а если бы она пробыла в нём слишком долго, то непременно убила бы эспера. Дазаю об этом было прекрасно известно, но он не спешил отключать способность Накахары, наслаждаясь видом лютующего Арахабаки, а потом беспомощного Чуи, который падал на землю к его ногам без сознания, после обнуления. Обычно в такие моменты Осаму широко улыбался, разворачивался и уходил, но не спешил возвращаться в порт, так как Огаю было известно о привычке своего подопечного бросать напарника на поле боя в одиночестве, и за это Дазай каждый раз получал нагоняй. Поэтому он заваливался в какой-либо бар и спокойно хлебал виски, пока его телефон разрывался от звонков Мори. Иногда его местоположение вычисляли и тогда за ним приезжал водитель на одной из служебных машин с приказом от босса доставить Дазая в штаб-квартиру. В этом случае Осаму получал выговор от Огая, а Чуя уже к тому времени обычно лежал в медпункте Портовой Мафии. Сегодня у Дазая был день рождения, ему исполнялось шестнадцать. Последний день рождения Осаму отмечал шесть лет назад, несмотря на то, что уже прошло три года с тех пор, как он был освобождён из плена. Мори предлагал организовать для него праздник, когда Осаму исполнялось четырнадцать, затем пятнадцать, но Дазай отказывался, более того он категорически не желал принимать подарки именно в этот день. Всё дело в том, что Осаму свои дни рождения до десятилетия отмечал в кругу близких людей. Праздники его семья устраивала с размахом, на них приглашали одноклассников Дазая, но главным было то, что рядом находилась любимая сестра. После потери своих родных, Осаму не мог себе представить, как будет отмечать день рождения без них, поэтому не считал день рождения за праздник, хотя бывало приходил на чужие. Например, два месяца назад он без приглашения завалился на вечеринку, устроенную в честь шестнадцатилетия Чуи с целью испортить тому праздник своим присутствием. — Какого хуя припёрся? — встретил вопросом Дазая Накахара, заметив у того в руках вместительную коробку. — Ну что за вопросы, Чу-уя? — пропел Осаму, скорчив удивлённую гримасу. — Пришёл поздравить с днём рождения своего любимого напарника. — Любимого? — Накахара фыркнул. — А это что? — Чуя кивнул на коробку. — Подарок, что же ещё? — с этими словами Дазай протянул Чуе коробку и добавил: — С днём рождения! Накахара принял коробку, но не спешил открывать, а к напарникам уже были прикованы десятки пар любопытных глаз. — Ну, чего медлишь? — с улыбкой поторопил Чую Дазай. — Давай, открывай! Накахара огляделся по сторонам, а затем с опаской развязал нежно-розовые ленты, стягивающие коробку. Он знал, что от Дазая можно ожидать любой пакости и непроизвольно засветился красным, готовясь запулить коробку куда подальше, если там окажется что-то мерзкое или опасное. Кто знает? Может, там бомба? Заметив красноватое свечение вокруг эспера, Осаму усмехнулся, проронив: — Чуя, ты что боишься? — Да пошёл ты! — рявкнул тот, но всё же погасил способность и нашёл в себе силы открыть коробку. Вопреки его ожиданиям, там оказалась не бомба и даже не куча дерьма, из коробки совсем не воняло, к слову. Чуя осторожно заглянул внутрь и вытащил из упаковки спортивный костюм. Правда он был странного цвета и казался больше на три размера. Штаны оказались яркого, ядовито-зелёного цвета, а мастерка была фиолетовой. Накахара удивлённо приподнял вверх левую бровь и посмотрел на Дазая. — Что? — спросил тот. — Дазай, — медленно заговорил Чуя. — Я, конечно, понимаю, что у тебя совершенно нет вкуса и чувства стиля, но всё же ответь мне на один вопрос. — Хорошо, — снова улыбнулся тот. — Я готов удовлетворить твоё любопытство, Чуечка. — Почему штаны так сильно отличаются по цвету от кофты, да и размер не мой? — О! Тут всё очень просто, родной, — пропел Осаму. — Видишь ли, я оббегал в поисках подарка для тебя весь город, но оказалось, что на карликов костюмы не шьют, пришлось покупать по отдельности низ и верх. Это был самый маленький размер, но, к сожалению, одного цвета я не нашёл, извини. В следующий раз обязательно сошью на заказ. — Ты... — прошипел Чуя и, не удержавшись, ударил Осаму, однако тот уклонился от атаки, зато не успел от штанов, которые Чуя накинул ему на шею, использовав их как удавку. Лишь когда лицо Дазая побагровело от нехватки кислорода, он отпустил напарника, а тот прокашлявшись, как ни в чём не бывало спросил: — Тебе что, не понравился подарок, вешалка для шляп? — Пошёл ты! — бросил Чуя и развернулся к гостям, которые не сводили с Двойного Чёрного любопытных глаз, но тут же сделали вид, что каждый занимается своим делом. Вспоминая этот день и то, как покраснел от злости Накахара, когда Дазай пустился в объяснения по какой причине штаны отличаются цветом от мастерки, Осаму улыбнулся. Он сам не знал почему так происходит, но ему очень нравилось бесить Чую. И делал он это всегда, даже несмотря на то, что знал, что отгребёт от вспыльчивого омеги. Облокотившись на спинку стула за своим рабочим столом и уставившись в одну точку на стене, Дазай всё более расплывался в счастливой улыбке, а потом зазвонил его телефон, и он от неожиданности вздрогнул. Бросив взгляд на дисплей, где высветилось имя звонившего, Осаму сдвинул зелёную трубочку в сторону для ответа и, приложив мобилу к уху, проговорил: — Слушаю, Мори-сан. — Дазай, есть задание для вас с Чуей. Найди его, а то он трубку не берёт и зайдите ко мне. — Ну какое задание, босс? — спросил Осаму, лениво потягиваясь на стуле. — Вы забыли? У меня сегодня день рождения. — Всё равно ты не празднуешь, — ответил Мори. — Кстати, у меня есть для тебя подарок. — Ну какой ещё подарок, доктор Мори? Вы же знаете, что я не принимаю подарки в этот день. — Ага, знаю. Но думаю, что этот примешь. — Чёрт! — выругался Дазай, когда босс сбросил вызов. — Какое задание, да ещё и с этим мерзким карликом? И это в моё-то шестнадцатилетие. Ну кто вообще придумал эти идиотские дни рождения? Поднявшись со стула и выйдя из своего кабинета, Дазай пытался дозвониться Чуе, однако тот просто сбрасывал его звонки. Вломившись к напарнику и выслушав от него кучу матов, Осаму спокойно произнёс: — Босс вызывает. — Уже в курсе, — буркнул Накахара и направился к выходу, Осаму последовал за ним. Босс Портовой Мафии сидел в кресле за своим столом, перебирая какие-то документы, когда в дверь постучали, а затем она распахнулась и на пороге появились двое парней: один — невысокий рыжеволосый, второй — высокий темноволосый. — Проходите, — пригласил Мори напарников, а когда те прошли внутрь, добавил: — Для вас есть задание. — Это мы уже поняли, — буркнул Дазай, недовольно поморщившись. — И что за срочность такая, босс? Могу я хотя бы в своей день рождения отдохнуть? — Ты и так нихера не делаешь, шпала, — зло зыркнув на Осаму голубыми глазами, прошипел Накахара, на что Дазай ответил: — Трудяга выискался. В поте лица ебашит изо дня в день, как ты только ещё не сдох от усталости? — Прекратили, оба! — рявкнул на Двойной Чёрный Мори, и напарники посмотрели на властного брюнета, немного удивившись его тону, обычно Мори вёл себя сдержаннее и редко повышал голос. Даже когда напарники грызлись между собой, как собаки, он старался урезонить их, не слишком повышая голос, если только не приходилось их перекрикивать. — Так что за задание, Мори-сан? — подойдя к столу, спросил Осаму. — Сначала о подарке, Дазай, — ответил Мори и раскрыл чёрную папку, которая лежала перед ним. — Мори-сан, не надо мне никаких подарков, вы же знаете, что я не принимаю подарков в свой день рождения. — Этот подарок примешь, я уверен, — проговорил Огай и протянул Дазаю папку, но затем будто передумал и положил её обратно на стол. — Дазай, мне кажется, что ты какой-то рассеянный в последнее время. Работаешь в поте лица и совсем не отдыхаешь. — Кто работает в поте лица? — встрял Чуя. — Этот придурок? Да он только и делает целыми днями, что дрыхнет в своём кабинете. — Чуя, помолчи, — оборвал его босс, строго взглянув на эспера, тот недовольно скривился, но замолчал, а Огай продолжил: — Я хочу, чтобы ты отдохнул, Дазай-кун. В общем-то я даю тебе двухнедельный отпуск. А чтобы отдых вышел полноценным, я решил в честь твоего дня рождения отправить тебя на горнолыжный курорт Коронет Пик в Новой Зеландии. Чуя хмыкнул, а Дазай недовольно фыркнул, Мори же добавил: — Понимаю, далековато, да и не знаешь ты там никого. Поэтому, чтобы тебе не было скучно, я отправляю вместе с тобой Чую. — Чего? — в один голос воскликнули оба эспера. Дазай с недоверием посмотрел на босса, а затем переспросил: — Путёвки на горнолыжный курорт Коронет Пик в Новой Зеландии на двоих нам с вешалкой для шляп? — Че-его? — протянул Накахара двинув Дазая локтём в бок, от чего тот айкнул, а Чуя обратился к боссу: — Что это значит, Мори-сан? — однако тот проигнорировал его вопрос, загадочно глядя на Осаму. — Вы издеваетесь, босс? — спросил Дазай. — Что я вам плохого сделал? Мало того, что я ненавижу холод, так ещё должен лететь туда с этим карликом? — Заткнись, придурок! — вспылил Чуя, замахиваясь на Осаму, но тот на всякий случай отскочил в сторону. — Угомонитесь, — тихо, но с металлическими нотками в голосе произнёс Огай. — Ты не говорил о том, что ненавидишь холод, когда два года назад резал вены, а затем залез в ледяную воду, Дазай. — А? — услышав слова босса, Чуя передёрнул плечами и удивлённо посмотрел на напарника, хотя ему прекрасно было известно о том, что тот суицидник. — Я сделал это на тот случай, если вы меня спасёте, Мори-сан. Надеялся, что если не истеку кровью, то умру от переохлаждения. — Идиот, — буркнул Чуя, но Осаму не обратил на его реплику внимания. — Спасибо за заботу, доктор Мори, — проговорил Дазай и перевёл взгляд на босса. — Но я никуда не поеду, тем более с коротышкой. Чуя зло сверкнул на напарника глазами, но ничего не сказал, а Мори холодно посмотрел на Осаму и произнёс только одно слово: — Поедешь. — Не поеду, — процедил Осаму. — Ты отказываешься выполнять мои приказы, Дазай-кун? — Мори сцепил пальцы в замок и положил на них подбородок, немигающим взглядом глядя на воспитанника. — Приказы? Вы же сказали, что это подарок в честь моего дня рождения. А от подарка можно отказаться. Выходит, это не подарок, а наше с Накахарой задание? — Ты прав, Дазай-кун. Это ваше с Чуей задание, но также это и мой подарок тебе. Видишь ли, новым владельцем курорта является некий Сакамото Кэстеро. — Что-о? — Дазай чуть не подпрыгнул на месте, потеряв всё своё самообладание, но быстро пришёл в себя и подался вперёд, положив руки на стол, довольно сильно приблизив своё лицо к Мори. Он уже и не надеялся когда-нибудь услышать это имя из уст босса в таком контексте, поэтому решил, что ослышался. — Повторите, что вы сказали? — Владельцем курорта, — повторил Огай, неотрывно глядя в карие глаза Осаму и слегка улыбаясь. — Является наш с тобой старый знакомый Сакамото Кэстеро. — Не может быть, — прошептал Дазай. — Вы нашли его? — Конечно. Босс Портовой Мафии всегда держит своё слово. — Мори-сан, спасибо вам огромное за подарок, — медленно проговорил Дазай. — Это лучший подарок в моей жизни. И я даже готов мёрзнуть целых две недели где-то в горах и жить в одном номере с коротышкой. Мори хмыкнул, затем сказал: — Жить вы действительно будете с Чуей в одном номере. — Да ни за что! — запротестовал Накахара, а Мори пояснил: — Вы летите в Новую Зеландию по другим документам, кстати, по ним у вас одна фамилия, и вы уже достигли совершеннолетия. Проживавание в одном номере необходимо для поддержания легенды, по ней вы супруги. — А сейчас вы скажите, что мне нужно изменить внешность, — проговорил Дазай, слегка улыбнувшись. — Верно, — ответил Мори. — Иначе Сакамото тебя узнает. Думаю, белый парик и накладные усы будут тебе к лицу. — Ха-ха, это ужасно, но если нужно для дела — я готов пойти на такие жертвы. Но только вряд ли кто-то поверит, что коротышке двадцать лет. — Слышь ты, урод! — выкрикнул Чуя и пнул его ногой под коленом так, что тот чуть не упал. — Заткнись! — Оба заткнулись, — произнёс босс, одарив напарников ледяным взглядом, и те поутихли. — Сакамото сколотил небольшую банду примерно два с половиной года назад. Теперь она увеличилась в пять раз. И в ней есть сильные эсперы. Точное расположение её нам неизвестно, но где-то в горах, неподалёку от курорта. Найдите базу и уничтожьте. — Как скажете, босс, — с улыбкой произнёс Дазай. — Когда вылетаем? — Сегодня в восемь вечера. Организация должна быть ликвидирована, с Сакамото можете сделать, что хотите. Пленные нам не нужны. Сейчас придёт фотограф, сделает фото для паспорта, Дазай. Примени маскировку, — с этими словами Мори протянул Осаму пакет. — Вылет через несколько часов, а фото сделают только сейчас? — Дазай сделал удивлённое лицо. — Не переживай, у нас всё схвачено. Идите собирайте вещи. Дазай, я тебе позвоню. Возьми папку, там вся информация об эсперах организации. — Хорошо, спасибо, доктор Мори, — сказал Осаму, принимая папку из рук босса.