Armies

******* — Не хочешь кофе? — Абрам предложил Джейсону с типичной вежливой маской на лице. Его волосы, ещё влажные после душа, на концах завивались сильнее, чем обычно. Эндрю заметил, как тот уставился на новую причёску Абрама, а также на отметины на шее идиота, которые были видны из-под тёмно-серого, слишком большого свитера. — А, д-да... — Джейсон прочистил горло и попытался снова, на этот раз его голос был не таким высоким. — Да, пожалуйста. Абрам взглянул на Эндрю, который тоже кивнул, затем пошёл на кухню за напитками, оставив Эндрю наедине с силовиком/технарём, который пристально смотрел на него несколько секунд, пока лёгкий румянец не окрасил его лицо довольно неподобающим образом, учитывая неровные пятна, затем тряхнул головой, как бы отгоняя непрошеную мысль. — Итак, телефонный звонок? — Он снова стал немного визгливым. — Да, Натан Веснински. В чём была проблема этого человека? Он постоянно работал с Лиз, лесбиянкой, и Лиз без проблем говорила о Лилии. Эндрю сомневался, что Джейми позволила бы одному из своих помощников иметь проблемы с квир-персонами, учитывая, сколько дерьма её «братишка» получил от некоторых людей. — Да, Веснински, — повторил Джейсон, проводя левой рукой по волосам и достав планшет из сумки, лежащей рядом с ним на диване; в сочетании с рваными джинсами и многослойными футболками с длинными рукавами он был далёк от привычного образа Хэтфордов, но у Эндрю сложилось впечатление, что большую часть времени он проводил в офисе Джейми. — Абрам заставил его говорить достаточно долго, чтобы мы смогли отследить звонок, но, конечно, этот ублюдок не пользовался зарегистрированным телефоном. Мало того, он использовал какую-то технологию, которая не позволила мне отследить его. — Джейсон поднял голову, все признаки нервозности исчезли из его поведения, пока он проводил пальцами по планшету. — Распознавание голоса указывает на то, что это Веснински, но я не могу проверить, где он находится. — Я мог бы сам вам сказать, что это мой отец, — сказал Абрам, когда вернулся в гостиную с тремя кружками в тонких длиннопалых руках; одну он передал Джейсону, прежде чем устроиться на диване рядом с Эндрю, который взял кружку с подслащённым кофе. — Мы можем подтвердить, что он всё ещё в Штатах? Что насчёт его условного срока? Джейсон оглядел их, а затем почему-то пригнул голову, снова увлёкшись своим планшетом. — По крайней мере, это я могу сделать, его несколько раз видели в Балтиморе. Просто... беспокоит, как он смог заполучить такой телефон. Это не типичный разовый телефон, это что-то, что может заблокировать меня, и это не то, что его люди могли сделать раньше. Абрам, казалось, обдумывал это, потягивая кофе, затем взглянул на Эндрю, который пожал плечами. — Он борется за своё положение и жизнь, — сказал Эндрю. — Может быть, он завербовал кого-то, кто может это сделать. — Возможно, — согласился Джейсон. — И тут ещё этот твой имэйл. — Он наконец-то поднял глаза на Эндрю, и на этот раз ему не составило труда встретиться с ним взглядом. — Который я всё ещё не могу отследить. Это выходит за рамки снятия IP-адресов, многочисленных VPN, высокобитного шифрования и... это профессиональные вещи. Действительно, серьёзные профессиональные вещи. — Он не выглядел счастливым по этому поводу. Эндрю подумал об этом, пока пил кофе, и сам был недоволен. — Что ты хочешь сказать? Зачем кому-то с таким мастерством пытаться выдать себя за Аарона? — Рядом с ним Абрам стал задумчивым, его внимание, казалось, было сосредоточено на его полупустой кружке. — Я не знаю, — признался Джейсон. — Джейми задаётся вопросом, появились ли новые игроки, или кто-то заключил очень хитрую сделку. Нам трудно сказать, поскольку большинство наших ресурсов здесь. Было и второе письмо, также отправленное в мусорную корзину, но не открытое. — Должен ли я ответить? — Эндрю ненавидел игры, но он также ненавидел нераскрытые тайны. И ещё он ненавидел потенциальные угрозы у себя за спиной. Джейсон покачал головой. — Джейми считает, что «нет» — в последний раз, когда мы повелись на ловушку… — Он взглянул на Абрама, затем снова покачал головой. — Слишком большой риск, тем более что они, вероятно, уже заметили, что я слежу за электронной почтой. Замечательно. Эндрю допил кофе, затем наклонился вперёд, чтобы поставить кружку на стол. — Что-нибудь ещё? — Не слишком много, извини, — Джейсон извиняюще улыбнулся, протягивая руку Абраму. — Давай я поставлю ещё несколько штук на твой телефон, на случай, если он снова позвонит. — Я чертовски надеюсь, что нет, — пробормотал Абрам, но отдал мужчине телефон, а затем прижался к Эндрю, который позволил ему отдохнуть так около минуты, а затем мягко отпихнул его, чтобы встать. Поднявшись на ноги, он отправился за мороженым. Пока он ел мороженое, он стоял на кухне и смотрел, как Джейсон устанавливает новую сим-карту и ещё несколько приложений в телефон Абрама и объясняет их этому идиоту, обращая внимание на то, как Абрам никогда не подходит слишком близко к Джейсону, на изящную линию напряжённой спины Абрама и на то, как его лицо скрывают каштановые волосы. К мысли о том, как Абрам был под ним на диване совсем недавно, тело извивалось под его телом, спина выгибалась дугой, а ноги... точно, не лучшее время. Эндрю смотрел на мороженое, думая о том, как Абрам мог так легко сбить его с толку, как то, о чём раньше было противно думать, теперь стало тем, о чём он... размышлял, что ли. Он вспоминал это как что-то хорошее, как что-то, чего ему хотелось больше, что он с нетерпением ждал, чтобы сделать снова. Би сказала бы, что это часть чёртового процесса исцеления, сказала бы так, что это звучало бы пиздецки легко. Как будто ты просто собрал кусочки обратно в ожидании, пока они воссоединятся. Как будто ты просто вышел случайно на улицу и нашёл себе невероятного идиота, который мирился с твоим невозможным «я». Он запихнул в рот ложку мороженого с шоколадным трюфелем и оглядел гостиную, пока Джейсон не встал, чтобы уйти, снова стесняясь Абрама. Абрам проводил его до двери, затем подошёл к Эндрю, и его недоуменное выражение лица сменилось растерянностью, когда он заметил, что Эндрю нахмурился. — Недоволен новостями? — Когда Эндрю ничего не сказал, он вздохнул и пошёл собирать грязные кружки, а затем поставил их в посудомоечную машину. — Айви и Кэрри скоро придут за бельём и чтобы убраться, — сказал он, оглядывая помещение. — В конце концов, нам нужно будет что-то решить и с задним двориком. — Когда Эндрю всё ещё ничего не сказал, он рискнул неуверенно коснуться левой руки Эндрю. — Мне жаль, что не было лучших новостей об электронной почте. Идиот думал, что Эндрю расстроился из-за письма от имени его брата, после всего этого дерьма с отцом Абрама. Опять же, идиот. Несмотря на свои намерения, Эндрю почувствовал, что его гнев немного рассеялся, и протянул руку, чтобы откинуть волосы, упавшие на бледные глаза Абрама. — Давай, собирайся. — Хорошо. Куда? — спросил идиот Эндрю, хотя им было велено оставаться дома. — Куда угодно. Никуда. — Эндрю взял салфетку и ручку из ящика, чтобы оставить записку, что они собираются прокатиться, чтобы уборщицы не психанули, обнаружив, что квартира пуста, на случай, если они захотят сообщить о таких вещах Стюарту и Джейми, затем взял свои ключи с островка. На них не могут сильно ругаться, если они нигде не будут останавливаться, если просто выедут и поедут. Он взял Vanquish, так как тот был менее заметен, чем МакЛарен, и заметил улыбку на лице Абрама, когда они выехали из таунхауса; на самом деле у него не было цели, он просто хотел вывезти их из дома и немного отвлечься от всего — к тому же он всегда чувствовал себя лучше, когда вёл машину. Когда он чувствовал, что оставляет всё позади и сбегает на некоторое время. Рядом с ним Абрам поджёг две сигареты, и они молча курили их, пока Эндрю делал всё возможное, чтобы миновать самые плотные городские пробки. Они ехали так несколько часов, ехали только друг с другом в маленьком пространстве спортивного автомобиля, со звуком урчащего мотора Астон Мартина, их собственным дыханием, когда они выдыхали дым (больше он, чем Абрам), вибрацией их телефонов, которую они игнорировали. Абрам был рядом с ним с этой чертовски лёгкой улыбкой на лице, как будто быть с Эндрю было одной из немногих радостей в его жизни, и это странное чёртово удовлетворение поселилось в груди Эндрю. Не было необходимости в словах, только случайное соприкосновение пальцев, когда Абрам передавал очередную сигарету. Эндрю думал о вождении автомобиля в США, о пересечении штатов, таких же больших, как Англия, если не больше, о том, чтобы часами ехать, ничего не видя, но всё это было в порядке вещей — ехать просто так, с Абрамом. Может быть, когда-нибудь они поедут по тоннелю и проедут через всю Европу, по извилистым дорогам вдоль побережья, а потом поедут вглубь континента. Когда он начал так думать о будущем? Вскоре они вернулись в таунхаус, и он не слишком удивился, обнаружив, что Брен ждёт их в гостиной. — Знаешь, о вас беспокоятся несколько человек, — сказал им силовик, выключая телевизор. — Нам нужно было уйти ненадолго, — сказал Абрам, возившийся со своим телефоном, вероятно, включая звук. — Мы нигде не останавливались, только один раз заправились. Брен вздохнул, бросив на Эндрю ищущий взгляд. — Люди волнуются, ясно? Постарайтесь в следующий раз придумать что-то получше, чем записка. Хотя, должен сказать, я не был против провести некоторое время, досматривая свои сериалы, — с улыбкой сказал он, потягиваясь. — Если дотронулся до мороженого, ты труп, — предупредил Эндрю, направляясь на кухню. — Я не такой тупой, — сказал Брен, обиженно фыркнув. — Но завтра я принесу ещё чипсов, так что пока не стоит так переживать. Эндрю махнул на него рукой, пока ходил за пинтой мороженого, затем сел за островок, пока он проверял свой телефон, чтобы увидеть несколько довольно сердитых сообщений от Стюарта о «похищении» Абрама, пару раздражённых от Джейми о том, что он не понимает смысла «оставайтесь, блять, дома», и одно от Дэвиса «Гретна Грин?». Хм, земля на заднем дворе должна уже быть достаточно мягкой, чтобы начать хоронить в ней людей. Тем временем Абрам, казалось, застрял с попыткой успокоить своего властного дядю. — Нет, мы в порядке, правда, — говорил он Стюарту. — Мы просто решили выбраться, пока они тут всё убирают. — Он вздохнул над чем-то. — Ты хочешь, чтобы мы сами всё убрали? У меня нет с этим проблем. — Он снова вздохнул. — Тогда почему ты жалуешься, когда мы просто хотим убраться с их дороги? Хорошо, я напишу тебе в следующий раз. — Теперь он выглядел немного взбешённым. — Думаю, учитывая тот факт, что я взрослый человек со своим мозгом, я проявляю понимание, не думаешь? — Это прозвучало с приличной долей ледяного холода, и Стюарт, должно быть, понял, что зашёл слишком далеко, потому что, похоже, он потратил некоторое время на то, чтобы отступить. — Хорошо, — сказал Абрам с оттенком меньшей холодности. — Да, поговорим завтра, спокойной ночи. Эндрю не удивился, увидев, что его идиот пошёл кипятить воду, чтобы заварить чай, и представил, что вскоре в него будет добавлено изрядное количество Бэйлиса. — Может быть, попробуешь отречься от него в один прекрасный день? Абрам на это хмыкнул, и часть его ледяного настроения начала таять. — Не уверен, что это сработает. — Он снова вздохнул, его плечи опустились, а выражение лица стало немного тоскливым. — Он хочет как лучше, правда. Это явно не было легко для него: внезапно из ниоткуда взялся испорченный подросток и навалился на него, и все эти новые намерения и ответственность. — Абрам на мгновение потёр запястья, прежде чем опустить руки по бокам. — Я думаю, что временами он просто сбит с толку от того, что должен делать со мной. Он забывает, что на самом деле он не воспитывает меня. Потому что Абрам — Натаниэль — никогда не нуждался в том, чтобы кто-то его воспитывал. Возможно, в шестнадцать лет он был более взрослым, чем большинство людей в двадцать шесть, знал о реальном мире больше, чем любой подросток имеет право. Чёрт, в десять лет он знал больше, чем любой взрослый, благодаря тому дому ужасов в Балтиморе. Натан Веснински позаботился о том, чтобы у его сына не было никаких шансов на детство, и Мэри Хэтфорд-Веснински продолжила эту традицию, вырастив своего единственного ребёнка на лжи, с побегами от смерти, боли и насилия. Бывали моменты, когда Эндрю задумывался о том, каково это — по-настоящему быть ребёнком. Знать такие вещи, как доверие и безопасность, смотреть на взрослых и не думать в первую очередь о том, «как они меня обидят?». В некоторых аспектах их с Абрамом детство было разным, но он был уверен, что в этом отношении они достаточно похожи. У них обоих было врождённое недоверие, затаенное чувство страха и внутреннее содрогание в ожидании боли. Неудивительно, что они так хорошо ладили. Возможно, он молчал слишком долго, потому что Абрам снова вздохнул, наливая горячую воду в чайник. — Но он действительно хочет как лучше, и он старается. Не его вина, что сейчас всё так хреново. Эндрю зашипел на это. — Ты тоже не виноват. — Нет, — признался Абрам. — Зато мой отец и Морияма да. — Он посмотрел на Эндрю решительно, когда прислонился к тумбе. — Я понимаю это, правда. Я просто хотел бы, чтобы было так просто покончить с ними раз и навсегда. Оставив последнее мороженое на столешнице, Эндрю подошёл к своему идиоту. — Мы разберёмся с этим. Они сейчас хватаются за соломинку, мы просто должны продолжать, пока у них не кончится стог. Абрам хмыкнул, когда его правая рука нависла над грудью Эндрю. — Мне кажется, ты смешиваешь идиомы, сладкий, но я понял. — Он слегка улыбнулся, когда Эндрю потянулся, чтобы потрепать его по волосам за то, что он был язвительным ублюдком. — Я просто надеюсь, что он закончится скоро. — Достаточно скоро, — пообещал Эндрю. — Мы не отстанем. — Он наклонился достаточно близко, чтобы почувствовать дыхание Абрама на лице, а затем отстранился. — Налей мне чашку, а потом приготовь ужин. — Брен ушёл, не предложив им взять что-нибудь на вынос, так что он решил, что на эту ночь они предоставлены сами себе. — Блядский нахуй, — выругался Абрам, слегка наклонившись вперёд, глазами сверкая от гнева, пока он смотрел на Эндрю, доедающего последний кусочек мороженого. — Ты ещё хуже, чем Стюарт, — пожаловался он, показав Эндрю грубый жест, а затем повернулся, чтобы принести пару кружек. После того, как кружка чая с «остринкой» была практически хлопнута рядом с Эндрю, Абрам подошёл к холодильнику, чтобы покопаться в нём в поисках чего-нибудь, что можно приготовить, и после проверки шкафчиков, а также своего телефона, это оказалось что-то вроде пасты с грибами. Эндрю бросил на него прищуренный взгляд, когда миска была поставлена на островок. — Ты приготовил это. — Да. — Откуда, из «Кулинарии для чайников»? — Нет, из «Отравления для начинающих», — сказал ему Абрам с леденящей душу улыбкой. — Ты пробуешь первым, сладкий. Вот в это Эндрю мог поверить. — Ты становишься слишком очевидным, детка, — сказал он, положив немного пасты на свою тарелку, а затем попробовал. Это действительно было вкусно. — Серьёзно, каким, блять, образом? Абрам вздохнул и положил себе. — Там было всего пара ингредиентов и много хороших отзывов, — признался он. — Я справляюсь, пока всё просто. Это была слишком большая похвала, но Эндрю должен был признать, что в тот вечер тот всё сделал правильно — да и трудно было испортить то, что казалось пастой из коробки, консервированными грибами, сливочным и оливковым маслом, а также несколькими приправами. — Ты понимаешь, что они выиграют, если мы умрём от твоей дерьмовой стряпни? — Как-нибудь переживу разочарование, если ты будешь первым. — И всё же Эндрю заметил лёгкую улыбку на губах Абрама, когда тот продолжал есть пасту. Когда с едой было покончено, он вышел на улицу покурить, а затем поднялся в свою комнату, чтобы почитать и ответить на несколько сообщений от Ники и Рене перед сном. Ники, паразит, сказал что-то о том, что Эбби пришлёт несколько вещей для Эндрю в Германию, поскольку она не знает адреса Эндрю, что привело его в замешательство. Что, чёрт возьми, Эбби могла хотеть прислать ему? Он не разговаривал с ней много лет, с тех пор как окончил университет Пальметто, и она уже «поблагодарила» его за Би через Ники. Не было никакой необходимости присылать ему что-либо. Некоторые люди не знают, когда нужно отпустить прошлое — он устал от его постоянных напоминаний, от того, что оно вмешивается в его жизнь, его и Абрама. Возможно, именно этот чёртов звонок от Веснински стал причиной кошмара, в котором фигуры теней уносили сопротивляющегося Абрама, а он не мог ничего сделать, его тело было заморожено, а нарукавники с ножами превратились в пыль. Несколько минут он раздумывал о том, чтобы остаться в постели, но если звонок так сильно повлиял на него… Абрам приподнялся в постели и передал подушку и толстое одеяло, не сказав ни слова, лишь благодарно улыбнувшись, прежде чем лечь обратно. Эндрю раздумывал над тем, чтобы попросить идиота купить диван в комнату, но кресло было достаточно удобным, и он вскоре снова заснул. Следующие несколько дней прошли спокойно, если не считать юнцов, казавшихся не связанными ни с какими бандами, которые доставляли неприятности по нескольким разным направлениям (грабили охраняемые магазины, обворовывали или домогались важных людей, даже совершали неудачные нападения). Брен и Дэвис говорили Эндрю, как ему повезло, что он весь день сидит дома и ничего не делает. Лиз, очевидно, жаждала крови, потому что одной из тех, на кого напали, была Лилия (Эндрю был прав насчёт того, что Лиз позаботилась о том, чтобы её девушка была вооружена — этому парню повезёт, если ему удастся размножаться в будущем, хотя Лилия не говорила, собиралась ли она сделать это или же добраться до артерии). И вероятно это превратится в игру для выпивки, если они ещё хоть раз услышат «оставайтесь внутри и не лезьте в неприятности». Дело не заладилось, когда появился Ллойд с очередным жёстким диском, вместе с разъярёнными Стюартом и Дэвисом, несущими штуку, в то время как Эндрю учил свой русский. Когда он тут же принялся за ножи, Стюарт покачал головой и шагнул перед агентом МИ-6. — Нет, он поклялся, что это не так... что всё в порядке, — настаивал Стюарт. — Я сказал ему, что отрежу его грёбаный член и заставлю его съесть, если будет ещё одно такое видео. — Что в действительности является отсутствием изобретательности, когда дело доходит до угроз, — пробурчал Ллойд, постукивая указательным пальцем правой руки по жёсткому диску. — Итак, где Абрам? Эндрю намеренно одарил ублюдка ровным взглядом, стоя на месте без движения в течение нескольких секунд, прежде чем он сказал троим мужчинам остаться в гостиной, пока он пойдёт за своим идиотом; Абрам был в офисе на «конференции» с Сабиной и другим французским коллегой, и, вероятно, скоро выйдет посмотреть, что происходит. На самом деле Абрам как раз заканчивал разговор, когда Эндрю вошёл в ещё почти пустую комнату. — …parlez bientôt, au revoir, — сказал он, прежде чем повесить трубку; его выражение лица было любопытным, пока он смотрел на Эндрю. — Стюарт здесь? Его дядя, вероятно, отправил сообщение, предположил Эндрю. — Да, вместе с Ллойдом. У него ещё файлы для перевода, — предупредил он; когда выражение лица Абрама стало замкнутым, он подошёл к столу и провёл левой рукой по затылку своего идиота. — Он утверждает, что это не похоже на те, так что как только всё станет плохо, дай мне знать. — Дать Эндрю знать, чтобы он мог начать избивать этого шпионишку. — Хорошо, — согласился Абрам, потянувшись правой рукой на мгновение, чтобы коснуться Эндрю в том месте, где была сделана татуировка Хэтфорда; похоже, он понял, что Эндрю не возражает, когда его трогают, если это не неожиданно, если Эндрю видит движение и это не один из его «плохих» моментов. Это было одно из «более безопасных» мест — как у Абрама с затылком. Решив этот вопрос, они вышли в гостиную, где Ллойд заулыбался от счастья, увидев Абрама, а Стюарт нахмурился, разглядывая Абрама с ног до головы, словно убеждая себя, что с его драгоценным племянником всё в порядке. — Абрам! У меня есть для тебя кое-какая работка, ничего сложного, — объяснил Ллойд. — Что-то вроде того, что ты делал в отеле не так давно. — Буду надеяться, что качество звука будет немного лучше, — сказал Абрам, протягивая правую руку за устройством. — Что-нибудь ещё? — Нет. Позвони по этому номеру, как только всё будет готово. — Ллойд передал то, что выглядело как визитная карточка, улыбка всё ещё была на его лице. — Как и в прошлый раз, чем быстрее, тем лучше. — Да, — вздохнул Абрам, принимая визитку и жёсткий диск, затем вежливо кивнул дяде и вернулся в офис, в то время как Стюарт почти толкнул Ллойда к входной двери. Пока он это делал, Дэвис подошёл к Эндрю. — Это пришло для тебя — от Миши. Ну, вроде того. — Он пожал плечами, держа в руках большой пакет. — Кто-то по имени Эбби Уинфилд отправила это тебе из Штатов, но на адрес твоего кузена в Германии, а люди Миши схватили это и проверили, прежде чем направить сюда. Эндрю должен был сообщить об этом Ники, прежде чем этот паразит начнёт домогаться до почтового отделения. — Он сказал мне, что она что-то пришлёт. — Судя по виду коробки, там было очень много «чего-то»; он попросил Дэвиса поставить её на островок, где сможет проверить содержимое позже. Если Миша изучил коробку, он предположил, что это не будет ещё одна испорченная игрушка или что-то в этом роде. Он изучал её несколько секунд, затем велел Стюарту и Дэвису уйти — он не собирался терпеть, чтобы они торчали здесь, пока Абрам работает, и после некоторого ворчания Стюарта они так и сделали. Когда они ушли, Эндрю вернулся в кабинет, чтобы проверить, как там его идиот, и застал Абрама сосредоточенным на том, что, похоже, несколько человек говорили по-русски — ни криков, ни рыданий, только что-то о деньгах, семье и... у него сложилось впечатление, что это больше похоже на то, что Ллойд проводит «чистку», и он ушёл, когда Абрам слегка кивнул ему. Он решил возобновить свои занятия и, когда уже не мог сосредоточиться, ещё немного позанимался. Он готовил себе сэндвичи, когда Абрам вышел из кабинета, выглядя устало, но, скорее всего, от того, что ему пришлось так много концентрироваться. — Ллойд скоро будет, — сказал он, с явной опаской поглядывая на один из сэндвичей Эндрю. Эндрю протянул один, и, убедившись, что там нет ничего, кроме арахисового масла и желе, Абрам благодарно улыбнулся ему. — Спасибо. — Как думаешь, сколько он ещё будет это делать? — Не уверен, но сейчас у него должна быть хорошая наводка на банковские счета и посредников, — сказал ему Абрам. — Надеюсь, это поможет ему найти большую часть двойных агентов. «Надеюсь». Но до тех пор, пока у людей были свои планы и куча денег, они будут стараться найти слабые места в организации — будь то преступная или законная, разведка или бизнес. Эндрю лучше многих понимал тёмную сторону человеческой натуры, и у него не было иллюзий относительно того, что эта сторона обычно побеждает, когда речь идёт о жадности и желании. Они съели поздний обед без особых разговоров — Абрам спросил о коробке, Эндрю рассказал ему о ней и о том, что на ужин тот приготовит пиццу, пока они ждали возвращения придурка из МИ-6. Посуда была убрана, и Абрам потягивал вторую чашку чая, когда Ллойд всё-таки появился, и выражение его лица снова стало довольным. — Представь себе, что ты постоянно делаешь это для своей страны, — сказал он, когда Абрам передал ему жёсткий диск. — Представь, что мне больше никогда не придётся тебя видеть, — ответил Абрам и захлопнул дверь перед его носом. — Как думаешь, есть шанс, что его русская проблема и наша русская проблема связаны? — спросил Эндрю, взяв нож, чтобы разрезать ленту коробки. Абрам сделал паузу, чтобы обдумать это, кружка чая снова оказалась в его руках. — Возможно, но по записям у меня сложилось впечатление, что группа, с которой он имеет дело, очень хорошо организована, очень хорошо... связана. — Судя по ударению на этом слове и выгнутой брови Абрама, это подразумевало правительственные связи. — Если они связаны, то мы имеем дело с побочной ветвью. Ну, возможно, и нет, а возможно, есть лишь самые незначительные связи — что-то вроде потерянных хвостов. Эндрю отложил эту тему на время, открыв крышки коробки, чтобы обнаружить сложенный лист бумаги поверх пузырчатой плёнки и пенопластовых гранул. Записка была от Эбби, и в ней говорилось, что, хотя Би не оставила официального завещания, в течение многих лет она указывала, что, если с ней что-нибудь случится, есть определённые вещи, которые она хотела бы передать конкретным людям. Эбби думала, что некоторые люди оценят какие-то из вещей, или что та часто говорила об определённых вещах и определённых людях, поэтому Эбби приняла решение отправить вещи Би тем людям, с которыми Би их так сильно ассоциировала. Внутри коробки находилось то, что Би упоминала в связи с Эндрю, поэтому Эбби хотела, чтобы это было у него — или, по крайней мере, чтобы у него была возможность взять то, что он хочет, а остальное он мог вернуть ей. Там также было несколько книг из коллекции Би, которые она хотела отправить, так что если он сможет связаться с ней или попросить Ники сделать это, она будет рада узнать, захочет ли он их. Далее она сказала, что скучает по Эндрю и очень ценит то, что он сделал для Би, для организации похорон и надгробия, и чтобы он знал, что она и Дэвид... Он смял записку и бросил её на пол, а затем начал отклеивать аккуратную упаковку, чтобы открыть каждую из кристаллических фигурок, которые Би собирала годами, а затем выставила в своём кабинете, и которые он дополнил за годы в Пальметто. Фигурки, на которые он столько раз смотрел во время их еженедельных сеансов, которые он брал в руки и держал, когда хотел отвлечься от ужасных воспоминаний внутри себя, хрупкие стеклянные фигурки, которые он чуть не разбивал, когда боролся с едва сдерживаемой внутри яростью. Но он всегда ставил их на место — обычно он нарушал их аккуратную расстановку, намеренно передвигал их, когда знал, что Би придётся потратить время на то, чтобы расставить всё в нужном порядке и на нужном расстоянии друг от друга, потому что это была единственная безопасная отдушина, которая у него была. Все они были там, а на дне коробки лежали две кружки, та, из которой Би всегда пила свой горячий шоколад, и та, с ворчливым лицом, которую она всегда откладывала для Эндрю, и новая банка любимого горячего шоколада Би. Руки Эндрю почему-то задрожали, когда он поставил их на столешницу, и он снял пластиковое кольцо, закрывающее горячий шоколад, затем открыл его, чтобы вдохнуть аромат насыщенного, сладкого напитка. Он просидел так несколько минут, держа в руках банку горячего шоколада и разложив перед собой нежных, сверкающих животных, и почувствовал желание... сделать что? Схватить кружку Би и разбить этих нелепых существ? Упаковать их в коробку и отправить обратно? Би бы от этого не вернулась. Би, которая по какой-то причине хотела, чтобы эти вещи были у Эндрю. Би, по которой Эндрю на самом деле скучал. С которой он хотел просто сесть, выпить чёртову чашку горячего шоколада, поиздеваться и рассказать ей обо всех безумных вещах, происходящих в его жизни и... и.... Чёрт возьми, когда он стал рассчитывать, что Би не уйдёт? Когда он так сильно стал рассчитывать на Би? Он поднял хрустальную пчелу и подержал её в руках несколько секунд, затем положил обратно на стойку, потёр лицо и встал, чтобы сделать ещё немного горячей воды. Кружка с ворчливым лицом и банка горячего шоколада были у него в руках. — Хочешь немного? — спросил он Абрама, протягивая жестянку. — Умм… давай, — сказал Абрам со своего места за островком, звуча немного неуверенно, затем он начал изучать все упаковочные материалы в коробке, пока Эндрю стоял у чайника с горячей водой. — Что... что это? — Это вещи Би, — сказал он. — Тупая херня, которая стояла в её кабинете. — А. — Абрам поднял черепаху, чтобы посмотреть на неё на мгновение, прежде чем осторожно поставить на поверхность. — Мы всегда можем расположить их в кабинете, если ты не хочешь, чтобы они были в твоей комнате. Эндрю на мгновение задумался. — Кабинет подойдёт. — Ему бы понадобилась новая полка для них в его комнате, так что пока они будут стоять в кабинете. Кроме того, ему нужно будет узнать о книгах, которые Эбби хотела прислать ему, а также обо всём остальном. Абрам начал убирать фигурки, чтобы их можно было отнести в кабинет, пока Эндрю готовил горячий шоколад, и даже добавил в него взбитые сливки, хотя Би не делала этого, когда готовила его в офисе. Он с некоторым весельем наблюдал, как Абрам сделал глоток, а затем скривился от сладости напитка. — Зачем ты вообще пытаешься? — спросил Эндрю, когда Абрам попробовал ещё раз, с аналогичным результатом. — Это что-то значило для тебя, не так ли? Пить его с ней? — Абрам уставился в кружку, словно желая, чтобы содержимое исчезло. — Это означало, что у меня есть что-то приличное, что я могу выпить во время обязательных сеансов психотерапии, — сказал он своему идиоту. — Так получилось, что мне нравится горячий шоколад. Абрам посмотрел на него так, что стало ясно, что он ему не верит, но продолжал потягивать сладкий напиток. — Очевидно, она не решила твои проблемы с отрицанием. Эндрю несколько секунд смотрел на него ровным взглядом, а затем вылил остатки горячего шоколада в кружку язвительного ублюдка. — Только за это ты должен выпить его весь. — Но... — Нет, весь, — настоял он. — Но я даже не... — Чшш, — сказал Эндрю, подталкивая кружку ближе к своему идиоту, — теперь пей. Ты должен усвоить, что за слова надо платить. — Ты говоришь это переводчику, — сказал Абрам, смотря на него недоверчиво. — Знаешь что? Я всегда слышал, что с сумасшедшими лучше шутить, так что ладно. — Он поднял кружку и начал пить из неё; выражение его лица было страдальческим. — О... о боже, — задыхался он, когда весь горячий шоколад закончился. — Кажется, меня сейчас стошнит. Эндрю должен был признать, что он был впечатлён — ну, за исключением того, что Абрам теперь стонал и сгорбился, как будто его действительно вот-вот стошнит. — Ты жалок. — Я что-то, чтобы ты терпел теперь это, — пробормотал Абрам, закрыв глаза и положив подбородок на руки, сложенные на вершине островка. — Ооо, просто останусь так на какое-то время. — У тебя есть время, пока Брен не появится с продуктами, чтобы начать ужин, — предупредил его Эндрю и потянулся, чтобы нежно потрепать волосы своего идиота, прежде чем взять коробку с упакованными фигурками, чтобы расставить их в кабинете. Они выглядели... В комнате было несколько полок для них, ниша со встроенными светильниками, которые позволяли фигуркам сверкать, где Эндрю не спеша расставил их на равном расстоянии друг от друга. Он уже почти закончил, когда наконец появился Брен, и предпочёл доделать задание, вместо того чтобы выйти поговорить с мужчиной. Когда все фигурки были расставлены, он постоял перед ними несколько минут, а затем написал Ники, чтобы сообщить ему, что получил посылку от Эбби, и передать женщине, что он хочет получить любые книги Би и всё остальное, что она решит ему прислать. Ники быстро ответил, что его интересовало, что случилось с посылкой, и он рад, что она не потерялась на почте, но в этот раз ему хватило ума не задавать лишних вопросов. Он попросил Эндрю передать Абраму «привет», и если они не смогут встретиться на пасхальные каникулы, то, может быть, сделают это позже, в апреле. Эндрю пришёл на кухню и застал там пришедшего в себя Абрама, который приступил к приготовлению пиццы, а во время ужина он пил горячий шоколад с добавками. Абрам ещё немного подразнил его тем, что у него кровь наполовину состоит из сахара, и они посмотрели телевизор, прежде чем разойтись в разные стороны. Это был хороший способ закончить день, учитывая всё, что произошло. Больше звонков от Натана Веснински не было, но через несколько дней на телефон Абрама пришло сообщение с двумя вложениями; проверив их на вирусы, осторожно Абрам скачал их и сидел без видимых эмоций на лице, просматривая. Один из них был старым видеоклипом двадцатилетней давности: молодой Натан улыбался в камеру, в то время как тихая Мэри оставалась на заднем плане, её лицо было маской, которую Эндрю слишком часто видел за годы, проведённые в приёмных семьях, видел в зеркале — когда кто-то пытался притвориться, что всё в порядке, но не мог заставить себя улыбнуться. Рядом с ней стоял мрачный Абрам — нет, это был Натаниэль — слишком тихий и неподвижный для маленького ребёнка, всё те же огромные голубые глаза, которые были единственной частью его тела, что действительно двигалась, когда они метались, всегда наблюдая за окружающими его взрослыми, всегда понимая, что происходит вокруг. Эндрю не думал, что тёмное пятно на правой щеке Натаниэля было грязью или что он надел рубашку с длинными рукавами и высоким воротником, потому что ему было холодно, учитывая, что многие мужчины были в рубашках с короткими рукавами. Видео закончилось тем, что огромный темноволосый мужчина повалил Натаниэля на землю, когда тот не захотел отойти от Мэри. — Думаю... думаю, это была вечеринка по случаю дня рождения моего отца, — сказал Абрам, глядя на поставленное на паузу изображение. — ДиМаччио просил маму принести торт для него, но она не хотела этого делать. ДиМаччио — человек, которого Джейми убила несколько лет назад. Эндрю тоже уставился на экран, говоря себе, что на одного человека меньше, о котором ему придётся позаботиться, и смотрел, как Абрам нажимает на другую ссылку. Это видео было более свежим, на нём неизвестный мужчина кричал от боли, а неясная фигура рубила его тесаком. Абрам смотрел его всего около минуты, после чего остановил просмотр. — Это мой отец, и я предполагаю, что один из наших людей, — сказал он охрипшим голосом. — Отправлю Джейми, возможно, она узнает его. — Он положил телефон на колени и провёл пальцами по волосам. — Думаю, сообщение достаточно ясное. Эндрю не стал спрашивать, откуда Абрам узнал, что фигура в маске была его отцом — судя по тому, что рассказал ему Абрам, его друг видел этого человека в действии более чем достаточно за те кошмарные десять лет, чтобы знать, как выглядит Мясник, даже когда его лицо скрыто цифровыми технологиями. — Не позволяй ему заставить тебя делать глупости, — предупредил Эндрю. Это вызвало слабый смех у Абрама. — Например? Я прекрасно знаю, что не стоит ждать пощады от этого ублюдка, и всё, что он сейчас делает, напоминает мне, почему я не хочу оказаться в его руках. — Он вздрогнул на мгновение, прежде чем покачать головой. — Почему бы нам просто не уехать, а? Куда-нибудь, где нет ни телефонов, ни интернета, ни возможности кому-то нас побеспокоить? Эндрю насмехнулся над этим, даже когда забрал телефон Абрама и передал его ему обратно. — Ты сойдёшь с ума через два дня. Нет, ты сведёшь меня с ума за день, а потом я тебя убью. Это вызвало у того слабую улыбку, хотя и с оттенком боли, когда Абрам принял телефон. — Возможно, но всё же, один день был бы неплох. — Он начал что-то набирать, скорее всего, сообщая Джейми о сообщении или отправляя файлы Джейсону. — Я ненавижу, когда все начинают волноваться из-за нас и суетиться. Этот идиот уже должен был привыкнуть к этому. — Это становится чрезвычайно скучным. — Кроме того, Эндрю скучал по своим ужинам. Джейми позвонила не сразу, и Абрам включил громкую связь, чтобы Эндрю мог разделить боль от её «суеты». После ожидаемого «будьте осторожны» и всё такое, она сообщила им кое-какие новости. — Мы только что узнали, что Тэцудзи был госпитализирован, возможно, поэтому Натан или кто-то из его людей пытается запугать вас. — Насколько всё плохо? — спросил Абрам, принимая стакан джина, который протянул ему Эндрю. — Мы точно не знаем, но я не думаю, что они пока планируют похороны. — Кенго несколько раз госпитализировали перед смертью, — сказал Эндрю. — Это заняло пару месяцев по итогу, о чём мы знали, и я уверен, что они, вероятно, пытались скрыть это от общественности так долго, как только могли. — Он был уверен, что Морияма хотели избежать любых признаков слабости, какие только могли бы показаться, чтобы переход Ичиро прошёл как можно более гладко. Тэцудзи не был в главной ветви, но они всё равно хотели скрыть любую потенциальную «слабость». — Добавьте к этому то, что Эдгару Аллану всё ещё нужно найти ему преемника, а также то, что до сих пор ходят слухи о том, как они управляют программой экси, слухи, которые до сих пор не утихли, — согласилась Джейми. — У меня есть источник, который утверждает, что они делают всё возможное, чтобы преуменьшить болезнь Тэцудзи, пока Кевин Дэй и другие не выйдут из реабилитационного центра, надеясь, что они смогут дать показания, что их пребывание в качестве Воронов никак не связано с их зависимостью. — Это вызвало громкий смешок со стороны Эндрю. — Да, я знаю, но у меня складывается впечатление, что президент университета не очень хочет столкнуться с большим скандалом, если он может помочь. В конце концов, Вороны приносят большой доход и известность. Что такое Эдгар Аллан без них? И Рене удивлялась, почему Эндрю не имеет больше веры в человечество, веры в принципе. О, у него была некоторая «вера», но не в то, что люди когда-либо поступали «правильно». Только в то, что они делают то, что удовлетворяет их собственные низменные потребности, а не то, что хорошо для кого-то ещё. — Кстати, о Дэе, он должен скоро выйти. Что у него происходит? — Эндрю уставился на телефон в ожидании ответа, держа стакан с виски в левой руке. Джейми вздохнула на другом конце линии. — С последнего раза, как мне сообщали, если честно, ничего особенного. Похоже, он несколько просох, что удивительно, и держится молодцом, но он не разговаривает с нашими людьми. Он не разговаривает ни с кем в клинике, если честно. Некоторые доктора недовольны им, но я уверена, что через несколько дней он выйдет. Эндрю был готов поставить на кон свой МакЛарен и месячный отпуск с Ники и Эриком, что Дэй начнёт бухать сразу же по истечении тридцати дней, даже если в этот момент он будет пить ополаскиватель для рта и дезинфицирующее средство для рук. Абрам взглянул на него и, когда Эндрю замолчал, занятый своим виски, наклонился к телефону. — Спасибо, за свежие новости. Если что... ну, мы сообщим обо всём, что ещё придёт. — Надеюсь, что нет, братишка. Мне кажется, у этого урода и так достаточно проблем на руках, чтобы оставить тебя в покое на некоторое время. В этот момент на великолепном лице Абрама появилась грустная, лёгкая улыбка. — Да, может быть. Не работай слишком много, хорошо? Заставь Элли хоть раз что-нибудь сделать. Это вызвало смех у Джейми. — Мне казалось, ты заверил меня, что не хочешь брать на себя семейный бизнес, Рэм. Не надо саботировать мою позицию, я уже скоро закончу дела на сегодня. — На этом она закончила разговор. Когда Абрам отложил телефон в сторону, Эндрю бросил на своего идиота пристальный взгляд. — Мы не берём на себя семейный бизнес? — Джейми сказала, что если я действительно хочу этого, всё, что мне нужно сделать, это доказать, что я могу работать в качестве лидера лучше, чем она. — Абрам подпёр подбородок кулаком правой руки, глядя на Эндрю тяжёлым взглядом. — Ты готов проделать всю эту работу? Не было необходимости обдумывать это предложение. — Нет, — без всяких оговорок ответил Эндрю. — Хотя зарплата могла бы быть немного лучше. — Быть тобой так тяжело, — фыркнул Абрам, пока тянулся к своему телефону, чтобы снова включить тот единственный файл скрипичной музыки, но как только он коснулся его, лёгкая улыбка на его лице померкла. — Точно. Он, вероятно, собирался думать об этих видео, о сотруднике Хэтфордов, убитом его отцом, будучи одним из нескольких таких, и обо всех этих годах насилия, когда бы он ни посмотрел на свой телефон. По крайней мере, в ближайшие несколько дней, пока не случится что-то ещё, что заставит его чувствовать себя виноватым, напомнит ему о каком-то другом кошмаре из его прошлого. Эндрю был знаком с триггерами. Поэтому он слез с табурета и встал перед своим идиотом, чтобы поднять руки, но не прикасаться, когда он не был уверен, что Абрам был доведён до такого состояния, что всё стало настолько плохо. Если да, то Эндрю должен был приготовить ему чай и пойти разжечь огонь, прежде чем ставить фильм. — Да или нет? Абрам глубоко вздохнул, глядя на Эндрю. — Да, — сказал он, потянулся к запястьям Эндрю, чтобы оставить руки на своей голове. Поняв намёк, Эндрю провёл пальцами по спутанным кудрявым волосам, к которым он пристрастился прикасаться, играть с ними, видеть, как свет проникает сквозь пряди и меняет их цвет от красного до золотого и оранжевого в зависимости от того, как он их крутит. Забавно, что его, в конце концов, тянуло к ярким цветам, что он нашёл огонь, который он мог удержать, который не сжёг бы его после того, как он убедил себя, что ему ничего не нужно, что всё, что у него когда-либо будет, это ничто. Абрам был этим огнём, был той стихией, которая сжигала всех остальных, кто пытался прикоснуться, резала их серебром и презирала равнодушием. Кроме Эндрю. — Да, — повторил Абрам, когда Эндрю только и делал, что стоял и смотрел на него. — Это нормально. Только этот красивый, слепой идиот, подумал Эндрю, наклоняясь для поцелуя, который начался грубо и требовательно, несмотря на нежную хватку волос Абрама; он мог бы отстраниться, но Абрам был таким же страстным, таким же пылким, он поднялся с табурета и прижался ртом к рту Эндрю. Их языки скользили друг по другу, зубы щёлкали друг о друга, а губы болели от грубости, прежде чем Эндрю отстранился и выдохнул: — Наверх. — Хорошо. — Абрам закрыл глаза и вздохнул, когда пальцы Эндрю отпустили его волосы, затем повернулся, чтобы они могли направиться к лестнице; он направлялся в свою спальню и был удивлён, когда Эндрю потянул его за собой на следующий лестничный пролёт. — Амм, окей? Это был первый раз, когда Эндрю позволил ему войти в свою комнату с тех пор, как они переехали, понял он, открывая дверь. Абрам уважал его потребность в границах, позволял Эндрю заходить в свою комнату, но помнил, что Эндрю очень настаивал на своём личном пространстве. Спальня была похожа на спальню Абрама, просторная, с большими окнами, с двуспальной кроватью и креслом напротив, а также большим комодом. У него было больше книжных полок, но только потому, что у него было больше книг, чем у Абрама, и цветовая гамма была другой, бледно-голубой, а не серой — что теперь имело смысл, всё серое вокруг и в предыдущей квартире. Абрам на мгновение огляделся вокруг, но не стал смотреть, как бы помня об уединении Эндрю. — Клетки нет, так что хорошо. — Ты и этот рот, — сказал Эндрю, подталкивая идиота к своей кровати. — Я предупреждал тебя об этом. — Думаю, тебе просто придётся научиться с ним мириться. — сказал Абрам с наглой ухмылкой. — Сомневаюсь, что он изменится. — Не делай из этого вызов, — предупредил Эндрю. — Ты не победишь. — О, правда? — Ухмылка Абрама расширилась, когда он потянул через голову футболку с длинными рукавами. — Это может быть весело. — Помни об этом, когда проиграешь. — Эндрю тоже снял футболку и, заметив вопросительный кивок Абрама, начал сбрасывать остальную одежду. Когда он остался голым, не считая нарукавных повязок, он указал на кровать. — Выше пояса, но не шея. Абрам выглядел немного раздражённым по этому поводу. — Это лишает некоторого веселья. — И всё же он растянулся на кровати Эндрю и даже раздвинул ноги, чтобы Эндрю мог встать между ними на колени. — Что у тебя на уме? Эндрю почти спросил его, почему он думает, что у него есть какой-то план, но они были в спальне Эндрю, на его кровати, так что у него должно быть что-то на уме. — Ты можешь сказать «нет» в любой момент, — напомнил он своему идиоту, потянувшись к тумбочке за флаконом смазки, который он купил для себя на те редкие случаи, когда он чувствовал себя достаточно напряжённым, чтобы что-то сделать. Когда желание определённого слепого идиота заставляло его чувствовать то, чего он не чувствовал к другому человеку, и теперь он хотел сделать что-то новое, направить всё в то русло, в котором он никогда не двигался раньше. — Но я хочу попробовать кое-что. На мгновение Абрам выглядел обеспокоенным, потому что «ты можешь сказать нет» — это не совсем та фраза, которая наполняет человека уверенностью, не так ли? Особенно когда он увидел флакончик, который Эндрю поставил на кровать рядом с ними. Затем он наклонился вперёд, чтобы обнять Эндрю и поцеловать его, на этот раз нежно. Это было глубоко, но без прежнего отчаяния. — Да, — сказал он, проведя ртом по подбородку Эндрю, стараясь не опуститься слишком низко и не коснуться чувствительной шеи Эндрю. — Всё в порядке. Этот идиот ещё даже не знал, что за «всё», а всё равно сказал Эндрю «да» — есть такая вещь, как слишком большое доверие. Тем не менее, Эндрю прижал руку к груди Абрама и подтолкнул его назад, чтобы он лёг, а затем последовал за ним, прижавшись ртом к шее Абрама и поглаживая руками бока идиота. Он чувствовал твёрдые бугры мышц и тонкие линии шрамов под пальцами, чувствовал каждый вдох и выдох, каждое вздрагивание, когда заставлял Абрама стонать и задыхаться, когда заставлял Абрама извиваться под ним и толкаться в его сторону. Когда он обнаружил, что прижимается к другу, он сделал глубокий вдох и заставил себя сесть, отодвинуться, пальцы Абрама на мгновение впились в его плечи, а затем спустились вниз по рукам. Страстные тёмные глаза наблюдали за ним, пока он доставал смазку и наливал немного на пальцы правой руки, двигая ими, пока они не покрылись смазкой. — Всё ещё да? — спросил он, надавливая на левую ногу Абрама, пока она не согнулась. — Да, — сказал Абрам серьёзным тоном, и на его лице не было и следа сомнения. Эндрю схватил одну из отброшенных в сторону подушек и подсунул её под бёдра Абрама, который помог ему, немного приподняв их, а затем на мгновение замер, прежде чем провести рукой по изгибам задницы Абрама. Он знал, что нужно делать в принципе. Он никогда не делал этого по-настоящему, даже одним пальцем или двумя. У него никогда не было желания сделать это с другим человеком, довести секс до такого уровня; до Абрама. Одна мысль об этом отталкивала его в прошлом, но когда он преодолел первоначальное сопротивление одним пальцем, он обнаружил странную эмоцию, поднимающуюся внутри него, пока наблюдал за выражением лица Абрама — смесь предвкушения и удовлетворения, когда это уступило место чему-то другому. — Это... ах, — выдохнул Абрам, когда Эндрю повернул палец и закрутил его, одновременно поглаживая полутвёрдый член Абрама. — Я думаю, это о-о, ах! — Голова Абрама упала обратно на матрас, и его член стал твёрдым под крепкой хваткой Эндрю, а дрожь пробежала по его худому телу. — Мм? Просто окей? — Эндрю снова загнул палец в поисках этого места и чувствовал искру удовлетворения, наблюдая за реакцией Абрама; он хотел знать, что может сделать это, что может сделать это приятным для своего друга, может сделать это для Абрама, а не для того, чтобы получить то, что хочет Эндрю. — О, блядский, — прохрипел Абрам. Эндрю ещё несколько секунд ласкал его пальцем, затем немного вытащил и ввёл ещё один. Абрам издал низкий стон, слегка выгнув бёдра, а затем ещё один резкий вздох. — Я заставлю тебя кончить вот так, — сказал Эндрю ровным голосом, несмотря на то, что он был твёрд от вида Абрама, распростёртого перед ним, такого открытого и доверчивого, что Абрам позволял ему так много контролировать. — Да? — Да, да, блять, да, — задыхался Абрам, когда бёдра задрожали снова, одна рука зарылась в его волосы, а другая вцепилась в простыни. — Пож... да! — На его теле блестели капельки пота, когда он извивался на кровати, отдаваясь наслаждению, которое доставлял ему Эндрю. Часть Эндрю задавалась вопросом, каково это — вытащить пальцы и войти в Абрама, почувствовать эти длинные ноги, обхватывающие его, Абрама под ним и вокруг него, когда он отдаётся потребности, когда он теряет себя от удовольствия. Одна только картинка в его голове заставила его прикусить нижнюю губу, чтобы не застонать вслух, его собственные бёдра подались вперёд, и его твёрдый член покачивался от движения, пока Абрам снова насаживался на его пальцы. — Бля-а... Я... я кончаю, Эндрю, — задыхался Абрам, его ресницы трепетали, голова металась взад-вперёд, лицо раскраснелось, губы раскрыты. — Смотри на меня, — сказал ему Эндрю, и ему пришлось повторить эти слова, прежде чем лицо Абрама повернулось к нему. Он снова выкрутил пальцы и почувствовал, как вздрогнуло всё тело Абрама, как член Абрама дёрнулся в его захвате и тепло запульсировало по его пальцам, когда тот снова выкрикнул его имя, и всё это время глаза Абрама были прикованы к его собственным. Он слегка толкнулся вперёд, чтобы потереться членом о согнутую ногу Абрама, и слабый стон вырвался на свободу от чудесного трения, а затем освободил пальцы, чтобы растянуться на своём идиоте. Абрам обхватил его дрожащими руками, и он в отчаянии задвигался, говоря ему «да» и произнося его имя, прикасаясь сухими губами к его лбу и щекам, пока Эндрю яростно сжимал его плечи и ещё несколько раз двинул бёдрами, пока не кончил. Оргазм оставил его более истощённым, чем обычно, уставшим, но не в плохом смысле; ему было приятно лежать на Абраме, несмотря на беспорядок, пот и то, что его идиот был костлявым ублюдком, которому действительно следовало съесть несколько сладостей. Ему было приятно, когда пальцы Абрама водили по волосам и спине, настолько, что он позволил себе это на пару минут, прежде чем вспомнил, что его руки грязные, и ему нужно заменить пододеяльник, а им ещё предстоит ужин. — Давай, иди в душ, — сказал он Абраму, который застонал, когда Эндрю поднялся. — Но это было так хорошо, — ныл Абрам, следуя за Эндрю в ванную, а затем он стал озираться. — Мои полотенца. Это всё мои полотенца. — Он указал на полотенца, висевшие рядом с душем и сложенные на вешалке возле него. — Мне пришлось попросить у Лилии новые, так как ты забрал почти все мои. Тогда в чём проблема? Так у них обоих было бы достаточно полотенец. — Попроси её заказать мне мочалки тоже, — сказал ему Эндрю, включив воду. — И простыни, какие есть у тебя. — Судя по полотенцам, он был готов поспорить, что они должны быть лучше, чем его. Абрам на мгновение ущипнул себя за переносицу, прежде чем покачать головой. — Я бы сказал тебе отъебаться, но тогда ты просто украдёшь мои фланели и постельное бельё, так? Всё, что Эндрю оставалось сделать, это бросить на идиота неприязненный взгляд, который заставил того вздохнуть, когда он шагнул в душ. — Ладно, придурковатый воришка, я сделаю это. Хотя что не так с твоими вещами? — Их Лилия купила? — спросил Эндрю, потянувшись за мылом. — Я... так не думаю. — Абрам, казалось, задумался. — Вероятно, это был тот, кто декорировал это место — она заказала всё для меня после того, как однажды поймала меня на покупке вещей, когда я был в Харродс и забрал несколько покупок перед встречей с ней для новой одежды. — В этот момент выражение его лица стало довольно озабоченным. — Не понимаю, какая разница, сколько там этих ниток, из какого они хлопка и прочую херню, но она была очень настойчива. Почему-то Эндрю не удивился, после того, как узнал, как Абрам жил в бегах с матерью. Это было довольно далеко от шикарного дома в Балтиморе, а также от роскошной квартиры и экстравагантного таунхауса в Лондоне, и было ясно, что те годы оставили неизгладимый след на идиоте. В то время как с Эндрю всё было наоборот: он жил в бедных условиях, но это не выбило из него бережливое мышление, а придало ему решимости больше не испытывать подобных вещей, если он сможет этого избежать. Это не означало, что он доведёт себя до нищеты, чтобы побаловать себя, но если он мог позволить себе полотенца, которые не царапались, или кровать, которая была настолько удобной, что он никогда не хотел покидать её? Во что бы то ни стало, он будет баловать себя. — Похоже, ты многого не понимаешь, да, детка? — Я определённо не понимаю, почему меня должен привлекать такой придурок, как ты, сладкий, — ответил Абрам сладким тоном и ещё более сладкой улыбкой. Эндрю потянулся к душевой насадке и намочил за это лицо своему идиоту, а затем выскользнул, пока Абрам ещё вытирал воду и волосы с глаз. Может, это и мелочно, но Эндрю никогда не обещал сражаться честно — к тому же, было забавно слышать, что на разных языках кричали ему вслед, когда он выходил из ванной, занятый вытиранием насухо украденным полотенцем. Он успел одеться и перестелить постель (он упустил собственный шанс на то, чтобы поугрожать за беспорядок в постельном белье), когда надутый Абрам вышел, завёрнутый в полотенце, чтобы забрать одежду, и вздохнул, когда Эндрю позаботился о том, чтобы вернуть «своё» полотенце. — Серьёзно? — Позвони Лилии, — сказал Эндрю, спустив оба полотенца в тунель для белья, где они окажутся в отдельной корзине для уборщиц. Не то чтобы Абрам не мог прокрасться, чтобы украсть их обратно... за исключением того, что Абрам уважал границы Эндрю. За исключением того, что это, похоже, была одна из тех вещей, из-за которых Абрам немного суетился, но в конечном итоге его это не волновало, потому что он знал, что такие вещи, как полотенца, не так уж и важны, что для Эндрю это ещё один способ вывести его из себя и дать ему повод выплеснуть напряжение, если ему понадобится повод. Всё, что ему действительно нужно было сделать, это спросить, действительно ли он хочет их вернуть. Одевшись, они спустились вниз, чтобы Эндрю мог позвонить Брену и сделать запрос на индийскую еду; он приготовил горячий шоколад, а Абрам выпил чаю, пока они ждали. — А, это было... Я знаю, тебе не нравится, когда я благодарю тебя, но... чёрт, я не знаю, что хочу сказать, — пробормотал Абрам, глядя в свой чай. Эндрю просто пожал плечами, потягивая горячий шоколад, желая, чтобы разговор закончился — ему не нужна была ещё одна дискуссия на тему «я думаю, что нужно сделать вот это», не тогда, когда он так старался раньше, чёрт возьми. Это может подождать ещё денёк. Абрам закусил нижнюю губу, обхватив обеими руками кружку. — Но, эм, это было хорошо. — На его скулах проступил румянец, по крайней мере, что Эндрю смог видеть, так как тот ещё больше наклонил голову, и волосы упали вперёд, чтобы скрыть его лицо. — Я не... это было впервые. Аа, впервые из-за кого-то, кто делает такое. Просто это. Для меня. Ладно, похоже, они всё равно об этом говорили. — Для меня это тоже было впервые, — признался Эндрю в надежде ускорить процесс. — Правда? — Абрам поднял голову с неуверенной улыбкой. — Потому что это не казалось... ну, это было хорошо. — Его румянец усилился. — Мне, аа, мне понравилось. О, ёбаный ад. — Он потёр лицо левой рукой. Может быть, хоть раз не будет разговора на тему «это нужно поменять». — Я заметил, — сказал Эндрю, его тон был более чем немного сухим, прежде чем он отпил горячего шоколада. — Да, я уверен, что ты заметил. — Абрам нахмурился, отпивая чай, затем глубоко вздохнул. — В любом случае, мне понравилось, и я просто хотел, чтобы ты знал... может... может, мы когда-нибудь могли бы попробовать больше. — Он не смотрел на Эндрю, пока говорил, и его лицо было настолько ярким, каким Эндрю его ещё не видел. — Знаешь, ты и я. Эндрю поставил кружку, обдумывая то, что Абрам только что сказал. — Я и ты. — Он говорил о...? Абрам на мгновение пробормотал что-то по-японски. — То есть... ты сделаешь нечто большее, чем просто... эм, фингеринг. — Наконец он поднял глаза на Эндрю. — Только если ты этого хочешь, то есть. Я же сказал тебе, что я чист, по крайней мере, согласно последнему тесту. Этот идиот говорил то, о чём Эндрю думал, на что был намёк, всё верно. На мгновение Эндрю не знал, хочет ли он поцеловать его или запереть его ради здравомыслия Эндрю, и после нескольких секунд внутренней борьбы потянулся, чтобы притянуть Абрама для короткого поцелуя. — Мы дойдём до этого, когда оба будем готовы. Это, казалось, немного успокоило смущение Абрама. — Окей, — сказал он с более искренней улыбкой. — Я просто, я хотел, чтобы ты знал, что я думал об этом с тобой, и я чувствую, что это нормально. С тобой. Вот почему я сказал «да» раньше. — Хорошо. — Эндрю ждал, что Абрам скажет что-нибудь ещё, и получил только более широкую улыбку, прежде чем его идиот выпил ещё немного чая; он понял это как то, что Абрам оставляет это на его усмотрение, это «когда мы оба будем готовы». Они немного говорили, когда всё только начиналось, ещё в Кёльне, когда они только целовались и устанавливали границы. Эндрю прошёл полный медосмотр и в Пальметто, и на работе, так что он знал, что чист. Абрам настаивал на том, что он всегда практиковал безопасный «секс» с Джаином, и что Джейми заставляла его регулярно сдавать анализы — возможно, она не могла прекратить «отношения», но она отказывалась позволить своему кузену страдать из-за этого больше, чем необходимо. Кроме того, было логично, что Джаин, будучи женатым мужчиной, живущим в закрытом помещении, не стал бы рисковать понапрасну. Насколько Эндрю знал, Абрам проверялся после его последней «встречи» с китайцем, и пока результаты были отрицательными. Так что этот особый риск не грозил им, когда они делали следующий шаг, и Джаин больше не был частью картины. Для большинства людей этого было бы достаточно, но Эндрю и Абрам не были большинством людей. За последние несколько месяцев они постепенно достигли большого доверия друг к другу, работали над различными загонами. Эндрю мог честно сказать, что он хотел Абрама, хотел кого-то в этом смысле, и всё больше убеждался, что может доверить себя этому желанию. Также казалось, что впервые Абрам хотел человека и сам делал выбор, что ему с этим делать. Эндрю думал о том, что они делали ранее, и о том, что он не испытывал по этому поводу ничего негативного, не было ни отвращения, ни злости на себя. Он знал, что ему лучше не думать, что он готов сделать то, что предложил Абрам, но это помогало, зная, что Абрам не пошёл на это только потому, что хотел, чтобы Эндрю был счастлив. Эндрю вспомнил, что Би сказала ему однажды, за несколько месяцев до окончания университета, что история полна людей, доказывающих, что невозможное возможно. Он знал, что это был её способ сказать ему не терять надежду, не быть таким негативным и не держаться за веру в то, что он никогда не станет лучше, что он никогда не найдёт кого-то, кто сможет мириться с ним и его проблемами. Но могла ли даже она представить себе такого человека, как Абрам? Он не знал, верить ли ему в то, что невозможное произошло, но ему лучше держать рядом с собой одного идиота, пока он не будет в этом уверен. На всякий случай.             ******* Абрам сидел на диване рядом с Эндрю, пока они смотрели, как диктор новостей на спортивном канале напускал на себя откровенно фальшивый мрачный вид, рассказывая о том, как Кевина Дэя выпустили из реабилитационного центра. На верхней половине экрана были показаны кадры, где тучного Кевина сопровождал обеспокоенный Рико, который отмахивался от нависших репортёров, вероятно, говоря о том, что Кевину нужно немного побыть одному, и делая вид, что он — лучший друг Кевина и его приёмный брат. Рико был довольно искусным актёром и умудрялся держать левую сторону лица перед камерой на протяжении большей части кадра. Эндрю смотрел на экран ещё минуту или две, выражение его лица было скучающим, но глаза смотрели пристально, прежде чем он отвернулся. — Лисы, вероятно, запустили ставку на то, как быстро он уйдёт в рецидив. Абрам вспомнил, как его друг говорил о склонности команды НССА делать ставки на всё и вся, и поморщился от этой конкретной темы; он мог понять, почему Лисы не испытывали особой любви к Кевину Дэю после того, как тот обсирал команду всякий раз, когда репортёры вспоминали университетские годы нападающего, но всё же, не слишком ли это? — На что бы ты поставил? — спросил он, закидывая ноги на сиденье и обхватывая их руками, любопытствуя, как его друг отнесётся к ситуации. Было тихо, пока Эндрю, казалось, обдумывал вопрос. — Если реабилитация не помогла, то я бы сказал, что он вернётся к этому к вечеру, тем более, что ты знаешь, что Рико будет у него над душой из-за Эдгара Аллана. Если же он приложил усилия, чтобы привести себя в порядок, и обратил внимание на то, что говорили ему люди Джейми... для труса он может быть удивительно решительным, — сказал Эндрю, проверяя что-то в телефоне и, казалось, не беспокоясь о результате, хотя Абрам знал, что его друг всё ещё надеется отомстить за Бетси Добсон. — Он может действительно стать трезвенником... по крайней мере, пока всё не станет слишком реальным. — Хм. — Абрам ещё немного послушал программу, которая перешла к другим бывшим игрокам Воронов, и не удивился, когда Эндрю выключил её через минуту или две; его внимание было сосредоточено на Кевине Дэе, в конце концов. — Скоро всё узнаем, не так ли? — Думаю, узнаем. — Эндрю несколько секунд смотрел на пустой экран, а затем встал. — Классический Дэй, обычно не узнаешь, что с ним будет, пока дело не дойдёт до конца. — Кажется, я понимаю, почему ты не хотел нянчиться с ним ещё несколько лет, — сказал Абрам, следуя за своим другом на кухню, где Эндрю, конечно же, принялся за вторую за день порцию мороженого. — Нет, я решил вместо этого нянчить идиота, который не знает, когда нужно заткнуться. — Эндрю бросил на него невпечатлённый взгляд, пока доставал ложку из ящика. — Я не считаю это улучшением, раз уж ты спрашиваешь. — Ты бы не… я слышал, что постоянная диета из сахара ухудшает рассудок. — О, тогда это будет ухудшением, — предупредил Эндрю, на мгновение помахав ложкой в воздухе. — Так хочется посмотреть на свою печень? — Как будто ты собираешься прекратить есть своё драгоценное мороженое настолько долго, чтобы заняться вырезанием, — усмехнулся Абрам, заваривая новый чайник. — Должно быть, это так трудно, когда твоя врождённая лень стоит на пути стольких потенциальных убийств. Эндрю несколько секунд смотрел на него с кажущейся мягкостью. — Я всегда могу сделать исключение, детка. — Теперь я чувствую любовь, сладкий. — Абрам слегка хмыкнул. — О, подожди, это ненависть, извини. — Одно и то же, — сказал Эндрю перед тем, как съесть ещё одну ложку мороженого. Конечно. Абрам улыбнулся, добавляя листья в чайник и делая тосты для себя, пока вода закипала. Он вздохнул от досады, когда Эндрю ухватил ломтик, намазав его маслом, но на самом деле он не был так уж удивлён, учитывая аппетит обжоры. Его удивило то, что Эндрю оставался в такой хорошей форме, когда ел столько сладкого. Новость о том, что Кевин Дэй покинул реабилитационный центр, была единственным ярким событием за последние несколько дней — не было ни угрожающих телефонных звонков или текстовых сообщений, ни таинственных электронных писем, ни даже визитов Ллойда. Джейми и Стюарт по-прежнему настаивали на том, чтобы Абрам и Эндрю оставались рядом с домом, но накануне вечером их «отпустили» на ужин, хотя только в один из элитных ресторанов города, где, по мнению Джейми, было меньше шансов, что что-то случится. Абрам не жаловался, поскольку это всё равно означало возможность выбраться из дома на несколько часов. Он с удивлением обнаружил, что ему стало скучно от того, что нечем заняться, кроме работы и помощи Эндрю в изучении русского языка, но погода становилась хорошей, и он привык к поездкам раз или два в месяц. Несмотря на то, что у него было просторное помещение для передвижения, множество документов для перевода и сосед... после нескольких недель «взаперти» всё равно было легко почувствовать себя в ловушке. Особенно когда у них с Эндрю всё ещё были дни, когда им нужно было немного пространства и времени для себя, несмотря на все «да» и то, как далеко Абрам был готов продвинуться с Эндрю. Теперь он чувствовал не столько контроль, сколько то, как хорошо Эндрю может заставить его чувствовать себя, и наоборот. Через несколько дней после известия об освобождении Кевина Дэя Абрам обнаружил, что смотрит через французские двери на задний двор, нуждаясь в том, чтобы хоть как-то отвлечься от работы, от мыслей в голове и от того, что таунхаус вдруг стал казаться таким маленьким. От того, что он слишком хорошо знал, где постоянно находится Эндрю, и не хотел толкаться, не хотел спрашивать «да или нет», когда чувствовал себя таким нервным, растерянным и не в своей тарелке, потому что знал, что Эндрю, скорее всего, скажет «нет» и расстроится, что его вообще спросили. Расстроится из-за того, что Абрам спросил, когда это было больше похоже на мысленное бегство, чем на реальную потребность в Эндрю — и Абрам знал, что у него есть полное право так думать. Поэтому он чуть не подпрыгнул, когда почувствовал тёплую руку на своей шее. — Дверь открывается, — сказал Эндрю, глубокий и тихий голос которого был наполнен сарказмом. — Я это знаю, — вздохнул Абрам. — Я просто... а, что мы будем с ним делать? С садом, имею в виду? Вместо того чтобы ответить ему, Эндрю ушёл; пока Абрам смотрел, он надел свою пару обуви и подобрал беговые Абрама, которые он бросил рядом, когда вернулся. Затем он открыл двери и вышел на улицу. Надев ботинки, Абрам поспешил присоединиться к нему и улыбнулся, когда через мгновение ему предложили сигарету. — Ну что, твои мысли? — Пусть Джейми найдёт кого-нибудь, кто позаботится об этом, — без колебаний ответил Эндрю. — Я не собираюсь заниматься садовыми работами. — Почему я не удивлён? — Абрам держал сигарету в правой руке, чтобы лёгкий ветерок не задувал её, пока он ходил вокруг; это был довольно большой сад, учитывая, что они находились в Лондоне, с высоким забором вокруг, чтобы обеспечить им уединение, и несколькими небольшими деревьями, с немного неухоженными живыми изгородями, нуждающимися в обрезке. Он подумал, что некоторые из них могут быть падубами, но не был уверен, также были клумбы с нецветущими цветами и большой брезент не совсем в центре всего этого. — Разве вы, американцы, не любите устраивать вечеринки на заднем дворе и всё такое? Эндрю тоже заметил брезент и направился к нему. — Для меня не проблема развести пару костров, если есть что жечь. Или кого-то, детка. — Кто-то не получил сегодня свои обычные килограммы сахара, сладкий? Я уже слышу признаки ломки? — Абрам улыбнулся, когда в ответ получил грубый жест, затем нахмурился, когда Эндрю начал вытаскивать брезент из того, что казалось дырой в земле. — Ха, ты уже начал копать могилы? Я беру назад все свои комментарии о лени. — Забавно, — пробурчал Эндрю, бросив на Абрама неодобрительный взгляд. — Кто-то другой сделал это, и это не могила. — О. О, точно. — Абрам уставился на то, что оказалось пустым прудом для рыб, теперь, когда Эндрю отодвинул брезент достаточно далеко, чтобы он мог видеть больше. — А, я слышал, что водные штуки очень расслабляют, — сказал он, глядя на большой пустой... ну, пруд. Дыра в земле, только не совсем, потому что в ней были камешки и разные другие вещи, но не вода, не рыба и не всё остальное, что нужно для пруда. Что нужно для пруда с рыбой? — И алкоголь тоже, — заявил Эндрю, толкнув брезент левой ногой в бок, а затем поднял глаза на Абрама. — Только не говори мне, что ты обдумываешь эту штуку, — сказал он своим тоном «ты просто идиот». — Ну, она там, не так ли? Что нам нужно сделать, кроме... ладно, что нам нужно поручить кому-то другому, чтобы всё получилось? — признался он, потому что да, он собирался позвонить и поручить кому-то другому позаботиться об этой штуке, так же как он собирался поручить кому-то другому позаботиться о всём заднем саде. — Или так, или им придётся вытащить эту штуку и засыпать её. — Тогда ты застрянешь с этим, — напомнил ему Эндрю, прежде чем насмешливо фыркнуть. — Ладно, Брен или кто-то другой будет с этим разбираться, но тебе всё равно придётся кормить этих тварей. — Почему бы и нет, я уже кормлю тебя, — сказал Абрам с улыбкой, чем заслужил особенно кислый взгляд. — Да ладно, разве не мило было бы приходить сюда вместе по утрам или вечерам с кружкой чая и сидеть смотреть, как они плавают? — Он мысленно представил себе это, просовывая руки в противоположные рукава своего большого джемпера, представил, как они вдвоём наслаждаются редким моментом покоя в тёплые дни после завтрака или на закате, сидят в тишине, кормя рыбок и попивая напитки. Это было совсем не то, что он думал сделать или иметь все эти годы в бегах, в Балтиморе или даже в старой квартире, но общение с Эндрю заставило его думать о многом новом, заставило делать многое новое. Например, поговорить с отцом, перестать красить волосы и попытаться понять, что делать с этим чёртовым садом. — У тебя очень странные представления о том, что такое «мило», — пробормотал Эндрю, но бросил пинать брезент, чтобы подойти и встать рядом с Абрамом. — Хм, а разве карпы не падальщики? — Казалось, он задумался над этим, проводя пальцами правой руки по волосам Абрама. — Может быть, они пригодятся, если нам понадобится избавиться от некоторых «улик», — сказал он, прежде чем притянуть Абрама вперёд для короткого поцелуя. — Но ты всё ещё сам будешь о них заботиться. — Я не думаю, что это так работает, хотя я подозревал это, — сказал Абрам с лёгким смешком. — Вообще да, но как насчёт остального? — Он улыбнулся своему другу, пока Эндрю смотрел на сад, а его большая мозолистая рука грела шею. — Пусть Джейми найдёт кого-нибудь, кто сможет исправить... Эндрю прервал звонок телефона Абрама; Абрам высвободил руки из рукавов, чтобы достать его из заднего кармана джинсов, затем поморщился, заметив сообщение от своего кузена — очередного. Того самого раздражающего. — Элли что-то хочет, — объяснил он, постучав по экрану, а затем нахмурился, пока читал. — Этот идиот сказал, что что-то сделал со своим ноутбуком, но он не хочет, чтобы Джейми или Джейсон знали, поэтому он спрашивает, могу ли я принести одно программное обеспечение, которое у меня есть. Это заставило Эндрю посмотреть на него с укором. — И часто такое случается? Абрам вздохнул, отправляя ответное сообщение. — Больше, чем следовало бы, если честно, может быть, раз или два в год. — Он снова поморщился. — Можно подумать, он должен же был уже понять, каких сайтов следует избегать. По крайней мере, ему не разрешают приносить домой ничего важного для бизнеса, иначе бы он развалился. — Замечательно. — Глубокий голос Эндрю был наполнен насмешкой, когда он направился обратно в дом, а Абрам последовал за ним. — Ещё раз, почему семья его терпит? — Надежда вечна, или что-то в этом роде. — Обидно было то, что за последние пару лет Элли стал лучше. Просто его «лучшесть» всё ещё сводила Абрама с ума постоянными промахами, промахами мелкими, но изнурительными. Он пошёл в офис за маленьким переносным диском, на котором хранились различные файлы, необходимые Элли для восстановления его ноутбука, очередного, остановился, чтобы улыбнуться хрустальным фигуркам, а затем спустился в гараж, чтобы отвезти их двоих в дом его кузена, расположенный в нескольких кварталах отсюда. Когда они были уже почти на месте, Эндрю написал СМС, чтобы сообщить тому, что они вот-вот въедут на подъездную дорожку к дому, и Абрам ощутил чувство удовлетворения от того, что вёл машину, даже если это длилось всего пять минут, а то и больше. Потому что к тому времени сидеть за рулём Астон Мартина стало более естественно, и Эндрю в машине находился слева от него, а не справа. Не смотреть в сторону и не видеть там свою мать, напряжённое худое тело и глаза, сканирующие боковые зеркала и зеркала заднего вида, чтобы проверить, не преследует ли их кто-нибудь, не едет ли он слишком быстро или слишком медленно, привлекая к себе внимание. Не беспокоиться о том, что кто-то может попытаться съехать с дороги или выстрелить в него, пока он сидит за рулем. Он мог наслаждаться вождением, когда был с Эндрю, мог говорить о других вещах, кроме новых личностей, стратегий побега и лжи, которую он рассказывал всем, кто подходил слишком близко. Это было так странно — осознавать, что вот уже столько дней он не лжёт, не притворяется тем, кем не является. До Эндрю правда была такой опасной, страшной вещью, а теперь Абрам обнаружил, что дорожит ею, даже если она всё ещё иногда имеет острый край, способный заставить кровь пролиться. Боль никогда не отпугивала Абрама, пока она служила цели, пока в ней был смысл. Элли написал им, чтобы они зашли, и они оставили машину припаркованной на подъездной дорожке возле гаража и подошли к входной двери, Эндрю открыл её и первым вошёл в таунхаус. Абрам нахмурился, вдыхая что-то странное, что-то нечистое, а потом его вдруг толкнул в бок ругающийся Эндрю — ругающийся Эндрю, который замолчал, вздрогнув и уткнувшись в пол в тот самый момент, когда кто-то большой и одетый в тёмные цвета выскочил из ниши у входной двери за Абрамом. — Эндрю! — Беспокоясь о своём друге, Абрам достал два ножа и ударил человека, пытавшегося схватить его, ударил по рукам, тянувшимся к нему, а затем по горлу ублюдка, прежде чем попытался повернуться, чтобы посмотреть, что случилось с Эндрю. Тот всё ещё лежал на полу, вместо того чтобы встать и бороться, а это означало, что его вырубили электрошокером или транквилизатором, что приводило к тому, что Абрам должен был придумать, как вытащить их обоих из этого чёртова таунхауса, который был ловушкой, и Элли, и, блять, блять. Сначала Эндрю и... Пока он пытался сообразить, что делать, как спасти Эндрю и вытащить их из этой чёртовой ловушки, в которую их заманили, на него бросились ещё двое, и он успел убрать только одного из ублюдков, не желая оставлять Эндрю — ещё один человек был убит, а второй истекал кровью, — прежде чем Абрама сильно впечатали в стену и зажали руки. Потом людей стало ещё больше, слишком много рук, чтобы бороться, хотя он старался изо всех сил, пинался, плевался и даже пытался укусить всё, что попадалось ему под руку, и за это его ещё несколько раз хватали за волосы и били по голове; его тело били так, что он не мог дышать. Даже мысль о том, что его схватили за волосы, что он чувствует грубые руки на своём теле, не заставила его поддаться знакомой панике, не тогда, когда ему нужно было сохранять сознание для Эндрю. Поэтому он боролся с нарастающей болью и головокружением, когда его оттащили от стены, а грубые руки всё ещё были на его руках, плечах, волосах и даже на шее, и он оказался на коленях, когда его наполовину несли, наполовину тащили в другую комнату. Элли был там, распростёртый на бледном ковре со связанными руками и ногами, с избитым лицом и кляпом во рту, в порванной и окровавленной одежде. В паре метров от него на чёрном кожаном диване лежало тело, наполовину прикрытое плащом; Абрам решил, что это Тори, судя по длинным светло-каштановым волосам, покрытым сгустками крови. Он бросил быстрый взгляд на неё и разных крупных, одетых в тёмное вооруженных охранников, разбросанных по комнате, и постарался не вздрогнуть, когда его обыскивали на предмет острых вещей, когда с его скованных рук сняли нарукавники, связали руки перед ним узелками и передали оружие ухмыляющемуся Рико Морияма. Рико Морияма вместе с Кевином Дэем, Жаном Моро и несколькими вооруженными качками. Абраму пришлось снова подавить панику, бурлящую в его груди при виде японца, при осознании того, что Морияма сумел проникнуть не только в Великобританию, но и в самое сердце Лондона, сумел захватить двух Хэтфордов и их собственную охрану. — Натаниэль, наконец-то здесь, — сказал Рико, голосом таким же самодовольным, каким было и выражение его лица. Он был одет в чёрные джинсы и чёрную рубашку с закатанными до локтей рукавами, на его левой щеке красовалась цифра «1» от того, как сильно он улыбался в этот момент. — Теперь вечеринка может начаться. Слева послышалось движение: ещё двое крупных мужчин втащили в комнату оцепеневшего Эндрю, его руки были связаны за спиной, а одежда разворошена настолько, что Абрам понял: ножи тоже исчезли; они толкнули американца на ковёр лицом вперёд, и Эндрю всё ещё оставался недееспособным настолько, что мог только рычать в разочаровании и немного перекатываться. Вид его вызвал жестокую улыбку на лице Рико, а выражение лица Кевина стало ещё более пустым; позади этих двух мужчин стоял Жан Моро со сложенными на груди руками и расфокусированным взглядом, как будто он изо всех сил старался сделать вид, что не находится в одной комнате со всеми остальными. — Смотри, Кевин, твой старый друг, Миньярд. — Рико подошёл и встал рядом с Эндрю, а левой ногой ударил Эндрю по рёбрам, отчего тот перекатился на спину. — Что ты сказал мне в тот раз, мм? — спросил он с жестокой улыбкой на тонких губах, пиная Эндрю снова и снова. — Отъебаться? Что я никчёмный кусок дерьма? Кто теперь никчёмный, а? Кто лежит на земле, не в силах что-либо сделать? — Прекрати, — шипел Абрам, пытаясь освободиться от удерживающих его рук, и смотрел на Рико сквозь страх и гнев за Эндрю. — Ты — никчёмный кусок дерьма, избивающий беспомощного человека, — выплюнул он по-японски, отчего Кевин уставился на него с чем-то похожим на панику. — Ничтожество и трус! — Он продолжал сверкать глазами, в то время как теперь уже недовольный Рико повернулся в его сторону, отвернувшись от Эндрю. — Такой садистский ублюдок, как ты, не заслуживает... — Боль снова пронзила его голову, когда Рико ударил его сзади, но ему было всё равно. Ему было всё равно, не тогда, когда это отвлекло внимание ублюдка от Эндрю. Он услышал приглушённое ворчание, вероятно от Элли, и низкий стон, видимо, от Эндрю, но не позволил своему вниманию переключиться с ясноглазого и задыхающегося Рико, маячившего перед ним. — Тебя это завело, садист хуев? — Его зрение было затуманено, а по лицу текла кровь от удара, но он продолжал, не останавливаясь. — Натаниэль... заткнись, пожалуйста, — простонал Кевин, словно от боли. В ухмылке Рико был чистый восторг, а его тёмные глаза блестели чем-то сродни тошнотворной одержимости. — Мне сказали, что они почти сломали тебя, — сказал он, наклоняясь, чтобы схватить Абрама за волосы и откинуть его голову назад. — Что ты был полупослушным. О, это гораздо лучше. — Какой... су-сюрприз, — смог выдохнуть Абрам. — Ты нихуя не знаешь. — Придушенный крик вырвался наружу, когда Рико снова ударил его, рассекая нижнюю губу. Со стороны, где находился Эндрю, раздался шум, но Абрам не мог видеть, что происходит с его другом, так как Рико держал его за волосы и нависал над ним. — Я знаю достаточно, — настаивал Рико, поглаживая правой рукой лицо Абрама, а затем вниз по шее, и эти пальцы сжались настолько сильно, что затруднили дыхание. — Я знаю, что твой отец с нетерпением ждёт возможности преподать тебе несколько уроков, Младший, — сказал он, пока Абрам тщетно боролся, и его глаза расширились при упоминании Натана Веснински. — Он скоро будет здесь, так что как насчёт того, чтобы сделать всё интересным, а? Как ты хочешь сломаться? Я отдам тебя ему или потащу наверх, на ближайшую кровать? — Ублюдок снова ухмыльнулся, когда отпустил шею Абрама; Абрам закашлялся, борясь за воздух, пытаясь не вырвать от «выбора», который ему сейчас предоставили, а затем заткнул рот, когда рука продолжила движение вниз. — Миньярд будет смотреть, в любом случае. — П-пшёл ты на хуй! — Абраму удалось собрать достаточно слюны, чтобы плюнуть в лицо ухмыляющемуся ублюдку, и он был готов поклясться, что потерял несколько волос, когда Рико снова ударил его, и его голова дёрнулась от силы удара. Он предпочёл бы встретиться лицом к лицу со своим отцом, чем позволить Рико больше прикасаться к нему, и что-то из этого решения, должно быть, отразилось на его лице, потому что выражение лица Рико было убийственным, пока он вытирал плевки, а затем превратилось в леденящую улыбку, когда он взял голову Абрама между своими руками для карающего поцелуя, от которого Абрам снова почувствовал тошноту. — Наверх, — сказал Рико, в то время как Эндрю издал невнятный протест, очень похожий на «нет». — Будет очень весело сломать тебя, — сказал Рико Абраму, доставая из кармана джинсов нож, которым он разрезал тонкий джемпер Абрама. — Чтобы ты понял, кому принадлежишь, чтобы уничтожить в тебе эту борьбу. — Гнев исказил его черты, когда он увидел обнажённый герб Хэтфордов на груди Абрама, и кончик ножа только начал вгрызаться в кожу вокруг него, когда Кевин подошёл, чтобы тронуть психованного ублюдка за плечо. — Что? — взвизгнул Рико, когда нож проскочил по груди Абрама, заставив Абрама прикусить уже кровоточащую нижнюю губу. — Не здесь, — умолял Кевин, его голос был хриплым, лицо бледным, зелёные глаза затравленными, словно ему было трудно справиться с тем, что он видел. — Неизвестно, заглянет ли кто-нибудь из Хэтфордов, нам нужно уходить. — Он взглянул на Абрама, и на его лице отразилось чувство вины. — Мы должны уехать до того, как ты... мы должны уехать сейчас. Пока Рико не стал одержим своей новой «игрушкой», то есть Абрамом, другими словами. На мгновение показалось, что Рико вот-вот вонзит окровавленный нож в Кевина, но потом он вздохнул, как будто был раздражён, и похлопал плоской стороной лезвия по татуированной щеке Кевина. — Точно, точно, лучше пойти туда, где нам не помешают. — Затем он улыбнулся Абраму, снова вернув выражение жестокости и немного безумия. — Думаю, мне понадобится немного времени с тобой. — Иди нахуй, — повторил Абрам огрубевшим от боли голосом, вызванным побоями, порезами на груди и страхом за Эндрю и Элли. — Скоро, — пообещал Рико, проведя ножом по татуировке Хэтфорда и вытерев его о разорванный и дырявый джемпер Абрама. Затем он зашагал прочь, приказывая своим людям собираться, и Абрам моргнул, когда обнаружил, что Кевин схватил его за связанные руки, чтобы подтянуть к себе — Кевин, у которого теперь нарукавники Абрама были заправлены в пояс его чёрных джинсов. Должно быть, в какой-то момент он схватил их, когда Рико отбросил их в сторону. Двое мужчин подняли Элли, который болезненно застонал, когда его перенесли, что заставило Абрама задуматься, насколько сильно сопротивлялся его кузен, и трое понадобилось, чтобы перенести вялого, но сопротивляющегося Эндрю. Все они направились к нижнему уровню и гаражу, где, по предположению Абрама, те спрятали свои машины. Лицо Эндрю было в синяках от полученных ударов, лесные глаза пылали гневом и ненавистью, а полные губы были растянуты в издёвке. — Ч’ртв пре...атель, — сумел он выдохнуть Кевину, когда они, спотыкаясь, спускались по ступенькам. Кевин на мгновение был тих, выражение его лица снова стало нечитаемым, и Абрам подумал, что Жан Моро стоит прямо за ними. Как только они оказались в гараже и Эндрю подтолкнули к одному из больших чёрных внедорожников с тонированными стеклами, Кевин притянул Абрама к себе. — Это за Би, — сказал он по-французски и торопливо, его голос был высоким от напряжения. — Мне очень жаль. Пара вещей произошла почти одновременно: Кевин вернул Абраму его ножи как раз перед тем, как он достал пистолет из-под спортивного пальто и выстрелил в ближайших к нему мужчин (он был ужасным стрелком, но с пистолетом и на близком расстоянии опыт не имеет большого значения), Элли и Эндрю начали сопротивляться всерьёз, и кто-то открыл дверь гаража. Абрам достал пару ножей и пустил их в ход, пока Кевин вытаскивал его из гаража. — Подожди, Эндрю! — настаивал он, пытаясь упереться пятками, чтобы вернуться и освободить своего друга. Чтобы освободить Эндрю и Элли; Абрам повернулся в поисках Эндрю, бросая нож, и выругался, когда Кевин толкнул его к Астон Мартину с такой силой, что он чуть не опрокинулся. — Эндрю! — Он всерьёз боролся с желанием вернуться за своим другом, пока разрезал путы вокруг своих запястий. — Просто уходим! Я не могу вытащить вас обоих отсюда! — закричал Кевин, а затем вскрикнул, когда кто-то выстрелил в них. Абрам всё ещё дёргался от хватки нападающего, даже когда пуля попала ему в правое бедро и почти сбила его с ног, а затем Рико закричал на своих людей, чтобы они не убивали Абрама. Пытаясь дышать через боль, Абрам внутренне выругался, когда услышал, как Эндрю начал кричать ему по-немецки, чтобы он съёбывал отсюда. Он попытался сделать шаг вперёд, но Кевин оттащил его назад, а Эндрю продолжал кричать. Это было больнее, чем выстрел и порезы на груди, чем побои, чем осознание того, что его отец в Великобритании, и что он был так близок к тому, чтобы его снова изнасиловали. Это было больнее, чем всё это вместе взятое, оставить Эндрю в руках Рико Морияма — в руках его отца, но он сел за руль Астон Мартина и заставил себя выехать с подъездной дорожки, когда один из внедорожников выехал за ними из гаража. — Мой телефон, — пробурчал он, отключая автоматическую подвеску и тормозную систему автомобиля, и изо всех сил стараясь ехать по заполненной дороге, не обращая внимания ни на машины, ни на пешеходов, ни на что другое, кроме как ухода от преследующего их внедорожника даже с его затуманенным зрением. Вот тебе и его прежние мысли о том, как приятно ездить, не беспокоясь о том, что за ним кто-то гонится, и не нужно использовать всё то, чему научила его мать, сказал себе Абрам, подавляя желание рассмеяться, срезая угол достаточно быстро, чтобы уйти в занос. — Что? Нет, я не успел взять его — только ключи и ножи, — сказал Кевин, его голос становился все более резким от страха, пока Абрам пробирался через пробки. — Блять! Ты что… автобус! Автобус! — Вижу, — сказал ему Абрам, вовремя срезая обратно на их полосу и надеясь получить несколько десятков метров преимущества. — Твой телефон? — Что? Да, у меня есть телефон, — сказал Кевин, упираясь руками в приборную панель и, казалось, начиная молиться. — Вытащи его, — сказал ему Абрам, как будто разговаривал с идиотом, стиснув зубы, отгоняя боль и всё остальное. — Мне нужно, чтобы ты позвонил моей кузине — той, которую ты не похищал. Кевину хватило милости прекратить панику на две секунды, чтобы посмотреть виновато на это. — Я не... Рико... хорошо. — Он слегка вздрогнул, когда достал свой телефон. — Я не имею к этому никакого отношения. Он не позвонил Эндрю, чтобы рассказать своему «другу» о плане, чтобы положить этому конец, не так ли? Всё равно, они ничего не могли сделать, чтобы изменить прошлое, только попытаться исправить ситуацию, пока Эндрю и Элли не отдали… Абрам оборвал эту мысль и сказал Кевину, какой номер набрать, и перевести телефон в режим громкой связи. Кевин пытался сделать всё это, бормоча о том, что не надо их убивать, чёрт возьми, а затем предупредил Абрама, что телефону нельзя доверять. Тем временем внедорожник вернулся, но прошло не так много времени, прежде чем их остановят, учитывая, как они ехали — ну, внедорожник, если брать в расчёт номера Астон Мартина. — Кто это? — спросила Джейми после третьего гудка, в её голосе послышались холодные нотки. — Это Абрам, — поспешно ответил он, зубы немного стучали. — Слушай меня, — сказал он ей, прежде чем она успела начать задавать вопросы. — Это телефон Кевина Дэя, и он, скорее всего, прослушивается. Сейчас я нахожусь примерно в десяти кварталах от дома Элли, направляюсь на северо-восток, за мной следуют люди Морияма, они взяли Элли и Эндрю — я уверен, что они уехали куда-то ещё на таком же внедорожнике, новом, чёрном, с тонированными стеклами, Лэнд Ровер. Рико здесь, и Веснински скоро будет здесь, если уже не здесь. — Пока он говорил, он свернул в более оживлённую часть города и почувствовал некоторое удовлетворение, когда внедорожник подрезал грузовик; в любой момент полиция могла присоединиться к веселью. Джейми молчала около пяти секунд, в течение которых Абрам думал, что слышит сирены вдалеке. — Эндрю и Элли ещё живы? Абрам почувствовал острую боль в груди, которая, он сомневался, что была вызвана ранами. — Последний раз я их видел, да. Кевин вытащил меня из дома Элли, но не их. Мне жаль. — Не стоит, — сказала Джейми сурово, но она ответила без колебаний. — На одного человека меньше спасать. Где ты? — Подъезжаю к Виктория Роуд, — сказал он ей, глядя в зеркало заднего вида; он слышал, как она разговаривала с Лиз на заднем плане. — Похоже, Метрополитен присоединился к веселью. — Он увидел мигающие огни и определённо услышал сирены. — Хорошо, Лиз сейчас звонит, продолжайте ехать до Хогарта, хвост будет снят к тому времени. — Окей. — Он сосредоточился на вождении, на том, чтобы пробираться через пробки и выезжать из них, в то время как копы теснили внедорожник, и проскочил перекресток прямо перед тем, как его подрезали несколько полицейских машин несколько секунд спустя. Всё это время он слышал, как Джейми разговаривает с людьми на заднем плане, кажется, с Лиз, Джейсоном и Стюартом. — Они сброшены. — Да, скоро их доставят, — согласилась Джейми. — Хогарт, — повторила она. — Стюарт уже в пути, а Маркус почти на месте. — Возникла небольшая пауза. — Ты в порядке? — Я в порядке, спасибо, — сказал Абрам кузине, притормаживая, а Кевин покачал головой в недоумении, прежде чем убрать телефон. — Каким, блять, образом? — спросил нападающий, поворачиваясь на сиденье, чтобы посмотреть позади них на застрявший внедорожник. — Полиция? Полиция на вашей стороне? — Только не говори мне, что у Морияма её нет, — насмешливо сказал Абрам, проносясь мимо медленного грузовика на разумной скорости — ну, по сравнению с тем, что он делал раньше. Его правое бедро пульсировало от боли, которую он испытывал за рулем, и Эндрю, наверное, будет сучить носом по поводу крови — чёрт возьми, Эндрю. — Ничего настолько очевидного, — возразил Кевин. — Ни в Штатах, ни, может быть, даже в Японии. Блять. — Он провёл ладонями по потному лицу, затем посмотрел на Абрама. — Неудивительно, что они так долго за тобой охотились, Натани... — Абрам, — огрызнулся он. — Я не был «Натаниэлем» пятнадцать лет, с тех пор, как видел тебя в последний раз. — С того ужасного дня в Эверморе; ведь в следующий день он был в бегах со своей матерью, с новым именем и новым обликом, и не прекращал бежать в течение многих лет. Не переставал бежать, пока не стал Абрамом. Похоже, Кевин тоже помнил тот день, судя по тому, как он снова побледнел, а его кожа приобрела ужасно грязный оттенок, и Абрам забеспокоился, что нападающего вырвет. — Пятнадцать лет. С тех пор многое произошло, — пробормотал Кевин. — Многое произошло за последний час, — заметил Абрам. — Почему ты мне помогаешь? — Не то чтобы он жаловался — на самом деле жаловался. Почему Кевин не помог и Эндрю, чёрт подери? — Блять, — повторил Кевин. — Это был Эндрю, не так ли? Он стоял за теми, кто рассказал мне о матери. Абрам не видел причин для лжи, поэтому он кивнул, заведя двигатель, чтобы проскочить через меняющийся свет. — Да. Моя семья помогла твоей кузине начать новую жизнь, прежде чем Тэцудзи или Кенго смогли заставить её молчать о том, что произошло, а когда Эндрю узнал правду, он позаботился о том, чтобы это передали тебе. В машине всё было тихо в течение нескольких кварталов, пока Абрам сосредоточился на вождении и изо всех сил старался не обращать внимания на боль от ран, боль от того, что он бросил Эндрю, даже если у него не было выбора, а затем он оглянулся и увидел Кевина, сидящего там со сжатыми в кулаки руками и ужасным лицом, выражающим ярость и предательство. — Иногда вспоминать её очень тяжело, — сказал Кевин, звуча мрачно, как будто ему приходилось бороться за то, чтобы говорить, за то, чтобы произносить слова из-за всех эмоций внутри него. — Как точно звучал её голос, когда она произносила моё имя, как она улыбалась, когда обнимала меня, и всё в таком духе. Все эти годы я думал, что потерял её из-за несчастного случая, а на самом деле это Морияма забрали её у меня? За что? Ради, блять, чего? — Он издал невнятный вопль ярости, ударив кулаком по приборной панели с такой силой, что на костяшках его покрытой шрамами левой руки появились синяки. Итак, он отвернулся от Морияма не из-за того, что они все эти годы ставили его на второе место, что Рико сломал ему руку, что эмоциональные и, вероятно, словесные унижения довели его до алкоголизма, а из-за матери. Учитывая, что Мэри сделала для Абрама, что Абрам делал для Хэтфордов, и как Эндрю защищал Аарона и Ники... что ж, Абрам не собирался бросать камни, но он думал, что всё давно назрело. — Не то чтобы я не ценил помощь, но неужели ты не мог сделать что-нибудь до того, как они добрались до нас троих? — До того, как Тори убили, а Эндрю схватили? Кевин покачал головой, затем, казалось, стал рыться в карманах чёрного спортивного пальто в поисках чего-то, что оказалось несколькими салфетками, которые он протянул Абраму. Абрам в замешательстве уставился на них, особенно когда Кевин промокнул своё лицо; да, он прекрасно понимал, что в данный момент у него идёт кровь из нескольких ран, в частности, из груди и бедра, но приоритеты, ради всего, блять, святого. Тем не менее, он взял их. — Я же говорил тебе, мой телефон прослушивается, и Рико следил за мной с тех пор, как я вышел из реабилитационного центра, чтобы убедиться, что я не наделаю глупостей. Всё, что я смог сделать, это немного поговорить с Жаном, убедиться, что он готов помочь, и достать пистолет, — объяснил Кевин. Они проехали квартал или два, Абрам изо всех сил старался сосредоточиться, несмотря на боль и то, что, как он был уверен, было ещё одним жестоким сотрясением мозга, и тут выражение лица Кевина изменилось. — Блять, он убьёт меня, если поймает нас. Он никогда не простит меня за то, что я предал его. — Если он нас поймает. — Абрам зашипел от боли, когда он переместился на сиденье и потянулся к одному из порезов на груди, не говоря уже о бедре. — Как, блять, вы попали в страну? У нас есть люди, которые следят за вами, к тому же ещё этот чёртов сезон игр. — Каким-то образом... у твоего отца имелся знакомый, который помог нам попасть в страну, — объяснил Кевин, снимая куртку и осторожно кладя её на колени Абрама, вероятно, из-за заметных пятен крови на испорченном джемпере Абрама. — И на этой неделе нет игры. Нам нужно вернуться через пару дней — ну, Рико и Жану нужно. Я всё еще не готов играть. Замечательно, пустая неделя и таинственный благодетель. Убедившись, что Кевин отключил телефон, Абрам сосредоточился на том, чтобы доставить их в офис семьи на Хогарт-стрит; даже если у Рико кто-то отслеживал разговор, район был достаточно большим, и им было бы трудно выследить Абрама. Как только он въехал на подземную парковку, Надав уже был там, чтобы сесть в Астон Мартин и уехать на нём в качестве приманки, вместе с Олли, в то время как Стюарт, взглянув на Абрама, начал ругаться, а Дэвис прижал Кевина к стене. — Не сейчас, — сказал Абрам с усталым вздохом, желая прислониться к стене и... он не знал, что именно. Биться головой или бить кулаками по стене, сжаться в клубок и изо всех сил стараться не думать о том, что может происходить с Эндрю. — Я не думаю, что он нас обманывает. — Лучше перестраховаться, — настаивал Дэвис, обыскивая Кевина, забирая телефон, пистолет и другие личные вещи, спрятанные в карманах Кевина. — Я не нашёл никаких жучков, — сказал он Стюарту. — Хорошо, тогда пошли. — Стюарт накинул своё пальто на плечи Абрама, положив левую руку мягко на его спину, направляя к ожидающему его БМВ. — Ты сможешь продержаться ещё немного, да? Мы попросим Энни осмотреть тебя, как только доберёмся до безопасного места. — Я в порядке, — сказал ему Абрам. — Нам нужно найти Эндрю и Элли. — Мы работаем над этим. — Стюарт показал на Маркуса, который приехал, чтобы забрать Кевина с собой в другую машину. Абрам нахмурился. — Я сказал... — Мы не будем рисковать, — настаивал Стюарт. — Он поедет с нами, но мы не будем рисковать вами двумя вместе, ясно? — Всё в порядке, — сказал Кевин, идя вместе с силовиком. — Просто уведите нас отсюда, пока Рико не выследил. — Именно. На мгновение Абрам задумался, что случилось с улыбчивым, жизнерадостным мальчиком, любящим экси, которого он знал ещё в Эверморе, с юным Кевином, который смеялся, когда они играли и шутили со счастливым Рико. Что случилось, что превратило одного из них в преступника-садиста, а другого — в труса, который не реализовал свой потенциал? Неужели так было всегда, а в тот день Абрам был просто слеп? Он застонал, когда скользнул на заднее сиденье БМВ, тело жалобно заныло от очередного сгибания, а по груди потекла струйка свежей крови из одной или двух едва зарубцевавшихся ран. Он облокотился на кожаные сиденья и закрыл глаза, чувствуя себя в безопасности: Стюарт рядом с ним, а Дэвис впереди, с зажатыми в левой руке повязками. — Мне очень жаль, — сказал он дяде. — Я не мог... мы едва успели уйти. — Джейми, дядя Уилл и тётя Мириам должны были быть в панике из-за Элли, при мысли о потере ещё одного брата или сына — и всё из-за Абрама. — Ты… заткнись, — сурово сказал ему Стюарт, даже когда он легонько похлопал Абрама по левой ноге. — Это не на твоей совести, слышишь меня? Когда мы встретимся с Джейми, янки нам всё расскажет, расскажет, как, чёрт возьми, эти уроды добрались сюда, не будучи замеченными на таможне, и остальное. — Они как-то добрались до Элли, — сказал Абрам. — Тори мертва. — Да, мы попросили Брена проверить место после вашего звонка. Он пытается отследить их шаги, выяснить, где эти уроды взяли их двоих, но уверен, что Дэй сможет ответить на этот вопрос. Абрам подумал о теле Тори, а затем об Эндрю. — У них есть... — Нет, — сказал ему Стюарт, и теперь в его хрипловатом голосе появилась странная мягкость. — Не стоит, Рэм. Они оставят их в живых, потому что им нужен ты. Они будут рассматривать их как разменную монету, и это не сработает, если они их убьют. Это даст нам время, чтобы вернуть их. И мы вернём, мы вернём их. Вернут, но в каком состоянии? Абрам вспомнил свои дни в Северном Тоттенхэме, вспомнил, как часто ему хотелось, чтобы кузены Попеску просто убили его наконец, и они не были похожи на его отца. И всё же он лишь слабо кивнул и понадеялся, что его дядя прав, что они вернут Эндрю и Элли. Если понадобится, Абрам голыми руками разнёс бы Лондон, вернулся бы в Штаты, если бы след вёл туда. Он будет торговаться с отцом и Рико, отдаст себя в жертву, если это будет означать, что Эндрю вернётся к нему, целым и невредимым. Он уничтожит их, если придётся вернуть друга силой. Чего бы это ни стоило. Эндрю должен был вернуться. *******