Armies

******* Абрам никогда и ни за что не считал свою жизнь идеальной, но в ней был какой-то ритм, почти закономерность. Даже с появлением в ней Эндрю, он мог предсказать, как пройдёт большая часть его недели: перевод и проверка различных расчётов для Джейми и дяди Уилла, возможно, вызовы на пару допросов. Сейчас же? Казалось, он редко бывал в таунхаусе, почти что не проводил там времени, склонившись над компьютером, вместо этого стоя на каком-нибудь складе, или в переоборудованном заброшенном здании, или где-нибудь ещё, где ему велела быть Джейми или дядя Стюарт. Иногда, смотря на Эндрю, пока его друг разбирался с людьми Морияма, а иногда, чтобы разобраться с теми, кто имел несчастье привлечь внимание Ллойда. Последние несколько ночей его сны были полны крови, и в эти разы они не были связаны с той ужасной квартирой в Северном Тоттенхэме или его матерью. Нет, они были о тёмных, пещерных комнатах и ноже в его руке, о том, как он подходит к заляпанному грязью зеркалу и видит, что на него смотрит его отец. Абрам знал, что за их действиями стоит какая-то причина. Знал, что они надеются предотвратить новые смерти, обляпав свои руки кровью. Но иногда ему казалось, что они с Эндрю сами становятся злом, пытаясь победить другое. Потом Ники позвонил по поводу похорон Бетси Добсон и сообщил Эндрю, что Эбби Уинфилд плакала, когда просила его передать её благодарность за цветы и настойчивость Эндрю в оплате всего, чтобы многие из бывших пациентов «Би» присутствовали на поминках. Это было напоминание, в котором нуждался Абрам, об одной очень важной черте, которую он и его семья отказались переступить, как и Эндрю; не трогать невинных. Абрам не мог похвастаться большим количеством достоинств и в его списке грехов было много чего, но он никогда добровольно не причинял вреда невиновным, за исключением мелкого воровства и лжи. В кои-то веки ему удалось нормально выспаться, вероятно, больше от усталости, чем от чего-либо ещё, и, поставив вариться кофе, он отправился пробежать пару миль на беговой дорожке, поскольку Эндрю категорически настаивал на отсутствии любых утренних пробежек до тех пор, пока они не получат «звонок». Как бы Абраму ни хотелось побегать в раннюю весеннюю погоду, он не спешил узнать, как Морияма или его отец отреагируют на то, что несколько их людей попали в плен и — ну, как они отреагируют, если дать им лёгкую мишень. Не то чтобы Абрам с нетерпением ждал вестей от Морияма или отца — особенно от отца. Последних двух сообщений от этого ублюдка было более чем достаточно. Бег на беговой дорожке был не так хорош, как бег по городу, когда смена пейзажей помогала отвлечь Абрама от мыслей, поэтому он остановился через пару миль и вернулся в спальню, чтобы принять душ и надеть толстовку и хлопчатобумажные штаны. Поскольку Эндрю всё ещё не встал, он решил позавтракать омлетом, и только закончил его готовить, как его друг спустился вниз. Абрам мог бы сказать, что это был один из «тёмных» дней Эндрю, судя по отсутствию эмоций на лице американца и тому, что он даже не поприветствовал Абрама. Учитывая, что накануне состоялись похороны Бетси Добсон, он не был удивлён, не очень, поэтому поставил омлет с сыром и халапеньо на островок вместе с кружкой сладкого кофе, а затем отошёл в сторону на случай, если Эндрю захотел бы добавить виски в горячий напиток. Эндрю сел завтракать, а когда закончил, встал, чтобы принести бутылку виски, и ушёл, не сказав ни слова. Абрам собрал грязную посуду, чтобы помыть её, затем съел завтрак и решил, что в течение дня он не увидит своего друга, если только им не позвонят Джейми или Стюарт. Поскольку за последние несколько дней они отследили все известные им зацепки, Абрам надеялся на немного более «спокойное» время. Частично его желание исполнилось — Брен заехал, чтобы занести документы и записи, которые Ллойд хотел, чтобы Абрам просмотрел, что, конечно же, было приоритетнее всего, что могло понадобиться Джейми, поскольку агент помог им с бывшими Воронами. Абрам был немного раздражён тем, что Ллойд всё-таки заставил его выполнить кое-какую работу, но было бессмысленно позволять гневу долго кипеть, ведь это был необходимый долг для защиты его семьи, и лучше бы он заплатил его, чем кто-то другой. В конце концов, это он виноват в том, что Морияма нацелились на его семью, так что если Ллойд или МИ-6 придумали способ зацепиться за кого-нибудь, то это должен быть Абрам. Поскольку последние несколько ночей Эндрю питался сэндвичами — чем-то быстрым и лёгким, что можно перекусить, пока человек «занят», Абрам попросил Брена снова взять пасту — тем более что он знал, что Эндрю съест её даже в таком настроении. Когда силовик принёс пасту, он был необычайно мрачен. — Он всё ещё в этом эмо образе? Несмотря ни на что, Абрам слегка улыбнулся. — Ты планируешь свою смерть от ножа? Брен пожал плечами. — Ну, я подумал, что это немного развеселит его, если он подслушает. Ему нравится, когда есть повод устроить поножовщину. — Не совсем. — Абрам сохранил последний файл, над которым работал, и отсоединил портативный жёсткий диск, чтобы Брен мог отнести его Джейми. — И нет. — Он колебался мгновение, но на самом деле это не было секретом. — Психиатра похоронили вчера. — А? Я думал пару дней назад, — сказал Брен, аккуратно убирая жёсткий диск во внутренний карман пальто. — Видимо, они хотели дать достаточно времени людям посетить службу, — объяснил Абрам. — Она работала со многими студентами-спортсменами, включая тех, кто перешёл в профессиональные команды. Из того немногого, что Эндрю рассказал ему, когда он ещё говорил, Эбби Уинфилд была завалена звонками от бывших пациентов Добсон. Абрам до сих пор не мог представить, что захочет когда-нибудь заговорить с психиатром, не говоря уже о том, чтобы установить такую тесную связь с кем-то, кто анализирует всё, связанное с тобой, но, похоже, Бетси Добсон оставила глубокие впечатления в жизни многих людей. Она определённо оставила свой след и в жизни Эндрю. — Ну, будем надеяться, что ему скоро станет лучше. Просто как-то не по себе приходить сюда и не чувствовать угрозы. — Брен помахал рукой Абраму, отходя от кухонного острова. — К слову о психиатрах... — сказал Абрам мужчине, что заставило Брена рассмеяться, когда он покидал таунхаус. Эндрю должен был получить сигнал о том, что сигнализация отключена, а Брен зашёл как раз перед тем, как это произошло, поэтому он спустился вниз вскоре после того, как ушёл силовик. Его выражение лица всё ещё было слишком пустым, чтобы понравиться Абраму, но глаза не были такими мёртвыми, как утром, и он не взял ещё одну бутылку виски, когда брал пасту и чесночный хлеб. Абрам сделал для своего друга всё, что мог, и надеялся, что на следующий день Эндрю будет лучше, что он преодолеет ту тьму, которая охватила его в данный момент. Он сам был там слишком много раз, и у него всё ещё были дни, подобные нынешнему, и он знал, как ненавидел, когда Стюарт, Брен или другие вились вокруг него, задавали вопросы или подталкивали его к тому, чтобы «открыться». Он бы позаботился о том, чтобы Эндрю знал, что он не один, что у него есть еда и кто-то, если ему нужно присутствие рядом, но Эндрю уже давно боролся с этим. Он лучше Абрама знал, что ему нужно. Следующий день начался так же, как и предыдущий. Только когда Абрам вернулся на кухню после душа, он обнаружил там Эндрю, который нетерпеливо ждал его со всеми ингредиентами для приготовления очередной фриттаты. — Серьёзно? — спросил Абрам, проводя пальцами по влажным волосам. Эндрю протянул свой телефон. — Картошка, сыр и халапеньо. Сейчас же. Абрам удерживал на нём взгляд несколько секунд. — Иди нахуй. — С каких пор он стал личным слугой этого грубого придурка? Эндрю только прищёлкнул языком, положив телефон на стойку. — Не сейчас, детка. Сначала завтрак. Приступай. — Я не... — Абрам издал звук чистого разочарования, пока демон в человеческой плоти, который был его соседом, наливал себе кофе. — Это даже отдалённо не звучит хорошо! — Я не вижу, чтобы ты готовил. — Посмотри на это, ленивый ты, невнимательный придурок, — сказал Абрам, вытянув пальцы в грубом жесте, и схватил новую сковороду, чтобы хлопнуть ею по плите. Надо было вместо этого шлёпнуть по его чёртовому телефону, сказал он себе, перебирая все известные ему русские оскорбления в адрес своего «дорогого» друга, а затем перешёл на другие языки, пока готовил завтрак. Всё это время Эндрю смотрел на него с ровным выражением лица и потягивал кофе. Чёрт возьми, ёбаная фриттата и та всё равно получилась приличной. — Может, мне и стоит подумать о Камило, — пробормотал Абрам, опуская сковороду в раковину. На островке Эндрю сделал паузу в завтраке. — Камило? Абрам лишь пожал плечами на этот вопрос и, закончив мыть посуду от... чего бы то ни было, что он приготовил Эндрю поесть. Да, обычно ему нравилось готовить, потому что это давало ему ощущение, что он делает что-то конструктивное, вносит вклад в дом, который они сколотили, а не полагается во всём на Эндрю. Потому что он заметил, что иногда это помогало, когда Эндрю ждал его утром на завтрак. Но с каких пор это превратилось в нечто подобное? В то, что Эндрю почти издевается над ним и... и... и он даже не знал, что, если честно. Что происходило, что он делал, что пытался понять? Эндрю продолжал давить, а он продолжал идти на поводу, как и во многих других вещах. Он хотел, чтобы Эндрю был счастлив. Он хотел, чтобы Эндрю было лучше, чтобы он чувствовал себя хорошо, поэтому он просто... просто двигался вперёд. Как он всегда делал. Блять. Абрам уставился в раковину, когда голоса заполнили его голову — одни грубые, другие уговаривающие, одни насмешливые, другие тихие. Он чувствовал, как длинные узкие пальцы матери дёргают его за волосы и бьют по лицу, чувствовал более толстые пальцы Джаина на подбородке, чтобы приподнять его, на плечах, чтобы толкнуть его вниз, чувствовал, как ногти впиваются и... Лёгкое прикосновение к правому плечу заставило его вздохнуть и отшатнуться от раковины, когда он нащупал свой нарукавник. Его сердце гулко забилось в груди, когда он уставился на Эндрю. Его друг сделал медленный шаг назад, рука опустилась на бок, и он посмотрел на Абрама в ответ, его выражение лица сменилось с ошеломлённого на нейтральное. — Ч-что? — Абрам поперхнулся. Эндрю смотрел на него пару секунд, затем, всё ещё медленно, потянулся, чтобы выключить воду. — Я спросил тебя «что насчёт Камило»? — Что? — повторил Абрам, пытаясь понять смысл вопроса, когда на него обрушилось столько всего другого. Теперь выражение лица Эндрю было слегка раздражённым. — Ты сказал «возможно, мне стоит подумать о Камило». — Его глаза сузились, когда Абрам затаил дыхание. — Разве твой дядя не упоминал его пару недель назад? — Да, — признал Абрам. — И это была всего лишь жалкая шутка. — Он медленно выдохнул, пытаясь восстановить контроль над своими эмоциями, затем покачал головой. — Просто забудь об этом. — Скорее, ужасная шутка. — Эндрю ещё немного изучал Абрама, затем сложил руки на груди. — Что тебя беспокоит? — Ничего, — сказал Абрам, опустив рукава своей толстовки. — Ты просто напугал меня. — Он решил, что на сегодня с него хватит, и взял телефон, чтобы уйти в свою спальню на некоторое время — может быть, даже до конца дня. Эндрю был не единственным, кому время от времени требовалось побыть одному. Он едва успел выйти из кухни, как было сказано ещё кое-что. — Ты ничего не ел. — Я не голоден. — Абрам не был в настроении, чтобы его опекали, и придал словам немного жара. — Не тебе приходится иметь дело с... Абрам повернулся, чтобы взглянуть на Эндрю. — Я сказал, я не голоден. За это он получил ещё один затянувшийся оценивающий взгляд, прежде чем Эндрю вздохнул. — Ну, я надеюсь, что ты будешь голоден позже, потому что если мы не будем заняты «работой», ты ведёшь меня на ужин. — Ладно, — сказал Абрам. — Мы пойдём. В нашем соглашении нет ничего о том, что я должен есть, — возразил он, просто чтобы поупрямствовать. На мгновение показалось, что Эндрю хотел что-то сказать, но потом он, видимо, передумал, потому что просто направился к французским дверям, как если бы хотел выкурить сигарету в саду. Абрама это вполне устраивало, поскольку это означало, что он наконец-то может подняться наверх. Поднявшись, он закрыл за собой дверь, а затем свернулся калачиком на кровати, где размышлял о... о том, что было у них с Эндрю. Он перебирал в памяти всё, что они делали вместе, все свои действия и реакции, пытаясь понять, насколько всё было плохо — насколько он был плох. Насколько сильно он всё испортил. Он не винил Эндрю, не тогда, когда его друг делал всё возможное, чтобы не переступить черту и не вызвать никаких проблем. Когда он давал Абраму все возможности сказать «нет». Даже с таким настроем, как в то утро, Абрам мог сказать «нет» и это было бы всё — он просто должен был иметь это в виду. Абрам понял, что во многих случаях Эндрю провоцировал его ради того, чтобы спровоцировать, чтобы заставить его чувствовать и сопротивляться. Так сдался ли Абрам, потому что не было никакой возможности сделать что-либо, кроме как сдаться, или потому что он знал, что всё это было просто игрой? По крайней мере, это было между ним и Эндрю — он не собирался думать о Джаине и — сосредоточиться на нём и Эндрю. Чувствуя себя истощённым и растерянным, он поднял телефон и позвонил. Как только звонок прошёл, он заговорил. — Насколько я испорченный? — А, окей, ты уже пил сегодня, Рэм? — Я серьёзно, насколько я, по-твоему, испорченный? — спросил он Джейми. — Я действительно хочу знать. Она издала долгий вздох на другом конце линии, а затем замолчала почти на минуту. — Хорошо, я соглашусь с этим. Ты, может быть... шесть из десяти? В некоторые дни — семь. Замечательно, в трёх шагах от полного психа. — Спасибо, — сказал он ей. — Рэм... ты был ещё хуже, когда только появился, знаешь ли. Я бы сказала, что ты всё время был на семь, а после... ну, ты был на восемь, а иногда и на девять. Ты становишься лучше, правда. — Джейми замолчала на минуту. — Ни у кого из нас «все дома», если честно, не в этом мире, не с этой работой. И как бы папа и дядя Стюарт ни любили её, тётя Мэри не делала тебе жизнь лучше, и... эмм.. — И ещё мой отец, — закончил он за кузину. Годы в Балтиморе, в том доме с Натаном Веснински, Лолой и другими. Нахождение в плену у кузенов Попеску было, так сказать, вишенкой на торте. — Что привело к этому? Эти ублюдки связались с тобой? Была ещё одна посылка? — Голос Джейми приобрёл резкость. — Мне нужно отправить им что-то обратно? Это вызвало слабый смешок с его стороны. — Думаю, мы отправили им достаточно посылок, — сказал он, потирая глаза. — Нет, у меня просто было... не знаю, какое-то прозрение сегодня утром или что-то в этом роде. Думаешь, я позволяю людям обтирать об меня ноги? — Ты? Чёрт, нет, — мгновенно ответила Джейми, от чего ему стало немного легче. — Ты один из самых упрямых ублюдков, которых я знаю. — Ладно, наверное, подобрал не те слова. — Он сел на кровати, прислонившись спиной к подушкам, и попытался выразить словами то, что хотел сказать. — Я не слишком уступчив? Теперь же Джейми замолчала на минуту или две. — Думаю, ты слишком много беспокоишься обо всех кроме себя, — призналась она. — Считаю, тебе не помешало бы быть немного более эгоистичным, братишка. Хоть раз поставить самого себя на первое место и позволить нам позаботиться о тебе. Может тогда ты и опустился бы до пятёрки, если бы не разрывался на части ради семьи, если честно, — сказала она тихо, но искренне. Он почувствовал, как что-то сжалось в груди, когда он услышал эти слова, ощутил покалывание кожи на голове от фантомных пальцев, дёргающих его за волосы; щёки, разгоревшиеся от фантомных пощёчин. Он слышал, как мать говорила ему продолжать двигаться, не обращать внимания на боль, усталость, голод, потому что он был в порядке, в порядке, и он не имел права на промедление. Не мог замедлить её и подвергнуть их риску. Он должен был продолжать двигаться, продолжать отдавать всё ради их безопасности. Он должен был быть тихим и хорошим, лгать, улыбаться и... — Рэм? Рэм, ты ещё тут? — Ах-га, — сказал он кузине. — Я тут. — Слушай, не знаю, из-за чего на тебя так накатило, но я... я благодарна тебе за это. Я рада, что ты задаёшь эти вопросы, потому что я хочу, чтобы ты был счастлив, — сказала ему Джейми наполненным эмоциями голосом. — Так что, пожалуйста, послушай меня. Начни больше думать о себе, хорошо? Будь эгоистом. Будь таким, блять, эгоистом, чтобы тебя аж захотелось придушить. — На это она слегка рассмеялась. — Ты заслуживаешь этого, Рэм. Правда заслуживаешь. Он немного подумал об этом. — А если моё «быть эгоистом» значит, что я хочу возглавить семью? Джейми снова замолчала примерно на минуту. — Если ты действительно думаешь, что ты лучше всех подходишь для этого, тогда докажи мне. Он усмехнулся. — Слишком много работы, я не хочу. — К тому же, он мог только представить, сколько бы ему пришлось вытерпеть от наседства и нытья от Эндрю. Она коротко посмеялась. — Быть эгоистом, но не глупым, да? Вот за это я тебя и люблю, братишка. — Спасибо, — сказал он ей, не уверенный, что получил от звонка то, что хотел, но всё равно оценил её честность. — Не за что. Что бы это ни было, надеюсь, что теперь стало лучше. — Не уверен, — признался он. — Но думаю, это поможет. Словно почувствовав, что он уже достаточно «наоткровенничался», Джейми сказала ему, что сейчас они заняты последней зацепкой, полученной от бывших Воронов, параллельно с парой «заданий» от Ллойда, и, вероятно, не будут нуждаться в нём и Эндрю следующие нескольких дней. Вероятно. Абрам был доволен этим, учитывая, насколько напряжёнными были последние несколько дней, хотя наверняка, у его друга будет своё мнение на этот счёт. Большую часть дня он провёл в своей комнате, часть — отмокая в ванне, другую — читая, но большую часть — размышляя обо всём. О том, чего он хочет, о том, что ему нужно сделать, чтобы сохранить то, что у него есть. За некоторое время до того, как он решил, что Эндрю захочет пойти на ужин, он пошёл в ванную, чтобы подготовиться. Он так долго красил волосы, потому что был в бегах. А также линзы — всё это было частью маскировки, чтобы скрыться от отца. Когда он позвонил своему дяде, он продолжал это делать первые несколько месяцев, пытаясь не дать Морияма понять, что он обратился к Хэтфордам за защитой. После этого... он не хотел, чтобы дяди смотрели на него и видели человека, убившего их сестру. Но как сильно была замешана причина, что Абрам не хотел видеть отца в собственном отражении? Не хотел видеть этот отвратительный облик? Эндрю был прав в некоторых вещах, чёрт бы его побрал, проблем у Абрама было много и они были глубоки. Никто не сказал и слова о том, что он ходит без контактных линз; Стюарт и Джейми по-прежнему смотрели ему в глаза. Больше не было смысла прятаться от Морияма и уж точно не от отца. Не было больше смысла прятаться от самого себя, разрывать себя на части, чтобы угодить всем. Возможно, это была лишь небольшая глупость — то, что он делал все эти годы — но Абрам впервые пытался построить себе настоящий дом, встать на ноги после того, как за ним так долго присматривали другие. Ничто на самом деле не было таким уж и «небольшим». Он заставил себя не обращать внимания на рыжеватый оттенок у корней и закончил собираться. Эндрю оторвал глаза от книги, которую читал, сидя в кресле, уже одетый в чёрные джинсы и приталенный свитер, в котором он собирался пойти на ужин. Он скрупулёзно оглядел Абрама с ног до головы, затем отложил книгу и встал. — А я-то с нетерпением ждал, когда смогу выволочь тебя из комнаты. — Это не так же тяжело, как с неглазурованной плиткой и затиркой, но выводить кровь с бледного ковра тоже та ещё боль, — заметил Абрам, подходя к шкафу за своим пальто. — Кто, блять, занимался обустройством вообще? Несмотря ни на что, Абрам улыбнулся, когда они спустились в гараж. — Думаешь о новом побочном бизнесе? «Безопасные для работы дома, гарантированно. С нашими дизайнами уборка будет лёгким бризом для вас». — Открытые планировки, чтобы ублюдки не могли подкрасться к вам, убежища на каждом этаже, — добавил Эндрю. — Заранее вырытые могилы на заднем дворе. — Или удобные бочки в подвале, — предложил Абрам. — На усмотрение владельца. Эндрю, казалось, обдумывал это, пока они выезжали из гаража. — Не хочу иметь дело с назойливыми клиентами. — Ах, ну вообще я тоже как-то слабо могу представить, как ты будешь говорить об образцах краски и светильниках, — признался Абрам. — Просто не твой стиль, сладкий. Это замечание заслужило грубый жест, на что Абрам снова улыбнулся. Остаток пути до дорогого ресторана в Мейфере прошёл тихо, но без дискомфорта. Ресторан был французским, очень дорогим и чрезвычайно популярным, что заставило Абрама задуматься, за какие ниточки потянул Эндрю (или Джейми), чтобы найти столик в этом месте в кратчайшие сроки. Он также задавался вопросом, был ли в этом какой-то смысл; Эндрю действительно любил иногда посещать «хорошие» рестораны во время их вечерних вылазок, но обычно он выбирал место по прихоти, не считая того первого раза. Сегодняшний вечер... сегодняшний вечер не был похож на «прихоть». Тем не менее, Абрам позволил своему другу заказать всё, что тот захочет, и остановился на одном из блюд, рекомендованных для этого вечера. Он позаботился о том, чтобы взять что-нибудь из закусок, которые выбрал Эндрю, поскольку он не ел весь день, прежде чем попробовать вино, и заказал также салат. Эндрю продолжал смотреть на него пристальным взглядом в течение минуты, прежде чем он положил подбородок на руку и заговорил. — Чувствуешь себя лучше? — Немного, — признался Абрам. — Пришлось кое с чем разобраться. — Мне нужно беспокоиться, когда буду выносить мусор? Абрам потянулся за ножом для масла и несколько раз постучал им по столу. — Мне кажется, я начинаю видеть корень некоторых из моих проблем. Кроме того, ты не выносишь мусор. — Ты не ответил на мой вопрос, — сказал Эндрю, беря последнюю тарталетку с грибами и сыром. — Зачем портить сюрприз? — Абрам улыбнулся, покрутив вино в своём бокале. Эндрю смотрел на него ещё несколько секунд, затем закатил глаза. — Я бы придержал это «лучше», детка. — Думаю, нам понадобится ещё вино, — сказал ему Абрам. Остальная часть ужина прошла, как обычно, с хорошей едой (много еды в случае Эндрю, Абрам задавался вопросом о метаболизме своего друга) и хорошей порцией острот. После десерта (со стороны Эндрю) и кофе (для них обоих) они наконец встали, чтобы покинуть ресторан, пока Эндрю что-то делал на своём телефоне. Когда они отошли от столика, Эндрю на мгновение притянул Абрама к себе. — Просто позволь этому случиться, — пробормотал он, делая вид, что поправляет воротник пальто Абрама. Абрам чуть не остановился, услышав это, и спросил, что его друг имел в виду, но за долгие годы он слишком хорошо усвоил, что в таких ситуациях нужно двигаться, не привлекать внимания и просто подчиняться. Ему не пришлось долго ждать, чтобы узнать, что имел в виду Эндрю, потому что, как только они вышли в холл ресторана, из бара вышла знакомая фигура. Когда Элисон Рейнольдс увидела их, она стремительно направилась в сторону Эндрю на довольно высоких шпильках, при этом искусно оборванный подол её черной юбки развевался вокруг бёдер. — Миньярд, — позвала она полным отвращения голосом. — У меня для тебя сообщение. — Она подошла прямо к Эндрю, который всё это время смотрел на неё с явным безразличием. В этот момент несколько человек обратили на неё внимание, как из-за того, что Рейнольдс говорила громко, так и из-за её быстрых движений, а затем из-за того, что она ударила Эндрю по лицу. — Ты, ублюдок, даже не потрудился прилететь на её похороны! Эндрю пошевелился после пощёчины, но только для того, чтобы сказать Абраму, чтобы он держался позади. — Я был занят, — это всё, что он сказал Рейнольдс. — Слишком занят, чтобы не отдать дань уважения женщине, которой не было на тебя наплевать? Пошёл ты нахуй, Миньярд. Ты действительно монстр, — выплюнула Рейнольдс, и её красивое лицо исказилось от отвращения. — Вот тебе послание от бывших Лисов — отъебись, мы с тобой покончили. Неужели ты не можешь хоть раз в жизни проявить каплю порядочности? Мы не хотим иметь с тобой ничего общего. Лёгкая усмешка скривила полные губы Эндрю. — Вам понадобилось столько времени, чтобы уловить намёк. — Он посмотрел через плечо на Абрама. — Пойдём. Абрам одарил Рейнольдс холодным взглядом, после чего последовал за своим другом из ресторана, не обращая внимания на взгляды, направленные в их сторону. Они молчали, ожидая, пока парковщик подгонит МакЛарен, Эндрю быстро провёл пальцем по распухшей губе — единственное признание действий Рейнольдс. Как только они оказались в роскошном спортивном автомобиле и выехали на дорогу, Абрам прочистил горло. — Теперь ты потрудишься объяснить? Эндрю демонстративно постучал по пачке сигарет, лежащей на средней консоли, что заставило Абрама стиснуть зубы, даже когда он потянулся за ними. Прикурив две штуки, он передал одну из них этому засранцу; Эндрю медленно выдохнул, затем сунул сигарету между губ и глубоко вдохнул. Он задержал дым в лёгких на пару секунд, а на выдохе начал говорить. — В последнее время я говорил с Рене о паре вещей. — Рене Уокер, — уточнил Абрам. — Да. — Эндрю проехал ещё квартал или два, прежде чем продолжить. — Предупредил её, чтобы она присматривала за собой, и она что-то затевает с Кевином Дэем со своей стороны. — На пристальный взгляд Абрама он покачал головой. — У Кевина есть пара слабых мест, по которым Рене собирается ударить — хотя больше не она, а её приемная мать, Стефани, и её коллеги. — Под пристальным взглядом Абрама он слегка улыбнулся. — Стефани Уокер — репортёр. — Ах, тогда я представляю, какие в её распоряжении есть интересные ресурсы. Надеюсь, она будет осторожна. — Хотя статус репортёра должен обеспечивать ей некоторую защиту, с любым, кто причинит Морияма слишком много проблем, в конце концов, будет покончено. — Рене не стала бы так рисковать Стефани, — сказал Эндрю, объезжая медленно движущийся автобус. — Это не будет что-то слишком вредное для Морияма, но что-то, что может вырвать Кевина из их рук на некоторое время и в то же время причинить ему некоторый дискомфорт. У Абрама возникло искушение спросить, но он решил пока оставить этот вопрос без ответа. — А сегодня вечером? Это была довольно публичная демонстрация. Я правильно понимаю, что вы двое придумали что-то, чтобы отбить у Морияма и моего отца желание охотиться за остальными Лисами? — Возможно, ты больше, чем просто симпатичная мордашка. — Эндрю стряхнул пепел со своей сигареты за борт машины, глядя на дорогу. — Не потребовалось много усилий, чтобы убедить Рейнольдс принять участие в сегодняшней маленькой драме. На мгновение Абрам почувствовал прилив гнева за своего друга, за мысль о том, что за выступлением Рейнольдс ранее могла скрываться какая-то правда. Эндрю остался в стороне от похорон Добсон ради своих бывших товарищей по команде, хотя Абраму было ясно, что он хотел быть там, чтобы отдать дань уважения своему бывшему психиатру — нет, Добсон была не только этим. Би была больше, чем это. И если есть хоть какая-то надежда доказать, что Дэй ошибался, утверждая, что Добсон что-то значила для него, он не может бежать в Штаты только для того, чтобы присутствовать на её похоронах — этим он выставит себя прекрасной мишенью. — Ну, я уверен, что сегодня вечером свидетелей было более чем достаточно, — сказал вместо этого Абрам. — С этим и тем, как ты избил Бойд-Уайлдса, они должны понять, что ты не хочешь иметь ничего общего со своими бывшими товарищами. — Что Эндрю связался с ними в конце прошлого года только из-за Ники. — Им же лучше. — На мгновение челюсть Эндрю слегка дрогнула, прежде чем он выбросил бычок в окно, а затем потянулся за сигаретой Абрама, так как тот держал её у своего лица. — Я очень сомневаюсь, что смогу заманить даже самого надоедливого ублюдка в Лондон, чтобы убить его в качестве примера. — Да, я представляю, что сейчас они бы что-то заподозрили, но всегда есть Париж или Шотландия, — заметил Абрам. — Хотя как бы ты дал знать остальным, не лжесвидетельствуя? Эндрю, казалось, на мгновение задумался над этим. — Всегда есть Ники. Почему-то Абрам сомневался, что кузен этого человека будет рад стать соучастником преступления, но на первый раз это может сработать. — Будем надеяться, что сегодняшнее представление было достаточно убедительным. Хотя, должен сказать, было забавно наблюдать, как ты получаешь пощёчину, — солгал он. — Жаль, что у меня не было с собой телефона, сладкий. — Ты всегда можешь дойти до дома пешком, — пригрозил Эндрю, но Абрам знал, что этого никогда не произойдет, только потому, что Эндрю никогда не позволит ему надолго исчезнуть из поля зрения. Несмотря на угрозу, остаток пути до дома они провели в дружеском молчании, а когда оказались в таунхаусе, повесили пальто и сняли обувь. Абрам подумал, не хочет ли он чего-нибудь перед сном, но решил, что достаточно сытый после ужина. Он кивнул Эндрю, прежде чем подняться наверх, и обнаружил, что его друг явно тянется к нему; рука, слегка тронувшая его левую руку, удивила его, поскольку в последние несколько дней не было никаких «предложений», учитывая, насколько они были заняты, а потом оба занимались... ну, тем, насколько это было занято. — Да или нет? — спросил Эндрю с совершенно пустым выражением лица. — Да, — ответил Абрам, с любопытством ожидая, к чему приведёт этот вечер. Эндрю потянул его в гостиную, к дивану, и, немного расстелив единственное одеяло, они оба сели. Всё началось с поцелуев, к которым Абрам относился нормально и которыми, как всегда, наслаждался. Эндрю был немного грубоват, но не перебарщивал, был страстным и настойчивым, а затем отстранился, чтобы провести пальцами по челюсти Абрама и заставить его вздрогнуть. Он уделял время и старался узнать, что нравится (и не нравится) Абраму, и вскоре Абрам уже с трудом дышал, когда желание и удовольствие всё сильнее и сильнее сжимались внутри него, такие чуждые эмоции ещё несколько недель назад. Затем Эндрю отстранился, положив руки на подол свитера Абрама. — Да? — Да, — согласился Абрам, хотя его пальцы подрагивали. Конечно, его друг заметил это, и когда Абрам потянулся за свитером Эндрю в ответ, покачал головой. — Тогда нет, — сказал Абрам, что заставило выражение лица Эндрю вернуться к своему пустому по умолчанию, и он отстранился, чтобы оставить между ними пространство. — Я не собираюсь продолжать в том же духе, — сказал он другу, озвучив решение, к которому пришёл накануне. — Дело не в том, чтобы это было «справедливо», но я не собираюсь сидеть здесь, или лежать, или что ты там задумал, и позволять тебе делать всё, чёрт возьми! Я хочу, чтобы тебе тоже было хорошо. Я не говорю, что должен отсосать тебе или делать что-то, чего ты не хочешь, но перестань обращаться со мной как... как с ёбаным ребёнком, — настоял Абрам. — Как будто я чёртова кукла, с которой ты можешь играть и командовать. Эмоции промелькнули на красивом лице Эндрю, когда он услышал эти слова, что-то тёмное и яростное, но почти сразу же исчезли. — Ты веришь, что я использую тебя? — спросил он голосом полным напряжения, а руки сжал в кулаки. Абрам медленно выдохнул, пытаясь привести свои мысли в порядок, прежде чем снова заговорить; всё, что он хотел сделать до этого, это остановить Эндрю, пока они не сделали то, что делали всегда, пока он не поддался прекрасным эмоциям, как всегда, и не позволил Эндрю взять контроль над собой. — Нет, — сказал он. — Не так, как ты думаешь. Но я думаю... я думаю, что это не принесёт нам обоим ничего хорошего, если мы будем продолжать в том же духе, — признался он. — Я понимаю, почему ты не хочешь, чтобы я... чтобы я вёл себя так, как с другими, но я всё равно отдаю тебе весь контроль, не так ли? Это было то, что он осознал. Теперь на лице Эндрю появилось что-то похожее на замешательство, прямо перед осознанием. Когда он собрался встать, Абрам вцепился в его свитер. — Это на нас обоих, что я тебе сказал в тот раз? Останься. Я сказал, что я отказываюсь от контроля. А теперь я этого не хочу. Не совсем. — Чёрт. — Эндрю на мгновение потёр лицо, его движения были отрывистыми, а выражение лица мрачным. — Это... это было не то, чего я хотел. — Я знаю. — Абрам неуверенно улыбнулся своему другу и медленно потянулся к левой руке Эндрю; когда Эндрю не одёрнул её, он просунул свои пальцы между пальцами друга. — Ты подталкиваешь меня ко многим вещам, и некоторые из них... некоторые из них я не сразу понимаю. Мне нравится то, что мы делаем. Я хочу дальше всё это. Просто не думаю, что для нас хорошо продолжать делать это в том же духе. По какой-то причине, которую он ещё не понимал, это было слишком важно, то, что у него было с Эндрю. Он не хотел, чтобы это было испорчено, не хотел стать кем-то вроде своей матери — такой зацикленной, одержимой и жестокой. Эндрю уставился на их руки, свободно сцепленные вместе, затем покачал головой. — Что, если я не могу позволить тебе делать со мной то, что я делаю с тобой прямо сейчас? — Он поднял глаза на Абрама, смотря пристально. — Ты этого хочешь? — Нет, — признался Абрам. — Я просто хочу, чтобы всё, что будет между нами, было на равных, — попытался объяснить он. — Если ты не можешь позволить мне этого, тогда мы сделаем шаг назад. Это не обязательно должно быть... «услуга за услугу» или что-то в этом роде, не совсем так, но мне не нравится, что ты так много внимания уделяешь мне. Мы должны стараться больше двигаться вперёд вместе. — Его улыбка ослабла, лицо немного посерело, поскольку он боялся, что Эндрю отвергнет его. — К чему спешить? Всё было тихо, пока Эндрю продолжал смотреть на него, только теперь его выражение лица было не пустым, а задумчивым. — А что, если мне так уж понравилось делать тебе минет и я захочу его сделать? Блять, не это Абрам ожидал услышать. — Эм... я не... есть что-то, что я могу для тебя сделать? — Его голос не должен был так скрипеть, правда, и Эндрю не должен был улыбаться, даже слегка, как бы забавляясь. Проклятье. Почему в голове Абрама всё всегда казалось намного проще и разумнее? Эндрю просидел так, пока Абрам суетился в тревожном замешательстве, почти минуту, а потом высвободил руку. — Я подумаю об этом. — Затем он наклонился, его движение было обдуманным. Он слегка поцеловал Абрама, прежде чем встать и направиться в свою спальню. Это... прошло хорошо? Абрам надеялся, что всё прошло хорошо. Он не хотел сказать, что Эндрю был неправ — если кто и был неправ, так это он, не высказавшись раньше, отдавшись старым привычкам. Теперь, когда он заговорил, всё может наладиться. Правда, если он это не испортит. В ту ночь ему едва ли удалось заснуть, так как он беспокоился об Эндрю, и в конце концов он решил встать с постели, чтобы начать утро со своей обычной тренировки, чтобы посмотреть, не сгонит ли она часть беспокойства. К его удивлению, Эндрю уже был на кухне, попивая кофе из кружки. — Ам, доброе утро? — Абрам изучал своего друга, который был одет в повседневную одежду и внешне не выглядел пострадавшим от прошедшей ночи. С другой стороны, Эндрю умел хорошо скрывать такие вещи, с его-то бесстрастным лицом. — Ты идиот. Не самое стандартное утреннее приветствие, но и не такое уж необычное. Абрам понял, что это означает, что его не возненавидели с первого взгляда, но ему, вероятно, придётся немного «унизиться», чтобы вернуться в расположение своего друга, например, приготовить завтрак и, возможно, даже предоставить пару лазутчиков Морияма для «допроса». Прежде чем он успел ответить «а ты придурок», его толкнули к стойке. — Ам. — Затем он обнаружил, что его целуют до умопомрачения. Ладно, это был новый метод «унижения», который Абрам мог принять. Он поднял руки вверх в ясном вопросе «где?» и через несколько секунд Эндрю прервал поцелуй. — Не под одеждой, — сказал он грубовато, пристально смотря на Абрама. — Но... ты уверен? — спросил Абрам, удивлённый тем, что Эндрю позволяет ему так много. Эндрю, казалось, колебался мгновение, затем схватил руки Абрама и положил их себе на плечи. — Не под одеждой, — повторил он. — Так да или нет? — Да. — Это всё ещё было больше, чем он позволял Абраму раньше, и Абрам должен был следить за реакцией своего друга на случай, если упрямый придурок зайдёт слишком далеко из-за прошлой ночи. Затем он оказался прижатым к стойке и снова поцелованным. Руки Эндрю замешкались на подоле футболки Абрама, и тот кивнул в знак согласия, позволяя им проскользнуть под материал, в то время как его собственные скользили по упругим мышцам спины Эндрю. Низкий, довольный стон вырвался на свободу, когда Эндрю покачнулся в его сторону; его тело быстро отреагировало на вес и тепло друга, на руки, гладящие его по спине и проходящие по верхней части его задницы. Когда Абрам выгнул шею при очередном жёстком толчке, губы Эндрю провели по его челюсти, а сильная рука провела по его правому бедру, а затем побудила обхватить ногу Эндрю. Абрам зарылся пальцами правой руки в короткие волосы Эндрю, а левой поглаживал ниже, пока не упёрся в спину, в то время как они толкались навстречу друг другу. Наслаждение внутри него становилось всё более интенсивным, подстёгиваемое горячим и настойчивым ртом Эндрю на его шее, руками Эндрю, обхватившими его задницу и притягивающими его к себе при каждом толчке. Его пальцы потянулись к упругим мышцам, которые прогибались под ними, его рука притянула Эндрю ещё ближе к себе, а другая обвилась вокруг широких плеч, и он выкрикнул имя Эндрю, когда кончил. Вздрогнув от наслаждения, прорвавшегося сквозь него самым изысканным образом, с покалыванием в конечностях и грохотом в сердце, он почувствовал, как руки Эндрю сжались на нём несколько секунд спустя, ощутил горячий воздух у своего левого уха, когда Эндрю прижался лицом к голове Абрама, содрогаясь от собственного оргазма. Абрам обнял друга за плечи, когда его собственное дыхание выровнялось, а нога опустилась на пол, хотя в данный момент он не чувствовал себя слишком устойчиво на своих двоих. Прежде чем Эндрю смог отстраниться, Абрам рискнул нежно поцеловать потную шею друга. — Спасибо. — Его руки скользнули вокруг и упёрлись во внушительную грудь Эндрю. — Это... это было хорошо. — Ох блять, это звучало ужасно, не так ли? Эндрю пару секунд смотрел на него, как на сумасшедшего, что было вполне возможно, затем вытащил руки из задней части брюк Абрама. — Ты всё ещё идиот. — Вполне возможно, — согласился Абрам. И он отчаянно нуждался в душе и новой паре штанов, но всё равно, начало утра было очень приятным. — А ещё готовишь панкейки, — сказал Эндрю, отступая назад с гримасой, пока подтягивал собственные штаны. — Знаешь... я даже не собираюсь сейчас спорить, — сказал Абрам, решив, что это не та битва, в которой стоит участвовать. — Только держи под рукой чёртов огнетушитель, хорошо? — Конечно, — усмехнулся Эндрю, направляясь к лестнице. Абрам, вероятно, не хотел знать, на каком месте он сейчас находится по шкале «испорченности», но, по крайней мере, он мог утешить себя тем, что Эндрю ушёл недалеко от него. ******* Эндрю добавил ещё немного сиропа в панкейки, наблюдая за тем, как Абрам убирает беспорядок. Ему не пришлось использовать огнетушитель, но в процессе готовки пару раз возникли панические моменты. К его удивлению, завтрак получился съедобным, даже если Абрам и бормотал себе под нос про американских садистов и придерживался тостов для собственного завтрака. Это было... это было хорошее утро. Эта мысль удивила Эндрю, учитывая прошедшую ночь и маленький взрыв Абрама. Он не ожидал, что Абрам так встретит его, скажет, что им нужно что-то изменить в их... что бы это ни было, между ними. Часть его души ждала «нет» от британца, которое бы всё закончило. Но «что-то не совсем так, и вот что, по-моему, нам нужно кое-что сделать, чтобы исправить это ради нас обоих»? «Это не твоя вина, это наша общая вина, так что помоги мне сделать это лучше»? Такие вещи не случались с Эндрю. Такие вещи, как Абрам, не случались с Эндрю. И всё же этот идиот стоял, убирая посуду после завтрака, который приготовил для «придурка», с которым занимался фроттажем меньше часа назад, и следы, оставленные Эндрю на его шее, были ярко-красными на фоне бледной кожи. Когда Эндрю подошёл за панкейками, Абрам поднял голову и слабо улыбнулся ему, несмотря на то, что всего минуту назад он проклинал Эндрю. Нет, такие вещи, как Абрам, с Эндрю не случались, но по какой-то непонятной, невероятной причине этот идиот стоял перед ним. Би сказала бы ему, что нереально поверить, что мир откажет ему в такой возможности, что он достоин этого и заслуживает этого не меньше, чем все остальные, если не больше. Она также сказала бы (на самом деле уже сказала), что да, у него есть проблемы с контролем — посмотрите, на что он пошёл, чтобы защитить то, что «его», чтобы сохранить свою «семью». Что ему нужно научиться рисковать и, если не «отпустить», то немного расслабиться. Именно поэтому он не позволил словам Абрама уничтожить его прошлой ночью, именно поэтому он сделал тот неуверенный шаг вперёд утром. Конечно, Абрам послушал его, как всегда. Он уважал его границы и не пытался переступить их, проверить их, и, как всегда, была благодарность за всё, что Эндрю «дал» ему. Это заставляло Эндрю хотеть большего, заставляло Эндрю хотеть, и впервые он начинал верить, что этот идиот действительно движется дальше Джаина. Значит, теперь следовало чего-то подождать, чтобы оно пришло и всё испортило, верно? Что-то настолько хорошее не могло длиться долго. Он доел панкейки и бросил посуду в раковину, чтобы Абрам помыл её, а потом слонялся по кухне, попивая кофе, потому что... потому что он не знал почему. Потому что Абрам был там, убирался и ел тосты. Потому что по какой-то причине ему было комфортно находиться рядом с ним, даже если Эндрю только и делал, что ворчал, что у них закончилось печенье той марки, которая ему нравилась, а Абрам дразнил его тем, как он ещё не стал таким же широким, как и высоким. Примерно в это время они получили сообщение от Брена, о том, что он заедет; Эндрю как раз составлял список покупок, когда силовик вошёл в дом. — Мм, пахнет... эх, не думаю, что смогу задержаться на завтрак. — Он сморщил нос, входя в кухню, левой рукой потянулся за кожаное пальто, чтобы достать жёсткий диск. Его глаза сузились, когда он увидел засосы на шее Абрама, и бросил быстрый взгляд в сторону Эндрю. — Тебя не приглашали, — сказал ему Эндрю. — Ещё несколько попыток, и Абрам сможет печь панкейки без присмотра. Дальше нам нужно купить вафельницу — это будет просто уморительно. На лице Абрама появилось страдальческое выражение, но Эндрю не думал, что это как-то связано с подколками по поводу его готовки. — Почему я ещё не отравил его? — спросил он у Брена. — Да ладно, мы только убрались здесь после последнего трупа, — пожаловался Брен. — Хватит заставлять нас так много работать! — Его улыбка померкла, когда он подтолкнул устройство, стоящее на островке. — Больше работы от Ллойда, извини. — Больше? — Эндрю окинул Брена холодным взглядом. — С каких пор? Брен нервно хихикнул, делая шаг назад. — Ах, да, ты не был... эээ... тут на днях? — Эндрю понял, что это значит на следующий день после похорон Би. — Мы должны ему пару вещей. Под «мы» подразумевалось, что агент ожидает от Абрама кое-какую работу, замечательно. — У меня для тебя список, принеси, когда вернёшься, — сказал Эндрю мужчине, протягивая телефон, закончив разговор. — Видишь, что я говорил об угрозах? — сказал Брен Абраму, помахав на прощание рукой. — Позвони мне, когда закончишь. Абрам только помахал на прощание, прежде чем подключить диск к ноутбуку, а затем пошел ставить чайник. — Ты в порядке? — спросил Эндрю. Идиот на мгновение застыл, прежде чем кивнуть. — Это нужно сделать. Это был не тот ответ, которого хотел Эндрю, но он пока оставил его без внимания и пошёл разжигать огонь, чтобы почитать в гостиной. Он прочитал всего пару глав книги, когда Абрам неожиданно встал и отнёс ноутбук и диск в кабинет — кабинет, которым они почти не пользовались. Эндрю заметил, что и дверь была плотно закрыта. Это был нехороший знак. Эндрю подождал ещё час, затем поставил свежий чайник и сделал несколько тостов, которые затем отнёс в кабинет. После нескольких стуков Абрам крикнул, что можно войти. Лицо его идиота было бледным, в голубых глазах залегли тени, а губы распухли, как будто за последний час или около того их сильно покусали. Эндрю поставил напитки на стол, затем присел на его край. — Насколько плохо? Абрам вытер лицо, затем провёл руками по волосам; именно тогда Эндрю заметил рыжеватые корни. — Достаточно, — хрипло отозвался Абрам. Эндрю на мгновение задумался, отвлекаясь от волос Абрама. — Перестань это делать? — Нет. — Усталая улыбка расплылась по лицу Абрама, когда он поднял кружку с чаем. — Это нужно делать, это долг, и я бы предпочёл закончить с ним раньше, а не позже. — Тогда пусть это сделает кто-нибудь другой, — возразил Эндрю, даже приготовившись к предстоящему мученическому бреду. — Никто другой не сможет этого сделать, — сказал Абрам, слегка покачав головой. — И мне страшно подумать, что ещё захочет Ллойд. — Он закрыл глаза, откинувшись в большое кожаное кресло, и на мгновение стал похож на своенравного ребёнка, пробравшегося в кабинет отца. Прежде чем он успел остановить себя, Эндрю протянул руку и провёл пальцами по мягким, чернильно-чёрным волосам, представив, что волнистые пряди вместо этого имеют рыжеватый цвет. — Съешь этот грёбаный тост, — приказал он, прежде чем отпустить его. — Да, сэр, — выдохнул Абрам с лёгкой улыбкой. Эндрю вышел из кабинета и закрыл за собой дверь, затем достал свой телефон. — Что на этот раз? — спросил Стюарт с нотками раздражения в голосе. — Нет, мы не нашли больше Воронов для твоих хотелок. — Какую ебанину этот шпионишка заставляет Абрама делать? — А? — Раздался приглушенный звук, как будто Стюарт о чём-то говорил с Дэвисом, держа руку над телефоном. — Ллойд, верно? — Да, Ллойд. Он поручил Абраму кое-что сделать для него. — Эндрю вышел на улицу, чтобы покурить и чтобы Абрам не подслушал звонок. — Что бы это ни было, это пиздец. Стюарт молчал несколько секунд. — Рэм сказал тебе, что это такое? — На красноречивое фырканье Эндрю он вздохнул. — Точно, глупый вопрос. Дай мне немного времени, чтобы разобраться в этом. То, что он сделал для нас, не оправдывает того, что, чёрт возьми, делает Рэм, жадный ублюдок. — Вот именно. — На мгновение Эндрю задумался о том, чтобы затронуть тему Камило, но решил, что раз уж Стюарт был готов разобраться с Ллойдом, не стоит портить отношения. Кроме того, этот разговор лучше вести при личной встрече. Решив на время этот вопрос, Эндрю вернулся в гостиную к своей книге, которую читал в перерывах между различными сообщениями от Ники и даже парой от Рене. В какой-то момент он встал, чтобы приготовить себе что-нибудь на обед и ещё чаю для Абрама, а затем включил телевизор, чтобы немного посмотреть «последние» новости. Абрам, наконец, закончил всё, что хотел от него Ллойд. Его глаза были затенены, а выражение лица затравленным, когда он вышел из кабинета. Эндрю поставил идиоту большой бокал вина и был удивлён, когда Абрам попросил поцеловать его, поцелуй был глубоким и отчаянным, скорее для уверенности, чем для страсти. Когда поцелуй прервался, он прижался лбом к лбу Эндрю на пару секунд, прежде чем отстраниться. Брен появился с тайской едой на вынос и продуктами и нахмурился, глядя на то, как Абрам с явным отвращением протягивает диск. — Извини, — сказал он Абраму, глядя на него мрачно. — Это не твоя вина. — Абрам пожал плечами, оттолкнув контейнер, и только вздохнул, когда Эндрю поставил его обратно перед ним. — Ешь, потому что я не собираюсь отвечать за себя, если мне придётся терпеть нытьё твоего дяди по поводу тебя, — предупредил он. Абрам бросил умоляющий взгляд в сторону Брена, но силовик лишь рассмеялся, и наполнил свой бокал вином. — Нет, ты сам по себе, а я ухожу. У меня свидание, на которое я не могу опоздать, иначе у меня будут неприятности. Пока. — Он помахал рукой, выходя на улицу. — Прекрасно. — Абрам вздохнул, открывая контейнер, но как только он начал есть, он, казалось, вспомнил, что у него всё-таки есть аппетит. — И что ты делал весь день? — спросил он после нескольких укусов. Эндрю слегка пожал плечами, доедая спринг-ролл. — Есть что показать, когда закончишь. — В ответ на взгляд Абрама он окинул его взглядом. — Идиот. — Извини, не смог удержаться. — Абрам спрятал улыбку за ободком бокала с вином; за это Эндрю украл у идиота спринг-роллы, которые он всё равно не собирался есть со всей этой лапшой. Когда ужин был закончен, Эндрю наполнил винный бокал Абрама, затем взял пинту мороженого и немного виски для себя, после чего они отправились в гостиную, где оба уселись на диван. Абрам накинул на них плед, так как руки Эндрю были заняты, и включил телевизор; поскольку канал был тот же, что и раньше, спортивный, не потребовалось много времени, чтобы ведущие рассказали о случившемся. — Итак, о чём это? — спросил Абрам, засунув свои длинные ноги под одеяло. — Сейчас увидишь. — Эндрю выпил примерно половину своего виски, затем поставил стакан на журнальный столик, чтобы насладиться десертом. Было несколько скучных разговоров о футбольных матчах и предстоящих драфтах экси, прежде чем они наконец перешли к делу. — Прямо сейчас мир экси обсуждает скандал вокруг того, что многие ведущие игроки борются с зависимостью, особенно это касается выпускников Воронов. Появились видеозаписи, на которых запечатлены несколько игроков, включая Кевина Дэя и Джастина Уильямса.. — Ёбаный ад, — сказал Абрам низким и почти благоговейным голосом, когда наклонился вперёд. — Подожди, это то, о чём ты говорил? О том, над чем работала Стефани Уокер? Эндрю кивнул, и чувство, похожее на удовлетворение, наполнило его грудь. — Кевин не мог провести ни одного уикенда в университете, не напившись до беспамятства, а если бы ему пришлось иметь дело с Воронами? Удивительно, что он не свалился с алкогольным отравлением до окончания университета. Из того немногого, что я слышал, лучше не стало после того, как он перешёл в профессиональный спорт, но кто скажет что-нибудь, пока он всё ещё может играть, и за команду, которая побеждает? — Пока его поддерживают Морияма. — Хм. — Абрам откинулся на угол дивана, рассматривая свой бокал вина. — Это наносит ущерб, но не выделяет только его, и это не прямая атака против Морияма. Умно. — Он поднял свой бокал в тосте, прежде чем отпить глоток. — Рене договорилась с матерью, чтобы имя Стефани даже не упоминалось ни в одной статье или видеозаписи. Она помогла направить некоторых репортёров к источникам и сказала им, где искать информацию, но это было всё — Рене не хотела, чтобы Стефани была слишком глубоко вовлечена в скандал, она просто хотела навредить Морияма за то, что они сделали с Би, и если это может помочь некоторым людям в долгосрочной перспективе? О, лучшее как для «Натали», так и для «христианки». Они смотрели, как ведущие ещё несколько минут рассказывали о «скандале». — Так что же, ты проливаешь свет на то, что происходит с Воронами? Наносишь ущерб ключевым доходам Морияма? — спросил Абрам. — Это некоторые плюсы, — согласился Эндрю. — Но я знаю Дэя, а это? — Он указал на телевизор, прежде чем выключить его. — Он не очень хорошо справляется с давлением, если только оно не на корте. Рене надеется, что это закончится тем, что он окажется в реабилитационном центре, я же буду доволен, если Морияма на несколько недель отстанут от него. — Это избавит его от Рико и Тэцудзи, от того, чтобы его «попросили» назвать ещё какие-либо имена, и, возможно, даст ему шанс хоть раз подумать самостоятельно. Подготовить его к тому, что Эндрю подбросит ему на ухо маленький жучок, который расскажет о его матери. — Если не считать его пребывания в Пальметто, он не был вдали от Морияма с тех пор, как умерла его мать. — Абрам, казалось, задумался над этим. — Было бы интересно, окажись он в среде, где его «проблемы» прощупываются, не так ли? Хотя я уверен, что это будет среда, выбранная Морияма. — Это всё равно избавит его от их влияния на некоторое время, — возразил Эндрю. — Придётся подождать и посмотреть, что из этого выйдет. — Это заставило Абрама слегка надуться, прежде чем он допил вино. — Довольно обычное дело. Очень верно. Эндрю снова включил телевизор, но переключил канал, пока не нашёл подходящий фильм — такой, от которого Абрам слегка застонал, а потом хихикнул и покачал головой, но всё же остался, чтобы посмотреть. К концу фильма тени почти исчезли из его глаз, и он уже не казался таким затравленным. Эндрю задался вопросом, что было на жёстком диске, но он не хотел портить ничего, говоря об этом, особенно перед тем, как Абрам отправился наверх спать. Однако он изменил своё мнение на следующий день, когда обнаружил идиота уже на беговой дорожке, покрытого потом и с кругами под глазами, которому, казалось, ещё пару минут до потери сознания от усталости. Эндрю остановил беговую дорожку и приказал Абраму идти в душ, и в этот раз его друг повиновался без споров. Как только Абрам вернулся на кухню, одетый в свободные хлопковые брюки и свитер, который был ему велик на несколько размеров, Эндрю сунул ему в руки дорожную кружку с кофе, а затем практически потащил его вниз к МакЛарену. Они собирались уехать на день, на случай, если кто-нибудь попытается заглянуть к ним с «работой». Они достаточно далеко отъехали от города, прежде чем он заехал в кафе (где можно было восхититься колонизацией американской кухни), чтобы они могли сделать перекус на завтрак, а затем продолжить путь на юг. МакЛарен вызывал одно удовольствие от вождения, и нечасто ему удавалось так долго находиться за городом. — Куда мы едем? — Брайтон, — сказал Эндрю. — Хорошо. — Абрам накрутил прядь волос на указательный палец правой руки. — Почему? Эндрю пожал плечами. — Просто выбрал место. — Это было вполне выполнимо для однодневной поездки, и он слышал, как Надав говорил об этом однажды. — Так что было на том жёстком диске? — Не мог подождать, пока затащишь меня в бар, чтобы спросить об этом? — Абрам вздохнул. — Я не могу говорить много, учитывая источник. Однако, просто скажем... блять. — Он потёр лицо, и, когда он сгорбился, Эндрю снова хорошо рассмотрел корни своего друга. О да, кто-то определённо решил не скрывать их в последнее время. — На нём можно было научиться разным трюкам, если ты хочешь стать серьёзно больным, садистским ублюдком, — сказал Абрам тихим голосом, глядя в пустоту. Эндрю задумался над этим, проезжая мимо пиздецки медленной легковушки. — Он заставляет тебя просматривать записи допросов. — Я перевожу для него, — «уточнил» Абрам. — Не уверен, откуда взялись пленки, но не собираюсь спрашивать. Возможно, в том и смысл всего этого, что они не официальные. — Он закрыл глаза, откинув голову на сиденье. — Мы можем не говорить об этом? То, что делал Абрам, он делал для своей семьи, чтобы обезопасить Хэтфордов и их людей. Эндрю признавал в своём друге эту черту, и именно поэтому он не возражал против ношения герба Хэтфордов, против работы на семью. Они не были Морияма, были некоторые границы, которые они не переступали. О, они лгали, воровали и убивали в мгновение ока, если считали, что вы нарушили данное им слово, если вы причинили или собирались причинить им вред. Он также был уверен, что большая часть их «морального» кодекса существовала только потому, что это приносило им прибыль, делало их привлекательными для определённых агентств. Его не волновали причины, его волновали только результаты. Хэтфорды защищали Ники и Аарона. Хэтфорды приютили Эндрю и дали ему работу, цель, место для жизни. Они дали ему возможность нанести ответный удар по Морияма. Хэтфордами был Абрам. Они были воплощены в великолепном идиоте, который заснул по дороге в прибрежный город, свернувшись калачиком на пассажирском сиденье спортивной машины Эндрю с упавшей на лицо прядью волос и руками, спрятанными в нелепом свитере. Эндрю выкурил пару сигарет, пока вёл машину, слушал рёв двигателя и чувствовал странное удовлетворение. Странное потому, что оно было таким сильным, и из-за чего-то настолько банального. Они добрались до Брайтона поздним утром, небо было пасмурным, и белые волны разбивались о берег, словно пытаясь разъесть песок, стереть с лица земли один прилив за другим. Абрам вышел на пляж с ошеломлённым выражением лица, обхватив себя руками, так как не взял пальто перед выходом из дома, и около минуты смотрел на белую воду, прежде чем наклонился и взял горсть песка, а затем бросил её в удаляющиеся волны. Когда он обернулся, на его лице было выражение печали, но вскоре оно сменилось вызовом, когда он подошёл к Эндрю. Он приостановился на мгновение, всего на расстоянии вытянутой руки, и когда Эндрю кивнул, потянулся за сигаретой в руке Эндрю, чтобы также выбросить её, прежде чем наклониться для поцелуя, который был почти диким в своей необходимости. Его губы были холодными, а волосы развевались вокруг лица Эндрю, словно призрачные ласки, не говоря уже о том, что они были на людях, но Эндрю просто зарылся пальцами в мягкие пряди и целовал в ответ, пока Абрам не прижался к нему без всякого напряжения в этом худом теле. — Ты похоронил её на пляже, — сказал он, когда Абрам прервал поцелуй, воспоминание вдруг всколыхнулось, одна из их обмененных истин. Чёрт возьми, он не подумал об этом, когда они отправлялись в путь утром. — В Калифорнии, ночью. — Абрам слегка вздрогнул. — Не совсем то же самое, что сегодня. — Затем он улыбнулся, выражение лица было лукавым и захватывающим. — Мы можем попытаться воссоздать это, и может быть, упокоим несколько призраков. Пригони эту чёртову машину сюда, а я схожу за бензином. — Не на твоём грёбаном веку, детка, — сказал Эндрю, отпихивая своего идиота подальше от океана. — Я тебя сначала утоплю. Проклятое чувство вернулось, только намного сильнее, намного... намного интенсивнее, когда Абрам рассмеялся и прижался к Эндрю, чтобы согреться. Они поймали несколько взглядов, пока шли, но Эндрю заметил, что ещё несколько парней шли близко друг к другу и даже держались за руки, и две женщины тоже, так что ему показалось, что люди здесь привыкли к этому. Они нашли кофейню, где идиот мог бы согреться, а Эндрю выпить латте мокко, и на какое-то время всё в мире наладилось. Абрам возился с телефоном только для того, чтобы сообщить Джейми, где он находится, а Эндрю подождал, пока его друг уйдёт в туалет, чтобы отправить Стюарту быстрое сообщение о жёстком диске. После этого они ещё немного погуляли, Абрам купил шарф, но отказался от нового пальто, так как дома у него их было предостаточно, а затем зашли в местный ресторанчик, чтобы пообедать. Обычно не любивший, когда рядом с ним люди, Эндрю вынужден был признать, что почти постоянное присутствие Абрама рядом с ним было не так уж плохо, особенно если учесть все заинтересованные взгляды, направленные в их сторону. Однако, учитывая близость между ними и всё ещё яркие засосы на шее Абрама? Большинство вскоре отворачивались. Они принялись обсуждать, оставаться ли им на ужин или нет, когда зазвонил телефон Эндрю. Сначала он решил проигнорировать звонок, но потом заметил незнакомый номер. Решив, что лучше не дать другим возможность подслушать, он потянул Абрама к задней части какого-то дурацкого магазина, в который они зашли, чтобы он мог купить Ники ужасный сувенир, прежде чем ответить. — Что тебе нужно? — спросил он с ленивой тягучестью, держа телефон достаточно далеко от уха, чтобы Абрам тоже мог слышать. — О, и правда не шутили, что ты довольно грубый, да? — промурлыкал женский голос; в нём чувствовался северо-восточный носовой акцент, возможно, восточный Нью-Йорк или Нью-Джерси, что-то из прибрежных районов. — Разве Натаниэль не учил тебя манерам, Доу? Его воспитали как раз до того, как эта сучка сбежала с ним. Такой вежливый, этот мальчик, потому что иначе получал за то, что огрызался. — Шлёпали или резали ножом? — спросил Эндрю, потянувшись, чтобы обхватить Абрама за шею, пока его друг закрывал глаза, как бы отгоняя воспоминания. Абрам слегка вздрогнул и пробормотал имя «Лола», но глаза не закрыл. Лола рассмеялась, звук был слишком забавным для нынешней темы. — Ну, одно было так же хорошо, как и другое, да? Это заставило Младшего понять своё место, по крайней мере, на некоторое время. — Её голос приобрёл заговорщицкий оттенок. — А ты пробовал? Пробовал шлёпать его или резать? Он такой красивый, когда плачет, это из-за его глаз. Острая, кусачая ярость наполнила Эндрю, когда он услышал эти слова. — Без понятия, я не такой больной ублюдок, как ты или твой босс. — А, ну-ка, ну-ка, Доу, это неправда. Я так мило побеседовала с твоим приёмным братом, в конце концов! — воскликнула Лола с явным ликованием. — Боже, что ты с ним вытворял, шаловливый мальчишка. И подумать только, что теперь ты делаешь это с Младшим? — Она издала тихий звук. — Ты тоже достаёшь ножи? Держу пари, ты заставляешь его плакать, правда, прямо перед тем, как трахнуть его. Эндрю был готов сказать этой садистке, чтобы она пошла на хуй, но Абрам открыл глаза и покачал головой, протягивая руку, чтобы коснуться центра груди Эндрю. Чёрт возьми, он не мог поддаться ярости, не мог позволить ей заставить его сделать что-то глупое. Она делала всё возможное, чтобы заставить его совершить глупость, поэтому и заговорила о Дрейке и о том, что Эндрю издевался над Абрамом и трахал его. Поэтому вместо этого он притянул Абрама ближе, склонив голову так, что их лбы соприкоснулись, и заставил себя держать себя в руках, подавить ярость. — Тебе это нравится? О, я уверен, что да. Может, мне дать тебе минутку? Дай мне знать, когда будешь кончать, и я начну рассказывать тебе, как хорошо было разделывать этих ублюдков Воронов, чтобы помочь тебе ускорить процесс. Лола замолчала на мгновение, а затем рассмеялась. — О, теперь я понимаю, что Младший видит в тебе. Неплохо, Доу, совсем неплохо. Думаю, если мальчику нужно быть чьей-то сучкой, ты не самый худший вариант. — Твоё одобрение так мало значит для меня, — без обиняков сказал Эндрю. — Есть ли в этом смысл, кроме как потратить пять минут моего дня? — Сейчас, сейчас, мы ведь развлекаемся, не так ли? — Когда Эндрю ничего не сказал, Лола вздохнула. — О, ты разбиваешь мне сердце, бусечка. — Назови меня так ещё раз, и я разобью больше, чем твоё сердце, — пообещал он. — Кажется, ты мне нравишься, — заявила Лола, в то время как Эндрю старался не вздрогнуть от отвращения. — Ладно, пора переходить к делу. Ты должен понять, что это плохой выбор карьеры — путь, по которому ты идешь. Хэтфорды? Ты выбрал проигрышную команду. Мы восхищаемся твоей преданностью Натаниэлю и всем остальным, но он недолго будет Хэтфордом. Это не его судьба, можно так сказать. Он — Веснински, и он — бартерный товар. — Я не предам его, так что отъебись, —отчеканил Эндрю. — Кто говорит о предательстве? — торопливо спросила Лола. — Слушай, просто послушай меня, хорошо? Есть способ, как мы все можем выиграть, ладно? Ты оставишь Младшенького себе, и больше никаких «несчастных случаев», как это случилось с той бедной женщиной, как её звали? Эндрю не клюнул на приманку и не назвал имя Би. — Как будто я могу доверять такой суке, как ты. — О, бусечка, по крайней мере, я честна в том, кто я есть, — ворковала Лола. — И я говорю тебе прямо сейчас: отдай нам Младшего или ты и этот твой педиковатый кузен будете мертвы. Он намеренно молчал несколько секунд, пока Абрам снова закрыл глаза. Лола слегка хихикнула на другом конце линии. — Но нет нужды становиться такими противными, верно? Как я уже сказала, ты можешь оставить Младшего, можешь продолжать присматривать за ним и трахать его, пока он плачет, что бы там ни было в этом мальчике, что тебя в нём так заводит. Он просто будет на своём законном месте в это время, и получит несколько новых уроков от своего отца. Держу пари, что после этого он станет для тебя ещё более забавным. Эндрю постукивал пальцами по телефону, борясь с очередным приступом ярости. — Я не... мне нужно идти, — сказал он с ложной спешкой в голосе. Затем он положил трубку и засунул телефон во внутренний карман пальто, а другой рукой обхватил шею Абрама. — Ну? Абрам вздрогнул, то ли от прикосновения, то ли в ответ на звонок Лолы; Эндрю чувствовал, что скорее всего от последнего. — Всё прошло лучше, чем я думал, если честно. Не так много угроз, как я ожидал. Нет, они были довольно тонкими, в целом. — Эта Лола, действительно «прекрасная» леди. — Можно и так сказать. — Абрам рассмеялся натянуто и слабо. — Если у человека есть проблемы с психикой. — Именно. Пойдём. — Эндрю схватил самую уродливую вещь, которую смог найти по дороге, — куклу, сделанную из ракушек, и бросил несколько купюр на прилавок, прежде чем выйти из магазина. Оказавшись в МакЛарене, он прибавил жару для Абрама, и они подождали, пока выедут на шоссе, чтобы продолжить разговор. — Она любит давить на слабые места. — Это Лола в чистом виде. — Абрам выглядел сейчас таким молодым, молодым и расстроенным, с тенями под глазами и тоскливым выражением лица. — Щипки на руках и ногах, там, где одежда скрывала синяки, но было больнее всего. Нога высовывается, когда ты меньше всего этого ожидаешь, и ты спотыкаешься и падаешь, а потом тебя обвиняют в неуклюжести или в том, что ты что-то опрокинул. — Он вздрогнул, ещё больше вжавшись в сиденье и вцепившись в свитер — он пытался сделать из себя меньшую мишень, понял Эндрю, и, вероятно, делал это бессознательно. — Дёргает за волосы, чтобы заставить тебя кричать, когда ты должен вести себя тихо. — Сколько тебе было лет? — Эндрю чувствовал, что ответ ему не понравится, но ему нужно было знать, насколько извращённой была эта сука, если он собирался иметь с ней дело. — Я... я не знаю, — Абрам потёр лицо руками, которые были закрыты рукавами его свитера. — Может быть, три? В первые год-два мать делала всё возможное, чтобы держать их подальше от меня, но как только я стал постоянно ходить, я стал добычей. Чем старше я становился, тем хуже становились уловки, а потом отец отдал меня ей, чтобы я научился пользоваться ножами. И всё же Мэри Хэтфорд не сбежала, пока Натаниэлю не исполнилось десять лет. Какого хуя. Руль скрипнул под руками Эндрю, что заставило его ослабить хватку. — Чего я могу от неё ожидать? Если она перезвонит, чего мне ждать? — Игры разума, и много. Ей нравится причинять боль, — объяснил Абрам, его голос был таким же измученным, каким он казался в тот момент. — Если она не может вонзить в тебя свои когти одним способом, она попробует сделать это другим. — Ни за что бы не догадался, тем более что именно она послала Дрейка за мной. — Эндрю почувствовал новый прилив гнева, вспомнив, что эта стерва сказала о мужчине, как она сравнила их двоих. Как она намекала на то, что он мог использовать Абрама таким образом. Кстати, о котором.... — Эй, ты не против? — спросил он, протягивая руку, чтобы ещё раз обхватить шею Абрама. Несмотря на тепло машины и длинные волосы, покрывавшие его, кожа была холодной и липкой. — Тебе не обязательно проходить через это. — Через план Эндрю. Движения Абрама были дёргаными, когда он повернулся к Эндрю, его улыбка была откровенно фальшивой. — Да. Я в порядке. — Пиздёж, — сказал Эндрю, слово прозвучало резко от гнева, который он чувствовал. — Просто скажи «нет», и мы придумаем что-нибудь другое. — Наверняка, должны быть и другие способы добраться до кого-то более высокого по рангу, чем те, что до сих пор посылали Морияма или Веснински. — Нет — не на то, что я этого не сделаю, — поспешно сказал Абрам, закрывая глаза. — Я сделаю это. — Он продолжал вытягивать из себя. — Я не позволю им уйти безнаказанными, угрожая тебе и Ники. Это просто… — Он не стал продолжать, просто покачал головой, подтянув ноги на сиденье и обхватив их руками. Он стоял и слушал, как Лола говорила всё это, как он был собственностью Морияма, как в конце концов он снова окажется в руках отца. А потом он вывалил на него всё то дерьмо, которое Лола с ним сделала. Со всеми этими мыслями Эндрю свернул на ближайший съезд, а затем на заправку, где с помощью телефона нашёл приличный отель. — Эм, что ты делаешь? — Мы не едем сегодня домой, — объяснил он, запоминая направление. Выбор был бы лучше в Брайтоне, но в менее населённом районе, таком как Льюис, вероятно, было безопаснее. Запомнив место назначения, он направился к нему, а Абрам продолжал смотреть на него, как на сумасшедшего. По дороге они заехали в магазин, чтобы купить несколько необходимых вещей, таких как туалетные принадлежности, нижнее бельё и футболки для сна, а затем заселились в отель — больше похожий на те, что предоставляют только кровать и завтрак. Они немного выделялись из-за МакЛарена и того факта, что они были двумя мужчинами, заселившимися вместе в номер — номер, в котором в итоге была одна кровать, но также и диван. Эндрю решил, что на эту ночь он может приспособиться и спать на диване. Это было далеко от их обычных экстравагантных гостиничных номеров, но с лица Абрама исчез потерянный, измученный вид, и Эндрю решил, что это сработает. — Зачем мы это делаем? — спросил Абрам, когда они заносили свои новые покупки, прежде чем отправиться на ужин в местный ресторанчик на соседней улице. — Потому что я думаю, что нам обоим нужен перерыв, — сказал Эндрю. — Ты действительно хочешь домой прямо сейчас? Абрам покачал головой, и на этом тема была исчерпана. Ужин в маленьком итальянском ресторанчике оказался довольно вкусным, и Абрам даже улыбнулся, когда Эндрю утащил весь чесночный хлеб. Они разделили между собой бутылку вина и купили ещё одну, чтобы отнести в номер. Как только они оказались в номере, ему пришло несколько тревожных сообщений, все они были посвящены тому, где, чёрт возьми, он был и когда вернётся домой с «Рэмом», на что Эндрю в основном ответил: «Похитил вашего драгоценного Рэма, предоставьте последний P1, чтобы вернуть его». Разнообразные ответы были довольно интересными, должен был он сказать, хотя Стюарт был в основном невнятен. — Что это за Гретна Грин? — спросил он Абрама, который был занят тем, что наливал им вино. — А? Почему ты хочешь знать? — И Джейми, и Дэвис спрашивают, не возил ли я тебя туда по какой-то причине. — О, да ёбаный нахуй. — Абрам на мгновение прижал ладонь левой руки к глазам, выглядя страдальчески, а затем поднял один из бокалов с вином и начал пить его, как будто это была вода. Восприняв это как очень плохой знак, Эндрю посмотрел местоположение и встал, чтобы унести бутылку, пока этот идиот не выпил всё вино. Он серьёзно надерёт несколько задниц, когда вернётся в Лондон. — Почему люди должны вмешиваться? — спросил Абрам, упав на диван рядом с Эндрю. — Имею в виду... зачем? Потому что они были семьёй этого идиота, и в большинстве случаев у них были для этого достойные причины. Однако Эндрю лишь пожал плечами, попивая вино. — Придурок, — пробормотал Абрам, прислонившись к Эндрю и закрыв глаза. Эндрю позволил ему это на минуту или две, затем пожал плечами. — Если ты собираешься спать, ложись спать. — Не хочу, — пробормотал Абрам. — Ты не ребёнок. — Эндрю снова пожал плечами. — А я не предмет мебели. Абрам снова вздохнул, садясь. — Ты на кровати. — Он потёр затенённые глаза; тёмные круги только усиливали бледно-голубой цвет. По какой-то безумной причине Эндрю подумал, как бы он выглядел в клубной одежде, весь в чёрном и облегающем, с немного размазанной подводкой вокруг глаз. Не то, что нужно было Эндрю, когда Абрам был измотан более чем в одном смысле. — Мне сейчас не хочется спать. Скорее, этот идиот был в пяти минутах от того, чтобы отключиться, просто он не хотел иметь дело с кошмарами, которые приходят вместе со сном. С кошмарами, благодаря Ллойду и Лоле. Несмотря на то, что Эндрю уже должен был сказать правду, учитывая то, что Абрам сказал ему ранее, он отставил вино в сторону и немного повернулся, чтобы лучше видеть своего идиота. — Ты больше не красишь волосы, да? — Только что этот вечер стал ещё лучше, — простонал Абрам, откидывая прядь волос, упавшую ему на лицо. — Почему я должен отвечать на это? — Потому что я немного полежу с тобой на кровати, — предложил Эндрю, который и сам был слишком хорошо знаком с кошмарами. — Но не всю ночь. — Он потёр повязку на левой руке. — Не думаю, что кто-то из нас хочет получить удар ножом или кулаком. Абрам поморщился от этого, хотя и кивнул. — Хорошо. — Он сделал глубокий вдох, как будто для того, чтобы успокоиться. — Ты был прав, насчёт моих волос. Насчёт того, что я боялся выглядеть как мой отец. Я решил, что мне больше нет смысла бежать от этого. Эндрю на мгновение задумался. — И это всё? — С тобой никогда не бывает легко, — пробормотал Абрам, на несколько секунд прикрыв глаза, как будто они его беспокоили. — Теперь у меня здесь дом. Чтобы всё получилось, мне нужно... наверное, признать некоторые вещи в себе. Это одна из них, — сказал он, жестом показав на своё лицо. Это имело смысл; Абрам никогда не будет доволен собой, если не сможет даже посмотреть на своё отражение в зеркале. Однако было и кое-что ещё. — Это как-то связано с той ночью, и нами двумя? — Именно тогда Эндрю заметил рыжеватый оттенок в волосах Абрама. — Да, — признал Абрам, не отводя взгляда. — Я всегда боялся стать своим отцом. И мне никогда не приходило в голову, насколько сильно на меня повлияла моя мать. — Он посмотрел в сторону, потирая левое запястье. — Она... Я всегда должен был слушаться её, всегда должен был подчиняться, иначе это могло привлечь к нам внимание, могло подвергнуть нас опасности. Есть что-то ещё, но я не думаю, что это хорошо — быть таким, как она. Таким, каким она меня воспитала. Эндрю не собирался спорить с этим, даже если он случайно сделал что-то, чтобы пробудить эту сторону в Абраме. Было бы неплохо узнать немного больше... но всё и так было непросто, и без того, чтобы впутывать сюда Мэри Хэтфорд. — Скажи что-нибудь в следующий раз. Если будет следующий раз, — сказал он, вставая. Затем он насмешливо улыбнулся, поднимая Абрама на ноги. — Зная все твои проблемы, вероятно, так и будет. — Ты стремишься быть настолько засранцем, да, сладкий? — Тем не менее, Абрам позволил отвести себя в спальню и толкнуть на кровать, пока Эндрю ходил мыться и переодеваться. Затем настала очередь Абрама сделать то же самое, и он скользнул под одеяло и простыни, а Эндрю завернулся в одеяло, оставленное у изножья кровати. Абрам заснул через несколько минут, измученный, помимо всего прочего, отсутствием сна, но Эндрю понадобилось немного больше времени; даже при этом он был удивлён, что заснул, находясь так близко к другому человеку. Проснулся он, наверное, только в середине ночи, специально вцепившись в одеяло, чтобы не дать себе возможности сразу вырваться, пока не вспомнит, где находится, и в это время Абрам тоже зашевелился. Он сказал идиоту, чтобы тот снова заснул, что Абрам и сделал, бессвязно бормоча, а Эндрю улёгся на диван. В этот раз ему потребовалось больше времени, чтобы заснуть, но он оставил дверь в спальню открытой и, долго глядя на спящего на кровати Абрама, отрубился. На следующий день им было лучше, Абрам больше не был измотан, некоторые из его демонов если не изгнаны, то временно упокоены, и это чёртово чувство удовлетворения вернулось к Эндрю, когда Абрам потащил его выпить кофе с пончиками, прежде чем они покинули Льюис. Стоило только посмотреть налево, чтобы увидеть коробку с пончиками на коленях Абрама и полуулыбку на лице его идиота, когда он вёл МакЛарен по шоссе. Стюарт, конечно же, ждал их в таунхаусе, и, как только они выехали из гаража, перешёл в режим полной «суеты» над Абрамом. Эндрю мог поклясться, что этот ублюдок по меньшей мере дважды проверил левую руку племянника и был недоволен засосами, что уже исчезали, а Дэвис всё это время смеялся. — Я в порядке, — повторял Абрам, и через некоторое время его голос приобрёл напряжённый оттенок. — Нам просто нужен был свежий воздух. — В следующий раз я отвезу вас в Голуэй или ещё куда-нибудь, только позвоните мне, — сказал ему Стюарт. — Ты уверен, что с тобой всё в порядке? Ты ел? Достаточно отдохнул? Абрам отказался разговаривать и вышел из кухни прямо на лестницу. — Блять, — пробормотал Стюарт, затем повернулся к Эндрю. — Слушай, какого хера ты... Эндрю вскинул нож, что заставило Дэвиса перестать улыбаться, а Стюарта — отступить на шаг. — Во-первых, твой племянник провёл несколько часов, просматривая видеозаписи допросов, достаточно жёсткие, чтобы вызвать у него кошмары, так что я могу считать, что тут замешано дерьмо гораздо большее, чем небольшая пытка водой и нарезка кубиками, — напомнил он Стюарту. — Я хотел, чтобы его не было в Лондоне на случай, если Брену понадобится подбросить ещё один ёбаный жёсткий диск. Я пытался донести это до тебя вчера. Стюарт отрывисто кивнул. — Хорошо, имеет смысл. Но почему всю ночь? — Потому что перед тем, как мы покинули Брайтон, Лола Малкольм позвонила мне. — Эндрю заметил, как Дэвис снова напрягся, и яркий огонёк ненависти в серых глазах Стюарта. — Подводя итог очень неприятному звонку, она ожидает, что я выдам Абрама, чтобы спасти наши с Ники задницы. Я бы сказал, что план в силе. Стюарт взглянул на Дэвиса, который тут же достал свой телефон. — Мы уже дали твоей семье кучу народу, но мы предупредим их о новой угрозе. Эндрю кивнул в знак одобрения этого факта. — Неужели эта больная психопатка действительно думает, что ты просто так отдашь Абрама? — спросил Дэвис, продолжая переписываться с кем-то. — Ну, я не столько передам его, сколько перейду на сторону Абрама в качестве бонуса за передачу, — объяснил Эндрю. — Или это то, что она мне предлагает. Я жду, что она перезвонит в любой момент. Отвращение исказило лицо Дэвиса, в то время как ненависть превратила лицо Стюарта в ужасную маску, по крайней мере, на несколько секунд. — Это... Я бы располосовал твою предательскую задницу и разбросал бы твои останки по этой грёбаной машине, которую ты так любишь, если бы ты только попробовал, но для нас это сработает, да, — сказал Стюарт. — Хорошо, а теперь убирайся из моего дома, и держи эту гадину подальше от Абрама, — потребовал Эндрю. Стюарт хотел было показать грубый жест, но одёрнул пальто, чтобы уйти, вероятно, потому что он обидел своего драгоценного Рэма и знал, что будет лучше, если он даст племяннику немного времени, чтобы остыть. Дэвис закончил отправлять сообщение, которое писал, и покачал головой на Эндрю. — Тебе действительно нужно поработать над своими отношениями с новообретёнными родственничками. Он едва успел увернуться, чтобы избежать брошенного в него ножа. Возвращение в таунхаус принесло ощущение покоя, и Эндрю почувствовал, что расслабился, когда оказался «дома». Он принял душ и переоделся в чистую одежду, затем съел мороженое, просматривая сообщения на своём телефоне. Рене сообщила ему, что дела по плану «Выведи Кевина из игры» идут хорошо, настолько, что пресса обратилась ко многим Лисам за «свидетельствами» о пристрастии Кевина к алкоголю. Ники тоже писал ему об этом, спрашивал, можно ли говорить о Кевине, говорил, что Аарон связался с ним, спрашивал, что за хуйня происходит с Дэем, почему люди беспокоят его и какого чёрта его потащили на похороны Бетси Добсон (из-за Кейтлин, «дорогой» Кейтлин, Эндрю был готов поспорить), когда Эндрю даже не побеспокоился? Эндрю сказал своему кузену, чтобы тот говорил всё, что хочет, о проблемах Кевина с алкоголем, только в пределах разумного — другими словами, не быть королевой драмы по этому поводу, не упоминать Эндрю и уж точно не упоминать Морияма. Определённо не передавать прессе никакой информации об Эндрю и сказать Аарону, чтобы он отъебался. Вот теперь этот ублюдок захотел поговорить? Слишком мало, слишком поздно, особенно когда это касалось Эндрю. В этот раз Ники не стал спорить с ним, возможно, потому что теперь он знал, что для Аарона будет лучше, если его будут держать в неведении и как можно дальше от всего. Ники вернулся к работе, отправив Эндрю сообщение о том, что в доме поселился второй горячий новый сосед, что заставило его чувствовать себя в полной безопасности, если не считать учащённого сердцебиения. О, и если это были те телохранители, которые работали на семью Абрама, то почему бедный Абрам застрял с Эндрю? Эндрю сказал ему отвалить и умереть крайне болезненным образом. Вскоре после этого Абрам спустился вниз, одетый в очередной слишком большой свитер, от которого Эндрю захотелось ещё раз дёрнуть за горловину, чтобы обнажить смуглые плечи, запустить под него руки, чтобы почувствовать под ним гладкие мышцы и... блять. Он забыл о злости на Ники, о проверке новостей о Кевине и обо всём остальном, и всё это ради того, чтобы затащить Абрама на диван и в конце концов вытащить его из этого проклятого свитера. В этот раз он позволил Абраму снять с себя свитер, потрогать за талию, пока он дрочил им обоим. Он всё ждал, что это будет слишком, что он почувствует отвращение и страх, а не сильное желание и удовольствие, которые побуждали его трогать, облизывать, целовать и толкаться, но пальцы Абрама были такими нежными на нём, почти неуверенными, его руки обхватывали плечи Эндрю, но быстро ослабевали, если он дёргался или смещался. Не было ощущения ограничения, обладания, только почти благоговение и удовольствие. После того как он кончил, Эндрю на мгновение прижал голову к шее Абрама, чувствуя, как пальцы нежно поглаживают его кожу головы и прослеживают дразнящий узор вдоль позвоночника, а затем медленно выдохнул и приподнялся на левом локте, вытирая правую руку об одеяло. Абрам позволил своим рукам опуститься и лечь на его грудь. — Итак... пицца на вечер? Брен захватил всё, что нам нужно, чтобы сделать собственную, — предложил он. Эндрю обдумал это, пока опускался на пятки, чтобы натянуть штаны и подняться наверх, чтобы ещё раз принять душ. — Будет прекрасно. — Хорошо. — Абрам застенчиво улыбнулся и подождал, пока он встанет с дивана, прежде чем оглядеться в поисках своей одежды. Затем он пожал плечами и просто собрал одеяло вокруг себя, взял свою одежду с пола и пошёл с Эндрю к лестнице, чтобы тоже принять душ. Эндрю как раз положил начинку на пиццу, когда его телефон зазвонил от другого «незнакомого» номера. Попросив Абрама помолчать, он ответил на звонок. — Какого чёрта тебе нужно на этот раз? — Всё ещё без манер, Доу? Ты упрямый или просто грубый? — спросила Лола со своим раздражающим мурлыканьем. — И то, и другое, — ответил Эндрю. — Чего ты хочешь? — Я так понимаю, Младшего нет поблизости? — В своей комнате дуется, иначе я бы не разговаривал с тобой, не так ли? — Эндрю прислонился к стойке, пока Абрам наливал стакан виски; он был немного удивлён, когда его друг не налил ещё и джина. — Он часто так делал, ещё когда жил здесь. Такой тихий маменькин сынок. Хорошо, что эта сука умерла, раз она так плохо на него влияла. — Эндрю был рад, что Абрам не подслушивает этот разговор. — Ты подумал о том, что я сказала в прошлый раз? — Должен признать, у меня есть сомнения. Что удержит тебя от убийства, когда я дам тебе то, что ты хочешь? — спросил он, беря в руки случайный ломтик халапеньо. Лола рассмеялась над вопросом. — Мы не тратим талант впустую. Он усмехнулся от этого. — Я затупил свои ножи об этот «талант», или ты забыла? — О, бусечка, ты думаешь о Морияма, точнее, о Тэцудзи, — сказала Лола с насмешливым ужасом. — Этот человек не уважает хорошего работника, клянусь! Но Натан? Натан знает толк в том, чтобы найти кого-то умного и порочного. Эндрю принял напиток от Абрама, чьё выражение лица стало тщательно скрытым с тех пор, как он принял звонок. — А как насчёт верности? — Ты всё равно будешь верен по-своему — в интересах Младшего, если он приедет сейчас, пока всё не стало совсем плохо, — возразила Лола. — Приведи его к нам сейчас, и он не пострадает слишком сильно. Ему пришлось поставить стакан на место, прежде чем он мог бы бросить его. — Насколько это «слишком сильно»? — Ну, ему нужно преподать урок, — ворковала Лола. — Некоторые вещи нельзя прощать. Но мы отнесём большую часть этого плохого поведения на счёт того, чему научила его эта сука, она и её семья. Это если он придёт сейчас. Если он будет ждать слишком долго, то у Натана не будет права голоса в том, что случится с его мальчиком. Тогда всё будет в руках Рико, а я не думаю, что ты хочешь этого для своего маленького Абрама. — Мне нужно подумать об этом, — сказал Эндрю бесстрастно, хотя он был полон ярости при мысли о том, что Натан Веснински или Рико когда-нибудь прикоснутся к Абраму. — Не думай слишком долго, — предупредила Лола, в её голосе на этот раз не было навязчивого воркования и мурлыканья. — Я серьёзно, у Натаниэля не так много времени, если он хочет получить хоть какую-то отсрочку, как и у тебя или твоего кузена. Думай быстрее, Доу. Затем она повесила трубку. Он успел положить телефон, едва не ударив его о мраморную столешницу, затем поднял стакан, чтобы в несколько глотков выпить виски. Всё это время Абрам смотрел на него, едва моргая. — Настолько хорошо? — Думаю, будет ещё один телефонный звонок, где я «соглашусь», — предупредил он своего друга. — Всё произойдёт быстро. — Он снова поставил стакан, пристально глядя на Абрама. — Ты можешь сказать «нет». Абрам на мгновение замолчал, пожевав нижнюю губу, затем подошёл ближе к Эндрю. Через мгновение Эндрю раздвинул ноги, чтобы Абрам мог встать между ними, и обхватил руками бёдра Абрама. — Я сделаю это, — сказал Абрам тихо, но пылко. — Они достаточно долго причиняли нам боль, пришло время заставить их испытать ту же боль. — Мы не знаем, кого они пошлют, или захотят ли они, чтобы я сделал что-то, чтобы доказать, что это не трюк, — предупредил Эндрю. — Ты слышал, что она думает обо мне и наших отношениях. — Он крепче сжал руки на бёдрах Абрама; он был готов пойти на многое, чтобы доказать, что он «предатель», но далеко не на всё. — Возможно, придётся тебя немного побить. Это вызвало у него лёгкую сардоническую улыбку, когда Абрам поднял руки в молчаливом вопросе, а затем положил их на грудь Эндрю после отрывистого кивка. — В конце концов, ты получишь свою премию. — Я буду наслаждаться этим днём. — Эндрю провёл правой рукой по спине Абрама и запустил пальцы в волосы над затылком своего идиота. — Мы всё выясним заранее. — Хм. — Абрам закрыл глаза и позволил своей голове немного откинуться назад. — Это должно выглядеть хорошо. Если это будет не так, они заподозрят. — Его глаза слегка приоткрылись. — Не нужно, чтобы они заподозрили, не сразу. Тебе нужно подобраться достаточно близко, чтобы всё получилось. Эндрю спрашивал Абрама о его актёрских способностях, но этот план потребовал бы их и от Эндрю. Он должен был притвориться, что делает то, что никогда не мог себе представить, что сделает это добровольно, должен был притвориться, что отказывается от своего слова. Он должен был сделать так, чтобы всё выглядело, будто он предаёт того, кого обещал защищать. Однако это было не только «притворство» — из того немногого, что он знал о Лоле, из телефонных звонков и того, что сказал ему Абрам, она заставила бы его причинить боль Абраму, чтобы доказать свою правоту. — Мы не... — Я доверяю тебе, — сказал Абрам, прежде чем Эндрю успел предложить отменить план. — Я доверяю тебе, — повторил он. — Это лучший шанс заполучить одного из их важных людей. Дыхание перехватило в горле Эндрю, когда он услышал эти слова, его пальцы вцепились в волосы Абрама, а его рука крепко обхватила талию, прежде чем он смог заставить себя расслабить мышцы. Однако этот идиот не отстранился и не отреагировал, он просто стоял и смотрел на Эндрю с каким-то непостижимым выражением, которое вернуло ему то нервирующее удовлетворение. Вот почему Эндрю подпустил его так близко, почему он продолжал возвращаться после того, как натыкался на различные проблемы. Из-за этого «я тебе доверяю» и этих «спасибо». Из-за пиццы, ожидающей приготовления, и всех завтраков, несмотря на ругань, стук сковородок и срабатывание пожарной сигнализации. Потому что Абрам делал всё, что мог, чтобы превратить то, что поначалу его пугало, в дом, и чтобы Эндрю стал его частью. Эндрю, у которого никогда раньше не было дома, не было места, где он мог бы быть самим собой. Ники пытался в Колумбии, но между Эндрю и Аароном всегда была Тильда, всегда были секреты, и Кевин подтолкнул Эндрю к тому, чего он не хотел. Теперь Эндрю собирался сделать что-то, чтобы защитить то, что он здесь нашёл. — Просто будь готов к тому, что у твоего дяди случится сердечный приступ, когда он увидит тебя после этого. А если он мне что-нибудь выскажет? Я пырну его ножом. Это вызвало натянутый смех со стороны Абрама. — О чёрт, может, нам стоило подождать с отъездом, думаю, после этого нам придётся сделать это снова. — Абрам пару секунд тёр глаза. — Он будет невыносим. Это было преуменьшение. Эндрю насладился несколькими мрачными мыслями об этом ублюдке, прежде чем оттолкнуть своего идиота. — Я голоден. — Почему я единственный, кто знает, как работать с духовкой? — пожаловался Абрам, подойдя к пицце Эндрю. — Разве тебе не нравится чувствовать себя полезным? — Не так сильно, как мне понравится хоть раз увидеть, как ты что-то делаешь, — пробормотал Абрам, приступая к выпечке пиццы. — Я думаю, что мне не составит большого труда «притвориться», что я тебя избиваю, — сказал Эндрю, наполняя свой стакан виски, и не удивился грубому жесту, направленному в его сторону. Он пил, пока Абрам готовил свою пиццу, и они вдвоём обсуждали, что Абрам готов вытерпеть, чтобы убедить людей своего отца в том, что Эндрю переходит на другую сторону. Неудивительно, что он был готов вытерпеть многое, лишь бы это не было со сломанными костями или необратимыми повреждениями. Само собой разумеется, что никто из них не собирался притворяться, что делает что-то без согласия, что они могли бы зайти так далеко, если бы Лола или тот, кого послал Веснински, действительно считали, что Эндрю хочет причинить Абраму боль ради секса. — Ты должен помнить, с кем имеешь дело, — объяснил Абрам. — Мой отец и его люди используют страх и боль, чтобы подчинить себе людей на своей территории. Как ты думаешь, почему он использует то оружие, которое использует? — Он посмотрел на кусок пиццы, который ел, а затем положил его на тарелку. — Это оставляет впечатление, когда видишь, как он размахивает тесаком или топором. Видишь, как Лола или Планк нападают на тебя с ножами, когда пистолет быстрее и проще, — сказал он, вздрогнув и потирая шрамы, скрытые под свитером. — Так что они собираются посмотреть, такой ли ты. Подходишь ли ты для того, с кем они могут иметь дело на этом уровне. Судя по тому, что ты показал до сих пор? Они думают, что да, судя по тому, как ты отреагировал на пару последних угроз, но они захотят быть уверены. Эндрю взял кусок теперь уже заброшенной пиццы. — Они думают, что это я был таким же психом, как они? Они ничего не видели. — Так обнадёживающе. И всё же именно меня допрашивают о том, что лежит в мусорном баке. — Абрам подпёр подбородок левой ладонью. — Ты не думал о том, чтобы сократить количество сахара или что-то в этом роде? Сменить рацион на что-то более здоровое? Это могло бы сотворить чудеса с твоей восхитительной личностью. — Только тронь мои углеводы, и ты окажешься на помойке, — пообещал Эндрю. — О да, вы прекрасно уживётесь вместе. — Абрам закатил глаза, садясь. — Заставляет меня задуматься, почему я должен присутствовать при этом. — Потому что ты — мой подарок к «приятно познакомиться, извините за кровь, которую я сейчас заставлю пролиться», детка, — сказал ему Эндрю. — О, конечно, ты беспокоишься об их затирке, теперь я понял, какой ты, сладкий. Я думаю, искра угасла. — В другой комнате есть хороший большой камин, — предложил Эндрю, угощаясь очередным куском пиццы. — Иди, устраивайся поудобнее, и я снова зажгу искру. — Ты отлично впишешься, «бусечка», — сказал Абрам с американским акцентом, что заставило Эндрю прекратить есть и несколько секунд смотреть на него, пока этот идиот мыл посуду. Это было... хм. Это было что-то другое. Эндрю не был уверен, нравится ли ему это. Он доел пиццу, размышляя над этим; когда он закончил, он встал и бросил грязную посуду в раковину, что заставило Абрама вздохнуть и назвать его придурком, с британским акцентом и блеском гнева в голубых глазах. Чувствуя, что всё вернулось на круги своя, Эндрю отправился за мороженым, потом ища фильм, который они могли бы посмотреть. Он сказал себе, что тёплое, почти покалывающее ощущение в груди — это, вероятно, просто изжога. *******