Armies

******* Эндрю курил сигарету, изучая двух молодых людей, сгрудившихся в импровизированной «камере» внутри старой винодельни недалеко от Штутгарта. Здесь было затхло, воздух был пропитан гнилью от старого дерева и скисающего винограда, а также пахло другими неприятными вещами. У него было подозрение, что Миша использовал это шаткое каменное здание «по назначению», хотя в тот момент его заботило лишь то, что оно находилось достаточно далеко от всего, чтобы никому не было дела до того, что он там делает. Они с Абрамом переоделись из своих костюмов в одежду, которую не жалко было бы испортить, прежде чем подойти к зданию: Эндрю — в чёрные джинсы и рубашку с длинными рукавами, Абрам — в тёмно-серые джинсы и старую рубашку, собрав волосы назад. Миша поднял бровь, глядя на их внешний вид, по крайней мере, до тех пор, пока Эндрю не уронил сумку с запасной одеждой, и они не начали закатывать рукава, обнажая нарукавные повязки — ножи. — С кого из них хочешь начать? — спросил Абрам, подойдя к Эндрю. Это был хороший вопрос, над которым Эндрю размышлял последние минуту или две, и в конце концов он остановился на младшем из пленников, оставив евразийца подумать над всем ещё немного. — Давай этого, — сказал он, указывая на ублюдка с синеющей челюстью и разорванной голубой рубашкой. Миша жестом указал на двух мужчин, стоявших рядом с ним. Эндрю узнал в одном из них Макса, который присматривал за ним и Абрамом однажды вечером, и подумал, что другой, должно быть, Стефано, который открыл металлическую дверь и встал на стражу, пока Макс вытаскивал сопротивляющегося ублюдка из камеры. Ублюдок пытался отбиваться, но Макс весил около ста килограмм, а его рост составлял около двух метров; Эндрю сказал бы «к чёрту» своим кулакам и ножам и пошёл бы прямо за пистолетом, если бы дело дошло до драки с этим силовиком, и он без проблем признавал это. На его фоне Джоуи и Брен выглядели даже хрупкими. Однако всё, что он сделал, это завалил подопечного Морияма на деревянный стул и удерживал его двумя огромными руками за дрожащие плечи парня, пока Стефано закреплял наручники за его спиной и на стуле, а затем вежливо кивнул Эндрю и Абраму. Эндрю был вынужден признать их профессионализм, даже если ему самому он не пригодился. — Я почти склонен позволить ему выбить ответы из этого ублюдка, — прокомментировал он Абраму. — Было бы забавно посмотреть на это. Почти так же забавно, как наблюдать, как бледнеет лицо ублюдка при этом предложении. — Хм, Макс удивительно хорош в прицеливании на отдельные кости, — сказал Абрам, освобождая нож. — Спасибо, — промычал крупный мужчина, отступая назад рядом с Мишей. — Блять, — сказал ублюдок тихим голосом, и это был американский акцент? Неудивительно, что Миша поймал его. Абрам, похоже, тоже уловил это. — Да, он очень хорош в таких вещах. Но, возможно, нам не нужны сломанные кости, когда гораздо веселее играть с игрушками, да? — Он помахал ножом, который держал в руке, но не двинулся вперёд; в конце концов, пострадала семья Эндрю. Тем не менее, если этот ублюдок работал на Морияма, он должен знать кое-что об Абраме — о сыне Натана Веснински. Светло-карие глаза, окружённые синяками, широко раскрылись, когда он уставился на стройного британца. — Нет! Нет, я... послушайте, что вам нужно? — В немецких словах определённо чувствовался американский акцент. Эндрю шагнул вперёд, держа в руке нож. — Вы пришли сюда и пытались ранить двух мужчин — Ники и Эрика Клозе. Я хочу знать, зачем и кто вас прислал. Я хочу знать всё об этих людях. Ублюдок выпрямился в ответ на вопросы, в то время как позади него, в клетке, другой парень выкрикнул что-то похожее на «Джон, нет». «Джон» покачал головой, глядя туда-сюда между Эндрю и Абрамом. — Это... это была ошибка. Мы были пьяны, ясно? Эндрю позволил намёку на жестокую улыбку искривить свои губы, когда опускал нож. — Мы развлечёмся, — сказал он Абраму по-английски и посмотрел, как расширились глаза ублюдка. — А точнее, я развлекусь. — Такой жадный. — Абрам вздохнул, прислонившись к одному из кирпичных столбов, поддерживающих крышу винодельни. — Как насчёт того, чтобы и меня заинтересовать? Спорим, ты не сможешь сломать его за полчаса. — Нет, нет, я ничего не знаю, это была ошибка, — лепетал «Джон» на своём немецком с акцентом. — Какие условия? — спросил Эндрю, шагнув вперёд, занятый размышлениями о том, с чего начать, чтобы не только разорвать ублюдка, но и устроить хорошее шоу для ублюдка номер два, который наверняка владел бóльшей информацией. — Хм... ужин вне дома один раз в неделю, место выбираешь сам, я угощаю, — предложил Абрам, сложив руки на груди. Не так хорошо, как если бы этот идиот отказался от своих утренних пробежек, но Эндрю полагал, что это было бы слишком. — Два раза в неделю, — возразил он; если они будут выбирать разные дни недели и рестораны, Стюарт не будет придираться. — Ладно, — согласился Абрам, немного раздражённо. — Полагаю, это лучше, чем если бы ты снова воротил носом из-за моей готовки. — Это точно будет лучше, чем есть твою стряпню, — сказал Эндрю, разрезая голубую рубашку. — Заткнись, — сказал он всхлипывающему ублюдку по-немецки. — Я ещё даже не прикоснулся к тебе. — Будь готов проиграть свою ставку, — сказал Миша Абраму. — Никакой стойкости у вот этого. Абрам вздохнул, постукивая ножом по ногтям левой руки. — На это жалко смотреть. У них что, нет стандартов найма или как? Эндрю был вынужден согласиться, когда провёл острием ножа по груди ублюдка и нахмурился от пронзительного крика, заполнившего большую часть камеры; он ударил Джона, чтобы тот замолчал. — Слишком громко. — Двадцать девять минут, — певуче отсчитал Абрам. — Из-за этого мы пойдём во французский ресторан в отеле "Дорчестер", как только вернёмся домой, — сообщил Эндрю этому идиоту. Он вспомнил, как Лиз рассказывала ему о том, как Джейми отчитала Элли за попытку устроить там «деловой» ужин однажды вечером. Пока Абрам ругался по-русски на его ненасытность, Эндрю принялся за работу. Он сломал ублюдка за девятнадцать минут — Миша был прав, никакой стойкости. Эндрю даже не пришлось сдирать кожу, только немного порезать тут и там, угрожать глазным яблоком и сломать несколько пальцев. Он не стал пачкать свою одежду, хотя руки были в крови, и Джон, всхлипывающий и изрезанный, был отнесён Максом обратно в камеру. К сожалению, он был прав, догадавшись, что «Джон» мало что знает, но оставался ещё один ублюдок. — Дай мне сигарету, детка, — сказал Эндрю, протягивая руку. Абрам оскалился, что было гораздо более впечатляюще с голубыми глазами, чем с серыми, но потянулся в передний карман своей бледно-серой рубашки за пачкой сигарет, из которой вытряхнул две. — Ты собираешься заказать половину грёбаного меню, не так ли? — Я же говорил тебе, у меня растущий организм, — Он наблюдал, как Абрам закатил глаза на это, затем прикурил обе сигареты и наклонился, чтобы вставить одну из них между сжатых губ Эндрю. — Какая забота, — пробормотал Эндрю. — Возвращай свою задницу к работе, — сказал Абрам, откинувшись обратно. — Пора зарабатывать на ужин, сладкий. Эндрю сделал как можно больше усилий, чтобы выпустить дым ему в лицо, прежде чем попросить Макса вывести ублюдка номер два, евразийца. Тот тоже попытался бороться, за чем Эндрю наблюдал, наслаждаясь своей сигаретой. Вскоре парень уже сидел на запятнанном стуле, в его тёмно-карих глазах читалось неповиновение, что, по мнению Эндрю, было чистой бравадой. Эндрю сделал ещё пару затяжек, прежде чем подойти и потушить сигарету о левую щеку ублюдка. Он был рад узнать, что этот удар был не таким пронзительным, хотя потребовалась почти минута, чтобы крики стихли. — Итак, Рю, — спросил Эндрю, когда ублюдок перешёл на сопение, используя имя, которое сдал Джон, — сейчас ты хорошо себя чувствуешь в связи с тем выбором, который ты сделал в жизни? — Иди к чёрту, — пробормотал ублюдок, быстро теряя свою непокорность. — Ты думал, что можешь стать кем-то, можешь доказать свою состоятельность, совершив что-то большое и плохое. — Эндрю достаточно насмотрелся на это в колонии для несовершеннолетних, в различных приёмных семьях, где дети отчаянно пытались показать, что они не бесполезны, отчаянно пытались перестать подвергаться насилию в той или иной форме. — Должно быть, это казалось лёгким способом доказать свою правоту, просто убрать пару педиков, верно? Рю покачал головой, или, по крайней мере, попытался, пока движение не усугубило его ожог. — Мы собирались лишь немного поиздеваться над ними. Эндрю вытащил один из своих ножей — позже он явно займётся их чисткой и заточкой — и провёл им по левой стороне лица ублюдка, по ожогу. Раздался ещё крик, но он уже научился его заглушать. — Не лги мне. Всё пройдёт гораздо лучше, если ты не будешь мне врать. — Чего... чего ты хочешь? — В этот момент Рю всхлипнул; его лицо было в беспорядке, он сгорбился в кресле настолько, насколько позволяли скованные наручниками запястья. — Я хочу знать, почему Морияма послали кучу маленьких засранцев за моим кузеном и всё, что происходит с Ичиро, Тэцудзи и Рико, — сказал Эндрю. Когда ублюдок начал плакать и качать головой, он вонзил кончик ножа в подбородок Рю. — Неужели ты не понимаешь? Вы уже мертвы, ты и Джон. Вы сдохли в тот момент, когда подняли руку на Ники Клозе. Теперь скажи мне то, что я хочу, и всё пройдёт быстро. Это заняло немного больше времени, потребовалось несколько новых ожогов, и Эндрю подумал, не придётся ли ему проделать тот трюк Лиз с поджиганием, но в конце концов Рю сломался (сразу после получасовой отметки, к большому отвращению Абрама). Это потребовало некоторых усилий, но у Эндрю была пара ответов — не так много, как ему хотелось бы, но парочка нашлась. Здоровье Тэцудзи не улучшалось — похоже, он страдал от той же болезни почек, от которой умер его брат. Рико не нравилась мысль о том, что кто-то другой может заменить его дядю, и он был намерен во что бы то ни стало добраться до Абрама. Он был полон решимости доказать свою ценность брату. У Эндрю возникло ощущение, что последняя пара отчаянных попыток была, вероятно, больше «блестящими» идеями Рико, чем Ичиро или Тэцудзи, и ему пришлось задуматься, какая ещё глупость их ожидает. Но Дрейк упомянул Лолу Малкольм, а это означало, что Натан Веснински был каким-то образом вовлечён. Заставил ли его Рико работать с ним в этом случае, или они были союзниками? Предал ли Веснински Ичиро в пользу его младшего (более отмороженного) брата? Или Ичиро стоял за Дрейком, а Рико — за покушениями на Абрама и Ники? Эндрю ненавидел не знать всего, и вымещал своё разочарование на Рю. — Думаю, больше ничего ты от него не добьёшься, — заметил Абрам, делая что-то в своём телефоне. — Пора заканчивать. Эндрю слегка хмыкнул, но вынужден был признать, что его друг был прав; это не было грандиозным признанием, на которое он надеялся, но эти двое не были достаточно высоко в этой извращённой пищевой цепочке для желанных ответов. По крайней мере, сегодняшнее мероприятие подтвердило несколько вещей, о которых он подозревал с самого дня рождения Абрама, а именно, что Рико будет проблемой. Ему было интересно, как этот псих обо всём узнал, но в конечном итоге это не имело значения — Рико не собирался сдаваться без боя, а Эндрю прекрасно знал, что этот урод ведёт грязную борьбу. Жизнь больше не была скучной. Эндрю мог бы позабавиться, если бы не покушение на Ники. Рико нужно было знать границы... но Рико был избалованным, психованным мелким придурком, и его никогда не учили значению этого слова. Он заслуживал пулю в лоб в тот момент, когда Тэцудзи сделает последний вздох, если не раньше — это было единственное, в чём, по мнению Эндрю, Ичиро был прав. Эндрю сделал последний удар, чтобы покончить с Рю, пока Стефано доставал свой пистолет и разбирался с Джоном, а затем пошёл приводить себя в порядок. Ему нужно было только сменить рубашку, и Абрам помог с ножами, пока он оттирал руки. Абрам поблагодарил Мишу за всё, за заботу о Ники и Эрике, за уход за «беспорядком», а Эндрю закурил ещё одну сигарету (он понимал, почему Абрама рассматривали на место Джейми, с его сочетанием смертоносности и вежливости), а затем Джоуи отвёз их обратно в отель. Поскольку вылет был ранним утром, а день был насыщен событиями, они решили заказать еду в номер и никуда не выходить этим вечером. Абрам разговаривал по телефону с Джейми, пока Эндрю принимал душ и натягивал мягкий халат, который предоставил отель, даже если он был немного великоват, так как у него было только чистое бельё и костюм, оставленный на завтра, ведь они прибыли налегке. Всё, что действительно имело значение, — это бар и паста, которые ждали его. Из-за телефонного звонка он успел добраться до чесночного хлеба раньше Абрама, который оскалился на четыре-пять секунд, после чего назвал его грязной свиньей (по крайней мере, именно это, по его мнению, означали эти слова) на украинском языке, а затем сел есть свой собственный ужин, какой-то вид тушёного мяса. — Я должен отравить его однажды наконец. У них были просто лучшие разговоры, не так ли? — Ты действительно можешь это сделать? Абрам сделал паузу, чтобы обдумать вопрос, пока намазывал маслом обычную булочку. — Моя мать научила меня нескольким простым вещам. Скажем так: ты не захотел бы стать тем, кого она заподозрила бы, оставаясь в том же месте, где были мы, — сказал Абрам, слегка поморщившись, прежде чем откусить от булочки. — Ха. — Эндрю демонстративно откусил большой кусок чесночного хлеба. — Более эффективно, если ты вечно переезжаешь, полагаю. Я не мог так рисковать с дорогой Тильдой, если бы полиция проводила токсикологическую экспертизу, хотя в то время в её организме было так много наркотиков. Я просто притворился своим братом Аароном и застал её врасплох, когда она сидела за рулём своей дерьмовой машины — дерьмовой машины с очень плохими тормозами и шинами, — признался он, правда за правду. Всё было тихо, пока они доедали ужин, и после Абрам налил себе вина. — Должен признать, всегда забываю, что ты однояйцевый близнец, — сказал он с лёгкой улыбкой. — Ты просто... ты производишь слишком сильное впечатление, чтобы тебя было двое. По какой-то причине Эндрю не думал, что именно виски оставило в нём ощущение тепла, и это его беспокоило. — Так ты когда-нибудь кого-нибудь травил? — Нет, — признался Абрам, зачерпнув ещё тушеного мяса — оно пахло немного пряно. — Пару раз я помогал ей с этим, но она предпочитала делать это сама. Как только её не стало... — Он на мгновение уставился на свою тарелку, а затем вздрогнул. — Ну, это очень рисковое дело, если ты хоть раз видел. — Но это пощадит затирку, думаю. — Зависит от яда, — возразил Абрам. — Я так понимаю, Тильда не верила в ремни безопасности? — Нет, — ответил Эндрю с лёгкой улыбкой. Абрам приподнял бровь. — Теперь я немного понимаю твоё увлечение машинами. Кроме того, я зарежу тебя, если ты попытаешься усадить меня в машину без работающего ремня безопасности, просто факт. — Для тебя ничего настолько очевидного, детка. — Эндрю поднял свой стакан с виски и выпил последние капли. — О, как это обнадёживает. — Тем не менее, Абрам улыбался в перерывах между порциями своего рагу, и это чёртово тепло задержалось в груди Эндрю. Эндрю принёс бутылку виски, чтобы он мог наполнить свой стакан, и остальная часть разговора за ужином крутилась вокруг их рейса на следующее утро и работы над переводом, которую выполнял Абрам. Закончив трапезу, Абрам ушёл к себе в комнату, и Эндрю осталось только убрать тележку с посудой в прихожей и ответить на несколько сообщений от Ники. Похоже, кузен ещё не готов был вычеркнуть его из своей жизни, и сказал, что Эндрю и Абрам обязаны устроить Ники и Эрику долгое и приятное пребывание в Лондоне. Не в ближайшее время — по крайней мере, Ники это понимал, но да, он собирался попытаться уломать Эндрю (удачи ему в этом), как можно дольше оставаться в таунхаусе. Этот человек был назойливым паразитом, но почему-то именно сейчас Эндрю почувствовал странное ослабление напряжения в груди. Он никогда не понимал, почему Ники отказывается отпускать его из своей жизни, почему его кузен настаивает на том, чтобы быть рядом с ним — тем более что Ники не знал его большую часть их жизни — но... нахуй это. Ники был идиотом, и это невозможно было объяснить. Эрик был влюблённым идиотом и соглашался со всем. Эндрю некоторое время переписывался с Ники, его ответы граничили с угрозами, которые Ники, похоже, игнорировал, и получил ответ от Рене (о том, что она будет аккуратнее и собирается пойти на грёбаные курсы плотников, какого чёрта?). Выпив ещё пару стаканов виски, он почувствовал себя достаточно спокойным, чтобы лечь спать. Возможно, ему снился кошмар или два: как Тильда утаскивает Аарона в могилу, как Рико улыбается, глядя, как его люди забирают Абрама и Ники, а Эндрю слишком бессилен для того, чтобы что-то сделать. Проснувшись, Эндрю провёл руками по лицу и волосам, покрытым потом, а затем заставил себя снова заснуть. Уже утром он был не в лучшем настроении, но почему-то то, что Абрам протянул ему чашку кофе и тарелку со сладостями, заставило его сдержать язвительный комментарий, и вскоре Джоуи отвёз их в аэропорт. По возвращении в Лондон их обычный распорядок дня возобновился: Абрам переводил, а Эндрю присматривал за ним, за исключением тех случаев, когда их вызывали для «помощи» на допросы. Джейми делала всё возможное, чтобы отследить всех людей Морияма, прибывающих в Лондон, а Стюарт беспокоился о любых угрозах в адрес его «дорогого Рэма». Эндрю был удивлён тем, как Абрам держал себя в руках при всей этой суете, но у него всегда был странный характер. Он мог быть спокойным в отношении одних вещей, а потом бурно реагировать на другие — Эндрю знал, что это основано на эмоциях, на его проёбанном детстве. Абрам часто бывал холоден, но не тогда, когда дело касалось того, во что он вкладывался. Того, о чём он заботился. О семье. В каком-то смысле Эндрю мог его понять. Ему было наплевать на многое, кроме того, что он решил защищать, что он решил назвать своим. Главное различие между ним и Абрамом заключалось в том, что Абрам, похоже, имел более широкое определение этого слова, этого понятия. Но Абрам защищал её безумно яростно, что было очевидно всякий раз, когда Джейми вызывала их на допросы, чтобы найти какие-либо новые зацепки. Эндрю выполнял большую часть грязной работы, но Абрам с лазерной точностью задавал вопросы и без колебаний предлагал методы сломить людей, а иногда наклонялся, чтобы добавить тычок ножом или потушить сигарету для достижения максимального эффекта. Эндрю видел, как несколько человек сломались, когда Абрам улыбнулся им, причиняя неожиданную боль, ранее будучи готовыми выдерживать безучастное выражение лица Эндрю так долго, как только могли. Возможно, они надеялись, что элегантный молодой человек, стоявший в нескольких метрах от них, не может быть таким же плохим, как монстр с окровавленными руками перед ними, что он положит всему конец. Он, как и Эндрю, был заинтересован в том, чтобы узнать всё возможное о Морияма, о том, кто им подчиняется, какие денежные счета они открыли, какие новые деловые сделки совершили и всё остальное, что они могли обнаружить. Из-за этого конец февраля вышел вполне интересным с этими специальными «заданиями» и признанием Абрамом своего проигранного пари Эндрю. Как бы хороши ни были обеды, одни из лучших ресторанов города, Эндрю должен был признать, что особенными их делал выход за пределы таунхауса. Это было время с Абрамом, когда они уезжали на МакЛарене и проводили вечер в каком-нибудь другом месте, где они разговаривали пару часов, часто перебрасываясь колкостями, пока Абрам дразнил Эндрю по поводу того, что он заказывает, а Эндрю, конечно, всё съедал. Он сидел за столом и замечал взгляды, направленные в их сторону, люди интересовались, кто они такие, знамениты ли они, богаты, вместе ли, и как Абрам игнорировал всё это только для того, чтобы поиздеваться над ним за его пристрастие к сладкому или за то, что он заказывает пасту четвёртый вечер подряд. Неплохо для безымянного ребёнка, который никогда ничего не добьется, окажется в тюрьме или ещё хуже — слишком испорченным, чтобы быть полезным обществу. Эндрю не спорил насчёт «испорченности», он просто считал, что все эти психиатры и социальные работники были немного узколобыми в своём определении «общества». Он наконец-то нашёл то, где он был очень полезен, в конце концов, хотя и не то, которое было «в рамках закона», так сказать. Он ехал обратно в таунхаус после ужина с Абрамом, размышляя об этом. — Бывало ли так, что кто-то смотрел на тебя свысока из-за того, чем занимается твоя семья? — Мм? — Абрам слегка моргнул, как будто он задремал, а вопрос Эндрю разбудил его. — Моя семья? Имеешь в виду, принижают ли нас? — Да. — Эндрю прикурил сигарету, пока вёл машину, и покачал головой, когда Абрам схватил пачку, брошенную на консоль в середине машины. — Не то чтобы я заметил, но дядя Стюарт и дядя Уилл рассказывали несколько историй об этом, когда были моложе. — Абрам пожал плечами, прикурив свою сигарету. — Думаю, в наши дни слишком много денег, чтобы люди относились к ним со снобизмом, и не многие знают, чем именно мы занимаемся. — Он сделал паузу, чтобы вдохнуть немного дыма. — Есть люди, которые знают, и они относятся к нам скорее с осторожностью, чем с насмешкой, а все остальные просто игнорируют нас, если только не думают, что могут извлечь из нас какую-то выгоду. По крайней мере, в наши дни они так и делают. Эндрю сделал паузу, чтобы выпустить немного дыма в сторону небольшой расщелины в окне со стороны водителя. — Капитализм, разве это не удивительно? — Абсолютно, — сухо согласился Абрам, держа сигарету в руке. — Едва ли можно сказать, что ты американец. — Чшш. — Они ехали ещё немного, пока не попали в пробку недалеко от таунхауса, несмотря на поздний вечер, что заставило Эндрю сузить глаза. Абрам, казалось, заметил это. — Ты всегда можешь попросить Брена сесть за руль. — Нет, всё в порядке. — Возможно, снимали дурацкий фильм или шоу, или несчастный случай. — Да, потому что ты обычно бросаешь смертельный взгляд без причины. — Абрам слегка улыбнулся, прислонившись головой к окну со стороны пассажира. — Это не смертельный взгляд. — Пока нет. Эндрю слегка повернулся, чтобы посмотреть на идиота. — Такой я приберёг для тебя. — Ах, теперь я чувствую себя особенным, сладкий. — Улыбка Абрама стала шире. — Ты особенный, окей. — Эндрю фыркнул, когда движение замедлилось ещё сильнее. — Вытащи свой чёртов телефон и посмотри, нет ли лучшего маршрута. — Хм, я не знаю, это может быть слишком сложно для меня, учитывая, какой я особенный. — Тем не менее, Абрам сделал то, о чём его просили. — А твоя шикарная машина не может этого сделать? — Она ездит очень быстро. А что ещё должна делать машина? — Действительно, что ещё, — проворчал Абрам, проводя пальцем по экрану своего телефона. — Ты не мог купить Рено или Воксхол или... Эндрю потянулся, чтобы потрепать язычника по голове, прежде чем тот успел произнести ещё какие-нибудь мерзкие слова. — Продолжай в том же духе и пойдёшь домой пешком. — Ёбаный придурок. — Абрам нахмурился и бросил свой телефон на колени Эндрю. — Это всего лишь грёбаная машина. — Ты вообще водить умеешь? — спросил Эндрю, беря устройство и изучая его в течение нескольких секунд, чтобы запомнить новую дорогу. — Да. — Это слово было произнесено с такой удивительной усталостью, что это заставило Эндрю на мгновение замешкаться и передать телефон вместо того, чтобы бросить его. — Я научился, когда мне было десять, объездил всю Европу. Первая машина была с механической коробкой передач. — Грустная улыбка появилась на красивом лице Абрама, когда он уставился в лобовое стекло отрешённым взглядом. — Она всегда находила старые машины, самые дешёвые или те, на которых было бы всем плевать, если бы их угнали. За автомат я сел только через год, и чуть не разбил её, когда забыл, что там нет сцепления. — Лёгкая улыбка померкла, когда он потёр затылок. — Она была недовольна. Эндрю мог только представить себе, как эта, судя по описанию, взбешённая, жестокая женщина должна была указать сыну на ошибку, когда, скорее всего, именно Мэри Хэтфорд заставила собственного маленького сына сесть за руль. Он замолчал примерно на минуту, пока Абрам, казалось, погрузился в воспоминания — воспоминания, которые, он очень сомневался, что были хорошими. — Так, если ты можешь водить, почему тогда не делаешь этого? Вопрос заставил Абрама тряхнуть головой, как бы прогоняя эти воспоминания. — А? Имеешь в виду твою машину? — Для начала. — Блять, ни за что, — убежденно сказал Абрам. — Едва ли что-то, на чём я ездил, имело двигатель больше, чем V6, я могу только с ужасом подумать, что есть у этого монстра. — Когда на это замечание Эндрю нажал на газ, Абрам насмешливо хмыкнул, и, похоже, его настроение немного пришло в норму. — Вот именно. Ты так хочешь оказаться в стене? Приятно знать, что этот идиот осознаёт свои пределы. — Как насчёт того, чтобы твой дядя подарил тебе что-нибудь милое и скучное? — Он предлагал, — признался Абрам, откидывая прядь волос за левое ухо. — Сначала... я не хотел ездить, слишком много плохих воспоминаний. Потом не видел в этом смысла. Зачем, когда есть люди, которые и так делают это как часть своей работы? Зачем покупать машину только для меня, причём когда я редко выбираюсь из дома? Другими словами, опять синдром идиота-мученика. Однако это пошло на пользу Эндрю, так как принесло ему МакЛарен. — Как хочешь. Но теперь ты точно не тронешь мою машину. Не смог бы справиться даже со второй передачей, — пробормотал он. — Похоже, ты так и останешься моим шофёром, — сказал Абрам с довольной улыбкой. В ответ на это Эндрю показал идиоту грубый жест. Когда Абрам покачал головой, Эндрю постучал пальцами по рулю. — У меня не было машины, пока Тильда не умерла — я потратил на неё деньги из страховки. Взял подержанный GS. — Что-то дорогое и нелепое, что ненавидел его брат. Он немного запнулся, когда Абрам посмотрел на него. — Я подумал, что это довольно символично: потратить деньги на машину, когда она умерла в другой, на что-то, что потеряло ценность, как только я сел за её руль, поскольку сама она нихуя не стоила. Мне было всё равно, какую машину я куплю, главное, чтобы она была дорогой и быстро ездила. Мне нравится мысль о том, что я могу быстро уехать куда-нибудь. Быстро уехать откуда-нибудь, по правде. У Би было много чего сказать об этом, обо всей этой символичности спортивной машины, но всё сводилось к тому, что Эндрю всегда мог быстро куда-то уехать после многих лет, проведённых в ловушке в том или ином месте. Остаток пути до дома прошёл в спокойном молчании, и как только они оказались в таунхаусе и избавились от пальто и обуви, Эндрю потянул Абрама в гостиную, спрашивая «да или нет». Его друг не выглядел удивлённым этим вопросом, но, возможно, после их ужинов это вошло в привычку. Было какое-то удовлетворение в том, чтобы стянуть красивую одежду, которую Абрам носил весь вечер, поцеловать рот, который улыбался ему весь ужин, провести пальцами по волосам, которые были убраны назад, пока не превратились в полнейший хаос. Чтобы окончательно разобрать на части великолепного мужчину, на которого столько людей смотрели весь вечер, и знать, что Эндрю был единственным, кому было позволено сделать это. Он не понимал, почему испытывал такие навязчивые чувства с Абрамом, их точно не было с Роландом или несколькими подростками, с которыми он экспериментировал в колонии. Возможно, дело было в том, что они так много времени проводили вместе, или в том, что у него с Абрамом была сделка. Возможно, дело было в том, что Абрам смотрел на него как на нечто интересное, относился к нему с уважением и почти благоговением, когда наступали такие моменты. Единственное, в чём Эндрю был уверен, так это в том, как хорошо было чувствовать Абрама, распростёртого под ним на диване, ощущать его тело, прижатое к своему. Выжимать из него эти низкие, нуждающиеся стоны, рваные хныканья разочарования, когда он прижимал руки Абрама к покрытым одеялом подушкам или позволял им касаться только его головы, плеч или спины. Он зашел достаточно далеко, чтобы раздеваться вместе с Абрамом, но он не позволял тому прикасаться к нему ниже пояса, и Абрам также был достаточно внимателен, чтобы не смотреть. Даже если Абрам позволял Эндрю делать всё, что тот хотел (в рамках установленных ими границ), трогать шрамы, которые он обычно скрывал, у Эндрю всё равно были границы, которые нельзя было переступать. У него были чётко очерченные границы, а у Абрама наоборот — недостаточно. Этот идиот всё ещё не понимал, почему Эндрю не хочет от него минета, когда было ясно, что Абрам привык делать это для Джаина. Когда Абрам привык делать для Джаина много чего, судя по всему, и ничего не получать взамен. Эндрю не собирался позволить Абраму впасть в эти привычки, думать, что он существует для того, чтобы Эндрю им пользовался. Так не должно было быть. Эндрю не собирался относиться к Абраму так, как это делали все остальные в прошлом, быть похожим на тех ублюдков, на людей, которые использовали их обоих. Если хоть на мгновение он заподозрит, что этот идиот поступает не по своей воле, он покончит со всем этим. И всё же Абрам почти всегда говорил «да», если только это не был плохой день. Если только в его глазах не было слишком много теней, а в дыхании — слишком сильный запах джина. Услышать румынский язык всегда подразумевало его «нет», и Эндрю не настаивал на этом после того случая, когда всё, что он мог предложить, — это погладить по голове, аналогично тому, что Абрам сделал для него после Дрейка. Абрам искал его без всякой закономерности, так что он не думал, что этот идиот пытается сохранить между ними ровные отношения или что-то в этом роде. Оказалось, что Абрам действительно хотел его, и однажды Эндрю вобьёт в тупую голову этого идиота, что один минет не равен другому, или что если один из них кончил, то другой не должен. Абрам продолжал говорить «это нечестно», но Эндрю должен был задаться вопросом, было ли это только потому, что Эндрю не кончил, или потому, что кончил Абрам. Не то, о чём он хотел думать в этот момент. Не тогда, когда Абрам тихо ругался на, возможно, украинском языке, а Эндрю опускал свои бёдра вниз, когда их твёрдые члены скользили друг по другу. Он мог сказать, что Абрам хотел прикоснуться к нему, хотел погладить его и взять хоть что-то под контроль, но Эндрю не позволял ему этого. Ему нравилось самому контролировать ситуацию, нравилось знать, что, как бы Абрам ни расстраивался, его друг не переступит черту, нравилось слышать бормочущие проклятия и видеть взгляды полные слабости, направленные в его сторону. — Моя голова, — всё же дал разрешение он, снова покачивая бёдрами, и слегка вздрогнул, когда пальцы Абрама скользнули по его волосам. Обычно он этого не позволял, но Абрам старался не тянуть и не хватать за пряди, и ощущение пальцев, гладящих его по коже головы, было приятным. Он уткнулся лицом в шею Абрама, и они продолжали двигаться вместе; бёдра качались, создавая удивительное трение, от которого Эндрю задыхался, а удовольствие становилось всё острее с каждым ударом сердца, с каждым прикосновением. Затем это удовольствие превратилось в нечто такое, что пронзило его насквозь, по всем нервам пробежал электрический разряд и вырвал дыхание, угрожая полностью лишить его контроля. Он закрыл глаза и прижался ртом к шее Абрама, его пальцы сжались на чужих бёдрах, всё ещё двигавшихся навстречу его собственным. Он старался не издать ни звука, его рот двигался на шее Абрама, когда он кончал. Только через несколько секунд он понял, что Абрам затих — слишком затих. Пальцы исчезли с его волос. Эндрю на мгновение замер, затем открыл глаза, слегка отстранившись. — Абрам? — Н-не мог бы ты от... любезно сдвинуться? Абрам звучал вовсе нехорошо. Эндрю медленно, насколько мог, двинулся к краю дивана и, когда он сел, заметил, как Абрам держал руки скрещёнными над верхней частью лица, его правая рука сжата вокруг левой, как будто заземляя — или в попытке удержать его пальцы от поиска ножа. Он мелко дрожал, и было ясно, что он больше не возбуждён. Эндрю понятия не имел, что он сделал не так, пока не заметил красный след на шее Абрама — похоже, это был укус. Пиздец. Он встал, чтобы уйти, злясь на себя за то, что переступил черту, но Абрам окликнул его по имени прежде, чем он успел отойти от дивана больше чем на шаг или два. — Эндрю. Не надо. — Почему нет? — Эндрю опустился обратно на диван и выпустил короткий, сердитый поток воздуха, даже когда он схватил край одеяла, чтобы накинуть его на обнажённого Абрама. Его друг, казалось, удивился этому, даже когда подоткнул одеяло вокруг себя. — Я проебался. Было больно произносить эти слова, признавать это, но он сделал это. Он снова попытался встать, но Абрам толкнул его обратно на диван. — Ты... это была ошибка, да? — Абрам поднялся на шаткие ноги, чтобы взять одеяло с дивана, которое он бросил Эндрю, прежде чем свернуться калачиком на диване. Он удивил Эндрю не только вопросом и настаиванием на том, чтобы он остался, но и тем, что сел в пределах досягаемости. Почему? Разве он не хотел в этот момент быть как можно дальше от Эндрю? Когда в течение минуты Абрам только и делал, что смотрел на него, Эндрю признал: — Да. — Не то чтобы это улучшало ситуацию. Абрам закрыл глаза, проводя пальцами по укусу. — Я был бы признателен, если бы ты больше так не делал — зубами. Это вообще происходило? — Я проебался, — повторил Эндрю. Вот и всё. — Один раз. — Абрам открыл глаза, чтобы посмотреть на Эндрю. — Со всеми нашими загонами это должно было случиться, — сказал он со слабой улыбкой. Когда Эндрю ничего не сделал в ответ, он вздохнул. — Ты едва позволяешь мне прикасаться к тебе, но при этом всегда заставляешь меня чувствовать себя так хорошо. Конечно, если кто-то и должен был проебаться, то это ты. Не вини себя, глупый ты придурок. Это был комплимент? Эндрю сузил глаза на идиота, укутываясь в плед. — Что это значит? — Почему он не злился? Почему он не сказал Эндрю, чтобы тот отъебался? Абрам снова вздохнул, поправляя выбившуюся прядь волос. — Именно то, что я сказал. Мне легче избегать твоих проблем, когда ты меньше мне позволяешь, и я мало что могу сделать за один раз. Ты очень хорошо справляешься с моими, но ты делаешь для меня больше, чем я для тебя. Конечно, больше шансов, что ты облажаешься. — Если это твоё очередное дерьмо с «это нечестно», я буду расстроен, — сказал Эндрю. Ещё больше расстроен. — Это не так, — возразил Абрам, наконец-то проявив немного самообладания. — Я просто говорю, что понимаю, и всё в порядке, чёрт подери. Я думал, что ты не должен винить себя, но ладно, валяй, потони в этом, придурок. — Он собрал вокруг себя одеяло и встал с дивана, чтобы начать собирать свою одежду. Эндрю несколько секунд наблюдал за ним, пока тот собирал вещи, затем тоже встал и подошёл, чтобы погладить друга по плечу. Абрам не вздрогнул, просто стоял со свитером в руках и смотрел на Эндрю ровным взглядом. — Что? — Ты можешь сказать «нет», — напомнил ему Эндрю. — Если ты мне не доверяешь, если тебе что-то не нужно. Абрам вздохнул, выпрямившись и полностью повернувшись лицом к Эндрю. — Это может удивить тебя — я знаю, меня это тоже чертовски удивило — но мне нравится то, что происходит между нами. — На его скулах появился розовый оттенок. — Чувствую ли я, что всё «нечестно»? Да, но это потому, что я бы хотел, чтобы тебе было так же хорошо, как мне. И я знаю, что ты не... ты не они, — сказал он с жаром. — Вот почему ты не получил нож в свою чёртову спину именно в тот момент. Это просто помешало мне чувствовать себя хорошо. Стоя здесь голым, без одеяла и нуждаясь в душе, нуждаясь в некотором времени, чтобы подумать о том, что только что произошло, Эндрю обдумал то, что сказал Абрам, прежде чем кивнул один раз, прежде чем решил принять это за чистую монету. — Я не хочу, чтобы ты делал что-то, потому что считаешь, что ты мне что-то должен. — Сейчас единственное, что я считаю, что должен тебе, так это окровавленный нож у горла, — процедил Абрам. Эндрю насмешливо хмыкнул на это, что вызвало намёк на жуткую улыбку. — Никаких зубов. Я знал это и раньше, но с этого момента только убедился. Это заставило улыбку исчезнуть. — Спасибо. — Абрам наклонил голову, прежде чем продолжить собирать свою одежду. — А, и всё остальное было очень приятно. До этого, я имею в виду. Эндрю никогда не понимал, почему его друг должен был говорить такие вещи, почему он чувствовал необходимость благодарить Эндрю и всё такое — это было довольно очевидно, когда Эндрю делал Абраму приятно. Если только это не относилось к тому факту, что никто никогда не беспокоился о том, чтобы Абрам действительно чувствовал себя хорошо, о чём Эндрю не хотел думать, когда его самообладание только что улеглось. Поэтому он собрал свою одежду и, направляясь к лестнице, остановился рядом с Абрамом. Он оценил тот факт, что разница в их росте была не так уж велика, что всё, что ему нужно было сделать, это слегка податься вперёд и, когда Абрам не отстранился и слегка кивнул, приподняться на носочки для короткого поцелуя. Просто чтобы уверить себя, что он ничего не испортил. Когда он отстранился, раздался тихий стон, трепет длинных ресниц и лёгкое движение, как будто тот потянулся за ним. Это не было признаком того, что кто-то боится его, того, кто хочет положить всему конец. Он поднялся наверх, чтобы принять душ и приготовиться ко сну, и если в ту ночь ему приснился кошмар о руках, державших его, о тёмных фигурах, прижимавших его к кровати, а затем нацепивших на него безликую маску, точно такую же, как у них, то на следующий день, когда он спустился вниз и увидел Абрама, улыбающегося ему без темноты в глазах, тягостное ощущение в груди прошло. Его друг дразнил его утренней пробежкой и обещал завтрак после неё, даже предложил мимолетный поцелуй, когда он протягивал Эндрю чашку разбавленного кофе, прежде чем Эндрю отправился в свою комнату переодеваться. Эндрю предполагал, что это будет один из тех случаев, когда Би напомнила бы ему, что он человек, что он не может всё контролировать и что ему нужно принять свою ошибку такой, какая она есть, и двигаться дальше. Когда Рене сказала бы ему, что важно только намерение, что никто не совершенен, но пока они стремятся стать лучше, всё будет хорошо. Ники... паразит, вероятно, сказал бы ему просто продолжать объезжать Абрама и «объезжать» лучше в следующий раз. Почему Эндрю продолжал общаться с паразитом? Тем не менее, он выдержал утреннюю пробежку и развлёк себя тем, что заставил Абрама попробовать свои силы в приготовлении фриттаты. Это оказалось очень увлекательным занятием, и фриттата получилась неплохой. Им понадобится новая сковорода, но для первой попытки Абрама блюдо было вполне приличным. — Я тебя ненавижу, — пробормотал идиот, отбрасывая сковороду в сторону, а затем осмотрел беспорядок, который ему придётся убирать. — Как-нибудь я найду в себе силы жить дальше, детка. — Эндрю откусил ещё кусочек. — В следующий раз больше сыра. Хм, в этот раз, кажется, это был испанский. Эндрю придётся спросить у Ники, что это значит. Он продолжал есть свой завтрак, пока Абрам топал из кухни, бормоча проклятия под нос. Абрам вернулся после того, как «выкурил» сигарету, волосы были взъерошены, как будто он несколько раз провёл по ним пальцами, сдерживая себя, и бросил многозначительный взгляд на фриттату, которую Эндрю быстро поглощал, после чего вздохнул и решился на свой обычный омлет и тост. Эндрю пошёл в гостиную, чтобы разжечь огонь — он никогда раньше не понимал привлекательности таких вещей, живя в штатах, где большую часть года стояла жаркая погода. Тем не менее, он должен был признать, что в сыром, холодном дне было что-то такое в том, чтобы развести огонь, услышать треск горящих дров в большой комнате, пока они с Абрамом сидели в приятной тишине (и ему нравилось разжигать эти чертовы штуки, он мог это признать). Абрам пришёл в гостиную с ноутбуком и устроился на диване, чтобы поработать, пока Эндрю читал. Примерно через час Абрам издал лёгкий гудящий звук. — Ты не мог бы подойти сюда? Немного обескураженный просьбой, поскольку книга, которую он читал, была хорошей (в кои-то веки Рене дала достойную рекомендацию), Эндрю через несколько секунд встал, поскольку Абрам не часто беспокоил его без причины. — В чём дело? — Джейми хочет, чтобы ты просмотрел эти паспортные фото — она думает, что они могут быть связаны с Морияма. — Абрам поднял на него глаза. — Если у тебя есть ноутбук, я могу переслать файлы. — Просто дай мне свой, — сказал Эндрю, усаживаясь на диван рядом с идиотом, не желая терять времени. Абрам передал устройство, новое гораздо легче старого, и Эндрю прокрутил экран, изучая различные фотографии паспортов — он задался вопросом, не вызвала ли Джейми «неудовольствие» Ллойда, и скоро ли Абрам приступит к его работе. Он остановился на четвертой фотографии и постучал по экрану, чтобы увеличить её. — Она бывшая Ворона. Не знаю, что с ней случилось, но я помню её по одному из файлов Ваймака. Полузащитник на замену, может быть, третий. — Имя отличалось от того, что было в голове у Эндрю, как и цвет волос, но строение лица не изменилось, как не изменился и разбитый взгляд её глаз. Он мог бы сказать, что она не пережила Гнездо. Но, опять же, он не думал, что кто-то из Воронов пережил. Абрам достал свой телефон и начал писать Джейми, вместо того чтобы взять обратно ноутбук. — Их фото здесь, потому что с их удостоверениями личности что-то не так, или они вызвали подозрения при въезде в страну. — Не бывает большего ущерба, чем неудавшийся Ворон, — согласился Эндрю. — Надо отдать должное Тэцудзи. — Он вспомнил Дэя с его полным отсутствием хребта, вспомнил все пустые бутылки из-под спиртного, валявшиеся в их общежитии и в доме в Колумбии. Вспомнил, как мало нужно было человеку, чтобы приползти обратно к Рико. Би не оценила, когда Эндрю предложил ей провести долгосрочное исследование, чтобы узнать, сколько Воронов доживут до пятидесяти лет, учитывая то, что он видел о потреблении алкоголя и разрушенной психике Дэя. Он готов был поспорить, что они плохо перенесут «выход на пенсию», и когда не смогут больше играть в экси, перестанут быть «лучшими», можно было только представить ту кучу бардака, которую придётся разбирать. Би сказала ему, что в тот день он был особенно мрачным, спросила его о его мечтах, и с тех пор всё пошло по накатанной. — Да, в семье принято портить людям жизнь. — Абрам на мгновение уставился на свой телефон, а затем покачал головой, его волосы упали вниз, скрывая лицо. — Заставляет задуматься, каковы их разговоры на семейных ужинах. Сначала не собираясь это делать, Эндрю всё же потянулся, чтобы откинуть густые волнистые пряди, скрывающие лицо его друга, и слегка насмешливо улыбнулся. — Готов поспорить, они не выёбываются по поводу затирки. — Бескультурные садисты. — Улыбка Абрама усилилась, когда рука Эндрю на мгновение задержалась на его шее, а затем он указал на экран ноутбука. — Узнаёшь кого-нибудь ещё? — Начальник, дай мне минутку. — Эндрю вернул взгляд на фотографии и продолжил их листать. Эндрю нашёл ещё пару бывших Воронов; он никогда не думал, что будет благодарен за информацию о соперниках от Ваймака или за то, что Дэй заставлял его смотреть все эти профессиональные игры по экси. — Окей, теперь они начнут их выслеживать, — сказал Абрам, закончив обмен сообщениями со своей кузиной. На ожидающий взгляд Эндрю он покачал головой. — Нет, мы не участвуем — ты смог узнать их, и я готов поспорить, что они узнают тебя. Ты играл в экси, был в одной команде с Кевином Дэем. Для них это будет значимо, даже если они для тебя никто. Чёрт, а этот идиот был прав. — Но мы будем допрашивать их, верно? — Он всё ещё хотел отдать должное этим ублюдкам за то, что они пытались сделать с Ники, за то, что они думали, что могут войти и забрать Абрама. Эндрю не собирался останавливаться, пока не сломает Морияма. — Да, — заверил его Абрам. — Нам позвонят, как только их найдут. Он отложил телефон в сторону, затем потянулся за ноутбуком, чтобы поставить его на кофейный столик. Когда Эндрю просто продолжил сидеть, он очень медленно пересел к нему, пока не устроился на коленях Эндрю. — Должен ли я беспокоиться о том, что ты так стремишься резать людей? — Ники, — напомнил Эндрю, так же медленно положив руки на бёдра Абрама. — Что ты делаешь? — Разве не очевидно? — Абрам положил руки на спинку дивана. — Да или нет? Эндрю почти минуту смотрел на него оценивающим взглядом, пытаясь понять, серьёзно ли Абрам, не является ли это какой-то чрезмерной реакцией на прошлую ночь, но Абрам лишь смотрел на него, слегка изогнув левую бровь, с намёком на улыбку на лице, словно осмеливаясь заставить Эндрю что-то сделать... и он сделал. — Плечи и выше, — сказал он, просунув руки под мягкий свитер Абрама. — Чёрт тебя подери, — прорычал Абрам, даже когда наклонился для поцелуя. В тот раз Абрам всё-таки кончил — Эндрю позаботился о том, чтобы он кончил первым, и Эндрю тщательно следил за своими зубами. Не было никаких колебаний в реакции Абрама, в том, что он позволил Эндрю снять с себя одежду, в том, что он позволил Эндрю прикоснуться к нему или поцеловать его, и оставшееся напряжение внутри Эндрю наконец ушло. Он не знал, почему этот идиот позволял ему так много, позволял ему… он не знал. Он не знал, почему тот не отвернулся от всего этого. Это беспокоило его, но не так сильно, как мысль о том, чтобы больше не делать этого. Спускаться утром на пустую кухню, не иметь рядом Абрама, который вытащит его на мучительную утреннюю пробежку, или не поддразнить его за посредственные кулинарные способности или что-то ещё. Весь оставшийся день Эндрю молчал, не хотел разговаривать и вообще что-либо делать, изо всех сил стараясь выкинуть эти нелепые мысли из головы. Абрам, как всегда, оставил его в покое и дал ему столь необходимое пространство. Вечером ему заказали его любимые макароны и чесночный хлеб, на которые Эндрю смотрел несколько секунд, прежде чем собрал контейнеры и немного виски, после чего удалился в свою комнату на остаток ночи. Он отправил Рене сообщение с вопросом, как она понимает, что что-то реально, если это слишком нелепо, чтобы быть правдой? Утром, когда он проснулся, ему пришёл ответ, в котором говорилось, что он должен принять всё на веру. Он ответил, что она так же бесполезна в советах, как и в плотницком деле. И зачем только он снова с ней связался? Абрам взглянул на него и отступил назад с поднятыми руками. — Так, беговая дорожка? — Если только у тебя нет сильного желания, чтобы во время пробежки тебя толкнули под автобус, — пробормотал Эндрю, направляясь к кофеварке. — Мм, нет, я надеялся избежать множественных переломов сегодня, какой я глупый. Абрам помахал ему рукой, прежде чем выйти из кухни в тренажёрный зал. Эндрю спокойно выпил кофе, прежде чем присоединиться к нему, сосредоточившись на поднятии тяжестей даже без подстраховщика, пока не почувствовал, что его мрачное настроение ослабло. Уже после завтрака (омлет, но он подумал, что уговорит Абрама попробовать блинчики завтра) у Эндрю зазвонил телефон. Он отставил кружку, в которую только что долил кофе, и поднял аппарат, когда заметил, что звонил Ники, и заинтересовался, чего хочет его кузен — независимо от того, насколько паразит считал, что ему «обязаны», они с Эриком не собирались приезжать в гости в ближайшее время, пока не уладятся дела с Морияма. — Держи свою задницу в Штутгарте, — сказал Эндрю в ответ на «привет», чем заслужил любопытный взгляд Абрама. — Эндрю. — Эндрю сразу же уловил необычно мрачный тон в голосе Ники. — Я, ах, я не поэтому звоню, — сказал он по-английски. — Бля. — Он сделал глубокий, дрожащий вдох. Что-то холодное кольнуло в груди Эндрю. — Аарон. Это Аарон? — Неужели эти козлы каким-то образом добрались до его брата? — Нет, — поспешно сказал ему Ники. — Я просто... Я только что узнал от Эбби. У неё не было твоего номера, поэтому она позвонила мне. Это о... — Ники снова сделал паузу, и прежде чем Эндрю успел накричать на него, продолжил. — Это Бетси. Эндрю стоял тут, пока Абрам вытирал руки и подходил, не слишком близко, но стоял рядом с обеспокоенным выражением лица. Стоял, пока Эндрю прогонял слова через голову. — Что-то случилось с Би. — На мгновение он почувствовал вкус горячего шоколада на языке, ощутил запах лимонного лака для мебели, которым она всегда чистила свой кабинет, цитрусовый увлажнитель воздуха, который она использовала, чтобы скрыть запах сигарет. — Как она? Когда Ники не ответил, Эндрю сжал левой рукой стойку. — Как она? — Она... Эбби сказала что-то об автомобильной аварии, — сказал Ники, его голос был насыщен эмоциями. — Кто-то случайно проехал на красный свет и врезался в её машину, а потом продолжил ехать. Они всё ещё ищут водителя. Она... мне очень жаль. Несчастный случай. Кто-то случайно въехал на своей машине в машину Би. Вероятно, у неё всё ещё был тот дерьмовый Малибу, который, по её словам, был в хорошем состоянии, на котором она передвигалась, и ей не нужно было ничего модного, быстрого и последней модели, когда её машина всё ещё работала. Сколько раз Эндрю насмехался над ней и называл её слугой народа? Высмеивал её за то, что она не хочет заниматься частной практикой и получать приличную зарплату? Тогда она могла бы позволить себе чёртов внедорожник, что-то больше, мощнее и безопаснее. Тогда она могла бы избежать Эндрю. — Эндрю? Ты... ты в порядке? — Пришли мне любую информацию, которую Эбби даст тебе о… пришли информацию, — сказал Эндрю кузену. — Я хочу знать всё. — Пришлю, — пообещал ему Ники. — И не делай глупостей, — сказал Эндрю паразиту. — Никаких толп, никакого идиотизма с незнакомцами, ничего. — Хорошо, — согласился Ники тихим голосом. — Я буду хорошим. — Он замолчал на мгновение. — Ты же знаешь, что это не твоя… Эндрю положил трубку и бросил телефон на стойку, не желая слушать продолжение этого лживого заявления — это была его вина. Он думал, что Би будет в безопасности, потому что не разговаривал с ней больше года, и как же он ошибался. Абрам продолжал стоять молча, пока Эндрю не взглянул на него. — Что? — Что нам нужно делать? — тихо спросил он, сложив руки на груди. Не «ты в порядке» или «что случилось», а просто «что нам нужно делать». По какой-то причине эти слова немного ослабили ярость Эндрю. Немного. — Нам нужно найти тех Воронов, и нам нужно навредить Морияма, — сказал он таким же тихим голосом. — И мне нужен номер телефона. Абрам кивнул, беря свой собственный телефон с островка и передавая его Эндрю, когда разблокировал. — Понял. Попроси Джейсона. Эндрю мог сделать это со своего собственного телефона, но посылать приказы с телефона Абрама? От Абрама Хэтфорда? Так вышло бы гораздо быстрее. Он пролистал список контактов и отправил несколько «запросов». Закончив с этим, он отложил телефон в сторону и пошёл за виски. Выпив пару порций, он поставил стакан на стойку и уставился на полупустую бутылку. — Они добрались до Би. В другом конце комнаты Абрам вскочил с места, прислонившись к островку. — Би? Бетси Добсон? — Да. — Эндрю наполнил стакан. — Но ты сказал, что не общался с ней почти всё время после университета. — Не общался, — согласился Эндрю, прежде чем выпить ещё немного виски. — Она пыталась поддерживать связь, когда я вернулся в Колумбию, но я проигнорировал её звонки и попытки встретиться. Наш последний обмен смс из ряда: я сказал ей, чтобы она отвалила, а она ответила, что всегда будет рядом со мной. — Его губы искривились в горькой пародии на улыбку. О, Би, дала обещание, которое не смогла сдержать. Улыбка исчезла, когда он бросил стакан в раковину. — Она должна была быть в безопасности. — Он не разговаривал с ней целую вечность, он вычеркнул её из своей жизни. — В этом не было никакого ёбаного смысла! Абрам закрыл глаза, проведя рукой по волосам. — Тебе больно. В этом и был смысл. — Когда Эндрю набросился на идиота и схватил его за плечи, Абрам лишь сокрушённо улыбнулся. — Это то, что они делают. Они находят способ причинить тебе боль. Эндрю так хотелось ударить его за эти слова, за то, что он намекнул, что Эндрю можно причинить боль. За то, что он намекнул, что Би была убита, чтобы причинить боль ему. Но холодные тиски сдавили его грудь, а в голубых глазах Абрама появилось ужасное понимание. Всё, что он мог сделать, это отпустить идиота, вернуться к бутылке с виски и несколько секунд пить прямо из неё. — Они бы нашли кого-нибудь, чтобы использовать против тебя, — сказал Абрам тем же тихим голосом. — Если бы не она, то это мог быть твой тренер, Ваймак. Или они продолжили бы преследовать Ники. Они хотели доказать свою точку зрения, и для этого им нужен был труп. — Было бы неплохо, если бы ты перестал болтать, — предупредил Эндрю, отставляя бутылку. — Возможно, но ты должен это услышать, — настаивал Абрам. — Ты думаешь, они не сделали то же самое со мной? За мной присматривали не только Брен, Кэл и Дэвис, — сказал он, его голос стал грубее, когда он называл охранников. Собираясь развернуться и ударить своего друга, Эндрю сделал паузу и заставил свои руки разжаться. — Мне нужны эти Вороны, — повторил он вместо этого, прислонившись к стойке лицом к Абраму. — Ты их получишь, — пообещал Абрам. — Хотя ты знаешь, что, вероятно, именно то, что мы делали в последнее время, заставило их в первую очередь нацелиться на психиатра. — Тогда мы знаем, что начинаем причинять им боль, — сказал Эндрю с жестокой улыбкой. — Убедись, что у Ники и Аарона достаточно людей, и это не будет проблемой. Абрам кивнул, поднимая телефон. — А что насчёт остальных Лисов? Ваймак? Эндрю задумался на минуту, затем покачал головой. — Я предупрежу Рене, чтобы она была осторожна, посмотрим, что она думает, что лучше сделать с командой, но не разумно приставлять к ним людей. Как только это случится, это сделает их официальными мишенями. — Это дало бы Морияма понять, что Эндрю ценит их — а он не ценил — и тогда они станут добычей. — Что касается Ваймака и Эбби, думаю, что это привлечёт слишком много внимания, если умрёт ещё один связанный со мной преподаватель Пальметто, не так ли? — Это вызовет некоторые подозрения. — Абрам нахмурился, сделав паузу в написании сообщения на своём телефоне. — Что заставляет меня задуматься, почему они вообще выбрали её. — Как и меня. Где этот номер телефона? — Эндрю хотел поговорить с кем-то, у кого мог быть ответ на этот вопрос. Абрам закончил сообщение, на котором остановился. — Джейсон сказал ещё полчаса. Не идеальный вариант, но Эндрю полагал, что у него нет другого выбора. Он заставил себя убрать виски и выпить кофе, пока Абрам набирал сообщения, а затем отвечал на звонки. Похоже, что некоторые люди были взбудоражены «просьбами» Эндрю, но Абрам настраивал, даже немного сглаживал ситуацию. Может быть, он и умел обращаться с «просьбами» повежливее, чем Эндрю, но в конце концов он всё равно добился своего. Эндрю вспомнил о Рене, о том, как ей удавалось добиваться своего с помощью улыбок и показного спокойствия, и задумался о том, что они с Абрамом могли бы сделать, если бы работали вместе. Жаль, что Абрама она, похоже, не слишком волновала, даже если он был способен видеть под обликом «доброй христианки», не зная о Натали. Решив выплеснуть своё разочарование бросанием ножей в гараже, Эндрю чуть не порезал себе большой палец, когда в дверь постучали, прежде чем Абрам проскользнул внутрь. — Что? — Ты не взял с собой телефон, — сказал Абрам. — У Джейсона есть номер. Чертовски вовремя. Эндрю задвинул ножи на место, поспешив из гаража. Абрам придержал для него дверь, а затем закрыл её за ним, пока он взбегал по лестнице. Его телефон лежал на островке, где он его и оставил, и Абрам переслал ему номер от Джейсона. Эндрю схватил аппарат, затем пальто, прежде чем выскользнуть в задний сад, и заметил, что Абрам не попытался последовать за ним. На Восточном побережье было чертовски раннее утро, что означало, что Эбби, вероятно, не спала всю ночь, разбираясь с несчастным случаем и смертью Би, когда позвонила Ники. Было вполне справедливо, что Эндрю вытащил Кевина Дэя из постели из-за смерти Би, и заметил, что ему потребовалось набрать номер всего три раза, чтобы трус ответил — кто-то плохо спал, не так ли? — Мхмм... коо... кто это? — Голос Кевина был полон усталости и звучал более чем неуверенно. — Ну же, Дэй, не так давно ты сам меня преследовал. Сколько же ты выпил? Может, правду говорят, что алкоголь убивает клетки мозга. Несколько секунд на другом конце линии царила тишина, а затем Кевин кашлянул. — Эндрю? — Теперь в его голосе слышалось недоверие. — Эндрю? — Сколько ещё людей ты направляешь к этому уроду и говоришь им, чтобы они убегали, а не то? — Эндрю потянулся левой рукой во внутренний карман пальто, чтобы достать запасную пачку сигарет, потому что он предвидел, что это займёт какое-то время. Ему нужно было отвлечься, нужно было что-то, чтобы сдержать свой пыл, прежде чем он начнёт бросаться ругательствами, кричать или что-то ещё. — Эндрю, — вздохнул Кевин. — Просто... я не думал, что ты мне позвонишь. — Почему нет? — спросил Эндрю, вытряхивая сигарету и оглядывая сад. Похоже, что несколько растений пытались вырваться из земли, так как начало немного теплеть. Собирался ли кто-нибудь приехать, чтобы позаботиться об этом? Он точно не собирался возиться с газоном, прополкой и прочим подобным дерьмом, а Абрам, вероятно, посчитает милым посадить ядовитый плющ и ядовитые грибы или что-то в этом роде. К тому же в течение двух недель к нему приедет половина соседей, чтобы помочь. Би ненавидела, как неорганизованны клумбы, как несимметричен дизайн, а живые изгороди разбросаны повсюду, как будто без всякой идеи. Кевин перестал прочищать горло и наконец ответил. — Потому что... потому что ты разозлился на меня в прошлый раз и сказал, чтобы я больше никогда тебе не звонил. Чтобы я больше никогда тебя не беспокоил. Эндрю сделал паузу, чтобы глубоко затянуться сигаретой и задержать дым в лёгких, прежде чем выпустить её. — Это так иронично, потому что знаешь, кому ещё я сказал те же слова? Би Добсон. — Он услышал резкий вдох Кевина по телефону. — И она на самом деле последовала им, вот только потом оказалось, что она мертва. Что-то там было с автокатастрофой. Ты ведь ничего об этом не знаешь, Дэй? — Эндрю, я, я не знаю, мне так жаль, я... — Нет, — сказал Эндрю трусу, весь гнев внутри него, гнев, ненависть и ещё какие-то острые, холодные эмоции сделали его голос низким и злобным. — Ты не имеешь права говорить эти слова, Дэй. Ты не имеешь права говорить «мне жаль» или извиняться, потому что ты всего лишь ёбаный пёс для тех, кто сделал это с ней. Кто приказал этому грузовику или чему-то ещё врезаться в её машину достаточно сильно, чтобы убить её. — Боже мой, я, я не... — Да. Ты. Такой, — выплюнул Эндрю. — И что может быть хуже, чем быть их псом? Ты ёбаная крыса. Как они узнали, что надо идти за ней, а? — Эндрю снова затянулся сигаретой, когда в телефоне воцарилась тишина. — Как они узнали, Дэй? Ники был очевиден, он — кровь. Он единственный из моих кровных родственничков, кто прольёт слезу, если со мной что-нибудь случится. Но почему они не пошли за Лютером или Марией? Они тоже кровь, и это известно. — О, Эндрю не проронил бы ни слезинки, если бы с этими двумя что-нибудь случилось, но почему бы не прибегнуть к семье, а не к психиатру средних лет, к которому его «заставили» обратиться по решению суда? Которого он вычеркнул из своей жизни после того, как покинул штат Пальметто? — Я... ты должен понять, — сказал Кевин, и умоляющая нотка в его голосе заставила пальцы Эндрю сжать сигарету, пока она не упала на землю. — Рико продолжал спрашивать, а я не... Я рассказал ему об Аароне, — на мгновение дыхание Эндрю перехватило в горле, — что он ненавидит тебя, что ты не можешь его выносить, что с ним бесполезно что-то делать. — Теперь в голосе Кевина появилась странная нотка, напряжение, и Эндрю понял, что трус пытается ему что-то сказать. — Но Рико... он продолжал спрашивать. — И ты дал ему Би, — сказал Эндрю, делая вывод из того, что Кевин не сказал, если линия не была защищена. Рико дожимал Кевина с психотической улыбкой и самодовольством от того, что трус в конце концов сдастся, потому что именно это Кевин и делал — сдавался. А Кевин? Кевин Дэй номер два? Он мог пощадить Аарона, мог пощадить парня, с которым прожил четыре года, своего бывшего товарища по команде, но он всё равно назвал имя. Не Ваймака, не их бывшего тренера по какой-то странной причине — Эндрю никогда не понимал, почему Кевин пошёл к этому человеку, даже если Ваймак и был знаком с матерью Дэя. Не Эбби, потому что именно она вправила руку Кевину, и вправляла её Кевину довольно много раз. Но Би? Би была честной игрой, потому что Кевин говорил с ней только два раза в год. Эндрю хотел получить ответы, и он их получил. — Стоит ли оно того? Вся эта слава? Золотая медаль? Стоит ли это того, чтобы навсегда остаться в тени убийцы? Знать, что ты продал не только свою душу, но и достоинство? — спросил Эндрю, поворачиваясь лицом к таунхаусу. Он увидел Абрама, наблюдающего за ним через французские двери, и заметил, что его друг держит в руках две кружки. — Я... я не знал, что он убьет её, честно, — сказал Кевин, его голос был чем-то пропитан. Может быть, горем. Может быть, это было даже из-за Би, но, скорее всего, из-за самого труса, из-за того, во что он ввязался. — Просто, просто сделает что-нибудь, чтобы привлечь твоё внимание. — О Дэй, даже ты не настолько слеп. Ты уже много лет знаешь, что такое Морияма, и вернулся к ним по собственной воле. Всё для того, чтобы ты мог играть в свою драгоценную игру. Надеюсь, оно того стоило. — говоря это, Эндрю направился обратно в таунхаус. Теперь в трусе промелькнула искра гнева, возмущения — вероятно, из-за того, что он насмехался над экси. — Я пытался предупредить тебя, чёрт возьми! Я говорил тебе уехать из Лондона, уехать от Натаниэля. Всё это прекратится, если ты просто... — Нет, — сказал Эндрю, не желая больше слушать. — Некоторые из нас не бегут, Дэй. Некоторые из нас не трусы. Скажи своему хозяину, что он действительно привлёк мое внимание, и теперь я буду наслаждаться, отправляя его людей обратно к нему по частям. Он любит играть в игры? Что ж, вот ему спортивная аналогия. Попытка увести Абрама была первым ударом. Нанести вред Ники — второй удар. Би? О, теперь он точно выбыл, и настала моя очередь. — Затем он бросил трубку, открывая дверь, чтобы войти внутрь. Абрам приподнял бровь, передавая то, что пахло кружкой кофе с виски. — Это звучало очень... — Впечатляюще? — Если честно, я хотел сказать, что немного шаблонно. Как что-то из тех фильмов, которые ты заставлял меня смотреть. — Абрам отступил назад, чтобы пропустить Эндрю в дверь. — Я приду за тобой, и за твоей маленькой собачкой тоже, — произнёс он глубоким монотонным голосом. Эндрю бросил прищуренный взгляд на идиота. — Что, уже изменяешь мне? Мы так и не посмотрели этот фильм вместе. — Чёрт, меня раскрыли. — Абрам пожал плечами, проходя в гостиную, чтобы присесть на диван. — Один из людей Рико, полагаю? — Можно и так сказать. — Эндрю потягивал свой кофе, пока подходил к камину, чувствуя потребность поджечь что-нибудь. — Кевин Дэй. — Да, я так и сказал. — Абрам почему-то нахмурился и пошёл за своим ноутбуком, пока Эндрю проводил приятную минуту или две, играя с огнём. Когда Абрам вернулся, он поставил ноутбук на журнальный столик и начал печатать на нём. — Полагаю, у тебя была причина звонить ему? Эндрю допил остатки кофе, прежде чем заговорить, сосредоточив внимание на кружке. — Он дал Рико имя Би. Должна была быть причина, почему они выбрали её мишенью, когда я так долго с ней не разговаривал, и это он. — Ах. — Абрам продолжал печатать и кликать около минуты. — Есть ли вероятность, что он выдаст больше имён? Вопрос заставил Эндрю поднять глаза и покачать головой. — Нет, я так не думаю. Он намекнул, что дал имя Би, чтобы Рико оставил Аарона в покое. — Эндрю вскочил на ноги и повернулся, чтобы бросить кружку в огонь, отчего одно из поленьев слегка покатилось по большому открытому очагу. — Ёбаный трус, разве это делает его лучше? — У каждого свои оправдания. Дэн, вероятно, сказал себе, что это правильно — причинить боль Брену и предать меня, потому что это спасло бы жизнь его сестре, хотя Морияма, скорее всего, убили бы её в конце концов, если она уже не была мертва. Тасс и его люди, вероятно, считали, что это нормально — продать семью, потому что они хотели добиться лучших возможностей для себя. — Абрам слегка пожал плечами. — Я говорю себе, что это действительно единственная жизнь для меня, что у меня никогда не было бы нормальной жизни, ни с моими родителями, ни с... не было другого выхода. И люди, которым я причинил боль, заслуживают этого. — Пару секунд всё было тихо, кроме потрескивания огня, затем он медленно выдохнул и продолжил печатать. — Некоторые оправдания лучше, чем другие. Эндрю отошёл от камина и сел рядом со своим идиотом. — Он вернулся к Рико и Тецудзи, когда мы с Ваймаком освободили его, только чтобы он мог подписать контракт с одной из лучших профессиональных команд в стране. Чтобы он мог стать стартовым нападающим. У него не хватило смелости продолжать играть в команде, которая сама себя строила, когда я сказал ему, что не собираюсь присоединяться к нему. Я думаю, что его оправдания довольно слабые. — Говоря это, он наклонился вперёд, чтобы посмотреть, что было на ноутбуке Абрама. — Что ты делаешь? — Даю тебе кое-что на случай, если Дэй окажется проблемой в будущем. — Абрам продолжал копаться в том, что казалось лабиринтом файлов, ещё немного. — Ты же в курсе, что мать Кевина Дэя была ирландкой, да? — Кейли Дэй, соосновательница экси. Возможно, слышал об этом факте когда-то. — Эндрю бросил на друга раздражённый взгляд, откинувшись в кресле и сложив руки на груди. — Ближе к делу. — Ах да, это твоё терпение, поистине чудесная добродетель, — заметил Абрам, откапывая новый документ. — Она была ирландкой, и, несмотря на наличие кузины, которая была хорошей подругой, Тецудзи Морияма был назван крёстным отцом Кевина и воспитал ребёнка, не позволив Кевину вернуться в дом матери после её смерти. В этом должен был быть какой-то смысл. — Давай быстрее, я не в настроении слушать истории, особенно про Дэя, — сказал Эндрю. — Опять же, терпение, сладкий, — пробурчал Абрам. — Кузина Кейли Дэй, Шивон Мюррей, поспешила покинуть Дублин после смерти своей двоюродной сестры. Можно сказать, что она была почти в отчаянии. — Это заставило Эндрю сесть и снова посмотреть на экран компьютера. — Была достаточно отчаянной, чтобы добраться до Лондона и потратить немного денег, которые она накопила, на новую личность. — И зачем ей это было нужно? — Несмотря на всё, Эндрю был заинтересован. — Потому что она не верила, что смерть Кейли была несчастным случаем, ни когда её кузина была таким осторожным водителем, ни когда Тецудзи так быстро появился, чтобы забрать Кевина. Ещё одна автомобильная авария. Разве это не подозрительно? Особенно когда Эндрю знал, как легко их подстроить. — Откуда ты всё это знаешь? — Потому что человек, к которому она обратилась за новой личностью, был членом семьи, и когда он упомянул об этом дяде Уиллу? Дяде Уиллу нужно было знать только о связи с Кейли Дэй и Тэцудзи, и он устроил так, что Мюррей получила эту личность и достаточно денег, чтобы начать новую жизнь, при условии, что она расскажет ему всё, что он хочет знать. — Абрам поправил прядь своих волос, пока говорил. — Это было до того, как... ну, с моей мамой всё уже было настолько плохо, что мои дяди надеялись найти что-нибудь на моего отца и Морияма, чтобы помочь ей выбраться оттуда. — И что же они узнали? — Судя по виду, в документе на экране было что-то об анализе крови. — К сожалению, на Тэцудзи ничего не нашлось — похоже, Кейли понятия не имела, чем он занимается, поэтому и назначила его опекуном Кевина. Но был факт о настоящем отце Кевина. — Абрам улыбнулся, когда Эндрю оторвал взгляд от экрана и посмотрел на него. — Кейли переспала с американцем, который приехал к ней учиться экси, и забеременела, но при этом солгала ему, что он отец. Она даже втянула Шивон в это дело и заставила кузину поддержать её, чтобы сказать мужчине, что он не единственный её любовник. — Ты знаешь, кто его отец, — сказал Эндрю, когда его подозрения начали формироваться. — Да. Ты тоже хорошо знаешь этого человека. — Пиздец. — Эндрю потёр лицо, прежде чем снова взглянуть на экран. — Это Ваймак? — Так утверждала Шивон Мюррей, и его пребывание в Ирландии подтверждает это. У них одна и та же группа крови, хотя нам нужно взять образец у обоих, чтобы быть уверенными на сто процентов. — Нет, это имеет смысл. Мне всегда было интересно, почему Дэй поехал в Пальметто после того, как Рико повредил ему руку, и это было не только из-за меня, — сказал Эндрю. — Он мог бы пойти в Калифорнийский, и они бы приняли его и обеспечили безопасность. Этот трус уважал Троянцев гораздо больше, чем Лисов, это уж точно. И всё же он продержался в Пальметто до окончания университета, смирился с «неполноценной» командой и тем, что никогда не попадал в финал чемпионата. Столько времени, но он так и не сказал Ваймаку правду. Такой ёбаный трус. Как бы отреагировал «великий» Кевин Дэй, если бы Эндрю пригрозил позвонить Ваймаку и сообщить ему, что его собственный сын пришёл к нему, позволил ему влезть в долги, чтобы выкупить контракт с Воронами, а затем уполз обратно к Рико Морияма после того, как этот урод опозорил его драгоценных Лис, которых изводил в колледже в течение трёх лет — и ни разу не сказал ему о том простом факте, что Дэй — его сын? Кому-то лучше держать язык за зубами. — Это может вызвать скандал, — сказал Эндрю, вставая. — Ваймак всё ещё выплачивает кредиты, которые взял, чтобы разорвать контракт Дэя с Эдгаром Алланом. Правда, Дэй предлагал вернуть ему деньги, когда стал профессионалом, особенно когда попал в одну команду с Рико, но в тот момент Ваймаку он был настолько противен, что он отказался от этого предложения. — А Дэй ничего не делал, кроме как поносил Лис с тех пор, как присоединился к Баронам. — Вероятно, потому что Рико сказал ему сделать это, всё ещё дуясь из-за того, что Дэй покинул Воронов ради худшей на тот момент команды первого дивизиона. — И если бы СМИ узнали, что он так поступил с собственным отцом? Так плохо для его драгоценного имиджа. Абрам последовал за ним на кухню и налил себе ещё чаю, в то время как Эндрю сразу же принялся за виски. — Воспользуешься этим? — Нет. Эндрю испытывал искушение, но Дэй сберёг Аарона. Он не должен был сдавать Би, и поэтому Эндрю сказал Рене правду, уверенный, что она найдёт способ заставить Кевина Дэя заплатить в той или иной форме. Как хорошая «христианская девушка», она понимала, что есть вещи, которые нельзя прощать, и она могла быть очень злой без ножей, если ей давали повод. Смерть Би? О да, это было бы достаточным поводом. Он на мгновение поднял стакан с виски и несколько секунд смотрел, как золотистая жидкость кружится в нём. — Но всегда приятно узнать что-то, что причинит боль тому, кто этого заслуживает, — сказал он, отхлебнув спиртного. Когда он вытирал губы, ему пришла в голову одна мысль. — У тебя будут неприятности, если ты покажешь мне это? Абрам покачал головой. — Я сообщу дяде Стюарту, что поделился с тобой, так что для семьи не будет сюрпризом, если это «просочится». В конце концов, это старая информация, и нельзя назвать её прямым ударом по Морияма. Это то, что мы хранили как «на всякий случай», но этого слишком мало, чтобы нанести реальный ущерб главной ветви. — Это может заставить людей заняться расследованием смерти Кейли, — возразил Эндрю. — Что, вероятно, отзовётся на Тэцудзи, если вообще отзовётся. Это нанесло бы наибольший ущерб, но сколько, двадцать лет прошло? — Абрам дунул в свою кружку с чаем. — Я бы хотел верить, что людям будет не всё равно, но я видел слишком много других подобных скандалов, которые сходили на нет, если к ним в дополнении шли достаточно громкие имена. Тецудзи и Рико — такие же большие имена, как и Кевин. Стыд? Абрам не говорил ничего, кроме правды. Причин, по которым Эндрю ненавидел человечество, было много, но вот этот случай был ярким примером того, почему этот вид заслуживает его презрения. Женщина была мертва, её наследие свелось к какой-то дурацкой награде — она была равным партнёром в создании экси, но именно Тэцудзи считался гением, Мастером, его племянник №1, в то время как женщины боролись за то, чтобы их воспринимали всерьёз как игроков. Эндрю готов был поспорить, что Кевину всё ещё не всё равно, что Ваймак и все остальные узнают правду о его отцовстве, и, возможно, ему будет небезразлично узнать, что смерть его матери не была несчастным случаем. Возможно, это хотя бы вызовет в нём что-то. Эндрю просто нужно было дождаться подходящего момента, чтобы сыграть свою роль. Эндрю снова отставил виски в сторону и вернулся в гостиную. Ему нужно было отправить несколько сообщений, а Ники должен был скоро вернуться к нему с информацией о Би. Он не мог присутствовать на её похоронах, но она заслуживала, по крайней мере, какого-то признания с его стороны. Она определённо заслуживала мести. Джейми лучше поскорее выйти на тех бывших Воронов. ******* — Блять, он сегодня в редком настроении, не так ли? Абрам слегка пожал плечами, продолжая наблюдать, как Эндрю «работает» над бывшей полузащитницей Воронов. — А чего ты ожидал? На этот раз для него это личное. Стюарт бросил на Абрама задумчивый взгляд. — Значит, думаешь, что это хорошая идея — позволить ему сделать всё это? — Думаю, ты ему в любом случае не помешаешь, — признал Абрам, а затем вздохнул. — Только не говори мне, что ты никогда так не делал, — возразил он. — Что никогда не передавал людей мне или другим, чтобы помочь нам пройти… помочь. — Да, — сказал Стюарт, снова обращая своё внимание на Эндрю. — Но сейчас он слишком холоден. Я не вижу в нём злости. Правда, но дело в том, что Эндрю редко выпускал гнев наружу; большую часть времени он держал его глубоко внутри, сдерживал его. Даже те короткие вспышки, которые можно было заметить время от времени, были, вероятно, лишь верхушкой айсберга, так сказать, и у Абрама сложилось впечатление, что это будет очень некрасиво, когда Эндрю даст себе полную волю. Тем не менее, чтобы успокоить дядю, он оттолкнулся от стены, к которой прислонился, и подошёл к своему другу, стараясь не подходить к Эндрю со спины. — Тебе нужно сделать небольшую паузу, чтобы дать ей передохнуть, — сказал он на севернокитайском. — Ты сегодня не в темпе. Эндрю отступил от рыдающей женщины и стряхнул кровь с ножа, который держал в правой руке. — Разве я спрашивал твоего мнения? — сказал он на том же языке. — Нет, но ты всё равно его получишь. Абрам перевёл взгляд на Стюарта, который только что зажёг сигарету и хмурился на них обоих, вероятно, за то, что они говорили на языке, которого он не понимал. — Что тебе от них ещё нужно? У нас есть список имён. Есть источник их паспортов, есть зацепки, по которым можно идти. Я не уверен, что есть что-то ещё. — Я хочу быть уверенным, — сказал Эндрю настолько холодным тоном, который Абрам когда-либо слышал. — Хорошо, — вздохнул Абрам. — Тогда что тебе нужно? Кофе? Печенье? Что-то сытнее? Ты уже давно этим занимаешься. — Когда упрямый болван не ответил, Абрам слегка хмыкнул. — Подумай о ней — ты стоишь тут, пьёшь, может быть, ешь, пока она смотрит. Это заставило Эндрю снова посмотреть на него. — И часто ты так делаешь? Абрам едва улыбнулся ему. — Я знаю, каково это. — Он боролся с желанием потереть запястья, провести пальцами по повязке на руке, чтобы успокоить себя, вспоминая, как он лежал на той ужасной кровати, испытывая сильную боль, и его горло горело, оно было таким сухим, а Николай Попеску пил дешёвое пиво не более чем в метре или около того. — Поверь мне, полезно встряхнуться. Эндрю изучал его несколько секунд, достаточно, чтобы Абрам почувствовал себя неловко, затем кивнул. — Это сработало с Дрейком, насколько я помню. Пусть кто-нибудь сбегает за кофе и сэндвичами. — Последнюю фразу он сказал по-английски и громким голосом, отчего женщина, Тереза, начала плакать ещё сильнее. — Чертовски вовремя, — сказал Стюарт и помахал рукой Олли. — Принеси нам кофе и что-нибудь поесть, хорошо? — Двойной мокко, самый большой, какой у них будет, — сказал Абрам, отходя в сторону, — и пару сэндвичей с сыром. Это вызвало довольное ворчание Эндрю, который вернулся к вырезанию какого-то замысловатого узора на левой руке женщины, и недоверчивый взгляд Стюарта, а Олли кивнул, прежде чем покинуть склад. — Видишь, вот о чём я тебе говорил, — сказал Дэвис, подтолкнув Стюарта в бок. — Ты должен обращать внимание на мелочи, если хочешь, чтобы всё получилось. Знать, что другому нравится, а что нет. — Я пристрелю тебя, если ты скажешь хоть слово, — пробормотал Стюарт, что только рассмешило Дэвиса. Тем временем Абрам решил, что, возможно, было бы неплохо какое-то время побыть подальше от дяди и ещё немного понаблюдать за Эндрю. Когда он снова подошёл к двум американцам, женщина хныкала и смотрела на него обескураженным взглядом. — П-пожалуйста. Я не... заставь его остановиться. Абрам ненавидел, когда они умоляли, как будто несколько слов простят им всё, что они сделали, и всё, что собирались сделать. Он до сих пор помнил свою мать и то, как она никогда ни о чем не умоляла, кроме как о том, чтобы отец перестал причинять ему боль. Даже тогда это было наполовину мольбой, наполовину уговорами, когда она обращала гнев мужа на себя, принимала удары и порезы на себя, в то время как маленький Абрам — маленький Натаниэль — сжимался от боли и смотрел. Нет, он не мог вынести таких жалких мольб. — Тогда расскажи ему всё, что он хочет знать, — сказал он с лёгкой улыбкой, стоя рядом со своим другом и доставая сигареты. — Это просто, правда. Расскажи ему всё, и боль утихнет. — Потому что она будет мертва, но лучше раньше, чем позже. Она всхлипывала ещё немного, пока Абрам прикуривал сигарету. Он протянул пачку Эндрю, который покачал головой, делая движение окровавленными руками. Абрам вздохнул и, раскурив сигарету, поднёс её к губам Эндрю, чтобы тот мог сделать пару быстрых затяжек. — Ёбаный ад, — пробормотал Стюарт. — Видишь, какие мелочи! — Дэвис гоготнул, а затем издал звук боли. — Спасибо, детка, — пробурчал Эндрю, выпустив дым изо рта. — Не за что, сладкий. — Абрам держал сигарету возле лица, чтобы отгородиться от неприятного запаха, исходящего от бывшей Вороны. Он с минуту смотрел на неё, затем подошёл к её сумочке, чтобы осмотреть её. После изучения содержимого ему пришло в голову кое-что. — Рави? — Да, сэр? — мужчина торопливо шагнул вперёд со своей позиции позади женщины. — Где ты её нашел? — Около Олд Стрит недалеко от Клеркенвелла. — Возле букмекерской конторы? — спросил он, протягивая салфетку из местного кафе, которое находилось рядом с букмекерской конторой. — Да. Эндрю постучал ножом по костяшкам пальцев, бросив на Абрама скучающий взгляд, а женщина покачала головой. — Собираешься поделиться с классом? — Спроси свою подругу, что она делала в букмекерской конторе, — сказал он Эндрю по-английски, а затем заговорил на китайском. — Зачем посылать сюда трёх бывших игроков? Да, они преданы своему дорогому «хозяину», но они разбираются в спорте, по крайней мере, один из них. Разве это не было бы полезно в стране с легализованными ставками? Если бы ты хотел придумать способ получить часть всех этих миллиардов? Ореховые глаза Эндрю на мгновение сузились. — А у семьи есть доля? Абрам слегка улыбнулся. — Не всем нравится платить налоги или делать всё по правилам. — Почему я не удивлён? — Эндрю, казалось, немного задумался над этим вопросом, а затем кивнул Абраму. — Объясни. Подозревая, что его друг хочет узнать больше о ставках, а не о том, как Абрам пришёл к выводу, почему Тецудзи отправил своих бывших игроков в Лондон, Абрам начал объяснять по-английски систему букмекерских контор, казино и лотерей, как правительство легализовало всё это за разные годы. Поскольку он знал, что произойдёт с женщиной, он даже объяснил, как его семья вписывается во всё это, как они относятся к системе, а Стюарт время от времени уточнял. В это время вернулся Олли с едой и напитками. Когда он закончил, Эндрю снова кивнул, а затем пошёл мыть руки, чтобы получить свои бутерброды с сыром, которые он съел, стоя менее чем в метре от тихо всхлипывающей бывшей Вороны с созерцательным выражением лица. Абрам потягивал свой чёрный кофе, наблюдая за происходящим, пока Эндрю разламывал бутерброды на кусочки, а женщина, Тереза, смотрела на него сквозь чёрные волосы с чем-то сродни отчаянию в глазах. Она пробыла на складе большую часть дня, поэтому должна была проголодаться, должна была испытывать жажду. Это был ещё один способ сломить её, видя, как они вдвоём стоят тут со своими закусками. Эндрю позволил последнему кусочку своего сэндвича упасть на землю, на что женщина уставилась с недоверием, прежде чем протянуть руку Абраму. — Пить. — Не за что, сладкий, — сказал Абрам, передавая горячий шоколад со вкусом кофе. Глаза цвета лазури на мгновение мелькнули в его сторону, а затем снова стали изучать бывшую Ворону, пока Эндрю потягивал сладкий напиток. — У тебя есть время, пока я не закончу, чтобы начать говорить, — сказал он ей спокойным тоном. — Я думаю, ты знаешь, о чём. Она покачала головой и смочила ушибленную, рассечённую нижнюю губу. — Я... я не могу. Он не хочет... Я не могу. — Ты беспокоишься о своём драгоценном Мастере? — спросил Эндрю с намёком на усмешку, наклонив голову в сторону. — О нём? Или о ненормальном монстре, которого он вырастил? Ни тот, ни другой тебя не спасут. Они уже списали тебя со счетов. Ты для них никто, жалкая птичка, которая не смогла выжить в Гнезде. — Он бросил на неё пустой взгляд и потягивал свой напиток, пока она снова ломалась. — Я не вижу здесь ни Моро, ни Дэя, ни Юинга, ни Мулдани, — продолжал он скучающим тоном в перерывах между глотками своего напитка. — Турмана или Джейкобса, кого-нибудь из тех, кто вышел в Сборную. Кто стоит денег для Тэцудзи, кто не сломался и не смылся. Как это сделала ты. Ты, Робертсон и О'Коннор. Вот почему он послал вас сюда. Вот почему ему будет всё равно, когда я отправлю вас обратно в нескольких маленьких коробках — разве что только из-за того, что ему придётся найти ещё больше неудачников, чтобы отправить их сюда в надежде закончить работу. Теперь она плакала всерьёз. — Нет, мы н-не... я не... под-подвела его. Я не м-могу, — заикалась она. Эндрю прищёлкнул языком, подняв свою чашку. — Последний шанс. — Мне оч-чень жаль, — сказала она по-японски, что заставило Эндрю взглянуть на Абрама. — Простите, Мастер. — Вперёд, — сказал Абрам своему другу на китайском и вздохнул, когда Эндрю швырнул в него пустой стаканчик. — Придурок. Ему показалось, что он уловил проблеск веселья в глазах Эндрю, прежде чем его друг повернулся обратно к бывшей Вороне. Все эмоции были стёрты в его пугающей манере, глаза были мёртвыми, а лицо — пустой маской, когда он потянулся за своими ножами. — Последний шанс на неудачу, Броуди. Потом всё будет кончено. Скажи мне, что я хочу. Абрам отошёл к дяде, когда стало ясно, что Эндрю держит ситуацию под контролем, и кивнул Олли, когда тот забрал у него пустые стаканчики. — Просто хочу сказать, чтобы ты подумал о Камило, хорошо? — А, хорошо. — Абрам нахмурился на своего дядю. — Почему? — Он встречал этого человека, наверное, полдюжины раз — тот казался милым, но он был из тех людей, которые, кажется, не замечают, когда посягают на чужое личное пространство. К тому же, слишком высокий. У Абрама затекла шея, когда он постоянно смотрел вверх. — Мы снова ведём дела в Бельгии? Стюарт провёл рукой по передней части своего костюма, а Дэвис застонал. — Просто я подумал, что из вас получилась бы хорошая... ну, ты понимаешь. — Стюарт отказывался смотреть на Абрама. — Он неплохой. Его люди уважают его, он много работает, держит своё слово, он... — Большую часть времени он находится в другой стране, — добавил Дэвис, одарив Абрама однобокой улыбкой. — И не какой-то карлик-гот. О, да ёбаный в рот. — Нет. Нет, — повторил Абрам, глядя на своего дядю. — Даже не пытайся. Теперь Стюарт выглядел упрямо, скрестив руки на груди. — Я просто присматриваю за тобой, Рэм. Думаю, ты заслуживаешь лучшего. Почему это продолжает происходить с ним? Не обращая внимания на крики на заднем плане, Абрам провёл руками по волосам, вспоминая, как мать била его, кричала, чтобы он держался подальше от девочек, как она говорила ему, что ничего хорошего из доверия к ним, из того, чтобы подпускать кого-то близко, никогда не выйдет. Теперь его родной дядя вмешивался, пытался найти для него кого-то «безопасного», кого-то «проверенного» семьей и, вероятно, заранее предупреждённого о том, что случится, если он пересечёт какие-либо «границы». — Я не хочу «лучшего», — сказал он, затем вздохнул, потому что это прозвучало неправильно. — У меня есть то, что я хочу, ясно? Эндрю мне подходит. Он понимает меня, ясно? — Он уставился на своего дядю и надеялся, что тот примет это. — Просто оставь это, хорошо? Я думал, ты согласился оставить всё как есть. Стюарт продолжал хмуриться ещё несколько секунд, прежде чем покачал головой. Выражение его лица стало немного виноватым. — Я беспокоюсь о тебе, хорошо? Не хочу, чтобы ты был с кем-то, кто разделывает людей на части, а потом возвращается домой к тебе. Это нехорошо. Абрам слабо улыбнулся дяде. — Но ведь я сам разделываю людей, ты знаешь. — Но у него есть… ой ладно, — сказал Дэвис, когда Стюарт нахмурился на него, подняв руки вверх. — Семейный разговор, да? — Ты заслуживаешь того, кто будет заботиться о тебе, — сказал Стюарт, отводя взгляд от своего второго помощника. Это заставило Абрама покачать головой и улыбнуться ещё немного. — Но ты выбрал Эндрю именно по этой причине. — Когда Стюарт снова нахмурился, он протянул руку, чтобы легонько похлопать дядю по плечу. — Перестань так волноваться, хорошо? Он отлично справляется со своей работой. Стюарт выглядел так, словно хотел ещё поспорить, но вместо этого слегка надулся. Это было хорошо, потому что в этот момент раздался глубокий голос Эндрю. — Если вы закончили со своим маленьким разговором по душам, некоторые из нас были заняты работой. Она уже говорит. — В этот момент он звучал немного раздражённо. — Давно пора, — пробормотал Стюарт, отталкиваясь от стены. — Это заняло у тебя достаточно времени. — О, смотри, это что, нож выскользнул из моей руки и каким-то образом застрял у тебя в горле? — ровным голосом спросил Эндрю, протягивая нож. — Забавно, как это происходит. — Умора, — сказал Абрам, отбивая нож. — Букмекерские конторы, что происходит? — спросил он дрожащую, окровавленную развалину вместо женщины, вытряхивая сигарету, чтобы прикурить и поднести её к губам Эндрю, руки которого снова превратились в кровавое месиво. Потребовалось некоторое время, чтобы вытащить всё из бывшего Ворона, учитывая, в каком она была состоянии, и потеря крови не помогла, но этого было достаточно, чтобы начать собирать кусочки воедино, чтобы выследить двух людей, которых послали Тэцудзи и Ичиро, и, возможно, других. Это положит конец их попыткам снова пробраться в Великобританию, найти источник дохода, который будет поддерживать их, пока они привлекают к себе людей, налаживают отношения с местными бандами, подкупают полицию и создают достаточно прочную базу для борьбы с Хэтфордами. Как только Стюарт был удовлетворён, Эндрю избавил женщину от страданий и оставил инструкции о том, что делать с её телом, которые за последние пару недель стали привычными. Абрам ненавидел делать «заявления», но он боялся, что Морияма не отреагируют ни на что, кроме этого — он знал, что его отец точно не отреагирует. Не после того, как тот в своё время сделал немало «заявлений». Абрам всё ещё помнил, как его отец зарубил того человека в Эверморе. Он был более чем счастлив покинуть склад, когда Эндрю привёл себя в порядок, откинуться на кожаном сиденье МакЛарена и погрузиться в свои мысли, пока Эндрю вёл машину. Приехав домой, он пошёл на кухню и поставил чай, и его немного позабавило, когда Эндрю достал пинту мороженого. — Ты всё ещё голоден? — Эти бутерброды были не очень, — сказал Эндрю, доставая ложку. — Что, ты не хочешь? — Не очень. — Хотя Абрам не был так уж сильно обеспокоен случившимся, это не означало, что он мог пойти и хорошо поужинать после этого. Есть люди, которые заслуживают всего, что с ними случилось, а есть те, кто просто сделал невероятно глупый жизненный выбор. Он подозревал, что Тереза Броуди относится к последним. — Я не могу не задаваться вопросом... был бы я такой же, как она, если бы моя мать не сбежала. — Мм? — Эндрю сделал паузу с ложкой нелепо сладкого мороженого во рту. — Что, имеешь в виду, промытые мозги? — спросил он, когда ложка была вылизана дочиста. — Имею в виду, если бы я стал Вороном, — уточнил Абрам. — Если бы меня оставили в Эверморе. Если бы его отец всё-таки сумел передать его Тэцудзи, Морияма. — А. — Эндрю съел ещё немного мороженого. — Ты говорил, что у тебя неплохо получалось в экси. — Да. Эндрю оглядел его с ног до головы. — Ты быстрый, у тебя хорошая выносливость и рефлексы, несмотря на невысокий рост. — Чайник, пожалуйста, встречай заварник, — сказал Абрам с насмешливой улыбкой, слегка поклонившись, за что получил средний палец. — Так что, несмотря на то, что ты тупой идиот, — продолжал Эндрю, набирая ещё мороженого, — и полный ублюдок, ты, вероятно, мог бы хорошо играть. Конечно, Рико использовал бы тебя как грушу для битья и всё такое, но, будучи мазохистом, ты, вероятно, получал бы от этого удовольствие. О да, это определённо была ночь «чая с особой добавкой». — Ты когда-нибудь слушаешь свой голос внутри, прежде чем слова вылетят из рта? Потому что я готов поспорить, что нет. — Это ты задал такой вопрос, заварник. Абрам задохнулся, когда шёл за Бейлисом. — О, ничего себе, второе ласковое прозвище. Всё так слишком быстро для меня. Что дальше? Парные свитера? — Он увернулся, когда в него бросили ложку. — Хм, ты прав насчёт рефлексов. — А ты — идиот, — напомнил ему Эндрю, хватая другую ложку. — Жаль, что тебя не вручили Тецудзи и Рико, они тебя заслужили. — А я так хотел это услышать. — Абрам вздохнул, возвращаясь к приготовлению чая. — Правда причиняет боль. — Эндрю ел мороженое, пока Абрам отмерял чайные листья. — Они бы испортили тебя ещё больше, чем сейчас, но ты бы пошёл в профессионалы и сделал всё возможное, чтобы оставить всё это позади. Я не думаю, что ты купился бы на это дерьмо с «Мастером», не такой упрямый идиот, как ты. — Спасибо, наверное. — Абрам криво улыбнулся, прислонившись к стойке. — Но это всего лишь «что-если». Эндрю слегка кивнул ему. — Именно. Так что нет смысла тонуть в этом. — О, да ёбаный… я не «тону», — пробурчал Абрам, продолжая наливать в кружку Бейлис, пока чай заваривался. — Просто немного предположений. — Тогда хватит, — сказал Эндрю, скребя ложкой по пинте. — В этом нет смысла. Точно так же, как нет смысла спорить с одним упрямым американцем, понял Абрам. — А был ли смысл в том, что ты сделал сегодня вечером? — Спина Эндрю напряглась, когда он выбросил пустой стаканчик из-под мороженого. — Теперь тебе лучше? Эндрю медленно повернулся к нему лицом. — Я узнал информацию, которая помогла твоей семье и которая навредит Морияма. Конечно, в этом был смысл. — Он подошёл и встал напротив Абрама, их разделяло лишь дыхание. — Тебе стало легче, когда ты покончил с людьми, которые причинили вред твоей семье? — Я чувствовал меньше ярости, меньше бессилия, — признался Абрам. — Но мой отец, сами Морияма... они всё ещё на свободе. Я знаю, что это не закончится, пока они не уйдут. После этого Эндрю несколько секунд молчал. — Именно. И что мы собираемся с этим делать? Абрам выдержал его взгляд в течение нескольких быстрых ударов сердца, прежде чем повернулся, чтобы налить себе чай. — Всё, что мы делали в последнее время, должно было навредить им — даже небольшие порезы эффективны, когда их достаточно много. — И это их очень, очень разозлит. — Эндрю подождал, пока он закончит, а затем отобрал у Абрама кружку, что, в общем-то, не было большим сюрпризом. Абрам вздохнул и сделал себе ещё одну. — Возможно, достаточно для того, чтобы усугубить ситуацию, чтобы каким-то образом податься за помощью. — Замечательно. Как жаль, что у меня нет других любимых детских сувениров, которые придут по почте в изуродованном виде, — сказал Абрам, за что получил щелчок по лбу. — Твоя поддержка просто ошеломляет. — Я стараюсь, детка, стараюсь. — Хм. — Абрам сделал долгий глоток из кружки. — И что? Они будут делать то же, что и всегда: немного насмешек, немного угроз, подбросят несколько восхитительных кошмаров из моего прошлого. Эндрю пил свой чай, размышляя над этим; когда он закончил, он поставил кружку на место, а затем ухватился за стойку по обе стороны от бёдер Абрама. — Ты в этом совершенно уверен, не так ли? Абрам отпил последний глоток своего чая. — Ты больше не получишь от меня бесплатных ужинов. — Когда глаза Эндрю сузились, он закатил свои. — Да, я в этом уверен, сладкий. — Как раз то, что я хотел услышать. — Эндрю наклонился чуть ближе. — Как там у тебя с актёрскими способностями, детка? У Абрама возникло ощущение, что «чая» ему понадобится ещё очень много. *******