The Foxhole Force

Ранее в сериале «Могучие Рейнджеры: Сила Лисьей Норы»

Вороны решили разрушить воскресные планы команды, напав на местную школу, которая проводила научную ярмарку в спортзале. Рейнджеры бросились в бой, пытаясь защитить присутствующих учеников и учителей, и даже Черный Рейнджер появился, чтобы помочь им. Но рейнджеры все еще были в меньшинстве против лейтенанта Мюро, генерала Малдани и трех других воронов, поскольку их товарищу по желтой команде пришлось покинуть место происшествия и увести цель в безопасное место. Но даже несмотря на то, что ему удалось спасти цель, Рико устроил ему засаду, когда он был один. После короткой, но напряженной схватки Желтый Рейнджер был убит вместе со своей Лисой как раз в тот момент, когда остальная часть команды собиралась добраться туда. Отряд «Лисья нора» потерял члена, Лисицу, а остальная часть команды потеряла друга. Сет Гордон был мертв.

С1 Э8: Дым и… зеркала?

________________

Все они хотели бы закрыть молодежный центр хотя бы на день, но как мог центр Лисья Нора оставаться закрытым, когда так много детей нуждались в убежище, которое предоставляло это место, пусть даже всего на несколько часов? Дети не были виноваты в том, что их тренеры скорбели, и они не были виноваты в том, что «лисы» были неполноценны. И они были более чем недоукомплектованы персоналом. Они просто не были готовы снова работать, обеспечивая комфорт и безопасность другим людям, в то время как сами не могли защитить себя. Но все же они пытались. В понедельник вечером Тренер устроил небольшую панихиду по Сету, и хотя у покойного Рейнджера не было семьи, чтобы попрощаться с ним, там была вся команда, а также несколько ребят постарше из центра. Работа Сета не была напрямую связана ни с каким видом спорта, но он с самого начала был частью Полиции и Корта, так что люди знали его достаточно хорошо. Затем, перед полуночью, члены Силы Лисьи Норы устроили частную панихиду в свою честь, чтобы их лисы тоже могли попрощаться. Ни Сета, ни Блэнфордского Лиса с ними больше не было, так что потеря и скорбь были двойными. По крайней мере, для всех, кроме Нила. Какое бы чувство потери он ни испытывал, он чувствовал это через своего Лиса из-за того, как сильно Красный оплакивал своего друга. Понедельник был нелегким днем, и всякий раз, когда его Лис открыто и громко не скорбел у него в груди, он отсутствовал так же, как тогда, когда злился на Нила за то, что тот хотел уйти. Рыжеволосый не был в восторге от ощущения пустоты внутри себя в те времена, но он дал Лису время и пространство, чтобы принять то, что произошло. Вторник и среда были ненамного лучше, и по мере того, как проходили дни, Нил видел, какое напряжение вызвала у всех смерть Сета. Элисон, конечно, была раздавлена. Они с Сетом были вместе в первые дни службы в Силе, когда их было только двое, и хотя их отношения не сложились, Нил знал их только как больших друзей. Самый лучший, если хотите. Так что она сама была в некотором роде отсутствующей, делала длительные перерывы между сменами и исчезала неизвестно куда на несколько часов, заставляя Рене заступать на ее место за стойкой регистрации, на что другая девушка никогда не жаловалась. Мэтт и Дэн никогда не прекращали работать, но, несмотря на то, что они старались выглядеть храбрыми перед детьми во время тренировки, все могли видеть, что им это не по душе. Во вторник вечером Нил застукал Мэтта с покрасневшими глазами за приготовлением ужина для себя, включив телевизор на заднем плане, чтобы попытаться компенсировать то, какой пустой казалась их квартира без Сета. Теперь их было только двое, а Нил никогда не умел заполнять тишину болтовней. Это было неловко и напряженно, поэтому Нил старался избегать мест общего пользования, насколько это было возможно. Аарон и Эндрю, как и следовало ожидать, отнеслись ко всему этому стоически, выполняя свою работу с точностью и пугающей эффективностью в самый мрачный час в Лисьей Норе. В отличие от их двоюродного брата Ники, который, казалось, переживал нервный срыв, больше из-за того, что сбор средств был в эту пятницу, чем из-за того, что Сета больше не было с ними. — Сет ушел, Элисон явно не в настроении, Тренер отвлекся, Рене приходится заменять Сета и Элисон, а остальным приходится постоянно тренировать свои команды. Как мы собираемся это провернуть? Детям нужен этот сбор средств. Нам нужны деньги для них. Это был не первый раз, когда мужчина поднимал эту тему во время ланча, и хотя он рисковал показаться бесчувственным по поводу всего этого, Нил ясно видел, что Ники пытается направить свое горе на что-то продуктивное, и не похоже, что он был неправ. У них действительно был крайний срок проведения мероприятия по сбору средств. Пятница была уже не за горами. — А что, если мы отложим это? — предложила Дэн это в среду вечером, когда они все поднимались по лестнице в Башню после закрытия центра. Но Элисон уперлась и отвергла эту идею. — Вороны уже забрали достаточно. Мы не позволим им все испортить. — Чертовски верно, — согласился Мэтт, а затем Элисон вытерла несколько сердитых слезинок со своих щек, и на этом все закончилось. Дети, конечно, были единственным, что двигало «лис» вперед. Как сказал Ники в тот день за обедом, тренер был рассеян. Он часами запирался в своем кабинете и даже не ругал никого из них за то, что они врывались без стука, что Кевин и Дэн часто делали в течение нескольких дней, пытаясь вытянуть у этого человека указания. Но Тренер был так же ошеломлен на той неделе, как, возможно, и сама Элисон, и кто мог его винить? Он командовал Силой Лисьи Норы и только что потерял одного из своих солдат. Во всяком случае, он, возможно, переживает смерть Сета сильнее, чем кто-либо другой. Кевин, со своей стороны, казалось, держался только на упрямстве и силе воли. И кофеин, определенно кофеин, потому что высокий мальчик не спал, и это было очевидно. Если бы Нилу пришлось угадывать, он бы сказал, что Кевин чувствовал себя виноватым из-за того, насколько враждебно он относился к Сету в последнее время. И Нил… Ну, Нил был где-то посередине между всем этим. Он не был опечален смертью Сета и в ближайшее время не прольет ни слезинки по этому человеку, да и по кому-либо другому, если уж на то пошло, никогда. Но он действительно чувствовал некоторую ответственность в том смысле, в каком, возможно, чувствовал себя и тренер. В конце концов, он был Красным Рейнджером и должен был быть лидером команды. Разве это не возлагало на него ответственность за то, чтобы убедиться, что все вернулись домой в конце дня после встречи с Воронами? Конечно, он был их новым участником, но он был Красным Рейнджером, и это начало что-то значить для него. Всякий раз, когда Красный Лис появлялся во время своего долгого отсутствия в эти дни, у Нила всегда теплело в груди после того, как он признавал эту мысль. Да, быть Красным Рейнджером начинало что-то значить для Нила. Но Нил не был силен в установлении отношений, разговорах или утешении людей, поэтому, какое бы чувство ответственности он ни испытывал, он мог направить его только на свою собственную работу, чтобы убедиться, что, по крайней мере, об этом позаботились. Это, а также сбор средств. Если Ники нужно было, чтобы он больше участвовал в этом, то это было самое малое, что он мог сделать. Ради детей, конечно, и своей команды. Итак, когда наконец наступил вечер пятницы, Нил обнаружил, что облачен в спортивную форму экси, помогая Кевину организовать игру между спортивными приемными братьями и сестрами. Это была идея Ники. Усыновите брата или сестру на один день! Каждый официальный член команды в Лисьей Норе должен был «усыновить» младшего ребенка на весь день, и они должны были выполнять все действия вместе. Они также должны были быть из разных спортивных команд. — Это поможет каждому почувствовать себя включенным и будет способствовать разнообразию! — Ники объяснил, когда впервые высказал эту идею. — Зачем придерживаться только одного вида спорта, когда можно попробовать их все? Итак, старшие дети усыновили младшего, а младшие на один день завели себе старшего брата или сестру. Это была неплохая концепция, и Нила бы это вполне устроило, если бы он сам не был старшим братом. Да, тренеры и персонал Лисьей Норы также должны были принять участие. Временную младшую сестру Нила звали Илиана, и рыжему было жаль ее, действительно жаль, потому что он никому не пожелал бы быть старшим братом. Девочке было двенадцать, и она была из одной из футбольных команд, но она отважно пыталась пробиться через экси в этом спортивном месиве, на котором настоял Ники. По крайней мере, Нилу не достался короткий конец палки, и в итоге он стал играть в волейбол или баскетбол. Он был доволен тем, что оставил все остальные виды спорта людям, которые действительно могли в них играть. По крайней мере, так он думал до того момента, пока Кевин не выгнал всех с корта экси и не направил их на футбольный. — Каждый может сыграть по матчу в каждом виде спорта, — объяснил Кевин, когда Нил смерил его сердитым взглядом. — Приказ Ники. В этот момент Нил предпочел бы почистить весь молодежный центр зубной щеткой. — Нил, ты должен повернуть ногу, — проинструктировала Илиана между смешками. — Не пинай мяч пальцами ног! — Не смейся! — Нил сплюнул в ответ, его щеки покраснели, когда он отбил мяч пальцами ног, и им стало больно. Но как бы он ни старался, он просто не мог контролировать мяч ногами и в итоге полностью проявил себя на корте. — Знаешь, я могла бы давать тебе уроки. — сказала Илиана, когда в середине игры у них случился перерыв на воду. — Когда ты научишься правильно держать ракетку экси, тогда и поговорим. — Эй! Но она не была злой, просто мстительной, поэтому потянулась к бутылке, из которой в данный момент пил Нил, и сжимала ее до тех пор, пока он чуть не поперхнулся, выплеснув всю воду себе на лицо. Он захлебнулся, и к тому времени, когда он снова смог дышать, Илиана была уже на полпути к корту, смеясь и готовясь возобновить игру. Нил мог только вздохнуть и вытереть лицо. Вот что он получил за то, что пытался быть милым. Несмотря на то, что сотрудники были не в настроении для этого, поскольку смерть Сета все еще нависала над ними, молодежный центр был более оживленным, чем когда-либо. Из динамиков, к которым Ники подключил свой телефон, играла музыка, и список его песен был таким же хаотичным, как и все это спортивное мероприятие. В одну минуту им пришлось помучиться с каким-то тяжелым техно только для того, чтобы сразу после этого их встретили латинской меренгой. По крайней мере, Ники так это назвал. Кафетерий был переполнен людьми. Сегодняшнее меню было разнообразным и бесплатным для детей, но за 5,99 доллара для всех остальных. Он включал в себя основное блюдо, напиток и десерт. В Лисьей Норе обычно не брали плату за еду, но это был один из способов собрать немного денег для центра. В конце концов, это должен был быть сбор средств. После футбола Илиана и Нил сделали перерыв в своем расписании, а затем им пришлось выйти на волейбольную площадку. Нил сглотнул, но храбро последовал за Илианой. Он никогда раньше не занимался волейболом. Однако, к его удивлению, Эндрю тоже был там, вместе с мальчиком примерно возраста Илианы, который, должно быть, был его приемным младшим братом на тот день. — Это нечестно, — прокомментировал Нил, стоя рядом с Эндрю, пока они ждали окончания текущей игры. — Что? — скучающим тоном спросил блондин. Он стоял, скрестив руки на груди, и его нарукавные повязки закрывали предплечья. Нил предположил, что температура внутри Корта сегодня была достаточно высокой, даже Эндрю не смог бы обойтись без униформы персонала с длинными рукавами. — Он обезьяна, — объяснил рыжеволосый, подавая знак брату Эндрю. — Вы уже поладили. Когда Илиана начала тянуть его за руку, чтобы направить к корту, Нил устало вздохнул, и Эндрю, наконец, повернулся, чтобы посмотреть на него. — Как и ты. Нил определенно не отшивал его на глазах у их младших братьев и сестер. Если кто-то говорил иначе, значит, он лгал. В итоге они оказались в одной команде, играя против того или иного президента фонда и кучки других ребят. Нил был почти уверен, что на каждой стороне площадки не должно было быть больше шести игроков, но кто считал, верно? Тренер сделал все телефонные звонки, чтобы пригласить людей из других фондов принять участие в их мероприятии. Он связался с бизнесменами из компаний, которые могли бы сделать пожертвования, чтобы они провели здесь день со своими семьями и детьми из «Лисьей норы». Нил слышал, что он даже пригласил мэра города, но ему было неясно, появился ли этот человек или нет. В конце концов, Нил даже не знал, кто он такой. Нил не мог сказать, что ему по-настоящему нравилось, когда все незнакомые люди вальсировали в молодежном центре в течение всего дня. Вероятно, он больше беспокоился о каждом новом появляющемся лице, чем о том, чтобы убедиться, что ни один шальной мяч не попал ему в лицо, что уже дважды случалось во время игры в волейбол, и Илиана была только рада напомнить ему, что в волейбол нужно играть руками, а не лицом, что у него было бы сотрясение мозга, если бы он, черт возьми, не сосредоточился. Ладно, этот последний комментарий на самом деле был от Эндрю, но кого вообще волнует волейбол? Определенно не его. Несмотря на отсутствие на протяжении большей части мероприятия, Красный Лис появлялся то тут, то там, чтобы развеять растущее беспокойство, которое Нил мог испытывать из-за участия в таком публичном мероприятии, и ему удалось оставаться достаточно сосредоточенным на игре, чтобы больше не ловить мяч лицом. По крайней мере, во время первого сета. — Джош! Джош! Подай мне мяч! — Я не знаю, как это сделать. — Просто попробуй! Это просто. Видишь? — Тогда ты бросаешь это. — Я не могу подбрасывать сам себе! — И я не могу… В перерыве между сетами Нил и Эндрю наблюдали, как их приемные братья и сестры пытались играть самостоятельно. — Она представляет угрозу, — сказал Нил, когда брат Эндрю, Джош, не смог правильно подать мяч. — Нужно знать одного, — ответил Эндрю и украл бутылку с водой у Нила, чтобы допить ее самому. Нил фыркнул, но пропустил это мимо ушей. — Какой у него обезьяний номер? — 13. — Почему? — Почему что. — Почему именно этот номер? Это просто случайность? Блондин почесал место у себя на плече и продолжал не смотреть на Нила, пока они разговаривали. — 13 мая. Ему скоро исполнится двенадцать. — Ты тоже знаешь их дни рождения? Ты называешь их по дням рождения? — спросил Нил, вспомнив отрывистый список имен, который Эндрю дал ему на днях, чтобы доказать, что он не давал обезьянам номера, потому что ему было недостаточно важно выучить их имена. — Ты, кажется, удивлен. И как он мог этого не сделать? Они говорили не только о паре детей. Из более чем пятидесяти детей, игравших в баскетбол на площадке Лисьей Норы, по меньшей мере тридцать были обезьянами, если не больше, и Эндрю помнил все их имена плюс дни рождения? — Это странно, — решил он ответить, потому что не знал, как еще это выразить. — Кто-то должен помнить свои дни рождения, — как ни в чем не бывало ответил Эндрю, и Нил был поражен серьезностью его заявления больше, чем самими словами Эндрю. Он знал, что за рассуждениями блондина стояла какая-то история, но не был уверен, как спросить. — Когда у тебя день рождения? И Эндрю отвел взгляд от своих братьев и сестер, чтобы посмотреть на него с тем, что Нил начал понимать как неприкрытое любопытство в его глазах. — Когда твой? Попался, подумал его Лис, и если бы Нил мог, он бы закатил глаза при виде Красного. Заткнись, мысленно вернулся он назад и почувствовал, как Лиса снова уходит в себя. Как полезно с его стороны вспылить просто для того, чтобы поиздеваться над ним. — Отлично. Никаких вопросов о днях рождения, — потому что он не собирался объяснять, что у него было столько же дат рождения, сколько и имен, и все же ни одно из них не праздновалось. И думать о его настоящем дне рождения было просто приглашением к плохим воспоминаниям. Нил на мгновение задумался, какое обезьянье число он получил бы из 22 разных имен, которыми его называли на протяжении многих лет, но затем эта мысль заставила его вспомнить свой последний кошмар и то, как Эндрю на самом деле назвал его Обезьяной, и он вздрогнул. Ему не нужно было, чтобы образ Эндрю, превращающегося в Ворона, преследовал его и днем. Один из старших волейболистов центра исполнял обязанности судьи, поэтому, когда прозвучал свисток и их вызвали обратно на игру, Нил и Эндрю подошли к своим братьям и сестрам и снова начали играть. — Своими руками, Нил! Твои руки! Она действительно представляла угрозу.

* * *

— О, Нил! Слава Богу. Ты занят? — Рене помахала ему рукой, как только он вышел из молодежного центра, и он направился к распродаже выпечки, за которую в настоящее время отвечала Рене. Они с Ники потратили целую неделю на раскрашивание баннеров, рекламировавших как распродажу выпечки, так и день открытых дверей. Они были гордо прикреплены к стене над большим столом, на котором стояли все мыслимые виды тортов и капкейков. Дэн, Элисон и Мэтт испекли их вчера вечером, и когда он убедился, что Илиана стоит прямо за ним, он встретил Рене, когда она выходила из-за стола. — Ты занят? — спросила она снова. — Ммм… Я думаю, следующим у нас будет баскетбол? — спросил Нил, поворачиваясь к Илиане и получая кивок в ответ. Рене неловко переминалась с ноги на ногу и умоляюще смотрела на него. — Не мог бы ты на минутку позаботиться о распродаже выпечки? Мне нужно в ванную. Нил посмотрел мимо нее на пару человек, рассматривающих десерты со стола, и обреченно вздохнул. С этим не должно быть слишком сложно справиться. — Конечно. — Ты просто солнышко, Нил! Я сейчас вернусь, — ответила она и скрылась внутри. Нил почувствовал, как кто-то потянул его за руку. — Но, Нил, — сказала Илиана. — А как насчет игры? — Ты можешь идти. Я должен позаботиться об этом. — Но на сегодня ты мой брат. Мы должны держаться вместе. Рыжему пришлось разбираться с мужчиной, который хотел купить кусочек морковного торта, поэтому он велел Илиане сесть на стул и просто подождать минутку. — Держи, — протянул он в качестве подношения, давая Илиане кусочек шоколадного торта. — Если ты подождешь здесь, то сможешь получить это бесплатно. Она осуждающе приподняла бровь, глядя на него. — Они все равно бесплатны для нас. Нил вздохнул. — Тогда просто съешь это и подожди меня или иди в дом и поиграй. Мне нужно остаться здесь на некоторое время. Она выглядела так, словно собиралась запротестовать, но решила дотянуться до торта, спокойно сесть на стул, который раньше занимала Рене, и съесть его. Нил выдохнул и повернулся, чтобы обслужить парня. Спустя несколько клиентов и половину кусочка шоколадного торта, потому что «они были братьями и сестрами, и им нужно было делиться», к столику подошла молодая женщина с вежливой улыбкой на лице и помахала рукой. — Привет! У тебя есть лимонный пирог? —Ммм, я думаю, да, — он поискал на дисплее, пока не нашел едва различимую надпись справа от себя. — Вот. Хочешь один? — Два, пожалуйста. Вы здесь новенький? Я не видел вас раньше при центре. Нил на секунду застыл, но заставил себя дотянуться до лимонного торта, чтобы отрезать два ломтика. Волосы у него на затылке встали дыбом, когда он попытался вспомнить, знал ли он откуда-нибудь эту женщину, могла ли она представлять возможную угрозу, работая на его отца. Расправляясь с тортом, он краем глаза наблюдал за женщиной. Он не думал, что знает ее, и она была примерно его ровесницей, слишком юной, чтобы работать на его отца, когда он был ребенком, но… Нил просто ненавидел, когда люди замечали его и спрашивали. Безопасно, сказала его Лиса, и он заставил себя не поддаваться паранойе. — Я не такой уж новичок. — О, ну что ж, кстати, я Кейтлин. Я работаю в Фонде Лисичек. Приятно с вами познакомиться? — Нил, — он потянулся за бумажной тарелкой. — Фонд Лисичек… они выдают нам спортивную форму, верно? — Да! Мы работаем с площадками уже год. Я думаю, это удивительно, что Ваймак пытается здесь сделать, поэтому я хочу помочь всем, чем смогу. — Вы здесь, чтобы сделать пожертвование? — Нил должен гордиться собой, ведя светскую беседу с незнакомцем. — Уже готова, — сказала она, улыбаясь, размахивая в воздухе деньгами за лимонные пирожные. — Я также собираюсь навестить друга и посмотреть, не могу ли я чем-нибудь помочь сегодня. Аарон дома, верно? — Аарон? — до этого момента Нил не задумывался о том, что у сотрудников Лисьей Норы есть жизнь вне молодежного центра или полиции, если уж на то пошло, не говоря уже о друзьях. Не то чтобы это действительно имело для него значение, но это было удивительное откровение. — Да. Блондин, невысокий, немного сварливый? — Я знаю, кто такой Аарон. Он внутри, либо в лазарете, либо играет во что-нибудь, — он закончил нарезать ломтики и разложил их по тарелкам. Кейтлин протянула ему деньги. — Отлично! Я пойду найду его. Было действительно приятно познакомиться с тобой, Нил. — Ты т… — но его прервал ужасный звук ожившего коммуникатора. — Черт, подожди секунду. Это была тревога Ворона. — Ммм… — Нил оглянулся на вход в Центр, но ни Рене, ни кто-либо другой не вышли, чтобы освободить его от обязанностей, поэтому он неловко отключил коммуникатор и повернулся обратно к Кейтлин. — Ты сказал, что хочешь помочь сегодня, верно? Кейтлин кивнула с решительным любопытством. — Не могли бы вы заняться распродажей выпечки, пока кто-нибудь не выйдет? Мне действительно нужно пойти… сделать кое-что прямо сейчас. — О, — она определенно не ожидала, что Нил свалит на нее распродажу выпечки, но достаточно быстро пришла в себя и кивнула. — Да, конечно. — Спасибо! Я пришлю кого-нибудь тебе на помощь! Он собрался вбежать внутрь, когда пронзительный крик по имени заставил его остановиться. — Нил! Куда ты направляешься? Подожди меня! Дерьмо. Он снова повернулся к Илиане. — Есть кое-что, о чем мне нужно позаботиться. Я вернусь, когда смогу. — Я иду с тобой. — Ты не можешь. Возвращайтесь внутрь и займитесь кое-какими делами. — Ты меня не бросишь. Сигнал тревоги Воронов на его коммуникаторе снова сработал, заставив его только лучше осознать, сколько времени ему потребуется, чтобы ответить на него. Он в отчаянии огляделся по сторонам, пока его взгляд снова не упал на стол. — Кейтлин! — женщина испуганно посмотрела на него в ответ. — Как бы ты отнеслась к тому, чтобы удочерить сестру? — Что? — Что? — это было от Илианы. — Только до тех пор, пока я не вернусь. Я обещаю. Но сейчас мне нужно идти, а тебе нужно остаться с ней, — сказал он Илиане, возобновляя свое поспешное отступление. — Ты ужасный брат! — крикнула она ему, когда он уже собирался скрыться из виду. — Я знаю! Последнее, что он увидел, была Кейтлин, тепло улыбнувшаяся Илиане, когда они сели за стол.

* * *

Какое бы чувство легкомыслия ни вселил в каждого сбор средств, оно быстро улетучилось, как только все они вошли в командный центр. Дэн не могла оторваться от своих дел внизу, но тренер был там, подзывая Рейнджеров поближе к главному монитору. — Что это? — спросил Кевин. — Не Вороны, но камеры зафиксировали некоторую активность в центре города. Следующим заговорил Мэтт. — Это чудовище? Нил изучал каждый экран, и хотя он видел, как люди бегут и прячутся, он не видел, чтобы кто-то нападал на них. — Идите и проверьте это, — приказал Тренер, и когда они все заколебались и не двинулись с места, он вздохнул и провел рукой по волосам. — Послушай, я знаю, это тяжело — отправляться туда без Сета. Но у нас есть работа, которую нужно выполнить, и город нуждается в защите. — Но мы снова неполноценны, — сказала Элисон нехарактерным для нее тихим голосом. Нил почувствовал острую боль в груди от ее слов. Красный Лис вышел на передний план в тот момент, когда до них дошла тревога Ворона, и впервые и Нил, и Красный испытывали страх, а не возбуждение от перспективы трансформироваться и отправиться туда. — Но это наш долг, — сказал он, не осознавая, что произнес это вслух, пока не обнаружил, что все пары глаз устремлены на него. Он прочистил горло. — Я имею в виду… если не мы, то кто? Мэтт и Кевин кивнули, а Элисон вздохнула. — Я знаю. — Давай, — сказал Нил, позволяя себе руководствоваться своими недавно открывшимися чувствами по поводу всей этой истории с лидерством. — Пришло время трансформации. Они направились к своему обычному пространству для трансформации и заняли свои позиции, отсутствие Сета было более заметным, чем когда-либо. Они не кричали и не двигались особенно эффектно. Они просто приложили руку к эмблеме Вооруженных сил на своих манжетах и пробормотали слова про себя. — Могучие рейнджеры, Силы Лисьей Норы. Красный окутал его, и не только цвет, но и Лис тоже. Нил уже несколько раз превращался с тех пор, как стал частью Силы, и хотя теперь он знал, чего от этого ожидать, процесс превращения все еще вызывал у него благоговейный трепет и удивление. Ощущение небытия и всего остального, всплеск красок и энергии. Чувствуя себя единым целым со своим Лисом в течение нескольких секунд, которые потребовались, чтобы превратиться в Красного Рейнджера, прежде чем они снова стали двумя разными душами, живущими в одном теле. Костюм и электричество, пробежавшее по его коже и полностью окутавшее его. Каждый раз было одно и то же, и все же каждый раз все было по-другому. Когда командный центр снова материализовался вокруг них, Могучие Рейнджеры стояли в почти пустой комнате, пока Тренер не нажал кнопку, которая открыла скрытую панель на стене и отправила их восвояси. — Будьте осторожны, Рейнджеры, — сказал он с твердым, но печальным оттенком в голосе. — Защищайте город, но защищайте и самих себя. —Мы сделаем это, — заявил Кевин, и они как один двинулись к туннелю.

***

К тому времени, когда они добрались до центра города, поблизости никого не было видно. — Где, черт возьми, все? — Тренер, вы что-нибудь видите? — спросил Мэтт. — Большинство людей скрылись с места происшествия, но многие из них прячутся по домам. — Ну, здесь тоже нет никаких признаков монстра, так что, возможно, он просто исчез. — Нам следует вернуться в центр, — предложила Элисон, горя желанием поскорее покинуть это место. Тогда Нил сказал: — Разве мы не должны хотя бы осмотреться вокруг? Должно быть, что-то включило сигнализацию. Дрожь пробежала у него по спине, когда Нил огляделся вокруг в поисках чего-нибудь, хоть чего-нибудь, но здесь было так тихо, что становилось жутковато. В этой сцене было что-то такое, что просто… выбивало из колеи. Он не был уверен, было ли это из-за отсутствия Воронов, из-за отсутствия людей там, где раньше были десятки, или из-за общего чувства пустоты, охватившего Лис от того, что они оказались там, в поле, без Блэнфордского Лиса и Желтого Рейнджера. Маленькая площадь, на которой они стояли, была настоящей катастрофой. Столики рядом с кафе были разбросаны, напитки беспорядочно разбросаны по земле. Было очевидно, что люди бежали в спешке, так что, должно быть, на них кто-то напал. Но что? И где они сейчас? — Эй, ты это видишь? — спросила Элисон, привлекая их внимание и указывая туда, где на углу, прямо перед поворотом улицы налево, стоял какой-то предмет. Они подбежали к нему. — Что это? При ближайшем рассмотрении они обнаружили нечто похожее на длинную металлическую коробку. Он был прямоугольной формы и серого цвета, отражая солнечный свет от каждой поверхности. А еще он был очень высоким, может быть, даже таким же высоким, как Мэтт. — Не трогай это! — Кевин предупредил как раз в тот момент, когда Мэтт собирался именно это сделать. — Но что это такое? — Рейнджеры, — позвал Тренер из центра. — Это не единственный случай. По его зову Рейнджеры выглянули из-за угла и столкнулись лицом к лицу с десятками одинаковых предметов, похожих на коробки. Они были расположены случайным образом по всей улице, и некоторые из них были вертикальными, в то время как другие полностью горизонтально лежали на полу. — Это… необычно, — прокомментировал Кевин и сделал шаг вперед. Остальная часть команды последовала за ним. — Они выдают какие-нибудь энергетические сигнатуры? — спросила Элисон Тренера. — Не то, что я могу уловить отсюда. Лисы что-нибудь чувствуют? — Нет. — Э-э-э. — Нет. — Тогда будьте осторожены. — Вас понял. — Тогда кто же будет к этому прикасаться? — спросил Мэтт, когда они обошли одну из коробок. — Почему мы должны это трогать? — спросил Нил, недоверчиво разглядывая коробку. Мэтт пожал плечами и скрестил руки на груди. — Не знаю. — Ну, я к этому не притрагиваюсь. — Я тоже. Кевин вздохнул и шагнул вперед. — Синий посох, — посох появился в его руках, и он принялся тыкать в предмет его кончиком. Нил не постеснялся признаться, что отступил на несколько шагов назад на всякий случай, если коробка взорвется при соприкосновении или что-то в этом роде. Но ничего не произошло. — Может быть… — Помогите! — крик заставил их повернуться направо. — Кто-нибудь, помогите мне! Рейнджеры побежали на голос, который доносился откуда-то с другой стороны улицы, и увидели женщину в деловом костюме, съежившуюся от чего-то, чего они не могли видеть, но что она явно видела, потому что на ее лице был ужас, а по щекам текли слезы. — Прекрати! — Элисон закричала на то, что заставило женщину вести себя таким образом, но все, что она получила в ответ, был еще один истерический крик о помощи, прежде чем из ниоткуда появилась еще одна металлическая коробка и окружила женщину, пока она не оказалась в ловушке внутри. Ее крики прекратились в тот момент, когда она скрылась из виду. — Срань господня! — Нет! Рейнджеры не могли в это поверить. Они пробежали остаток пути к коробке, в которой теперь находилась женщина, и, не раздумывая дважды, постучали в нее, чтобы привлечь ее внимание, но либо она их не услышала, либо не смогла ответить, оба варианта были одинаково плохими. Нил оглянулся на десятки коробок, через которые они только что пробежали, и выругался. — Ребята, все эти… они люди. В них есть люди. — Нам нужно вытащить их оттуда, — заявил Кевин, идя напролом, несмотря на протесты остальных, и ударив своим посохом по коробке. Она не разбилась вдребезги. Он даже не дрогнул. — Черт возьми, Кевин! Не ходи вокруг да около и не делай этого, — пожаловалась Элисон. — А как насчет бластеров? — Предложил Нил, но Мэтт отказался от этой идеи. — Там внутри люди. — Тогда какого черта он… — Берегись! — закричала Элисон, и они были достаточно быстры, чтобы откатиться в сторону прямо перед тем, как монстр промчался через то место, где они стояли несколько мгновений назад. По крайней мере, Нил подумал, что это чудовище, хотя на самом деле он не мог его видеть. — Осторожнее, ребята! Я почти не смогла этого разглядеть, я едва заметила вспышку! — Но что это было? — Я не знаю! Затем они услышали голос. Он был высоким и быстрым, и это было чертовски жутко. — Цвета! Цвета! Нужно запечатлеть цвета! Запечатлевайте цвета! Голос раздался у них за спиной, и когда Нил резко обернулся, у него чуть не случился сердечный приступ. — Черт! — он отскочил назад и встал в боевую стойку, но монстр не двинулся с места. Он просто продолжал говорить. — Улавливайте цвета. Нужно уловить цвет. Чудовище было таким… это было… что-то. Нил на самом деле не был уверен, на что он смотрит. В основном он видел солнце, отражающееся на коже существа, если это вообще можно было так назвать, как когда солнце попадает в прицел снайперской винтовки, и его собственное отражение, смотрящее на него в ответ. Искаженный, фрагментированный и искореженный. — Цвета! Цвета! Цвета! Смотреть на монстра было странно. Как будто он мог видеть его форму, края двигались вместе с монстром, но он не мог смотреть на это прямо, потому что все, что он получал взамен, было отражением всего остального. Затем Кевин встал рядом с ним и объяснил, что происходит. — Зеркала. Его корпус сделан из зеркал. Четверо Рейнджеров столкнулись лицом к лицу с этим существом, и Нил не мог отделаться от мысли, что Вороны, по крайней мере, были чертовски изобретательны со своими долбаными монстрами. Потом начались боевые действия. — Отпустите людей! — потребовала ответа Элисон. — Цвета! Цвета! Цвета! Они бросились на монстра. Посох Кевина уже был наготове, поэтому он сосредоточился на атаке, в то время как остальные пытались нанести хороший удар, «пытались» — ключевое слово, потому что дело было не в том, что монстр был особенно быстр, а в том, что смотреть на него было чертовски дезориентирующе, и Нил чуть не ударил Мэтта, думая, что Зеленый Рейнджер был всего лишь отражением на коже монстра. Элисон призвала свое оружие и замахнулась хлыстом на существо, но, несмотря на то, что оно было покрыто зеркалами, их нелегко было разбить, и Розовый Рейнджер обнаружила, что летит по воздуху, когда монстр схватил конец хлыста и дернул ее за собой. Когда их товарищу по синей команде снова не удалось усмирить монстра своим посохом, Нил достал свой бластер. — Шевелись, Кевин! — предупредил он, прежде чем прицелиться и выстрелить. И это принесло ему много пользы. Разряд из бластера попал в зеркала монстра и отскочил, в процессе разлетевшись на осколки и ударив в спину не только Нила, но и Элисон с Кевином. Рейнджеры рухнули вниз со взрывом искр. — Молодец, умник! — усмехнулся Кевин, поднимаясь на ноги, Нил последовал за ним, но ничего не сказал в ответ. — Хорошо, — добавил тогда Мэтт. — Теперь моя очередь. Комплект перчаток! Тяжелые зеленые перчатки материализовались вокруг его кулаков, и Зеленый Рейнджер продолжил избивать своего врага, двигаясь как профессиональный боксер и отпрыгивая с пути собственных атак монстра, прежде чем нырнуть и ударить по каждой доступной поверхности. После быстрой комбинации из двух ударов спереди и мощного прострела справа Мэтт совершил прорыв, и кусок стекла из груди монстра с громким треском упал на землю. — Мое зеркало! — взревело чудовище. — Ты заплатишь! Заплати за это! Цвета! Собираюсь запечатлеть цвет! — Берегись! — Кевин предупредил Мэтта как раз вовремя, прежде чем над ним появилась гигантская коробка. Мэтт отскочил в сторону, и коробка упала на землю, разлетевшись на миллион осколков, но, к счастью, пустая и безвредная. — Рейнджеры, избегайте клеток любой ценой. Как будто они нуждались в напоминании. Довольно скоро битва превратилась в гигантскую игру в догонялки, в которой главной целью было не попасться. Коробки, или клетки, как назвал их тренер, сыпались на них дождем, и всякий раз, когда они не уворачивались от проклятых предметов, они пытались сами нанести хотя бы приличный удар, но, опять же, «пытались» было ключевым словом, потому что между дождем из клеток и головокружением, которое вызывал вид монстра, Рейнджеры не смогут одержать верх в ближайшее время. Так было до тех пор, пока Черный Рейнджер не появился во всей своей безмолвной красе как раз вовремя, чтобы схватить Элисон и отскочить с ней в сторону, прежде чем на нее упала коробка. Да! Подумал Нил, в то же время Элисон оттолкнула руки Рейнджера и зарычала ему в лицо. — Ты! Потом чудовище. — Цвета! Цвета! Черный! Другие цвета! Это действительно раздражало. — Какого черта ты здесь делаешь? — спросила Розовый Рейнджер, но был встречен молчанием и, как предположил Нил, тяжелым взглядом из-под черного шлема. Элисон продолжала говорить, не заботясь о том, что монстр все еще очень сильно присутствует. — Убирайся отсюда! Ты нам не нужен! — Элисон, сейчас не время… — Нет, Тренер! — перебила она, и Нил мог слушать только наполовину, потому что кто-то должен был продолжать бороться с монстром. Мэтт и Кевин помогли ему отвлечь монстра, чтобы он снова не попытался заманить Элисон в ловушку. — У него здесь проявляются какие-то нервы! Он Рейнджер! Он, блядь, не может просто появляться, когда ему, блядь, захочется! Нил получил сильный удар кулаком в живот, но Кевин был рядом, чтобы блокировать следующее движение монстра, дав рыжему секунду отдышаться и посмотреть, что происходит между Черным Рейнджером и их розовым товарищем по команде. Элисон толкнула другого Рейнджера. — Ты гребаный эгоист, вот кто ты такой! Если бы ты были с нами с самого начала! Если ты! Это тебя должны были убить! — Элисон! — Ты нам не нужен! — повторила она, снова отталкивая Черного Рейнджера, который по-прежнему не произносил ни единого слова, и он тоже не отталкивал ее. Нил всегда думал, что Черный Рейнджер достаточно загадочен, но теперь было просто шокирующе видеть его там, просто принимающим все, что говорит Элисон, без боя. — Нил, берегись! — он избежал еще одного удара и снова сосредоточился на монстре. — Это ни к чему не приведет, — сказал он и сам не был уверен, имел ли он в виду их битву с монстром или противостояние Розового и Черного Рейнджеров, происходящее всего в нескольких футах от него. Очевидно, Кевин думал так же. — Эли! Это никому не поможет. Нам нужно сосредоточиться на монстре. — Я уже! — проревела она в ответ и снова призвала свое оружие. Нилу не нравилось, к чему все это клонилось. — Элисон, остановись! Только слова Тренера заставили Нила отвести взгляд от монстра как раз вовремя, чтобы увидеть, как Элисон атакует Черного Рейнджера своим хлыстом. Какого черта? Она взмахнула оружием, но другой Рейнджер был достаточно быстр, чтобы увернуться от него первые несколько раз. Тем не менее, оружие попало ему в предплечье, и Нил мог бы поклясться, что услышал проклятие при болезненном прикосновении. Или, может быть, проклятие исходило от него, который все еще не мог поверить, что два Могучих Рейнджера, которые должны были быть на одной стороне, сражаются друг с другом. Хотя сражаться друг с другом, возможно, было немного натянуто, поскольку Черный Рейнджер никогда не бил Элисон в ответ, он просто избегал ее атак, насколько это было возможно, и парировал их, по-настоящему не причиняя ей вреда. Он еще даже не вызвал свой черный щит. И все же Элисон заговорила. — Шесть Рейнджеров. Нас могло бы быть шестеро Рейнджеров. Ему не пришлось бы сражаться с Рико в одиночку! Но мы никогда не знаем, будешь ты там или нет. Мы не можем так планировать! Дело в том, что Нил вроде как понял ее точку зрения, но сейчас было не время и не место ссориться друг с другом. Не имело значения, что Черный Рейнджер не был официальной частью команды, он был Рейнджером, и они были на одной стороне. В последний раз, когда команда так сильно сражалась друг с другом, они потеряли цель. Разве они до сих пор не усвоили свой урок? Останови, сказал его Лис, и Нил сразу понял, что это значит, потому что сам чувствовал то же самое. Нилу нужно было остановить эту драку. Убедившись, что Кевин и Мэтт смогут сами справиться с монстром, Нил дал им понять, что попытается успокоить их розового товарища по команде. — Эй! — крикнул он, как только добрался до отчужденных Рейнджеров. — Нам нужна ваша помощь, чтобы убить монстра, — сказал он им обоим, но Элисон не сдвинулась с места. — Он нам ни для чего не нужен! — Он не убивал Сета! — Нил пытался рассуждать здраво, но это только навлекло на него ярость Элисон. — С таким же успехом он мог бы это сделать! Мы никогда не сможем на него положиться! И что, если в следующий раз ти… — Ребята! — Берегись! Нил резко обернулся. — Цвета! Цвета! ЦВЕТА! Монстр пронзил их всех, ускользнув от Мэтта и Кевина, и хотя Черный Рейнджер призвал свое оружие и заслонил им Элисон, он не пропустил мощный удар, который отправил его в полет по воздуху, пока он не приземлился на крышу автомобиля. Сам Нил приземлился на задницу, и волосы у него на затылке встали дыбом под шлемом, когда монстр повернулся и устремил на него свой безумный взгляд. — Это цвет. Красный цвет. Собираюсь запечатлеть цвет. Запечатлей цвет! Нил видел, как все это произошло, но он был недостаточно быстр, чтобы избежать этого. Коробка появилась в воздухе над ним, длинная и темная, опускаясь на него. Он с трудом поднялся на ноги, бормоча по пути проклятия, но это было все, что он успел сделать, прежде чем металлический ящик окутал его. — Нил! — но звук его имени оборвался, когда он был отделен от мира, и это было последнее, что он услышал, прежде чем его окружило море тьмы и тишины.

***

Нил тяжело дышал в свой шлем, пытаясь осмыслить то, что только что произошло, но, протянув руки только для того, чтобы нащупать вокруг себя твердую стену, это не помогало ему контролировать учащенное дыхание, как и бесконечное отражение его тела, смотрящее на него со всех без исключения стен вокруг. Зеркала. Стенки внутри коробки были сделаны не из металла, а из зеркал, и, хотя внутри было темно, Нил мог видеть достаточно, чтобы заметить свое собственное отражение, увеличенное до бесконечности и движущееся каждый раз, когда он это делал. Движение было настолько дезориентирующим, что ему пришлось закрыть глаза, чтобы остановить подступающую тошноту. Он не был уверен, что так было намного лучше. Нил никогда не страдал клаустрофобией. Не совсем. Ему не нравились тесные помещения, из которых он не мог выбраться так же сильно, как любой другой парень, но пребывание в ловушке внутри этой зеркальной коробки серьезно подвергало испытанию его терпение и здравомыслие. Если бы коробка была чуть меньше, оба его плеча касались бы стенок одновременно. Он не то чтобы паниковал, но, несомненно, был близок к этому. — Ребят? — позвал он, постукивая по своему шлему сбоку. — Тренер? Ты меня слышишь? Его встретили молчанием. — Есть там кто-нибудь? Эй! Ничего. Нил постучал по стенам. — Красный? Красный, ты со мной? Красный! Здесь. Он вздохнул и прислонился лбом к стене. Успокойся. — Да, я пытаюсь, — но его сердцебиение нисколько не замедлялось, и Лис это знал. Он мог это чувствовать. Никакие удары не привели к какому-либо прогрессу в разрушении стен вокруг него, а зеркальная коробка оказалась более стойкой, чем собственная решимость Нила. Он не думал, что вызов красного посоха был бы более полезен, отчасти потому, что собственный посох Кевина еще не пробил ни монстра, ни какую-либо из коробок, но главным образом потому, что Нилу не хотелось накалывать себя, материализуя посох в таком тесном пространстве. Затем он вытащил свой бластер, заставляя себя открыть глаза и не обращая внимания на тысячи других Красных рейнджеров, делающих то же самое вокруг него. — Ладно, ладно. Я могу это сделать, — он прицелился над собой в крышу бокса и выстрелил. Конечно, взрывная волна срикошетила вокруг него, создав сумасшедшее световое шоу. — Черт, черт, черт! Он чудом не пострадал и чувствовал, как Красный Лис хмуро смотрит на него. — Я должен был что-то попробовать! Тупой. Нил закатил глаза. Что ему теперь оставалось делать? Изменение в его отражениях заставило его сосредоточиться на них, потому что он не двигал руками таким образом, и как раз в тот момент, когда он собирался поэкспериментировать, подняв правую руку вверх, тысячи скопированных изображений Красного Рейнджера исчезли, и Нил ахнул, обнаружив, что его окружает полная темнота. Красный? Здесь. Аура Красного Лиса начала сиять вокруг него мягким сиянием, и Нил поблагодарил Лиса, обняв его рукой за талию. Но бесконечная темнота на зеркалах не длилась вечно, потому что Нил увидел вдалеке изображение мальчика, печально смотрящего на него снизу вверх. Он знал, что расстояние было уловкой изображения, потому что, когда он дотронулся до зеркала перед собой, твердая стена все еще была всего в нескольких дюймах от него. Мальчик направился к нему, и когда он подошел ближе, то поднял палец, указывая на что-то позади Нила. Он повернулся, и у него перехватило дыхание, когда он обнаружил, что на него уже смотрит другой мальчик, на этот раз немного старше и ближе к нему. — Кто ты такой? — Позвал Нил и был встревожен, заметив, что губы мальчика двигаются вдоль его губ, задавая тот же безмолвный вопрос. Кто ты? — Что происходит? — снова зашевелились губы мальчика. Нил нахмурился и оглянулся на первого ребенка, который тоже подошел слишком близко. Малыш переходил от зеркала к зеркалу, пока оба мальчика не оказались совсем рядом друг с другом. Нил снова задал вопрос, и на этот раз оба мальчика молча ответили ему. Появился еще один мальчик. На этот раз постарше, и он стоял позади первого. Потом еще один, и еще, пока Нил не оказался в окружении притихших детей, и его сердце не стало угрожать выпрыгнуть из груди. Что, черт возьми, происходит? Но ему не нужно было больше ничего выяснять, потому что следующим появившимся изображением было изображение рыжеволосого восьмилетнего мальчика с испуганными, но проницательными голубыми глазами, и тогда Нил понял. Он уставился на окружавшие его изображения. Они были каждой версией самого себя, каким он был за последние десять лет. Вот он, светловолосый и зеленоглазый. Вот он снова здесь, с грязными светлыми волосами и карими глазами. Черные волосы, зеленые глаза. Каштановые волосы, голубые глаза. Каждый человек, каждое имя, которым он когда-либо был — все они пристально смотрели на него, и Нил не знал, волноваться ему или бояться. Он полагал, что мог бы быть и тем, и другим. Затем изображения снова изменились. Его прошлые «я» исчезли, оставив только тело его восьмилетнего «я», которое затем продолжило снимать с себя рубашку. — Что ты делаешь? — как и ожидалось, губы парня шевелились так же, как и его собственные, хотя с них не слетало ни звука. Восьмилетний Нил, или Натаниэль, бесстрастно смотрел на него снизу вверх, когда на его коже начало проступать железное клеймо, его крошечное тельце даже не дрогнуло, в то время как раскаленное клеймо было выжжено невидимым утюгом на его коже. Нил был в ужасе, то есть нынешний Нил, и почувствовал, как его собственный шрам вспыхнул от сочувствия. Но шоу ужасов на этом не закончилось. После ожога железом пулевое ранение выглядело эффектно в замедленной съемке, за которым последовали удары ножами и дорожная сыпь. — Прекрати, — сказал он, но раны продолжали появляться, пока он не увидел не только свое отмеченное тело на стенах, но и воспоминания о том, как он получил эти отметины, прокручивающиеся, как фильм, в бесконечных зеркалах. — Прекрати! Но они не останавливались, и сколько бы он ни колотил по стене, изображения продолжали воспроизводиться. Успокойся. — Мы должны убираться отсюда, — пробормотал Нил, и ему показалось, что скрытая тревога в его голосе вызвала еще одно изменение в изображениях. Обычно бесстрастное выражение лица Натаниэля сменилось жестокой усмешкой, которой не должно было быть на таком юном лице, когда в его руке появился нож, и парень бросился бежать, практически не двигаясь, пока не подошел к мужчине сзади и без предисловий и колебаний не перерезал ему горло сзади. — Что ты делаешь?! — но Натаниэль не оглянулся, когда нож превратился в пистолет, пока он бежал, а затем столкнулся лицом к лицу с женщиной, которая была втрое больше его ростом и возрастом. — Прекрати! Натаниэль выстрелил. Раз, два, три раза. Женщина замертво упала на землю, и с тихим испугом он понял, что знает эту женщину. По мере того как образы продолжали воспроизводиться, Нил с тошнотворным осознанием понял, что это были воспоминания о том, что он делал, чтобы выжить, находясь в бегах. Нил не хотел этого видеть. Он не хотел видеть себя в возрасте восьми, девяти или десяти лет перерезающим горло мужчине, как учил его делать отец. Он не хотел быть таким, каким хотел его видеть отец. Убийца. Все, что он делал в бегах, он делал, чтобы выжить, и, видя, как все это повторяется, его легкие напрягались в поисках воздуха. Затем сцена изменилась, и Натаниэль стоял не за одним из людей своего отца, а за Сетом, и хотя Нил кричал себе, чтобы он остановился, нож все равно был окровавлен. — Прекрати это! Остановись! — Натаниэль не послушался, и его следующей жертвой стала Рене, когда он свернул ей шею во время спарринга. Потом появился Ники. Пуля в голову. И Кевин, удар ракеткой экси в висок. Потом Эндрю. Руки Натаниэля на его шее. Только не снова. Не Эндрю снова умирает из-за него. — Остановитесь, пожалуйста! Нет! Нил не мог дышать. Успокойся. — Я не могу! Натаниэль двинулся дальше. Нил был не из тех, кто пугается насилия, поскольку вырос в его окружении, и хотя он был готов сделать все необходимое, чтобы выжить, он никогда не хотел причинять боль кому-либо невинному. Теперь, когда он работал в Лисье Норе, он бы не сказал, что у него есть друзья, но он также не хотел быть причиной того, что кто-то из них в конечном итоге пострадал. Продолжая наблюдать за тем, как он убивает всех без исключения людей, с которыми работал, он вспомнил, почему ему вообще не следовало оставаться с ними. Успокойся! — Я н-не могу… не могу дышать! Красный? Успокойся. — Прекрати это! Нил, прекрати это! — закричал он, но Натаниэль не слушал, потому что он еще не был Нилом, и продолжал опустошать центр Лисьей Норы. Следующим был Тренер. — Черт, черт, черт, — теперь он задыхался. Он был уверен, что упадет в обморок. Но Красный Лис разозлился, и Нил почувствовал, как в его груди словно взорвался огненный шар. Он резко вдохнул, а затем согнулся пополам, насколько ему позволяла зеркальная коробка, потому что Красный пытался вырваться из его груди. Нил упал на колени, тяжело дыша, прислонившись к стенке коробки, наблюдая, как аура Красного Лиса сияет за пределами его тела и проецируется на четыре стены, которые их содержали. Затем Лис рос, и рос, и рос, и рос, забирая Нила с собой, запирая его в белых стенах его собственной высокой рамы, пока зеркальная коробка, наконец, не разлетелась вдребезги вокруг них, и внешний мир снова не обрел четкость. Свет и шум боролись за его внимание, пока Нил не почувствовал под собой твердую почву, и он открыл глаза, не зная точно, когда именно он их закрыл, и обнаружил, что стоит внутри гигантской версии Красного Лиса. Он посмотрел вниз, на улицу, где остальная команда все еще сражалась с монстром, и гнев Красного смешался с его собственным, чтобы подавить панику, которую он испытывал внутри коробки. Если зеркальные ящики были созданы для того, чтобы мучить своих пленников, то люди, запертые в них внизу, нуждались в их помощи больше, чем когда-либо, и Нил был полон решимости убить монстра голыми руками, если это потребуется. — Нил! Ты в порядке? — он уловил голос Элисон из какофонии вопросов, направленных внутрь его шлема, и ему удалось отложить ужасные картинки из коробки в сторону, чтобы сосредоточиться на насущном вопросе. — Отойдите с дороги, — сказал он ей и всем остальным, когда Красный наклонился и вытащила зеркального монстра из-за кучки коробок на улице. — Он мой. Его голос был устрашающе холоден, в отличие от того, каким отчаянным он казался его собственным ушам, когда был заперт в коробке, но он отбросил эту мысль, чтобы сосредоточиться на своей миссии. Красный схватил чудовище зубами. — Цвета! Цвета! Цвета! — завопил монстр сам испуганным тоном, но ни Красный, ни Нил не тратили времени на то, чтобы насмехаться над ним. Красный подбросил крошечного монстра в воздух. — Цвета! Цве… — Зубы Лиса сомкнулись, и монстр взорвался, пока от него не осталось ничего, кроме дождя осколков, которые исчезли еще до того, как упали на землю. Красный Лис издал удовлетворенное мурлыканье, устраиваясь поудобнее. — Святая корова! — завопил кто-то снизу. — Спасибо, — сказал Нил Красному, и Лис в ответ напомнил ему, чтобы он был спокоен. Секундой позже фигура высокого лиса начала уменьшаться, пока Красный Рейнджер снова не оказался на улице в окружении остальной части своей команды. На самом деле его не должно было удивлять, что Черный Рейнджер исчез в тот момент, когда с монстром разобрались. Все зеркальные коробки вокруг них разлетелись вдребезги, и Рейнджерам пришлось заняться помощью бедным людям, которые попали в них. Как и предполагал Нил, все они выглядели так, словно прошли через мясорубку. — Нил! — позвал Мэтт, как только они закончили. — Ты в порядке, чувак? — В порядке. — Это было чертовски круто! Ты и Красный. — Да. Зеленый Рейнджер склонил голову набок. — Нил… ты уверен, что с тобой все в порядке? Что произошло в ящике? Но Нил покачал головой и подал знак всем следовать за ним. — Давайте просто вернемся в центр. — Нил… — Сбор средств еще не закончен. И это было все, что потребовалось, чтобы привлечь всех на борт. Могучие Рейнджеры покинули место происшествия, чтобы вернуться в центр.

* * *

— Как все прошло? — спросила Дэн, когда Нил прошел мимо нее, выходя из кухни. — Отлично. — Почему ты не сказал мне, что оставил Кейтлин у двери? — спросил Аарон, когда Нил столкнулся с ним, направляясь к парадным дверям. — Забыл. — Что, черт возьми, с тобой не так? — спросил Эндрю, когда Нил вышел со двора в самый разгар распродажи выпечки. — Ничего. — Лжец. Нил пожал плечами и поискал взглядом Рене за столом. — Илиана? Рене предложила ему кекс, но он покачал головой. Эндрю взял его вместо него. — Ой! Она влюбилась в Кейтлин и потащила ее на баскетбольный матч. Они должны быть сделаны в ближайшее время. — Ты вернулся! — Нил посмотрел в сторону и увидел Обезьяну номер 13, мчащуюся к ним. — Ммм… да. Малыш посмотрел на него с озорной улыбкой на лице. — Кейтлин удочерила Илиану на остаток дня, так что у тебя больше нет братьев и сестер. — Облом, — ответил он без какой-либо особой горячности или интонации, но Джош, казалось, не возражал. Затем он повернулся к Эндрю. — Да ладно тебе, Дрю. Мы все еще можем сыграть еще в одну игру. Блондин доел свой украденный кекс и отсалютовал Нилу двумя пальцами. — Долг зовет. И на этом все закончилось. Остаток дня Нил был свободен от всякой ответственности. — Эй… ты в порядке? — спросила Рене, когда они остались одни. Нил кивнул и вернулся в центр. — Я в порядке.

* * *

Нил был в беспорядке. Сбор средств закончился несколько часов назад, и после этого Нил и остальная команда потратили еще несколько часов на то, чтобы молодежный центр был безупречно чистым на следующий день. И все же Нил чувствовал беспокойство. Он расхаживал взад-вперед по своей комнате, пытаясь прогнать из головы нежелательные образы, делая огромный глоток воздуха каждый раз, когда приближался к открытому окну. Но то, что он всегда считал самой большой спальней, в которой когда-либо спал, теперь было маленьким и удушающим. Казалось, стены смыкаются вокруг него, и никакое количество прохладного полуночного воздуха, проникающего через окно, не мешало ему чувствовать, что на него в любой момент может свалиться коробка. Ему нужно было выйти. После того, как они победили монстра, Красный вернулся к своему молчаливому и отстраненному бдению, давая Нилу знать, что он здесь, но уходя в себя настолько, что рыжий не мог рассчитывать на то, что Лис развеет его тревогу. И Нил все равно не хотел бы сейчас беспокоить Лиса. Ему нужно было иметь возможность успокоиться самостоятельно, поэтому все, что он сделал, это вернулся к настройкам по умолчанию и решил отправиться на пробежку. Он не стал тратить время на переодевание, так как все еще был в своей повседневной одежде, и просто схватил толстовку с капюшоном, выходя из комнаты. Мэтта нигде не было видно, так что либо он был в комнате Дэн, либо уже спал в своей собственной. Он прошел мимо чужих квартир по пути к лестничной клетке, но заколебался, прежде чем спуститься вниз. Просто быстрая пробежка, подумал он про себя. Я вернусь. И все же он ждал. Он неуклонно нарушал все без исключения правила, которым когда-либо учила его мать, но это не означало, что он не чувствовал постоянной потребности убежать и исчезнуть снова навсегда, особенно когда все, казалось, становилось более чем сложным. Теперь это был основной инстинкт. Нил был слишком увлечен. Он не знал, как еще это выразить. Он получал инвестиции в молодежном центре и подразделение Лисья нора. Он вкладывался в своих коллег и своего Лиса. Если он сейчас побежит, то потеряет все это. Но дело было в том, что если бы он прямо сейчас вышел за пределы центра, то побежал бы, потому что образы, отраженные зеркалами, прокручивались в его голове по кругу. Он убивал своих товарищей по команде и был таким, каким его научил быть отец. Да, если бы он вышел на улицу, то знал, что больше не вернется. Поэтому, приняв решение за долю секунды, он поднялся наверх, а не спустился, потому что ему все еще нужно было немного свежего воздуха и вообще никаких стен, и открыл дверь на крышу. Ночь была приятно прохладной и тихой. Звезды сияли над ним ярко и безмятежно. Нил наполнил легкие воздухом и медленно выдохнул, повторив этот процесс еще два раза, пока ему не захотелось выползти из собственной кожи. Затем: — Это моя крыша. Неожиданный голос вывел его из задумчивости. Он резко обернулся и увидел Эндрю, стоящего на пороге с невозмутимым выражением на лице, прежде чем обойти Нила и направиться к выступу. Оправившись от внезапного появления, Нил еще раз глубоко вздохнул и последовал за ним. — Технически, это крыша Тренера. Нил перестал следовать за ним, когда Эндрю подошел опасно близко к краю здания и просто отступил на несколько шагов, глядя вниз, на город. Вид был впечатляющим, и внезапно Нил понял, почему Эндрю просыпается ни свет ни заря, чтобы увидеть восход солнца отсюда, сверху. Щелчок зажигалки заставил его посмотреть на Эндрю, который прикуривал сигарету и уже смотрел на Нила снизу вверх, сев и свесив ноги с края. Блондин поднял сигарету, предлагая ее. Нил фыркнул. — Могучие Рейнджеры, которые курят. Разве это не должно противоречить какому-то моральному кодексу или чему-то в этом роде? Эндрю пожал плечами. — Я не Могучий Рейнджер. — Ну, так и есть. Якобы. — Прямо сейчас ты им не являешься, — настаивал Эндрю, поднимая сигарету повыше и проявляя невероятное терпение, в то время как Нил колебался. В конце концов рыжеволосый подошел ближе и взял сигарету, восприняв предложение как разрешение тоже сесть, хотя и воздержался от того, чтобы поднять ноги в воздух. Эндрю закурил еще одну сигарету для себя и молча выкурил по меньшей мере половину своей сигареты еще до того, как Нил сделал первую затяжку. Прошло довольно много времени с тех пор, как он в последний раз вдыхал едкий дым, наполнявший его ноздри больше, чем легкие, но две минуты вдыхания аромата уже успокоили его больше, чем за всю ночь, если не считать легкой ностальгии. Запах сигарет напомнил ему о матери, как ничто другое, и, к сожалению, мать напомнила ему обо всех причинах, по которым он либо остался, либо уехал из Пальметто. Во всяком случае, курение сейчас ощущалось как обоюдоострый меч, пронзающий его насквозь, и присутствие Эндрю было единственным, что склоняло чашу весов в сторону того, чтобы оставаться достаточно долго, чтобы Нил в конце концов докурил сигарету, больше не беспокоясь и не умоляя его уйти. — Что-то пошло не так в полевых условиях, — заявил Эндрю через некоторое время, и единственное, что он получил в ответ, это пожатие плечами. — Это вопрос. Блондин снова закурил, но Нил покачал головой в ответ на предложение. — Я знаю… Я просто не знаю, как ответить. — Старайся быть правдивым. Когда время без ответа затянулось, Эндрю стряхнул пепел со своей сигареты на колени Нила. — Жалость тебе не к лицу. Так вот что это было? Жалость? Жалел ли Нил себя за то, что не смог самостоятельно справиться со своей тревогой? За то, что не нашел в себе мужества уйти, но расстроился из-за того, что остался? Жалел ли Нил о своих способностях рейнджера и руководителя команды? Жалел ли Нил о своем прошлом? — Я… Я не уверен… — Я больше не хочу искать свою мать. — Что? Потому что теперь Нил знал других людей и почувствовал вкус того, на что похожа настоящая жизнь. У него была работа и распорядок дня, и впервые за действительно долгое время у него была другая цель, кроме как найти свою мать или остаться в живых. То, что он был заперт в этой зеркальной коробке, напомнило ему о жизни, которую он вел до сих пор, и он не был уверен, что хочет к ней возвращаться. Было ли это жалостью — желать чего-то лучшего для себя? — Ничего, — в конце концов ответил он на вопрос Эндрю и стряхнул пепел со своих колен. — Ты сегодня полон дерьма, — что вызвало у него горький смешок. — В отличие от любого другого дня? — В отличие от нашей сделки, — как ни в чем не бывало ответил блондин, глубоко затягиваясь сигаретой и выпуская дым прямо в лицо Нилу. Он, вероятно, думал, что раздражает, но Нил закрыл глаза и вдохнул дым, удовлетворенно вздохнув. Когда он открыл глаза, Эндрю свирепо смотрел на него. Нил снова пожал плечами, чувствуя себя легче, чем за весь день. — Я думал, что это была игра в правду, а не сделка на правду. И я даже не уверен, что сейчас твоя очередь. — Не отставай от графика. — Это у тебя странная память. Блондин не казался оскорбленным, но, возможно, слегка рассерженным, если судить по нахмуренным бровям. Он отвел взгляд от Нила, чтобы посмотреть вниз на город, и выпустил в воздух еще немного дыма. — У меня эйдетическая память, — признался он, и Нил понял. Это многое объясняло. И после этого маленького кусочка информации ему следовало ожидать следующих слов Эндрю. — А теперь скажи мне правду. Нил тщательно обдумал свой ответ. Блондин уже знал, что что-то произошло ранее, пока он был на поле боя, это было очевидно, но Нил не собирался признаваться в приступе паники посреди миссии из-за того, что какие-то зеркала показывали ему все, чего он не хотел от жизни. Ему также не хотелось признаваться в небольшом экзистенциальном кризисе, когда он больше не был уверен, кем хочет быть, потому что впервые в жизни он захотел кем-то быть. И не кто-нибудь, а Нил Джостен, уборщик днем и Могучий Рейнджер ночью. Он не хотел признаваться, что чувствовал себя виноватым в смерти Сета и некомпетентным как лидер. Он не хотел признаваться, что хотел быть лучше для команды и для своего Лиса. Все это казалось слишком большим количеством грубых истин, чтобы променять их на эйдетическую память. Нил тоже посмотрел в сторону города и почувствовал, как ответ ударил его в лицо, словно порыв холодного ветра. Эндрю все равно попросил правды, так что… — Я собираюсь попросить Черного Рейнджера присоединиться к нашей команде. Краем глаза он увидел, что Эндрю повернулся и уставился на него с типичным отсутствующим выражением на лице. Затем блондин выпустил ему в лицо еще одну струю дыма, прежде чем затушить сигарету между ними. — Удачи с этим. Следующий эпизод: Дурацкое поручение