Среди нас есть монстры

Кевин дважды создает опасную ситуацию на дороге, прежде чем понимает, что нужно было брать такси. Садиться за руль в таком состоянии не самая блестящая из его идей, к тому же, если Кевина арестуют, Ваймак его убьет. Будет скандал, его отстранят от игр, он впадает в алкогольную кому и умрет. Так мне и надо, матушка. Возьми себя в руки и доберись до этого сраного ресторана, никого не убив. За то, что ему это удается, скорее следует благодарить везение, а не потрясающие навыки вождения. Кевин паркуется как придурок, хотя обычно это не вызывает у него трудностей. Он не бывал раньше в этом ресторане — слишком пафосное место для Лисов, а других причин у него не было. Кевин враждебно смотрит на вывеску сквозь лобовое стекло, словно виновато место, а не повод. Что ж, теперь впечатление навсегда испорчено. Некоторое время он просто сидит, крепко сжимая пальцами руль и дыша сквозь сцепленные зубы. Снова порывается набрать Аарона, чтобы убедиться, что он все еще мирно готовится ко сну, но останавливает себя. Не хватало еще, чтобы он что-то заподозрил и снова связался с Эндрю. Несколько секунд малодушно размышляет о том, что они вдвоем достали бы Кевина из-под земли и спасли его, но… В конце концов, Кевин сам должен разбираться со своими проебами. Сейчас он войдет внутрь, встретится с Рико, и они поговорят, как нормальные люди. Кевин нервно смеется от этой мысли. Рико не будет вести никаких переговоров. Он просто возьмет то, что ему нужно, и Кевину придется подчиниться, чего бы он ни захотел. Блядь, если даже Кевин будет сопротивляться — не случалось еще такого, чтобы это ему помогло. Ничего нового не произойдет. Кевин нервничает, входя в ресторан, и, пока его провожают к столику, где он сразу замечает Рико, снова начинает мелко дрожать. Окей, это столик в зале, полном народа, Рико не станет убивать его у всех на глазах, хотя потрепать нервы может и любит даже в прямом эфире спортивного канала, где с Кевином хотя бы был Эндрю, щиплющий его за бок каждый раз, когда Кевин от ужаса забывал человеческую речь. Сейчас некому его щипать, и Кевин должен справляться сам. Это всего лишь ужин. Такой же безопасный, как переписка. Если не вспоминать, по какому поводу они собрались. Рико, как обычно, выглядит великолепно. Кевин видел его очень разным, и публичный образ не самый его любимый, но невозможно не признать, что при всей неизменности стиля Воронов это все еще выглядит уместно и эффектно — черный костюм, красная рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами, волосы, гладко зачесанные назад. Безупречный и пиздец какой пугающий. Кевин подходит к его столику так медленно, как будто отсрочка поможет ему набраться уверенности. Он знает, что не поможет. Рико замечает Кевина раньше, чем тому бы хотелось. Поворачивает голову в его сторону, моментально узнает и улыбается своей способной резать стекло улыбкой, ничуть не скрывая предвкушения скорого удовольствия от причиненной боли. Рико поднимается с места, чтобы обнять его. Кевин едва сдерживается, чтобы не отшатнуться назад, но остается на месте, собрав всю силу воли. Он ничего не предпринимает в ответ, не уклоняется от объятий и не обнимает тоже — просто стоит, как каменная статуя или человек, который отважился взять в руки огромного мерзкого паука и едва сдерживается от того, чтобы с визгом стряхнуть его на пол. Это сравнение вызывает невольную и нервную, но усмешку, и, кажется, Рико принимает ее за радость от встречи, потому что никак не комментирует. Если честно, Кевин боится трогать Рико, не зная наверняка, не скрывает ли одежда болезненных ран. Но тот двигается свободно, непохоже, чтобы у него что-то болело. Кевин сомневается, что Рико удалось избежать наказания, но это все значит лишь то, что оно было не физическим. — Рад тебя видеть не на корте. Столько времени прошло. — Он привычным подавляющем касанием ладони направляет Кевина к столу, и тот послушно двигается, как будто тело только и ждало, что эта рука, держащая его поводок, вернется. Внутри что-то вяло сопротивляется этому, но Кевин знает, что сейчас лучше не спорить. Нужно постоянно напоминать себе, почему он приехал. Ради кого. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает Кевин глухо, когда они садятся друг напротив друга. — Хотел повидать тебя в неформальной обстановке. — Рико тут же приступает к еде. Он ест аккуратно, но торопливо. Движения немного судорожные, словно он хочет упихать в себя побольше, но долбаный этикет заставляет оставаться в рамках приличия. — Чем же мне еще заниматься, когда моя команда вылетела из Чемпионата. Рико холодно смеется, но кого он пытается обмануть. Ему не весело, это истерика. Кевин окидывает напряженным взглядом количество блюд на столе. Ох. Кто-то здорово сорвался. Рико всегда пытается заедать стресс, хотя обычно ему не позволяют этого делать. Проблема в том, что они больше не присматривают друг за другом. Как неосмотрительно было оставлять его одного. — Рико, а твоя диета… — робко начинает Кевин, потому что… Ну что, мам? Я не могу молчать, ты же знаешь, что ему нельзя переедать! — Кевин. — Рико останавливает его раньше, чем он закончит фразу. Улыбка застывает на лице как приклеенная. — Знаешь, по чему я не скучал? Вот! Даже Рико считает, что ты должен заткнуться. Я говорила тебе. — Хочешь вина? — Нет. — Кевин исподлобья наблюдает, как тот жмет плечами и осушает свой бокал, а потом наливает снова. Кто-то должен его остановить, в конце концов. Где, блядь, Жан? Почему Кевин снова должен париться, чтобы Рико не жрал все, что не прибито к столу, а потом не выблевывал это полночи обратно? Что происходит? Не нужно было забивать тот гол. Пусть была бы ничья. Кто-нибудь накажет Кевина за то, что Рико тут устроил, за то, что Кевин не остановил его. Успокойся, это больше не твоя проблема. Позаботься лучше о том, чтобы тебя не наказал Эндрю. Я так понимаю, уже слишком поздно ему звонить. Мне насрать, что об этом подумает Эндрю! Я не собираюсь ничего говорить ему. С каких это пор тебе насрать? Кевин делает судорожный вздох, чувствуя, что в голове слишком много мыслей, чтобы вынести это трезвым. Он смотрит на ополовиненную бутылку вина и тут же отмахивается от этой идеи. — Что тебе от меня нужно? Рико заканчивает жевать, прежде чем с совершенно детской убежденностью, что все будет так, как хочет он, заявляет: — Я хочу, чтобы ты вернулся домой. — В разгар Чемпионата? Как ты себе это представляешь? — удивляется Кевин и тут же ловит себя на том, что не сказал решительное “нет”. Почему-то вместо этого он принимается оправдываться: — И потом, у меня контракт с Лисами, а дядя Тетсудзи открестился от меня на всю страну. Ичиро тоже не понравится эта идея — сегодня я не играю с Воронами, завтра снова играю. И Натаниэль… — Кевин. Замолчи. — Рико мягко улыбается, словно тот сказал забавную глупость. Такой умилительный глупый Кевин. — Речь не об экси. Ты возвращаешься домой не для того, чтобы играть. Вороны больше не для твоего уровня. Думаешь, одна победа что-то решает? И с одной стороны, это правда. Но с другой, Кевин еще не сдался, и у него есть эта одна победа. У Рико в этом сезоне их больше не будет. — Нет, — говорит Кевин сквозь зубы. Он враждебно смотрит на Рико и ни хрена не понимает. Кевин делал для него все. Играл в экси вместе с ним, рос вместе с ним, делил с Рико наказания и короткую радость побед. Любил его, в конце концов, уж как мог. Кевин собирался провести так всю свою жизнь — рядом с ним. А Рико его сломал, растоптал и уничтожил. И когда Кевин нашел в себе силы двигаться дальше, он все равно не смог просто отпустить его, упорный в своем стремлении отнять у Кевина вообще все. Зачем он будет нужен Рико, если завершит карьеру? Не будет больше конкурентом, не будет союзником — кем тогда Кевин станет? Он просто хочет, чтобы Морияма от него наконец отъебались — все они. Оставили их с Аароном в покое. То ли Рико каким-то образом все-таки может читать его мысли, то ли его взбесил отказ, и он решает применить оружие помощнее, чем его жестокие улыбки, но он небрежным движением двигает по столу ближе к Кевину свой телефон. На экране открыта фотография, и если бы не вся эта ситуация, Кевин бы залюбовался. Честное слово, они здесь хороши. Отлично бы смотрелись на постере к какому-нибудь драматичному фильму о любви. Кажется, Аарон и правда привстал на носочки, чтобы обнять Кевина за плечи, и все равно он не кажется хрупким. У Кевина от затылка разбегаются мурашки, когда он вспоминает, как приятно ощущалась эта отчаянная хватка. — Тебе себя совсем не жаль? — Рико вздыхает так, словно запечатленное на фото действительно заслуживает жалости, и тут же портит все, когда с отвращением морщится. — Это же смешно. Ты так наказываешь себя? Ты ведь можешь получить кого угодно, а это что такое? Ты вообще знаешь, что его судили за убийство? Кевин не понимает — это должно его ужаснуть? После всего, что он видел в жизни, после того, где и с кем он рос, его должен был напугать Аарон? — Представляешь, какая-то несчастная семья все-таки надумала усыновить одного из этих маленьких уродцев, но тут нарисовался второй. Твой вот этот. Рико издает холодный издевательский смешок. Он наслаждается бессильной ненавистью Кевина, который только и может, что молча это терпеть. — Они пригласили его в свой дом, были добры к нему. А он напал на их сына и убил его. Представляешь? — Это не твое дело, — цедит Кевин мрачно. Ему хочется воткнуть вилку в ладонь Рико, расслаблено лежащую на столе. Он пропускает мимо ушей его болтовню, сосредоточенный на том, как мысленно делает это, и вроде бы становится немного легче. Кевин задумывается, повлияла ли на его восприятие собственная травма, или руки всегда казались ему их уязвимым местом? Например, без ног Рико тоже не смог бы играть. Можно воткнуть вилку ему в колено, правда, для этого придется пересесть к нему поближе, чего Кевину бы не хотелось. Да, рука подойдет — сохранит символизм. В реальности это невозможно. Рико умеет терпеть боль молча, но будет кровь, будут следы. Такая шумиха поднимется. Вот дядя Тетсудзи обычно действует тоньше. Кевин всю жизнь учился у него, и все равно оказался в этой ситуации. — Правда? — хмыкает Рико, не подозревая о его мыслях, и тут же отмахивается. — Хорошо, я понимаю. Ты обижен из-за своей руки, но с ней все равно все в порядке. Этот твой последний гол был невероятно угребищным, но сработало ведь. Набегался? Теперь возвращайся на свое место. — Я на своем месте. — Кевин в ужасе от того, как неуверенно звучит его голос. Вот почему никто не воспринимает его всерьез. Настоящий он ничего из себя не представляет. Он даже возмутиться сейчас не может из-за того, что Рико просто отмахивается от его травмы, как будто она Кевину ничего не стоила. — Из экси я не уйду. И Аарон… — Аарон, конечно, ничего не значит по сравнению с твоей карьерой, — перебивает Рико с ноткой раздражения, и Кевин ненавидит то, как звучит это имя, произнесенное им. Но он ничего не может с этим сделать. Настоящий Кевин — ничто. Выживший в Гнезде, заслуживший свое место над остальными, талантливый, целеустремленный, выучивший все жестокие уроки, превзошедший вообще всех, даже того, кого называли королем. Настоящий Кевин. Какого хуя вообще? — Давай честно: ты больше не номер два. Смирись с этим. Брось бегать и возвращайся. — Рико фыркает от смеха и допивает вино, пока Кевин глупо смотрит на его ладонь на столе. Она выглядит обманчиво слабой — узкая и бледная, но Кевин знает, сколько в этих руках на самом деле силы. Забавно осознавать, что он всегда был сильнее, чем Рико. Мало кто мог рискнуть бросить ему вызов, и Кевин, конечно, не из них. Он никогда бы не осмелился, даже в те времена, когда Рико давал ему повод. Но теперь Кевин вдруг понимает, что всегда был сильнее. Он переводит удивленный взгляд на Рико. Тот улыбается ему, прекрасно зная, что Кевин подчинится. Ведь речь теперь идет не только о нем. — К тому же будет очень жаль, если из-за твоего упрямства с крошечным доктором-убийцей случится какая-нибудь неприятность, да? Свои-то переломы он сможет вылечить? Кевин начинает думать, что рестораны на него действуют как-то неправильно. То ли шторы плохо сочетаются со скатертями, то ли музыка говно, но он снова позволяет своему настроению испортиться и, раньше чем задумывается о последствиях, хватает Рико за руку. В этот раз с ним нет Аарона, который своим касанием напомнит Кевину вести себя достойно. Даже хваленая реакция Морияма не позволяет тому успеть отдернуть ладонь. Кевин приложил много усилий, чтобы его правая обрела такую же силу, как прежде левая. Поэтому он сжимает Рико крепче, пока удивление на лице не сменяется злостью. Рико тянет руку на себя, но не очень уверенно, как будто еще не понял до конца, что происходит. Что он сказал. — Ты думаешь, это ты самое страшное чудовище, которого все боятся? — улыбается Кевин, зеркаля его недавнюю ебанутую улыбку. Уголки губ дрожат, потому что он в бешенстве, но будет очень неловко закатить истерику у всех на виду. — Думаешь, напугаешь меня, и я сразу приму твои условия? Если бы Рико когда-нибудь смотрел на кого-то, кроме себя, он бы заметил, как Кевину тяжело бывает контролировать свои негативные реакции. Кевин, блядь, пытался удерживать эмоции внутри, но он не святой, ладно? Есть много вещей, которые его пугают, раздражают, злят, и чаще всего Кевин это контролирует. Но он не терпит, когда кто-то угрожает Аарону, например. Разве Кевин так много просит — просто не трогать, блядь, Аарона. — Что ты себе позволяешь? — Рико дергает локтем, но только делает себе больнее, потому что Кевин держит его и еще не собирается отпускать. Он обхватывает двумя пальцами мизинец Рико, проводит по нему вверх и вниз в незатейливой отстраненной ласке, не разрывая зрительного контакта, потому что это невероятно весело — наблюдать на его обычно надменной физиономии недоумение и опасливую настороженность. А потом резким движением дергает мизинец в сторону. Женщина за соседним столиком звонко и счастливо смеется, заглушая и так едва слышный щелчок, от которого у Кевина все равно тошнота подкатывает к горлу. Морияма вздрагивает от короткой вспышки боли, но не издает ни звука, как Кевин и предполагал. — Среди нас тоже есть монстры, Рико, — мягко говорит он. У того забавное шокированное выражение резко побелевшего лица, он едва справляется с дыханием. Кевин бы рассмеялся неприлично громко, как та женщина по соседству, но ярость душит так, что даже для речи приходится прилагать титанические усилия. — Тронешь одного — кинемся сворой. Но сегодня специально для тебя я пришел один. Очевидно, что, как только Морияма отойдет от шока, Кевину настанет пиздец, поэтому он не дает Рико эмоциональной передышки. Выпускает сломанный мизинец и обхватывает безымянный. Медленно водит по нему кончиками пальцев, но улыбка сходит с губ, даже несмотря на то что Рико, вместо того чтобы наконец вырваться или хотя бы привлечь к ним внимание, неосознанно напрягается, готовясь к боли. Как будто действительно верит, что Кевин сделает это еще раз. — Не трогай Аарона. Не подходи к нему, не говори с ним, не смотри на него и даже не думай о нем. Иначе… — Кевин тянет его руку к себе, наблюдая, как глаза Рико расширяются от мимолетного страха за второй палец. Но Кевин держит его ладонь бережно, словно они на романтическом свидании. — Я сломаю тебе хребет. Ты будешь жить, Рико, я позабочусь, чтобы ты жил — беспомощным инвалидом, неспособным даже передвигаться без чужой помощи. Бесполезный и забытый в первую очередь собственной семьей, ты будешь только наблюдать со стороны, как я иду к вершине. И никогда больше не выйдешь на корт. Рико делает судорожный вдох, растерянно глядя на Кевина, но тот совсем не чувствует себя победителем. Внутри все кипит. Гнев, разочарование, усталость — пока они приглушают панику и страх, но Кевин знает, что Рико не оставит это так просто. Он отпускает его руку, и ладонь ощутимо дрожит на весу. Рико шокировано смотрит на торчащий в сторону мизинец, а потом поднимает взгляд на Кевина, который встает с места. — Как думаешь, это стоит того? — устало спрашивает он, но ответа не ждет. Вряд ли Морияма способен сейчас на разговор. — Оставь нас в покое. Статистически невозможно выигрывать каждый раз. Кевин уходит твердым уверенным шагом, но с каждой секундой ему все больше хочется перейти на бег. Он знает, что Рико здесь один, но все равно ему кажется, что вот-вот его догонят остальные Вороны и заставят пожалеть обо всем сделанном и сказанном. Кевин не жалеет. Его отпускает медленно, постепенно. Возвращается дрожь в пальцах и коленях, дыхание сбивается, но до машины он добирается без проблем. Никто его не останавливает. Уже сидя внутри, Кевин снова находит в списке контактов номер Эндрю, но так и не решается его набрать. Вместо этого он звонит Жану. Слушая гудки, Кевин думает, что тот не ответит. Есть множество причин, по которым Жан может этого не сделать, но после пятого или шестого он слышит неуверенное: — Кевин? — Забери его домой. — Что случилось? У Кевина нет нормального ответа, и он раздраженно выдыхает через нос, прежде чем сказать: — Учитесь, блядь, обходиться без меня. Потом он катается по городу несколько минут или часов — Кевин не понимает. Холодная контролируемая ярость ушла, и он больше не может сосредоточиться на чем-то, останавливается несколько раз у ночных клубов и баров, но даже не выходит из машины. Кевин думает, что мог бы въехать в столб или стену. Мог бы вернуться в ресторан и попросить прощения — вдруг Рико примет его обратно, и Аарон будет в безопасности. Вместо этого он паркуется у знакомого многоквартирника и не помнит, как здесь оказался. Кевин стучит в дверь во второй раз, когда понимает, что сейчас около двух часов ночи. После повторного стука Аарон наконец-то открывает, заспанный и полный решимости убить уебка, который ломится к нему в такое время. Но стоит ему понять, кто перед ним, выражение его лица тут же смягчается, и это необъяснимо заставляет сердце биться чаще, вот только что-то не так. Кевин удивленно моргает, понимая, что ему не кажется. — Дэй? Ты же не хотел сегодня… — бормочет Аарон хриплым от сна голосом и отходит, пропуская его, но Кевин не двигается с места, неловко хватаясь за стену, потому что ноги начинают подводить. Он держался весь вечер, чтобы Рико добил его сейчас, достал через Аарона. Когда он успел? Это послание? Почему на Аароне футболка Воронов? Кевин хочет спросить, какого хрена с Аароном сделали, но не может заставить себя издать ни единого звука. Эта красно-черная футболка на нем выглядит чужеродной и неправильной. — Что-то случилось? — Аарон трет лицо и замечает, что Кевин застыл на пороге. Наконец-то он соображает нащупать выключатель. — Подожди… Снова оборачивается к Кевину и щурится, когда свет бьет по глазам. Он ведет себя как ни в чем не бывало, непохоже, чтобы его напугали угрозами или причинили боль, но откуда тогда… Кевин с трудом сглатывает, когда понимает. Это футболка из старого мерча Воронов, они потом поменяли дизайн. Такие продавались на матчах, когда Кевин заканчивал первый курс университета или около того. Она старая, растянутая и заметно полинявшая, сбоку немного разошелся шов, из рукава торчат нитки. Заметно, что любимая, заношенная до убитого состояния. Когда Аарон отворачивается ненадолго, чтобы убрать с дороги разбросанные кроссовки, о которые, наверное, споткнулся в темноте, Кевин видит на спине немного обшарпанные цифры: 02 и короткую надпись над ними — “Дэй”. Ему все еще трудно дышать, но теперь это совсем другое чувство. — В чем дело? — повторяет Аарон встревоженно. Его взгляд проясняется и быстро скользит по Кевину, выискивая малейшие признаки чего-то неправильного. — Что на тебе надето? — едва шевеля губами спрашивает Кевин, и Аарон замирает, как напуганный кролик. Опускает взгляд вниз, словно для него самого эта футболка большой сюрприз. — Это… Ники миллион лет назад подарил, ему по размеру не подошла. — Он с вызовом смотрит на Кевина и грубовато оправдывается: — Использую как пижаму иногда, а что? — Если так хочешь носить мою фамилию, я подарю тебе что-нибудь из мерча Лис. — Ты же знаешь, что я… — Ненавидишь оранжевый. — …ненавижу оранжевый, да. — Сними ее. — Приперся в два часа ночи и командует. — Аарон закатывает глаза только из вредности, но все равно соглашается. — Будешь чай? Кевин кивает и проходит на кухню. Аарон оставляет его хозяйничать самостоятельно и, к счастью, не видит, как у Кевина трясутся руки, когда он заваривает что-то из обширной коллекции чаев, которую сам же Аарону когда-то притащил. Его долго нет, Кевин успевает разлить чай по чашкам и заподозрить, что Аарон снова бессовестно задрых, но он наконец-то выходит — вообще без футболки. На Аароне только те же пижамные штаны, в которых он встретил Кевина. Которому хочется плакать от того, насколько Аарон сейчас красивый в уютном приглушенном свете кухонной подсветки. Наверное, этот день просто добил его нервы. Аарон подходит ближе, но не садится за стол, а останавливается рядом с Кевином. Тот благодарно прижимается к нему лбом. Давление в груди становится только сильнее, когда он чувствует пальцы Аарона в своих волосах. — Ну? Расскажешь, в чем причина твоих ночных брожений? — негромко спрашивает Аарон. Голос звучит так ласково, что это делает размазанное состояние Кевина еще более неустойчивым. — Он снова писал тебе? Кевин судорожно выдыхает, непроизвольно подтверждая догадку Аарона, но тот не успевает ничего сказать по этому поводу. — Все в порядке, — приглушенно говорит Кевин и обхватывает его за талию, прижимаясь ближе. Чувствует щекой, как Аарон дышит, и это успокаивает, заставляет наконец-то расслабиться. Кевина начинает клонить в сон. Он так невероятно заебался. — Я просто очень соскучился. — Переночуешь сегодня у меня. Хочешь лечь в гостевой? — Кевин замирает, потому что меньшее, чего он сейчас хочет, — это остаться наедине с собой. Но вообще-то он и так злоупотребляет гостеприимством Аарона, так что это справедливо, Кевин и не заслуживает большего. Но, видимо, почувствовав, как он напрягся, Аарон отодвигается, чтобы видеть лицо Кевина. Он не убирает руки с его головы, держит ладонь на затылке, сохраняя физический контакт, и поясняет: — Если тебе нужно побыть одному. Или можешь спать со мной. — С тобой. — Хорошо. Когда они засыпают, почти настает утро. Аарон так и не нашел себе другую футболку, очевидно, решив, что с Кевином все равно не замерзнет. Кевин прижимается сзади и сонно бормочет, даже не уверенный, что его еще слышат: — Мне нравится спать в обнимку, так что делай что хочешь, я тебя не отпущу. — Как пожелаешь, — лениво отзывается Аарон. — Я вообще люблю обниматься, если что. Он издает сонный смешок, но Кевин знает, что Аарон смеется не над ним или его глупыми желаниями. Это абсолютно прекрасный звук, в котором он с удовольствием растворяется. — Я это учту. А теперь спи, Дэй. Ради всего хорошего, что между нами было, — усни. И, как ни странно, Кевин действительно сразу засыпает, не успев снова начать думать о последствиях сегодняшних решений. *** Разумеется, кто-то из них отключает будильник, когда тот звонит в первый раз, и утро проходит в судорожных сборах, бодрящих лучше кофе и минета, о которых приходится забыть, если они не хотят выглядеть подозрительно, приехав вместе и с опозданием. К счастью, времени достаточно, чтобы успеть впритык к началу тренировки, но Кевину приходится пропустить пробежку, а Аарон в спешке забывает свои очки на кухонном столе. По дороге Кевин бегло мониторит новостную ленту, просто чтобы убедиться, что Рико не сделал трагедии из вчерашнего. На самом деле Кевин уверен, что этого не произойдет, хотя мелкого и подлого ответного хода стоит ожидать. Но в новостях все тихо. Возможно, пока еще слишком раннее утро для потрясений. Кевин все еще чувствует себя эмоционально выпотрошенным, но больше всего из колеи выбивает отстраненность Ваймака, который, кроме скомканного приветствия, ничего ему больше не говорит и вообще как будто боится лишний раз на Кевина взглянуть. Не то чтобы Кевин ожидал чего-то другого, но не каждый раз приятно получать подтверждение своей правоты. Кевин всегда оставляет в своих планах немного места для чуда, просто в этот раз оно, видимо, не пригодилось. Тем не менее изменение их отношений становится той самой соломинкой, которая ломает спину верблюду его здравомыслия. Кевин уходит в себя и почти полностью игнорирует тренировку, еле передвигаясь по полю и избегая мяча. Он не реагирует на ошибки сокомандников, лепит собственные и не замечает удивленных настороженных переглядываний. Ваймак не делает ему ни одного замечания, хотя мрачнеет все больше, занятый скорее своим телефоном, чем тренировкой. — Кевин! — кто-то зовет его, и он с трудом отрывает взгляд от тренера, который снова в который уже раз раздраженно и резко отвечает кому-то на звонок. — Да что с тобой? — Джостен смотрит с тревогой, но Кевин не понимает причин его волнения. Он что-то пропустил? Вроде бы тренировка идет как обычно? — Ты вообще где сегодня? Точно не на корте. — Все нормально. — Ты пропустил пять моих пасов, Кевин. Глядя прямо на меня. — Я не мог. — Все это видели. Соберись, мы еще не выиграли Чемпионат. Кевин хочет огрызнуться, потому что он не мог пропустить ни одного ебаного паса, Кевин Дэй он или кто? Но в этот момент всех пугает резкий звук свистка, привлекающий внимание команды. — Дэй, Миньярд, Джостен. Ко мне в кабинет, — зовет их Ваймак. Он выглядит странно. Одновременно расстроенным, злым и… Тренер смотрит прямо на Кевина, впервые не отводя взгляда, и тот ежится от его пристального внимания, в котором столько странной жалости и тревоги, что хочется убежать. Кевин не желает знать, что Ваймак собирается сказать им троим. Он чувствует, что это будет плохо. — Остальные продолжают тренировку. — Но… как мы без них? — растерянно спрашивает Дэн, но ее уже никто не слушает. Эндрю незаинтересованно плетется к выходу с корта, Нил, немного замявшись, следует за ним. В любом случае Кевину некуда бежать, здесь только один выход, и он идет к нему последним. Странное предчувствие того, что, если эти двери закроются за ним сейчас, Кевин больше не сможет в них войти, сводит лопатки. — Экипировку оставьте в комнате отдыха. Это может затянуться, — бросает Ваймак, прежде чем скрыться в своем кабинете. Эндрю молча следует указаниям, а Нил не может удержаться от вопроса: — Кто из нас что натворил? — Понятия не имею, — бормочет Эндрю, и оба они смотрят на Кевина. Не потому что подозревают его, а из-за полной неспособности того удержать язык за зубами, когда его отрывают от экси по неизвестной причине. Кевин чувствует неприятный холодок в желудке, потому что на самом деле он знает, что это его вина. Зачем только Ваймак позвал Миньярда и Джостена — неужели в курсе того, что они тоже связаны с Морияма? Робкая надежда на то, что это вообще не касается вчерашнего, почти не имеет права на существование, но она есть. Избавившись от экипировки, они втроем входят в кабинет Ваймака, и Кевин с неприятным ощущением встречает горящий обвиняющий взгляд Кейтлин. Она стоит у стола, нервно сжимая в руках телефон. У нее покрасневшие глаза и задерганный вид. Вопрос, все ли у нее в порядке, застревает в горле, потому что девушка смотрит только на Кевина и — ему кажется — пытается выжечь взглядом его душу. Та-ак, это становится тревожным. Она знает. Ты понимаешь, что она знает? И она расскажет Эндрю, а потом поможет ему спрятать труп. Нам пиздец! Эй, я здесь ни при чем. Это не я трахала ее парня. Он не был ее парнем, когда… Просто замолчи, хорошо? Несмотря на то что они готовы, Ваймак не торопится ничего объяснять. Он переписывается с кем-то, мрачно хмурится и вздыхает. Нил нервно дергает коленом, ему не терпится вернуться на корт. Эндрю мрачно молчит, сложив руки на груди. Его бесит ожидание, но он предпочитает торчать здесь, а не на воротах, поэтому не жалуется. Когда Кевин уже хочет спросить, кого еще они ждут, в дверь кабинета коротко стучат, и входит Аарон. Он хмуро и подозрительно оглядывает каждого, задержавшись на Эндрю дольше, чем на других. — Что? Кто-то убился? — Пока нет, — снова тяжело вздыхает Ваймак. — Теперь все в сборе. Я позвал тех, кого это касается, и Кейтлин, потому что нам понадобится ее помощь. Но, судя по тому, как разрывается мой телефон и почта, все и так вот-вот будут в курсе. — В курсе чего? — напряженно спрашивает Кевин, потому что из них всех у него больше всего поводов напрягаться. Кевину снова мерещится жалость в брошенном на него быстром взгляде. Он не знает, что хуже. Видимо, зависит от новостей. — Сегодня утром в сети появилось это. Естественно, оно моментально разлетелось повсюду. — Ваймак передает ему свой телефон. Кевин сразу, не задумываясь, разворачивает его экраном так, чтобы Аарону тоже удобно было смотреть. Кейтлин отдает свой телефон Нилу. На появление Аарона она не реагирует смущением, как раньше, и даже если бы Кейтлин уже привыкла к его вниманию, в этом есть что-то тревожащее. — Какого, блядь… Кевин очень быстро понимает, что в поведении Ваймака и Кейтлин не так. Лента твиттера с тегом их команды пестрит изображениями вчерашнего фото с парковки. Полная версия, обрезанная, приближенная, скрин со страницы новостного издания с фотографией и громким заголовком… Под каждым постом пугающая цифра количества комментариев. Кевин автоматически скроллит ленту, даже толком не вглядываясь. Его сердце бьется где-то в горле, он чувствует, что Аарон рядом с ним задержал дыхание. Взгляд цепляется за пост аккаунта крупного околоспортивного издания со ссылкой на статью. Палец вздрагивает, случайно попадая прямо по ней. Саму статью Кевин прочитать не успевает — ему становится дурно от одного заголовка: “Эндрю Миньярд и его новый любимый сокомандник. Как отреагирует Джостен?” — Хм-м, интересно, какой реакции от меня ждут, если на фото даже не Эндрю? — будто бы легкомысленно произносит Нил, видимо, тоже открывший эту статью, но свободной от телефона рукой уже придерживает Миньярда за край формы. Тот же в экран, наоборот, даже не смотрит. Вместо этого он прожигает Кевина таким злым взглядом, что, если они с Кейтлин объединят усилия, от него останется лишь кучка пепла. Впрочем, с Эндрю Кевин разберется как-нибудь потом. Он беспомощно глядит на Аарона, полностью выпавшего из реальности.       — Это что за хуйня, Дэй? — низким от плохо сдерживаемый ярости голосом спрашивает Эндрю, но Кевин его почти не слышит. Он ловит растерянный взгляд Аарона и почти беззвучно шепчет:       — Прости.