Среди нас есть монстры

Кевин выбирает отель в Лавендер Хейтс, просто чтобы побесить Аарона. Сперва он собирается забронировать два номера — если Аарон захочет его убить, Кевину будет где спрятаться, или если Кевин решит вместо похода на игру запереться в ванной и прорыдать там весь день и всю ночь, некому будет ломиться к нему и требовать пустить поссать. В итоге он берет один на двоих и даже не пытается себе это объяснить. Кевину не хочется быть одному, если его одолеют кошмары, приступ паники или желание уговорить бутылку-другую чего-то покрепче. Лучше он проведет время, ругаясь с Аароном за право первым пойти в душ. Или целуясь с Аароном. Правда, за время сборов, полета и поездки до отеля ему столько раз хочется Аарона придушить, что Кевин сомневается во вменяемости идеи ночевать вместе. Кто-нибудь из них рано или поздно опустит подушку на лицо другого, и Кевин не был бы столь уверен, что это будет не он. Невыспавшийся Аарон злее и раздражительнее, чем обычно. Он грубит в ответ на вполне невинные вопросы, ругается на немецком и пьет преступно много энергетиков, которые ничуть не помогают ему бороться с сонливостью, но вынуждают бесконечно бегать в туалет. В итоге в самолете он вырубается у Кевина на плече, и к концу полета оно окончательно немеет. Кевин малодушно надеется, что эта жертва поможет немного поднять Аарону настроение, чтобы он перестал портить его Кевину. Но потом Аарон просыпается, и все начинается сначала, они получают багаж Кевина под его недовольный бубнеж, что не обязательно было тащить с собой пять чемоданов на три дня, Аарон вот обошелся одним рюкзаком; что в Сакраменто слишком холодно, хотя погодное приложение показывает комфортные 66°F, а на Аароне теплая толстовка; что он мог бы потратить выходные в блаженном ничегонеделании вместо того, чтобы трястись в такси в компании чересчур раздраженного Кевина. — Какой-то ты дерганый сегодня, попей чаю с ромашкой, пока на людей кидаться не начал, — снисходительно бросает Аарон, прежде чем надеть наушники и отвернуться. Кевин жалеет только об одном — что он родился на этот свет. Поэтому он очень удивлен, когда Аарон не ругается на слишком мягкие ковры в отеле, на медленный лифт и тем более на общий номер. Только долго задумчиво смотрит на единственную двуспальную кровать. Если честно, Кевин указывал, что их должно быть две, но Аарону сейчас ничего не доказать. — Я хотел двухместный, — вздыхает он, аккуратно пристраивая чемодан. — Ну, он двухместный. — Если хочешь, поменяем. — Нет, мне здесь нравится. — Видимо, к вечеру Аарон становится немного добрее. Он падает на кровать, проверяя ее мягкость. — Во сколько у тебя встреча с твоим другом? — Столик в ресторане заказан на семь. — Кевин смотрит на экран телефона. — Еще где-то два часа. — Хорошо, — медленно произносит Аарон. Кевин готов спорить, что они оба думают о том, успеют ли хотя бы отдрочить друг другу, но в итоге молчаливо решают, что дрочкой дело все равно не обойдется, и отбрасывают эту идею. — Чем ты будешь заниматься? — Кевин копается в чемодане, выбирая что-нибудь достойное ужина в ресторане. Не то чтобы ему интересно, как будет проводить время Аарон, просто хочется заполнить чем-то эту странную густую тишину. Обычно они перестают сраться и затыкаются, когда собираются заняться сексом, и Кевин не может перестать думать об этом. — Поужинаю где-нибудь. Потом погуляю, — Аарон скучающе перечисляет варианты, пялясь в потолок. К концу он звучит немного раздраженно: — Или телек посмотрю. Какая разница. Тебя ждать сегодня? Кевин медленно поднимает на него взгляд, отрываясь от изучения белой футболки, на которой за время пути появилась складка. Тц! — Естественно, — холодно отвечает он, откладывая футболку в сторону. Придется взять рубашку. Что, Аарон думает, Кевин сюда развлекаться приехал? — Эндрю меня убьет, если ты влипнешь в тупую историю. — Эндрю насрать, куда я влипну, пока у меня руки и ноги на месте. Так что не драматизируй. — Кевин знает, что это не совсем правда, так что кто тут еще драматизирует, но спорит просто по привычке. Он забирает одежду и уходит переодеваться в ванную. И только когда Аарон перестает отвлекать его своим бубнежом, Кевина накрывает тревогой. Мелкая дрожь в руках едва позволяет справиться с ремнем, ванная кажется очень маленькой и душной. Он не может терпеть до встречи и пишет Джереми, спрашивая, кто еще приедет. Четырнадцать минут, которые Нокс молчит, растягиваются в бесконечность, отражение Кевина в зеркале напуганное и бледное. Сердце колотится так, что его неровный стук отдается в ушах. Кевин успевает накрутить себя почти до панической атаки, когда приходит ответ: Нокс (5:11) Только Жан 😙 Я заказал столик на четверых, но Рико не приехал. Мы уже почти выдвигаемся!!! Эта информация не улучшает его состояния, как он того ожидал. Кевин не чувствует, что ему становится спокойнее. Его немного мутит, тусклый свет все равно режет глаза. От стука в дверь Кевин нервно дергается. На мгновение ему кажется, что Рико пришел прямо сюда, в номер отеля. Он чувствует какую-то подставу от Жана, который соврет так, как ему прикажут, даже Ноксу. И здравый смысл не может переубедить, что все это просто страх и больные фантазии, что Рико неоткуда знать, в каком они остановились отеле, что ему давно поебать на Кевина, пока он не слышит приглушенный голос Аарона: — Ты ведь не смылся в окно? Кевин откашливается, зачем-то включает воду и умывается, как будто водой можно смыть загнанное выражение из глаз. — Здесь нет окна, — огрызается он, но это звучит жалко. Кевин чувствует, что Аарон не уходит, хотя снаружи не доносится никаких звуков. Наверное, хочет воспользоваться ванной. Судя по времени, которое Кевин провел внутри, ему повезло, что Аарон не решил вынести дверь. Он открывает, но Аарон не спешит войти. Смотрит на Кевина снизу вверх и, кажется, не находит его вид удовлетворительным. Они тянутся друг к другу одновременно — Кевин чтобы разгладить морщинку между его бровей, Аарон кладет ладонь на его шею, кончиками пальцев прямо на заполошный пульс. — Морияма там будет? — бьет он прямо в цель, но Кевин не знает, как объяснить ему, что это еще не все. Он не в настроении говорить об этом или предлагать как правду на обмен. — Нет. — Кевину не хочется терять контакта с лицом Аарона, и со лба он спускается вниз по щеке, невесомо поглаживая. Ощущение его кожи под пальцами делает окружающий мир реальнее, чем минуту назад. — Но будет Жан, и… Кевин вздыхает. Увидеть его в непринужденной обстановке не то же самое, что на поле. Говорить с ним, как ни в чем не бывало. Делать вид, что ничего и не было никогда. Или что это было нормально. — Он тоже причинял тебе боль? Аарон позволяет трогать свое лицо, но по нему не скажешь, что он наслаждается прикосновениями — выражение сосредоточенное, взгляд жесткий. Кевин вдруг понимает, что Аарон считает удары его пульса. Может, думает, что Кевина ебнет инсульт и придется надрываться, оказывая ему первую помощь. Гребаный врач. Если ты ругаешься, значит, приходишь в норму. Горжусь тобой, милый! Потому что я не упал в обморок? У тебя не очень высокие стандарты, мам. Кевин хочет больше тактильности. Ему нужны обычные чертовы обнимашки хотя бы на минуту, но его пальцы соскальзывают с края челюсти, Аарон не пытается задержать их и прижаться щекой. Не существует такой вселенной, где он бы захотел — Кевин знает это, и для него остается только ладонь на шее. — Нет. В основном нет. Это я причинял ему боль. И из-за меня. Я просто… — Он замолкает, думая, что нервное возбуждение наконец сменяется апатией, но Аарон разжигает его снова одной фразой: — Хочешь, я пойду с тобой? Кевин отшатывается. Какую злую хуйню он сделал в прошлой жизни, что эта макнула его с головой в говнище Морияма, вынула, встряхнула и посадила перед Миньярдами? — Мне не нужна нянька, ясно? — цедит он. Это должна была быть обычная встреча с друзьями, такая же, как всегда. Почему все превратилось в трагедию вселенского масштаба, что даже такой больноублюдочный психопат, как Эндрю, отправляет с ним своего больноублюдочного брата, который просто идет, будто ему не насрать, и предлагает держать Кевина за ручку, чтобы он не истерил, вместо того, чтобы поехать самому и перестать наконец-то разбивать Кевину сердце. — Ты не сделаешь… Ты не исправишь ничего! Никто не исправит, и Эндрю тоже. Ты мог вообще со мной не ехать! Что, он серьезно бы заставил тебя? Или, если для тебя так важно исполнять его приказы, ты мог заниматься своими делами где-то еще и не быть здесь со мной! Почему вы думаете, что я не справлюсь сам?! Господи, ты такая истеричка. Кевину очень стыдно за то, что он вообще существует. Впервые в жизни ему даже неловко, что он повышает голос на Аарона. Он правда начинает относиться к нему с пониманием и не хочет терять то, что между ними происходит, по крайней мере, на такой ноте. Но чертова обида на Аарона путает его мысли. Кевин думает, что наговорил достаточно, чтобы Аарон сейчас хлопнул дверью и исчез из его жизни. Его бесит, что Аарон даже не меняется в лице, потому Кевин заслуживает всего, что отражается в золотистых глазах. Его разочаровывает, что Аарон это терпит. — Мы не думаем… — хрипло начинает тот, замолкает и исправляется чуть более уверенно: — Я так не думаю. Я знаю, почему ты позвал Эндрю. Кевину хочется нервно засмеяться, но сил хватает только на невнятный смешок. — Да пошел ты, — бросает он и пытается пройти мимо Аарона, но тот заслоняет дверной проем. И не то чтобы Аарон был серьезной преградой, но Кевин боится, что попытки его отодвинуть превратятся в драку. Он знает, что Аарон знает — про Эндрю. Это не значит, что Кевину хочется выслушивать от него, какой он жалкий. Аарон закатывает глаза и огрызается: — Не потому, почему ты подумал. Ты хотел поддержки, так? Я предлагаю тебе поддержку, а не услуги няньки. — Он звучит так, словно его очень раздражает глупость Кевина, но в следующий момент Аарон просто гаснет. Он кажется еще меньше, когда чуть сутулится, отводит глаза и едва слышно добавляет: — Но я, конечно, не Эндрю. Это похоже на побег, когда он разворачивается и пытается уйти. Кевин оглушен его словами, но еще больше неприкрытой горечью от того, что Аарон хорошо осознает — Кевин хочет видеть здесь не его. Но ведь он с самого начала это понимает. Кевин не делает секрета из факта, что они трахаются иногда, потому что… Кевин делает вдох и забывает выдохнуть обратно. Потому что дело нихрена не в том, что близнецы выглядят одинаково, это как раз с его стороны было бы полной херней — делать из Аарона замену. Дело в том, что, ну, они просто оба свободны и у них неплохо это получается. Трахаться без обязательств, в смысле. А о дружбе речи никогда и не шло, Аарон сам не хотел ни с кем сближаться, и перемена в их отношениях ни на что не влияет. Но Кевин все равно останавливает, хватая за руку и стараясь не сжимать сильно, потому что помнит, как легко оставить на его коже синяк. — Аарон. Пойдем со мной, — виновато говорит он. Кевину так жаль, что он забывает, куда собирается идти и почему вообще так переживал. — Прости. Пойдешь? И ощущение свалившейся с плеч тяжести безгранично, когда губы Аарона едва трогает тень улыбки и он кивает. Кевин не успевает подивиться, как легко удалось его убедить и что Миньярд даже не стал говниться, чтобы отыграться на Кевине за его некрасивую истерику. Глаза Аарона испуганно округляются. — А ресторан очень пафосный? — спрашивает он с пришибленным видом. Кевин вспоминает его помятый рюкзак и обреченно кривится. — Покажи, что у тебя есть. Аарон гордо раскладывает на кровати единственные темно-серые джинсы, запасную футболку с принтом Капитана Америки и бело-оранжевый бомбер Лисов, который он недавно бессовестно спиздил у Эндрю. — Я собирался не на красную ковровую дорожку, — оправдывается Аарон, когда Кевин молчит слишком долго, панически пытаясь скомбинировать из этого наряд на выход. Аарон будет выглядеть рядом с ним в лучшем случае как младший брат, который забежал в ресторан на минуту, чтобы вернуть спизженную кредитку. — Хорошо, — сдается Кевин и смотрит на экран телефона. — У нас есть время заскочить в магазин. — Я не собираюсь покупать шмотки ради одного выхода. — Это подойдет. — Кевин швыряет в него джинсами и брезгливо сгребает бомбер, как будто сам не носит такой же. — Это — нет. Аарон выхватывает у него свою одежду и без энтузиазма бурчит: — Вперед, Лисы! Кевин хочет съязвить, что Аарона не взяли бы в чирлидерши с таким настроем, но давится словами, представив его на секунду в короткой юбке. — Я куплю тебе рубашку, — торопливо говорит он вместо этого. — Потом можешь ее выбросить. — Как хочешь. К счастью, Аарон не спорит и не ломается, поэтому в самые короткие сроки им удается собраться и выйти наконец из номера. Магазинов вокруг полно, и они даже находят какой-то приличный на взгляд Аарона бутик, несмотря на то, что он забраковывает почти все, мимо чего они проходят, и не перестает ворчать по поводу радужных пешеходных переходов и флагов. — Куда ты нас привез? — шипит он, демонстрируя подмигивающей им парочке геев средний палец. — Ты это специально сделал? — Сделал что? — притворно удивляется Кевин, пытаясь придержать для Аарона дверь, но тот смеривает его свирепым взглядом и толкает в спину, чтобы шел первым. — И зачем ты так груб с людьми? — Меня бесят тупые подкаты и знаки внимания от геев, как будто на нас написано, что мы отреагируем положительно. Я просто иду рядом с тобой, а они уже думают, будто мы трахаемся. — Но, Аарон… Мы трахаемся. — И что, по нам это заметно? И нахрена так выпрыгивать из штанов, если они видят, что рядом с тобой уже иду я? Они думают, будто ты бросишь меня и упадешь к ним в объятия или что? — Ты не допускаешь мысли, что подмигивали тебе? Аарон останавливается посреди торгового зала и сердито смотрит на Кевина. Он так искренне негодует, что Кевин не может удержаться от улыбки. — Почему мне? Со мной рядом буквально Кевин Дэй, который намылился в ресторан и выглядит как ебучая кинозвезда, или, по-твоему, они долбятся в глаза? — Вау, это что, был комплимент? — Блядь, нет. Просто с непривычки можно решить, что ты горяч, но я шесть дней в неделю наблюдаю, как ты в нелепых оранжевых шортах собачишься с командой из-за сельдерея. Тебе сложно меня чем-то очаровать. — Скажи спасибо сельдерею за то, что тебе не стыдно пройти со мной по улице, — обиженно бурчит Кевин, и они расходятся в разные стороны, чтобы спокойно выбрать для Аарона рубашку, не поубивав друг друга. Но не проходит и пяти минут, как Аарон дергает его за рукав и взволнованно шипит: — Ты видел цены?! — Я же сказал, что оплачу. — Я знаю, но ты видел?.. — Это не так уж… — Кевин не договаривает. Его тонкий кардиган стоит гораздо дороже, чем большинство вещей здесь, и он осторожно вытягивает рукав из пальцев Аарона, пока он его не растянул. — Ты зарабатываешь нормально, и если еще собираешься быть врачом в будущем, лучше заранее привыкай одеваться хорошо. Так к тебе будут серьезнее относиться. Со спины Аарон похож на подростка. Кевин представляет его в футболке с Капитаном Америкой и со стетоскопом на шее. “Мальчик, позови, пожалуйста, доктора Миньярда”. Боже. Вообще-то Аарон травматолог, зачем ему стетоскоп? Чтобы сказать тебе “не дышите” и забыть разрешить снова дышать, разумеется. — Я не могу тратить такие деньги на одежду, пока мой брат оплачивает мне половину аренды. — Эндрю заботится, чтобы ты жил в приличном районе. Он упоминал, из какой дыры вы выползли. — Да я все детство прожил в дыре, тот район, где мы с ним снимали квартиру раньше, по сравнению с ней невероятно приличен. Кевин молчит, давя в себе любые комментарии. Очень легко представить неблагополучный район, убогие дома и печального мелкого пацана в запущенном дворике. Пацана со свежей ссадиной на виске, вздрагивающего от громких звуков, доносящихся из дома. Аарон не просит его жалости, он сейчас вообще не об этом. Кевин знает, на чей образ накладывается эта картина. Только мальчик высокий и черноволосый. Он стоит не во дворе, а посреди корта для экси. “Кевин, — просяще тянет он, — я больше не могу”. — Но эти времена закончились. — Голос ровный и размеренный, как и должно быть. “Вы хотите, чтобы вас пожалели или поверили вам? Кевин, держи спину прямо! Рико, у тебя что, зубы болят? Улыбайся как положено!” Кевин смаргивает чужие образы, и понимает, что уже несколько секунд смотрит на черную рубашку. Аарон рядом рычит на девушку-консультанта, что они справляются сами. — Примерь это. — Кевин протягивает рубашку ему. Ткань приятная на ощупь. При определенном освещении глаза Аарона цветом похожи на золотистые пуговицы, которые к ней пришиты. Аарон, если и удивлен выбором, то не показывает этого, забирает рубашку и уходит в примерочную. Застревает там надолго, Кевин уже хочет пойти предложить помощь, если он не способен попасть в рукав, но взгляд цепляется за подставку с украшениями на витрине. И ему не могло попасться ничего удачнее. Подвеска в виде небольшого золотистого кадуцея, крылья на навершии которого должны красиво лечь под ключицами. Кевин издает недоверчивый смешок и решает, что не уйдет отсюда, не заставив Аарона его надеть. — Я похож в этом на пастора, — ворчит тот, наконец-то выбираясь из примерочной, и Кевин сразу понимает, что с рубашкой он не прогадал. И что Аарон, несмотря на свой обычный стиль, подобную одежду носить еще как умеет. Он выглядит отлично. Рубашка застегнута под горло, что придает ему строгий вид, но рукава закатаны почти до локтей, обнажая красивые предплечья, и Кевин думает, что если Аарон и похож на пастора, то весь его приход просто обдрочится. — У тебя сейчас такое тупое выражение лица. Все хреново? Сразу предупреждаю: я уже устал от примерок, берем эту и поехали, пока не опоздали. Если ты так пытаешься избежать ужина, лучше сразу признайся и избавь меня от пытки. Завалимся в номере с пинтой мороженого и веткой сельдерея и посмотрим какой-нибудь фильм? Кевину неожиданно так хочется его поцеловать, что не сразу вспоминает о купленной подвеске. — Смотри, что я нашел. — Он все еще доволен находкой, но вид хмурого Аарона в этой черной рубашке выбивает из него весь дух, и улыбка получается натянутой. — Надень это. Кевин протягивает ему подвеску, но Аарон не спешит брать ее. Кадуцей красиво блестит в ярком свете на ладони Кевина. — Серьезно? — Аарон приподнимает одну бровь. Не похоже, что ему не нравится, но почему-то настораживается. — Очень ассоциируется с тобой. — Надеюсь, клизме ты так не радуешься. Аарон закатывает глаза, а Кевин, уставший изображать из себя подставку для украшений, разворачивает его за плечи к зеркалу. Они стоят неприлично близко, чтобы Кевин мог не торопясь расстегнуть пару верхних пуговиц на рубашке Аарона. Он не отрывает взгляда от лица Аарона в отражении и прекрасно видит, как у него расширяются зрачки и кончик языка скользит по пересохшим губам. Аарон почти не дышит, пока Кевин застегивает на нем цепочку. Кадуцей ложится в вырезе, словно был создан именно для этого. — Носи под рубашкой, если не нравится, — произносит Кевин хриплым шепотом, и Аарон отвечает почему-то так же тихо: — Зачем тогда покупал, чтобы прятать? — Я не знаю. Говорю же, сразу о тебе подумал. — Кевин проводит ладонями по плечам Аарона, приходя к выводу, что теперь он выглядит идеально. — Мы берем эту. Не снимай, попросим, чтобы срезали бирку, и сразу поедем. Аарон снова позволяет себя уговорить без единого слова поперек. Прежде чем отвернуться от зеркала, он поправляет подвеску, слегка касаясь ее пальцами. Может, Кевину кажется, но Аарон выглядит грустным. *** Они опаздывают совсем немного. Притихший Аарон не раздражает Кевина, пока они едут в такси, и тот снова погружается в тяжелые мысли. Но Кевин не чувствует ни признаков паники, ни желания выброситься из машины на полном ходу, так что настроен довольно оптимистично. В дороге он пишет, что приедет не один, и получает в ответ кучу вопросительных знаков и сердечек, которые игнорирует. Он думает, не украл ли Ники телефон Нокса. Они находят Джереми и Жана в одной из кабинок, уже успевших заказать вино. Нокс, как всегда, что-то энергично рассказывает, Моро слушает, даже не пытаясь вставить хоть слово, и мягко улыбается ему. Когда они видят Кевина, разговор тут же прерывается — Джереми расцветает еще сильнее, а Жан, наоборот, сникает и пытается казаться меньше, чем есть на самом деле, что довольно сложно с его ростом. Они оба поднимаются со своих мест. — Кевин! Как я ужасно-ужасно рад тебя видеть! — Джереми никогда не жмет рук, он виснет на шее, душа в объятиях так, словно они лучшие друзья, которые не виделись десять лет. Это удивительным образом Кевина никогда не раздражало, так что он коротко обнимает в ответ. — Ого, ты заставил Эндрю приехать? Джереми наконец замечает Аарона, который явно старается держаться подальше, не безосновательно беспокоясь о том, что ему тоже перепадет объятий. Но то, что его путают с братом, определенно спасает от этой участи. — Нет. Это Аарон Миньярд. Один из наших врачей. — Ты так на него похож! — Такое случается с близнецами, — недовольно отвечает тот, но Джереми не замечает откровенного недружелюбия. Раньше Кевин думал, что это просто маска дурачка, но он, кажется, действительно вообще не видит вокруг себя никакого негатива. — С ума сойти! — Джереми искренне восхищен этой новостью, но Аарону может показаться, что тот просто кривляется. По крайней мере, с каждой секундой он выглядит все более враждебно. — Я и не знал, что у него есть близнец! — Он сам не знал. Аарону явно неуютно, и Кевин вмешивается, пока не случилась какая-нибудь катастрофа. — Эм, Аарон, познакомься. Джереми Нокс. Жан Моро. Он отвлекается на Аарона и совсем забывает о собственных переживаниях. Так как Аарон не проявляет дружелюбия, лишь скупо кивает, когда Кевин представляет остальных, Жан протягивает руку только Кевину, и тот автоматически пожимает ее, понимая, что делает, за секунду до. Жан видит, как меняется его лицо и тоже теряется, когда сжимает в своей ладони левую Кевина, который отчего-то подсознательно готовится к боли. Он застывает и ждет, что сейчас это произойдет, как будто одним рукопожатием ему смогут снова раздробить ладонь и сломать каждый палец. Но хватка Жана почти невесомая, а брови болезненно и виновато сходятся на переносице. Он все понял. Кевин не может сделать вдох и просто беспомощно смотрит ему в лицо, пока не чувствует, как Аарон касается его поясницы. Просто держит своим прикосновением на поверхности, и Кевин снова дышит нормально, едва заметно кивая Жану, что все в порядке. Все в порядке до того момента, как Аарон напоминает всем, что он Миньярд, а значит, та еще сволочь: — А, Жана я помню. Это он чуть не сломал Кевину вторую руку в финале Кубка. Моро каменеет и застывает на месте с тем же перепуганным видом, в каком только что был Кевин. — В нашем спорте много травм, — неловко смеется Джереми. Он был на финале, и Кевин знает, что Джереми видел все своими глазами, но поверит в любую чушь, если она оправдает Жана. Как раньше верил, чтобы оправдать Кевина. — Это была просто случайность. — Нет, не была, — ледяным тоном отрезает Аарон. — Говорю как специалист по симуляции случайных травм. Он единственный из них, кто сейчас не оглушен, единственный, кто вспоминает, что торчать у стола глупо, и занимает свободное место. Взбледнувший Жан тоже медленно опускается на стул, и ему просто везет, что не садится мимо, потому что он явно где-то не здесь, не знает, куда деть взгляд, и Кевин, тоже сев, осторожно пинает Аарона под столом. Конечно, эффекта это не имеет, Аарон пинается в ответ, оставаясь совершенно невозмутимым, когда говорит, обращаясь к Ноксу: — К тому же, я теперь веду реабилитацию его невероятно талантливых рук из жопы. И прекрасно способен отличить намеренный перелом от случайного. Его слова как выстрел в голову. Джереми удивленно моргает, а Кевин — да и Жан тоже — смотрит на Аарона с ужасом. Он пытается убедить себя, что Аарон говорил о финале, но тогда не случилось никакого перелома. — Давайте… Давайте не будем об экси. — Улыбка Джереми натянутая и беспомощная, он изо всех сил старается сменить тему, но Жан едва дышит, Кевин изрядно на взводе, а Аарон, кажется, настроен сегодня с кем-нибудь подраться. — Да, Кев? — Я еще ничего не сказал! — Ты перебрался в Южную Каролину. — Меня заинтересовал тренер. — Кевин цепляется за эти слова, просто радуясь, что Аарон молчит. Кто сказал, что будет хорошей идеей взять его с собой? — Дэвид Ваймак? Почему? У Кевина есть заготовленный ответ, которым он кормил СМИ с тех пор, как заявил о своем возвращении. Не хотелось бы врать Джереми, но он сам спрашивает. Правду знает только Жан, и он спасает Кевина от лжи в глаза, мягко замечая: — Джереми, ты буквально вынуждаешь его свести все к экси. — Черт, я не заметил, — тот смеется уже гораздо непринужденнее, когда разговор прерывает звонок его телефона. — Ох, теперь это мой тренер. Я же просил не беспокоить меня! Джереми возмущенно демонстрирует всем присутствующим экран, словно его могли обвинить в чем-то. Хотя Кевин жопой чувствует какую-то наебку. Его подозрения только укрепляются, когда Нокс выбирается из-за стола, чтобы найти место потише. — Простите, это займет ровно одну минуту! Кевин уверен, что это все было спланировано, чтобы, оставить их с Жаном вдвоем для какого-то личного разговора. В этот план не вписывается Аарон, поэтому он совершенно не удивлен, когда Жан негромко говорит на французском: — Je voulais m’excuser. Pas seulement pour la finale, mais en général. Он звучит совершенно разбито. Как и должен, в общем-то. — Pas besoin de s’excuser. — прохладно отвечает Кевин. Жан сидит слева от него, и он намеренно поворачивает голову вправо, чтобы смотреть в другую сторону, где Аарон скучающе теребит цепочку на своей шее. — Tu ne répondais pas au téléphone. Конечно, Жан говорит о событиях трехлетней давности, и Кевину меньше всего хочется обсуждать это. Он ни в чем не винит Жана, просто хочет забыть. После всего, что Моро пережил в тот день вместе с Кевином, он не заслуживал обвинений в подтверждении лжи Тетсудзи и Рико. Просто… Кевин не хочет думать об этом снова. — Je n’en pouvais plus. Où est Rico? — Kengo est proche de la mort. Rico et Ichiro ont été appelés en urgence à Tokyo. Кевин кивает. Их отец давно чувствует себя плохо и оставил все дела в Штатах на старшего сына, доживая последние годы на родине. — Heureusement qu’il n’est pas là. Il n’aime pas ton tatouage. — что-то меняется в его интонациях, он звучит увереннее и тверже. Это Жан-Ворон настолько, насколько он вообще может показать, держа свой переломанный хребет прямо. Это вынуждает Кевина собраться, чтобы выдержать удар, который не заставляет себя ждать, когда Моро слегка кивает на Аарона. — Que dirait Rico quand il saura à son sujet... — Foutez le camps de chez nous! Глаза застилает черная пелена, и Кевин слишком занят тем, что борется с ней, чтобы узнать собственный голос. Он приходит в себя уже через секунду, от того, как сводит сломанные когда-то пальцы, потому что они сильно сжимают рукоять столового ножа. Лезвие воткнуто в стол в миллиметре от мизинца застывшего на месте Жана. В глазах испуг, который он тут же прячет, опуская ресницы, склоняя голову и не шевелясь. Именно так он реагировал раньше, демонстрируя покорность, как их учили. Потому что именно так смотрел на него Кевин, когда говорил, что Жан не выйдет с корта, пока не повторит это упражнение тысячу раз. Кевин никогда больше не собирался использовать этот тон ни на Моро, ни в принципе, но он так зол — просто какого хера? Он не позволит вмешивать в их вороньи дела Аарона, он здесь вообще не при чем. Кевин никого из них не подпустит к нему ближе, чем решит сам. Аарон реагирует почти мгновенно, даже ничего не понимая — кладет ладонь на бедро Кевина, как будто призывая успокоиться, но дело в том, что… Кевин контролирует себя. Он не спокоен, но он знает, что делает. — J’ai cru que Rico l’a brisé en toi comme il t’a cassé lе bras. — едва слышно шелестит Жан, по-прежнему не поднимая глаз. Потому что еще не получил разрешения на это, и Кевин — сейчас Кевин-Ворон на все сто — собирается использовать это так, как будто от этого снова зависит его жизнь. — Sérieusement Jean. — Кевин подавляет своим тяжелым, ледяным как могила голосом, он знает, как это ощущается, много раз испытывал на себе и отточил до совершенства сам. — Il n’a rien à voir avec nos affaires. Ne t’avise pas de le mentionner. Кевин специально не говорит вслух имени Аарона, не хочет, чтобы он волновался об этом. Накрывает его ладонь своей, мимолетно удивляясь, как легко Аарон становится для него якорем в любой непонятной ситуации. Главное только держаться за него. — Я вернулся! — звонкий голос Джереми звучит немного неуместно, но отрезвляюще. Кевин и Жан смаргивают свои эмоции, прячут глубже и синхронно заученно улыбаются ему. Кевин откладывает нож, Аарон хмыкает и убирает руку. Джереми садится на место и притворно хмурится, замечая, что бокалы для вина так и остались пустыми. — Жан, представляешь, тренер все еще не оставляет надежды тебя получить. — заявляет он, собираясь это исправить. Наверное, Джереми надеется, что эти несколько минут пошли на пользу отношениям Жана и Кевина, но им нечем его обрадовать. — Трансферный период будет только после плей-оффа. — вздыхает Жан, с усилием натягивая заинтересованность на перепуганную физиономию. Как будто Тетсудзи когда-нибудь согласится на что-то подобное. — Все в порядке? — Аарон наклоняется ближе к Кевину, пока они отвлеклись. — Хочешь, уйдем? — Нет. Все нормально, — отвечает Кевин шепотом. Ненависть, которая подожгла его за одно мгновение, медленно гаснет. Он не понимает, на что именно так подорвался, ведь Жан даже не угрожал, в сущности, он сказал правду. Но Кевин в глубине души знает о себе, что он трус, так что испугаться не только за себя, но и за Аарона, которого он в это втянул — нормально. Не нормально выплескивать свою тьму на него и на Жана, когда обещал себе, что больше так не поступит, когда он свободен от необходимости выслуживаться перед Рико. В любом случае, Кевин держится гораздо лучше, чем ожидает от себя. Ради Аарона, потому что не будь его здесь, он предпочел бы саморазрушаться в одиночестве, подальше от всех. — Извини, невежливо было говорить на языке, которого ты не понимаешь. Аарон улыбается — редкое зрелище, если честно — и шепчет: — Звучало горячо. К тому же, ты не жалуешься, когда я так делаю. — Когда ты хуесосишь меня, маскируя это сексуальным голосом? Кевин позволяет себе смешок, наклоняется ближе, как будто они заговорщики, соприкасаясь плечами. И он абсолютно плавится, когда в его уши льется хриплое рычащее: — Ich mache nur Komplimente, lieblich. Weißt du wie schön dein Arsch ist? Ich würde dich hier ficken auf dem Tisch, und diese beiden würden mich dabei beobachten und beneiden. — Вот, я же говорил! — Кевин смеется, толкая его плечом, и Аарон выглядит довольным, как победитель. — Звучит так, будто ты меня проклял! — С ума сойти! — прерывает их Джереми то ли с восхищением, то ли возмущенно. Аарон удивленно моргает, как будто забыл, что они с Кевином здесь не одни. — Вы двое вместе! Он выглядит негодующим из-за того, что его не предупредили, что Кевин не представил Аарона как положено. Жан смотрит сквозь них, не желая больше нарываться. Кевин на всякий случай посылает ему предупреждающий взгляд, заставляющий снова опустить голову. — Нет! — возражают они с Аароном в один голос, и Кевин добавляет, если кто-то здесь не понял с первого раза: — Это не так. — Но вокруг вас сейчас воздух вспыхнет! — Мы не вместе, никогда не были и не планируем это в обозримом будущем, — сухо говорит он. — Аарону неприятны такие шутки, так что, пожалуйста… — Понял! Прошу прощения! — Джереми — это, конечно, не Николас Хэммик, так что он действительно затыкается на эту тему. За это Кевин его и любит. — Эм, завтра после игры, чем бы она ни закончилась, мы собираемся отмечать с командой. Вы трое тоже приглашены. — Вообще-то, я стараюсь избегать мест, где могу напиться, так что если Аарон не пойдет, меня некому будет остановить. Звучит как шутка, а не реальная проблема. Аарон принимает наполненный бокал с вином для себя, а потом деликатно отбирает такой же у Кевина и снова, вопреки своим действиям, включает маленькую заразу: — Даже если я пойду, я не планирую тебя останавливать. К утру все таблоиды будут в фотках угашенного Кевина Дэя, и я должен видеть это из первого ряда. Особенно если удастся развести тебя на стриптиз на барной стойке. — Это просто невероятно банально! К тому же, Эндрю тебя убьет, если я влипну в тупую историю. — передразнивает Кевин его недавние слова. Ему хочется верить, что Аарон шутит, но правда в том, что он в это не верит. — Эндрю заплатит мне за эксклюзивное видео, которое я, конечно же, сделаю. Я стану богат, и смогу сам покупать себе дорогие шмотки и оплачивать аренду. — Я тебя засужу. — Нет, потому что я приберегу кое-какие кадры для шантажа. — Ты злобный пакостный гном, мне стоило взять с собой Ники! — Он бы споил тебя, чтобы залезть к тебе в штаны, наивный придурок. — Он бы так не поступил. — Ники каждый год голосует за тебя в фанатском рейтинге самых сексуальных игроков экси. — Разве он голосует не за себя? — Всегда ты, Дэй. Джереми открыто хохочет, Аарон прячет улыбку в бокале с вином, и Кевин не может расслабиться полностью, но все же. Ужин идет своим чередом. *** Кевин так заебался из-за скачков настроения, что к концу вечера у него совершенно садится батарейка, хотя расходятся они не поздно. Он помнит, как обещал Джереми, что придет завтра на игру, и прощался с ним, как шел к такси и как Аарон ворчал, что для него не нужно открывать дверь, ведь его руки не сломаны, спасибо, Дэй, лезь уже внутрь. А больше ничего не помнит, потому что в следующий момент его выдергивает из сна ласковое прикосновение ко лбу. — Кев, просыпайся. И, мам, еще пять минуточек. — Дэй, мы приехали! — тычок локтем в бок заставляет его подскочить на месте от испуга и удариться головой. Это настолько нелепо выглядит, что даже Аарон смотрит на него так, словно не может в это поверить. — Если ты напускал слюней на мою новую рубашку, я тебя убью. — Ты сегодня такой милый. — сонно бурчит Кевин. Он просто отомстил Миньярду за то, что тот продрых на его плече весь полет. Они поднимаются в номер молча, Аарон не очень любит общение с незнакомцами, а Нокс может быть утомительным. Так что Кевин не трогает его, собираясь забить на планы заняться страстным безудержным сексом и просто вырубиться после душа. Вот только у Аарона, как назло, открывается второе дыхание. Кевин ничего не подозревает, он успевает разворошить свой чемодан, достать сменное белье и пижамные штаны, не обращая внимания на то, что Аарон не спешит заниматься своими делами. Он притих, и Кевин списывает это на усталость, но когда уже собирается сообщить, что идет в душ первым, Аарон вдруг спрашивает: — О чем вы с Моро говорили? Он не дает конкретики, но Кевин и так его понимает. Он понимает, даже почему именно Аарона интересует их разговор — явно не потому, что они перешли на другой язык или что там несколько раз прозвучало имя Рико. И Кевин не чувствует себя готовым что-то объяснять, потому что он не уверен сам. Несправедливо было обходиться так с Жаном снова, тем более он не сказал ничего, что Кевин бы не понимал сам. И все-таки он отреагировал быстрее, чем успел подумать. Не следует больше так делать. Кевин садится на кровать, медленно трет ладонями лицо. Он имеет право ничего не отвечать, но беспомощен против того, как Аарон словно смущается, складывает руки на груди и пинает ковер на полу носком ботинка. — Его слова тебя задели. — грубовато оправдывается Миньярд. — Это было жутко, когда ты схватил нож. Кевин вздыхает. — Извини. Не хотел тебя напугать. — Ты напугал его. А я, к счастью, был вроде как по другую сторону. Я бы сказал, что ты выглядел круто, но чую за этим слишком много пиздеца. Его взгляды, которые он то и дело бросает на Кевина, неуверенные и обеспокоенные — это не похоже на Аарона ни капли, но Кевин так много нового о нем узнал, смог так рассмотреть его с новых незнакомых сторон, что чувствует себя виноватым перед ним еще больше. Он просто хочет, чтобы Аарон не волновался об этом. О Кевине и его проблемах, о том, как он сам может быть в них втянут. Кевин сделает все, чтобы этого не допустить, чтобы его новая жизнь никак не пересеклась со старой. Поэтому он устало улыбается и врет: — Ничего такого. Жан хочет, чтобы я вернулся, и Рико отстал от него. И все. Аарон закусывает губу и серьезно кивает. Кевин не может угадать, поверил ли он или нет. — Я так понимаю, ты отказался. — Аарон подходит ближе, пока не упирается в колени Кевина, а затем начинает медленно расстегивать пуговицы на своей рубашке, превращая простое действие в совершенно неприличное представление. Кевин смотрит снизу вверх и старается не моргать, чтобы ничего не пропустить. Это чересчур красиво, и по мере того, как обнажается все больше кожи, он все меньше думает о том, как выебал его этот день. — Устал? — спрашивает Аарон, но хотя это звучит как поддразнивание, он и правда выглядит так, словно ему не все равно. — Не настолько. Кевин разводит колени, кладет ладони на его талию, подтаскивая ближе и целует в живот. Рваный несдержанный выдох сверху намекает, что Аарон тоже не против продолжить вечер. И все же сегодня они более ленивы и размеренны. Аарон путается пальцами в его волосах, пока Кевин поднимается медленно поцелуями выше, вдыхая запах его кожи и собственного парфюма, который остался после использования Аарона вместо подушки в такси. И то, что Аарон пахнет им, разжигает в Кевине какое-то нездоровое собственническое желание. Он прикусывает кожу совсем слегка, помнит, что Аарон не любит и, чтобы загладить вину, накрывает губами напряженный сосок. В ответ Аарон так несвойственно ему всхлипывает, что Кевин вздрагивает и весь покрывается мурашками. Такая реакция кружит голову, размазывает его просто в ничто. Аарон жмется ближе, подставляется под ласкающий язык и шумно часто дышит. Кевин отвлекается на несколько секунд, чтобы посмотреть на его раскрасневшееся лицо. — Дэй… — морщится тот. Его глаза закрыты, и ресницы дрожат. Кевина всегда поражало то, как быстро Аарон воспламеняется с ним. То есть, наверное, не только с ним. Наверняка не только. — Меня зовут Кевин. В первый раз ты это помнил. — В какой..? — Аарон разлепляет глаза, облизывает губы. Он выглядит озадаченным, но таким распаленным, хотя они еще даже не целовались сегодня. — Когда впервые кончил со мной. Кевин после этого потратил много минут, воспроизводя в своей голове его финальный стон. Аарон не называет его по имени, он вообще ничего не говорит. Только долго смотрит, изучая лицо Кевина, может, открывая для себя что-то новое — Кевин не знает, он вообще не понимает, на что там смотреть. — Что-то не так? — Ich… Нет, Arschloch… Я… — Аарон обрывает себя, закрывает глаза ладонью и нездорово улыбается, запрокидывая голову. Прежде чем Кевин снова спросит, что происходит, он быстро говорит: — Я надеюсь, ты взял с собой смазку? — За кого ты меня принимаешь? В чемодане, под… — Вижу. — пока Кевин договаривает, Аарон уже собственнически копается в его вещах. Штаны Кевина слишком неуютно давят на привставший член, так что ему лень говниться по этому поводу. Тем более что у Аарона дрожат руки, да и сам он какой-то невеселый. — Раздевайся. Флакон со смазкой и презервативы летят Кевину в лицо, и он понимает, что где-то проебался — снова — но Аарон ничего не объясняет. Он выключает верхний свет, оставляя только светильники, стаскивает с себя штаны и, дождавшись пока Кевин сделает то же самое, толкает его в грудь и садится на бедра. Кевину кажется, что он почти ничего не весит. На Аароне остается только рубашка, и Кевин забирается под нее ладонью, гладит по спине, заставляя расслабиться. В голову приходит мысль: — Хочешь поменяться? — Поменяться. — тупо повторяет Аарон. Он, конечно, не знает, ему неоткуда знать, что для Кевина это сейчас не совсем в порядке вещей. Но это и не большой шаг, Кевин не переступает через себя, он не боится флешбеков, не боится передумать. Он знает, что Аарон это не Рико. Так что, наверное, он хочет. Просто не совсем уверен. — Ага. Если хочешь. Аарон не сразу отвечает. Можно решить, что он забыл о вопросе. Лицо сосредоточенное, морщинка между бровей. Тянется к смазке и выдавливает не так много, как вообще-то стоило бы. Кевин немного волнуется и смотрит не в глаза, а на поблескивающий кулон на его груди. — Мне кажется, тебе не помешает немного контроля над ситуацией. И над партнером. — Аарону неоткуда знать, чтобы говорить с Кевином как с жертвой насилия, чтобы обращаться с ним как с жертвой насилия, но он всегда дает Кевину столько контроля, сколько ему нужно. Кевин никогда не обозначал с Аароном своих границ, но только потому что тот к ним толком и не приближался. Слова в ответ не идут. Хочется возразить, что Кевин бракованный, но не настолько. Хочется сказать спасибо за понимание. Больше всего хочется вообще не отвечать. Наверное, это как-то отражается на лице Кевина, потому что Аарон ничего от него не ждет и начинает дразняще медленно поглаживать его член, размазывая по стволу смазку. Он быстро крепнет в его руке, и движения становятся все настойчивее. — К тому же мне нравится, когда он внутри. Но если хочешь лежать на спине, ничего не делая, мы можем это устроить. Аарон приподнимается над ним и упирается коленями в матрас для устойчивости. Подбирает и бросает Кевину на грудь упаковку с презервативами. — Справишься? Он, пожалуй, справляется, пока Аарон пытается выскользнуть из рубашки, не испачкав ее смазкой, но Кевин, не задумываясь, останавливает его. — Не снимай. Она тебе идет. — Хорошо. Он встает на колени, и хочется не упустить ни одного момента, когда Аарон выдавливает на пальцы еще смазки и заводит руку назад. Проталкивает пальцы в себя с коротким выдохом. Кевин впервые видит, как он делает это сам, и это не должно казаться таким интимным и доверительным после того, что между ними уже происходило, но ему кажется, что раньше Аарон не пускал его так далеко, все происходило быстро, часто в спешке, иногда в страхе быть застигнутыми. Просто приятно, когда не нужно никуда бежать. Аарон нетороплив, и пытается получить свою дозу удовольствия даже от этого. Жмурится и сжимает губы, словно начал смущаться своего голоса. Кевин не мешает ему. Просто не смеет вмешиваться, как в театральное действо, представление одного актера специально для него. Во рту пересыхает, и наверное, у него совсем сносит крышу от желания, раз он думает уже о том, как красиво лежат на лице Аарона тени от растрепанной челки. Аарон не касается своего члена, просто бездумно гладит себя по животу и груди, кожа на которой порозовела от возбуждения. Насаживается на пальцы с таким удовольствием, что становится яснее ясного — он действительно любит это. Не уступает Кевину активную роль из жалости и понимания, или еще что-то — Аарон любит быть снизу, возможно и правда гораздо больше, чем женщин. Он не дает Кевину больше скучать, просто наблюдая. Придерживает его член — от долгожданного прикосновения бросает в жар — и насаживается до конца. Приходится придержать его за бедра, потому что Аарон разом теряется в ощущениях, сжимается и издает совершенно невероятно пошлый стон. Кевин дышит сквозь зубы, от души надеясь, что не кончит только оттого, что он наконец-то внутри. Ему горячо и тесно, и он не представляет, как одновременно дышать и двигаться в нем. Как гладить дрожащие бедра и не желать подмять его под себя. Сердце заходится в ебанутом ритме, и оно остановится, встанет, как сломанный механизм, если Аарон не перестанет так смотреть — словно сидит верхом не всего лишь на Кевине, а на своей самой несбыточной мечте. — Я вижу, что ты хочешь что-то сказать. — Küss mich, — шепчет Аарон, наклоняясь ниже, и сейчас это не тот человек, которого знают остальные, даже не тот, которого знает его собственная семья. Кевин не думает, что даже Эндрю видел его когда-то таким открытым. — Küss mich als ob ich dir etwas bedeuten würde. Его голос отчаянный и просящий, и Кевин подозревает, что знает, о чем Аарон может так умолять, сидя на члене, но в этом настолько сумасшедшая уязвимость, что в странном порыве он приподнимается на локтях, врезаясь в его губы утешающим, но совершенно голодным поцелуем. Аарон тут же уступает, впускает его язык, прижимается ближе. Острый край кулона царапает грудь Кевина. Он разрывает поцелуй, когда Аарон на пробу пытается подняться и опуститься обратно, повторяет снова, обретая больше устойчивости. Внутри все скручивается в узел, пальцы сминают ягодицы. Кевин скользит губами по его скуле к уху, вдыхает запах его волос и совершенно тонет в мысли, что ему нравится, как Аарон пахнет. Ласково трется кончиком носа о висок, и обычно в постели он молчит, когда от него не требуют ничего говорить, но сейчас слова вырываются непроизвольно, совершенно спонтанные, спрятанные так глубоко, что Кевин не подозревал раньше, что такая мысль вообще способна появиться в его голове: — Малыш, ты такой охуенный. Она вырывается на выдохе раньше, чем он успевает подумать, что Аарону это не понравится, и недовольно морщится, когда тот останавливается и грубо сжимает его подбородок, вынуждая стряхнуть с себя дымку неуместной нежности и неохотно сосредоточиться на его лице. — Смотри на меня. — Аарон пытается говорить грубо, но его голос жалко дрожит. — Я охуенный, да? Кевин смотрит. Он даже не моргает, стараясь уловить каждую эмоцию. Аарон зол, и Кевина тошнит от понимания, что он там себе напридумывал. Что ты думаешь не о нем. А о ком, по-вашему я… О, серьезно? Я что, не вижу, с кем я в постели? Вы меня таким человеком считаете? А какой ты человек? — Да, Аарон. — Кевин тоже злится. Он не понимает, чем заслужил эту хуйню. — Ты. Он злится, но это не уменьшает желания наконец-то кончить. Его не остановит ни зудящее желание напомнить Аарону, что вообще-то Кевин не обещал ему ничего, и будет фантазировать о ком угодно, если пожелает. Ни ставшее таким уязвимым выражение лица — прямо как в тот раз, когда он впервые предложил Аарону переспать. Кевин хочет его — именно его, потому что это Аарон сделал все, чтобы сегодня, сейчас они оказались здесь в том положении, в котором оказались, и Кевин хочет его так сильно, что не может говорить об этом вслух. Так что он лучше просто покажет это действиями. Кевин не меняет их положения, только сжимает Аарона крепче, толкаясь бедрами вверх и засаживая ему сильнее. Аарон выдыхает, едва не упав от неожиданности, теряет равновесие и упирается одной ладонью в грудь Кевина, второй уже не стискивает, но все еще держит его подбородок. Новый толчок снова почти роняет его на Кевина, член выскальзывает из него, но они быстро исправляют это. Толчки становятся менее плавными, все более резкими и короткими. Более быстрыми. Аарон сначала шумно дышит, потом вскрикивает и стонет — на каждое движение, громче, чем каждый пошлый шлепок кожи о кожу, чем стук спинки кровати о стену, все более частый, когда они находят общий ритм. И Кевин, конечно, имеет право фантазировать о ком угодно, но нахрена? Они смотрят друг другу в глаза — у Аарона они совершенно черные — и Кевин видит только его. Если трахаться так приятно, то Кевин не знает, чем он занимался всю жизнь до этого. Он кончает первый, это и правда какая-то медленная, очень постепенная волна удовольствия, сначала невероятно приятная, а в конце разбивающая на части. Кевин пытается побыть на ее пике еще немного, но, кажется, после просто вырубается на несколько секунд. Аарон кончает следом, толком к себе не притронувшись. Он загнанно дышит, опираясь ладонями по обе стороны от головы Кевина, иногда с трудом сглатывая пересохшим горлом. Кевин с трудом приподнимается и целует его в макушку. Он потрясающе заебан. В лучшем из смыслов. — Вытащи свой хер немедленно. — странным голосом говорит Аарон, не двигаясь с места. — Я думал, тебе нравится когда он внутри. — Не прямо сейчас. Кевин двигается, пытаясь уложить Аарона рядом, выскальзывает из него и озадаченно смотрит на свой член. На котором нет презерватива. — А где..? Который, видимо, порвался и остался внутри. — А ты, сука, угадай. — голос Аарона совсем низкий от злости и напряженный. — И ты не заметил? Ну, в процессе? Эм, извини, ладно? Ты регулярно видишь результаты моих тестов, по крайней мере. Аарон смотрит молча, закатывает глаза. Кевин уже почти обожает это, но не хочет нервировать его еще больше. В конце концов, ему правда неловко, хотя он вроде как не виноват. — Я в душ. — бросает Аарон, и поспешно сваливает, оставляя Кевина со смешанными чувствами и испачканного в его сперме. Ладно, Аарону ванная сейчас нужнее. Кевин откидывается на подушки. Постель переворошена, но ему плевать. Он пытается думать о том, что происходит, но в голове комфортная пустота. Если бы Эндрю поехал с ним, лучше бы не было. Не только из-за секса, который Кевину не светит. Эндрю бы въебал Джереми за то, что столкнул Кевина с Жаном, Жану за то, что он просто существует, а потом Кевину, чтобы не чувствовал себя обделенным (раньше, чем тот произнес бы слово “малыш” — стыдобища-то какая, очень странно, что Аарон его не убил, но сейчас он придет в себя, вернется и так и поступит). Если бы Эндрю поехал с ним, не было бы лучше, но и хуже, наверное, тоже. Кевин бы не вызверился на Жана. Ему было бы спокойнее, он бы чувствовал себя в безопасности. Кевин бы все равно купил подвеску с кадуцеем и притащил ее Аарону. Он усмехается этой мысли и берет в руки телефон. Рико (11:28) Отец умер Кевин смотрит на несколько пропущенных и единственное сообщение, и как же удивительно ему поебать на это. Кевин (11:56) Соболезную. Рико (11:57) Мне нужно услышать твой голос Кевин не знает, почему просто не швыряет телефон в стену. Если бы здесь был Эндрю, он бы сделал это за него. Но сейчас Кевин один, и он просто безвольный дурак. Он начинает записывать голосовое, но из ванной выходит Аарон, немного подобревший и распаренный от горячей воды, и Кевин смахивает недописанное сообщение.