Среди нас есть монстры

Обеденный перерыв Кевин решает провести в компании Аарона. Он не голоден и предпочел бы потратить время с большей пользой, но до вечерней тренировки команда разбегается, даже Нил уезжает, и Кевин думает, что почему бы и нет.       Они не оставались наедине уже какое-то время. Кевин не то чтобы так сильно скучает по неплохому сексу, и все-таки здорово, когда он случается чаще, чем одна взаимная дрочка за пару недель. Все их взаимодействие в последнее время свелось к трем неожиданно забавным перепискам, одна из которых произошла вчера. Аарон наконец-то спалил, что Кевин тренируется с утяжеленной ракеткой, и написал, что засунет ее ему в задницу. Кевин уточнил, можно ли считать, что они занимаются секстингом, и Аарон предсказуемо слился. Не хочется признавать, что он был прав и запястье из-за лишней нагрузки стало болеть сильнее, но вот задобрить и отвлечь внимание Миньярда старым добрым минетом можно попытаться. Но когда Кевин подходит к кабинету, он видит у дверей Кейтлин. Девушка его не замечает, взволнованно поправляет юбку, волосы, затем коротко стучит и торопливо скрывается за ней. Кевин вздыхает и прислоняется к стене, засекая время. Кейтлин — пиар-менеджер Лисов. Изумительная девушка, она нравится абсолютно всем — кроме Эндрю, разумеется, но ему никто не нравится, кроме Нила, даже родной брат. Она хорошенькая, всегда предельно вежлива, мила и со всеми добра. Этим Кейтлин напоминает Рене, но Кевину кажется, что за ее поступками и словами нет никакой фальши. Она искренне расстраивается, что Эндрю ее игнорирует, сочувствует Нилу из-за шрамов и Кевину из-за травмы, не вызывая у них унизительного чувства ущербности. Всегда умеет подобрать слова поддержки для команды. Кейтлин классная. Она из тех людей, которым не нужно никуда прорываться силой — ей везде рады. Забавно, что Кейтлин с первого дня знакомства по-глупому смешно влюблена в Аарона. Конечно, смеяться над ней Кевин бы не стал. В конце концов, он в том же положении, что и она. Все произошло, когда Кевин и Кейтлин болтали о чем-то — сейчас он и не вспомнит, о чем шла речь, — тогда стало заметно, что девушка его не слушает, а смотрит мимо с таким видом, словно узрела ангела, спустившегося в комнату отдыха Лисьей Норы прямо с неба. Кевин обернулся и увидел близнецов и Джостена, о чем-то увлеченно спорящих. Точнее, Эндрю принимал в этом минимальное участие и просто торчал рядом, ежеминутно закатывая глаза и недовольно поджимая губы, пока его брат и бойфренд изливали друг на друга пассивную агрессию. Аарон привычно вел себя как мудак, а Нил притворялся, что разговор для него очень важен. Кевин миллион раз уже это слышал. — Нет, Джостен, мы не отмечаем День Благодарения, — как раз зло бросил Аарон, когда Кевин соизволил прислушаться, потому что Кейтлин была больше заинтересована видом его недовольной физиономии, чем болтовней с Кевином. — Но я буду очень благодарен тебе, если ты перестанешь втягивать меня в ваши тупые семейные дела. — Как бы это ни было прискорбно, ты почему-то являешься частью семьи одного очень дорогого мне человека, поэтому я вынужден делать вид, будто не мечтаю тебя задушить, — парировал Нил. — И идея отметить вместе принадлежит Ники, но вы двое так запугали собственного кузена, что он посылает меня вести переговоры. — То есть это Ники настолько наивный, что думает, будто ты сможешь нас уговорить? — Аарон посмотрел на Эндрю, ища поддержки, но тот только недовольно буркнул: — Это просто тупой ужин. Аарон возмущенно взмахнул руками. — Поверить не могу. Знаете, идите на хер все втроем. Развлекайтесь. У меня не праздничное настроение. — Сказав это, он развернулся и ушел. Нил и Эндрю уставились ему вслед с одинаково раздосадованным видом. — Я говорил вам, — вздохнул Эндрю. Он явно чувствовал себя неловко из-за этого разговора. — Я хотя бы попытался. Да какого черта? Нельзя тащить свою боль, как знамя, всю жизнь. Ты же это понимаешь, почему он — нет? Мозг твоего брата настолько маленький, что достаточно заполнить его хорошими новыми воспоминаниями, и на плохие там места уже не останется. Кевин фыркнул и собрался было вернуться к прерванной беседе, но Кейтлин так и застыла, приоткрыв рот. На всякий случай Кевин снова обернулся, но ничего примечательного не увидел. — Кейтлин? — позвал он. Она часто заморгала и спросила шепотом: — Как его зовут? И так как Эндрю и Нила она уже давно знала, оставался только один вариант. — О, ты же не серьезно? — с разочарованием простонал Кевин. В том, как младший Миньярд перекидывается какашками с Джостеном, не было ничего восхитительного. Кейтлин не ответила, но с того дня никак не желала сдаваться, применяя все свое обаяние. Кевин искренне не понимает, чем Аарон так ее зацепил. Они до сих пор не очень близки, общаются лишь иногда, но в основном Аарон ее избегает. Возможно, Кейтлин кажется ему навязчивой, но если бы Кевина спросили, он бы ответил, что понятия не имеет, почему девушку не удостоили и шансом. Кейтлин идеальная пара, даже Эндрю было бы не к чему придраться. Она красива, хорошо образована и независима. Она могла бы стать хорошей верной женой, прекрасной матерью. Аарон, как минимум, бисексуален, и чем ему не угодила Кейтлин, не мог ответить никто из команды, уже полгода наблюдающей за безуспешными попытками вызвать ответный интерес. Возможно, она просто не согласна на страпон. Можно мы не будем озвучивать это предположение? Их отношения не дело Кевина, и ему, если честно, плевать. Время идет, Кевину надоедает стоять, подпирая стену. Он даже предположить не может, чем они там занимаются, и думает зайти в другой раз, но что-то его останавливает. Может, Кейтлин удалось наконец-то сломить робкое сопротивление, и Кевин вроде бы должен быть рад за нее, но воссоединение этой чудесной пары, вероятно, поставит крест на его отличном сексе. Кевин не нервничает, но ловит себя на том, что посматривает на часы чаще, чем раз в минуту. Какого хрена вообще? Кевин (12:18) Помощь нужна? Ответ приходит через несколько секунд. А. Миньярд (12:18) блядь да Кейтлин редкий человек, которому Аарон не может просто нагрубить и выставить вон. Поэтому Кевин уверенно толкает дверь кабинета и заходит внутрь, чтобы провернуть спасательную операцию. Ничего ужасного за дверью предсказуемо не обнаруживается. Аарон сидит за столом, нервно сжимая в руке телефон, а Кейтлин стоит рядом. Он бледноват, она — наоборот, почти пунцового цвета. Кевин не придумывает ничего заранее, хотя обычно он откровенно плох в импровизации. Но когда Аарон поднимает на него полный надежды взгляд, идея приходит сама собой. — Аарон! Едем? — говорит Кевин слегка запыхавшийся голосом, как будто ну очень торопился сюда. Откидывает назад якобы выбившуюся на бегу прядь волос. Кейтлин непонимающе моргает. — Ты должен был зайти еще полчаса назад, — выдыхает Аарон с видимым облегчением. — Переодевался. — Куда вы едете? — робко спрашивает Кейтлин, и Кевин, недолго думая, ляпает первое, что в голову приходит: — В больницу. — Из Атланты приехал шикарный рентгенолог, — бодро поясняет Аарон, кидая на Кевина предупреждающий взгляд. Не стоит говорить ничего, что может вызвать дополнительные вопросы. На всякий случай они, не сговариваясь, стараются предупредить любой из них. — Доктор Смит. — Мы познакомились однажды на конференции. — Посмотрит мою руку. — Может быть, выпрямит ее или пересадит на нужное место из жопы, — заявляет Аарон, накидывая свою джинсовую куртку, как будто действительно куда-то собирается. Кевин поверить не может в то, что даже сейчас Миньярд не может прикрутить свою говнистость, и мелко мстит: — Но если вы тут заняты, я съезжу один. Аарон в ответ слишком активно подталкивает его к выходу, больно тыкая в бок. — Нет-нет, сто лет не видел доктора Смита. К тому же ты там ничего не знаешь, еще заблудишься. Пока, Кейтлин. — Пока… — только и успевает пробормотать она после того, как ей не дали вставить ни слова, а дверь уже захлопывается за ними. Несколько секунд Аарон и Кевин просто смотрят друг на друга, пока одновременно не отмирают. — Идиот. — Мудак. — И что теперь? — Поехали пообедаем. *** — Ты серьезно собрался это есть? — спрашивает Кевин. В его голосе ужас пополам с отвращением. Он чувствует, как уровень холестерина в его крови повышается только от того, что Аарон озвучил рядом с ним свой заказ. Сам Кевин заказал салат и свежевыжатый сок, потому что меню здесь оставляет желать лучшего. Не стоило доверять Аарону в выборе заведения. Но тут нет оранжевого цвета в интерьере, и это кажется разумным. — Я же не спортсмен. — Аарон равнодушно жмет плечами. Кевин хочет задать вопрос, какое отношение это имеет к инстинкту самосохранения, но решает, что он у Аарона отсутствует, раз в заказ входит стакан ванильной кока-колы и жареный на масле бифштекс на гренке. — Ты умрешь ужасной смертью в старости. — Ты умрешь ужасной смертью молодым, потому что каждый в команде уже на грани, — парирует Аарон, и да. Кевин чертовски много раз ругался с сокомандниками на эту тему. Когда он видит, сколько сладкого ест Эндрю, ему хочется выколоть себе глаза. Предательства еще и от Аарона Кевин не ожидал. Они ждут свой обед, и молчание не кажется очень уж уютным. Аарон залипает в телефоне несколько минут, но потом откладывает его и смотрит на Кевина, словно ожидает первого шага от него. Кевин думает, что они впервые обедают вместе, только вдвоем, и он в душе не ебет, о чем разговаривать с Аароном. О чем разговаривать с ним, не задавая вопросов, которые будут иметь свою стоимость. Правила вообще запрещают ему спрашивать, он может только предлагать. — Спонтанная правда, — говорит Кевин, наконец решая, что он может позволить себе задорого продать. Аарон тут же весь подбирается. Сегодня на нем снова очки, и он выглядит в них как учитель, готовый принимать экзамен. — Я иногда разговариваю со своей умершей матерью. Иногда? Ты не затыкаешься, Кевин. — То есть я знаю, что она меня уже не слышит… — Кевин сбивается с мысли, когда Аарон кивает в ответ. Спокойное принятие заставляет его растеряться. Аарон слишком сволочь, чтобы хорошо реагировать на такое откровение. — Просто в детстве, когда она уже умерла, я хотел, чтобы был хоть один взрослый, который бы меня защитил. И я придумал себе, что могу посоветоваться с ней, пожаловаться или рассказать, как прошел мой день. С другими лучше было не секретничать, так что это помогало мне не свихнуться, когда было сложно, помогало ощутить твердую землю под ногами. Но… Раз я до сих пор это делаю, наверное, я все-таки спятил. Никому об этом не рассказывал раньше, так что, будь добр — не смейся. Кевин смеется сам, смущенно и неуверенно, потому что вслух это прозвучало как жалоба, а не спокойно и добровольно выданная на обмен правда о нем. Что Аарон из нее почерпнет — что Кевин псих, который разговаривает сам с собой? Что Кевин сам вложил в этот случайный факт? Что он был одиноким ребенком в чужой семье? Что он плохо справлялся с нагрузками? Кевин предложил Аарону одно из своих маленьких сокровищ, надежно спрятанных ото всех, потому что у него была корыстная цель — получить что-то взамен. Но брешь в его обороне пробила не насмешка, а сам факт того, что он произнес это вслух. Аарон закусывает губу, но не так, как будто пытается сдержать смех. Теперь Кевину страшно, что он отнесется к его словам серьезно. — Хорошо. — тихо говорит Аарон. — Я был не прав. — В чем? В том, что ты не наскребешь достаточно интересную правду, чтобы услышать, что Эндрю имел в виду тогда в раздевалке. Мам, не сейчас. Аарон отводит глаза. — Моя мать била меня. И это объясняет так много, что Кевин даже не ждет какого-то продолжения. Он молчит, вспоминает синяки от своих пальцев на его предплечьях. Вспоминает, как дрожал от ярости голос Эндрю. Как он бросился на Сэта, который схватил Аарона за руку. Ему дурно и хочется забыть только что сказанное. Это был равноценный обмен, и сегодня они в расчете. И Кевин не понимает, почему Аарон хочет дать ему больше. — Я тоже нуждался в защитнике и, вау, однажды появился Эндрю. — Аарон невесело усмехается. — Больше она меня не трогала. К столику подходит официант, расставляет тарелки, и Аарон замолкает, давая Кевину передышку и время уложить все в голове. Вместо этого он думает, что невозможно ударить человека, в чьих волосах так красиво играет солнечный свет. Можно на секунду представить, что, когда Аарон в одиночку терпел побои единственного родного человека, он еще не ненавидел все живое вокруг себя. Нерасторопный официант наконец оставляет их одних, и если Аарон ожидает, что разговор окончен, что Кевин уже ничего не спросит, то приходится его разочаровать. — Что он сделал? Аарон медленно поднимает взгляд и моргает так тяжело, что Кевину кажется, будто это должно происходить с каким-то громким пугающим звуком, и тишина означает, что он оглох. Ему сильно не по себе от этого. С таким лицом запросто можно сказать что-то вроде: “Он убил ее”. У Аарона пустые печальные глаза, и кто-то другой мог бы его осудить, но Кевин тоже иногда скучает по временам, слишком затертым плохими словами и поступками. Но он-то знает, что они были, эти светлые моменты. — Выжил в той автокатастрофе, в которой не выжила она. — Аарон хорошо держит лицо. Выдает его лишь то, что он не прикасается к еде и держит руки под столом. — С тех пор Ники наша мама, а Эндрю немного нервно реагирует на мои синяки. Особенно если я прячу их от него. У Кевина хорошая фантазия. Он живо и в красках представляет, как Эндрю возвращается и вместо настоящей заботливой семьи получает это. Мать-абьюзершу и забитого брата, пытающегося скрывать побои. Как угрожает матери в своей обычной неповторимой манере, что убьет ее, если она хоть раз еще тронет Аарона. Как она напугана и старается играть с ними в маленькую, но дружную семью, и все равно лажает в мелочах. Как однажды Эндрю притворяется своим братом и садится с ней в машину, и она, наивно поверив, что это Аарон, делает что-то недопустимое. Глупое. Дает ему подзатыльник или пощечину. А Эндрю, не заботясь о своей жизни, выворачивает руль в сторону, или бьет мать об него лицом, и машина съезжает с дороги. Потому что он предупреждал, а она не послушала. Кевин закашливается и торопливо отпивает сок. Ебучее воображение. Гораздо жизнеспособнее та версия, где после матери Эндрю пообещал, что никто больше не поднимет руку на Аарона, и намерен выполнить свое обещание, даже если придется следить, с кем Аарон спит. И какое облегчение, что тот косвенно подтверждает это, добавляя, пока наблюдает за тем, как Кевин борется с кашлем: — В медицинском колледже я начал встречаться с девушкой, которая во время ссор предпочитала лезть ногтями в лицо. Однажды она сильно поцарапала меня. Представляешь, как он отреагировал на это? Запретил мне встречаться с кем-либо вообще. — Все-таки Эндрю немного перегибает, — говорит Кевин, чтобы хоть что-то сказать. Он не очень хочет обсуждать тот случай с ремнем, хотя он был бы очень признателен, если бы Аарон рассказал эту историю до того, как Кевин рискнул целостностью своей шкуры и трахнул его связанного. Тон разговора вдруг ощутимо меняется. — Нет, он прав. — Голос Аарона резкий, неприятно бьет по нервам. Кевин явно сказал что-то не то, но не может сообразить, в чем прокололся. Он ведь не поддержал Эндрю. Думал, Аарону это должно быть как минимум приятно. — А ты задолжал мне еще одну маленькую правду. Кевин искренне удивляется — не столько от заявления, сколько от того, что оно прозвучало игриво. — Схуяли? Аарон очевидно пытается сменить тему, но делает это настолько не в своей манере, что Кевин меньше удивился бы, если б тот залез под стол, чтобы ему отсосать. Хотя еще недавно и это было бы для него шоком. — Я рассказал больше, чем ты. — Я тебя не просил. — Давай, Дэй. Крошечный факт. — Нет. — Ну? Что угодно? С кем ты встречался в старших классах? Погоди-погоди, я знаю. — Лицо Аарона делается хитрым. Кевин сперва хочет напомнить ему, что он нарушает собственные правила, задавая вопросы, но по смешинкам в глазах понимает, что его просто дразнят. — С клюшкой для экси! Кевин обреченно вздыхает. — Мне нельзя было заводить отношения. Такой факт подойдет? — Они отвлекали тебя от игры? Как ты тогда находил партнеров? Которые не сольют в СМИ, что им перепало от Кевина Дэя? Кевин думает, что Аарон действительно дал ему больше, чем он заслуживает. Какую бы правду ни принес Кевин, он получил бы именно историю о матери взамен. Был это хитрый умысел или отчаянное одинокое желание поделиться с кем-то застарелой болью — неважно. Сидя среди бела дня в популярном кафе у всех на виду, Кевин дал Аарону что-то, что можно использовать против него, и Аарон поступил так же в ответ. Если это не доверие, то Кевин нихрена в этом не разбирается. Он доверил Эндрю и Натаниэлю свою защиту, но ему не пришло в голову делиться с ними фактами о своих внутренних монологах или причинах проблем с командой. А сейчас он сидит здесь и слушает, как этому непрошибаемому злобному гаденышу делали больно, когда он был таким уязвимым. И считать его злобным гаденышем уже не так легко, как раньше. Может быть, это вынуждает Кевина открыться еще немного. Собственное прошлое все еще заставляет его сердце сжиматься в комок. Однажды он справится с этим, но просто, может, не прямо сейчас. — Рико иногда выбирал кого-нибудь, если у него было настроение поделиться, — отвечает Кевин ровным голосом, наблюдая, как в глазах Аарона медленно, как затухающая лампочка, гаснет веселье. Кевин наконец-то вспоминает про свой салат. Аппетита нет, но он накалывает на вилку половинку черри и отправляет ее в рот. — Потому что только Рико решал, кто может прикасаться к его вещам. Ешь свою вредную еду, Аарон. Я хочу успеть еще потренироваться сегодня. *** Кевин волнуется, как будто собирается пригласить на свидание первую красавицу класса. На самом деле, это ничего не значит. У него нет в мыслях ничего такого. То есть, конечно же, есть, но это просто мысли. Он не планирует превращать их в действия. Кевину просто пришла в голову сумасшедшая идея. Он знает, что ничего не получится, но глупое сердце все равно бьется как припадочное. Надо было порепетировать. Ты как ребенок. Просто скажи это. — Эй, есть минута? Кажется, он прозвучал испуганно. — Ага. — Эндрю стоит, прислонившись к капоту Мазератти, и медленно красиво курит. Кевин бы смотрел на это вечно, но у него нет столько времени. Нил застрял с Ваймаком, и это, наверное, единственная возможность поговорить с Эндрю без него. Не то чтобы Кевин хотел скрыть сам факт разговора, но то, как все выглядит, заставляет его чувствовать себя виноватым перед Джостеном. — Я хотел спросить… — Кевин запинается, хмурится и злится сам на себя — и решает, что чем скорее это закончится, тем скорее он сможет сбежать и напиться до потери сознания. Поэтому выпаливает почти без пауз: — Троянцы играют в эту субботу в Сакраменто, Джереми прислал мне билеты. Вообще-то раньше мы часто ездили на игры друг друга, но в последнюю пару лет я много пропускал, так что отказаться и в этот раз было неудобно. Поедешь со мной? Повисает такое долгое тяжелое молчание, а лицо Эндрю становится настолько сложным, что Кевину хочется провалиться сквозь землю. До этого, чтобы сблизиться с Эндрю, он предпринял даже меньше, чем нихуя, поэтому стоило ожидать, что вслух предложение прозвучит странно. — Да что ты? — наконец озадаченно выдает тот и, вспоминая про свою почти дотлевшую сигарету, делает мучительно долгую затяжку. Кевин вдруг понимает, что начинать нужно было с главного, ведь чтобы осмелиться предложить совместную поездку в Сакраменто только вдвоем ему бы не хватило яиц. Но реакция Эндрю уже убила в нем последние ростки надежды, и слова путаются на языке, не доходя даже до мозга, который мог бы их распутать. — Эм… Дело в том, что… Скорее всего, Жан тоже будет там. Теперь эта информация звучит как отмазка, но дело в том, что она правдива. Если Джереми озаботился билетами на игру для Кевина, значит, он не оставляет надежды снова собраться вместе. Кевин не назвал бы Нокса своим другом, скорее близким приятелем, с которым у него сложились общие традиции и локальные шутки. Они познакомились еще в школьные годы на одной из игр и как-то сразу сошлись — Кевин, Джереми и Жан. Рико в их компанию не вписался, но, к огромному удивлению Воронов, почти никогда не был против их общения. Может быть, давал Кевину и Жану возможность просто подышать свежим воздухом. Или, зная Рико, имел какие-то свои планы на Нокса. Сейчас, спустя время, Кевин был бы рад увидеть Джереми, а вот встречаться с Жаном ему не слишком хотелось, как и с любым напоминанием о прошлом. И Кевин был бы охренеть как рад, если бы кто-то был рядом в этот момент. Кто-то вроде Эндрю, например. — Жан Моро, — уточняет тот, как будто даже не спрашивая. Это очевидно. Кевин чувствует себя очевидным дураком, раз согласился на эту поездку. Он просто хочет, чтобы Эндрю был там с ним. И вообще. — Да. И если… если он занял мое место… Может, и Рико поедет. — А он почти наверняка захочет, чтобы достать таким образом Кевина. Эндрю смотрит на него как на идиота. Кевин в его глазах всегда глупый беспомощный калека. Он даже не хочет слышать ответ. — Я не могу. — Да, извини, — быстро говорит Кевин и отходит на шаг, готовый сбежать и сдохнуть где-нибудь в углу для самоубийств. — У меня съемки для рекламы в субботу, — поясняет Эндрю с тяжелым вздохом. То ли потому что знает, что Кевин сейчас умрет от разрыва сердца, то ли потому что искренне ненавидит всю эту рекламную движуху. — Я физически не могу быть там. Ничего, пропустишь и в этот раз. Готов спорить, Нокс не умеет обижаться. — Я поеду один, — резко отвечает Кевин. Назло Эндрю напорюсь на Рико, и когда он меня убьет, все еще пожалеют. Ага, рыдать будут над твоим остывшим трупом. Над каким еще трупом, моего тела никогда не найдут, мам. Это Морияма. Ну, мое же нашли. Спасибо огромное, давай об этом в другой раз. — Нет, не поедешь. — Эндрю тушит окурок о подошву своего ботинка и бросает под ноги. Тон его голоса не позволяет перечить, но Кевин все равно пытается. — За тобой некому присмотреть. — Я сам о себе позабочусь. — Ты? — Эндрю смеется. Не то чтобы издевательски, а как будто Кевин отмочил отличную шутку. Он хочет думать, что это обидно, но ему никак. Кевин доверяет Эндрю оценку своей способности выйти из этой поездки без последствий. Он просто хотел, чтобы Миньярд был там с ним. Не из-за Рико или Жана. Но, конечно же, согласись Эндрю поехать, он бы взял с собой Джостена. Кевин болтался бы с ними третьим лишним и жалел, что вообще все это затеял. С самого начала идея была жалкой, как и все существование Кевина. — Ложная тревога, — говорит Эндрю без энтузиазма, глядя куда-то мимо него. — Я нашел тебе компанию. Кевин нехотя оборачивается. Нет ни единого человека, которого он будет рад видеть за своей спиной. Особенно помня, что рядом с Мазератти припаркован фиолетовый Форд. — Мне не нравится, как вы двое на меня смотрите, — кисло сообщает Аарон, настороженно замирая у водительской двери. Кевин не избегает его в последнее время. Само собой так получается, что они почти не пересекаются. Даже если Кевин прилагает к этому некоторые усилия. С Аароном здорово трахаться, называя про себя ядовитой гадиной и не чувствуя эмоциональной вовлеченности, но когда они начинают хранить секреты друг друга, держать в руках личное и хрупкое, это… Совсем другое. Кевин не жалеет Аарона, хотя его история тоже пиздец, он вдруг перестает считать его невыносимым уебком. Кевин не оправдывает его слова и поступки катастрофическими отношениями с матерью и братом. Он просто не может. У него больше нет моральных сил использовать Аарона так, как Кевин это делал все это время. И, судя по тому, что Аарон не пытается поймать его сам, он не против этого внезапного игнора. Эндрю, к счастью, до сих пор не в курсе их сложных отношений, поэтому довольно — насколько он вообще может выглядеть довольным — сообщает: — Ты летишь с Кевином в Сакраменто на субботний матч Троянцев с… командой похуй кого. Аарон хмурится. — Нет, не лечу, — говорит он неуверенно, словно пытается вспомнить, когда он такое пообещал, и Кевин приходит ему на выручку: — Он не летит. — Еще как летит, — бросает Эндрю ему и снова равнодушно смотрит на брата. — Присмотришь там, чтобы идиот не влип в историю. — Я пропустил, в какой момент попросил тебя принимать за меня вообще все решения. — Ты мне должен, забыл? — О нет. Ты не можешь использовать это таким образом. — Ты сказал “что угодно, только отъебись”. Я отъебался. Где моя награда? — У Аарона могут быть свои дела, — перебивает Кевин. Он немного в панике, потому что не собирался включать Аарона в свои планы. Он надеялся улететь от него на другой конец страны вообще-то. — Аарон их отменит. — Эндрю звучит так, словно все уже решил. Кевин не понимает, почему он решил бросить брата под поезд. Рико ведь и правда может приехать. От Аарона сложно ожидать, что он захочет влезть в их с Кевином разборки, но Рико имеет претензии и к Эндрю тоже, и лучше будет, если он останется в неведении относительно существования Аарона в принципе. Самое ебучее в этой ситуации, что им вроде как придется подчиниться, потому что это Эндрю. Ему не отказывают — почти как Рико, только немного по другой причине. — Ты миллион лет мечтаешь сходить в этот свой музей автомобилей. Вот и повод. Аарон молчит, и его молчание настолько тяжелое, что Кевин неиллюзорно опасается громко дышать. Он уже знает, на ком Аарон выместит свой гнев. Кевин не в курсе их братских разборок и кто там кому за что должен, но он охуенно уверен: если Эндрю что-то пообещали, он вытрясет это вместе с душой. — Я закончил. — Рядом как из воздуха материализуется Джостен. Если он и замечает недружелюбную атмосферу, то не обращает на нее внимания. Все уже привыкли, как семейство Хэммик-Миньярдов общается между собой. — Удачной поездки. — Эндрю зловеще улыбается сначала Кевину, потом Аарону, не спеша обходит машину и открывает дверцу. Прежде чем они с Джостеном уезжают, Кевин слышит их непринужденную болтовню: — Куда они едут? — Сакраменто. — О, круто. В субботу там Троянцы играют против Калифорнийских Акул! Ему все еще хочется провалиться сквозь асфальт парковки или вернуть время назад и никогда сюда не приходить. Аарон не двигается с места, и Кевин понимает, что когда-то в этой жизни ему придется с ним заговорить. — Тебе не обязательно лететь, — глухо произносит он, глядя себе под ноги. — Можно соврать ему. Аарон фыркает и закатывает глаза. Милая привычка. — Ты в своем уме? Хочешь дать ему лишний повод пырнуть меня? Как будто Эндрю так поступит. — Тогда сходишь в Калифорнийский автомобильный музей или куда там ты хотел миллион лет. Не нужно тащиться со мной на матч. Можем даже поселиться в разных отелях. Это мысль Кевина приободряет. Можно ведь даже не пересекаться до отлета обратно. Не вспоминать друг о друге и о том, какую пакость сделал Эндрю, отправив их двоих туда, где они могли бы провести время вдвоем, никуда не торопясь, не слишком прячась, и нормально насладиться всем, что способны дать друг другу. Медленно. Чувственно. Целых три дня. Он сглатывает и неуверенно смотрит на Аарона, ожидая и боясь одновременно, что тот поддержит идею. Ветер треплет его светлые волосы. Без очков он уже кажется каким-то непривычным. Облизывает губы, и Кевин вдруг осознает, что не целовал их хренову вечность. — Нет, — раздраженно бросает Аарон. — Пусть отель будет один.