Мой новый репетитор слишком милый!

Как свежо сегодняшнее утро! По пепельно-серому небу расплываются сизые тучи, они огромные, плотные, словно вата. Затягивают небосвод до полной непроглядности. Ливень бьет по асфальту, капли рассыпаются на бриллиантовые осколки и теряются в безграничном наплыве других, таких же капель, успевая лишь единожды блеснуть мелкой искоркой. Дождь выстилается непроглядной стеной по дорогам и тротуарам. Цукаса бежит к школе. Он слышит явный запах озона, чистого воздуха, влаги, земли. Делает очередной глубокий вдох, дабы сполна насладиться этим петрикором. Новый порыв ветра обдает желтый дождевик юноши водой. Ах, чудесный день! У Цукасы непроизвольно возникает улыбка, когда он наблюдает за окружающим пейзажем. Он пробегает прямо под высоким красным кленом. От собственной тяжести некоторые ветки накренились и их можно рассмотреть получше: от угольной коры к гранатовым листьям стекают неровными дорожками неомутненные капли. Словно дорогой браслет из черного золота... На нем красуются увесистые рубеллиты, обрамленные совсем небольшими ахроитами, они звонко сверкают. Вода под ногами переливается так, что кажется, еще чуть-чуть, и в лужах отразятся звезды. Легкая туманность окружает Цукасу. В детстве он всегда хотел побродить в тумане, попробовать дотронуться до него, но туман всегда был слишком слаб и рассеивался, стоило лишь двинуться вперед. Недолго Тенма проводит в дороге. Когда наконец перед ним распахиваются двери школы, он глупо прыгает на пороге, стараясь стряхнуть с себя воду. Коротко здоровается с дежурным, принимает ключи и уносится в раздевалку. Быстро закинув капающий дождевик в шкафчик и обувшись в классические школьные туфли он, ныне расслабившись, направляется в класс. Теперь все тривиальнее некуда: Цукаса садится за последнюю парту и без особого энтузиазма отмечает прибывших одноклассников. Боковым зрением блондин замечает в дверях кабинета долгожданного Руи. Не прошло и три года! Цукаса заждался. Окрыленный счастьем, Тенма тут же идет к Камиширо, пока тот приветствует пару учеников. Староста робко обнимает друга за плечи. — Доброе утро, Руи, — улыбается он во все тридцать два зуба, — не промок по дороге? — Нет, твоими усилиями, — намекая на зонтик, механик посмеивается, — а ты? Староста принимается в красках описывать, сколь же прекрасной сегодня была дорога до школы. Он утаскивает Руи вглубь класса. В этот день настроение у Цукасы было не просто отличным, оно было великолепным настолько, что все утро, пока он готовил обеды в школу, сидевшая неподалеку Саки, слушала нелепые анекдоты, наполеонские планы на неделю и пение, а улыбка вовсе не покидала бледного лица старшего братика. Чертовски хорошая настроенность! А разве может быть иначе? Только вчера он услышал результаты экзаменов, спас свое место в студенческом совете и осознал, каким же клевым другом обзавелся! Сейчас, пребывая в разнообразных положительных чувствах от встречи с тем самым клевым другом — Руи — юноша разгорячился только больше. Добрую половину учебного дня он не отставал от Камиширо ни на миг — то забавную историю расскажет, то на уроке поболтает или покажет сногсшибательно классного кота в окно. Для себя после собрания Цукаса решил — он будет ежедневно собирать Руи ланч в школу, потому как словесной благодарности, на взгляд самого Тенмы, недостаточно, а хорошая готовка, наверное, единственное, чем он может похвастаться в такой ситуации. В обеденное время Камиширо еще долго умилялся очаровательным осьминожкам из сосисок, которые не поленился вырезать Цукаса. — Цукаса-кун, ты такой заботливый, даже подготовил для нас разные обеды! Руи очень-очень убедительно строил жалостливое личико и говорил как же ему неловко бесплатно принимать еду, а сам в это же время уплетал за обе щеки. — «Каков хитрец!» — удивился Тенма и невольно рассмеялся. Обеды, как и подметил Руи, правда были разными: у Камиширо в контейнере совсем не было овощей — Цукаса сначала очень не хотел, но по итогу быстро смирился — рис, свинина в кисло-сладком соусе, две половинки маринованного в соевом соусе яйца и немного удона с курицей. Сам же Цукаса предпочел взять удон и овощи. — Даже если бы я не заморачивался и сделал одинаковые, ты бы — он едва прожевал очередную помидорку, — все равно не стал есть, я думаю. — Не знаю, не знаю... У Руи отменно получалась корчить личину несправедливо обиженного. Уроки близились к своему окончанию, но жизнь не бывает такой легкой. Цукасу настиг его первый, после математики и физики, главный враг — физкультура. Не сказать, что парень был в плохой физической форме, но вряд ли мог покичиться чем-то выдающимся в данной сфере. Перебивался с C на B, а средний его балл был семьдесят. И дело было даже не в том, что физическая культура какой-нибудь непостижимый предмет. «Если постараться немного, то будут твердые восемьдесят баллов» — говорил сам блондин про свои оценки по физ-ре. Проблема была проста как мир — Цукасе было лень ходить. Натянув на лицо страдальческую гримасу, примерив на себя образ святого мученика и самого несчастного человека на белом свете, староста убивался по своему горю ровно минуту, после чего, придав лицу до совершенного равнодушное выражение, молча ушел переодеваться. Руи несдержанно смеялся на протяжении всего представления. Староста поломал голову, покумекал, да решил, что раз настроение хорошее, то можно и почтить своим присутствием препода. Уже в раздевалке Цукаса осознал, что у него нет олимпийки. — «Да какого черта?» — парень нахмурился. Торопливо разгладив руками футболку и спортивки, блондин оборачивается. Ну, быть может, кинул куда-то на лавку и сам не понял? Киноварно-вишневые глаза быстро-быстро бегают. Кофту Цукаса не видит, зато взгляд нечаянно цепляется за спину Камиширо, который переодевается в другом конце помещения. — А... — невзначай вздыхает он, замерев. — «Руи очень красиво снимает футболку, да...» Вздрогнув всем телом, староста резко отворачивается. Он почти с головой утыкается в свой шкафчик, якобы для поиска телефона, а сам чувствует как резко начинают греться щеки. Становится чуть легче после выхода на прохладную улицу. — Цукаса, где зипку потерял? — глупо улыбается перед ним один из друзей. — Черт с ней, — морщится в ответ староста. Ну все, все! Приплыли! Финита ля комедия! Настроение юноши безнадежно испорчено. Он достаточно сильно злится на себя. Позор, позор же! Как он мог допустить такие откровенные мысли о своем лучшем друге! Стыд! По дороге к стадиону Тенма хохлится и зловеще пыхтит. Масла в огонь подливает осенняя прохлада, которая теперь кажется самой раздражающей вещью на Земле. Руи только во время бега замечает, что Цукаса, видимо, расстроился. Он пытается разрядить обстановку парочкой дежурных фраз в духе: «Какая хорошая погода!» или «Какой хороший стадион!». К сожалению, это не оправдывает надежд, бодрее милый староста не стал. Более того, он будто еще больше поник. Или он злится? Какой кошмар! Руи очень хочется помочь, но он совсем не знает как. Всем классом ребята разваливаются прямо на газоне. Им дали немного времени на отдых, так что это лучшее решение. Камиширо подсаживается вплотную к другу и решает прямо разузнать обо всем: — Цукаса-кун, — зовет механик. Блондин неохотно поворачивается и смотрит точно в глаза. Выражение лица у Тенмы абсолютно нечитаемое. — Что случилось? Я могу тебе как-то... — чтобы показать свою поддержку Руи кладет ладонь на голое предплечье друга и... — Твою мать! Какой он холодный! — Что? — Ты замерз? Камиширо тут же волнительно выгибает брови. Без колебаний он снимает свою кофту и накидывает на плечи Тенмы, отчего Цукаса опускает голову. Губы сжимаются в тонкую полоску и блондин не до конца понимает, что в таком случае делать. — Убери, — только и может процедить он, — мне не холодно. Цукаса уверен — если дать ему зеркало, то в отражении будет он же, но обязательно на пару порядков краснее. Юноша вовсе не привык смущаться перед другими, поэтому он уверенно хмурит брови и кидает на Руи самый убийственный взгляд, который он сейчас способен из себя выжать. Юноша намеренно понижает голос и повторяет: — Убери. Конечно, спрятаться за маской злобы куда проще. К несчастью, Руи быстро его раскусывает. Старосту с потрохами выдают густо краснеющие уши и скулы, не до конца уверенный взгляд. Руи как может греет парня весь оставшийся урок, дорогу до дома. И заболевает в тот же вечер.