Мой новый репетитор слишком милый!

Жёлтый ночник в форме звездочки тускло блестит, и Тенма наконец-то заканчивает с подготовкой спальных мест. Лампочка тихо щелкает, юноши заваливаются на матрасы. Цукаса укрывается одеялом с головой, а Руи, в противовес, откидывает куда подальше. Безмолвие дома прерывается негромкими диалогами и смехом. — Так, значит, ты хочешь стать актёром в будущем, Цукаса-кун? — Да-да! Это настоящая мечта, — в багряных глазах практически видны сияющие звездочки, — а ты говорил, что хочешь стать режиссёром, кажется? После бурного обсуждения фильма хочется пить, но Цукаса и Руи, оба знающие, что на кухне до сих пор лежит пакет сладостей и рамунэ, все равно не идут за ним. Руи — потому что ему интересно говорить с Цукасой, а Тенма просто не желает покидать тёплый матрас и вылезать из-под одеяла. — Фу-фу, это так, — Камиширо хитро улыбается, — но почему ты хочешь стать актёром? Вопрос ставит Цукасу в ступор. А почему он хотел стать актером? Наверное, все началось с тех маленьких постановок, что блондин показывал дорогой сестре, пока та была в больнице. Или со спектакля, на котором были детишки Тенма? Он и сам не помнит. Но считает, что просто любит заставлять людей улыбаться. Любит, когда нравится другим, любит читать восторг в чужих глазах, любит быть лучшим. После недолгой запинки мальчик продолжает: — Хочу, чтобы на лицах людей сияли улыбки при виде меня, — пока Руи участливо кивает, Цукаса укладывается поудобнее, набок. — К слову, Руи, — снова подаёт голос блондин, — а почему ты перевёлся в Камияму? Ещё и посреди учебного года... — Ох, — вздыхает он, — хотел быть ближе к своим друзьям, — Камиширо подпирает подбородок локтем, внимательно следя за Тенмой. Золотисто-красные волосы разбросаны по подушке, а их обладатель почти с головой заполз под пуховое одеяло, хотя это не мешает подробно разглядеть кожу, которая на контрасте с тёмной комнатой выглядит ещё бледнее. Руи всматривается больше. Кажется, он даже видит лёгкие, почти незаметные веснушки. Ну разве не мило? — Ты больше ни с кем меня не знакомил. Неужели ты дружишь только с Мизуки и Нене? — удивляется Цукаса. Руи только печально посмеивается в ответ. — Какой кошмар! — вскрикивает староста драматично, — по крайней мере, у тебя появился я, но... — «Но» что? — интересуется желтоглазый, скользя взглядом по хитрому прищуру янтаря. А Цукаса думает, согласиться ли Руи на его предложение. Он боится, что Камиширо может чувствовать себя одиноким, все-таки два друга — это явно недостаток, но кто знает, может ему и так комфортно. И с одной стороны, если Руи откажется, это значит, что его все устраивает, с другой... Он ведь может отказаться и потому, что не хочет показывать свою изолированность. Впрочем попытка — не пытка. — Есть у меня одна подруга, — Цукаса старается не выдать своим видом тревожный осадок и улыбается чуть шире, — она довольно интересная личность, с ней можно многое обсудить. Она энергична и жизнерадостна! Я могу познакомить вас, если ты, конечно, хочешь. — Во-от оно что, — задумчиво тянет парень в ответ, после смеясь: — а минусы-то у твоей подруги есть? — Она довольно разговорчива... — Тенма хочет почесать затылок для пущего эффекта, но быстро одергивается, понимая, что руки замерзнут, стоит только их вытащить. — Что ж, я не против, но ничего, если я и Нене возьму на знакомство? — Все чудесно, — Цукаса понимает, что Кусанаги довольно апатична. Это было заметно при встрече: она будто была зажата, но не горя желанием выдавать волнение сделала вид, что ей практически все равно. Возможно, ей трудно даются взаимодействия с людьми. А, быть может, блондину следовало быть чуть тише, — Эму тоже обрадуется, вероятно, новой подруге. — Эму? — Ах, ту девушку зовут Эму Отори. *** Секунды сменяются минутами, а минуты — часами. Прочесав языками добрые два часа, юношей начало клонить в сон. Сами того не замечая, оба со временем двигаются ближе друг к другу. Тенма с интересом следит за Руи, у которого уже закрываются глаза. Говоря на чистоту, блондин и сам сейчас отключится. Они уже десять минут молчат. Цукаса думает о многом... Например, что он чувствует к Камиширо? Не то чтобы это было нечто по-настоящему особенно, но эмоции рядом с желтоглазым репетитором отличаются от тех, что староста испытывает рядом с Эму, Акито или, например, Тойей... — Есть кто-то, кто тебе нравится, Руи? — юноша сам от себя такого не ожидал. Осознание сказанного приходит в сонный мозг чуть позже. — «Черт,» — думает блондин, — «похоже, это звучало так, будто я хочу признаться ему в симпатии...» — заключает он, смотря на удивлённое лицо Руи. — Цукаса-кун, — Руи ошарашен, Руи в шоке, Руи в... — я пока не определился. Звучит странно. И оба это понимают. Молчание грозит снова занять свои позиции, но Камиширо атакует в ответ: — А что насчёт тебя, Цукаса-кун? Староста озадаченно мычит. Во рту неприятно сохнет от долгих разговоров, а веки неожиданно наливаются тяжелым свинцом — Честно говоря, я тоже пока не уверен. В фиолетовой голове крутятся парочка тем для диалога, но слыша нудное тиканье часов, Руи так же, как и Тенма, мгновенно начинает уставать в пару раз больше. Они пытаются заговорить ещё пару раз, но спустя полчаса силы окончательно покидают тело. Хозяин дома засыпает. *** Холодно. Цукасе холодно. Мороз пробирается под кожу, тревожа горячую кровь, и парень беспокойно ёжится. Он не понимает до конца проснулся ли, но в полусознательном состоянии пробует найти ладошками одеяло. Скинул? Вроде нет. Он продолжает ворочаться, вдруг осязая под пальцами что-то теплое. Не совсем понимая, что делает, Тенма сжимает неясный объект, моментально согревая руки. Приходит небольшое успокоение. Сквозь пелену дремоты он слышит ветер за окнами. Становится ещё теплее, когда на спине чувствуется жар. Судя по прикосновениям сверху набрасывается плед. Теперь тепло вдвойне. Блондин двигается куда-то вперёд, желая окончательно избавиться от ночной прохлады. Утыкаясь промерзшим носом, он не думает что, кто, как и зачем это может быть. Пару минут пролежав в таком положении, Цукаса вновь отрубается. На этот раз и Руи засыпает.