Мой новый репетитор слишком милый!

Руи поднимает голову с парты и оторопело озирается вокруг. Его чёлка прилипла ко лбу, щеки покраснели, а на лице остались розовые отпечатки от кофты. Мысли сбиваются в непонятный ком, в котором затруднительно выделить хоть что-то внятное. Любого рода думы даются сложно, хочется лечь обратно и ничего не слышать. В волосах чувствуется чужая тёплая рука, а справа кто-то зовет: — Руи, ты проснулся, — голос его тих, но в нем отчётливо прослеживается успокоение. — Все в порядке? Ты почти два урока проспал, — вопрошает нежно собеседник. — Руи? Желание вновь завалиться на парту постепенно пропадает. Сонно хлопая глазами, юноша переводит взгляд на соседа, который до сих пор тонко перебирает фиолетовые пряди пальцами. — Цукаса-кун? — глупо спрашивает он. Блондин негромко смеется, прикрыв глаза. — Всё в порядке? — повторяет Цукаса. Руи заторможенно кивает. Он окончательно просыпается, когда слышит мерзкий шумный звонок в коридоре. Учитель неторопливо покидает класс, не сказав ни слова о домашнем задании, и большинство учеников вскакивают из-за парт. Двери кабинета начинают лихорадочно стучать о соседние стены, пока подростки с чудовищной силой распахивают их. Цукаса поднимается со стула и подходит ближе к Руи, который нехотя, но тоже встаёт. Вдруг он вспоминает: точно, хотел же познакомить Цукасу-куна со своими друзьями. Раз закончился второй урок, то их, вероятно, уже ждут. Школьный день прошёл быстро, почти как по маслу. Руи учтиво познакомил Тенму со своими друзьями (которых было аж два!): Нене Кусанаги и Мизуки Акияма. После четвёртого урока механик насладился простеньким бэнто от старосты, а последние два урока прошли довольно непринуждённо, поэтому пролетели незаметно. Звонок. Все ученики резво поднимаются с мест, собирая сумки. *** В комнате темно, средь скользкой блуждающей тьмы просвечивает лишь экран телефона. За окном на небе красуется девственно-белый месяц и слёзки-звёздочки. Приоткрытая форточка изредка тревожит ветром валяющуюся по всему помещению бумагу. Гайки, шурупы, болты почти незаметно отражают свет мобильника. В помещении пахнет немного странно: машинным маслом, лавандой, какой-то зеленью. Возможно, это делали свое дело цветы, стоящие на подоконнике. Высокая фигура вальяжно развалилась на потрепанном диване. — Да, — подтверждает он, — а потом мы... Руи завлеченно рассказывает о некой встрече, иногда поглядывая в телефон. Там, "на другом конце провода", за низким туалетным столиком сидит человек. Пастельно-розовые волосы, благодаря теплому освещению, перетекают в бледно-персиковый. Кажется, он красит ногти. На фоне розовоглазого собеседника расплываются светлые стены, высокая кровать и лампа, та самая, которая светит лёгким рыжим. — Хм-м, — карикатурно выгибает одну бровь собеседник, — довольно мило. Ты выглядишь так, будто влюблен. Руи недоуменно смеётся в ответ на комментарий. — Ну что ты, Мизуки, — жмурится он от смеха, — хотя, кто знает... Кудрявый хвостик дёргается, когда Мизуки отрывает взгляд от окрашенных ногтей, желая посмотреть на Камиширо. — Все-таки да? — хитро переспрашивает Акияма. — Без комментариев, — парирует механик. Руи продолжает рассказывать о чем-то, слушая постоянные комментарии Мизуки, приправленные советами. По молочному лицу растягивается счастливая улыбка, хотя в полумраке не очень хорошо видно. — А потом он... *** Ах, солнце не слепит. Какая жалость. Оно предательски убежало за пурпурно-черные тучи, не думая показываться в ближайшее время. Руи и Цукаса торопливо бегут по улице к дому Тенмы, обгоняя прохожих. Парни забегают в первый попавшийся на глаза магазинчик. В отличие от помутневшей и мрачной улицы в нем светло. Свора ламп горит ярким белым цветом, а на полках пестрят продукты. — Видимо, будет дождь, поищу одноразовые зонты, — откликается Цукаса. Руи кивает, отходя в противоположную от блондина сторону: хочется присмотреть каких-нибудь вкусностей. Минуты через две вихрем подлетает расстроенный Тенма и по его лицу ясно: зонтов нет. — Зонтов нет. — Ты уточнил у продавца? — староста согласно мотает головой, и Камиширо тоже немного теряет настрой, — жаль... Набрав целую корзинку сладостей, мальчики идут к кассе. Блондин любезно расстаётся с последними карманными из кошелька, оплачивая за двоих. На выходе из киоска встречает разбушевавшийся пуще прежнего ветер. Надежда дойти до пункта назначения сухими есть, но ожидания не опрадываются: ливень разгоняется по дорогам буквально за пару минут. Цукаса несёт пакет с едой, вслух проклиная погоду, но на него, уже сырого, вдруг набрасывают кофту. Мальчик замирает и оглядывается назад. Картина маслом: Руи укрыл их головы собственным кардиганом, пытаясь хоть как-то исправить ситуацию. — Руи, ну что ты, — волнуется Тенма, — промокнет ведь! Камиширо тихо смеётся, бормоча, что не нужно благодарностей и лучше бы скорее дойти до дома. Так они и бегут по тротуарам под одной кофтой. *** Наконец, школьники втаскивают свои мокрые королевские задницы в дом. Дверь, скрывающая от разрозившейся слякоти, с лязгом закрывается. Благо, она устояла под напором расстроенного Цукасы, даже не слетев с петель. В узком коридоре, к удивлению хозяина, не загорается автоматический свет. — Какого черта, — мычит он под нос, пока Руи стряхивает с себя воду. Блондин, разувшись, подходит к выключателю. С него капает вода — кофта друга не особо спасла, и юноша щёлкает рукой по кнопке. Свет не загорается, — твою мать... Разбито хныча, Тенма идёт дальше по коридору, подходя к залу. Он снова бьет по выключателю, а свет, уже в зале, "к удивлению" не работает. — Нет, ну вы серьёзно? — спрашивает он у пустоты. До Камиширо тоже быстро доходит — электричества нет. Ох, это будет интересно. Или не совсем. Блондин, все же опомнившись от "вселенского горя", бежит к Руи. И выглядит он... Помято... Рубашка и штаны от влаги прилипли к телу, волосы сырые, словом — вымок парниша до нитки. Пару минут обговорив все, был составлен план: Цукаса ищет сухую одежду для механика, пока тот переодевается, а потом переодевается сам. Хотелось бы сходить в тёплый душ, только вот без освещения не слишком удобно. В принципе, так они и поступили. Правда, Тенме пришлось немного постараться, чтобы найти достаточно просторную одежду другу: сам он нечасто носит большие вещи. Спасибо, Господи, через двадцать минут скитаний по комнате, Цукаса нашёл белую футболку и какие-то чёрные спортивки, а сам оделся как обычно: в непримечательный бело-голубой домашний костюм, представляющий из себя майку с шортами. Чтобы не мёрзнуть потом, накинул сверху серое хаори. Подумав вместе, было решено пообедать, хоть и холодной едой. — «Даже ледяной кацудон у него вкусный...» В помещении сухо и со временем темнеет. Это дело рук ливня: на часах-то всего четыре часа дня. Еда остывшая, скорее даже холодная, но это не сильно портит ее вкус: насыщенный мясной, приправленный лёгкой сладостью риса. Во рту тихо хрустят редкие кусочки зелёного риса, и механик не упускает возможности немного покорчиться. Зато нори вкусное. Руи смотрит в окно. Дождь, видимо, и не думает останавливаться, наоборот, он лишь становится больше и громче. Ветер выглядит воистину разъяренно: грубо бьет по стеклам, метая листики цвета охры. Провода отчаянно качаются, бьются в ветрянных круговоротах, но дома не страшно. Да и, гроза только начинается — гром звенел пару раз, но молнии ни один из ребят ещё не видел. — Раз уж сегодня пятница, — Цукаса отвлекает Руи от разглядывания хаоса на улице тихим голосом, — мы можем начать заниматься чуть позже?.. Если ты не против, конечно. — Вовсе нет, — усмехается Камиширо. Староста, как и Саки-чан в прошлый раз, предоставил ему одноразовые палочки, которыми он подцепляет кусочек котлеты и засовывает в рот, — можем начать чуть позже... Но... Нужно придумать... Чем сейчас заняться... — Не говори с набитым ртом, пожалуйста, — возмущается Тенма. Руи откровенно смеется. — Что... Будет-то? — но встретившись с непонимающе-раздраженным взглядом блондина, парень решает не испытывать судьбу лишний раз, жуёт молча. В итоге трапезу они заканчивают в тишине, но сразу после неё начинается бурное обсуждение возможной деятельности на ближайшие пару часов. Идей было много: от просмотра скачанных фильмов, до вызова Пиковой Дамы, но по итогу, юноши просто развалились на персиковом диване, разговаривая. — Мизуки Акияма... Конечно, я знал его и до того, как ты нас "познакомил" сегодня, — Тенма вздыхает, усаживаясь поудобнее, — как не знать того, на кого ежедневно жалуется староста из-за прогула уроков... — Что ж, это в духе Мизуки. — А вот Нене-чан... О ней я, честно говоря, ранее не слышал. — А это в духе Нене, — Руи хихикает, — она всегда была довольно тихой. — Всегда? Вы давно знакомы? — Цукаса распахивает глаза от удивления. Почему-то он даже не подумал о том, как долго Руи и Кусанаги знакомы, хоть первый и сказал, что они давние друзья. — Да, мы дружим ещё с детства. Наши родители познакомили нас... *** — Ты просто обязан рассказать мне, что это за красавец только что сидел с нами за столом, и почему ты спал на нем! — требовательно, но задорно допытывается Саки до брата. — Ну-у, это мой новый друг... — неуверенно тянет Цукаса. Оно и понятно: сестра практически зажала юношу на его же кровати. — Братик, я не припомню, чтобы ты раньше спал на своих друзьях, — девушка мило улыбается, но старший Тенма чувствует некое давление... — Он помогает мне с математикой! — Что? — недоумевает Саки, — ты поэтому на нем развалился? — Ах, Саки! Не спеши, давай по порядку... Переодически драматично вскакивая, Цукаса каким-то образом доносит до сестры, что ничего между ним и Руи нет, они просто друзья и, вообще, и ужин, и совместный сон — глупая череда случайностей. Девчушка, вроде бы, верит брату, но запоминает, как у него краснеют уши по ходу рассказа. — Он довольно милый, надеюсь, придёт к нам еще? — в последний раз интересуется блондинка. — Да-да, должен зайти завтра, — Цукаса спокойно выдыхает, когда сестричка перестаёт прижимать его к постели, ведь "допрос" окончен. Они ещё некоторое время болтают об уроках и делах в школе. Стоило Саки скрыться за дверью, отправившись в свою комнату, мальчик задумывается. Довольно милый. Довольно милый... Да, это действительно так. Но нормально ли считать парней милыми? А ведь правда, в порядке ли вещей спать на своих друзьях и беспокоиться о том, как они чувствуют себя на семейном ужине? Наверное, да... *** Настенные часы показывают половину шестого, а электричества до сих пор нет. — Логарифм —это функция, обратная возведению в степень, — как юноши пришли к обсуждению новой темы по математике никто не знает, — Если прямо по правилам рассказывать, то... Логарифмом числа «b» по основанию «a» называют показатель степени с основанием «a». На столе ни учебников, ни тетрадей. Руи просто разъясняет блондину о неких «логарифмах» и, кажется, даже удачно. Впрочем, нет, только кажется: — А получится чуть проще? Парни встречаются взглядами, и видя, какое жалостливое личико корчит Тенма, будто готовясь заплакать, Камиширо формулирует более понятно: — Тогда, — желтоглазый надеется на то, что староста запомнит и без записей в тетради, — это степень, в которую нужно возвести «а», чтобы получить «b». Пока старший задумчиво кивает, репетитор решает разбавить муторный рассказ: — К слову, Джон Непер, который создал таблицу логарифмов, потратил на нее более двадцати лет... — Даже создатель два десятка лет с ней мучался, а я должен понять за два урока, — возмущается Цукаса. Желтоглазый хохочет. Какая занимательная логика. — А ещё он не был математиком, — блондин удивляется, выдавливая тихое «в смысле?», — вообще, Непер специализировался на астрономии... — А, так вот оно что, — ученик меняется в лице, выражая понимание, — слушай, сегодня на уроке проходили формулу двойного аргумента, — репетитор кивает, — можешь кратко объяснить, что она в принципе делает? Непогода сладко убаюкивает хрустом дождя, шелестом листьев. Веки медленно наливаются тяжелым свинцом. — М-м-м. Она позволяет представить тригонометрическую функцию удвоенного аргумента в виде выражения функций простого аргумента. Ты вряд-ли сейчас что-то понял, Цукаса-кун? Можем сходить за вещами, и я объясню нормально. Собеседник отрицательно мычит. Вопросов больше нет, хочется поговорить, и тем не менее... Все-таки они молчат. Сидят и молчат ровно до тех пор, пока макушка Цукасы не падает на чужое плечо. Юноша чувствует, что лёг на друга, но все это ощущается будто из-под толщи воды: равнодушно и отдалённо. Внезапно силы куда-то деваются, и, честно говоря, старосте не хочется подниматься. Он даже не слишком обращает внимание на то, что Камиширо укладывает голову прямо на него, спустя пару минут. Ну и ладно. Поспать — никогда не было плохим решением. Дождь размеренно капает на стекла, изредка проскальзывает громыхание. В доме все темнее и темнее. Улица лишается былого света, даже когда гроза прекращается. Стрелки часов ненавязчиво тикают, становится прохладнее, а блондин неосознанно пытается согреться. Проходит около часа прежде, чем Руи просыпается — проходит около часа прежде, чем Цукаса начинает обнимать его левую руку промерзшими ладонями. Юноша немного смущается, но руку из чужой хватки не забирает. Механик не до конца уверен в своих чувствах и не хочет делать поспешные, но... Возможно, Цукаса ему нравится? — «Всё может быть,» — заключает он. Время на часах идёт подозрительно нормально. На улице стихают последние отголоски бури, прощаясь. — «Он милый, сообразительный и вежливый,» — уже привычный полумрак вдруг сменяется ярким светом, — «он выглядит эмоционально открытым и... Он так легко общается со мной, закрывая глаза на некоторые замашки,» — и Камиширо закрывает. Это так. Ранее он редко встречал людей, которые безоговорочно слушают его. Людей, которые интересуются всем, что Руи рассказывает. Это его, очевидно, привлекает. К тому же, сколько таких безудержных и энергичных личностей юноша встречал за свою жизнь? Разве что парочку. По коже пробегают мурашки, когда Тенма чуть крепче сжимает локоть ледяными пальцами. Нехорошо это. Хотя механик теплит в сердце надежду, что после того, как в доме включили свет, Цукаса перестанет мёрзнуть. В зале горит яркая лампа, придавая всем окружающим цветам почти кислотный цвет — все же, сетчатки глаза привыкли к мраку. *** Руи пришлось остаться на ночь. Да, именно пришлось. Так уж получилось, что его одежда не высохла — полдня света не было, поганые электрические батареи не работали — а идти в сырой — не вариант. Ни дополнительных уроков математики, ни подробного разбора формулы двойного аргумента парни друг от друга не дождались. Зато дождались позднего вечера, сообщения о Саки о том, что дома ее не будет и просмотра какого-то ужастика! — «Клоунтергейст?» — смеясь, переспрашивает Руи. — Да, — Цукаса же выглядит абсолютно невозмутимым, — мне посоветовал его друг. Камиширо не возражает. Фильм начинается и юноши усаживаются на кровать Цукасы, так как переместились в его комнату. Экран ноутбука заставляет глаза слезиться, и Тенма молча убавляет его яркость — теперь они выключили свет по собственному желанию. Картина прошла отметку в двадцать минут, после чего блондин с грохотом поставил скорость на 1,5x. — М-да, та ещё лажа, — рассуждает Цукаса. — Согласен, — а ведь фильм действительно был плохим: и в плане съёмки, и в плане сюжета, — вывозят только резкие скримеры. Пролетают ещё битые пятнадцать минут. Школьники совершенно утратили интерес к ужастику, продолжая смотреть только ради того, чтобы комментировать сюжетные дыры. Под конец они и вовсе болтают о своём. Крышка ноутбука с треском хлопает: — Черт бы побрал того, кто посоветовал мне это, — и Тенма действительно расстроен, что потерял час, обсуждая несостыковки второсортного триллера. А ведь можно было глянуть нечто стоящее. Время переваливает за двенадцать. Споры были долгими и рьяными, но сошлись друзья на том, что оба будут спать на футонах. Жёлтый ночник в форме звездочки тускло блестит, и Тенма наконец-то заканчивает с подготовкой спальных мест. Лампочка тихо щелкает, юноши заваливаются на матрасы. Цукаса укрывается одеялом с головой, а Руи, в противовес, откидывает куда подальше. Безмолвие дома прерывается негромкими диалогами и смехом. — Слушай, а есть кто-то, кто тебе нравится? *** Сквозь открытые шторы пробивается рассветное солнце, попадая прямо на веки. Цукаса кое-как открывает глаза, пытаясь проморгаться. Вчера вечером уснул он довольно поздно, но чётко помнил, что ему было тепло. Сейчас что-то не так, потому что ему было по-настоящему жарко. Мальчик по привычке хочет потянуться и перевалиться на другой бок, но вдруг неясная тяжесть не позволяет этого сделать. Только теперь до него доходит, что это из-за того, что он спал с Руи в обнимку. Едва прозрев от неги сна, он через силу пробует выбраться из объятий, но нет, судьба не на его стороне. Слишком уж крепко они сцепились. Заливаясь пунцом, блондину не остаётся ничего, кроме как смущённо уткнуться лицом в мягкую подушку. Ведь все так хорошо начиналось... Почему именно сейчас? Почему сегодня? Почему так? Почему с ним? Ответов никто дать не сможет, хотя Цукасе понятно одно: он и Камиширо неведомым образом перешагнули границу знакомых. Возможно, даже чересчур.