Before Our First Case

      Дорога из Балтимора в Новый Орлеан выдалась сложной. Мало того, что погода в Мэриленде оказалась не самой приятной, так еще и дождь настиг Уилла в самый неподходящий момент. В целом он и не жаловался, уж слишком привык к той мрачности жизни, в которой существовал после окончания университета, да и до этого.       Там он не был особенно общительным, оставался в стороне от всех вне учебных мероприятий, тусовок с одногруппниками и безудержного веселья, хотя порой так хотелось выбраться в свет и напиться со всеми до беспамятства. Один раз, конечно, ему подвернулся случай и напился он знатно, показав лишь часть того, что было скрыто в нём, даже подрался с особенно наглым типом, защищая честь девушки, которая после лишь пользовалась им и бросила. Поэтому после той драки и сильного всплеска эмоций он не смог прийти на вечеринку снова. Академию он закончил с отличием, поступил на работу в убойный отдел. Убийства хоть и случались, но были они чаще всего бытового характера, раскрывать там было нечего. Другое дело — ФБР. Уилл часто читал про серийные убийства и замечал как просто ему давался портрет того или иного маньяка, он мог проникать в их головы и понимать их намерения, мог проживать момент убийства, воссоздавая в голове эти ужасающие картинки… Когда это произошло впервые Уилл был напуган и долгое время приходил в себя после панической атаки. Его тело в тот момент сковало, будто он оказался в ледяной воде и не мог двинуться с места, уходя на дно, погружаясь в ту тьму, которая жила в нем с самого рождения.       С детства он мог мгновенно читать людей вокруг, но не считал это чем-то особенным, да и не рассказывал никому. Теперь же понимал, что этот «дар» начал работать против него, затягивая в потайные дебри его, казалось, безумного рассудка. Раньше эмпатия помогала понять заранее, что скажет ему человек, стоящий перед ним, что сделает его одноклассница, потянувшись к его губам, что почувствует отец, увидев перед собой сына, с отличием закончившего Академию. Он не увидел… Смерть отца сильно ударила по Уиллу, конечно, он как и многие молодые люди в его возрасте, понимал, что это неизбежно, что рано или поздно это случится, но не за два дня до его выпускного. Он остался один. Абсолютно.       И теперь, спустя три года работы в убойном отделе Луизианы, он ехал из Куантико, где хотел попробовать себя в ФБР: сдал все экзамены, прошел по состоянию здоровья, вот только не психического. В голове звучала одна лишь фраза психиатра, которая лишила его возможности строить карьеру в этом направлении: «У вас эмпатическое расстройство личности, к сожалению, мы не можем допустить вас»… Уилл только вежливо улыбнулся доктору, а после вышел, хлопнув дверью.       После неудачной пробы в ФБР он решил встретиться со старой подругой —Аланой, и именно по этой причине оказался в Балтиморе. Они встречались редко и Уилл знал, что Алана была рада видеть его, но никогда не смотрела на него как на потенциального партнера. Ее интерес был обусловлен только дружбой, а позже, как он сам понимал, где-то на периферии, его эмпатичным расстройством, о котором он однажды случайно обмолвился в баре, когда они пили пиво. И все равно рядом с ней Уилл часто ловил себя на мысли, что хочет поцеловать девушку, обнять ее и просто быть рядом. Она не вызывала у него противоречий, всегда была сдержанной и рациональной и это привлекало. Хотел ли Уилл найти в отношениях с ней стабильность? Возможно, он думал об этом. Был уверен, что в одиночестве обрести эмоциональное спокойствие у него не выйдет, особенно после возвращения на «родную» должность детектива, поэтому отношения со стабильным человеком подходили бы ему. И теперь они сидели в кафе недалеко от университета Джонса Хопкинса. Уилл рассказал лишь про свою неудачную попытку попасть в ФБР и некоторые события из его жизни, которая не особо изменилась. Алана же говорила много… Особенно Уилла зацепил рассказ про ее наставника: статного джентльмена, невероятного интеллектуала и просто обаятельнейшего человека, которого она когда-либо встречала. Он видел ее влюблённый взгляд и понимал, что, видимо, с тем мужчиной у него тягаться не получится. В конце концов, по ее же описанию он был еще и богатым иностранцем… Так что шансов практически не было. Его не отвергли, он сам себя отверг.       Уилл выехал из города ближе к вечеру, когда небо начинало багроветь и солнце постепенно скрывалось за горизонтом, оставляя последние лучи на панели. Он попал в пробку на выезде из города, так что уехать ему удалось только к ночи… Первые двадцать миль дороги были освещены фонарями, поэтому проблем не возникало, но чем дальше он удалялся от города, тем меньше было намеков на цивилизацию, но это не отталкивало, скорее, наоборот притягивало его внимание. День выдался слишком напряженным и музыка из радио помогала ему расслабиться, но из-за усталости Уилл терял сноровку и немного терялся в пространстве. Мысли все еще кружили вокруг неудачи в ФБР, встречи с Аланой Блум и возвращения домой.       Уилл ехал осторожно, следя за скоростью на спидометре. Его внимание рассеивалось с каждым новым километром и в какой-то момент он прикрыл глаза на секунду, а уже после удара обо что-то тяжёлое, резкого звука стершихся шин и кружащегося вокруг мира, увидел перед глазами тушу сбитого им оленя и разбитое лобовое стекло, через которое в салон попадала дождевая вода. Попытавшись сдвинуться с места, он прошипел, чувствуя легкую боль в груди, головокружение, тошноту и кровь, которая быстрыми толчками выплескивалась из ноги. Это был точно открытый перелом, он видел такое прежде на фотографиях. Кость торчала хоть и не сильно, но явно не позволила бы ему двигаться без причинения себе еще большего вреда. Уилл запаниковал, обнаружив разбившийся телефон-раскладушку, и именно поэтому все же попытался выползти из автомобиля, но потерял сознание от боли и потери крови.       Он приходил в себя через раз, видел перед собой людей, мигалки скорой помощи, и тут же отключался. Мысль о том, что он неудачник появлялась вместе с затуманенным, но пятисекундным прозрением и после исчезала вместе с тьмой, окутывавшей его разум. Уилл практически ничего не помнил, когда пришёл в себя уже в операционной: над его ногой хлопотал хирург, а ассистенты то бегали туда-сюда, то внимательно следили за работой профессионала. Кроме размеренной работы и крепких рук, держащих скальпель, он чувствовал запах антисептиков, крови и чего-то древесного, очень отдаленного, почти неслышного, но от этого более притягательного. Это точно был парфюм, причем не из дешевых, далеко не из дешевых. Боли он не ощущал, проговорил какую-то глупость в бессознательном состоянии, вызвав реакцию у главного хирурга, глаза которого сияли в свете ламп теплым золотистым оттенком. Тот лишь украдкой посмотрел на Грэма и снова вернулся к работе. — У вас красивые глаза, доктор, — проговорил он и снова провалился в сон.       Уже через десять часов после операции Уилл очнулся с легким головокружением и практически незаметной болью. Вероятно обезболивающего ему дали предостаточно, но это не отменяло того, что уже через несколько часов его тело будет болезненно отзываться абсолютно на всё. Голова была замотана, раны от стекла, вонзившегося в тело обработаны, одна, которая располагалась в трех дюймах от сердца вправо, и вовсе полностью зашита, а на ноге красовались швы и гипс. Теперь он точно не знал насколько останется в больнице, и надеялся, что ему дадут хотя бы книгу… Но с сотрясением мозга второй степени ему и это было противопоказано. Он усмехнулся и тут же закрыл глаза.       На следующий день его посетила Алана. Она с беспокойством проследовала в палату и села рядом, взяв Уилла за руку. Ее теплая улыбка и приятный голос вызывали у Грэма радость и в эти моменты он был счастлив по-настоящему. Его губы расплывались в улыбке, он начинал странно шутить при ней, должно быть до сих пор не отошел от наркоза, да и в принципе пребывание лежа в палате стало для него своеобразным отпуском, правда не во всем приятным.       Алана посещала его раз в неделю и ему было этого достаточно. В конце концов, он уже давно привык к одиночеству. Уилл с интересом выглядывал в окно днем, узнавая очертания Балтимора, но продолжал лежать в тишине, погружаясь в свои мысли. Лишь на четвертый день он вспомнил бессознательный бред, в котором пребывал после аварии. Этот холодный взгляд карих глаз вскружил его мысли. Он не знал имени того хирурга, не знал про него ничего, но в тот момент ощущения от короткого, но искрящего столкновения взглядами, заполнили его голову. Уилл помнил это отчётливо — мужчина на долю секунды показался ему опасным, причём этот хищный взгляд загорелся мгновенно, стоило ему что-то пробубнить, это в одно мгновение оттолкнуло его — некая тьма, что скрывалась за маской — и другое, тайное и отчасти нежное, привлекло неимоверно сильно, притянуло будто нечто инфернальное и в то же время божественное. В момент этих размышлений в палату зашла медсестра, чтобы взять дополнительные анализы и перевязать бинты, и Грэм не постеснялся спросить, хотя обычно избегал какой-либо коммуникации: — Мисс Рид, скажите пожалуйста, как звали хирурга, который делал мне операцию? — Подождите секунду, мистер Грэм, — она начала искать что-то в его медицинской карте, а после с улыбкой произнесла, — Вас оперировал Доктор Лектер, мистер Грэм. — Спасибо, — произнес мужчина с улыбкой на лице и отвёл взгляд в сторону, на белую стену.       Хотелось ли ему отблагодарить своего хирурга. Да. Но ведь тот делал свою работу, спасал его жизнь, и все же Уилл думал о нём, причем уже не первый час. Доктор точно что-то скрывал, как и все люди, но его тайна была овеяна неким страхом, однако именно в тот момент, когда Грэм лежал на операционном столе, он не испытал никаких чувств, будто хирург отключил все эмоции и отзеркалить его оказалось просто невозможно. Уилла привлекли его глаза, отлитые будто янтарем, впрочем всё что он помнил о внешности доктора Лектера — это глаза и жилистые руки. Навязчивые мысли преследовали молодого человека. Уилл закрыл глаза, провалившись в сон. Ему снился замок средневекового типа, морозная зима. Снег хлопьями падал на землю, покрывая промозглые голые кусты и сухую траву. Оглядевшись, Уилл увидел большую территорию вокруг: лес, дряхлые домики рабочих где-то в отдалении, перед самим замком увидел довольно-таки большой фонтан, распылитель поддался коррозии, а в резервуаре для воды лежал снег. Уилла отвлек шорох позади, но обернувшись он ничего не увидел, и вернулся к разглядыванию здания, когда за подол пальто его кто-то дернул. Это была маленькая девочка со светлыми волосами и карими глазами, из глаз её текли слёзы и она все приговаривала и приговаривала на совершенно незнакомом Уиллу языке: — Padėk man, Išgelbėk mane, broliukas. — Я не понимаю. — Pažadėjai, kad ginsi mane. Jie blogi, broliukas. Уилл не понимал ни слова, ему становилось жутко с каждой новой фразой, а девочка все продолжала трясти его за подол пальто и начала плакать сильнее. Из-за деревьев послышался чей-то размеренный шаг. Уилл мгновенно повернул голову в сторону шороха и увидел перед собой величественного оленя, медленно двигающегося параллельно ему. Девочка исчезла. Но теперь из дома послышался истошный крик и плач, и снег вокруг постепенно окрасился в багровый цвет и все вокруг померкло. Тьма окутала его с ног до головы, не давая сделать глоток воздуха. — Мистер Грэм! — он открыл глаза и увидел перед собой мисс Рид, обеспокоенно трясущую его плечо, — вам часто снятся кошмары? — Бывает иногда, — ответил он, стараясь отдышаться. Уилл смотрел в ее глаза, а после улыбнулся, — мисс Рид, а не могли бы вы мне помочь? Мне очень нужно выйти из палаты, хочу поблагодарить одного человека лично. — Вам следует оставаться в постели, хотя бы ещё несколько дней. И вряд ли вы встретите доктора Лектера в этой части больницы.       Уилл снова поблагодарил ее за помощь, и лег на бок, отвернувшись от девушки. Его мысли вернулись к образу замка, который он увидел во сне и к маленькой испуганной девочке. Он не мог понять ее слов, не мог помочь ей, если что-то действительно стряслось, но осадок все ещё остался в его душе. И почему-то первый человек, о котором он подумал после пробуждения, был Доктор Лектер, имени которого он, к слову, не знал. Был ли этот сон связан с его хирургом или оказался простым совпадением он не знал, но что-то не давало покоя долгое время, пока мисс Рид не завезла в палату коляску. — Я подумала, что это единственная вещь, с помощью которой вы можете передвигаться в ближайшее время, — Уилл смотрел на нее с благодарностью и попросил помочь ему пересесть на коляску. Он и сам понимал, что не сможет передвигаться даже на костылях, так что это действительно был единственный вариант, и причём не самый худший. В конце концов, он в больнице, а здесь таких ребят много.       Она помогла ему занять место на коляске, он попробовал управлять ей сам, но руки все еще были ослаблены. Однако уже через минут пятнадцать Уилл умело крутил колеса. В коридоре пахло больницей и все показалось слишком светлым и ярким, все-таки в своей палате он придерживался мрачного освещения. Уилл доехал до стойки регистрации на этаже и спросил, где может найти Доктора Лектера, но женщина лишь сказала, что тот в хирургическом отделении и у него очередная операция. Уилл ездил туда-сюда по этажу, изучая обстановку, сначала совершенно случайно прочитал новости на информационном стенде, после подъехал к автомату со снеками и долго выбирал, пока не остановился на шоколадном батончике. Уже отъехав немного в сторону, его отвлек маленький мальчик, потянувший за его рубашку в клетку. — Мистер, купите мне шоколадку, пожалуйста. Я потом отдам вам деньги… — мальчик сделал такое грустное личико, как у побитого щенка и стоял, глядя на свои ноги. — Как ты здесь оказался? Мне кажется, педиатрическое отделение на пятом этаже, — как бы случайно начал Грэм. — Мне там не нравится. Эти дети странные. Некоторые из них много плачут, а другие едят козявки, — Уилл усмехнулся. — А тебе можно шоколад? — спросил мужчина, глядя на мальчика, по-доброму улыбаясь. — Да! — ответил ребёнок.       Уилл отдал батончик и хотел было уже уехать обратно в свою палату, но мальчик его остановил. — Меня зовут Макс, а Вас? — он немного шепелявил. — Уилл, — должно быть только от общения с детьми или близкими людьми Уилл не испытывал дискомфорта, поэтому решил, что подружиться с ребёнком не такая уж и плохая идея. — А ты знаешь что-то про динозавров? Я люблю динозавров, они кажутся мне милыми, хотя я и понимаю, что они хладнокровные и хищные, но в них есть что-то таинственное… Жалко, что они вымерли, — Макс кусал батончик и рассказывал про этих древних животных, а Уилл внимательно слушал, — Многие ученые считают, что тираннозавры были одиночками, как современные тигры, но мне кажется, что они могли жить и в стае… — Макс! — его позвала женщина и проследовала к ним, — Простите пожалуйста, что он пристает к вам со своими динозаврами. Пойдём… — Все нормально, — Уилл ответил кратко и уже хотел было продолжить, но его взгляд упал на статного мужчину, под белым халатом которого скрывался довольно-таки дорогой костюм-тройка, он узнал его глаза и уже где-то на периферии понимал, что перед ним его цель, — Пока, Макс! — проговорил он, попрощавшись, а сам двинулся в сторону хирурга.       Тот любезно разговаривал с женщиной из регистратуры, мило улыбался и казался очень вежливым. Волосы уложены, высокий лоб, аристократичные пухлые губы и все те же глаза, хищные, опасные, но не менее притягательные. В первую очередь в голову пришла мысль, что этот человек носит маску любезности и вежливости, скрывая нечто от окружающих людей, пуская пыль в глаза.       Уилл догнал его, когда тот уже собирался уходить, мило попрощавшись с женщиной у стойки. — Доктор Лектер, простите, что отвлекаю вас… — мужчина повернулся к нему, взгляд его был холоден, но на лице застыл интерес, — Меня зовут Уилл Грэм, вы делали операцию на мою ногу. Я хотел лишь поблагодарить вас за это. — Мистер Грэм, мне лестны ваши слова, но я выполнял свой долг, так что вам незачем благодарить меня, — доктор с удовольствием осмотрел человека перед собой, пронзительно разглядывая его, а Уилл отвёл глаза в сторону от смущения, ощущая, что на него смотрят слишком плотоядно, — Я вправду тороплюсь и вынужден оставить вас. Спасибо за вашу учтивость… — Ганнибал посмотрел в лицо Уилла в последний раз, усмехнулся и скрылся за дверью лифта.