Отблески

      Прийти в себя было очень трудно. Как в первый раз, когда она очнулась в больнице после комы: голова раскалывалась, эту боль Сакура ни с чем не могла бы перепутать. Мышцы и кости болели от твердости земли, а тело ощущалось тяжёлым, будто её переехали. С такими ощущениями собрать мысли в кучу оказалось ещё больнее. Мысли метались, как обрывки захватывающего сна, который ей часто снился, вот только тяжесть тела она ощущала впервые, словно всё произошло наяву.       Первое, что она почувствовала, было облегчение, которое длилось недолго. Она вспомнила, что была повержена атакой и потеряла сознание, а её собирались добить. Сакура инстинктивно распахнула глаза, но яркие лучи солнца, пронзающие роговицу, заставили её резко зажмуриться. Следующую попытку она сделала более осторожно, и, сквозь полуоткрытые веки, увидела, что лежит под открытым небом, на остатках той самой пещеры. Рядом валялись камни, грязь, оружие и оторванные части марионеток. Издалека медленно прозвучал сиплый старческий голос:       — Очнулась? Как ты?       Девушка осторожно повернула голову и сфокусировала взгляд на ней. Женщина выглядела так, будто постарела за один миг на лет десять. Усталая, иссохшая, с печальным взглядом, она казалась такой несчастной и беззащитной. Сакура промычала что-то вроде согласия, осторожно ощупала себя и обнаружила, что полученные ранее раны были закрыты. На рукаве и левой стороне бедра засохшая кровь перемешалась с зелёным оттенком ткани, выделяясь особенно ярко.       — Яд... — она вспомнила причину своего отключения. Яд, добавленный в железную сеть, вражеская атака, занесённая рука марионетки, Сасори из Акацуки.       — Я заметила, как ты взяла себе порцию инъекции, когда она подействовала на Канкуро. К счастью, это оказался...       — Всё-таки, это она смогла изготовить противоядие? — совсем рядом послышался голос молодого парня. Голос Сасори. Сакура как раз хотела узнать, как обстоят дела. Осторожно поднявшись на локтях, она села и, оглядевшись, обнаружила кукольника неподалёку. Присмотревшись, она поняла, что его нижняя часть тела была удерживаема неким округлым объектом, а вокруг него красовались ромбовидные границы печати. Его «сердце» было проткнуто двумя мечами, образуя крест, а на земле лежали его родители в виде марионеток.             — Если его не трогать, он отключится в скором времени, — сказала Чиё.       Сакура не заметила, как с облегчением вздохнула и расслабилась после этих слов. Несмотря на боль в голове, она почувствовала себя как будто вдруг получила шанс на новую жизнь. Однако одновременно с этим её сердце наполнилось неприятным чувством, похожим на тягучее недовольство самой собой.Как она отплатила Чиё за спасённую жизнь, так вновь осталась в должниках.       — Вы помогли мне. Спасибо вам. Я постараюсь когда-нибудь отплатить вам, — слова вырвались без предварительных размышлений. Она искренне была благодарна ей.       — Не стоит. Ты уже помогла мне больше, чем требовалось, — Чиё устало вздохнула и с сожалением взглянула на своего внука.       — Вы как? Не ранены? — Сакура пыталась сосредоточиться, осматривая её мутным взглядом. Женщина покачала головой, медленно закрыв глаза. Очевидно, сражение с внуком далось ей нелегко — она выглядела так, будто готова была отправиться на тот свет прямо сейчас. Девушка обеспокоилась: в её текущем состоянии она не могла должным образом осмотреть и вылечить Чиё. Женщина, казалось, получила серьёзные внутренние повреждения.       Судя по положению солнца, которое оставалось почти тем же, что и в начале битвы, сама Сакура провела в отключке не больше получаса. Это означало, что для восстановления хотя бы четверти силы ей нужно было минимум двадцать минут. После этого можно было бы помочь бабуле. Пока что девушка решила не тревожить её, пока та сидела без сил, прислонившись к стене.       Сакура почувствовала к ней одновременно и огромную жалость, и глубокое уважение. Эта женщина оставалась настоящей шиноби, а не изжившим себя старым грузом. Было действительно жаль, что ей пришлось сражаться со своим внуком в старости. Девушка невольно бросила взгляд в сторону Сасори и, чувствуя, как её сердце сжалось от этого, поднялась с места. Шаткими шагами она подошла к груде камней и присела неподалёку, почти напротив него, вытащив из подсумка блокнот и ручку. Сакура несколько минут сидела в тишине, пока дрожь в теле не отпустила. Она сидела перед «серийным убийцей», готовая начать допрос. Харуно сама удивилась своей смелости.       — Вы обещали показать на мне, как сделать из человека марионетку. Боюсь, я бы не выдержала этого в сознании. Но теперь, когда вы не сможете продемонстрировать процесс на практике, не могли бы описать его? — Сакура обратилась к нему с присущим ей интересом и лёгким волнением. Ей нужно было отвлечься на что-то, заставить мозг работать, чтобы избавиться от боли в голове и переключиться на более приятный процесс — на размышления. Это помогало. Она вспомнила, как в первый раз, очнувшись из комы, начала читать книги и обрабатывать информацию, или просто думать о чём-то важном. И боль в голове отступала. Она была уверена, что всё повторяется и сейчас. Радовало лишь то, что она знала, как справиться с такими неприятными ощущениями. К тому же, ей хотелось утолить свой интерес, даже если сама мысль об этом вызывала отвращение. Это открытие казалось ей чем-то сверхъестественным, не только для неё, но и для науки Конохи.       — И я должен на это отвечать? — Сасори хмыкнул и попытался придать своему деревянному лицу безразличие. Но, как и полагается тем, кто недавно с энтузиазмом кричал о своём искусстве, его глаза зажглись при упоминании о деле своей жизни.       — Не знаю. Вы с гордостью назвали своё зверство искусством. Я хочу понять, что привело вас к тому, что вы в конечном итоге оказались здесь, — она имела в виду не только его нынешнее положение, но и весь жизненный путь. Сакура хотела узнать, жалеют ли психопаты о своих поступках, решениях, прошлом. — Что стало причиной того, что вы добровольно превратили себя в неодушевлённый предмет с подобием сердца? Вы стремились к неуязвимости или бессмертию?       — Ты задаёшь слишком много умных вопросов для девчонки. Я был удивлён, что такая малявка смогла изготовить противоядие на мой яд. Но ты, похоже, сообразительная, — его комплимент звучал с явным подтекстом унижения. Разозлиться означало подтвердить его взгляды. К тому же это её никак не задевало. Доказывать кому-то что-то, опровергать предрассудки, спорить — это затяжной процесс. Как начнёшь, так и не остановишься. Она хорошо знала себя. К тому же, она не стала упоминать, что почти все яды, будь то растительные или металлические, уже давно изучены в Конохе. Страна Огня была одной из самых процветающих и могла себе позволить выделять средства на такие исследования. Её просто поражала полная уверенность Сасори в том, что он первым открыл ядовитые свойства цветка, который даже не рос в Песке. Было очевидно, что он давно не сталкивался с коноховцами.       — Тебя интересует бессмертие? — он особо выделил первое слово, как будто это было что-то смехотворное, будто ей не стоит даже задумываться об этом, а уж тем более интересоваться этим — она, мол, не достойна. Сакура никогда об этом и не задумывалась. Даже если Сасори пытался таким образом донести до неё, что она неспособна на подобное, она была с ним согласна. Это был настолько щепетильный и трудный вопрос для общества, но с точки зрения любознательности — отличная тема для обсуждения. Даже если достичь бессмертия можно было лишь омерзительными способами, которые противоречили её только формирующимся принципам, Сакуре было просто интересно.       — Только если с научной точки зрения. Мне хватит, если доживу до сорока, — её глаза отражали искренность. Сасори испепелял её взглядом, будто ждал объяснений на такое громкое заявление. Чтобы разговор состоялся, Сакура решила быть честной и непринуждённой. Даже если она не получит ответа, хотя бы сможет выразить свою точку зрения. И она позволила себе сказать то, о чём думала. — Наверное, когда придёт время, и после сорока, мне может и не захочется отпускать жизнь. Но до этого момента я буду цепляться за неё всеми силами, — усмехнулась она. Затем немного задумалась, а потом медленно закрыла глаза, погружаясь в свои мысли. — Хочу каждый день просыпаться утром, когда рассвет ещё не совсем прогнал ночную тьму, когда Луна не покинула небосвод, а в комнате царит полумрак. Хочу иметь возможность вдыхать свежесть мирного воздуха, когда захочу, слышать пение воробьёв под окном в начале весны и продолжать видеть своих родителей живыми и здоровыми. Хочу наслаждаться карамельным вкусом пирожного по утрам, вкусом чистой прохладной воды после тренировок и запахом свежеиспеченного хлеба, когда возвращаюсь домой. Чувствовать сладость в теле, согреваясь под одеялом в дождливые дни, просыпаться в конце ночи, раньше солнца, и принимать прохладный душ после жаркого дня. Я хочу чувствовать всё это ещё много лет, ежедневно и без усталости. Но чтобы всё это чувствовать, мне нужно человеческое, хрупкое, уязвимое тело, — Сакура открыла глаза и с интересом взглянула на собеседника. — Если не чувствовать прохлады ветра, который дарует внезапное наслаждение посреди жары, тепла огня от горящего костра, нежности лучей солнца, подглядывающих из-за дождевых облаков, если не ощущать вкуса горячего тайяки, свежезаваренного чая из молотых листьев, если не наслаждаться расслаблением мышц от пара в источниках, адреналина в крови во время бега, болей в животе от длительного смеха... тогда зачем мне бессмертие? Оно того не стоит, если лишает этих прекрасных ощущений и радостей от простых мелочей, — закончила она, чувствуя, как эти слова наполнили её собственное сердце лёгкостью. Это было как напоминание себе: ценить свою жизнь, беречь её. Сакура сказала всё это не для того, чтобы убедить Сасори. Она просто ответила на его молчаливый вопрос, объяснила свои принципы. Но не ожидала, что он молча выслушает её, а тем более даст ответ.       — С такими темпами тебе будет нетрудно перейти от одной крайности в другую, — хмыкнул он. — Если ты потеряешь все удобства и прелести жизни, своих родных, друзей, возможность даже поесть — не то чтобы просыпаться в мирное время, — сможешь ли ты тогда тараторить о наслаждениях тела, когда именно их потребности станут твоей пыткой? Не захочешь ли ты превратиться в марионетку, когда испытаешь и голод, и холод, и жажду вкупе с болезнями? — спокойно спросил он, заставляя Сакуру растеряться и молча задуматься. Он был прав, но её собственные принципы не казались ей неправильными. Чтобы лучше разобраться в его аргументах, она записала их на бумаге в виде пунктов и задумчиво начала обводить их кругами.       — Но разве превратить себя в марионетку не больнее, чем испытывать голод и холод? Думаю, я выбрала бы лёгкую смерть в таком случае, нежели эти мучения. Ведь если подумать, смертность — тоже привилегия, — тщательно задумавшись, ответила девушка.       — Привилегия тела, но не души. Душа хочет жить вечно, потому что это её предназначение, — уверенно возразил он.       — Но вечность в Чистом мире, а не в этом.       — Почему ты в этом так уверена? — довольно протянул Сасори, оживившись.       — Потому что, если подумать логически, дуализм основывается на разделении. Если душа и тело имеют одну сущность, одну цель и одно измерение, то разделение теряет всякий смысл. А бессмысленность — не есть рациональность, на которой зиждется вся конструкция бытия, — Сакура кивнула, как будто подтверждая свои слова.       — Это в корне неправильно — уверенно утверждать, что бытие основано на рациональности. Изначальное нормальное состояние — это хаос, отсутствие рациональности и порядка. А это значит отсутствие смысла, отсутствие какого-либо разума или логической цели. Дуализм — это очередная случайность, к которой ты привязываешь весь смысл бытия, а значит все свои аргументы.       — Но почему вы уверены, что хаос мог случайно создать порядок? Для этого необходимы цель и смысл. Ведь хаос сам по себе порождает больше хаоса, а не стремится к порядку.       — Не стремится, верно, — он ухмыльнулся, обводя её довольным взглядом. — Но у него бесконечные шансы. А это — неизбежная участь для одноразового порядка, для двухразового тоже, а то, что случается дважды, непременно повторится и трижды. Всё просто сводится к неограниченным возможностям и их повторениям в бесконечности. А это трудно обыграть.       — Можно сказать, даже невозможно обыграть? Но в таком случае я всё равно не вижу противоречия. И ваша и моя точки зрения имеют место быть. Здесь неважны истоки и причины, важна конечная цель. И вы считаете, что цель бытия устанавливается сама собой и заключается она в вечной жизни. Но вы сами противоречите себе. У вас смертное тело, которое уже мертво. Вы не смогли сохранить его в первозданном виде, вам пришлось измениться. У вас нет тела, и никакая техника в мире не способна сохранить бессмертие и души, и тела одновременно. Смерть тела — необходимый этап бытия, поэтому выживает только душа. А она у большинства отправляется в Чистый мир навсегда. В конечном итоге, даже ваша.       — Я и не утверждал, что вечность в этом мире возможна, — самодовольно выдал Сасори, и, видя, как она уставилась на него в непонимании, начал тихо смеяться.       — Но вы… — она в растерянности задумалась, — разве не вы ли кричали, что искусство — это вечная красота? Разве не вы стремитесь к бессмертию?       — Я нахожу истинный смысл в вечности и признаю, что она не здесь. Но это не значит, что я не должен стремиться к вечности, — легко объяснил он. — Не значит, что я не должен стараться прожить свою мирскую жизнь в соответствии с моими идеалами. Ты тоже это делаешь, разве не так? Ты ведь не проводишь свою жизнь в ожидании смерти? Ты пытаешься придать смысл своему существованию и находишь его в свежеиспечённых тайяки, в мирном утреннем воздухе, в прохладе ветра, да в любых сентиментальных мелочах, — он демонстративно закатил глаза. Сакура задумчиво кивнула, находя его объяснения разумными.       — Я думала, что ваше слабое место не сердце, которое так выделялось, а мозг. Сомневаюсь, что я ошибалась, считая, что серое вещество важнее сердечных мышц.       Сасори хмыкнул на это заявление, в душе признавая, что последние моменты его жизни не такие уж скучные. Этот допрос, больше напоминающий непринужденную беседу, избавил его от скучного смиренного ожидания смерти — чего он ненавидел больше всего. Поэтому он легко пошёл навстречу малявке, которая, по иронии судьбы, оказалась его последней собеседницей. Стоящей его утекающему времени собеседницей.       — Я — незавершённая марионетка с живым сердцем, не человек, но и не кукла. Сердце не в значении прямого смысла, это — лишь живое ядро. Я поместил туда своё сознание, знания, способности своего мозга в первую очередь, но полученную вещь вставил на место сердца. Ты не ошибёшься, если будешь считать мозг главным органом человеческого тела. Перемещать сознание было самой трудной задачей во время превращения.       — Если так, вы не можете быть уверены, что во время процесса не потеряли часть своих воспоминаний и чувств, — Сакура невольно перевела взгляд на полулежащую вдалеке женщину, которую Сасори молча разглядывал уже несколько минут. Он, если и терялся, не показывал этого лицом. Сасори мог управлять своим выражением, когда хотел подчеркнуть свою мысль, но его лицо оставалось каменным, когда он думал или не знал, какую эмоцию использовать. Он молчал достаточно долго, и эту пустоту во времени заполняли лишь пронизывающий гул лёгкого ветра, дыхание песка и земли, что гуляли по каменным останкам пещеры.       Пока он молчал, она внимательно записывала в блокнот обрывки своих мыслей и последние откровения самого отбитого, но уникального экземпляра личности, с которым ей когда-либо приходилось встречаться. Она хотела перенести эти впечатления на бумагу, чтобы потом вернуться к ним — воспоминания таким образом приходили к ней легче. Сакура, как и всегда, старалась писать аккуратно, но в таком темпе поток мыслей ускользал, и слова выходили корявыми. Страница уже заляпалась в нижней части, и было неясно, грязью ли, или её кровью. Однако в этом и был смысл. История и мысли, которые она записывала, тоже не были цветками жизни, но были неотъемлемой её частью — частью, которую нужно было испытать и сохранить. Бумага с жадностью принимала её думы, чувства, ощущения и вопросы, легко впитывая каждую букву.       — Такое суждение имеет место быть, но я мог бы и добиваться этого, — она, увлечённая записыванием, внесла эти слова в блокнот. Хотел он того или нет, чтобы совершить подобное с собой, изначально нужно было обладать хладнокровием и решимостью. В конце концов, он добровольно пошёл на это. Сасори больше не пытался придать своему лицу эмоцию. Безжизненные большие глаза смотрели в упор, вгоняя в ужас. — Нестареющее тело, которое можно восстанавливать сколько угодно раз. Законы жизни над ним не властны — вот чего я хотел. Я мог создавать сколько угодно марионеток из людей. Для этого было достаточно чувств к своим творениям.       — Но ваше ядро всё равно имело уязвимость к старению, — Сакура теперь подняла глаза и быстро чиркнула, не глядя на бумагу, очевидный факт. Он кивнул.       — Так. Но без активных процессов жизнедеятельности он служил бы вдвое дольше положенного. За это время можно было бы успеть найти альтернативу, — это тоже было очевидно, но стоял вопрос "как". Были ли у него хоть какие-нибудь идеи? Сакура снова и снова обводила чернилами знак вопроса, который уже перекочевал на третью страницу, сама пытаясь найти подсказку для ответа. Сасори, казалось, не любил точные вопросы и допросы, но охотно отвечал на предположения и поправлял её ответы. Это походило на разговор. Безмятежный, непринуждённый. Никто никого не судил, никто не пытался переспорить другого, никто никого не учил. Она взяла каждое ключевое слово и пыталась найти в мыслях ассоциации. Они обсуждали именно науку и жизнь — её любимую тему. Но Сакура мало что знала о бессмертии. Однако на ум пришёл человек, который тоже превратил это в смысл своей жизни.       — На данный момент единственный, кто достиг существенного прогресса в этой мечте, — саннин Орочимару, как мне известно. Он же состоял в Акацуки. Он же и наша следующая цель. Вас объединяет много общего. Я бы предположила, что вы работаете над этим вместе, — Сакура выразила единственную вероятную мысль в голове. Это имело место быть. Акацуки действительно насобирали к себе всяких гениев. Ей стало и смешно, и страшно представить, как такие, одновременно похожие друг на друга по уровню силы, но в то же время поехавшие люди, которые могут в одиночку захватывать деревни, уживаются вместе, как проходят их встречи и что они в основном обсуждают. Даже если она не встречала Орочимару, в голове был образ, составленный из рассказов капитана и прочитанных о нём сведений. Итачи Учиха и блондин, которых она имела шанс увидеть на несколько минут, дали понять, как они хорошо скооперируются в нужный момент. А ведь они слушались своего лидера. Даже Орочимару, который когда-то поверг Лист в хаос, когда-то слушался его. И Сасори, который безжалостно превращал своих несколько сотен жертв в куклы, сдирая их кожу, и Итачи Учиха, что порубил дюжины соклановцев и родителей, с которыми обедал за одним столом, и тот блондин, что с лёгкостью справился с каге целой деревни.       — Признаю, мы с Орочимару совершили много чего, пока он не предал Акацуки. Но теперь у меня с ним свои счёты. Ты хочешь узнать, были ли у меня планы на этот счёт. Я бы и сам хотел знать, — Сасори задумался, глядя прямо на неё. Выглядел он всё хуже, несмотря на то что его лицо давно перестало быть живым. Он немного засомневался, дёрнувшись, но, усмехнувшись про себя, всё же решил говорить. — Через 10 дней в полдень, в деревне Травы, на мосту Тенти я должен был встретиться со своим шпионом, внедрённым к подчинённым Орочимару. Прошло пять лет, и данные он должен был уже насобирать. Так как он — ваша цель, пользуйся этой информацией как хочешь. Если вы сможете навредить Орочимару — мне хорошо, а если он сможет навредить вам — тоже неплохо, — девушка не ожидала, что он ненавидит его настолько, что шпионил за ним. Но, довольно хмыкнув про себя, она с аккуратной шифровкой отметила полученную информацию в конце страницы.       — Даже перед смертью вы преданы интересам Акацуки. Это восхищает, — не поднимая взгляда, Сакура начала рисовать случайные круги на пустых полях страницы. — Что именно вас привлекло в ней? Все сводится к искусству? Захватив всех хвостатых, собираетесь захватить и мир? Наверное, ваша мечта — сделать всех людей безвольными марионетками? Вы же гений, не понимаете, что ваш путь и методы совсем неправильны? Или я что-то упускаю? Но ведь заниматься искусством можно и не вредя людям, вы бы могли стать великим мастером кукловодом без приставки «отступник», — Сакура очень монотонным голосом, не отрывая взгляда от своих записей, привела множество вариантов, что смогла придумать. Мысли вслух и рисование случайных линий на листке иногда помогали собрать в одну кучу все разрозненные мысли. Она и не ожидала ответа на свои вопросы, касающиеся организации или его самого. Но вдруг её взгляд остановился на прежней записи. Девушка немного замешкалась, но все же решила спросить. — Вы знаете что-нибудь о печати манипулирования памятью сай-дзюнь? — Сакура подняла глаза и уставилась на собеседника. Голова его опущена к груди, кровь тонкой струйкой текла по линии рта, лицо замерло в выражении довольства, а глаза закрыты навсегда. Её вопросы повисли в воздухе; она не могла понять, в какой момент тот испустил дух.       Неопределённое, но печальное чувство подкралось к её сердцу вместе с пронизывающим сквозняком, гуляющим по камням. Для него солнце погасло навсегда, но светило продолжало стоять на своей орбите, обволакивая своим светом его безжизненное тело. Для него время остановилось, но оно продолжало двигаться, с неизменной точностью перетекая в секунды и минуты. Его больше не касались проблемы смертных; их теперь волновали только живые сердца.       Только его существование и имя — отступника, великого марионеточника — остались, но скоро и они будут забыты. Никто не будет пользоваться его последними творениями, ведь он посвящал их лишь себе. Смысла в этом она не видела. Она решила не спешить с размышлениями, оставив их на потом. А пока она остаётся при своём мнении: смысл жизни — в счастье, в каждодневной рутине и мелочах, что приносят радость не только себе, но и близким. Девушка аккуратно записала свои ощущения в трёх словах: «лишь искусство вечно», и нарисовала рядом песочные часы, чтобы символизировать остановившееся время для умершего. Но затем заметила, что рисунок вышел удивительным образом похож на символ Сунагакуре.

***

      — Вы бы хотели похоронить его в Суне или здесь? — Сакура задала вопрос Чиё, когда, завершив оказание первой помощи, запечатала тело её внука в свободный свиток, в котором изначально хранился третий казекаге. Чиё была сильно ослаблена, чакры у неё оставалось очень мало, а старые повреждения тела остро дали о себе знать. Но женщина держалась. Что-то поддерживало в ней жизнь.       Сакура внимательно осмотрелась, убедившись, что ничего не оставила, и принялась приводить себя в относительный порядок, полоснув лицо остатками питьевой воды. После дезинфекции рук ей удалось смыть лишь часть крови с тела. Только теперь она заметила, что над бровью у неё остался тонкий порез от железного песка. Она была вся в засохшей крови, ссадинах и гематомах, её накидка держалась на добром слове, а грязные волосы выбились из хвоста, но она чувствовала себя гораздо круче, чем утром.       — Зачем ты это делаешь? Он остаётся преступником даже после своей смерти, — Чиё, что любезно ждала её, недоумённо задала вопрос. Сакура поправила причёску и, подойдя к ней ближе, помогла встать с места.       — Я знаю. Негоже ему гнить на виду. Место мёртвых — под землёй, — Сакура не стала добавлять, что она уважает традиции погребения. К тому же она догадывалась, что и Чиё не хотелось оставлять труп своего внука на произвол судьбы. Другое дело — марионетки из обычного дерева. Во время оказания помощи, когда Сакура сообщила, что его внук мёртв, Чиё хоть и невнятно пробормотала, но девушка поняла суть: Сасори подставился под её последний удар, который оказался смертельным для него. Это заявление запутало девушку, и она поняла, что ничего не поняла в действиях Сасори, его мотивах и целях. Предстояло только сосредоточиться на миссии, оставив эти мысли на помятых страницах. — Так где же?       — Это пока неважно. Я ещё должна кое-что сделать, — Чиё смотрела перед собой задумчиво и решительно. Сакура согласилась с её решением сначала найти остальных, и они немедленно покинули то, что осталось от пещеры. Они направились на восток, в сторону, куда, по её памяти, улетел блондин.       Двигаться быстро им обоим было нелегко. Противоядие сняло напряжение в теле и мышцах девушки, но не избавило от общей слабости организма. С этим должен был справиться сам организм, но полноценного отдыха, который был бы необходим для восстановления, она позволить себе не могла. Восстановленную часть чакры она использовала, чтобы немного облегчить боли в теле Чиё самы, а оставшуюся тратила на передвижение.       Отчетливее всего ощущалась ноющая боль в конечностях, но к ней добавилась и вновь усилившаяся боль в голове. Думать активно, чтобы унять её, уже не было ни сил, ни возможности. Она несколько раз пыталась вспомнить теории из своих давних медицинских записей, перечисляла состав известных ей лечебных трав, даже банально пыталась решить в голове уравнения — но ничего не помогало. Тогда она решила отвлечься, сосредоточив внимание на дороге.       Вероятность того, что боль даст о себе знать при сильном истощении, не была новостью, но это точно отбило желание в будущем доводить организм до такого состояния. Во время физической нагрузки или продолжительного боя критическое истощение было бы невозможно — организм сам бы отключился, чтобы избежать перехода через опасную черту между жизнью и смертью. Этот исключительный случай произошёл вследствие действия яда. Без предварительного применения антидота, опасные для жизнедеятельности вещества успели не только проникнуть в организм, но и распространиться по нему. Иммунная система ослабла в попытках бороться с ними, не в силах полностью нейтрализовать угрозу, даже несмотря на то, что пыталась отключить её тело. Поэтому давняя слабость дала о себе знать. Она ясно ощущала, как головная боль сжимает её мозг, буквально тянув его внутрь черепа, вызывая тупую боль. Однако, боль была не настолько сильной, как в тот раз, чтобы лишить её сознания. Единственным утешением было то, что симптомы не усиливались — можно было вытерпеть до восстановления.       Смотря на то, что солнце только недавно переплыло отметку середины, ей казалось, что этот день растянулся на целую вечность. Остальные не должны были уйти так далеко, их бой тоже должен был уже закончиться. Она подумала о команде Гая и о том, почему они не появляются. Неужели их бой затянулся настолько, что его можно было бы сопоставить с боем против Акацуки? Похоже, их враг оказался далеко не простым. Ведь эта команда безусловно не уступала им по силе и способностям. Обычные ловушки для них должны были быть пустяком. С другой стороны, именно поэтому Сакура не слишком переживала. С Гаем они точно не пропадут.       Больше Сакура беспокоилась о капитане с Наруто. Смогли ли они унять его ярость и избежать его захвата — вот что было важно. Поскольку их противник был напарником Сасори, он тоже должен был быть сильным. О его способностях ничего не было известно, кроме того, что он летал на птице, а значит, специализировался на дальних атаках.       Оставив бессмысленные попытки думать о нём, она решила, что лучше увидеть всё своими глазами как можно скорее. Пока она следовала за Чиё, та ускорилась, заметив капитана с Наруто в нескольких метрах впереди. Убедившись, что врага не было в окрестностях, они одним прыжком приземлились рядом с ними. Оба его сокомандника сидели на земле. Капитан тяжело дышал, а Наруто — ещё тяжелее, но видимых повреждений у них не было. Сакура заметила на их лицах озабоченность, когда они увидели, в каком состоянии находятся она с бабушкой.       — Вы легко нас нашли, — первым обратился к ним Какаши.       — Похоже, у вас еще остались проблемы, — Чиё намекнула на врага, которого не наблюдалось.       — Сакура чан, вы двое справились? — Наруто перевел свой изнеможённый взгляд снова на неё. Под его глазом виднелись усталые тени. Что-то снова было не так.       По слабому кивку Чиё всем стало понятно, что общее положение дел не самое простое. Даже если было интересно, каким образом им удалось это сделать, время не позволяло обсуждать такие подробности. Наверху их нетерпеливо ждали клоны Наруто, удерживая мёртвого друга. Наруто собирался что-то сказать — по его печальному взгляду скользнули нотки просьбы. Но он отвлёкся, как и все остальные, на нарастающие голоса людей и звуки метаемого оружия. Поднявшись с места и присмотревшись через редкие листья деревьев, Сакура заметила команду Гая в нескольких метрах слева от них.       Они сначала стояли вместе, а потом попытались задержать кого-то. Сакура не успела точно определить, кто это, но капитан быстро спохватился и, оставаясь на месте, взволнованно предупредил остальных быть осторожными с бомбами противника. Разговор шёл о блондине. Она насторожилась и подошла к Чиё, помогая ей подняться. Как только они шагнули в сторону, до них дошёл крик Неджи: «Отступать!». Следом за ним бежала вся четвёрка, промчавшись изо всех сил, явно пытаясь избежать чего-то.       Время на раздумья не было — как только они двинулись, за их спинами, на ровном месте, появилась форма взрыва, напоминающая технику огненного шара. Но в отличие от классического огненного шара, это оранжево-жёлтое нечто не сохраняло свою форму: оно увеличивалось с каждой секундой, будто бы стремилось настигнуть бегущих. Сакура не услышала взрыва, но моментально заметила реакцию: они замерли на долю секунды, и этого хватило, чтобы сделать вывод, что взрыв наверняка заберёт их с собой.       Через секунду она уже стояла в оцепенении, наблюдая, как из пустого места зарождается взрыв с радиусом около четырёх метров, который вскоре уменьшился и исчез, как будто его поглотило пространство. Воздух наполнился дымом и запахом горелого. Когда пар расселся, они увидели яму на месте взрыва, а близлежащие кроны деревьев были помечены горячими следами. На их лицах было видно, что никто не мог понять, куда исчезла неуправляемая стихия. Все пытались восстановить дыхание, их сердца колотились, а кровь бурлила. Тишина висела в воздухе, пока они не смогли взять себя в руки.       Сакура молча стояла, прислушиваясь, пытаясь понять, как могло быть, что взрыв, казавшийся таким разрушительным, исчез так легко. Она не знала, что даже взрыв можно отправить в другое измерение. Это была импровизация капитана или он точно знал, что это сработает - девушка решила расспросить его об этом позже.       Сакура задумчиво стояла, наблюдая за местом взрыва. Напарник Сасори попал в трудное положение, если спасался таким отчаянным манёвром. Сам он был уверен в том, что сможет захватить Наруто, но что же стало причиной поражения члена Акацуки? Этот вопрос будоражил её мысли.       Она облегчённо вздохнула, наконец понимая, что капитан сдержал своё слово и не позволил забрать Наруто. Появилось острое желание разузнать у Какаши, как они с Наруто загнали того в угол.       Но им предстояло осмотреть труп казекаге и следовать за Наруто, который заботливо нёс его на руках. Никто не задавал вопросов и все вместе вышли из леса в открытое поле, чтобы, в случае новой опасности, сохранить бдительность. Наруто осторожно положил тело на траву и нетерпеливо взглянул на Сакуру, прося её осмотреть его. Увидев лицо казекаге вблизи, она пришла в смятение. Закрытые глаза мертвеца были такими тёмными, будто на их месте были пустые глазницы. Только присмотревшись, Сакура поняла, что это были настолько большие тёмные круги. Несмотря на знание того, что тот мёртв, она всё равно присела рядом, проверяя пульс сердца через грудную клетку. Для точности выхватила медицинский фонарь, засветила глаза и сдавила глазные яблоки — зрачок приобрёл овальную форму. Процесс окоченения ещё не начался, однако нервная система уже не регулировала рефлексы.       — Он мёртв уже больше часа, — неудивительно было, что Наруто всё ещё надеялся. Тело не успело охладиться, сохраняя своё тепло. — А тёмные круги… что с ним?       — Это с рождения, — коротко ответила Чиё. Если не смотреть на глаза, он выглядел как безмятежно спящий мальчик. Повстречав его в обычной обстановке, она бы, вероятно, так и подумала. Слишком молод, чтобы умереть так рано.       Это уже была вторая смерть за день, и печаль подкралась снова, неожиданно для неё. Даже если она не знала этих людей, сам факт смерти, остановки жизни и времени, заставлял её чувствовать пустоту. Задуматься о них, проникнуться их проблемой. Ей было непривычно сидеть рядом с мёртвым человеком, с настоящим трупом, а не куклой. От мёртвых исходила какая-то мрачная аура, заставляя холодок пробежаться по позвоночнику и напрягать всё тело. После этого видения его уже нельзя было забыть. Видеть смерть всегда казалось чем-то сверхъестественным и страшным, пока она сама не узрела её своими глазами. В нём не было жути, не было страха, но также не было равнодушия. Последняя остановка человеческой жизни — смерть, являлась таким печальным, одиноким путём. Этого она и так знала.       — Почему? Почему всегда он? Гаара, он же казекаге, он только что им стал! — Наруто, стоя и глядя на тело сверху вниз, не мог сдержать горьких слёз. Его голос дрожал от отчаяния, и мысли вырывались наружу. Плечи тоже дрожали, а руки сжались в кулак в гневе за «судьбу», что так жестоко обошлась с его другом. Когда Чиё сама призвала его к спокойствию, парень, в порыве гнева, грубо заткнул её. Он был зол и не скрывал этого. — Если бы вы, шиноби Песка, не запечатали в нём монстра, этого бы не случилось! Хоть кто-нибудь из вас спрашивал, что он об этом думает? Человеческие жертвоприношения — это всё вы придумали! — Он перешёл ко второй стадии принятия: гневу. Он злился и на окружающих, и на себя. Опустив голову, он закрыл мокрые и красные от слёз глаза рукавом, выглядя как беззащитный, упрямый мальчик. — Я не смог спасти Саске, не смог помочь Гааре. Я три года тренировался изо всех сил, и всё равно ничего не изменилось! — Сакура, с жалостью прислушиваясь к его голосу, заметила, что он стал очень тихим и смиренным. Именно эти слова, по её ощущениям, отражали настоящую суть Наруто. На первый взгляд в его искренности не было сомнений, но она не могла понять, как человек может быть таким отчаянным. Он тренировался не ради силы, а с целью помочь другим. Было ли это метафорой для обозначения его внутренней жалости, она не знала. Но точно понимала одно: он не виноват. Ей хотелось сказать ему об этом, но она решила не тратить слова зря. Люди, искренне винящие себя, не изменят своего мнения, даже если кто-то объяснит им ошибочность их суждений. А те, кто делают это ради жалости, не заслуживают поддержки. Все молчали: команда Гая, сам Гай и капитан. Они все, с сожалением, глядели на тело казекаге, пока Чиё сама не подошла к трупу. Она села напротив Сакуры и начала испускать чакру из своих рук прямо в живот Гаары.       — Что ты пытаешься сделать? — Наруто опередил Сакуру, задав волнующий их вопрос. Сакуре в голову мелькнула мысль о воскрешении умершего, но это было совершенно неразумно. Даже если прошло не так много времени с момента его смерти, чтобы тело успело начать разлагаться, смерть мозга уже наступила. Из-за прекращения кровообращения в органы перестал поступать кислород, и это повышало кислотность в тканях, что могло привести к их разрушению. Кровь должна была скопиться достаточно, чтобы перейти к капиллярам. Но Чиё продолжала направлять свою чакру прямо в очаг.       Сакура в недоумении подняла рукав одеяния казекаге до локтя и надавила пальцами — оставались белые пятна, едва заметные. Она подняла его локоть и повторила то же самое с другой стороны.       — Кровь скопилась в нижней части, не заметили? Простая чакра не поддержит в нём жизни, тем более так поздно, — девушка наклонилась поближе, пытаясь рассмотреть, что происходит. С первого взгляда казалось, что старушка просто лечит внутренние органы, но на самом деле происходило нечто гораздо более сложное.       — Это не только чакра, но и жизненная энергия в своей форме. Это дзюцу разработала я, ты, может, и не слышала, поскольку оно запретно, — монотонно ответила Чиё.       — Даже если вам удастся пробудить его мозг и сердце, органы, которые долго не функционировали, могут работать ненормально после пробуждения. Вы не сможете сделать это в полевых условиях, — Сакура судорожно думала о последствиях, пытаясь донести свои волнения. На мгновение она вспомнила, что женщина в возрасте могла иногда забывать элементарные вещи и вести себя неразумно. Сакура удержала её за руку и попыталась остановить. — Я не смогу помочь вам, если после активации мозга что-то пойдёт не так. Моих умений и знаний совсем не хватит. Вы точно ослабнете после такого, я знаю свои пределы, и вы должны осознавать это.       — Твои переживания оправданы. Но мы не успеем до ближайшего госпиталя, время ограничено — успех возможен только в пределах двух часов, пока не началось окоченение, — Чиё освободила свою руку из ослабленной хватки. — Оно действует только, если органы ещё живы. Если возникнут осложнения, мы успеем добраться до Песка. Но, похоже, мне не хватит чакры.       — Тогда используйте мою. Вы правда сможете вернуть Гаару, бабушка? — Наруто подошёл поближе, неверяще, но с надеждой, смотря на неё своими большими глазами. Сакура взглянула на капитана, и, получив от него лёгкий кивок, уступила место парню. Чиё охотно согласилась. Наруто, положив свои руки поверх её, начал передавать свою чакру.       — Я рада, что в мире шиноби, который создали мы, старики, появились такие люди, как ты, — Чиё слабо улыбнулась Наруто, казалось, силы её покидали. Сакура убедилась, что техника передачи жизненной силы действительно существует. Внук с бабушкой, как яблоко от яблони. Однако она шла по более правильному пути и держалась изо всех сил до последнего. — Я наделала столько ошибок в прошлом, но, похоже, в конце я смогла хоть что-то сделать правильно. Скрытый Песок и Скрытый Лист... их будущее будет иным, чем их прошлое. Как сказал Какаши, твоя особенность может стать силой, способной изменить будущее и сделать тебя хокаге, непохожим на всех предыдущих, — она говорила это с уверенностью. Сакура старалась не относиться с излишним скептицизмом к тому, как она могла так быстро сделать такие выводы, имея столь мало времени на знакомство с Наруто. Даже меньше, чем она.       — Сакура, ты очень умная куноичи. Твой холодный разум и доброе сердце — редкое сочетание для столь молодой девушки. Ты знаешь себе цену, поэтому просто следуй своему пути, и я уверена, ты не ошибёшься, — она успела проанализировать и её. — Наруто, выслушай просьбу старой женщины. Ты единственный, кто может понять страдания Гаары, и он, в свою очередь, может понять твои. Спаси его, пожалуйста, — она с опущенной головой направила остатки своей энергии. Дряхлые, морщинистые руки перестали испускать чакру. Техника, на вид, была несложной и быстрой, но её плата была непомерно высока — не меньше и не больше одной жизни. И тогда Чиё замолчала навсегда. Когда её глаза закрылись, а руки соскользнули с тела казекаге, Сакура аккуратно придержала её за плечи. Третья смерть за день, и первое возвращение из мёртвых происходили прямо на её глазах.       Сначала тот, кто получил новый шанс на жизнь, снова начал дышать — заметно, глубоко и с шумом. Затем его грудная клетка стала вздыматься, наполняясь поступающим воздухом. На горизонте поля виднелись взволнованные фигуры его брата и сестры, которые спешили к ним. После этого первым запустилось сердце, восстановив своё нормальное функционирование, и кровь, обогащённая кислородом, понеслась по всему телу, которое находилось в нескольких шагах от окоченения.       Позади них появились толпы шиноби Песка. На лице каге появилась едва заметная кровь, и его цвет лица стал немного живее. Когда тёмные веки начали подрагивать, в попытке открыть глаза, все шиноби, во главе с Темари и Канкуро, окружили его. Наруто не отходил от него всё это время и первым поприветствовал вернувшегося из мёртвых.       — Эй, ну и натворил ты тут дел, — Сакура наблюдала, как Наруто мгновенно изменился не только внешне, но и в голосе. Его друг, в свою очередь, с удивлением смотрел на него.       — Вот-вот, с младшими братьями всегда куча проблем, — Канкуро тоже попытался сгладить довольно необычную ситуацию. Гаара, конечно, был в полном потрясении и не понимал, что происходит.       — Чего это вы разболтались? Гаара всё-таки казекаге, так что не наглейте, — Темари пыталась скрыть свою взволнованность, но голос у неё получился слишком радостным. Потом, игнорируя собственные предупреждения, она сама принялась заботиться о брате.       Остальные шиноби Песка после этого расслабленно начали вслух выражать свои беспокойства, слёзы, эмоции и волнения, накопившиеся за последние дни. Каждый, кто пришёл, мог теперь с облегчением вздохнуть. К Чиё, что лежала перед ней, положив голову на её подсумок, первым подошёл старик, её брат. Он понял всё сразу и лишь молчал. Сакура поборола желание встать и подойти к Какаши. У неё не было больше сил держаться, но нужно было напоследок помолиться за неё.       Сакура приняла её смерть как должное, потому что преклонный возраст женщины позволял это. Она уже изжила своё и добровольно выбрала свою смерть, что было достойным решением. Чиё защитила её, однако Сакура тоже вступила в бой, чтобы отплатить за это, и была рада, что не оставила её тогда. Иначе груз должника навсегда остался бы на её плечах. Она просто запомнит её, их противника и то сражение как одно из важных событий в своей жизни. Всё закончилось хорошо. Ей хотелось просто пойти поспать, отдохнуть и только потом думать о чём-либо.       — Давным-давно в нашем селении был отряд кукловодов, — Канкуро начал свою речь для покойной. — Они занимались исследованиями, пытаясь создать дзюцу, которое позволяло бы оживлять марионетки. Во главе группы стояла Чиё. Она и разработала теорию, но потом сказала, что риск слишком велик. Поэтому это дзюцу стало считаться запретным ещё до испытаний, и все результаты были скрыты.       — «Да я просто дурачусь». Такое чувство, что она сейчас скажет это. Она улыбается, такое спокойное лицо, — добавил старик.       Счастливые лица всех присутствующих вмиг омрачились от осознания смерти пожилой женщины, которая добровольно отдала свою жизнь ради спасения казекаге. Каждый воспринимал её поступок по-своему: кто-то как отвагу, кто-то как заботу о будущем поколении, кто-то как жертву, кто-то как акт доброты, кто-то как разумность, кто-то как чудо. Но одно их объединяло точно — никто из них не считал, что она поступила неправильно.       — Наруто, ты и в самом деле человек-загадка, — Темари подошла к парню и с тоской на лице взглянула на тело женщины. — Ты можешь изменять людей. Чиё всегда повторяла, что её не волнует будущее этого селения. Она бы не стала делать всего этого для Гаары, — такие слова было неожиданно услышать.       Сакуре невольно пришлось задуматься. Действительно ли это так? И почему Чиё сама изменила своим принципам? Неужели она увидела в Наруто отвагу, а не безрассудство? Он, без сомнений, хотел помочь своему другу, лил слёзы горечи из-за него, радовался за него, как за себя. Это было похвально. Но если бы обстоятельства сложились иначе — если бы у капитана не было мангекё, если бы Сасори не оказался подставленным, если бы на пути у них встал сам Учиха — возможно, Чиё не сказала бы этих слов. Один из этих факторов мог бы подставить всю миссию под огромный удар. Им просто везло.       Или это была именно способность Наруто? Вера, надежда и удача. Если бы он не повлиял на Чиё положительно, они вернулись бы только с трупом казекаге.       Или она ошибалась, и только сила искренней дружбы и отчаянного желания может победить даже могущественного врага. Это даже не казалось смешным, но стоило хорошенько об этом подумать. Правильно ли Чиё поступила — судить было не ей. У каждого был свой путь, и каждый ошибался по-своему. Сакура не волновалась о том, какой Чиё была раньше или какой она стала теперь, главное, что она сама следовала своим принципам. Она не желала, чтобы люди изменялись, и уж точно не хотела их менять. Сакура была благодарна и помогла ей, потому что та оказала помощь первой. Добрый ли это поступок или расчётливость — не так уж и важно.       — Чиё сама доверила будущее тебе и Гааре. Это достойная смерть для шиноби, — сказал Какаши.       — Да, как и третий. Я знаю, о какой мечте она говорила, — Наруто искренне огорчился её смертью, но эта потеря стоила того ради жизни его друга. Гаара, молча слушавший до сих пор, встал с его помощью, и они подошли к телу Чиё. Затем казекаге почтительно призвал всех помолиться за неё.

***

      Сакура проспала двенадцать часов на мягкой и чистой постели в любезно предложенной комнате в комплексе зданий семьи Собаку. Местные здания были построены из глины, что не только отлично вписывалось в визуальный ландшафт, но и оказалось практичным. Они были стойкими к типичным для местности песчаным бурям, и для Сакуры не было ничего прекраснее вчерашнего дня, когда она заснула под тёплым одеялом, а за круглыми окнами бушевала смесь ветра и песка.       Они добрались до деревни Песка близко к полуночи; путь прошёл быстро и без сюрпризов. Изрядно уставшим членам команды Листа Темари выделила пустые комнаты в своём семейном жилище, и все дружно уснули, последние силы потратив на душ. Сакура проснулась почти к одиннадцати, чувствуя себя вполне бодрой. Головная боль едва ощущалась на фоне общего состояния, но в целом всё было в порядке.       Первым делом она распечатала свою запасную одежду и неспешно спустилась в холл, где царила тишина. Поэтому она решила найти остальных на улице, где было достаточно оживленно.       Выйдя на просторную площадь комплекса, Сакура на каждом шагу встречала людей. Такого оживления не было, когда они впервые сюда прибыли. Тогда она не могла толком рассмотреть архитектуру и красоту деревни, но теперь у неё появилась уникальная возможность насладиться этим, и было куда веселее делать это в компании остальных.       Сакура неспешно шла по улицам Скрытого Песка, удивленная контрастом между внешней суровостью пустыни и внутренним уютом самой деревни. Песок, казалось, пронизывал все вокруг — он не был просто элементом природы, это была неотъемлемая часть жизни людей здесь. Всё было пропитано этим золотисто-оранжевым цветом.       Стены домов, сделанные из глины, идеально вписывались в окружающий ландшафт — жёсткие, но практичные. И всё же, несмотря на внешнюю суровость, было что-то тёплое и живое в этом месте. Всё вокруг было построено с учётом жестокой стихии. Строения защищали друг друга, создавая внутренние дворики и скрытые аллеи, где можно было укрыться от песчаных бурь, гуляющих по пустыне.       Сакура обратила внимание на узкие улочки, покрытые песком, с множеством скрытых уголков, где местные торговцы ярко развешивали свои товары. Песок, который попадал в глаза и на кожу, не давал покоя, но в то же время создавал уникальную атмосферу, полную жизни, несмотря на жестокие условия.       Лица встречавшихся жителей были скрыты под масками и шляпами, а их манеры немного отличались от тех, что Сакура привыкла видеть в Листе. В этом было что-то загадочное и манящее. Несмотря на пустынный пейзаж и бескрайние песчаные дюны, в деревне царила своя особенная атмосфера. Это был мир, где каждый камень, каждый поворот улицы и каждый ветер, несущий песок, был частью повседневной жизни.       Другие люди, другая культура, другой образ жизни — всё это было безусловно интересно, но Сакура понимала, что не смогла бы жить в таком климате. Холод, дождь и зелёные поля — вот что она считала своим домом. Хоть ей и не нравилась жара летней Конохи, там, по крайней мере, не было такого невыносимого сухого жара.       Сакура потратила всего минут пять, спрашивая прохожих, прежде чем нашла своих. Шиноби из Листа сразу бросались в глаза своей одеждой, и местные легко запомнили их и маршрут, которым они шли. Сакура невольно улыбнулась про себя, подумав, что они, вероятно, имели в виду Гай сенсея с Ли, даже не подозревая, что она сама не отставала от них своими розово-зелёными оттенками пастели.       Однако, девушка оказалась права. Дойдя до конца улицы, она увидела их дуэт, который продолжал наворачивать круги вокруг деревни. Такая традиция смешила, но одновременно согревала сердце, напоминая, что кое-что остаётся неизменным на этом свете.       — Если их не смутили любопытные взгляды местных, этого не сможет сделать никто, — Сакуру от наблюдения отвлёк подошедший Неджи, который был в довольно хорошем настроении.       — Они как раз и выпендриваются, — усмехнулась девушка, наблюдая за зелёными вихрями.       — Будьте благодарны хотя бы за то, что они просто бегают, а не устраивают безобразные гонки, — вмешалась Тентен, присоединившись к наблюдению за шоу. — О нет! — Она вздохнула, увидев, как они начали гонять на руках. Вскоре она вышла вперёд и, беспомощно помахав руками, позвала их на завтрак. Те попросили ещё один круг и присоединились только после его завершения.       — Гай сан, а капитан и Наруто сан? — Сакура поинтересовалась, когда они дружно направились позавтракать в заведение, которое выбрала Тентен.       — Какаши всё ещё отдыхает, а вот Наруто не видел, — ответил Гай, полный энергии. Сакура решила, что, вероятно, он ещё спит. Ли вызвался разбудить их и привести прямо в заведение. И привёл, но только когда все уже собирались уходить. Он жаловался, что ему понадобилось целых пятнадцать минут, чтобы растолкать Наруто.       — Мы разве не заслуживаем после всего этого спать столько, сколько захотим, даттебайо? — Наруто выглядел очень сонным и мятым. Его непослушные волосы некрасиво торчали, а криво завязанный протектор держался на добром слове. Сакура была уверена, что Ли протащил его в таком виде, не дав даже толком привести себя в порядок. Однако Наруто быстро развеселился, когда принесли заказанные блюда. Все, кто позавтракал, сразу же решили не останавливаться и заказали обед. Сакура не упустила уникальную возможность попробовать местную сладость — «песчаные клёцки» на десерт, и все заинтересованно решили заказать тоже её. Только капитан сидел так, словно его насильно держали здесь. Его пытался задобрить Гай, но добился только фирменного флегматичного взгляда. Какаши начал оттаивать только после двух чашек крепкого чая, и только тогда они смогли начать с ним обсуждать свою тему.       Сакура сидела на краю стола. С её правой стороны расположились Тентен, затем капитан и Гай, а напротив неё сидели Наруто, Ли и Неджи.       — Не думала, что клёцки окажутся вкуснее обычного данго. И почему их не везут в Коноху? — Сакура с обожанием съела три светло-коричневых шарика.       — Потому что они не так уж и нужны, — Неджи пил зелёный чай, довольствуясь завтраком. — В Листе их просто никто покупать не станет.       — Неджи, если ты не жалуешь вкус сои, это не значит, что все остальные тоже. Мне вот понравилось, — добавила Такахаши сан, не скрывая удовлетворения.       — А мне кажется, дело вовсе не в сое, — ответила Сакура, усмехнувшись. — Он с удовольствием съел бы даже землю, если бы её приготовила Хина. Вопрос только в том, как её приготовить. Но его претит другое, — она кивнула в сторону хозяйки заведения, женщины лет тридцати, которая сама обслуживала гостей, — посмотри на её фартук: он заляпан соусом в нескольких местах. А это значит… — она выдержала паузу, давая им шанс догадаться, чего, конечно, никто не сделал. В здравом уме на это никто бы не обратил внимания, кроме, конечно, Неджи и Сакуры. — … что один из клёцек упал туда, — добавила она, не выдержав. — Не факт, конечно, что она не выкинула его, а подала именно нашему столу, но наш щепетильный господин не может позволить себе даже малейший шанс отправить в свой желудок что-то с шансом загрязнения. Ты неправильно дыши в его миску, и он не станет ест оттуда, — Сакура, с притворным ужасом, заметно поёжилась.       — Вау! Я, конечно, знала, что он тот ещё привереда, но чтобы настолько! — Тентен искусно сыграла на лице жалость. Ли, демонстративно отодвинувшись от Хьюги, прижался ближе к Наруто, который, в свою очередь, с непониманием застыл, глядя то на неё, то на Неджи.       — Вздор! Ты не можешь утверждать, что пятно осталось именно от соуса клёцек. Цвет похож и на пятно от чая, и от соуса терияки, а вообще это могло быть пастой анко из тайяки, который я, между прочим, съел! К тому же, что плохого в проявлении осторожности? — спокойно возразил Неджи.       — Вот именно! Ты почему-то спокойно съел тайяки, а клёцок нет. Я не могу понять, — Сакура прищурила глаза, задумавшись, и пристально всматриваясь в бесцветные глаза парня. И тут в зелени её глаз неожиданно появился свет озарения. — Ты видел! Ты видел этим, когда ушёл в уборную и ничего мне не сказал?! — воскликнула она, инстинктивно накрывая рот ладонью. Остальные наблюдали с недоумением и любопытством, как она сдерживала рвотный рефлекс. — Я ведь съела кучу…       — Поэтому и не сказал. Когда я пришёл, ты уже съела три шарика. Всё, что могло попасть, уже успело, — Неджи цыкнул и разочарованно взглянул на неё, но вдруг и его глаза озарились пониманием. Он начал говорить, растягивая слова в свой излюбленный манер: — Постой, ты ведь только что была спокойна, когда сама выдала эти предположения обо мне. Ты удачно попала... Нет! Ты же задалась вопросом, почему я не ем клёцки, заметила фартук повара, логически пришла к своим выводам, разложила их по моим поступкам, но как только они подтвердились, начала возмущаться. Потому что… тебя это тоже бесит, верно? Не меньше, чем меня. Ты тоже не можешь есть, когда кто-то неправильно дует в твою еду! — он закончил с такой интонацией, будто только что открыл ужасную тайну.       — Ых, — теперь Тентен, прекрасно владеющая искусством театральности, отошла от Сакуры и придвинулась к Гай сенсею.       — Ты начала весь этот разговор, чтобы вынудить признание? — Хьюга, не веря происходящему, возмутился.       — Столько мороки, чтобы добиться этого! Ты бы и в жизни не признал, если бы я спросила напрямую. Потому что это ты будешь виноват, если мы все отравимся и умрём, — Сакура, молча слушавшая его признания, перешла в наступление. — Я просто хотела, чтобы все увидели твоё истинное лицо.       — Как ты можешь отравиться от этого? Ты же почти медик, знаешь, что ничего не случится! К тому же, почему я? Это повар виноват! — возразил он.       — Что это было, даттебайо?! — Наруто так и вертел головой то в одну сторону, то в другую, как сломанный механизм. — Мы съели что-то не то?!       — Я и сам не понял, но, кажется, кто-то съел уроненные клёцки, — Ли сипло выдохнул.       — Я съела три, и вероятность того, что именно мне они попали, высока, — спокойно ответила Сакура.       — Не знаю, но эта клёцка была на самом верху, — Неджи вздохнул и, демонстративно помассировав переносицу, продолжил: — Она уронила её и просто положила сверху.       — Правда? — Сакура вдруг приободрилась.       — А что, кто-то другой... её взял? — Ли снова тихо выдохнул, глядя на остальных.       — Это не я? — сам по себе заволновался Наруто.       — Нет, точно не ты. Как же хорошо, что мы уважаем старших и сначала предложили им, — Тентен с облегчённым вздохом одновременно с четырьмя парами глаз взглянула в сторону сенсеев, которые захлебнулись чаем и кашляли, не переставая.       Разобравшись с этим, у всех отпало желание есть что-либо ещё, включая старших. Они обошлись только чаем — единственным блюдом, которое можно было приготовить прямо на столе без риска. Напиток оказался как раз кстати для сухого климата страны Песка.       — Кстати, почему ваша команда так опоздала? Вы столкнулись с кем-то? — Сакура обратилась к тройке Гая, пытаясь за разговором заставить питьё остыть быстрее.       — Мы тоже встретили Акацуки по пути. Он был невероятно силён! Но Гай сенсей и мы справились с ним! — Ли, для которого эта тема была интересной, с энтузиазмом описал их бой. Он не стал углубляться в каждый шаг, но суть донёс. Члена Акацуки он описал как мужчину с рыбьими чертами лица, который использует стихию воды и огромный клинок. Все уверенно пришли к выводу, что это был Хошигаки Кисаме. Его не было рядом с Итачи, именно поэтому. По словам Тентен, на его месте тоже оказался только чужой труп.       — А во второй раз, когда ушли срывать печати? — начал интересоваться Наруто.       — Тогда столкнулись со своими копиями, — Хьюга крутил пальцами вокруг края чашки, явно перепив.       — У них были точно такие же способности, как у нас, — Тентен вспоминала это с недовольством. Даже через тяжёлый вздох девушки чувствовалась морочность всего произошедшего.       — Было трудно, но не невозможно, — Ли с присущей ему энергичностью закивал Тентену. — Это был хороший бой.       — Это как спарринговать со своими клонами, что ли? — Наруто прищурился, пытаясь вспомнить что-то.       — Точно, ты должен это понять. Для меня же это была уникальная возможность, — Ли был прав. Сакура задумалась, стоит ли в будущем попробовать сразиться со своим клоном, хотя бы ради забавы. — А ты как, Сакура сан? Ты сражалась против Акацуки и вы даже смогли его победить! Уверен, это было хорошее сражение, — и вдруг остальные взглянули на неё так, будто ждали этого вопроса с самого начала. Прекрасно понимая, что её звёздный час настал, Сакура сделала максимально торжественное лицо, выпрямилась, театрально сжала кулаки в величественной позе и глубоко вдохнула.       — Что ж, раз вы просите, кхм-кхм. Признаю, он был самым сильным противником из тех, кого я встречала в своей жизни! Гений своего времени, мастер кукловод, пополнивший свою коллекцию из трупов, представляете, трёхсот человек! Его было нелегко не то что убить, попасть в него техникой было труднее, хм… — немного задумалась Сакура, — труднее, чем уломить Шикамару на спарринг, точно.       — Серьезно? Настолько? — покачал головой Ли, отпив из чашки.       — Настолько, верь мне. Его техники были нечто. Я попала в одну из его супер-мега-крутых техник и... — она специально выдержала долгую паузу, спокойно сделав глоток остывшего чая, и сделала лицо прямо как у Наруто недавно: слегка задумчивое и серьёзное, будто собиралась красочно и со вкусом описывать какой-то супер-мега-крутой ход событий. — И отключилась, профукала весь бой, — Сакура произнесла это своим обычным тоном, снова вернув себе спокойный вид. Но держать это лицо было трудно. Сколько было смешного в их вытянувшихся лицах! Эти одновременно разочарованные и оттого смехотворные выражения стоили того, чтобы начать вести себя так глупо. Чего стоил взгляд Ли, который слушал её внимательно даже после всего этого, ожидая продолжения, которого не было. Она не выдержала и разразилась смехом. Когда волна хохота отступила, мозг подкинул ей вид вытянувшегося, слегка искривленного лица Неджи, и она снова разорвалась, прислоняясь к плечу Тентен.       — Это совсем не смешно, — Неджи с флегматичным лицом отставил чашку.       — Ты бы так не сказал, если бы сам со стороны наблюдал, как ваши рожи искривились в одинаковом предвкушении, — Тентен встала на её защиту. — Ну что за настройки у вас? Разочаровались из-за того, что Сакура не рассказала про бой, но даже не обратили внимания, что она, между прочим, отключилась из-за применённой врагом техники. Не будь у неё противоядия, всё было бы намного сложнее. Возможно, она бы здесь и не сидела.       — Сакура чан? — Лицо Наруто мгновенно стало взволнованным, как и лицо Ли.       — Казекаге сама! — Сакура собиралась открыть рот, но не успела: всеобщее внимание и приветствия были направлены на вход в помещение. Рефлекторно повернув голову вправо, она увидела, как к ним направляются сам казекаге и Канкуро. На них были одинаковые траурные одеяния. В помещении было не так многолюдно, но те, кто присутствовал, поднялись с мест, выказывая почтение. Они тоже встали.       — Вы рано покинули комплекс, прошу извинить, что не смог устроить вас лично, — Гаара говорил это с таким серьёзным лицом, что можно было подумать, не зол ли он. Однако все искренне заулыбались ему, что означало одно: у него просто такое лицо.       — Что вы, казекаге сама, мы прекрасно отдохнули, и это было вполне достаточно, — все согласно закивали головами, поддерживая Какаши. Сакура смогла впервые за всё время миссии выспаться как следует, и ей было всё равно, устроил им отдых глава деревни или его сестра. Главное, они были здесь почётными гостями. Им только было жаль, что подать жалобу на обслуживание заведения они не успели до прихода казекаге — сейчас это, наверное, поставило бы и Гаару, и хозяйку заведения в неловкое положение.       — Раз так, — Гаара взглянул на доеденный, почти пустой стол, — мы можем начать процесс похорон.       — Да, конечно, — капитан с Гаем подошли к казекаге, и они двинулись к выходу, за ними последовали остальные. Казекаге выглядел вполне сносно, держался как здоровый. Хоть ему и был прописан постельный режим на неделю, а часть обязанностей временно взяли на себя советники с Канкуро и Темари, он хотел лично присутствовать на похоронах Чиё и сопровождать гостей. Сакура ещё не успела обсудить результаты миссии с командой, поэтому, следуя правилам, решила сначала обратиться к капитану. Он немного отставал от Гая, с которым Гаара и Канкуро тихо переговаривались впереди. Сакура поровнялась с ним, заметив, что ему даже простая ходьба даётся с трудом.       — У меня в сумке труп Сасори сана, что мне с ним делать? — она забавлялась, наблюдая, как его веко и бровь подскочили в изумлении. Чиё не дала ей ответа на этот вопрос, отложив его на потом, поэтому она не знала, что с ним делать. Примет ли его родное селение для захоронения, или же придётся хоронить его подальше от деревни — было неясно. — А ещё у меня есть сведения от него касаемо третьего казекаге Песка, думаю, нам стоит предоставить отчёт пятому казекаге. Так ли, капитан?       — Так, Сакура, устного отчёта достаточно, письменный предоставит позже сама хокаге, — Какаши вздохнул и вернул себе флегматичное выражение лица. — Мне тоже хочется узнать все детали события, но, к сожалению, полноценное обсуждение нужно отложить на вечернюю остановку. Пока ограничься только тем, что касается непосредственно Песка.       Сакура кивнула и замолчала. Дойти до кладбища не заняло много времени, и они прибыли туда, когда специалисты всё ещё занимались подготовкой могилы. Процессом руководила Темари. Здешние надгробные плиты были в форме символа деревни, все они располагались впритык к утесу, который окружал деревню. Это была подветренная сторона, где не было ничего, кроме моря песка под ногами, палящего солнца и плит с аккуратно вырезанными на них именами. Ребята, оглядев всё, молча стояли, каждый в своих мыслях. Смотреть было не на что — могила ещё не была готова. Казекаге, казалось, спешил, чтобы в свободной обстановке поговорить с ними. Для неё это был шанс поделиться информацией. Сакура вынула свиток из подсумка и подошла ближе к Гааре.       — Казекаге сама, у нас есть кое-что касаемо Сасори-сана из Красных Песков, внука Чиё-самы. Позволите? — Сакура уважительно обратилась к Гааре. Парень слегка кивнул, давая разрешение продолжить.       — Чиё сама в одиночку одолела его. На меня попал его яд при атаке, и я отключилась в начале боя, поэтому не могу точно сказать, как всё происходило. Однако Чиё сама обмолвилась, что Сасори специально подставился под её последнюю атаку. Видимо, он мог легко победить её, если бы захотел, — Сакура заметила, как остальные задумались, как бы всё сложилось, если бы он не поддался. Гаару, вероятно, никто бы не оживил, и, скорее всего, Сакуру тоже добил бы Сасори. Неизвестно, как бы справились остальные, и какие потери могли бы быть. Сакура особенно следила за выражением лица Наруто, который мгновенно стал серьёзным. Его губы сжались в тонкую полоску, а кулаки непроизвольно сжались. От злости ли или отчаяния — она не могла определить. — Также Сасори был тем, кто похитил третьего казекаге. Он превратил его тело в марионетку и пользовался его железным песком в бою, — те, кто знал о нём, удивлённо сглотнули, но не стали перебивать. — На самом деле, он превратил и себя в марионетку, — это добило Канкуро.       — Что?! Я знал, что некоторые части тела можно превратить в оружие, но чтобы себя…       — Вот здесь, — Сакура указала на свиток. — Запечатаны его тело и марионетка третьего казекаге. Думаю, Чиё сама, возможно, хотела, чтобы её внук покоился рядом с ним. Вы можете устроить для него место тоже? — Она перевела взгляд с Узумаки на казекаге. Тот, недолго думая, кивнул в согласии. Сакура положила свиток на землю и распечатала двух марионеток.       — Третий казекаге умер таким молодым? — Тентен и Ли с жалостью смотрели на Сасори. Вид настоящего третьего казекаге был гораздо более пугающим, чем у Сасори, который выглядел как невинный мальчик. Неудивительно, что его приняли за третьего, ведь и у четвёртого казекаге, судя по описаниям, были рыжие волосы.       — Нет, это третий, — Сакура указала на марионетку в коричневой хламиде с прорезанным ртом и зловещим, застывшим взглядом. — А Сасори сан превратил себя в марионетку сразу после того, как покинул деревню, в пятнадцать лет. Поэтому он сохранил свою молодость. А то, что ты видел, Канкуро сан, — это была его броня.       — Раз они марионетки, мы могли бы использовать их сами, Гаара. Что скажешь? — Канкуро предложил мысль. Жуткую, но на деле разумную. Если изначально Сакуре хотелось, чтобы тело Сасори навсегда оставалось погребённым под землёй, то сейчас она начала думать иначе. Она всегда свято верила, что мёртвых нужно если не уважать, то хотя бы не осквернять. Но теперь ей пришла в голову другая мысль: а не дойдёт ли Сасори до своей мечты, если его будут использовать в бою? Таким образом, в каком-то смысле, он бы жил вечно — хотя и не так, как сам того хотел. Он мог бы приносить пользу своим искусством, сам того не осознавая.       — Это хорошая идея. Сасори сан, то есть, Чиё сама, думаю, была бы не против, — она быстро поправилась. Если Сасори и был бы против, это даже было бы лучше. Ведь он сам делал то же самое с другими, и это могло бы служить ему своего рода наказанием. Но почему-то Сакура не сомневалась, что он не стал бы возражать против такого решения. — Только стоит похоронить его сердце, — она указала на его ядро. — Это была единственная живая часть его тела. Оно точно не нужно мёртвой марионетке.       Никто возражать не стал, и Канкуро ушёл заказать ещё одну крохотную могилу для внука Чиё самы рядом. Это не заняло много времени, и они наблюдали, как хоронили обоих и устанавливали готовые плиты над их головами. Следуя традициям, все помолились за Чиё, уделив на это минуту молчания. Сакура напоследок мельком взглянула на плиту с именем Сасори и последовала за остальными в сторону выхода из деревни. Пришло время прощаться с тройкой Собаку.       — Ну, в таких случаях вроде как надо пожимать друг другу руки. Я в этом не очень-то разбираюсь, так что… — Наруто смущённо завис, не зная, как прощаться с Гаарой. Это выглядело мило. Однако Гаара первым предложил руку, и Наруто, ещё больше краснея, пожал её в ответ с улыбкой. Невольно вспомнились слова Чиё о будущем союзе, которого ещё не было. Но при этом нельзя было забывать и о нынешней хокаге, которая тоже стремилась к этому союзу, отправив их всех на верную смерть. Сакуре хотелось поскорей понять, о чём она тогда вообще думала.       С остальными казекаге обменялся лишь простым кивком, а Канкуро и Темари пожелали им удачи в пути. Завершив миссии, обе команды из Листа направились домой. Все вздохнули с облегчением и поспешили в Коноху. Но капитан отставал, волочась позади, и Гай сенсей был вынужден поддерживать его.       — Извини, Гай кун, что задерживаю, я долго восстанавливаюсь после использования шарингана, — Какаши было жаль, что он тормозит процессию вдвое больше. Ничего с этим не поделаешь, никто вслух не жаловался, и все продолжили идти в его темпе.       — А теперь — быстрее! А вы попробуйте догнать! — вдруг с их левой стороны что-то зелёное быстро пронеслось. Вглядываясь, Сакура поняла, что Гай придумал измывательский способ решения проблемы — он закинул капитана себе на спину и бежал вперёд изо всех сил. Она сделала максимально растерянное лицо и даже не рассмеялась, когда Ли предложил это Неджи, хотя было чему посмеяться — тот отказался, не дав ему даже договорить. Сакура слегка похлопала Ли по плечу, выражая сочувствие. Он сделал театрально грустное лицо — густые брови позволяли.       — Ли сан, сделай вот что. Догони своего сенсея и скажи, чтобы он прекратил трясти капитана. Иначе Какаши сенсей откинется до того, как мы перейдём границу Рек.       — Ых, ты ведь лжёшь, — Ли уже начал сомневаться в её словах. Сакуре это не понравилось.       — Ты что, заразился вирусом подозрений от Хьюги?       — Всё теперь поняли, что у тебя тоже склонность делать из мухи слона, — Тентен ухмыльнулась, положив локти на её плечи, и получила возмущённый взгляд Сакуры. Она подозревала, что теперь подколы команды Гая о недавней ситуации будут преследовать её, как и чистоплюйство Неджи.       — Во-первых, вы что, хотите наблюдать это безобразие всю дорогу, серьёзно? — она горячо жестикулировала руками, указав на медленно отдаляющуюся точку. — Во-вторых, если Гай сан будет так бежать, нам всем придётся туго. Я не хочу бегать, держа лёгкие в руках до самой Конохи. В-третьих, это действительно увеличит срок восстановления капитана.       Даже если для Ли первые два пункта не были проблемой, третий заставил его колебаться. Борясь с собой, он всё-таки рванул вперёд. Остальные плелись позади, а Сакура снова начала замечать задумчивые взгляды Наруто, направленные на неё. Такое было и во время завтрака, но она списала это на то, что он сидел напротив. Но теперь это начало её удручать.       Они шли три часа, однако никакого Ли в зелёном не было видно даже издалека. Все дружно решили, что тот их надул, либо всё ещё не смог угнаться за своим сенсеем. Только через ещё три часа, когда солнце начало уплывать за горизонт, а ветер крепчал, они дошли до остановки, где их ждали всё ещё полные энергии дуэт и полумёртвый капитан. По рассказу Ли, он смог догнать их только через два часа, поэтому капитан пока в относительном порядке. Их меры разнились в корне, поэтому Сакура подозревала, что под словом «в порядке» скрывается «почти что не умер».       Сакура решила проведать его и заодно расспросить про миссию. Какаши сидел на кровати, глядя на потолок и думая о чём-то своём, когда Сакура постучалась и зашла в комнату, которую Гай организовал для него с Наруто.       — Вы ещё живы? — Сакура не упустила шанса подразниться. Капитан промычал что-то вроде «пока что да».       — В состоянии выполнить обещание обсудить миссию? — продолжила она. — Вы будете говорить, а я заодно из этого составлю отчёт.       Это было заманчивое предложение. Писать отчёт — последнее, чего хотелось Хатаке, поэтому он без раздумий согласился на пересказ, который представился ему намного легче. Сакура села на татами, разложила письменные принадлежности, чистую бумагу и блокнот, и приступила к написанию на черновике.       — Начну с того момента, как мы разделились, — сказал капитан, погружаясь в мысли. — Буду называть взрывника просто «противник». Так вот, он забрал тело Гаары в пасть своей глиняной птицы, и Наруто последовал за ним, а я — за Наруто. Противник специально заманивал его, а он вёлся. Пришлось действовать в его интересах. Мы гонялись за ним минут десять. За это время я успел накопить достаточно чакры для использования нового шарингана. Противник ориентировался на дальний бой, не нападая напрямую, просто летал, и целиться в воздухе было нелегко. Я смог отправить только его одну руку в другое измерение с помощью Камуи. В этот момент он был полностью сосредоточен на мне и пытался вырваться из поля охвата. Тогда Наруто напал на него сбоку с расенганом. Противник спрыгнул на землю, и Наруто удалось отсоединить голову птицы, где находился Гаара. Он приземлился, и я пошёл туда же. Клоны Наруто были заняты откапыванием казекаге, а сам Наруто нашёл противника, сидящего в дереве. Он застал его врасплох и начал избивать. Когда Наруто ударил его расенганом, оказалось, что противник использовал клона из глины на замену. Наруто начал покрываться чакрой Кьюби, дошёл до двух хвостов, и тогда я применил печать подавления. Он быстро перестал превращаться, и тогда появились Сакура и Чиё из Песка, справившись со своей частью. Дальше ты сама знаешь, — капитан очень сухо и быстро пересказал всё за две минуты.       Сакура не успевала записывать, и с середины перестала, решив лучше послушать. В конце она пришла в огромное недоумение.       — Чакрой Кьюби? Почему вы не говорили об этом раньше? — Сакура была явно недовольна. Те странные изменения во внешности парня всё-таки не были напрасными. — И что за печать подавления? Она действительно может подавлять? До скольких хвостов?       — Постой-постой, Сакура, не задавай сразу столько вопросов, — Какаши слегка потёр лоб, как будто от боли в голове.       — Капитан!       — Я в курсе, что ты знаешь о девятихвостом. Но не знал, что так много. Ни хокаге, ни ты не сказали мне об этом.       — Разве это не очевидно? Это важная информация! Как я могу быть с ним в одной команде и рисковать жизнью, не зная причины? — Сакура снова потянулась за ручкой, готовясь записать.       — Твоя правда. Ну, ты же в курсе, что верхушка это тщательно скрывает, — Какаши вздохнул. — Но теперь буду всё рассказывать.       — Если думаете, что можете так легко отвертеться, даже не пытайтесь. Ответьте и на остальные вопросы тоже, — не отрывая взгляда от бумаги, потребовала Сакура.       — Это меня убивает, — простонал Какаши, но, сдавшись, продолжил. — Печать подавления дал мне Дзирайя сама, когда вернулся с Наруто. Он сказал, что нужно остановить его, пока у него только один хвост, но, как ты заметила, печать сработала и при двух.       — Что вы ещё знаете?       — Дзирайя сама больше ничего не говорил об этом. Планирую сам расспросить его, когда вернёмся, — он выглядел, как будто говорил правду.       — А у вас есть ещё печати?       — Пара штук.       — Как вы могли им не поделиться! — Сакура так и знала, что он забыл самое важное. — Что если бы с вами что-то случилось, а Наруто сан взбесился? Что бы я тогда делала? Какаши сенсей, вы такой безответственный! — она начала собирать бумаги и встала. — Вы отдыхайте и хорошо подумайте, что ещё скрыли от нас. Я уверена, что завтра по дороге что-то да выйдет, — девушка недовольно остановилась у двери и добавила: — И у вас, между прочим, напрочь отсутствует талант к красноречию. Мне жаль чуунинов-спецов, которые принимают ваши отчёты.       Капитан вроде бы остался с виноватым лицом, но Сакура даже не подозревала, что он без угрызений совести продолжил дремать на месте, как только сёдзи закрылись.       Остальные уже успели разойтись по комнатам. Гай сан арендовал три. Сакура с Тентен хотели устроить вечер девичьих разговоров, но после того, как перекусили, их без вариантов потянуло на сон.       На следующий день все проснулись рано и двинулись в путь, поставив цель — пересечь две границы за день: между Песком и Рекой, а затем между Рекой и Огнем. На теории это было вполне возможно, им предстоял тяжёлый путь без длительных остановок.       Гай сан с капитаном на спине не бежал, но всё равно был быстрее Сакуры, которая еле волочила себя. Члены команды Гая, сурово натренированные такими ситуациями, поспевали за ним, но без особого энтузиазма. Наруто, который раньше был быстрее света, когда они спешили помочь Гааре, теперь почему-то недалеко ушёл от неё. Только метров на десять она отставала от него, в то время как от Гая на десять раз больше. И это расстояние между ней и Наруто, вместо того чтобы увеличиваться, как обычно бывает, уменьшалось с каждой минутой, пока они не оказались плечом к плечу. С начала миссии, возможно, даже с того момента их разговора в Ичираку, Узумаки вёл себя отстранённо, оттаяв только когда Гаару вернули к жизни. Во время миссии они не могли толком поговорить, Наруто почти всё время был зол на Акацуки или же взволнован жизнью Гаары. Ему было не до Сакуры. Но им нужно было поговорить как команде, и именно этого добивался парень, любезно дожидаясь её.       — Поговорим о миссии или о моём впечатлении? — первой нарушила молчание Сакура, которое длилось уже три минуты.       — А? — Наруто вынырнул из своих мыслей и виновато улыбнулся.       — Я немного удивлена. Тебя все описывали как особенного, непредсказуемого, но в то же время как дурашливого ниндзя. И вот я пока не нашла в тебе последнюю черту. Однако ты думаешь чувствами, и это немного усложняет работу в команде, не так ли? — Сакура использовала момент, чтобы открыто поделиться своими мыслями о нём.       — Сакура чан, ты всё ещё не изменила своё мнение? — Наруто резко перестал улыбаться.       — А ты? Не признаешь, что был слишком эмоционален и не раз позволял гневу взять верх? Тобой управляли чистые эмоции, а не цель выполнить миссию.       — Гаара не заслуживал такого. Никто не заслуживает. Это меня выбешивает, — Наруто насупился.       — Я и не говорю, что он заслужил. Но ты мог бы выполнить миссию с блеском и без помощи гнева. Для этого достаточно силы и здравомыслия. Местами ты вёл себя эгоистично, действуя в одиночку. Команде пришлось подстраиваться под тебя, а не тебе — под нас. Получается, ты нам не доверял ни капельки. Так зачем мы тебе вообще? И зачем ты нам? Командная работа подразумевает доверие и послушание приказам, а разногласия и эгоистичные порывы сведут всю работу на нет. Ты не думал, что мог бы сам оказаться захвачен, пытаясь достать тело казекаге? Просто… ответь мне: что бы ты делал, если бы тебя схватили? М?       Сакура была приятно удивлена, что он не перебивал её. Она даже подумала, что он решил вообще проигнорировать её слова. Однако, после недолгого молчания, он всё-таки ответил.       — Я тогда не думал об этом. Я правда… думал только о Гааре. Я ведь обещал тебе не дать себя захватить, но иногда я сам не замечаю, как боль перерастает в гнев, — парень нервно сжимал и разжимал кулаки, глядя перед собой покаянным взглядом. Сакура молчала, давая ему немного времени, чтобы обдумать свои слова. На данный момент этого было достаточно, чтобы он осознал свою неправоту, и она надеялась, что эта миссия в конечном итоге окажет на него положительное влияние. Если нет, то сейчас она не собиралась спорить с ним, решив обсудить это позже, после того как поговорит с Цунаде.       Наступившая тишина после этого молчания была приятной. Легкий ветер страны Рек, уносящий с собой запахи вечернего воздуха, густая растительность под ногами, солнце, скрывшееся за широкими разорванными облаками, и его неравномерно падающие тени — всё это создавало волшебную атмосферу, заставляя идти неспеша и просто наслаждаться чистым воздухом.       В первый раз, когда она покинула пределы Страны Огня, они бежали без остановки, и все эти прекрасные виды растворялись в размазанных линиях. Но теперь Сакура могла вдоволь насладиться каждым моментом, рассматривая каждую деталь картины, созданной самой природой.       Сейчас в её душе не было никаких сомнений — она сделала правильный выбор, став шиноби. Сакура гордилась собой: успешно завершив первую миссию, она направлялась домой. Тёплая улыбка озарила её лицо, когда она заметила, как Тентен, Неджи, Ли, Гай сан и Какаши сенсей остановились и терпеливо ждали их. В этот момент она ещё раз поняла, что готова пойти на всё, чтобы сохранить эту теплоту в своём сердце.