Отблески

      У точек сингулярности всегда бывает два исхода. Сделать шаг и расшириться, создав собственное пространство и время для существования, либо сжаться в себе, коллапсировать, оставаясь закрытой для внешнего мира и превратиться в чёрную дыру, поглощая всё. Однако исход всегда зависит от первоначальной причины — наличия или отсутствия у этой самой точки своего горизонта событий.       Пустота в сознании лучше, чем вереница мыслей. Но лучше — не значит спокойнее. Ощущение пустоты внутри — прямой путь к потере самоидентичности, а это — недуг, разрушающий покой, заставляющий думать и думать, пока процесс не сведёт с ума. Даже если думать ни о чём, ни о каких событиях, ни о будущем, ни о себе. Достаточно уметь одно — задаваться единственным вопросом: «кто я?». Просыпаясь, засыпая и сидя. Глядя на окружающий мир, на людей, на саму себя. Лишиться покоя и сна, застревая в одной точке. Думать об этом настолько долго и беспрерывно, что целый день и целая ночь покажутся вечностью, а два — ещё дольше.       Застревать в начальной точке и не иметь подталкивающей силы в пространстве — не двинуться в сторону, не откатиться назад, при этом зная, что так нельзя. Даже если не знать, ответ найдётся, пока бытие сознания реально. Только уже решения принимаются за счёт, а не напрямую.       — У точек сингулярности всегда бывает два исхода, но они различаются в одном: один получает подталкивающую силу извне, а другой находит в себе желание сделать шаг к существованию. Сила подталкивания — это горизонт событий, именуемый прошлым.       — Прости? — выходя из палаты с подносом, медсестра обернулась на тихий девичий голос. Единственная пациентка третьей палаты сидела на своей койке с толстым фолиантом в руках, временами не замечая, как переходила на чтение вслух. Её светлые локоны мягко обвивались вокруг тощих плеч, а лёгкий ветер из окна нежно трепал их кончики. Вместе с ветерком в палату проникали и звуки просыпающейся деревни: кудахтали издалека домашние птицы, постепенно открывались торговые лавки на соседних улицах, которые начали заполняться гомоном жителей, были слышны даже мычания коров, которых хозяева поздно выводили на пастбища. Утренний деревенский воздух был свеж, но прохладен, и отдавал сквозняком, что женщина вздрогнула от очередного порыва стихии. Её пациентка на это лишь плотнее укуталась в своё одеяльце ярко-красного цвета, осыпанного белыми незамысловатыми узорами. «Не хочет, видимо, оторваться от чтения», — понимающе подумала медсестра, закрывая ей окно. Перед тем как выйти, она улыбнулась, услышав неразборчивое «спасибо», и тихо исчезла за дверью.       Прошло ровно полмесяца, как Сакура Харуно пришла в себя, и у неё обнаружили повреждение в части мозга, отвечающей за личностную память. Первая неделя, длившаяся для неё невероятно долго, но рассматривающаяся как туман через призму настоящего. Сильные приступы болей прекратились уже на третий день и не повторялись больше. Девушка подозревала, что причиной тому послужила её покорность перед недугом — она просто перестала делать отчаянные попытки вспомнить хоть что-то. Её мозг быстро отучил её подолгу задаваться вопросами о собственном прошлом, и Сакура с удовольствием с этим смирилась. Девушка даже жалела, что не догадалась рассмотреть истоки решения проблемы в первопричине — тогда могла бы сохранить покой и себе, и окружающим.       Перестать загонять себя из-за этого было нелегко, тогда её посещали слабые покалывания, и она рефлекторно научилась просто отметать любые навязчивые мысли прочь. Врачи пока не разрешали её родителям и близким посещать девушку, пока не пройдёт хотя бы срок, достаточный для её привыкания к такой нетипичной ситуации.       А чтобы отвлечь девушку от навязчивых мыслей во время реабилитации, её врач, Цунаде Сенджу, предложила решение в виде старых свитков, толстых фолиантов и тонких справочников, которые вскоре стали настоящей страстью её пациентки. Следующую неделю Сакура занималась исключительно чтением, не считая приёмов пищи и времени обходов.       После первого справочника о хронологии пяти стран она буквально стала зависимой от поглощения различных интересных сведений, которых она, как оказалось, не помнила. А когда в её руки попал свиток о ниншу, она оставила справочники и перешла к изучению основ. Однако, не зная, что такое «ниндзюцу», ей было трудно понять контекст, и это оставалось пока непосильной задачей. Но книг и тем для изучения было много. Сакуру, помимо истории, привлекали и области философии, науки и прозы. Удивительно, но несмотря на потерю памяти, она всё ещё помнила многие знания об естественных науках, а также общие представления о структуре мира в целом. Например, она отлично помнила, из чего состоят атомы, как происходит биосинтез белка, с какой скоростью движется Солнечная система в космосе, но понятия не имела ни о ниншу, ни о техниках, ни о чакре. Кто её учил этим знаниям и когда — она не помнила и, по понятным причинам, даже не пыталась вспомнить.       За эти две недели Сакуре стало значительно лучше, и врач в ходе последнего обследования одновременно обрадовала и насторожила её новостью о том, что скоро её можно будет выписать, а ещё раньше — устроить воссоединение с родителями и близкими. Она была в предвкушении встречи, но в то же время испытывала страх перед неизвестным. Сакура не могла сосредоточиться на чтении, снова и снова перечитывая одну и ту же страницу, пока, наконец, не отложила фолиант в сторону. На часах было восемь утра.       А ровно через два часа Сакура сидела, прислонившись к изголовью койки, а оба посетителя сидели рядом с её кроватью, заваливая её потоком нужной и ненужной информации.       — Нет, ты ошибаешься, она захотела стать медиком только после встречи с хокаге-самой, а раньше мечтала стать учительницей, — энергично сказала Мебуки Харуно, её мать.       — Да запамятовал я, запамятовал. Что бы там ни было, Сакурай, тебе сейчас что по душе? — весело и несколько неуклюже отозвался её отец, Хизаши Харуно.       — Ты с ума сошел? Она же только недавно... Если на то пошло, что за вопросы — она ведь уже учится на медика у самой хокаге, — ответила мать, с лёгким удивлением, но без особой напряжённости. В этом коротком обмене репликами было что-то удивительно знакомое. Как будто эта сцена повторялась не раз, и сама Сакура не впервые становилась свидетельницей таких разговоров, которые, казалось, были частью их повседневной жизни.       — Значит, Цунаде сама была моей наставницей? — девушка удивлённо произнесла, осознавая, что она обучалась медицине у самой хокаге. Это открытие немного удивило её. Сенджу ещё не делилась с ней этим фактом, что, надо признать, несколько удручало.       — Так оно и есть. Она сообщила нам, что ты... подзабыла «некоторые вещи», — Мебуки с надеждой в зелёных глазах будто спрашивала, помнит ли её дочь собственных родителей. От такого взгляда Сакуре стало неловко настолько, что она долго молчала. Мать держалась хорошо, но её лицо выдавало усталость: глубокие морщинки между бровей свидетельствовали о недосыпании и переживаниях. А отец, несмотря на только что произошедшую перепалку, крепко сжал плечо своей супруги, сохраняя спокойствие. Вся эта картина была странно знакомой.       — А у меня нет братьев и сестёр? — попыталась Сакура разрядить неловкую тишину, одновременно пытаясь узнать то, что не найти в книгах.       — Ты у нас единственная, — наконец, Мебуки тепло улыбнулась, и Сакура сразу почувствовала необъяснимое облегчение. Улыбка матери казалась ей чем-то естественным, почти инстинктивно приятным, и это ощущение сделало её более расслабленной.       — А когда я родилась?       — В год красной змеи. А сейчас год водного петуха. Если точно, тебе только недавно исполнилось шестнадцать, — быстро ответил Хизаши.             — Та весна была довольно холодной, правда? — Мебуки обратилась к мужу, и разговор продолжился. Они начали вспоминать, как добирались из родильного дома Танзаку до самой Конохи под конец марта.       — Расскажите мне ещё о чем-нибудь, — попросила девушка, удобно устраивая подушку. Ей понравилось их слушать.       — Пожалуй, — мать немного задумалась и продолжила, просияв, — начнём с твоего имени. Ведь как раз в год твоего рождения, из-за холода, сакура долго не цвела. Ты родилась раньше, чем это произошло. Я назвала тебя так не только из-за месяца твоего рождения или цвета твоих волос, но ещё и потому, что желала, чтобы ты росла такой же нежной и гибкой, как это растение. Ведь даже если было поздно, сакура в конце концов зацвела. — Мебуки снова задумалась ненадолго. — Ты была такой милой и женственной девочкой, пока не поступила в академию и не стала шиноби. И тогда я поняла, что несмотря на данное тебе имя и мои пожелания, кровь Исито не обманешь. Ты выросла такой же буйной, как и я, — она звонко рассмеялась, глядя на солидарно ухмыляющегося Кизаши. — Мы с отцом гордились, когда тебя взяла в ученики сама Хокаге, ведь ни его, ни моя родня никогда не были первоклассными шиноби, и даже не мечтали о таком. Но твои тренировки были суровы. Это травма, Сакура… неужели из-за этого? Скажи нам, — внезапно заволновалась она. Грустная улыбка на её лице превратилась в обеспокоенность и почти в злость. Как будто, если дочь ответит утвердительно, она разнесёт эту больницу вместе с сотрудниками к чертям. Даже Кизаши немного напрягся, ожидая ответа. Наличие родителей, готовых защищать её и поддержать, принесло девушке чувство огромного облегчения и заставило невольно улыбнуться. Её сердце растаяло уже к моменту, когда мать начала богато описывать историю имени. Теперь это слово засияло новыми красками, а не только сухим фактом того, что у неё странное имя.       — Я же не помню, и разве врачи не сказали, что я не получала травму головы? Так что вряд ли, — ответила Сакура, стараясь придать своему лицу и голосу максимальную беспристрастность.       Родители не стали дальше развивать эту щепетильную тему и начали рассказывать о семье и родственниках, которых, к удивлению, не оказалось в Конохе. Они жили в соседнем городке Танзаку и даже собирались навещать её скоро, если успеют к моменту её выписки.       — Тебе точно ничего не нужно? — ещё раз уточнила Мебуки, когда они с Кизаши собирались уходить. За эти две недели, с тех пор как девушка пришла в себя, мать передавала ей сменную одежду, еду домашнего приготовления и даже это тёплое одеяльце ярко-красного цвета. Сакура снова ответила, что её скоро выпишут, поэтому ничего ей не нужно. По очереди обнимаясь, родители обещали прийти и завтра.       С их уходом Сакура ненадолго осталась наедине, с глупой улыбкой пялясь в окно. Инстинктивно она почувствовала связь с этими людьми, ощущая их бескорыстную и искреннюю любовь. Эта любовь проявлялась в мелочах — в тёплом взгляде матери, в заботливо упакованном ею бенто, в шутливых обращениях отца и даже в его строгих предупреждениях не засиживаться с книгами допоздна, ведь это лишняя нагрузка для глаз. Эти вещи нелегко было объяснить даже себе, но Сакура была почти уверена, что её родители — порядочные люди. По крайней мере, они оставляли именно такое впечатление.       Её переживания, в конце концов, унялись, но всё равно не удалось продолжить чтение. Следом за супругами Харуно к ней пришла Цунаде. На этот раз женщина выглядела более спокойной и даже была в хорошем настроении, чем обычно. Расслабленность ей шла гораздо лучше, чем привычная хмурость, хотя усталость всё равно никак не умаляла её благородной красоты. Внешне ей было больше двадцати пяти, но в одном из объёмных справочников о значимых фигурах Конохи говорилось, что она участвовала во второй мировой войне шиноби, прославившись на весь мир вместе с напарниками. С той войны прошло более тридцати лет, а она всё ещё выглядела подозрительно молодой. Однако её строгий голос, особенно в моменты злости, всё же выдавал реальный возраст.       Цунаде была знаменита на весь мир своей силой, стойким характером и бесподобными навыками медика. К тому же, она являлась прямым потомком первого Хокаге, того самого, кто стоял у истоков создания деревни. Всё это действительно оправдывало её титул. Сакуру всё это очень впечатляло, но ещё больше её стало интересовать, как она вообще попала в ученицы к такой выдающейся личности. Хотя мать говорила, что у неё были хорошие оценки в академии и несколько успешных миссий после выпуска, этот ответ не удовлетворял девушку.       Сакура вежливо поздоровалась с ней кивком, а Цунаде Сенджу просто прошла к койке и, как и в предыдущие разы, проверила её конечности, лоб и туловище, проведя руками, наполненными светящейся чакрой.       — Твоё состояние стабилизировалось за эту неделю. Думаю, теперь можно проверить, сможешь ли ты выпустить свою чакру и преобразовать её. Чувствуешь неприятные ощущения в теле? — это скорее было утверждением, чем вопросом. Цунаде застала Сакуру врасплох своим предложением — девушка вовсе не была готова работать с чакрой. Однако, по всему было видно, что женщину не радуют неуверенные или сомневающиеся ученики. А раз Сакура числилась её ученицей уже два года, значит, в ней было что-то достойное. Это знание придавало ей уверенности.       — Есть кое-что. Странное ощущение, будто клетки внутри меня парят и не имеют собственного веса. Но наряду с лёгкостью чувствуется энергия, как сгусток напряжённого электричества, как если бы у меня было непереваривание, — объяснила девушка, с трудом подбирая слова для сравнения. Она заметила, как нахмуренные брови собеседницы расслабились.       — Это и есть твоя чакра. Ты её чувствуешь, но она не должна быть такой неприятной — у тебя застой чакры, потому что ты не использовала её и не прокачивала. Это нужно исправить и делать несколько раз в день. В принципе, процесс у всех здоровых людей самопроизвольный, как кровообращение. Чакра течёт по каналам, пока человек жив, но самопроизвольный процесс медленный. Поэтому в течение дня мы даём ей неосознанно толчок, чтобы она двигалась быстрее — или для того, чтобы использовать её. Так что попробуй просто сделать это.       — А как это? — непонимающе уставилась на неё Сакура.             — Сосредоточься всем телом и мыслями на этом сгустке напряжения, а затем попытайся расслабить его и провести по всем чакроканалам, — доходчиво объяснила хокаге. — Это проще, чем кажется.       Сакуре сосредоточиться на этом не составило труда, ведь обратить внимание на слабое жжение в желудке, которое стало неотъемлемой частью её жизни с того момента, как она очнулась, было легко. Она закрыла глаза, чтобы быстрее погрузиться в процесс, расслабила мышцы живота, но боль не уходила. Попробовала расслабить горло и лёгкие — безрезультатно. Через несколько попыток она решила одновременно сосредоточиться на представлении этого процесса и на расслаблении всего тела. Сначала стало даже больнее, но затем пришло долгожданное, приятное освобождение, как если бы тугой узел медленно развязывался, даря ощущение свободы. Она впервые почувствовала, как её тело расслабляется до предела, и смогла выдохнуть с полной грудью. Дышать и думать стало легче. Теперь, когда она ощутила свою чакру, две недели, проведённые без этого знания о её преимуществах, казались самоистязанием, как и предупреждала Цунаде. Женщина тогда решила немного повременить с дальнейшей работой с чакрой, опасаясь, что это может негативно повлиять на ослабленный организм.       Когда Сакура открыла глаза, то увидела, как от неё в буквальном смысле исходят маленькие волны мягкого зелёного света. Подсознательно она знала, что может поддерживать это довольно долго.       — Прекрасно. А теперь преобразуй её в маленький шарик. Попытайся следовать тому пути, по которому ты распустила напряжение.       Сакура закрытыми глазами представила, как собирает часть этих лучей в ладони и объединяет их в форму шара. Мысли сбивались, мешая сосредоточиться, и процесс занял больше времени, но даже с закрытыми глазами она ощущала сгусток энергии на своей ладони.       — Дай ей форму длинных игл и направь на стену с имеющейся силой, но не переусердствуй, — указала наставница. Мятного цвета шарик легко превратился в тонкую иглу длиной десять сантиметров, быстро рассекая воздух, и застрял в деревянной двери.       — Теперь последнее — попробуй создать иллюзорного клона с помощью ручных печатей. Вот так, — она показала несколько фигур руками. Сакура медленно повторила за ней. Она несколько раз пыталась, и наконец, уже почти уверенная в своих силах, создала копию только с шестой попытки. Это произошло неожиданно, и сама девушка буквально остолбенела, осматривая стоящую на расстоянии вытянутой руки саму себя.       Страх быстро сменился на интерес, и, осторожно встав с койки, Сакура подошла к своему клону. На нем была точно такая же одежда, те же волосы и выражение лица. Девушка аккуратно дотронулась до клона, и как только её пальцы коснулись его, тот рассеялся в воздухе.       — Почему она исчезла? Их нельзя касаться? — с интересом обернулась к женщине Сакура. В её голове до конца не укладывался смысл того, что произошло.       — Иллюзорные клоны служат только для отвлечения. Есть ещё другой вид клонирования — телесное, но это техника высокого уровня. Ты пока не овладела ею, — спокойно ответила Цунаде.       — Вот как. Я задавалась вопросом, когда читала о базовых техниках ниндзюцу: разве телесное клонирование не запрещено? — Сакура начала припоминать что-то о такой технике.       — Почему оно должно быть запрещено? — Цунаде заинтересовалась.       — С этической точки зрения это противоречит законам природы. Однако я с этим не согласна. Это удивительно! — ответила девушка, задумавшись.       — Если ты о проблеме с индивидуальностью, то это не то, что ты думаешь. Клоны действуют и думают как оригинал, следуя его мыслям и желаниям. Ты можешь не заметить, но ментально клон будет повторять всё, что думает и хочет создатель. Запрета на их использование нет, потому что они банально не могут обрести самостоятельность. Это как собственное отражение в зеркале, только с физической, теневой или стихийной оболочкой.       — Я теперь поняла. Думаю, мне нужно будет глубже ознакомиться с информацией об этой технике.       — С базой ты должна справиться сама. А когда возникнут действительно сложные вопросы, можешь обратиться ко мне, — ответила Цунаде, с лёгкой улыбкой. — Это были самые простые манипуляции с чакрой, и я удостоверилась, что с этим у тебя проблем нет. Это утешает. После твоей выписки мы обсудим твои физические возможности и проведём проверку. А пока отдыхай.       Сакура кивнула, поблагодарив учительницу за урок. Та посоветовала не перестараться с чтением и удалилась, оставив девушку наедине с собой. Находясь в одиночестве, Сакура с энтузиазмом принялась экспериментировать с новыми знаниями. Она даже не могла представить, что всё окажется таким простым и понятным. Она интуитивно чувствовала, что делать, и как управлять своей чакрой, словно она всегда это знала.       Теперь, имея практику, многие непонятные для неё термины из свитков обрели смысл. Оказалось, что достаточно было просто открыть доступ к чакре — она начала слушаться, как слушались её собственные конечности. Прогоняя чакру, даже думать становилось легче.       Сакура расслабила мышцы и с закрытыми глазами начала глубоко дышать, сосредоточив всё своё внимание на дыхательном процессе. Лёгкие заполнялись воздухом, а воздух насыщал кровь и мозг кислородом, отгоняя ненужные мысли прочь.       Этот момент спокойствия и сосредоточенности был для неё чем-то новым и необычным, но, тем не менее, девушка ощущала, что это лишь начало её пути. Она знала, что впереди ещё многое предстоит узнать и освоить.       После нескольких минут сосредоточенности в позе лотоса окружающий мир — посторонние звуки и чувства — стал отходить на второй план. Было только огромное пространство, лишённое материи, цвета и формы. Сплошное умиротворение. Сакура так глубоко погрузилась в себя, что потеряла счёт времени, не зная, спит ли она или бодрствует. Она много думала о себе. Странно было не иметь никакого представления о том, где она была до сих пор и что собой представляла её душа, пока она не очнулась здесь. Осознание того, что её воспоминания могли исчезнуть в пространстве и времени, пугало, но в то же время, ей было всё равно.       По рассказам матери о ней, Сакура кое-как создала себе образы детства, но те оставались только воспоминаниями матери, а не её собственными. Ей казалось, что там, в далёком детстве Сакуры Харуно, её не было. Она как личность зародилась только недавно. Собственная душа в её мыслях представлялась как новорождённое сознание, никогда не имевшее прошлого.       В последние вспышки мысли, сопровождавшиеся громкими человеческими голосами, её умиротворение разрушилось, выкидывая девушку обратно в реальность, где она сидела на койке, а на неё с непониманием и осторожностью уставились несколько пар глаз.       Сакура резко переключила внимание на своих гостей, решив вернуться к своим мыслям позже. В этот раз к ней пришло больше людей — трое девушек и четверо парней. Компания выглядела разношёрстной на первый взгляд. Одна из девушек была очень красивая блондика с бирюзовыми глазами, другая — обворожительная брюнетка с мутно-лавандовыми глазами, а третья — истинно японская девушка с двумя каштановыми пучками и такими же глазами.       Парни тоже отличались друг от друга, хоть и не цветом волос, то хотя бы причёской. У одного волосы были собраны в пучок, он выглядел серьёзным и тощим, второй был полной противоположностью — пухлым и живым. Третий имел довольно специфическую прическу, а четвёртый с удивительно длинными для парня волосами выглядел как принц из сказки, с лавандовыми глазами, которые были одновременно красивыми и странными, почти невозможными.       Парень с длинными волосами сразу привлёк внимание — такие волосы ему очень шли, а традиционная белая одежда только подчеркивала его образ. Сакура невольно продолжала задерживать взгляд на его ухоженной шевелюре.       — Как ты себя чувствуешь? Мы с ребятами торопились навестить тебя, — первой не выдержала блондика, подойдя ближе к койке. От неё приятно пахло смесью различных цветочных ароматов, и Сакура инстинктивно прониклась этим.       — Мы волновались за тебя, — добавила брюнетка с тихим, но тёплым голосом.       — Я рад, что ты очнулась, Сакура сан, — сказал парень в зелёном трико, обворожительно улыбаясь во все тридцать два. Остальные кивнули в знак согласия, и Сакура вымученно улыбнулась в ответ. Оказалось, у неё были друзья. Она не ожидала, что их будет так много, но всё равно на душе стало непонятно приятно, несмотря на шум, который они создавали.       — Спасибо, — тихо ответила девушка. — Вы, наверное, осведомлены о моём положении?       — Цунаде сама всё рассказала. Она и просила нас не беспокоить тебя за эти дни, — лениво пояснил парень с пучком на голове.       — Сакура сан, ты действительно забыла всё? Даже своё имя? — заинтересованно спросил пухлый парень. Все замерли, ожидая её ответа. Сакура неловко кивнула. Она не знала, как вести себя в этой ситуации и что вообще им сказать. Однако помощь пришла от блондинки.       — Это неприлично, Чоджи, — с укором сказала она тонким голосом, обращаясь к тому парню. Он же недоумённо пожал плечами, не понимая, в чём проблема.       — Не завидую я тебе, это так морочно, — вздохнул парень с пучком, будто выражая всеобщее мнение, потому что после его слов остальные солидарно вздохнули с жалостью. Их реакции заставили и Сакуру почувствовать некий негатив. Атмосфера в палате сразу же стала тяжёлой и душной.       — Ну что вы, ребята, — блондинка снова взяла ситуацию под контроль, нарушив неприятную тишину своим звонким голосом. — Не обращай на него внимания, Шика просто обожает раздувать из мухи слона. Ты ведь осталась жива и здорова, а это гораздо важнее, — она улыбнулась так, что Сакура немедленно почувствовала себя легче, просто смотря на неё. Неважно, утешала ли она её по-настоящему или просто говорила эти слова, чтобы развеять тягостную атмосферу — Сакура нуждалась в этом.       — Спасибо, э… — она замешкалась, но девушка сразу подхватила её.       — Ино. Думаю, Чоджи и Шикамару ты уже запомнила, — она махнула рукой в сторону двух парней, которых Ино представила как своих сокомандников. Потом она деликатно познакомила её с девушкой с лавандовыми глазами — Хинатой, её братом — Неджи, а также с его напарниками — Ли и Тентен. — Ещё есть Киба и Шино из команды Куренай-сенсея, но они сейчас на миссии, а Хината не участвует в ней из-за травмы ноги, — объяснила Ино под утвердительный кивок брюнетки.       — Тогда приятно со всеми вами заново познакомиться, — Сакура улыбнулась искренне, чувствуя, что атмосфера в комнате наконец-то немного разрядилась.       — Отлично, Сакура сан, — парень по имени Ли, тот самый, который был одет в причудливое трико, довольно улыбнулся ей в ответ. — Не волнуйся, ты можешь положиться на нас. Я уж точно помогу тебе, чем смогу, — его энтузиазм немного припугнул её, и она неосознанно взглянула на Ино, ища поддержки у неё. Та лишь слегка качнула головой, показывая, что его поведение нормально.       — Она кажется и сама неплохо справляется, — Шикамару взглядом указал на стопки толстых книг, стоящих на тумбочке.       — О, это те самые учебники из начальных курсов академии? — Ино заинтересованно оглядывала их корешки.       — Сакура сан, наверное, решила начать с общих курсов, — подала голос Тентен.       — Оказалось, есть много вещей, которые я забыла, — объяснила Сакура, вызывая на лицах всех непонимание.       — Я не понимаю, что ты имеешь в виду. Но, если честно, ты была хороша почти во всех академических предметах, зубрила, — немного подумав, фыркнула Ино. — Или, неужели… только не говори, что ты забыла весь наш курс?!       — А какие вообще были предметы в академии?       — Уроки чтения, счёта, письма, физиология и основные уроки дзюцу, — задумался Чоджи, перечисляя пальцами.       - Да, и также основы боевых искусств, технику контроля чакры, основы ниндзюцу, - добавил Ли, энергично кивая. – Конечно, потом были более специализированные предметы, такие как шпионаж, разведка и прочее. Но в основном на первых курсах мы изучали базовые вещи.       - Я помню, что мы учили всякие странные штуки вроде того, как ловить оружие и правильно падать, - усмехнулась Тентен, вспоминая учёбу.       - В общем, всё это кажется таким простым, - добавил Шикамару, с ноткой ленивой улыбки. – Но на деле важно только одно: если ты это освоил, то не важно, как ты запоминаешь всю эту теорию. Главное — это применение на практике.       - Да, и если ты забыла какие-то детали, не переживай, мы все тебе поможем, - Ино ободряюще положила руку на плечо Сакуры.       Сакура почувствовала, как ей стало немного легче от их слов. Несмотря на всю свою растерянность и чувства, которые возникли после пробуждения, было приятно осознавать, что вокруг неё есть люди, готовые помочь. Тем более, её друзья так искренне верили в её способности, что это заставляло её хотеть вернуться к старым знаниям, восстановить их, а также доказать себе, что она справится.       — Спасибо, - снова сказала Сакура, и на этот раз её голос был полон благодарности.       — Ну, не за что, - Ино, на удивление, замешкалась.       — Странно всё это... — задумчиво произнёс Шикамару, скрестив руки на груди. Он разглядывал стопки книг, стоящих на тумбочке, будто надеясь найти ответ в их корешках.       — Она вроде бы умеет читать и писать, но... забывает всё, что касается дзюцу. Как это вообще возможно?       — Это ведь не совсем нормальное явление, — ответил ему Ли, выглядывая из-за плеча Тентен. — Я уверен, что она восстановит всё, не переживайте. Просто нужно немного времени.       — Время, говоришь? — фыркнул Шикамару, чуть прищурив глаза. — Эти учёные теории о забытых знаниях... такие вещи не исчезают просто так. Думаю, ей нужно быть осторожной. Восстановление вряд ли будет лёгким процессом.       Ино, стоявшая в сторонке, нахмурилась и наклонила голову, задумываясь над словами Шикамару.       — Я не знаю... Мне кажется, если она забыла всё, то должны быть какие-то причины. Может, она на самом деле не забыла, а просто не может восстановить связь с тем, что она знала раньше. Это сложнее, чем кажется.       — Ты правду говоришь, Ино, - добавила Тентен. - Но, с другой стороны, может, всё проще. Она была сильной, и, если она забудет, то со временем всё вернётся. Просто нужно найти подход. Порой для этого достаточно немного времени и терпения.       Неджи молчал, но, услышав все мнения, решил внести своё.       — Нужно помнить, что если она действительно потеряла свои навыки, её восстановление будет сложным. Мы все знаем, что трудности не исчезают сами по себе. Но если она готова работать, всё возможно.       — Ты всегда такой пессимист, — пробурчала Тентен, уставившись на Неджи. — Прямо как Шикамару.       — Ну, если кто и понимает, что значит трудность, так это я, — буркнул тот в ответ, сгорбив плечи.       Сакура, пока все обменивались мнениями, сидела в тишине, слушая их разговоры. Они обсуждали её будущее, её восстановление, но она всё ещё не могла понять, в чём заключалась её роль в этом процессе. Всё казалось таким сложным, особенно когда столько людей пытаются найти решение. Но она понимала одно — ни один из этих людей не пытался её учить или навязывать решение. Они просто делились своими мыслями и переживаниями. И это немного успокаивало её.       В какой-то момент Тентен обратила внимание на Хинату, которая стояла чуть в стороне, и заметила её молчание.       — Хината, ты как думаешь? — спросила Тентен, её голос был мягким, но полным уважения.       Все обернулись к девушке с лавандовыми глазами. Хината слегка покраснела, почувствовав на себе взгляд всех, но тихо ответила:       — Я... думаю, что если Сакура-сан захочет восстановить свои навыки, то ей нужно просто найти свой путь. Всё не так сложно, как кажется, если рядом есть друзья.       Всё на мгновение затихло, и каждый из присутствующих начал осмысливать её слова. Сначала они были несколько не уверены, но, к счастью, скоро начали приходить к общему решению.       — Может, не стоит так серьёзно зацикливаться на этих курсах, — сказал Шикамару, немного расслабившись. — Она, конечно, восстанавливать будет. Но не нужно давить. Пусть всё идёт своим чередом. Это не экзамен, а процесс.       — Да, мы не будем настаивать, — добавила Ино, пожав плечами. — Всё само собой наладится. Просто... не забывайте отдыхать, Сакура сан. Восстановление тоже требует сил.       Чоджи громко вздохнул, начиная собирать оставшиеся книги.       — Ладно, ладно, давайте уж, может, всё отложим на завтра. А то мы тут весь день болтаем. — Он снова вздохнул. — Вроде и помочь хочется, но времени всё равно много уходит. Пора и пообедать.       Ино цыкнула, слегка пихнув его в плечо.       — Вечно ты о еде, Чоджи. Ты прав, но... всё-таки, с этим можно подождать.       — Тебя выпустят завтра? — вдруг заговорила Тентен, перебив Чоджи, который собирался продолжить свой разговор с Ино. — После твоего восстановления неплохо бы собраться, мы долго этого откладывали.       — К тому времени, наверняка, и напарники Хинаты уже вернутся, — поддержала её Ино, откидывая волосы с плеча и задумчиво оглядывая комнату.       Все начали обсуждать свои графики, но не приходили к общему мнению по поводу точной даты. Каждый из них хотел как можно скорее организовать встречу, но находился в своём ритме, с различными планами. Это оживило атмосферу, но быстро снова угасло, когда в дверь палаты постучала медсестра и, высунув голову, сообщила об окончании времени посещения.       — Вам нужно идти, — сказала она вежливо, но решительно.       Ребята пожелали ей быстрого восстановления, и, несмотря на все их старания, покинули палату. С уходом они увели с собой весь шум и гам, оставив Сакуру в звенящей тишине. Она некоторое время сидела, размышляя. Слова и эмоции, которыми её окружили, всё еще звучали в голове, но теперь они постепенно становились далёкими, как остаточные эхо. Чувство растерянности, которое не покидало её с самого утра, теперь сменилось тихой задумчивостью.       Когда её мысли немного успокоились, она заметила, что настало время обеда. Было всего-то час дня, но из-за насыщенности этого дня ей казалось, что он должен был уже подойти к концу. Такое количество эмоций и разговоров она не переживала давно, и, похоже, целый день прошёл как один миг.

***

      Солнце уже клонилось к закату, окрашивая небесный свод в нежные оранжево-розовые оттенки, когда Сакура закончила ужин. Вид из палаты был ограничен лишь небольшим фрагментом неба, который служил фоном для раскидистого дуба с пышными листьями.       Устроившись на подоконнике с подушкой, Сакура долго смотрела в окно, наблюдая, как Луна сразу же сменила Солнце, будто нетерпеливо ожидая своей очереди. Эти два небесных тела, сменяя друг друга в полной гармонии, не покидали Землю ни днём, ни ночью, и их непрерывное существование внушало ей необъяснимый трепет.       Солнце, хоть и находилось вдалеке, продолжало светить Земле даже тогда, когда его не было видно. Оно одалживало Лунному свету частицу своего сияния, чтобы та могла охранять покой Земли, окрашивая ночное небо своим отблеском. Но и Луна имела свои прерогативы — своим существованием она стабилизировала Землю, воздействуя на её внутренние процессы, оставаясь при этом отстранённой от своего гравитационного оплота. Иронично, что объектом её притяжения была сама Земля, а у Земли — Солнце, в чьей гравитационной сети она и находилась, наряду с Луной. Эта гармония, присущая вселенной, впечатляла Сакуру, заставляя её задуматься о вещах куда более глобальных, чем мир, который она знала.       Прочитав многочисленные легенды, мифы и труды давно исчезнувших цивилизаций, она не могла больше воспринимать их просто как истории. Теперь, с её новым состоянием, они казались чем-то гораздо более глубоким, чем просто выдумка. Если бы её существование было сингулярностью, она бы хотела, чтобы это было началом её вселенной, а не концом.       Сейчас Сакура чувствовала себя намного лучше, чем когда-либо. Несмотря на то, что прошло всего две недели, она уже могла смотреть на себя по-другому. Ранее, даже если этот период был коротким, она не могла воспринимать своё сознание как нечто единое. Не могла почувствовать себя собой — той самой девушкой по имени Харуно Сакура, которую помнили все, но не помнила она сама.       Но теперь она поняла, что у неё есть право не быть ею. Не нужно бояться, что её не примут, если она не вспомнит, если не сможет стать той, которой была раньше. Даже если всё, что у неё было — это лишь отголоски прошлого, такие как её имя, родители, наставники и друзья — они всё равно с ней. И сейчас, в настоящем, Сакура не чувствовала ни малейшего намёка на холодное непринятие.