В плену иллюзий перемен

      ...Я — часть той силы, что вечно хочет зла...

«Фауст», Гете.

***

      Огромный зáмок — резиденция Сатаны. Внутри — кроваво-красный ворсистый ковёр, подобно дорожке из лепестков роз, вёл гостей через малоосвещённый холл к тронному залу. Дино одним взмахом руки заставил свечи заискриться бледным огоньком. В окна тронного зала проникал красный свет, раздражавший глаза. Только для демонов такая обстановка была привычной.       — Вам известно, что это архитектурное творение было состроено на костях грешников после того, как демоны проиграли войну ангелам? — Велиар стоял у окна, давая красному свету из окна подсвечивать его аккуратные черты лица, рисуя, несмотря на спокойствие в голосе, по-демонически устрашавший образ. — Некоторые бывшие монархи часто рассуждали о том, что Ад наказывает не только смертных, но ещё и демонов, потомков тех, кто навлёк на себя гнев Создателя, напав на город ангелов.       — Демоны, ввиду своей природы, всегда принимали роль зла. — Ответил стоявший в напряжении Дино. Велиар криво улыбнулся, пока ангел заканчивал мысль: — Эгоизм и жесткость может быть свойственна некоторым ангелам, но в вашем случае эти две черты — ваша неотъемлемая часть.       Демон бросил снисходительный взгляд на крылолётчиков. Говорив с Велиаром, Дино невольно вспоминал Ребекку Уокер: эти одинаковые светлые глаза с таким знакомым прищуром, в которых прослеживалось пренебрежение к окружающим. Наверное, по этой причине их голоса всегда звучали так отстранённо. Также звучала Ребекка, когда отвергла чувства Фенцио, претившие ей.       — Я думаю, разница между нами в том, что мы, демоны, предпочитаем действовать напрямую, нам неважно, насколько далеко мы можем зайти, цель оправдывает средства. Вы, ангелы, хотите оставаться невинными в глазах Создателя, что глупо, учитывая, что ангелы — не последние виновники шаткого Равновесия. Вы делаете вид, что желание господства – грех, ведь слишком зависите от прописанных кем-то в древности ценностей, зависите от Шепфа, будто боитесь лишиться его милости. Нам уже нечего бояться. Поэтому мы не стыдимся своих амбиций и не скрываем, что наши перья были перепачканы в чужой крови. Каждый ребёнок, родившийся в Аду заранее знает, что их влияние не должно исчезнуть с Земли, иначе они растеряют всякую роль в поддержке Равновесия, а ангелам ничего не помешает стать всемогущей расой, с которой бороться на равных будет невозможно.              Дино ненавидел гордыню. Из-за неё теряли голову и люди, и бессмертные. Фенцио, казалось, готов был выщипать своему сыну перья каждый раз, когда он проигрывал эгоцентричному сыну Сатаны (пожалуй, самомнение последнего было немыслимо высоким даже для демона). Велиар считал, что может взять под свой контроль даже Серафимов, используя примитивный шантаж.       — Ангелы рассчитывают на ваше содействие в поддержании порядка. Они также хотят верить, что вы больше не предпримите попытку поставить мир под угрозу из-за многовековой обиды, которую вы не можете отпустить.       — Я слышал, что именно демон отправил в Небытие вашего отца за предательство. Безусловно, это тяжело — признать, что ангел, ещё и родной отец, поддался тьме, — Дино ничего не говорил. Он понимал, что это всё было результатом общения с беспринципным циником, которого тот первым зацепил своими провокационными речами.       Быстро оглянувшись, он приметил пустовавший трон за спиной демона. Сатана — чёрный король — был убит ангелами также хладнокровно, как и предатель-Фенцио. Все знали: если война вспыхнет вновь, и последняя белая фигура сойдёт с Небес на чужую половину шахматной доски, чёрные фигуры навсегда будут брошены на произвол бессмысленного существования без былого могущества. Ни одна сторона не хотела бы для себя учести топить хилых крылатых созданий в воде, как никчёмные сирены и получать от этого иллюзию влияния и контроля.       Подол чёрного плаща Велиара колыхнулся от резкого движения. Демон двинулся к дверям и заговорил, не удостоившись обернуться к собравшимся в зале ангелам:       — Пусть крылолётчики проверят катакомбы. Монфокон истосковался по свёрнутым головам. — Демон говорил о виселице на окраине столицы. Та представляла собой трёхъярусное сооружение на каменном фундаменте. Одновременно на ней могло быть повешено до сорока бессмертных.       Велиар усмехнулся над тем, как юный Серафим уставился на него с явным неодобрением.       — Не волнуйтесь так, мы понимаем, что метисы нужны живыми. Я распоряжусь, чтобы вам выдали огнедышащих драконов.       Демон закрыл за собой двери, бросив напоследок:       — Я расчитываю на команду крылолётчиков не меньше вас.       Двери закрылись, и Энди с шумом выдохнул.       — Не нравится мне, что этого демона так волнует происходящее на Небесах.       Дино обвёл взглядом зал. Его пристальный взгляд замер, задерживаясь на двух архангелах. Те стояли смирно, пока Серафим вспоминал, как перед полётом сюда после нападок младшей-Уокер от них доносились всякая брань и обвинения в адрес друг друга.       «— Зачем ты вообще начал оправдываться, она даже не Серафим! Её и ангелом не назвать, ей нельзя ничего рассказывать»...       — Скажи Энди, а ты часто бываешь в той таверне? — начал интересоваться Дино. И как он только мог забыть об этих странных перешёптываниях?       Командир крылолётчиков недоумённо уставился на него. Мельком Дино успел заметить, как взволнованно переглянулись архангелы и поджали крылья.       — Иногда, чтобы разгрузить голову и только. — Ответ прозвучал быстро. Взгляд был устремлён на юного Серафима и, казалось, крылолётчику стоило немало усилий, чтобы не прятать свои глаза.       — И ты не прочь выпить со своими подчинёнными?       Плечи Энди свелись в напряжении.       — Мы встретились случайно. Что за вопросы такие?       А вопросы у Дино начали возникать, когда он понял, что из отчётов следовало, что вся троица была в таверне в одно время. Однако все они излагали рассказ так, словно были порознь. Они что, хотели заставить всех поверить, что не заметили бранившегося на весь этаж командира до того момента, пока метисы не применили силу?       — Если ты будешь продолжать появляться там, то скоро сможешь попрощаться со своей репутацией. Разве глифт стоит того?       — Я тебя понял. — поспешил отмахнуться Энди. — У меня тогда был трудный день. Но я учту твоё замечание.       — Что произошло?       Он не спешил с ответом. Было видно, что его что-то тревожило.       — Ничего особенного. Мне кажется, Велиар не из тех, кому стоит доверять. Ещё и этот неуравновешенный Уфир... То, что его имя дошло до ушей ангелов, не сулит нам ничего хорошего.       «Меняет тему», — только и пронеслось в голове у Дино. Хоть и не мог не признать, что Энди в своих суждениях был прав.

***

      — А ну вернись! Я с тобой ещё не договорила! — Крик пронёсся по всему дому, казалось, заставил содрогаться под своим напором стены. Моя голова отозвалась болью. Так было с каждым, на кого хоть раз повышала голос Ости.       — Какие высокие ноты берёшь. Не думала податься в церковный хор? Будешь петь оду Шепфа...       Из комнаты я услышал звук разбитого стекла.       — Дьявол!       Я остановился в коридоре, оборачиваясь лицом к раздававшимся звукам, и насмешливым голосом произнёс:       — Не поминай в суе... — Что тут говорить, меня забавляли демоны: всегда впадают в ярость от любой мимолётно брошенной колкости в их сторону. Помню, Кристофер сказал, что эта черта присуща и мне, и не только потому что я наполовину такой же, как они. Впервые я узнал, каково это, чувствовать себя пристыженным.       Едва я успел добавить что-нибудь не менее забавное, как дьяволица показалась в проходе с разбитым вдребезги бокалом, от которого осталась едва уцелевшая ножка с остроконечными стекляшками; оттуда Соннелон вчера выпил глифта. Молниеносно Ости приблизилась с горящим огнём в глазах: она очень злилась на меня.       — Думаешь, я не понимаю, почему ты вдруг решил выпить с моим отцом, спустя столько времени, когда ты в лучшем случае игнорировал его присутствие рядом?! — Эта чертовка решила попугать меня, вонзая острые концы разбитого стеклянного бокала в мою шею. Холодное стекло расковыряло кожу до маленьких капелек крови. Во мне кипело и нарастало желание толкнуть Ости с особой силой, чтобы она улетела аж на другой конец коридора. Но я должен был сохранять спокойствие. Или хотя бы поддерживать его видимость.       — Чего ты добиваешься, Астарот? Любопытство взяло верх, и ты решил утолить его, напоив моего отца, чтобы у него развязался язык? Может, сразу проникнешь к нему в память? — Я попытался. Для этого и предложил Соннелону выпить, чтобы было меньше преград для вторжения в его разум. Ости прервала меня как раз, когда я собирался это сделать.       — Убери от меня это, Ости, — я имел в виду впивавшееся мне в кожу стекло. — Или я...       — Или ты — что? — С издевкой поинтересовалась та. — Итак наделал шума на всю ангельскую таверну. Привлёк внимание. Что дальше? Давай, ударь меня. С радостью передам тебя на растерзание архангелам.       — Я так давно слушаю эти угрозы от тебя, но ты никак не можешь решиться. Боишься, что у Соннелона снова будут проблемы, да?       — О, ещё чего! Думаешь, расскажешь страшную, как девять кругов, историю про то, как он отвёл тебя на растерзание Уфиру, и все тут же поверят тебе, полукровному?       Я резко поддался вперёд и наклонился к перекошенному от злобы лицу. Ости не шелохнулась, рука, державшая стекло у артерии не дрогнула, я лишь почувствовал, как острые концы глубже впились в кожу, и по шее начала бежать струйка крови. Конечно, ни одна сволочь из Цитадели не станет разбираться с безумцем, выбравшимся на свободу, если тот посмел тронуть какую-то полукровку. Зачем, если в итоге он здорово помог всем остаться на ещё одну вечность и протирать свои белые штаны в совете... Так что Ости могла не переживать — хуже, её папаше уже точно не будет.       — Ости, я не наивный ребёнок из постера с идеальной семейкой в миленьком доме ангелов. Думаешь, мы с братом не знаем, что твой папочка до сих пор пишет письма Уфиру, как своей тайной подружке? — Во мне бушевала ярость, собиравшаяся внутри меня, она застревала мерзким комком поперёк глотки. Каждый раз, когда имя этого мерзавца звучало рядом со мной, мне хотелось выплеснуть всю свою силу наружу, направить на каждого, кто дал ему право совершать свои мерзости.       Глаза дьяволицы сияли ярко-красным. Казалось, ещё немного, и она всё же решится попробовать что-то кроме попыток запугать.       — Лучше бы тебе Шепфа лично ободрал крылья, а затем и на Землю вышвырнул, неблагодарную крысу! Ты и твой брат обязаны моему отцу жизнью. Из-за того, что он покрывал вас двоих, он лишился практически всего! И только умалишённый Уфир предложил свою помощь. Ни один ангел, ни отец Люцифера — Уфир, чтоб тебя!       Я всё не мог понять, почему она ещё даже не попыталась проткнуть мне глотку.       — А взамен попросил Соннелона найти метиса. И он притащил ему меня.       Ости резко втянула ртом воздух. Следующая фраза прозвучала неожиданно вымученно, как будто её мозг вовсе не был затуманен гневом.       — Шепфа, когда же ты наконец успокоишься? Ты едва помнишь, что он вообще делал, быть может, у тебя были галлюцинации из-за отвара...       — Это ты про яд, который Уфир решил на мне опробовать? — уточнил я, поскрипывая зубами. — Может, по старой дружбе поделишься со мной ты: он ещё пробовал давать всякие отвары метисам? Может, кое-кто помог бы мне собрать обрывки моей памяти о том случае в единую картину? И тогда я, глядишь, успокоюсь.       Конечно, я бы не успокоился. Не после того, как в таверне появилась рыжая девчонка, трясясь от ужаса, ослабевшая... Я так и не смог забыть об этом: она напоминала мне меня, когда я быстро тараторив, так что съедал слова, пытался сказать Соннелону, что его новый союзник что-то со мной сделал, отчего мне было безумно плохо, да так, что тело отзывалось острой болью, будто мне отбили все органы да превратили в месиво из хлипкой плоти. Но он тоже сослался на действие яда, который первым назвал отваром, втолковал мне, что все мои вспышки боли и какой-то жуткий кровавый беспорядок, маячивший перед глазами, были галлюцинациями.       «Ты же понимаешь, Астарот, нужно было проверить, что могло хотя бы ослабить Мальбонте. У Уфира не было намерений тебе навредить», — рассказывал он мне. В какой-то момент я и сам начал верить его словам. Ровно до того момента, пока мне в руки не вцепилась такая же полукровка и не заговорила моими словами. Все, даже Кристофер, хотели списать это на сумасшествие. Я не хотел.       Я успел прокрутить в голове тот случай ещё раз, пока Ости подозрительно долго молчала.       — Ты...       Она убрала от меня руки, и я сразу почувствовал, как колющее чувство пропало. Кровь переставала течь из раны, задетые кожные покровы быстро восстановились. Как жаль, что мой воротник пропитался кровью. За столь короткий промежуток уже вторая одёжка нуждалась в чистке. Я как будто всё ещё жил во времена Закона Неприкосновения.       А затем раздался стук в дверь. Ости, словно растеряв прежнюю мысль, высокомерно обвела меня взглядом и выпалила:       — Открой дверь.       — Да, ты в самом деле хочешь, чтобы меня сослали к людям.       — Запрет сняли, сам вроде слышал, как Ребекка вещала об этом, — на лицо Ости вернулось раздражение. — Может, Кристофер за тобой явился. Наконец-то избавит меня от твоего присутствия.       — Как часто Крис стучится перед тем, как войти в этот дом? — уже было задался вопросом, как на сей раз стук в дверь прозвучал громче, настойчивей.       — Открой дверь, Астарот. Я пока уберу бардак на столе, который ты устроил.       — Помнится, ты тоже вложилась в него. Когда разбила бокал, — хохотнул я, уже направляясь к двери. Неизвестно, что меня насмешило больше: Ости, которая отчего-то решила сама прибрать бардак, который учинила не она или то, как она, раздражаясь, щёлкнула языком, но так и ничего не съязвила в ответ.       Когда я распахнул дверь, улыбка моментально слетела с моего лица. Волосы на макушке встали дыбом. Сердце пропустило несколько ударов, отдававшихся у меня в ушах. Было такое чувство, что земля вот-вот уйдёт из-под ног либо сама, либо сразу после того, как на меня обрушат всю тяжесть силы небесной. Страх и злость сцепились внутри меня.       Я быстро глянул на материализовавшуюся на пороге дочь демона-Мамона, но не спешил сводить пристального взгляда с её подружки. Я сразу узнал убийцу Мальбонте. У меня в голове промелькнула интересная мысль: младшая-Уокер стоит передо мной здесь и сейчас, рядом нет армии архангелов, значит, в этот момент отомстить ей за убийство, возможно, самого могущественного метиса в истории было проще...       Она замерла, точно окаменела, превратилась в статую. На этот раз тишина звучала громче любых слов. Смутная тревога молниеносно настигла вместе с осознанием:       — «Они узнали меня».       Казалось, что вместе с ней онемел весь мир; бурлящая лава и демоны, бесновавшиеся где-то меж далёких домов, внезапно затихли, а Уокер молчала, понятия не имела, с чего нужно было начать, и всё ещё не двигалась с места, буравила меня взглядом своих широко раскрытых глаз. Пигалица, которая пришла с ней, медленно повернулась к ней, будто не меньше меня ждала, что та скажет. На этот раз я рассмотрел её повнимательнее. На ней был какой-то облегающий белый комбинезон, устряпанный в грязи. Ну и ну. И через что ей только пришлось пройти, чтобы оказаться здесь и поражённо смотреть на меня?       — Привет, — неожиданно донеслось до моих ушей. Уокер подошла ко мне почти вплотную. Если недавно она была шокирована столкновением со мной, то теперь я даже не знал, что за мысли посещали её голову. Она смотрела на меня совершенно беспристрастно. Под её пронизывающим взглядом становилось неуютно. Я сжимал челюсть, не давая себе спрятаться от того, как она любопытно прищуривалась, пытаясь разгадать меня.       — Можешь звать меня «Вики». Все, кто знаком со мной, ко мне так обращаются, — пока я мысленно выстраивал несокрушимую стену между нами, девчонка выпалила это. Не успела у меня отвиснуть челюсть, и она, похоже, решила добить меня:       — А это Мими. Хотя, наверное, её тут все знают. Правда ведь?       Мы с ней одновременно повернули головы. Дьяволица, до этого смахивавшая какие-то пылинки со своих кожаных штанов, перевела на нас растерянный взгляд. Я заметил, как брови Уокер вновь приподнялись вверх, но уже не от удивления. Она словно пыталась намекнуть. И у неё получилось. Дочь Мамона мигом слепила невозмутимое выражение лица и небрежно бросила мне:       — Всё верно.       Я ни черта не мог понять. Она ведь вспомнила меня. Смятение и шок всё ещё были при ней. Для чего тогда было это притворство?       — Вики... — попробовав произнести это имя, я почувствовал, как кончик языка начинало неприятно покалывать.       — Я думал, тут преувеличивали, когда говорили, что дочь Мамона вздумала водить дружбу с кем попало.       У упомянутой девицы вспыхнул огонь в глазах. Я шумно выдохнул, решив, что после сказанного любезностям Уокер придёт конец. Она укоризненно покосилась на меня и спросила:       — Кто попало — это ангел, прилетевший из Цитадели? — она ждала, что я ей отвечу. Но я всё сохранял безмолвную тишину, а она тем временем пыталась скрыть свою нервозность за напускной усмешкой: — А, так дело именно в этом?       Я выразил молчаливое согласие, одарив её улыбкой, в которую вложил всё возможное презрение.       — Может, скажешь нам своё имя? — Это произнесла дьяволица-Мими. Она стояла позади Вики Уокер и, в отличие от той, не пыталась выжимать из себя дружелюбие. Ангелы, они такие... Если им что-то нужно, они будут изо всех сил выжимать из себя доброту.       — Я... — Нихрена не скажу, пока кто-нибудь из вас не объяснит, что за игры тут устроила мисс Уокер... Я почти произнёс это вслух, но меня прервал голос за спиной.       — Астарот! — Высокомерно взвизгнув, Ости выдала им мою маленькую тайну. — Что происходит?       Я услышал раздражающий стук каблуков и сжал челюсти. Демоницы обожают носить облегающие наряды. Соврал бы, если сказал, что мне это не по душе. На Мими, например, были обтягивающие чёрные штаны. Ости, чей голос теперь легко ассоциировался с жёстким ударом упругой плетью, вальяжно шагала вперёд в красном платье без бретелек, открывавший вид на её обнажённую спину и пышный бюст. Она остановилась в проходе, из-за чего мне пришлось отойти чуть в сторону, пока я это делал, та начала открыто враждебно смотреть на девушек. Особенно пристальное внимание получила Вики.       — Кто бы мог подумать... — пренебрежительно хмыкнула Ости.       — Мы к тебе, — коротко пояснила Мими, пока Вики, казалось, совсем забыла о моём существовании и теперь смотрела только на стервозную дьяволицу позади меня.       — И как часто ты проводишь ангелам экскурсии по этим местам? Так ты никогда не сможешь завоевать уважение демонов, которым пользовался твой отец. — Злорадно посмеиваясь, Ости обращалась к Мими, но смотрела не на неё. Уголки её губ приподнялись в кривой улыбке, а длинные чёрные брови припали к переносице. Мими только открыла рот, придумав, что ответить, однако Ости уже переключилась на Вики:       — Ангелам здесь не рады. Хотя ты, как я вижу, уже успела это понять... — Очевидно, от любопытного взгляда не скрылся испорченный белый наряд. А ведь на неё в самом деле мог напасть кто-нибудь из демонов, особенно сильно недолюбливавших таких, как Вики, в последнее время...       Я прекрасно знал, все знали, что Ости ненавидит ангелов так, будто они и её всю жизнь подстерегали, чтобы вырвать крылья и сбросить водоворотом на Землю. Но, кажется, именно Вики она на дух не переносила больше кого бы то ни было из этих созданий. И я понял, что эти чувства взаимны, как только в резко ставшим стальным голосе я расслышал нотки знакомой хорошо сдерживаемой агрессии:       — Куда ушёл Люцифер?       — Я думала, уже все знают, что он на Земле. Даже такие пустышки, вечно крутившиеся у него под носом.       Тут на помощь пришла подружка Вики.       — Хочешь, чтобы ангелы поселились тут, пока Люцифер где-то прохлаждается? Не знаю, как ты, но я вот не готова снова видеть, как они проливают кровь демонов.       Я успел заметить, как спрятанная глубоко внутри горечь вдруг показалась на лице двух дьяволиц. Даже младшая-Уокер поджала губы, словно смерть бессмертных, пусть и не близких по нраву, ранила её не меньше. Ости хмыкнула, заметив тоже, что и я.       — Я не так часто виделась с Люцифером. Ну, разве что раза два на этой недели. Или три... — она захихикала, глядя на Уокер, как хищница на свою добычу. Казалось, она вот-вот ради трупа ангела пожертвует маникюром. Интересно. Похоже, не одному мне голос Ости напоминал змеиное шипение...       — Не играй с моими чувствами, противная стерва. — Вики говорила это с напором. Я повернул голову к ней, словно я физически ощущал весь концентрат чистой злобы в её хрупком теле. С виду она была совсем безобидной, казалось, один мой взмах рукой — и моя сила отбросит Уокер на нижние уровни Ада. Но это только на первый взгляд. Всё было куда сложней: я чувствовал в ней то, что не припомнил бы ни у кого из жителей небес...       — О каких чувствах идёт речь, Уокер, если ты отвергла его в самый важный момент в его жизни — да что там — в жизнях любого из нас!       Вперёд вышла Мими, словно пытаясь спрятать за своей спиной Вики, и процедила:       — Замолчи, Ости. Он полюбил не тебя, поэтому ты беснуешься.       Я едва не прыснул: этот разговор ушёл в настолько смехотворное русло, и всё из-за одного дьявола. Увы, не мог полностью насладиться весельем, ведь одновременно со смехом, так и застрявшим в горле, я не мог побороть новую волну удивления: никогда прежде мне не доводилось видеть, как демон заступается за ангела перед обидчицей. Последняя сдвинулась на шаг дальше от меня, но ближе к стоявшей поодаль Вики.       — О, прекрати защищать эту мерзавку, Мими! — за Ости говорила давно затаённая обида. — Все её любят, но за что? Добилась от признания, любви, той, которой я так и не получила, а затем оставила Люцифера, как уже забытую в далёком детстве игрушку? Не удивительно, что ты ангел, Виктория. Только они могут поучать всех морали, при этом разрушая всё, к чему бы не прикасались!       Что-то в этих словах, личных и откровенных, которых я предпочёл бы никогда не услышать, зацепило меня, заставив вслушиваться в каждый её выпад. Тут я поймал на себе злой взгляд Уокер. В голове вихрем отозвалось последнее замечание Ости:       — Крылья у тебя, может, и ангельские, зато нутро гнилое, как у худших из худших адских монстров...       Вот оно. То, чем Вики в корне отличалась от любого ангела, неважно, рождён он был бессмертным или человеком — её энергия... У ангелов, при первом знакомстве с ними, она ощущается как приятный прохладный бриз, в сравнении с пламенем, горящим внутри каждого беса; аура ангелов соткана из света. Но от силы, скрытой за ангельским лицом Уокер, я чувствовал сгусток тянущей в бездну чёрной дыры...       Сейчас, пока она смотрела в мою сторону, меня не покидало ощущение, что эта сила, неизвестная и пугающая своей тьмой, норовила вырваться из неё и поразить каждого из нас. Клянусь, перед тем, как процедить свой ответ, я заметил промелькнувшую улыбку. Она вселяла больше угрозы, чем все копья архангелов, летевших когда-то в мою сторону...       — А ты успела рассказать Люциферу, что твой отец прятал метисов, за которыми сегодня сюда спустилась гвардия крылолётчиков?       Мими вдруг закричала:       — Вики, нет, стой!       Я не успел опомниться; поздно заметил, как Вики вскинула руку, по-прежнему стоя прямо, и выпустила свою тьму наружу. Ости проворно отскочила в сторону, быстро завидев, что в неё направлялась мощная волна энергии, которая быстро нашла новую цель — меня. Как чернила спрута, она задевала каждую часть моего тела, обездвиживала резкой и нестерпимой болью. Не выдержав такого напора, я ударился спиной о каменные стены дома и начал медленно оседать на землю. Моё зрение затуманилось. И всё же я разглядел эти налитые чернью глаза, вздувшиеся вокруг них тёмные вены. Вики, не отрываясь, смотрела на то, что натворила.       — Кто ты? — спросил я, к своему ужасу, дрожавшим голосом. Во рту собрался мерзкий привкус крови. Я боролся с паникой, со знакомым остервенелым ощушением беспомощности перед очередной прислугой Шепфа, напоминал себе, что их великий Бог снизошёл до того, чтобы сказать «нет» жестокостям, которые молчаливо поощрял среди ангелов, убивавших метисов целую вечность.       — Ты целилась в меня, Уокер? — решила уточнить севшим голосом Ости, неверующе вскинув тёмные брови. Мими впала в ступор, глядя на то, что стало с Вики от броска энергетического шара. Она не сдвинулась ни на шаг, просто смотрела на свою подружку, которая замерла на месте, словно её ноги вросли в землю.       Опираясь на трещины в сухой затвердевшей почве, я осторожно переместил весь свой вес на ноги. Сплюнул скопившуюся во рту вязкую красную слюну, глядя прямо в лицо мерзавке, ударившей меня.       — Я не хотела... Это не я...       — Ага, сейчас. — Саркастически процедил я, вот только дыхание Вики сбилось, её тело немного подрагивало. Только что я хотел переломать ей крылья. Но, увидев её реакцию на содеянное, отказался от затеи.       Неужели... она не смогла сдержать в себе свою тьму?       — Прости меня, — виновато отозвалась Вики. Она обращалась ко мне.       — Мне это не послышалось?       Она помотала головой. Краем глаза я заметил тень, промелькнувшую позади двух девушек. Затем появилась ослепительная вспышка. Аура, мгновенно окутавшая пространство между нами, была мне родной.       — Отойди, Вики! — завопила Мими, и Вики её послушала. Ну, или её крылышки взмахнули сами, движимые инстинктом. Мими резко развернулась с уже протянутыми руками.       Из неоткуда взявшийся Кристофер ловко приземлился прямо за спиной дьяволицы, разбрасывая пыль по горючему воздуху. Он хотел обрушить свою силу на Вики. По его горящим глазам я понял, что он видел, как она нехило приложила меня. Дьяволица отреагировала молниеносно: с одним коротким взмахом крыльев она оторвала стройные ноги от земли, одну согнула в коленке, пока другая обвела полукруг, касаясь земли носком. Она успешно отразила атаку Кристофера, пока мы все завороженно наблюдали за их борьбой. Жуткие сгустки пламени, филетовое с синим, дрались вместо них. Первым опомнился я, когда закричал:       — Крис, перестань!       Тот в свою очередь смерил меня недоумённым взглядом, а затем, повернувшись к оборонявшейся дьяволице, осторожно ослабил напор своей силы. Мими, поняв это, поступила также. Битва закончилась, но они ещё долго буравили друг друга взглядом.       — Нападаешь со спины, мерзавец?       — Будешь читать мне лекции о морали, дочь Мамона? Твоя подружка только что могла убить моего брата, — парировал Кристофер. Его тон был сравним с корками льда, покрывающий грешников на девятом круге.       — Я не...       Вики оправдать себя не успела. Её перебил звериный рёв, раздавшийся высоко над небом. Гигантские змееподобные твари буквально заполонили его.       — Драконы... — прошептал я, не веря своим глазам. На них были наездники: облачённые в броню архангелы и архидемоны. Гнев снова овладел мной. Я двинулся в сторону Уокер, зарычал:       — Хочешь сказать, что этого ты тоже не хотела?       Я бы уже прикончил её, вот только рёв наверху не давал мне сосредоточиться на этой мысли. Подсознание кричало: оставь её и спасайся.       — Ты знала, что это произойдёт, Ости? — мой брат обратился к одной из демониц. К той, у кого на лице не было и намёка на панику. За драконами и их наездниками она наблюдала со странным выражением лица: словно происходящее было для неё завораживающим зрелищем.       — Разумеется, нет, Кристофер. — Ответ был лишён всяких эмоций.       Я прервал все споры:       — Крис, надо улетать отсюда!       Мы одновременно раскрыли крылья. Я почти взмыл в воздух, как вдруг Уокер крикнула:       — Стой, вы не сможете улететь!       Перед тем, как окутать всё густой дымкой, чтобы дезориентировать всех, я посмотрел Вики прямо в глаза, вернувшиеся в привычное не устрашавшее состояние, и, ядовито скалясь, бросил ей вызов:       — Поймай, если сможешь.