В плену иллюзий перемен

      

***

             Глаза свыкались с темнотой. Я помнила, как засыпала под дуновение ветра, доносившегося приятным холодком до моей кровати через открытый балкон. Там, где я оказалась сейчас, воздух пропах пеплом. Попав сюда, не обретя крылья, я бы задохнулась от серьёзного недостатка кислорода. Когда здешний порыв ветра собрал с собой маленькие частицы обугленной земли и метнул в мою сторону, я закашлялась, почти полностью согнувшись пополам. В глазах защипало от пыли, казалось, что я могла бы с лёгкостью выплюнуть свои лёгкие. Успокоившись, я оттолкнулась от грубой поверхности, расправляя крылья. Стоять босыми ногами было непросто, пока острые камешки впивались в кожу.              Бессмертные не могут задохнуться от пыльной бури. Однако это не значит, что их дыхательные органы не нуждаются в чистом воздухе.              Чуть поодаль можно было рассмотреть много призрачных теней. Это было всё, что осталось от когда-то живых существ. Зловонный ветер с совершенной лёгкостью двигал их, как какие-нибудь грозовые тучки. Они не сопротивлялись, позволяли уносить себя всё дальше по бесконечной тропе. Духи, навсегда забывшие себя в забвенье, были обречены на бессмысленное скитание. Ими забыты их страдания. Они не знают, что по ним кто-то проливает слёзы безграничной скорби.              Позади меня вдруг вспыхнул огненный свет. Я резко обернулась, почувствовав скопление тёмных сил. Передо мной был сгусток черноты, принявший антропоморфный вид. Глаза горели красным, а улыбка, появившаяся при виде меня, не была добродушной.              Всё моё нутро кричало, что нужно защитить себя от возникшей угрозы. Я даже не заметила, как инстинктивно выставила руки вперёд. Чёрный шар, сотворённый мной, вырвался вперёд и попал в чудовище, проделав дыру в груди. Витиеватые дымки тут же начали сгущаться. От удара моей силы не осталось и следа.       — Разве тьма может одолеть саму себя?              Тот, кого окружал сгусток тени, усмехнулся, угрожающая улыбка стала шире.              Я остолбенела, поняв, что передо мной был Шепфамалум, заточённый бог. Зато вместе с этим появилась другая мысль, подарив мне успокоение.              — Я сплю, — сипло произнесла я, глядя тьме в лицо. Прочистила горло, чтобы заговорить без кома в горле. — Всё не по-настоящему.              — Верно. Это сон. Вот только сны не снятся просто так, помнишь?              Шепфамалум усмехнулся, почувствовав мою озадаченность.              — Зачем ты посылаешь мне видение? Что бы ты не хотел, этого не...              — Тери.              Я резко закрыла рот.              — Ты пока представить себе не можешь, что она сделала, когда решила открыть рот, — продолжал он, теперь без намёка на улыбку. — Зато она, кажется, понимает, что сорвала первый замок с ящика Пандоры. Совсем скоро ангелы, которые знают, о чём шла речь, поспособствуют тому, что я увижу её здесь. Заберу остатки её силы, чтобы не терять здесь самого себя. Хе-хе...       И снова этот меняющийся настрой. Тон нашей беседы задавал именно он.              — Я, наверное, сделаю ей лучший подарок. Избавлю её от участи постепенно забывать саму себя, взамен взяв ту энергию, что осталась у неё...              Я вспыхнула от давившего на меня непонимания, почему он забрался ко мне в разум и позволяет себе так отвратительно высказываться, являясь вторым творцом наших миров, в последствии вызывая во мне растущую ярость.              — Хватит с меня этих хождений вокруг да около! Почему бы тебе не перестать забирать последние силы у тех несчастных, попавших сюда, и прекратить своё одинокое существование в тюрьме, созданной Шепфа?! — «Вокруг да около»... То, о чём ты говоришь, ещё впереди, — выслушав меня, ответил тёмный бог. — Маль проиграл войну. Ангелы ещё не поняли, что для них значит снятие Закона Неприкосновения. Они думают, то, что они принимают за Равновесие, закрепится в умах всех, даже рождённых с силами света и тьмы, ещё на одну вечность... Им придётся признать, что мир изменится, причём очень скоро. Как раньше уже не будет. Нельзя... Что насчёт твоего вопроса...              Его тень потянулась ко мне, и я взмахнула крыльями, прогоняя тянувшиеся ко мне развивавшиеся дымки. Шепфамалум ответил:              — Я знаю, что никто не сможет покинуть Небытие, кроме меня. Но я не могу позволить себе опуститься на уровень тех слабаков...              Он повернул голову назад. За его спиной было видно несчастную плоть, вздрагивавшую от тихих рыданий.              «Не хочу оставаться здесь»...              «Только не здесь»...              «Лучше вечность на нижних уровнях Ада с гибридными»...              «Лишь бы не забывать»...              «Забывать всё»...              — Ты говоришь о тех, кого сам создал.              — Я давно уже не производил никого на свет.              Я закатила глаза.              — Значит это потомки созданных тобой бессмертных. И ты говоришь о них вот так.              Он кивнул.              — Я должен выбраться отсюда. Иногда приходится делать выбор. Не всегда он простой.              Теперь усмехнулась я.              — То есть этот выбор тебе дался тяжело?              — Не могу сказать. Сюда попало слишком много бессмертных, чтобы я всё ещё думал об этом. Особенно после проделок Маля. И мне всё же кажется, что, оставшись собой, им было бы здесь намного хуже...              Я опустила голову, пытаясь прогнать всплывшие в памяти лица павших в бою ангелов и демонов. Мне было невообразимо трудно находиться здесь, пусть это было лишь видение, всё было слишком реально, и я старалась не смотреть по сторонам, чтобы мне не было больно за тех, кто, попав сюда, исчез разумом, оставив невзрачную оболочку призрака после себя.              — Ведь это Небытие... Здесь нельзя существовать... Как я попала сюда тогда, во время битвы с Мальбонте?.. Ведь я жива...              Шепфамалум покачал головой. Я уставилась на него с довольно глупым выражением лица, что его, конечно, позабавило.              — Нет?              — Ты была рождена человеком. Технически, ты мертва. Но тебе, как той, кто не успел сделать за свою короткую жизнь всего того, что порицает мой брат, был предоставлен шанс прожить вечность, избежать Небытия.              Я кивнула, понимая:              — И в то же время я была недостаточно хороша, чтобы заслужить Рай.       Я отлично знала и без подтверждения Шепфамалума, что это правда. Я не была набожным человеком, легко шла на поводу своих эмоций, могла сквернословить или желать кому-нибудь зла, иногда не стеснялась мстить по мелочи своим недругам, припоминая им что-нибудь. В Раю мне не было места. Я даже не должна была быть той, на кого обратил бы самое малое внимание Шепфа. С появлением Мальбонте всё случилось иначе...              — Можно сказать, ты балансировала между двумя сторонами. Как балансировал Мальбонте...              Я взглянула на него, поняв, что это был первый раз, когда он вспомнил о существовании светлой части того, кого держал у себя. О Бонте.              — Однако ты не могла быть на двух сторонах сразу, помнишь? Поэтому сначала ты была Непризнанной. Всё это уже неважно. Небытие — это само отрицание бытия. Его отсутствие, однако я существую в этом отсутствии, потому что сюда меня изгнал мой брат. Я — тот, кто должен был быть забыт здесь вместе со всеми, кто когда-либо попал сюда. Но, выходит, благодаря мне Небытие потеряло свою изначальную суть, как не парадоксально...              — Но что успела сделать Тери? Всю свою жизнь она просто где-то пряталась, чтобы её не отправили на Землю.              Тёмный бог теперь не сдерживал громкого смеха. Я всё ещё слышала, как вместе с этим он хрипел, однако было и что-то ещё в этом смехе... Будто на самом деле ему было не до веселья, все эти эмоции были напускными.              — О, она сделала достаточно. Не только, чтобы скрываться. Она сделала всё, чтобы ангелы не обошлись простой пыткой в Аду пару столетий.              Я сглотнула, вспоминая, как лишили головы Адмирона Винчесто, беспрецедентную несправедливость ангелов, считающий себя по сей день символом справедливости.              — Ты думаешь, что ангелы не пожалеют её?              — Уже. Я ведь говорил: она одной ногой в Небытие. Всё могло сложиться иначе, не будь я заключён здесь. Что поделать, мой брат предпочёл стереть из истории моё имя.              — И что, она не может рассчитывать на снисхождение Шепфа?              Он помолчал немного. Затем снова улыбнулся во все острые зубы.              — Не будь такой наивной. Я начинаю думать, что природа сэкономила на интеллекте потомков Маля. Впрочем, неудивительно, ты ведь всего лишь человек...              — Ты всё ещё говоришь о своих детях, — вымученно напоминаю ему простую истину.              — Тут не совсем правда. Без Бонта не было бы Маля. Правда, которую мне неприятно озвучивать. Тем не менее, в его появлении провинился и ангел. Следовательно, и его потомки не только мои дети...              Я всё же решила скрыть недовольство на своём лице.              — Ладно, правда на твоей стороне, — отмахнулась я. — Только в этот раз. Я не знаю, что произошло у Тери, но, поверь, я не допущу, чтобы её глупость привела к «Салему в мире бессмертных». Если ты понимаешь, о чём я, конечно.              — О, поверь, ты ничему не сможешь помешать. Всё начинается с малого, дальше — больше. Чувствую, мне уже недолго осталось томиться здесь...              Теперь хохотнула я.              — И что же поможет тебе выбраться отсюда спустя века заточения?              Тени начали сгущаться. Сначала вокруг него. Но позже она охватила и меня. — Что...              — Ты поможешь мне. В тебе его тьма. Теперь ты — ключ от моей темницы.              Я хотела применить силу, как вдруг поняла, что его полностью поглотила его тьма, из-за которой не было видно ничего, кроме подобия головы — нет — черепа с горящими глазами. Он просто тянулся ко мне, но внутри меня вскипала кровь, я готова была броситься на него, несмотря на то, что не смогла бы даже ранить, не то, что убить.              — Это видение! Ты не сможешь навредить мне! — закричала я в агонии. — Ты и сама с этим справишься. Просто выпусти меня, пустой сосуд...              Я не заметила, как взор полностью заслонили его тени, съедаемая мраком, я выпускала один за другим энергетические шары, пока ледяные руки не сомкнулись на моей шее, больно сжимая её...              «Разве тьма может одолеть саму себя?» — эхом пронёсся его голос в моей голове.              

***

             Я вздрогнула, просыпаясь. Тяжело дыша, я опустила заспанные глаза ниже, затем осознала, что держу скрещенные руки на своей шеи и сама же сжимаю её.              Я в ужасе вскочила с перин. Вся простынь уехала куда-то в бок и помялась. Пока в моих жилах кипела кровь, я думала о том, насколько была близка к тому, чтобы убить себя из-за кошмарного видения.              «Не сейчас, так потом, но ты выпустишь меня...»              Я схватилась за голову, пытаясь вытиснуть из неё его голос. За окном только-только начинало светать, но я уже знала, что больше не усну сегодня. Вдохнув и выдохнув несколько раз в попытке успокоиться, я опустила глаза на отражение в зеркале. И, переведя взгляд на руки, с ужасом обнаружила, как почернели и вздулись мои вены. В них, вместе с кровью, переплеталась сила Мальбонте, которую я пробудила, когда испугалась Шепфамалума. Я упала на свою кровать и ещё долго лежала, подняв руки вверх, следила за тем, как кожа возвращает привычный вид. Как остывает моё разгорячившееся тело, когда последняя чёрная линия пропадает из виду. Вместе с тем, до меня доходило то, что я пока отказывалась принимать:              Война с Мальбонте не была концом.              Она была только началом.