Какая нить ведёт к тебе?

Когда Дима, по-видимому, в последний раз покидает его дом, Август чувствует себя просто кошмарно. До последнего не верит, что дал ему уйти. Хоть и понимает в глубине души, что так было правильно. Что он ещё мог сделать, учитывая, что Димочка был абсолютно прав? Прав в том, что не может ему доверять. Прав, что в этом случае у них ничего не получится.    Вины своей за заботу Хольт действительно не чувствовал. Не чувствовал и, будто бы сделал что-то неправильно. Наоборот, ровно то, что должен был. Только вот Дубин этого не понимал и вряд ли мог понять. И наверняка бы не понял, скажи ему Август, что вот уже неделю за ним наблюдает его личная охрана, чтобы обеспечить его безопасность. И делает это максимально незаметно, потому что скрываться от полицейского весьма тяжёлая задача. Особенно учитывая, что его возлюбленный в самом деле был отличным полицейским.  Правильно ли это? Вряд ли. Поможет ли Диме довериться ему? Точно нет. Только вот ван дер Хольт прекрасно понимает, что иначе не может. Не может не заботиться, просто пустить всё на самотёк и ждать, когда вдруг случайно узнает о том, что с его любимым человеком что-то случилось. Но он снова преступил эту черту, прекрасно понимая это. Потому, да. Дубин был абсолютно прав. У него не было ни единой причины доверять Августу. Потому что он был именно таким, каким Дима его считал: мог преступить закон, искал информацию о людях без их согласия. Ему нужен был совсем не такой человек. Кто-то лучше. Кто-то, кому не нужно меняться, чтобы быть с ним. Кто сразу же не деструктивный, не сломанный, а готовый к этим отношениям.  Так что, очевидно, лучшей из идей, что пришли в его голову за последнее время, была идея всё же отпустить Дубина. Позволить ему жить своей жизнью, в которой, вероятно, Хольту места не было и уже не будет. Возможно, появится кто-то другой, кто смотрит на вещи так же, как сам Дима. Тот, кто будет с ним честен, поступать исключительно по закону. Только вот это не значило, что Август собирался прекращать о нём заботиться. Эту возможность у него никто не смог забрать. Поэтому о том, чтобы убирать охрану не шло даже речи. Нет, до тех пор, пока существует хотя бы малейшая опасность для его Димочки, рядом с ним обязательно будут его люди. Оставалось только надеяться, что он сам этого не заметит и не узнает. Знать об этом ему, очевидно, ни к чему.  Возможно, дело во внутренних колебаниях Августа или в его эгоизме, который не давал радоваться тому, что он поступил правильно, но весь остаток дня ему было чертовски паршиво. Настолько, что не было и мысли о том, чтобы готовиться к презентации дронов. Даже удивительно, что она прошла без проблем. Особенно учитывая, что пару раз Хольт всё же видел Диму. Пытался казаться как можно более спокойным и уравновешенным, хоть и видел, что его мальчика это злило. Пускай. Пускай злится на него. Может, тогда будет легче отпустить свои чувства в последствии. Каким бы эгоистичным ни был Август, он не хотел, чтобы его щеночек страдал по нему. Даже если страдал сам, хоть и не ожидал этого от себя.  Едва ли ван дер Хольт когда-либо считал себя человеком, способным на такую глубокую привязанность, но вот, она всё же случилось. Даже забавно. Расскажи он об этом тем своим партнёрам, которых обычно искал не более чем на несколько ночей, они бы, очевидно, посмеялись от такой странной и удивительной новости, как способность Августа глубоко полюбить человека. Настолько глубоко, что с его уходом осталась огромная дыра внутри.  Настолько глубокая, что неудивительно, что в какой-то момент Хольт не смог держать всё это в себе. Вино не спасало, не спасал и виски, так что и одна, и другая бутылки полетели в стену. Наверное, именно в этот момент прислуга спохватилась и вызвала Отто, будто бы он мог решить все проблемы. Или, возможно, когда во всём доме началось чёртово световое представление. И, если честно, когда Август нечаянно влиял на свет, он старался это контролировать. Сейчас же не предпринимал ни единой попытки, потому что ему плевать. Плевать на всё, кроме мыслей о том, что это всё никогда не было возможным. Не мог этот светлый мальчик полюбить его полностью. Со всем тараканами. Нет, даже не тараканами. Самыми настоящими демонами внутри.  Комок мыслей закручивается, добавляет новых нитей, прочнее стальных канатов, тянущихся из глубин его существа, из костей, соединенных с крепким титановым протезом. Август и сам не понимает, когда переходит к самобичеванию. Сумасшедший, самовлюбленный, отвергнутый, не умеющий в личную коммуникацию инвалид, опасный не только для себя, но и для общества. Монстр, созданный собственным отцом, взращённый собственными травмами. Ещё один глоток из стакана, и от тоже летит в стену, заставляя Хольта закричать от собственного бессилия. Току мало места в его теле, он пытается высвободиться, алым располосовывая кожу на спине, срываясь маленькими молниями с пальцев. Наверное, будь они в комиксе, Август был бы подобием бога грома. У него вряд ли были проблемы с тем, к кому он питал слабость. Все заканчивается хлопком двери и стальным окриком Отто, на который Август реагирует, как собака Павлова на звонок — вскидывает голову, бешеными глазами глядя на своего личного — ближайшего — помощника. — Август, — зовёт по имени, привлекая к себе внимание. И получается. Сам Хольт чувствует, что получается, а это значит, что ещё не всё потеряно. Значит, он ещё может успокоиться, прийти в себя снова. Может, наверное. Или, точнее, должен. Нельзя расклеиваться. Не сейчас. Да и потом в общем-то тоже нельзя. Он должен оставаться стойким, держать лицо. Так учил отец. И Август, как бы сильно ни ненавидел его, никогда не предавал его мысли сомнению. Если бы он ошибался в своих суждениях, вряд ли когда-либо смог бы добиться того, чего добился в итоге.  — Я потерял его, Отто, — даже с ним ван дер Хольт не привык быть таким откровенным. Шрайбер обычно понимал его без лишних слов. И наверняка знал теперь, почему Август не в себе. Только сейчас он чувствовал, что должен это сказать. Почему? Потому что хотел услышать подтверждение своих слов? Нет, скорее, наоборот.  — При первом опыте отношений люди склонны драматизировать, сэр, — Август и сам не замечает, как оказывается на диване, и вот, уже горничные начинают убирать битое стекло, но ни один из них не обращает на них ни малейшего внимания, потому что оба прекрасно понимают: даже если они вдруг решат что-то подслушать, всё равно не смогут использовать эту информацию, иначе заплатить придётся в сотню раз больше той отличной зарплаты, которую они здесь получают. Так что не имеет никакого смысла кусать руку, которая их кормит. — Все через это проходят. И Вы, и Дмитрий не исключение. Отношения — сложная вещь. Но, позвольте дать совет, как человеку, который знает Вас уже очень давно.  Хольт поднимает заплаканные глаза. Наверное, в любой другой ситуации он бы настойчиво попросил Отто не быть таким многословным и приказал бы не лезть в его дела. Но, пожалуй, прямо сейчас ему был необходим совет от друга. А Шрайбер, очевидно, именно им и являлся. Потому его предложение, даже если оно риторическое, сопровождает короткий кивок.  — Не совершает ошибок только тот, кто ничего не делает, а вы оба делаете много всего. Вы изменились благодаря ему. Стали лучше. А значит, Вы тоже делаете лучше его, потому что это почти никогда не бывает односторонним процессом, — от слов Отто внутри будто бы что-то болезненно колет. Он ведь и правда хорошо влиял на Диму с самого начала. Помогал ему чувствовать себя лучше. Если бы это было не так, его щеночек бы не согласился на повторные встречи, не стал бы приезжать сам уже после того, как они познакомились в реальной жизни.  Если это так, как бы ни был плох для Дубина Август, может, всё же он был нужен тому не меньше, чем наоборот? В этом случае позволять ему уйти вот так, не разобравшись, было отнюдь не правильным решением, как он думал изначально. Напротив, это было абсолютной глупостью, которая могла негативно сказаться на его любимом человеке. Что, если у него снова были проблемы со сном, а Хольта не было рядом? Что, если он снова связывал себя и переборщил с этим?  Все эти мысли заставляют броситься к телефону, но Август вовремя тормозит себя. Потому что прекрасно понимает: Диме тоже нужно время, чтобы всё это понять, точно так же, как потребовалось ему самому. Кажется, хоть что-то до Хольта дошло раньше. Даже если с посильной помощью Отто, который сейчас кивает ему, будто бы поддерживает эту мысль затормозить ненадолго. Поговорить они ещё обязательно успеют. Возможно, после того, как градус напряжения из-за Волкова, держащего в страхе едва ли не весь город, наконец-то спадёт. Тогда и Дубин тоже будет спокойнее. Да и, если честно, Август, каждую секунду переживающий то за эффективность своих дронов, то за Димочку, тоже немного успокоится. Это, очевидно, просто необходимо им обоим.  Тем более, что с каждым днём напряжение всё нарастало и нарастало. Тот факт, что Волков всё ещё спокойно бродит где-то, казался в том числе и для Хольта практически личным оскорблением. Потому что дроны во всю искали его, а перед этим специально обученные люди так и не смогли взять. Сейчас чёртов Призрак казался каким-то совершенно непобедимым. Причём непонятно по какой причине. Август бы определённо соврал, если бы сказал, что не знал никого из Отряда. И, кажется, именно Волков среди них был главным психом. Или, возможно, преступным гением, которому удалось держать в страхе целый город так долго.  Естественно, на любой другой город ван дер Хольт плевать бы хотел. Продал бы свои дроны, и уехал бы в тот же день. Только здесь был очень важный очевидный нюанс. Потому его люди, во всяком случае, те, что остались, точно так же искали Волкова. Даже если вдруг Димочку это снова не устроит, в следующий раз он найдёт, что сказать. Придумает, как донести, что его безопасность превыше всего.  Едва завидев на экране сообщение от Димы, Август вдруг чувствует, как дыхание спирает. Если честно, едва обходится без маски. Несколько раз перечитывает такие незамысловатые слова, и вдруг ощущает себя самым счастливым человеком на свете. Даже несмотря на то, что не может поверить до конца, что это действительно происходит. Дубин сам приходит к тому, о чём Хольт только думает. Думает с того самого момента, как его возлюбленный приехал. Какие бы между ними ни возникали разногласия, они любят друг друга и не хотят расставаться. Августу не нужны никакие извинения от Димы, никакое признание вины, достаточно того, что он и правда хочет быть с ним дальше. И ван дер Хольт непременно сделает всё возможное, чтобы он никогда не пожалел о том, что изъявил это самое желание.  Эта мысль, если честно, придаёт сил. Причём какое-то невероятное количество для человека, который последние дни толком и спать-то не мог. Всё размышлял и размышлял, как быть дальше. А оказалось, что его умный щеночек смог всё решить сам. Даже если им предстоял очередной разговор, к которому Август не был готов, но на кон было поставлено слишком много. Так что, чтобы этот самый разговор приблизить, он был готов хоть самолично поймать чёртового Волкова, притащить Диме за шкирку как трофей. Впрочем, это было сложновато. Многократно сложнее, чем ответить на сообщение:  Август ван дер Хольт: Конечно, дорогой. Я тоже не хочу с тобой расставаться и очень сильно тебя люблю. Эти ссоры такая глупость, уверен, что мы сможем с этим справиться.  Хольт действительно искренне верит в это. Даже если не верит в себя и то, что он достаточно хороший вариант для Димы, какая разница? Сам Димочка, кажется, верит, что он всё-таки достаточно хороший вариант для него, и это самое главное. Впрочем, очевидно, его щеночек просто предпочитал видеть хорошее в людях, вне зависимости от того, насколько хорошими были эти самые люди. Но, возможно, со временем, оставаясь рядом с ним, и Август тоже сможет научиться верить в себе самом хорошее, а не плохое, навязанное им самим и отцом вперемешку.  Оставалось только дожить до того момента, когда они наконец-то смогут расставить все точки и прийти к общему знаменателю о том, какие должны быть отношения. Очевидно, у них обоих был какой-то свой собственный взгляд на них, и Хольт хотел поделиться своим и, естественно, узнать, какое будущее для них видит Дубин. Даже если на вскидку в этих обсуждениях было слишком много всего очень сложного. Потому что отношения — сложная вещь, как правильно заметил Отто. Но ведь и он никогда в жизни не пасовал перед трудностями. А, если бы пасовал, то сейчас уж точно не добился бы ничего. Просто слушал бы упрёки отца в том, что он совершенно бесполезен. Но, на вскидку, казалось, что он близок к тому, чтобы стать ничуть не хуже отца.  Или нет?  Когда Волков начинает своё представление, Август, как в общем-то и, пожалуй, все жители несчастного Питера, едва ли не прирастает к экрану телевизора. По телу проходится разряд, находящий выход из кончиков пальцев. ван дер Хольт зол. Он зверски зол, причём непонятно, на кого именно. Возможно, на самого Призрака, но скорее на Грома. Грома, который всё это время играл в героя, хотя куда более героическим поступком с его стороны стало бы уйти в отставку.  Было жутко осознавать, что Дима общается с таким человеком. Более того, очевидно, уверен, что этот человек хороший. Чертовски смешно. Кажется, им придётся обсудить это в обозримом будущем. Во всяком случае, Август непременно постарается поставить голову своего щеночка на место и открыть ему глаза на своего дражайшего друга. Того самого, который совершенно недостоин такого близкого человека, как чудесный Димочка. Который, очевидно, и в курсе-то всей ситуации не был. Так что теперь для него это, наверняка, было таким же шоком, как и для прочей общественности. Впрочем, эта самая общественность уже и так увидела, кто такой Игорь Гром. А вот видел ли это Дубин они, к сожалению, пока ещё не успели обсудить.  К сожалению, эти мысли приходится оставить до более приятных времён ровно в тот момент, когда Хольт узнаёт, что все дроны вышли из строя. Просто единовременно упали на землю и перестали работать. От этой мысли сердце вдруг начало бешено колотиться, а на лбу выступил пот, как во время достаточно активной тренировки. Чёртов Волков. Или, скорее всего, не он. У него бы элементарно не хватило мозгов сделать это. Значит, руку приложил Разумовский. А это уже было стократ опаснее, потому что Август трезво осознавал, что ни один из его программистов, которых он тут же приказал привлечь к работе над возобновлением контроля над дронами, и в подмётки этому психу не годился.  Оставалось надеяться, что хотя бы Димочке хватит ума не лезть на рожон. Хотя, естественно, нет. Ума ему, конечно, хватало, но вместе с тем и безрассудной храбрости. Но Хольт точно знал, что если тот вдруг решит кинуться к Волкову в лапы, он тут же пойдёт за ним, едва ему об этом скажет охрана, приставленная к Дубину. Хотя, конечно, не хотелось даже думать о том, что он подвергнет себя такой опасности.  Когда во всей этой суете раздаётся звонок его телефона, Август уже не ждёт совершенно ничего хорошего. Особенно учитывая, от кого именно звонок этот поступил. Только откидывает чёртову маску на стол и берёт трубку. Первые несколько секунд слышит только напряжённое молчание, которое не сулит совершенно ничего хорошего, как вдруг голос одного из приставленных к Диме охранников выдаёт короткое:  — Мистер Хольт, мы потеряли его, — от этих слов Хольт физически ощущает, как по телу проходится разряд, а позвоночник начинает искрить. А в голове лишь мысли о том, как он собственными руками прикончит обоих этих идиотов, которые подвергли Диму опасности.  — Бесполезные безмозглые придурки, вам было дано всего одно задание, но вы даже с этим не справились. Ищите! Мне плевать, как. Можете обойти пешком весь этот грёбаный город. Если с ним что-то случится, вы отвечаете головой! — кричит Август, даже не пытаясь скрыть собственных эмоций на этот счёт. Да, естественно, всё можно переложить на тот факт, что он и ранее был на взводе, но, очевидно, что дело отнюдь не только в этом.  Попытки дозвониться до Дубина не приводят ни к какому результату. Оно и неудивительно, ведь тот явно сейчас занят своими важными делами, но оттого становится ещё более нервно. Пока все программисты его компании пытаются хотя бы как-то вернуть дроны к жизни и обезвредить чёртов вирус, он сам буквально горит заживо, не зная, что происходит с его любимым человеком. Двоим из своей команды он даёт отдельную задачу: найти Диму на любых записях с камер, но вариантов слишком много, всё просмотреть никак не удаётся.  Так проходит больше двух часов, но по ощущениям целая вечность, как вдруг происходит просто какое-то чудо. Потому что дроны вдруг начинают работать и подавать признаки жизни. На большом экране в его гостиной появляется уйма маленьких картинок — трансляций с камер на дронах, и это заставляет выдохнуть. Хотя бы одна проблема была решена, но самое страшное, что Дима всё ещё не был найден, и мысль об этом ужасно пугала. Но не так как то, что происходит далее.  — Сэр, они не слушаются. Ни нас, ни полицию, Их как будто перепрограммировали, — вдруг спустя несколько минут после того, как дроны снова включаются и взлетают, тихим испуганным голосом произносит один из сотрудников. Так, будто бы его только что отправили на казнь, сказав сообщить Августу эту новость.  — Какого чёрта? — сквозь зубы отзывается он, и сам бросается к компьютеру, будто бы сможет как-то самостоятельно решить вопрос. Естественно, нет, у него нет таких компетенций и возможностей. Всё тело сковывает страх, страх перед тем, что он снова не справился, что все его попытки доказать, что он чего-то стоит, тут же проваливаются. Но всё это имеет значение ровно до того момента, как в помещении повисает тишина.  — Мистер Хольт… Вам нужно это увидеть, — шепчет всё тот же сотрудник, но теперь уж совсем обречённо. И, естественно, Хольт к его экрану наклоняется и, нервно сглотнув, видит, как его дрон расстреливает девушку. Ни в чём не повинную девушку, просто стоящую в толпе.  Внутри появляется стойкое ощущение, что это попросту не может быть реально. Будто бы это какой-то страшный сон. Вот, сейчас он проснётся, и окажется в реальности, где не всё гладко, но жизнь не подкидывает по паре неприятностей в минуту. Но нет, это реально, более чем. Даже если верить в это совершенно не хочется. Тело цепенеет так, будто бы позвоночник вдруг перестаёт работать. Но он работает. Август всё ещё стоит на ногах, но от этого не легче. Потому что двинуться, шагнуть не получается. Кажется, что ещё хуже ситуация стать элементарно не может, потому что куда уж хуже? Кто бы мог подумать, что есть ещё как минимум один вариант, в сотню раз более ужасный, чем в принципе мог себе представить Хольт до сих пор.  — Сэр, нам удалось подключиться к камерам дронов, Дмитрий сейчас в участке, — слышит он голос одного из программистов, и, прежде чем Август успевает озвучить приказ, подключает видео к большому экрану.  — Готовьте мой костюм, я должен быть там! — да, он прекрасно знает, что придётся подождать, но ждать оказывается невероятно тяжело. Хочется укрыть Дубина собой, забрать его, сделать всё возможное, чтобы он как можно скорее оказался в безопасности. Даже если предположить, что это приведёт к новой ссоре. Плевать. Самое главное, что он будет жив. Нужно только дождаться, когда костюм принесут и наденут. Только это даже звучит чертовски долго. Потому сейчас остаётся только мерить шагами гостиную, пытаться привести самого себя в чувства.  Вот, Дима сбивает один дрон точным выстрелом. Затем второй, третий. Чёрт возьми, его мальчик так невероятно хорош, возможно, следовало бы нанять его в свою личную охрану, а не тех полудурков, которые умудрились его упустить. Впрочем, это было бы самое недальновидное решение из всех возможных, потому что в этом случае ван дер Хольт сам раз за разом пытался бы его защитить, а не наоборот. Но это и не столь важно. Даже если бы от работы Димочки осталось только одно название, он был бы совершенно не против. Потому что снова чувствовать то же самое, что и сейчас, было бы просто невыносимо.  — Сделайте с этим что-то, сейчас же! — выкрикивает Август, когда на Дубина летит ещё один дрон. И знает ведь, что сейчас подключиться к управлению ни одного из устройств не выйдет. Разумовский был мастером своего дела, так что умудрился полностью исключить ручное управление. Поэтому надеяться остаётся только на хотя бы кого-то из находящихся там. Но никто не успевает среагировать, и…  Он видит Димино лицо. Ошарашенное, с испугом в глазах. Хольт не успевает заметить, как Дима упал, не видит крови. Не слышит его или чьих-либо криков. Дрон моментально улетает, и Август полностью теряет ощущение реальности. Начинает осознавать её, когда видит вокруг себя испуганных сотрудников, разбитый телевизор, стеклянный стол. Все держатся в стороне, кроме Отто, по-отцовски обнимающего его, заставившего уткнуться в своё плечо. Горло саднит от криков, а на губах металлический привкус крови из носа. Кто-то пытается всучить ему маску, но Хольт только отталкивает руку, услышав женский взвизг. Судя по всему, ударил кого-то электричеством. Поделом, не будут лезть.  Даже Шрайбера он сейчас отталкивает. Остаётся один посреди разрушенной комнаты. Дышит как загнанный зверь и искренне пытается понять, как быть дальше, что делать. Потому что чёртовы пули будто бы пронзили не только Диму, но и его самого вместе с ним. Август чувствует, как по щекам бегут горячие слёзы. Не может поверить, что всё кончилось именно так. Что его не было рядом, что всё это допустил он сам. Когда приехал в чёртов Питер, куда и ехать не собирался, чтобы заполучить Дубина. И, как оказалось, вместо того, чтобы дать ему всё то, что так хотел дать, сгубил. Своими собственными руками сгубил самого светлого человека из всех, кого когда-либо знал. Того, которого ни одной секунды не заслуживал.  В голове тем временем всплывают воспоминания, от которых, если честно, становится только хуже. Но Хольт не пытается их от себя отогнать. Наоборот, сползает на пол, садится, кажется, прямо на битое стекло, и позволяет мыслям медленно убивать себя. Мыслям о том, как увидел Диму в первый раз. Тогда он просто хотел хорошо провести время. И даже не понимал, как попал на этот простенький аккаунт. Потому что других, куда более интересных, было просто невероятное множество. Почему его заинтересовал этот щеночек в верёвках? Чёрт его знает.  Затем это стало уже делом принципа: заставить щеночка ценить себя и уважать свой труд, потому что требовать за него такие копейки было просто смешно. А тот упрямо начал пытаться ему что-то доказать, ставить цену больше чисто из принципа. Тогда Август понял, что этот малыш не такой податливый как другие здесь. У него есть характер. Наверное, именно поэтому ван дер Хольт позвал его на тот первый приват, хоть и сам не понимал, какой в этом смысл. Не понимал и в тот момент, когда предложил щеночку встречаться чаще, когда познакомился с ним ближе, узнал его лучше. А потом почувствовал, что втрескался по уши. Да так, что решил добиться его расположения любой ценой. Любой ценой оказались не деньги, не подарки. Ею оказался сам Август целиком и полностью, его сердце, его полная готовность меняться, лишь бы соответствовать тому, что хотел видеть его Димочка. И больше всего на свете он хотел продолжать меняться ради него. Даже после того, как они так нелепо расстались. Хольт понимал, что сам тогда его отпустил, потому что вдруг решил, что так будет лучше. Но Диме не было. Не было лучше без него, и он сам признал это. Сказал что любит, что они поговорят, когда всё это закончится. Кто бы мог подумать, что это может закончиться без одного из них.  Или… без обоих? Август поднимается на ноги так же неожиданно, как упал. Сжимает руки в кулаки и осматривается вокруг. В голове пустота. Обволакивающая, пугающая. Сколько себя помнил, ван дер Хольт всегда о чём-то думал, что-то анализировал. Теперь же им двигал отнюдь не здравый рассудок. Только стойкое ощущение, что он должен закончить всё это ради Димы. И отомстить каждому, кто приложил руку к произошедшему с ним. Сделать с ними то же самое, что произошло с его любимым светлым мальчиком.  — Где этот чёртов костюм?! — Август и не знает, как в его голосе появляется столько ярости и злости. Разве что, где-то отдалённо понимает, что таким образом пытается хотя бы немного заглушить ту боль и отчаяние, что зародились внутри несколькими секундами ранее. Его главное творение, призванное приблизить мир будущего, дарить безопасность, убило его любимого человека. От этой мысли он, конечно, был готов самолично линчевать себя, вынести вердикт о смертной казни. Только если вместе с ним сдохнет ещё кое-кто.  — Сэр, это небезопасно. Вы сейчас на эмоциях, но, как думаете, хотел бы он, чтобы вы подвергли себя такой опасности? — из уст Отто, как обычно, звучат правильные и здравые мысли, только сейчас ван дер Хольт уж точно не готов поступать правильно и здраво. Чего ради? К чему привели его здравые и правильные поступки раньше? Ни к чему хорошему, если сейчас всё это в принципе происходило.  — Поезжай туда, и разведай обстановку. Если ещё чем-то можно помочь, сделай всё. С остальным я разберусь сам, — сквозь зубы отвечает Август, показывая, что спорить с этим его решением бесполезно. Потому что сейчас, когда он не хотел верить собственным глазам, единственным, кто мог его убедить в том, что это действительно правда или наоборот — не она, мог только Отто. Единственный человек, которому он был готов довериться.  — Я буду на связи, сэр, — обещает Шрайбер, сжимая его плечо в качестве поддержки. Понимает, наверняка, что именно сейчас творится внутри Хольта. И удивляется, как он держится в эту секунду, как умудряется здраво мыслить.  А Август и сам удивляется себе, потому что прямо сейчас им движет только одно: мысль о скорой мести. Разумовскому, который создал этот чёртов вирус, заставивший его дроны сначала выйти из строя, а затем убивать людей, и Волкову, который этот план реализовал. Впрочем, уже в пути ван дер Хольт ловит себя на мысли о том, что не станет убивать Сергея. О нет, он убьёт только Призрака. Прямо у него на глазах. Потому что, как он наслышан, ближе Волкова у него всё равно никого нет. Так вот, он сделает с ним ровно то же самое, что натворил Разумовский. А потом, если останутся силы, прикончит и Грома тоже. Потому что взял на себя слишком много, решил, что этот город принадлежит ему, и он имеет полное право распоряжаться судьбами своих близких людей, подвергать их такой кошмарной опасности. О да, этот горе-герой тоже этого заслужил как никто другой. Потому что позволил своему лучшему другу погибнуть. И после Хольт сдохнет сам. Потому что ему хватит смелости признать, что он виноват в смерти Димы ничуть не меньше, чем этот его чёртов горе-друг.  Правда, всё оказывается куда сложнее, чем он мог подумать немногим ранее. Волков будто бы совершенно не устал, сражаясь с Громом, а Разумовский на попытки Августа убить его ближайшего человека не обращает никакого внимания. Судя по всему, в очередной раз находясь не в себе. И ван дер Хольт даже едва не терпит поражение, ловя себя на мысли о том, что вот она — развязка, которую он в общем-то сам и приближал. Правда, перед этим должен был забрать с собой ещё пару человек.  Но происходит то, чего Август никак не мог ожидать. Коммуникатор в ухе, повидавший виды буквально за полчаса ожесточённой борьбы с Волковым, вдруг начинает хрипеть. И Хольт с надеждой прислушивается к каждому хрипу, пытаясь разобрать голос. Будто бы таит в себе совершенно глупую и бессмысленную надежду, как будто бы Шрайбер придёт, разберётся, всё исправит. Потому что раньше всегда так и происходило. Только вот смерть, к сожалению, совсем не та вещь, которую можно так легко и непринуждённо исправить или повернуть вспять. И всё же, он слушает в надежде на чудо, которое, кажется, происходит.  — Август, это срочно. Я был в участке, Дмитрий жив, на нём был бронежилет, выбирайтесь оттуда, — слова на родном языке в коммуникаторе звучат тихо. Но даже этого отдалённого голоса Отто хватает, чтобы в сердце поселился луч надежды. Надежды на то, что всё ещё получится исправить.  Может, скажи это кто другой, Август и не поверил бы вовсе, потому что решил бы, что это всего лишь попытка успокоить. Но, несмотря на то, что для Шрайбера его стабильное состояние было приоритетом, он никогда не лгал. Даже во благо. И, пожалуй, единственный умел говорить Хольту те вещи, которые он не хотел слышать. Это значило, что Дима правда жив. В каком бы состоянии он ни был, самое главное, что не произошло непоправимого, и это самое главное.  Теперь, даже несмотря на то, что абсолютно всё построенное им рушилось и превращалось в пепел, Август точно знал, что должен выжить. Выжить, и остаться в порядке настолько, чтобы найти Диму и поговорить с ним, удостовериться, что всё нормально, что они всё ещё вместе, что Дубин в действительности жив и здоров, а дальше… дальше хоть трава не расти. Впрочем, нет, с этим он поторопился. Потому что и дальше придётся сделать всё возможное, чтобы его щеночку не пришлось переживать то, что пережил ван дер Хольт. Вот так скоропостижно лишиться любимого человека было невероятно больно.  С другой стороны, это же было чертовски отрезвляюще. Потому что ещё вчера Август был готов отпустить Диму, дать ему возможность найти человека, который будет лучше, которому он сможет доверять. Теперь же Хольт знал, что ни за что не отпустит. Может, это было неправильно, и мысль о смерти Димочки побудила в нём самые эгоистичные качества, но сейчас он хотел быть эгоистом. Эгоистом, который никогда больше не позволит своему любимому человеку попасть в смертельную опасность и не оставит его тоже никогда. Только если тот сам по-настоящему не захочет уйти. Тогда он будет просто не в праве держать. Но сейчас ведь он точно знает, что Дубину будет с ним лучше.  Пройдёт всего несколько недель, всё устаканится, и они смогут решить, что им обоим нужно. А до тех пор Август во что бы то ни стало будет рядом. Осталось только сделать самую малость — выжить здесь. Не погибнуть от рук Волкова или от своих собственных дронов, которые оказались не в его власти. Теперь у него точно была мотивация остаться в живых. Чтобы оказаться у Димы дома, дождаться, когда тот придёт, обнять его, отругать за то, что подверг себя такой опасности, и, естественно, позволить отругать самого себя за всё то, за что Дубин в принципе захочет его отругать. Позволит сказать всё, что тот в принципе захочет сказать, а потом обнимет его, прижмёт к себе и не отпустит до тех пор, пока им обоим не станет тихо и спокойно. Правда, теперь для того, чтобы им стало спокойно, нужно сделать всё возможное и от него зависящее, чтобы спасти весь Санкт-Петербург. Или точнее помочь Грому это сделать, как бы кошмарно это ни звучало. Но Август был готов пойти на это ради Димы.  — Сделай всё возможное, чтобы он был в безопасности, Отто, — слабым голосом произносит ван дер Хольт, но, кажется, тот уже не слышит, потому что коммуникатор, работавший на последнем издыхании, с учётом разрядов, испускаемых позвоночником Августа, в конечном счёте всё же ожидаемо сдох.  Оставалось надеяться, что Отто поймёт и без слов, что ему нужно костьми лечь, но защитить Диму. Впрочем, само собой, он это и так понимает. Правда, Хольту спокойнее, когда он сам отдаёт приказы, держит всё под личным контролем. Кажется, придётся от этого мало-помалу отвыкать, потому что его little officer был слишком своевольным, чтобы следовать его приказам где-то кроме постели. И он был готов, готов продолжать меняться, готов беречься, готов не пытаться прыгнуть выше головы, чтобы кому-то что-то доказать. Пожалуй, именно поэтому сейчас он не пытается из последних сил броситься на Волкова.  Только из последних сил выводит из строя с помощью зарядов своего же генератора чистой энергии, который в своё время фактически дал им жизнь. До тех пор, пока перед глазами не темнеет, а сознание не затухает. Что же, он сделал всё, что мог, чтобы помочь, а не отомстить. Сделал, всё что мог, чтобы не остаться здесь холодным трупом, а вернуться к Диме живым. Теперь, кажется, дело всё же за Громом, чтоб его. Лишь бы всё не испортил.