Какая нить ведёт к тебе?

Август ван дер Хольт очень хорошо разбирался в искушениях: алкоголь, порочные связи с людьми обоих полов (совершеннолетних и исключительно по взаимному согласию), развлечения иного толка. Лишь склад характера и вечное желание доказать отцу, что он чего-то стоит, позволило ему в своё время не слететь с катушек. Впрочем, он очень редко отказывал себе в чём-то. Какой смысл, если жизнь чертовски коротка? Как ни удивительно, в последнее время, с тех пор, как отец фактически передал ему дела компании, искушения его мало волновали. Волновал бизнес. Август грезил о том, как сделать мир лучше. И одновременно о том, как завоевать его и положить к ногам своей семьи. Ради этого он был готов работать как проклятый.  С искушением по имени Лиам он познакомился чуть меньше двух месяцев назад, когда в очередной раз вспомнил, что необходимо не только работать, но и отдыхать время от времени. С тех пор они частенько проводили время вместе, но узнавать больше, чем ему было дозволено, Хольт не торопился. Ровно так же, как не торопился и рассказывать что-то о себе, даже показывать собственное лицо. Благо, его щеночек того и не требовал. Принимал то, что Август мог ему дать, и отдавал то, что может дать сам. Никакого нарушения конфиденциальности, никаких попыток найти больше информации, чем уже дана  — он уважал личные границы и чтил заключённые контракты. Даже если они оставались всего лишь устными договорённостями. Во всяком случае, именно так было ровно до сегодняшнего дня. Того самого, когда он услышал разговор, который, увы, не должен был слышать. Не по своей вине, но отчего-то даже теперь, после окончания встречи с Лиамом, почувствовал, будто бы залез в чужое жилище или карман. Щеночек сказал слишком много такого, что буквально лежало на поверхности: пара запросов в любом поисковике, и, не прилагая никаких усилий, Хольт может узнать его ещё стократ ближе. Глупый Лиам. Предположил, что его собеседник не знает русского языка, и не выключил микрофон. Что же, это лишний раз доказывало, насколько очаровательно чист и наивен был этот малыш. Сначала маска нелепая, которая лицо толком не закрывала, теперь это. Боже, в пору бы рассмеяться, но смеяться над ним ничуть не хотелось. Разве что, умиляться.  И всё же, это было искушением посильнее многих — узнать о Лиаме побольше. Таким сильным, что, даже раз за разом играя с приложением, позволяющим ему включать вибрацию пробки, которая сейчас была внутри щеночка, Август никак не мог перестать об этом думать. Как и о том, что, узнав его лучше, он уже не сможет повернуть назад. Либо не будет использовать информацию, что маловероятно, либо позволит Лиаму узнать больше о себе. Насколько глубоко в этой яме он оказался?  Видимо, достаточно, чтобы вбить в поисковик на русском языке сперва элементарное: «Фёдор Иванович, Санкт-Петербург». Не особо надеясь на то, что умудрится найти какую-то информацию. И, ей-богу, когда в мыслях Хольта промелькнуло, что потребуется всего пара запросов в Гугле, он не думал, что всё будет столь буквально. Потому что двух не потребовалось, хватило всего одного: на первом же фото по поисковому запросу был его Лиам собственной персоной. В полицейской (грёбаная кружка с уткой, вот откуда она взялась) форме, показывающий пальцами victory hand. Рядом с ним девушка с бросающейся в глаза красной копной не длинных волос, мужчина в возрасте, вероятно, тот самый Фёдор Иванович, и ещё один, лет тридцати. Вот он кажется смутно знакомым. Открыв статью, к которой была прикреплена эта фотография, Август даже понял, почему. Игорь Гром, поймавший психа Разумовского, с которым, на их голову, сотрудничал старший Хольт. Эта мысль заставляет усмехнуться. Как там говорили Русские? Как тесен мир? О да, чертовски тесен.  Его щеночек — Дмитрий Евгеньевич Дубин — работает в полиции. Пришёл совсем недавно, но информации в интернете о нём было предостаточно. Ещё бы, напарник майора Грома, который стал чуть ли не питерским Суперменом. Как мало, оказывается, для этого необходимо: всего лишь выполнить свою работу и поймать психа-преступника. Августу, чтобы заслужить хотя бы одобрительный кивок не от целого города, а от собственного отца, требуется гораздо больше. Впрочем, Игорь Гром и его геройства мало интересовали. Интересовал только… Хольту приходится вбить незамысловатый запрос об уменьшительно-ласкательных производных от имени Дмитрий, которые вызывают улыбку. Да, они идут его щеночку даже больше, чем Лиам: Дима, Димочка.  Так вот, на канале некой Юлии Пчёлкиной он находит видео с многообещающим названием: «Дима Дубин. Большое интервью после поимки Чумного Доктора». С его Димочкой на превью. Таким же очаровательным, с такими же растрёпанными волосами. Правда, едва включив и пролистав на несколько моментов, Август чертыхается: в этом интервью никакой информации про Дмитрия. Только всякие разные вопросы про этого выскочку Грома. Они ещё пока даже лично незнакомы, а он уже сейчас не вызывает ничего, кроме раздражения. И вопросы от этой Юлии только способствуют развитию неприязни к нему.  Кажется, что позвоночник уже вот-вот начнёт искрить, поэтому со вздохом Август выключает видео, и снова открывает приложение, чтобы не давать Диме скучать. В голову сама собой приходит мысль о том, что когда его щеночек вернётся со своей серьёзной полицейской работы, надо бы порадовать его. Может, снова цветы? Да, определённо. Такие, которые покажут его намерение перейти к более близкому знакомству. В котором не будет ни Тео, ни Лиамов. Возможно, следует сделать аккуратно, но пальцы сами печатают текст записки, в которой намекает на то, что он знает немного больше, чем должен. А затем, недолго думая, в пункте «адресат» Хольт вводит настоящее его имя. Предвкушая, в каком шоке будет его Дима, решается на эту чудесную маленькую шалость. Мысленно прикидывает, как этот бравый полицейский радуется букету от него, читает записку, густо и очаровательно краснеет, как это происходит обычно. Даже жаль, что он может увидеть это только в своих фантазиях. Впрочем, мало ли. Большая часть фантазий Августа становилась для него реальностью, если подумать. Может, и эта тоже станет.  Мысль о том, что происходит с Димой сейчас и, ещё важнее, будет происходить немногим позже, доставляет почти физическое удовольствие. И Хольт определённо хочет сделать его ещё более ощутимым. Потому из интерфейса заказа анонимных подарков возвращается на порно-сайт и открывает аккаунт «dog in ropes». С красивыми фото и видео своего очаровательного мальчика. Неприятная мысль сама собой ударяет в голову: эти фото и видео всё ещё в открытом доступе, и кто угодно может их купить. Следует указать Дмитрию на эту оплошность. Если вдруг тот не захочет их убирать, Август заплатит больше, чем все дрочеры с этого сайта в принципе смогут собрать, даже скинувшись.  Благо, даже эта мысль с неприятным привкусом ревности оказывается недостаточной, чтобы лишить его запала. Потому, открыв то самое видео, где Дима связывает себя на камеру в первый раз, Хольт скользит языком по губам, встречаясь взглядом с его глазами. Лицо спрятано под маской, и это слегка отвлекает. Нет, всё же Август обязательно попросит его снять похожее видео, но без маски. Пока что приходится довольствоваться малым. И делать так, чтобы один горячий полисмен малым не довольствовался. Поэтому, прежде чем раскинуть полы собственного халата, он в очередной раз включает вибрацию, представляя, как кое-кто изнывает от желания прямо на известной на весь мир Дворцовой площади.  Затем Хольт выдавливает на свою ладонь немного смазки с отдушкой. Кажется, клубничной. Такая, наверняка, очень понравилась бы Диме. И ему на Диме тоже, ведь она была абсолютно съедобной. С этой мыслью Август откидывается на подушки и скользит вдоль члена. Думает о том, как его мальчик будет дрочить себе прямо на сухую, только-только добравшись до дома. Изредка на экран посматривает, где тот неторопливо связывает свои руки.  Себе Август тоже удовольствие продлить решает, ровно как и Дмитрию. Каждый раз, когда чувствует, что вот-вот кончит, останавливается и заодно вибрацию пробки останавливает. И так раз за разом, пока видео не кончается. Вместе с его окончанием кончает и сам Хольт, глухо простонав. Чёрт, да, именно это ему и было необходимо. И он даже представлять не будет, как сильно это необходимо Димочке. Зачем представлять, если он может дождаться, пока тот поделится с ним своими впечатлениями на этот счёт? А они уж наверняка будут.  Остаток вечера Август проводит за какими-то не слишком тяжёлыми рабочими делами: за вычиткой договоров, прочтением отчётов. Самое забавное, что именно ими он обычно и занимается после встреч с Димой. В любой другой ситуации терпения на них элементарно не хватает. В теле начинает скапливаться электричество, приходится в очередной раз идти на тренировку. После их приватов же, напротив, энергия не копится какое-то время, а это самый подходящий момент для того, чтобы делать какие-то монотонные и чертовски скучные дела.  И сам ведь даже не замечает, как во все эти бумажки с головой закапывается. Да так глубоко, что отвлекается лишь на собственный телефон, не переставая терроризировать Дмитрия. А ещё изредка ловить себя на мысли о том, что посматривает на время и тяжело вздыхает. Тот ему всё ещё не пишет. Работает во внеурочное время, да ещё и так долго. Непорядок это. Впрочем, он ведь и сам, если подумать, не развлекается. Хорошо, что в скором времени приходит пара сообщений. Август не вчитывается, чтобы поскорее с работой разобраться, но из контекста понимает, что Дима уже домой вернулся и (за)кончил. И Хольт обязательно на это ответит, а ещё попросит подробности. Совсем немного позже, не прямо сейчас.  Только вот это «позже», увы, не наступает. Август берёт телефон в приподнятом настроении, с вполне конкретным планом спросить у щеночка, как ему букет и, естественно, не менее приятные детали этого вечера. Правда, обнаруживает, что спрашивать уже не у кого. Обновляет раз-два-три. Нет, это не имеет смысла. Аккаунт точно удалён. Ему не показалось. А затем, будто бы в подтверждение этого факта, на телефон начинают приходить сообщения о возврате небольших сумм. Тех самых, которые он всё это время переводил Дмитрию. И в этот момент, тяжело дыша и слушая, как трещит позвоночник, Хольт осознаёт, что попал окончательно и бесповоротно.  Впрочем, нет. Это он понял ещё парой недель ранее.  ***  Скажи кто-нибудь, что он заведёт какие-то сумбурные недоотношения с мальчиком с порно-сайта, Август бы посмеялся, сказав, что отношения продлились бы до первого или второго оргазма. Однако с Лиамом он почему-то продолжает общаться. И не только ради того, чтобы сбросить физическое напряжение. Они разговаривают — обсуждают кино, немного затрагивают искусство, маленькие желания, по типу путешествий или того что хочется съесть на ужин. Хотя для Лиама путешествия не являются таким уж «маленьким» желанием. Хольт понятия не имеет, кем работает мальчик и где, но очевидно, что с деньгами у него всё равно напряг, и просто выделить время и финансы на то, чтобы слетать в другую страну, не получится. Это всё закручивается и начинает напрягать. Август не планировал этого. Несколько горячих встреч и всё, а не взращивать в себе привязанность. Наверное, это всё на фоне проблем с производством Воронов, постоянным напряжением, собственным здоровьем, переживаниями о будущем, и одиночеством. В конце концов, к собаке тоже начинаешь испытывать теплые чувства, если часто с ней контактируешь. И Хольт сейчас точно не про ту собаку, что запуталась в верёвках. Август обращается к проверенному клубу, оставляя заявку. Сначала он думает о том, чтобы ограничиться девочкой — меньше ассоциаций, проще отвлечься. Затем думает, что всё-таки стоит вызвать мальчика — переключиться на другой типаж, встряхнуться и потрахаться уже физически, а не только виртуально. В итоге останавливает выбор на обоих — зачем себя ограничивать? Тем более, сервис обладает обширным каталогом и в нем обнаруживается достаточно симпатичный крепкий рыжик и фигуристая блондинка. Самое-то. Хотя, может, стоило взять брюнетку? Ну да черт с этим. — Сэр? — Отто, разумеется, остро чувствует, когда в их доме скапливается напряжение. Хольт головой качает, но придерживает мысль о том, чтобы поговорить со своим, получается, единственным близким человеком. Сестре всё это не расскажешь, она юна и невинна (даже если нет, Август не хочет посвящать её в свою сексуальную жизнь), отец по умолчанию исключен из тех, с кем можно поговорить хоть о чем-то. — Ко мне приедут двое, — вздохнув и поднявшись на ноги, Хольт отдергивает от тела майку и по-кошачьи улыбается. — Ну, ты знаешь, из «Rubber». Никаких звонков сегодня, меня не беспокоить, если только кто-то не при смерти. — Конечно, сэр, — как и обычно, без лишних вопросов отзывается Шрайбер. Хотя, учитывая его пусть и минимальную, но погружённость в отношения с Лиамом, его это наверняка удивляет. Не суть, это совершенно точно никого не касается.  — И тебе стоит тоже отдохнуть, — Август смягчается, подходя ближе к своему... сложно выбрать одно слово для Отто. — Внеурочный выходной до... мм, до послезавтра. — Я подумаю над Вашим предложением, Август, — Шрайбер старается все так же сохранять нейтральное выражение лица, но глаза предательски блестят весельем. Хольт довольно хохочет, погладив друга по плечу и слегка по нему же хлопает, давая понять, что разговор вполне окончен. Помимо того, зачем собственно и были вызваны его сегодняшние гости, Август занимается со своим тренером, выпуская часть напряжения. Не всё, разумеется, ток то и дело выступает на теле, искрами и молниями потрескивая в воздухе. Нужно сосредоточиться, взять себя в руки, вернуть контроль. Это всего лишь привычка, никакой привязанности. Ему одиноко и это... это как ласковый котенок, который прибился на улице. Щенок. Прибившийся, ластящийся, заглядывающий в лицо своими большими глазищами. Тьфу. Ему нужно отвлечься, перестать уже думать обо всем этом. Август не собирается даже в своей голове давать какое-либо название тому, что у него с... ничего у него ни с кем нет. Взаимное удовольствие и не более. Потому что иной вариант в принципе не имеет шансов на существование. Мальчишка его никогда не видел, ничего о нем не знает, как и сам ван дер Хольт. Всё это бред, детские идеи, привязанность и интерес к новому, пока это новое не приелось. Как будто раньше такого не было — с людьми, с вещами, с местами. Торт, который он ест, точно вкусный, но почему-то не приносит ожидаемого удовольствия. Вино горчит едва-едва, будто скисло, и Август недовольно хмурится, самостоятельно спускаясь в винный погреб, чтобы взять новую бутылку. Возвращается, ставя бутылку к её соседке, а сам плюхается в кресло. Позвоночник простреливает импульсом, от которого перед глазами всё вспыхивает белым. Как же он устал... Кожа поблескивает от пота и Август морщится от того, что снова нужно ополоснуться. Хотя у него сейчас будет компания, отлично. Хольт обмахивает себя краем халата, из которого по-хорошему нужно выпутаться, но всему своё время. Дверь спальни открывается, впуская его гостей, на которых он тут же свой взгляд переводит. Мальчишка, как всегда, сияет — улыбается, тянется поближе подобраться, урчит что-то весёлое. Девушка куда собранней. Холодна, но это только поначалу, она всегда такая, уверенно идущая к своей цели и получающая удовольствие, если есть возможность. Это Августу в них и нравится. Разные и похожие одновременно. Как игривый огонек на верхушке алкогольного коктейля и оставленный без присмотра камин. Красота. — Мистер ван дер Хольт, этот вечер стал ещё лучше, когда Джейкоб сообщил, что мы едем именно сюда, — начинает бестия Трис. Ей палец в рот не клади, откусит по локоть, но вести себя умеет. Что с клиентами, что в высшем обществе, так что её обычно используют, в том числе, и для элитного эскорта. Хольт знает, сам пользовался подобными услугами. Оттого и удивительно, что она вдруг начинает так официально. — Чего бы Вам сегодня хотелось? Зато её напарник Лука ведёт себя ровно так же, как обычно. Если Трис не любит предварительные ласки и предпочитает переходить сразу к делу, то он, в свою очередь, наоборот предпочитает поразвлечься и разогреться подольше. Можно было бы сказать, что всё дело в желании побольше заработать, но таких, как эти двое, никогда не снимают на час, только на всю ночь. Так что это не имеет никакого смысла. Но Август почти уверен, что он пытается выслужиться, чтобы поскорее найти себе покровителя побогаче. И у него определённо получится. Слишком уж смазливый мальчик.  — Или мы могли бы начать с чего-то менее вызывающего, — цокает Лука, кидая взгляд на Трис и обходя даже не думающего сопротивляться Хольта. — Выглядишь очень напряжённым, Август. Может, расслабляющий массаж? Лука уже оказывается рядом, сталкивает с плеч халат. Всегда яркий, порывистый, самоуверенный. Его так приятно подчинять, доводить до грани, наблюдать, как он сдается и становится шелковым. Сильные руки касаются плеч, пальцы сминают кожу и напряженные мышцы, и это правда, правда приятно. Август мычит одобрительно, поднимая руку и мимолетно гладит по ладони на плече. А вот Трис тем временем устраивает небольшое шоу: скидывает с себя платье, оставаясь в чёрно-красном пеньюаре. — Мм, я скучал, Лука. Трис, дорогая, нальешь нам? — махнув другой рукой на стол, Хольт любуется тем, как девушка выглядит. Знает, как себя преподнести, заманивает, но не лезет вперед паровоза как Лука. Легкий пеньюар колышется от каждого движения, придавая им флер таинственности. Казалось бы, все на виду, а хочется заглянуть под тонкую ткань и потрогать все, без этой преграды. — Красавица моя. С чего этот официоз, кстати? Мы ведь так давно с тобой знакомы. — Спасибо, дорогой, — щебечет она, умело открывая бутылку с вином и разливая по трём бокалам. — Когда мы виделись в последний раз, ты ещё не руководил фирмой, насколько я помню, а теперь вон какая большая шишка. За это определённо стоит выпить, как думаешь?  — Возможно, — ухмыляется Август, принимая бокал. Прикрывает глаза и позволяет мальчишке размять плечи и шею. Это приятно, пусть он и знает, что мальчишке тяжело справиться с его мышцами сейчас, когда он буквально кипит энергией. Да если его использовать как генератор, пару городов можно запитать на несколько дней. И все из-за... Не думать. Хольт не открывает глаз, прислушиваясь к негромкому шелесту вина, стуку бокалов и бутылки о стол. Он снова руку поднимает, чтобы поманить Трис пальцем, ноги шире расставляя и ладонь на колено укладывая мимолетно. Не приглашая, указывая, где ей стоит оказаться. И, естественно, она садится, предварительно соприкоснувшись своим бокалом к его и сделав глоток за его успех, которого пока что в общем-то и нет. Распахивает его халат шире, гладит по груди, отставляет бокал, и губами припадает к шее. Да, определённо, вот так приятно. Но пока что недостаточно. Недостаточно для того, чтобы откинуть от себя все самые неприятные мысли.  — Отвечая на твой вопрос, дорогая. Мне нужно забыться. Сможете это сделать? — едва ли не мурлычет Август, наблюдая за Трис. Вопрос риторический. Точно знает, и она, и мальчишка в своём деле хороши. — Немного неподчинения — не упрямьтесь слишком, сегодня я не в том настроении, чтобы воспитывать вас. Возможно мы используем плеть и игрушки. Вы нужны мне, мои хорошие. Справитесь? — Конечно, мы ведь именно для этого здесь, — шепчет она в ответ, скользит пальцами по гладко выбритой щеке, а затем хватает за руку уже Луку, заставляя наклониться ниже, пока сама грудью к Хольту льнёт и языком по его губам скользит, в рот проталкивается. Тяжесть женского тела на колене, тонкие ухоженные пальцы и какой-то явно дорогой маникюр — приятно, никаких ассоциаций, отвлекает. Как и привкус помады с ее губ, жадный глубокий поцелуй, на который Август отвечает не менее жадно, пока она не отстраняется, легонько прикусывая его губу. — Ты ведь знаешь, дорогой, мы всегда за атрибутику, так что всё, что пожелаешь. — Хэй, теперь моя очередь, — усмехается, когда Лука возмущенно пищит над ухом, и запрокидывает голову, давая поцеловать себя. Мальчик хороший, старательный, как и Трис играется, не даёт вести в поцелуе. Это прекрасно. Правда, бокал в руке слегка мешается, но да плевать, сейчас хватит и одной ладони, чтобы поглаживать тонкую талию, сминая легкую ткань пеньюара. — Вот это мои ребята, — кивает он, поворачивая голову и короткий поцелуй на оголенном женском плече оставляет. Ладошка гладит по груди и животу, напрягает, но в хорошем смысле. Август новый глоток делает, между пальцев перетирая пеньюар. Это тоже отвлекает — мягкость шелка не даёт сфокусироваться на жесткости верёвок, которые на другом, чужом, теле стягиваются под его присмотром. Август цыкает, передавая бокал Трис, вновь запрокидывая голову и парню подмигивает. — Давай, Лука, принеси что-нибудь из комода, что хочешь использовать прямо сейчас. Что это будет, Трис, как думаешь? Стек, пробка, наручники, зажимы для сосков? — Наш Лука... мм, я думаю, это точно будут не наручники, потому что он не любит ограничения. И вообще, я подозреваю, что это будет что-то самое классическое. Пробка приходит первой на ум, — тут же отзывается она. Приподняв брови, Август ладонью гладит по округлому бедру, поднимаясь выше, сжимает пальцы на талии. Трис за собой следит будь здоров, кожа у нее красивая как и всё тело. Никакого жесткача, оставлявшего следы, и это по-своему красиво.  Хольт девушку ближе придвигает, вновь находя её губы своими, целуя глубоко, но не так жадно, как она перед этим. Вкушает привкус вина, что намного лучше на её губах ощущается, и мягкость этих самых губ. Не такие полные, как у Луки, тоньше. Август другую руку поднимает, зарываясь ими в длинные волосы, не давая девушке отстраниться раньше, чем он её отпустит. Нужно прогнать из головы мысли о других губах, которые так застенчиво кусают в момент смущения или облизывают, когда особенно хорошо. Отрывается он от девушки куда резче, тут же переводя взгляд на Луку, и шлепая Трис по бедру. -— Какой чудесный выбор, Лука, — с явной иронией заявляет Трис, как только тот поворачивается к ним лицом, демонстрируя в своих руках моток верёвки. Самый неприметный предмет в его комоде. И как только в голову пришла мысль взять именно самый неподходящий предмет? Август отставляет бокал на журнальный столик, причём очень вовремя, ведь с кончиков пальцев срывается серьёзный заряд, которому его ребята, кажется, значения не придают. — Тебя давненько стоило кому-нибудь связать, дорогой. Хольт зубы сжимает и пытается успокоиться, пока Лука подходит ближе с этой треклятой верёвкой. Очень и очень зря подходит. Да и Трис зря так удобно примостилась на его колене. Серьёзно? Всего лишь одна ассоциация с Лиамом его остановит и не позволит хорошенько развлечься?  — Ты, кстати, будешь у меня первым, — беззастенчиво улыбается Лука, протягивая ему моток, который Август не трогает. Только отрицательно головой мотает. И сам не замечает, как на обнажённом бедре Трис, на котором рука покоится, оставляет ожог, заставляя ту ойкнуть и вскочить с его колена.  Возражений Хольт не бросает. Потому что в сущности плевать на Трис, на её ожог. И даже на то, что она пытается выйти из ситуации с профессионализмом, и проигнорировать оставленный след. А ещё плевать на Луку, который ведёт себя совсем не так, как… пожалуй, это даже к лучшему, что он так себя не ведёт. Потому что в противном случае ему бы однозначно было хуже. — На место положи, — сквозь зубы бормочет Август, и вот, на лицах его ребят только озадаченность и лёгкий страх, никакого флёра флирта, желания, и прочего из того, что они там на себя надевали. — И проваливайте. Оба.  Впрочем, в голосе Хольта тоже нет ничего из того, что там было немногим ранее. Чёртов Лиам. Не пускает его даже развлечься нормально, хотя его эти развлечения в последнюю очередь касаются. Так отчего же такое ощущение сейчас, будто бы касаются ещё больше, чем самого Августа? Они ни о какой моногамии не договаривались. Но что-то всё равно не позволяет просто неправильно связать этого неправильного мальчишку неправильного цвета верёвкой.  — Трис, — останавливает он, когда та наклоняется для того, чтобы поднять с пола сброшенное туда платье. Лицом тут же поворачивается. Послушная. Не хочет вывести из себя, разумеется. А Лиам… Лиам он просто так послушный. Хольт сглатывает и колотит пальцами по подлокотнику кресла, чтобы хоть немного отвлечься. — Мой врач на первом этаже. Попроси охрану тебя к нему отвести.  — Спасибо, — как-то не слишком уверенно бормочет Трис, а Августу на это наплевать. Что-то подсказывает, что ни её, ни Луку Хольту увидеть больше не придётся. Но злит совершенно не это. А то, что этот чёртов образ так некстати появляется раз за разом в голове. И не реже появляется мысль о том, что это совсем не похоже на просто секс. Всплывает там так часто, что, проведя языком по губам, Август чувствует привкус крови на них.  Час от часу не легче.  ***  Капля крови падает прямо на очередную папку с документами. Которые, к слову, тут же разлетаются по полу, скинутые махом руки Августа. Плевать. Потом ещё раз распечатает, перепроверит. Сейчас нужна маска, которую он ищет глазами. Должна же быть где-то поблизости, на видном месте. Если чёртова горничная тронула, он… нет, вот она, на столе лежит, просто завалена бумагами.  Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Всё хорошо. Нет, не хорошо. Всё было хорошо ещё минут пятнадцать назад. Какого чёрта? Ещё совсем недавно Дима писал, как ему было здорово, а теперь сбежал. Нагло, бесцеремонно, не спросив, как он к этому относится… и ведь Хольт точно знал, что это будет главной проблемой возникших непонятно откуда чувств. Он может контролировать себя, может пытаться контролировать свои эмоции, учится контролировать позвоночник. Естественно, контролирует свой бизнес и тех, кто работает на него. Но он не может контролировать человека, не являющегося пешкой в его большой игре. В его голове щеночек вёл себя совсем не так, как поступил в реальности, и это чертовски сильно злит, выводит из себя, пугает.  — Сэр, Вы в порядке? — Отто. В какой момент он вошёл? Неважно, сейчас его присутствие очень даже кстати. Август порывисто поднимается из-за стола и проходится вдоль кабинета ближе к панорамному окну. — У меня сработал коммуникатор. Пригласить врача?  — Нет, — безапелляционно отзывается Хольт, непрерывно глядя на тысячи огней за своим окном. Интересно, Диме понравился бы Амстердам? Если бы его привезли сюда, скажем, завтра же? А что? Если бы кто-то спросил у Августа, доставляли ли когда-нибудь ему людей силой, он бы загадочно промолчал. Но это были конкуренты или люди, перешедшие дорогу ему и его семье. С Дмитрием он бы так не поступил. Даже если это было бы стократ проще. — Отто. Дмитрий Евгеньевич Дубин, Санкт-Петербург, работает в полиции. Найди номер телефона и домашний адрес, сейчас же.  — Август, — ощущение чужой ладони на плече заставляет заметно растеряться. Он поворачивает голову, наблюдая за тем, как десятки электрических нитей обнимают руку Отто, а тот стоит не шелохнувшись, будто бы это не доставляет ему никакого дискомфорта. — Я думаю, что это не лучшая идея.  Снова попытки дышать ровно, но в этот раз никакого успеха они не приносят. Хольт чертовски зол, разъярён. Может, он сам способен решать, какая идея лучшая, а какая нет? Шрайбер всегда позволял себе слишком много. Больше, чем должен был. Но, кажется, в этот раз окончательно зарвался. Эта мысль плотно оседает в голове, и Август резко ведёт плечом, скидывая чужую ладонь. Ничего, он ещё с этим обязательно разберётся, а пока…  — Тебе положено не думать, а подчиняться моим приказам! Почему все здесь настолько бесполезны?! — голос срывается на крик. Сердце колотится так сильно, что его стук отдаётся в виски. Сжав руки в кулаки, Хольт слышит неприятный треск электричества в районе позвоночника и жалобный хлопок лопнувшей настольной лампы. — Прочь отсюда. Сейчас же.  Выходит уже немного спокойнее. Отто выходит. Понимает, что говорить с ним сейчас бесполезно. Но Август знает наверняка: он остаётся стоять за дверью, дожидаясь, пока босс либо придёт в себя и позовёт его, либо ему станет хуже, и тогда уже придётся принять решение войти самостоятельно. Они проходили это не раз и не два. Шрайбер был одним из немногих людей, к которым он по-настоящему был готов прислушаться. Но для этого было необходимо пройти через все стадии отрицания. Принимать собственную неправоту и, уж тем более, правоту кого-то другого было очень сложно. Но когда это всё же получалось, Хольт звал Отто к себе и, прежде чем перевести тему на какую-то отстранённую, одаривал улыбкой. Вместо извинения. Им обоим был знаком этот шифр и, кажется, обоих устраивал.  Интересно, поможет ли этот шифр с Димой? Наверняка, нет. Августу придётся придумать что-то получше. Букет цветов точно не подойдёт, потому что не хотелось бы, чтобы впоследствии он ассоциировался у щеночка с его чувством вины. Нужно будет выбрать какой-нибудь другой подарок. Определённо подороже. Может, свозить его в отпуск? Дмитрий как-то обмолвился, что с самого детства не ездил на море. А ещё говорил, что любит рисовать. Можно выбрать что-то из художественных принадлежностей. Или предложить ему выбрать самостоятельно то, что будет достаточным для того, чтобы загладить вину.  Стоп. О какой вине вообще идёт речь? Дима сбежал сам, и ещё немногим ранее Хольт остановился на том, что необходимо найти его личные данные, с целью высказать, насколько он неправ, и заставить извиниться. Чёрт, так вот почему Август так разозлился на Отто. Тот опять сказал здравую мысль, которая не пришла в его голову самостоятельно. И, очевидно, зародил чувство вины, которое так чертовски неприятно засело в районе груди.  Да, искать адрес и номер телефона человека, который тебе их не давал, в самом деле было не самой лучшей идеей. Наверняка, как и искать информацию о человеке, которому незадолго до этого гарантировал анонимность. И, что ещё хуже, самолично сообщать ему об этом так, будто бы не видишь в этом совершенно никакой проблемы. О чём он вообще думал?  Если проанализировать ситуацию, с самого начала он знал о Диме заведомо больше информации, чем Дима о нём. Хотя бы потому что раз за разом видел его лицо, в то время, как сам своего не показывал. Пожалуй, любому человеку стало бы не по себе, если бы в такой ситуации его окончательно раскрыли. Чего уж говорить о Димочке, который, мягко выражаясь, был склонен тревожиться из-за мелочей. Не говоря уже о том, что Август не единожды повторял, что они будут делать только то, что ему понравится, и только в том случае, если ему будет комфортно. Это казалось абсолютно непреложной истиной, но по какой-то причине распространялось на секс, но не на другие аспекты его жизни. В сухом остатке, если рассуждать без бури эмоций, в том, что Дима ушёл, Хольт мог винить только себя.  Забавно, но стоит этой здравой мысли зародиться в его воспалённом сознании, как вдруг искры, которые он перекатывал между кончиками пальцев, пропадают. Равно как и адское напряжение во всём теле. Стоило лишь самому себе признаться в том, что он не прав. Может, следовало бы делать это немного чаще? Впрочем, теперь его ждала задача немногим сложнее. Нужно объясниться с Димой, при этом больше не получая конфиденциальную информацию о нём без его согласия. С другой же стороны… ничто ведь не мешает использовать ту, что уже имеется. В частности, тот факт, что он работает в главном управлении полиции Санкт-Петербурга.  Возможно, мир и правда чертовски тесен, а, быть может, их пытается свести судьба, но Август определённо уже слышал об этом управлении. Или, если быть точным, читал в официальной переписке о модернизации полиции посредством его дронов с заместителем министра МВД России — Марией Андреевной Архиповой. Той самой, переписку с которой закинул в долгий ящик. Эта страна, конечно, была бы просто идеальным рынком для его дронов, но их знаменитая российская бюрократия всё же сильно тормозила и заставляла задуматься о перспективах развития этих договорённостей. Поэтому Хольт предполагал, что проще будет выйти даже на итальянский рынок, несмотря на тесное сотрудничество местной полиции с мафией. Тем более, что на этот счёт у его дражайшего Отто были определённые планы.  Что же, теперь об этих планах речи уже не шло. Может, конечно, российский рынок и не был до конца готов к тому, чтобы получить его дроны, но Август всё же придерживался мысли, что продать можно всё что угодно, и кому угодно. Главное, грамотно создать спрос для своего предложения. И, если раньше Хольт не совсем был уверен, что игра стоит свеч, то теперь, кажется, ни на секунду в этом не сомневался. Кто бы мог подумать, что появятся такие серьёзные перевешивающие факторы.  — Отто! — зовёт Август, в очередной раз ловя себя на такой невероятно приятной мысли о том, что оказался прав. Конечно же, Шрайбер стоял за дверью, и тут же вошёл в кабинет, понимающе кивнув в качестве ответа на отчего-то особенно довольную улыбку своего босса. Которая становится только ярче ещё через мгновение: — К чёрту Рим, наши Вороны летят в Санкт-Петербург.