Если хочешь любить меня...

Слякотный вечерний Питер расплывался фонарями и мерцал бликами в густом олове Невы. Через приоткрытое окно пахло ранней весной, а тёмный салон такси сотрясался от громкой музыки и взрывов хохота. Миха сидел сзади, привольно обхватив за шеи Балунова и Поручика, периодически прикладывался к бутылке полусладкого вина, и пьяно улыбался. Наконец-то, спустя почти полгода бюрократической волокиты, был назначен точный день свадьбы. Незадолго до вылета мужики от души устроили мальчишник, и сейчас ехали из очередного бара куда-то ещё. — Шеф, тормозни здесь, — попросил Балунов. — Давай-давай, Гаврила, вылезай. — А чё мы посреди улицы? — Прогуляемся. Для конспирации. Только на входе в полутёмную арку Миша осознал, что Шурик привёл их в тот самый гей-клуб, где они познакомились с Андреем. Тёплые воспоминания согрели грудь и прыгнули на лицо улыбкой. — Ребят, меня не пропустит фэйс-контроль, я слишком натуральный натурал, — усмехнулся Поручик. — Столько лет вижу мужские жопы перед глазами, и ни разу не прельстился. Если позволите, я к жене. Мих, ещё раз поздравляю. Счастья вам... С будущим мужем. Сказал это, не выдержал, фыркнул. Миха со спины заграбастал его в захват, завлекая в игру понарошку. Будет тут ещё потешаться. — Эй, натурал, всё, иди давай, не мешай, — растащил их Балу. — Мих, скорее, сейчас шоу начнётся. — Стриптиз? А нахуй мне? У меня свой танцовщик есть, знаешь, как Андрюшка танцует? Особенно, если... — Мих, ну какой мальчишник без стриптиза? Давай, не залупайся. Здрасьте, ребят. — Вечер добрый, Александр Валентинович, — ответили ему на охране, и Миша выпучил глаза. Ого. Постоянный клиент, что ль? Как много он ещё не знает о Шурике, даром что сто лет знакомы? Музыка ритмично била по ушам. Миша совсем слегка поморщился, расположился, как следует, за дорогим столиком, и, опрокидывая в себя коктейли, лениво смотрел на дёргающихся на помосте юношей. Некоторые ему даже нравились, но... В сердце ничего не ёкало — там навеки поселился Андрюшка, любимый малыш, самый классный человечек на земле. — А теперь — пятничный конкурс! — пророкотал ведущий, и танцпол взорвался визгами. — Есть ли среди вас смельчаки, что не побоятся раздеться перед всеми? — Можно, я? Миша услышал звонкий голос Андрея, в который тот нарочно подпустил хрипотцы, подпрыгнул и перевесился через перила, пожирая танцпол взглядом. — Бля, они тоже здесь, Шурка, слышь! Мой малыш и Лось. Ты смотри, чё! — Миша никак не мог позволить, чтобы все в клубе пялились на то, как раздевается на сцене Андрей, и побежал вниз. Но у самого помоста вдруг передумал вмешиваться. Собственно говоря, что такого страшного произойдёт, если Андрюха покрасуется на публику? Это ж как на пляже, то же самое. Миша задушил в себе глупую ревность и затормозил у края, но его уже заметил ведущий. — Мужчина! Вы, да! Скорее поднимайтесь, не упустите шанс утереть сопли молодёжи! Миха вскинул голову и сам не понял, как оказался на сцене, в пятёрке выбранных ведущим чуваков, молоденьких, пьяных и самоуверенных. Андрей, стоящий в шеренге вторым, в изумлении округлил глаза и рот. — Поаплодируем нашим смельчакам! Итак, начнём с простого — снимем пиджаки и куртки! Поехали! Танцпол сотрясся от басов. Миха, и сам неприлично пьяный, мысленно фыркнул. Он чувствовал себя на сцене, как рыба в воде, и с лёгкостью мог уделать их всех даже под чужую уёбищную музыку, но решил поиграться. Выставил вперёд одно плечо, элегантным рывком скидывая с него сшитую на заказ великолепную косуху, поиграл грудными мышцами, бёдрами трахнул воздух, повернулся другим боком и только после этого посмотрел на Андрея. Тот легко и изящно стянул с себя толстовку и теперь во все глаза пялился на Мишу. Под тканью его штанов еле заметно вырисовывались очертания встающего члена. Миша дофантазировал полную картину, проглотил густую слюну и почувствовал ответную реакцию. А брюки Мишкины были светло-серыми и тесными. Ёб твою мать, побочный эффект, блин. Ладно, не привыкать. — Продолжаем и увеличиваем ставки! Игра на выбывание. Оголяем верхнюю часть тела! Миша томно подобрался к пуговицам на мелкополосатой рубашке, и быстро сорвал овацию. Но и остальные двигались неплохо. Андрей вообще изгибался ужом, и Миха глаз не мог оторвать от его прогнутой поясницы. Сука, каким он был красивым, блять, с этими своими недавно проколотыми сосками, солнечными осветленными волосами и очень яркими губами. Миша понял, что битва проиграна: стояк было уже не спрятать. Поэтому пришлось поскорее взяться за брюки, чтобы попотеть над расстёгиванием тяжёлой бляхи и отвлечься. Раздевшись до нижнего белья, они остались на сцене вдвоём. — Ну-с, продолжим? Битва поколений! — азартно заорал ведущий. Ему б таким тоном «автомобиль» в «Поле чудес» выкрикивать. — Кто же станет победителем? Готовы? — Нет! — Миша и Андрей остановились одновременно. Переглянулись и... Поцеловались на глазах у обезумевшей толпы. Такого гула Миша давненько не слышал даже на концертах. Он нарочно с силой прижал к себе Андрея и задвинул его за свою спину. Полюбовались, и хватит. — В таком случае, приз не достанется никому, — слегка растерял пыл ведущий. — А можно его нам в качестве свадебного подарка? — вытянул голову к пакету любопытный Андрей. Мише, честно говоря, тоже было очень интересно, что там за приз, и он подтвердил: — Да, у нас свадьба на следующей неделе. Танцпол окончательно забился в истерике, а ведущий уронил свой микрофон. — О-о... Ну, в таком случае... Забирайте! Мои поздравления! Едва спустились со сцены, Миша натянул брюки, закутал Андрея в свою рубашку и буквально на руках понёс к Шурику в вип-зону, захватив с собой и увязавшегося за ними Лося. — Мих, — Князь шаловливо улыбался и целовал ему щёки, — это было круто! Чё там, в пакете? — Походу, годовой запас презиков и смазки, — Миха смущённо усадил его на диванчик и залпом осушил бокал вина. — Вот и стоило ради этого изгаляться? Андрей, ещё шире растянув губы, перебрался к нему на колени. Горячее дыхание опалило и без того красные щёки. — Мих, я так хочу тебя, — зашелестел он в ухо, ладони устроив на голой Мишкиной груди и почёсывая кровавую Анархию, — ты бы знал. Миша, безусловно, знал. Чувствовал всем собой. Поэтому достал телефон и заказал такси. — Шурка, мы поедем, ладно? Завтра самолёт, ну, понимаешь, да? — Конечно-конечно, — сверкнул лисьими глазами Балу и расхохотался вместе с Лосем, который сидел рядом и о чём-то убеждённо с ним говорил. — Санька, тебя докинуть? — предложил Князь, надевая свои брюки и смешно раскачиваясь на одной ноге. — Нет, я... Пожалуй, останусь. Если Александр Валентинович не против... Миша рукой зачесал назад волосы и вдруг увидел, что хитрюга Александр Валентинович точно не против, а очень даже за. Ох, Шурик! Миха незаметно, уходя, ткнул его в плечо и погрозил кулаком, но Балу лишь сложил колечком большой и указательный пальцы. Окей, блин. — Счастливого бракосочетания, стриптизёры! Леонтьев расхихикался. Миша обеспокоенно взглянул на Андрея. Не надоело ему, что все относятся к их свадьбе с налётом иронии? Но Князь уверенно фыркнул в ответ: — Не завидуй, Лосик. Береги свои рога. Тут настала заржать очередь Миши. Он прикрыл лицо рукой и пошёл на выход, оглушительно расхохотавшись на ступенях. Андрей взял его под руку и чмокнул в висок. — Ну, чё там с такси? — Подъехало, — всхлипнул Миша, и долго ещё давился смехом. В квартире оказались через полчаса, и с порога начали тягуче целоваться. — Мих, а если б я там и трусы снял, чё бы было? — спросил Андрей, вытягивая Мишин ремень из шлёвок. — Ты бы, — Миша избавил его от футболки и языком подцепил горошину пирсинга на соске, — не смог. Да и я бы не позволил. — А если бы всё-таки снял? — Андрей укусил его за шею, крепко сжал ладонь поверх ширинки. — Мих, ну скажи, что бы ты сделал? — Тогда бы я... — Миха наконец понял, что Андрей хочет, видимо, какой-то игры, и выпалил с жаром: — Трахнул тебя прямо там. — Чтобы все посмотрели, как надо? — выдохнул короткий стон Андрей, потому что Миша полностью прижал его к стене и сдёрнул брюки вместе с трусами. — Нет, чтобы все видели, что ты только мой, малыш, — Миха всё быстрее терял голову, — я бы поставил тебя раком, подхватил, и... — Ну, покажи, давай! — Андрей улыбался своей невозможной улыбкой и смотрел такими глазами, что Миша полностью потерял дар речи и лишь замычал. — Презик только надень, мало ли, грязно там. И даже эти приземлённые слова ещё больше распалили Миху. Он зарычал, повалил Андрея на диван, согнав с нагретого места Сида, и, крепко обняв за корпус, подался вперёд, впопыхах роняя тюбик со смазкой. Дикая необузданная страсть очень странно и очень правильно сочеталась в груди с безграничной нежностью. Миша целовал Андрея в лопатки и тут же кусал за загривок, в тонкую кожу беззащитной шеи, и двигался-двигался-двигался в тёплой обволакивающей тесноте, пока не кончился полностью на самом крутом повороте. — Спасибо, малыш, это было... Очень хорошо, — Миша поцеловал его в мягкий пух светлых волос и быстро заснул, даже не сходив в душ.

***

Пробуждение было резким и хлёстким, как выстрел. Руку обожгло непонятной болью. Андрей открыл глаза и кое-как сообразил, что лежат они, неудобно скрючившись, на неразложенном диване, и Миша, толком не проснувшийся, сжимает его предплечье, крепко и цепко, оставляя на коже лунки от коротких, но острых ногтей. — Мих, Мих, всё хорошо? Миша! — испуганно вскинулся Андрей. Тот исподлобья глянул на Князя совершенно расфокусированным взглядом и явно не понял ни слова из сказанного. Что это, ночной кошмар? Или что-то другое? — Мих... — Андрей с трудом отцепил его руку, еле разжав пальцы. — Ты слышишь меня? Миша... Тебе плохо? Болит чё-то? — Андрей, — глаза его понемногу светлели и прояснялись. — Блять... Не... Щас я, погоди... Он продышался, обхватил приползшего на шум Сида, опустил взгляд, и Андрей долго смотрел на его трепещущие ресницы и медленно гладил по ладони, ничего не спрашивая. — Опять вот, — наконец заговорил Миша, и голос его хрипел сильнее обычного, — сон этот. Давно не было, я думал, всё уже. — Какой сон? — осторожно поинтересовался Андрей, убирая с его лба взмокшие пряди волос. — Про герыч. Всё... Всё как по-настоящему. Бля, дерьмо такое, пиздец. И мы... Мы вместе с тобой там были. Вот это хуйня вообще. — Мих... — Андрей растерянно вздохнул. — Ну это сон же. Просто сон. Успокойся, Миш. Миха кивнул, потянулся за сигаретой, а Андрея в очередной раз накрыло осознанием, что у Миши за плечами сорок лет не самой простой жизни, и что сам Андрей никогда не сможет полностью понять, что же творится в его голове, какой там мир и какие воспоминания. Андрей вздрогнул и поёжился. — Извини, малыш, я напугал тебя, — Миша повернулся к нему, увидел, видимо, что-то в глазах и тоже дёрнулся. — Андрюх? — Да, Миша. Я испугался, и дело не только в снах, — честно ответил Андрей, хотя секунду назад хотел соврать, что всё в порядке. — Я... Иногда в самом деле пугаюсь твоего прошлого. Глупо это скрывать. Миха потушил сигарету, прикусил кончик пальца. Андрей с тоской глянул на уложенные чемоданы и билеты, что лежали на тумбочке вместе с паспортами. Если сейчас они разругаются... Полёт уже нельзя будет отменить. — А это правильно, Андрей. Это так и надо, — Миша снова взял на руки Сида. — Но ведь... Это ничего не меняет, правильно, да? — Мишка! — Андрей уставился на его крупные пальцы, запутавшиеся в чёрной блестящей шубке Сида, и вдруг ощутил такой прилив нежности, ласки и чёрт знает ещё чего, что часто заморгал и едва не всхлипнул. — Конечно. Я... Я же люблю тебя. Целиком. Со всем, что было, и всем, что будет. Тебя и каждую твою тень. Миха кашлянул и просипел: — Я тоже... люблю тебя... И... Я так благодарен, за всё... Тебе и хуй знает чему ещё. Тому вечеру в клубе. Я, наверно, всю жизнь ждал тебя. Чтобы научиться всему вот этому. — Это... Был долгий путь, правда? — спросил, возвращаясь в состояние душевного равновесия, Андрей и тихонько ущипнул Мишу за бок. — Мы молодцы. — Конечно, солнце. Конечно, родной мой Андрюшка, малыш... — Ты впихнул все ласковые прозвища в одно предложение, большой Мих? — пошутил Князь, поднимаясь, и затараторил, прогоняя остатки расстройств. — Пошли в душ. Уснули тут, как бомжи, вот и снится всякая ерунда. И собираться надо. Ты не боишься летать? — Нет, я люблю самолёты. Прикинь, высоты боюсь, а самолёты люблю. Вжих — и на месте. Молодцы эти братья, как их там? Которые изобрели такую летающую машину. Блин, малыш, а который час? Скоро Шурик, наверное, придёт за Сидом. — Он заберёт его себе? – Да, у него тоже два кота живут. Надеюсь, не раздерутся, ё-моё. Сид с достоинством мявкнул и помотал головой. — Он не будет драться, — перевёл пантомиму Андрей, сажая кота себе на плечо. — Он ведь наша сладкая булочка. Мохнатый пирожочек. — Ты чё, он грозный глаз Мур. Какой нах пирожочек? — возмутился Миша, но Сид недовольства не проявил. Андрей почесал ему за ушком и улыбнулся: — Он не против быть даже тортиком «Зебра». Правда, Сид? Миша присвистнул, кот довольно растопырил усы. — А ты, Мишка, не пирожочек, ты сосиска в тесте, — вдруг выдал Андрей и с хохотом побежал в ванную скрываться от праведного горшковского гнева. Они вдоволь наплескались, едва не устроив потоп, и стали мыться. Андрей сосредоточенно пенил шампунем вновь отросшие Мишины волосы и бесстыдно тыкался вставшим членом в бочину. — Обожаю мыть тебе голову, Миша. Мм, Миш... Из ванной они вышли не скоро. А потом начались поспешные сборы. — Стопудово чё-то забыли, — сокрушенно вздохнул Андрей, обводя взглядом комнату. Миша усмехнулся. — Я никогда ничего не забываю. Опыт, Андрюх, — он сказал это менторским тоном, но потом хрюкнул. — Зато всё теряю. Знаешь, сколько раз я проёбывал паспорт? — Много, наверно, — Андрей всё наматывал круги по комнате, заглядывая то в шкаф, то под диван. — Мих, ну скажи, блин, что я мог забыть? — Пофигизм. Малыш, хорош мельтешить. О, стучат. Иди, открой. Андрей толкнул дверь и опять маленько обалдел: за ней были Балу и Лось. Вместе. — Привет, Андрей. Ну, где мой постоялец? Сид, иди-ка сюда. Лови его, Мих! Сид, до этого гордо восседавший на чемодане, в мгновение ока забился под диван. Выманивали его оттуда добрых полчаса, и ещё минут десять упихивали в переноску. Под шумок Андрей успел оттолкать Сашу на кухню и спросить, сгорая от любопытства: — Лось, колись, что было ночью, после того, как мы ушли? — О чём ты, Андрей? — сходу отгородился Саша, и Князь так и остался один на один со своим неудовлетворенным любопытством. Поговорить об этом хотя бы с Михой удалось лишь в аэропорту, куда их доставил Балу. — Миха, я, это самое... Чё спросить-то хотел, — поднырнул ему под руку Андрей, когда они прошли в зону посадки, — а Балу... У него же семья? — Муж и жена, — тихо улыбнулся Миша, вертя головой во все стороны. — Пошли, выпить купим чего-нибудь? — Так... И типа, свободные отношения? — Наверно. Ё-моё, я не вникал. А чё? — У них что-то было с Саней, я тебе отвечаю. — Ну... Может быть, — Миха уже присматривался к джину. — Тебе же лучше. Он наконец-то перестал смотреть на тебя, как на Мону Лизу. Ё-моё, хорош сплетничать, чё мы как бабки с тобой. Слышь, Андрей? Чего там? — Ты посмотри! — Андрей остановился возле магазинчика с детскими игрушками и излишне восторженно ткнул пальцем в витрину, но абсолютная радость выплеснулась наружу сама собой. — Трубкозуб! Давай возьмём? Он полез за карточкой, но Миша резво остановил его и сам купил двух плюшевых зверей, небольших, но вполне себе похожих на настоящих: с длинными языками, поросячьими розовыми ушами и длинными пятачками. — Здорово, правда, Миша? — Андрей обрадованно потряс игрушкой в руке. — Как назовём? — Страх и Ужас, — Миша скорчил рожу, прислонив к щеке трубкозуба. — А то они чересчур милые, понимаешь, да? — Тогда хотя бы Страшик и Жутик. Твой какой? — Давай будет Жутик. Жутик-Жгутик, — Миша рассмеялся и посадил своего плюшевого трубкозуба в карман. — Пошли, у нас номер выхода поменялся. В самолёте пришлось вести себя очень прилично, потому что рядом с ними сидела пожилая, безмерно элегантная русскоязычная дама в шляпке и круглых очках в толстой роговой оправе. Андрей скрытно вздохнул. Он надеялся, что можно будет хотя бы держаться с Мишей за руки, но женщина смотрела так пристально, что Андрей от греха подальше спрятал ладони в карманы и воткнул в уши наушники, пока Миша беседовал со старушкой, стараясь поменьше ёмоёкать и понимаешьдакать. Португалия встретила их солнцем и целыми семнадцатью градусами тепла, в то время как в Питере только начал таять снег. Андрей нацепил очки, расстегнул куртку и полной грудью вдохнул воздух, пока шёл из автобуса в здание аэропорта. — Бля, ну нихуя себе очередь, — Миша со стоном оглядел толпу людей на пограничном контроле. — Мих, не грузись. Принимай всё, как приключение! — воодушевленно сказал Андрей, фотографируя Страшика на фоне табличек на португальском языке. На парковке возле аэропорта оказались уже вечером. Тёплый ветер с ощутимыми морскими нотками трепал волосы и будоражил душу. — Ну, кто нас тут должен встретить? — зевнул Миша, устало оглядываясь. — Вот, наверно, — Андрей увидел в руках симпатичной светловолосой девушки табличку с названием той турфирмы, куда они обращались. — Хэллоу! — Здравствуйте-здравствуйте! — разулыбалась она, дольше приличного задержав на них взгляд. — Михаил и Андрей, верно, да? Меня зовут Сюзанна. Пойдёмте, машина уже ждёт. Я отвезу вас в апартаменты. Как долетели? — Привет! Отлично, — расплылся в ответной улыбке Миша. Сюзанна была, как назло, в его вкусе, насколько сумел понять Андрей, и его опять неприятно царапнуло ревностью. Он старательно прятал это чувство всю дорогу до апарт-отеля и даже толком не сумел разглядеть Лиссабон из окна автомобиля, хотя Сюзанна что-то мило щебетала, рассказывая о достопримечательностях, и Миша не менее мило ей отвечал, не забывая, впрочем, поглаживать Андрея по ноге. — Церемония назначена на послезавтра, — сказала Сюзанна, когда с размещением было покончено, — так что завтра мы можем просто погулять по городу. Как вы на это смотрите? Андрей смотрел настороженно, а Миша, конечно, согласился. И неизвестно, сколько ещё бы Князь мучился, если бы на пороге Сюзанна вдруг не сказала: — Господа, вы не волнуйтесь. Всё пройдёт, как по маслу. Мы с Розой сами прошли через это, и много лет помогаем другим парам. Андрей шумно выдохнул. Мир сразу же расцвёл всеми красками, а ревность оказалась надуманной глупостью. Он со всем радушием распрощался с Сюзанной и набросился на развалившегося на кровати Мишу с поцелуями. Оседлал его и искренне прошептал: — Мих, я ревную тебя. — А я тоже, Андрей, — Миша приоткрыл один глаз и комично-сокрушенно вздохнул. — И чего теперь? Андрей пожал плечами, припал ртом к его уверенной, но изящной шее и жадно сомкнул зубы, втягивая прохладную кожу в засос. Миха охнул и сматерился, а Андрей весь вечер любовался на оставленную метку, очень ярко проступившую на Мишкиной коже. Португалия оказалась очень чудесной страной, а Лиссабон — красивым уютным городом, с этими его холмами, смотровыми площадками, набережными, узкими улочками, монастырями и замками. С утра Миша и Андрей целовались на террасе и ели в кафе чудесную свежую выпечку и знаменитые пирожные, а потом катались на старинном трамвае и бродили с Сюзанной по городу. В отель пришли только вечером, и оба долго не могли уснуть. — Мишка, блин, уже завтра!.. — Андрей отчего-то очень сильно волновался, подбирал себе наряд, крутясь перед зеркалом, и даже вздрагивал от перенапряжения. — Малыш, успокойся, милый, — широко улыбаясь, Миша встал позади, положил тяжёлые ладони ему на плечи и поцеловал в сосок, перегнувшись. — Мих, а расскажи, — Андрей посмотрел на него через зеркало и чуть смутился, — ну, если хочешь, конечно... Про твои свадьбы. — Так а чё... С Анфиской по молодости, пошли в загс, как все. Нам плевать было, лишь бы родители отстали, типа, законно всё, и в нашу жизнь не лезли. И я... Я любил её, и думал, что должен это сделать для нас. Свадьба тоже как у всех была, с тамадой, с застольем, конкурсами всякими, знаешь? — Миша впервые говорил об этом подробно, и Андрей с любопытством прислушался. — А Оля... Оля сама меня под венец потащила. Ну, намекнула там. Я согласился, конечно. Отгрохал ей церемонию на корабле. Балу салют организовал. Масштабно было, гламурно даже. Не по-панковски вообще. Но для неё это было важно, чтобы всё как у нормальных людей. — Её ты тоже любил? Миша задумчиво качнул головой: — Скорее, был благодарен. За возможность нормальной жизни. Но это всё не то было, малыш. Только сейчас... Только с тобой, я чувствую себя по-настоящему живым и счастливым. Веришь? И свадьба у нас такая же будет, ё-моё, настоящая и от души. — Конечно, Мих, — прошептал Андрей и позволил утянуть себя на кровать. Миша расположился между его ног и долго ласкал языком, нежно и ужасно горячо. Всё волнение как рукой сняло. Только вот на следующий день, стоя рядом с португальской конторой, больше похожей на питерский МФЦ, чем на дворец бракосочетаний, Андрей понял, что забыл в Питере кольцо. Крутой офигенный перстень с черепом, который купил специально для Миши и который хотел подарить ему именно сегодня. Вот же ерунда!.. — Сейчас ещё раз проверим все документы, и вас пригласят в зал для регистрации, как мы и планировали, — говорила Сюзанна, пока Андрей, непонятно на что надеясь, обшаривал карманы джинсов, рубашки и чёрной кожаной жилетки. — Андрей, ты что-то забыл? — Да. Кольцо хотел, это самое... Блин... — Андрюх, у меня есть, — неожиданно предусмотрительный Миша вынул из своего кармана цепочку, на которой болтались увесистые серебряные кольца. — С гравировкой. А то, которое забыл, потом мне подаришь, ё-моё, делов-то. Андрей облегчённо выдохнул и передумал расстраиваться, благодарно сжав Мише руку. Самое время было метнуться к зеркалу, подправить слегка растрепавшиеся светлые волосы и расстегнуть посильнее молнию на рубашке, оголив грудь, чтобы стать самым обворожительным женихом на свете. Наконец, документы были готовы. Они получили их из рук смуглого пожилого клерка и прошли в другую комнату, чуть более красивую и торжественную, чем стандартные офисные окна. Сюзанна деловито переводила всё, что говорила им сотрудница за столом, и делала фото на память. — Вы оба свободны и согласны? — Да, — выдохнули они одновременно, переглянулись и засмеялись. Плюшевые трубкозубы сидели сбоку на стульях и абсолютно точно следили за всем происходящим. — Миша, доставайте кольца. Миха шумно перевёл дыхание. Он волновался. Андрей только сейчас заметил, как трясутся его пальцы, и сам запылал, охваченный ужасным волнением. Всё-таки, несмотря на молодость и широту взглядов, союз, скреплённый официально, на бумаге, казался Князю чем-то гораздо более важным и монументальным, чем простое сожительство. — Малыш, дай-ка руку, — тихо прошептал Миха и аккуратно, бережно надел на его безымянный палец кольцо. Андрей ответил тем же, не удержался и ткнулся губами в гладкие костяшки. — Поцелуйтесь, — улыбнулась Сюзанна. — Теперь вы состоите в браке! И тут у Андрея словно свалился с плеч гигантский камень, тот самый, который в его игре шандарахнул по голове путника. Всё стало простым и естественным. Андрей приподнялся на цыпочки, обхватил седую Мишкину голову, притянул к себе и поцеловал открыто и жадно, от всей души. Когда, забрав свидетельство, вышли на улицу, Андрея будто кто-то защекотал под ребрами, так сильно ему захотелось дуреть, петь, плясать и прыгать выше головы от необузданного счастья. — Мишка, ты муж теперь мой, представляешь?! Миша! — Андрей сделал их совместную фотку, не забыв про Страшика и Жутика, и немедленно выложил её в свои соцсети. Миша улыбался и взволнованно курил, во все глаза глядя на подпрыгивающего Андрея. — Не верится даже, да, Миш? Слышишь? Столько ждали, и вот оно произошло, — снова признался Андрей и спросил. — Сюзанна, куда мы теперь? -- На побережье. Будем любоваться океаном и сделаем кучу отличных снимков. Согласны? А потом я оставлю вас наедине. Пока ехали до океана в машине, вдоволь успели нацеловаться, наобниматься и налапать друг друга. Сюзанна, деликатная и корректная, смотрела строго на дорогу, но на губах её играла улыбка. — Вы такие счастливые, мальчики, о мой бог. Расскажите же, как вы познакомились? — не выдержала она и обернулась к ним. Миша убрал руку с шикарного андреевого ремня, поблёскивающего заклепками, и торопливо рассказал всю их историю. Андрей добавлял подробности, и даже про наркотики они не умолчали. Миша сам поднял эту тему и сам в который раз признался, что был идиотом, но ни о чём не жалеет, кроме героина. — А сейчас, благодаря Андрюхе, у меня совсем всё по-другому. Настоящая жизнь. — И у меня тоже. С Мишкой в миллиард раз интереснее и круче, чем с другими. Мих, скажи же, у тебя тоже есть такое чувство, что... Ну, никто не понимает, а я — понимаю. Мы с тобой, как детальки конструктора. — Одна из старого набора, а вторая из нового, совсем другой серии, но подходит лучше всех? — спросил Миша, выбираясь из машины на пляж. — Да. Именно так. Блин, Миша, какой ты у меня красивенный, мм... — Андрей залип на его длинные-длинные ноги, обтянутые синей джинсовой тканью. Ужасно хотелось повалить Мишку на песок, раздеть и всего-всего затискать, зажмякать и уцеловать. — Малыш, подожди чуток, — Миша схватил его и шепнул в ухо, — у нас будет незабываемая ночь. Я обещаю. Андрей в предвкушении ущипнул его за крепкую ягодицу и побежал прочь по песку: — Догоняй! А потом они целовались, долго и со вкусом, стоя на прибрежных камнях и позируя для фото, и ужинали в шикарном ресторане там же, на берегу. Волны шумели, океан дышал бездной и космосом, музыканты играли на гитарах грустную и чувственную музыку. — Как там поживает Сид? Ты писал Балу? — Андрей, совершенно объевшийся разными деликатесами, отложил нож и вилку и тихонько тронул Мишу за руку. — Дрыхнет, — Миха показал ему фотку кота, хлебнул щедрый глоток настоящего португальского портвейна и опять потянулся за поцелуем. Понял, видимо, что здесь никто не осудит, и отрывался теперь по-полной. Он даже пересел ближе, рука его под столом опять теребила заклёпки на ремне Андрея и порой задевала ширинку, будто играясь. — Трахнешь меня сегодня, Андрюх? Я хочу отдаться тебе. Прохладный весенний вечер, наполненный ароматами солёного бриза, в ту же секунду стал жарким и душным, как в тропиках. Андрей еле унял взбурлившую кровь, ещё сильнее расстегнул рубашку и перехватил из Мишкиных рук бокал: — Тогда поедем в отель? Автомобиль такси мягко урчал, забираясь в горку. Андрей очень ярко вспомнил совсем другую ночь, майский Питер и почти незнакомого тогда ещё здоровенного и красивенного Михаила, оказавшегося в постели ужасным скромником. Сейчас, конечно, всё изменилось. Едва захлопнув дверь, Миша поволок Андрея в душевую кабину, а потом, рыча и подвывая, словно матёрый волк, повалил на широкую кровать, облизал буквально с головы до ног, начиная от пальцев и заканчивая сладкими поцелуями в губы, и сам опустился сверху на член. Буквально оседлал обезумевшего от страсти Андрея, устроившись на нём лицом к лицу, но быстро выдохся, перекатился на спину в сдающемся жесте. — Тяжело, бля. Всегда, сука, хотел так поскакать и кончить без рук, но ноги не держат, — откровенно усмехнулся он, задыхаясь. Андрей успокоил его поцелуями и предложил другую позу: — Я лягу, а ты встань у кровати спиной ко мне. Всё обязательно получится, Миша. Миш... Садись. У-у... Вид был, конечно, потрясающим. Андрей оглаживал мощную Мишину спину, любуюсь рельефной кожей, и крупно вздрагивал, когда Миша приподнимался и опять опускался, обволакивая член Андрея гладкими горячими мышцами. — Да, давай... Давай, Михаил Юрьевич, — выдохнул Андрей, одной рукой крепко удерживая его за талию, а другой лаская крепкий мокрый член, и сам быстрее задвигал бёдрами, — мой самый офигенный мужчина. Мой муж, бля-я. — Муж, — повторил Миша, словно пробуя это слово на вкус. — Муж... Я твой, ты мой. Охуеть, малыш... Ответных слов у Андрея не нашлось, но они были уже не нужны: Миша опустился последний раз, на всю андрееву длину, очень громко выдохнул и забрызгал спермой ковёр, матерясь и обмякая в руках Андрея. Князь с трудом подхватил его, толкнул на бок, перевернул на спину и снова вошёл, бешено втрахивая в пружинящий матрас. — Щас, Мих, щас, я... Кончаю, — Андрей унёсся сознанием куда-то за пределы разумной вселенной, уткнулся лбом в крепкую Мишину грудь и долго лежал так, хватая ртом воздух. Первая брачная ночь вышла охуенной, и супружеский долг был отдан сполна. Андрей, хихикнув, сообщил об этом Мише, за что получил шлепок по заднице и ласковые бурчания, что это никакой не долг, а самый настоящий подарок. На утро Андрей проснулся первым. Понежился немного в лучах солнца, пробивающихся через неплотно задёрнутые шторы, и залюбовался спящим Мишей. Как всегда, в первую очередь его внимание притянул крупный член. Он трогательно лежал на мошонке, большой и увесистый даже в спокойном состоянии, и пробуждал в теле Андрея какие-то глубинные импульсы. Он не удержался, погладил тихонько его ладонью, как щенка, и поднял взгляд выше, на мягкий живот, такой нежный, такой беззащитный, и на сильную грудь, покрытую очень редкими и оттого очень соблазнительными седоватыми волосками. — Михал Юрич, — тихонько прошептал он, поцеловав невесомо в приоткрытые во сне губы, а потом сместился на складочки вокруг рта и морщинки у глаз, — какой же ты у меня красивый. В последнюю очередь Андрей провёл подушечками пальцев по густым бровям, разгладил линию на переносице, зачесал назад благородные седые волосы. Миша причмокнул во сне, пожмурился и перевернулся на бок. Андрей прижался к его упругой подтянутой заднице, расцеловал лопатки, полежал ещё немного и, вспомнив как-то внезапно, что он теперь муж, снял с пальца кольцо и взялся разглядывать гравировку. Проморгался и прочитал: «Моему маленькому наглецу». Андрей улыбнулся так, что треснула верхняя пересохшая губа, встал и пошлёпал на кухню, несомненный плюс апартаментов. В холодильнике даже нашлись, не иначе, как стараниями Сюзанны, свежие продукты: яйца, молоко, сыр, бекон и овощи. Андрей включил тихонько музыку на телефоне и от всей души соорудил омлет, щедро накрошив туда помидоров и зелени. Поджарил тосты, дождался, пока кофемашина выдаст из своих недр две чашки кофе. Украсил всё, выложил красивенько на поднос и пошёл будить своего Михаила Юрьевича. — Завтрак для моего любимого мужа, — Андрей распахнул шторы, открыл окно, чмокнул его в нос и посильнее растолкал. — Просыпайся, Мих. Скоро полдень. — Андрейка, — Миша зевнул и фыркнул, — ну хватит прикалываться. Муж, блин. — А что, не так? Да ладно, дай поугарать, — Андрей поставил поустойчивее поднос, усадил на свою подушку игрушечных трубкозубов, сам сел возле Мишкиных ног. — Попробуй, вкусно? — Очень, — Миша подцепил кусок омлета. — Андрей, ну вот чё ты делаешь? Если щас так каждый день пойдёт, я растолстею и стану... — Ещё больше и ещё красивее. Чем больше тебя, Мих, тем лучше. Но я не дам тебе растолстеть. Знаешь, почему? — Андрей приблизился к его лицу и понизил голос. — Потому что мы с тобой... — Пойдём сейчас гулять! — нарочно оборвал его Андрей, показав язык, но Миша на такую провокацию не поддался. Спокойно доел, выпил кофе и только после этого с жадностью прижал Андрея всем собой, зацеловывая и двигаясь бесконечно нежно и трепетно. Вдвоём они сгорели в своей страсти, вознеслись на крыльях своей любви и упали на райское облако, окружённые ни чем иным, как сплошным счастьем. — Что написано на твоём кольце? — спросил Андрей, поглаживая Мишины пальцы. — Ничего. Я не стал решать за тебя. А чё ты хочешь, чтоб было? — Моему большому Миху, конечно же, — Андрей стал медленно разминать ему ладонь. — Ты же мой большой Мих? — Твой. Конечно, твой, — Миша подозрительно засопел и хлюпнул носом. — Слышь, я... Сдохну щас просто от счастья. Реально, малыш. Или разревусь. Это ж ещё хуже. — Не надо, Миш. Давай лучше сопеть и хрюкать, как трубкозубы, помнишь? — Андрей ненароком прижал к своей груди его голову и всхрапнул прямо в ухо. Миша сипло засмеялся и потянулся к телефону. — Давай сфоткаемся вместе с ними. Потом Сиду покажем. Он же всё понимает, котяра. — Давай, — Андрей посадил плюшевых Страшика и Жутика себе на колени и покрепче обнял Мишу, по-хозяйски закинув руку на его плечо.