Если хочешь любить меня...

— Мих, блин, ты куда пихаешь? Стой! — Так а ты сам отпустил вот эту штуку. Кто только придумал эту ерундистику!   — Дай мне, я по-другому сделаю. Держи крепче! Миха, ну подожди, я внутрь... Да Миша!  Эх, похоже, спать сегодня они лягут ещё не скоро. А ведь ночь — это кошачье время.  Всем привет. Я — Сид, самый лучший и неотразимый из всех котов. А это мои кожаные хозяева. Тоже лучшие, но недотёпистые. Иногда мне кажется, что это не у меня, а у них вместо рук — лапки.  Сейчас они пытаются засунуть мягкое тёплое одеяльце, на котором я очень люблю лежать, в чистый гладкий чехол, от которого несёт порошком. Пододеяльник, или как там он называется. И не могут. Вот и шипят друг на друга. Они вообще часто шипят, а потом смеются и катаются, как котята. А ещё они очень часто делают этих самых человеческих котят, ну, вы понимаете, о чём я. Но почему-то до сих пор ни одного не появилось, хотя все важные части у них на месте, не то, что у меня. Наверное, это потому, что они оба самцы. Удобная штука.  Эх. Зевнув, я облизал носик и пошёл им на помощь. Ничего без меня не могут.  — Сид, подожди, уйди отсюда, ё-моё.  — Мяу, — я наступил лапой на уголок одеяла, который опять ускользнул из-под пальцев моего большого хозяина. Иногда я жалею, что не могу говорить на их языке. — Мряв.  — Мишка, это он тебе показывает, где держать.  Маленький хозяин, Андрей, соображает лучше. Он хороший. Признаться, сначала я его недолюбливал. Ну, сами посудите, пришёл, занял моё место на диване и полностью заполучил внимание моего большого человека. Но я быстро понял, что это то, что нам надо. Большой хозяин, Миша, начал меняться. Раньше от него так сильно пахло одиночеством, что мне постоянно хотелось лежать на нём и мурлыкать, чтобы хоть как-то помочь. А он сбрасывал меня и пил огненную жидкость, которую я терпеть не могу. А потом впадал в спячку и никак не хотел просыпаться, а я, между прочим, ходил по утрам голодный. Ну, не то, чтобы совсем голодный, но миска была неполной! Вы не представляете, как это оскорбительно для кота: выскребать последние кусочки корма с холодного донца.  А с маленьким хозяином всё стало по-другому. Он всегда наполняет миску доверху и просыпается, стоит лишь тронуть его лапкой. Правда, тоже иногда пьёт огненную воду, но Миша ему разрешает. Я даже не обижаюсь, что однажды он закрыл меня на ночь в кухонном шкафу. Было очень весело, потому что там лежала пачка с кормом. Я подглядывал за кожаными в щелочку и вкусно кушал. А потом ужасно расстроился, потому что они разругались. Но, хвала Бастет, им хватило мозгов помириться. Я видел из окна, как они признавались друг другу в мурмяу-чувствах. Они даже сыграли в свадьбу. Приехали такие гордые и счастливые, всё показывали мне какие-то круглые железки на пальцах и знакомили с трубкозубами. Это какие-то мягкие штукенции. Я сначала их даже испугался, а потом понял, что они неживые, и стал спать рядом с ними. Ума не приложу, почему хозяева ими так дорожат, но это, видимо, какой-то человеческий прикол. Они вообще любят странные вещи: штуки, издающие очень громкие звуки, мерцающие плоские стеклышки и другую ерунду. А мышей боятся. Я поймал однажды одну в коридоре и принёс им на диван, но Андрей её почему-то отобрал, расстроился и уволок на улицу.  — Ну, всё вроде, ё-моё. Спасибо, Сид. Наконец-то разобрались с этим своим пододеяльником. Но ложиться не спешат. Целуются, тычутся носами. Иногда я люблю смотреть на их счастье, у меня от этого шерсть более блестящей становится. А когда ругаются и рычат, не люблю. У них это как-то волнами происходит, и всегда по глупости. Я раньше их мирил, а теперь перестал. Что я им, кот на побегушках? Сами разберутся, не маленькие. Уже целую вечность вместе.  — Малыш, куда ты? — большой хозяин потянулся за маленьким, чуть не свалил меня на пол. У, медведь! — Я поработаю немного. Так, сон отменяется насовсем. Сейчас он уткнется в штуку, которая называется планшет, и не вылезет оттуда до утра. Я снова зевнул и взялся вылизывать шкурку. Большой Мих мимоходом потрепал меня по голове, и улёгся так, чтобы тоже видеть планшет. — А где я? Я же буду самым главным ярлом? — Конечно. Ты, Мих, идеальный референс для викинга. — Андрюх, я жду не дождусь этой твоей игры, музыки в голове полно. Ведьмака третьего так не ждал, как твоих Норманнов, веришь? Я перебрался на колени Андрея и мурлыкнул, мол, а меня нарисуешь? Он понял, почесал мне шею и сказал: — Да, Сид, ты тоже там будешь. Даже в одной миссии поучаствуешь. Вот это мне нравится. Я обрадовался, скатился на пол и понёсся кругами по квартире. Миша рассмеялся, уткнулся в плечо Андрея. Счастливые они были, как мартовские коты, объевшиеся сметаной на Масленицу. Люблю их, своих двуногих. — Сид, два часа ночи, а ты носишься, — Мих поймал меня на очередном крутом вираже. — Опять тётя Зина с четвёртого этажа будет рассказывать, что по ночам барабашки у неё по потолку бегают. А мне придётся слушать и кивать с серьёзным видом. — Ничего, Мишка, скоро уже переедем. Ну вот, опять завели эту историю про переезд. Куда-то в большой дом, который они купили после миллиона споров. А я не хочу уезжать отсюда. Как же мой любимый подоконник, на котором я смотрю на птичек? А мой лоток, спрятавшийся под ванной? А мисочка рядом с шкафом? — Сид, булочка моя, ты готовься. Самым первым войдёшь в дом. Примета такая. — Андрюх, ну ты вот вроде молодой прогрессивный человек, а всё приметы эти свои... — Мих, это просто ритуал. Сид, скажи ему! Там будет здорово, правда. Ты будешь гулять по участку... — Залезать на деревья, — Миха показал мне язык. Припоминает, как я застрял на яблоне на даче у его бати. Ну, да, не рассчитал. Что поделать, такое может случиться с каждым котом, даже самым порядочным. — Нет, Мишка, деревья там ещё маленькие, а когда подрастут, Сид уже остепенится. Правда? Миха насмешливо фыркнул. Я его поддержал, лизнув в руку. Как может остепениться кот, названный в честь Вишеса? Благодаря своим двуногим, я знаю, что это был за тип. — Андрюшка, кстати. Я уже со всеми договорился, новоселье отметим с размахом. Твои родители, мои, мужики из группы. Зови своих приятелей. — Лосика, конечно, можно не звать, он уже приглашён? — Он +1 к Балу, — рассмеялся Миха. Я поднял голову. Балу мне нравится, он большой и мягкий, сам как гигантский котик. Люблю его тоже. — Салют будем делать? — Сид напугается. Да и, эт самое, деньги на ветер. — Ты прав, муж мой, — сказал Миха и снова так рассмеялся, что меня подкинуло на его груди. Это слово почему-то всегда смешит обоих человеков. Не знаю, что в нём такого? Но они ухахатываются, как дети. — Муж, муж. А Сид наш ребёночек. — Андрюх, — Миша вдруг посерьёзнел, я почувствовал, как закаменела его грудь, — а ты не хочешь... Ну, детей? Никогда не хотел? — Нет, Миш. Какие дети, зачем, — он ответил быстро и легко. Он прав. Котята, я слышал, очень беспомощные и приставучие. — А ты? Хочешь, что ли? — Я люблю с ними возиться. И... Думаю иногда. Ну, шальная мысль такая. Может, взять какого-то пацана под опеку? А потом как представлю, что это на всю жизнь, так это... Страшно. На самом деле, какие дети. Лучше с Лёшкиным Кириллом поводимся. Правильно, да? Я на всякий случай мяукнул.  — Ну и с тобой, конечно, тоже, — прибавил Миша , слюняво чмокнул меня в нос и снова спросил: — Да, Андрей?  — Конечно, Мих, конечно.  Миха напал на него с объятиями, мне опять пришлось перекатиться в сторону, чтобы не раздавиться. Ох, тяжела кошачья жизнь!  — Мих, планшет, Мих! Мишка... Мих... Мм...  — Малыш, родной мой... Малыш... Я деликатно прикрыл хвостом нос и закрыл глаза. Спокойной ночи, что ли. Всем мявк.