Если хочешь любить меня...

Миша открыл дверь моментально, втянул Андрея, опешившего от такого резкого движения, в квартиру и, приложив палец ко рту, заставил пригнуться. Ничего не понимая, Андрей послушался не сразу, но голову всё же склонил. И очень вовремя — в стенку над ними приклеился пенопластовый дротик от игрушечного автомата. Точно такую же пулю гонял по полу весёлый ошалелый Сид. Миха тихо засмеялся и перекатился в сторону. Андрей только сейчас углядел пушку и в его руках, и изумленно присвистнул. Он ожидал увидеть что угодно, но только не это. Там, значит, под клипом всякую херню пишут, а Миша тут развлекается, как мальчишка? Андрей-то думал, он страдает. А может… Может, он просто ещё не видел? — Миш, я чё пришёл-то… — Ага, попался, Шурка! — заорал вдруг Миша, заметив высунувшуюся из-за дивана белобрысую макушку, и точным выстрелом сразил Балунова наповал, пустив пулю ему в висок. Шурик по-актёрски ахнул и сполз по спинке дивана. — Привет, Андрюха. Теперь можешь говорить. — Да, я… Насчёт клипа… — А чё с ним не так? — взлохмаченный Балу приподнял голову. — С ним всё отлично, но люди в комментариях… Вы не читали? — Нет, конечно, там же наверняка одну хуйню пишут, — пожал плечами Миха, присмотрелся к Андрею и спросил, меняя тон. — Ты читал, да? Андрюх, ты чё, расстроился? Он размашисто крепко обнял его и потянул на диван, усаживая на свои колени. Андрей удивлённо заёрзал, кивком указывая на Балу, но Миша шепнул: — Шурка всё знает. Иди ко мне сюда, малыш. Ё-моё… Ты не принимай то, что там пишут, близко к сердцу. Херню сморозить всякий может. Слышишь, Андрейка? — Миша проехался кончиком носа по его уху. — Плюнь ты на них. — Да, Андрей, — Шурик уже ходил по квартире, картинно хватаясь за поясницу, и собирал дротики, — не парься. А просмотры вырастут через несколько дней, так всегда бывает. Хочешь пострелять? Я сегодня в детском магазине был, покупал подарок сыну друзей, и не удержался, себе тоже взял. Ух, мы раньше с Михой такие перестрелки устраивали! — У меня в детстве был похожий пистолет, с жёлтыми пульками, — поддержал разговор Андрей, переключаясь, и взял в руки новенький нёрф. — Классная штука. — Поиграем вместе? — чуть ли не подпрыгнул Миша, и Андрей с лёгкостью включился в перестрелку. Перестреливались до вечера, самозабвенно исползав всю квартиру, заключили перемирие и решили поесть. — Гаврил, а пивка нет? — Шура деликатно изучал содержимое холодильника, тихонько приоткрыв дверцу. — Нету. Мне же нельзя с этими таблетками, — отозвался Миша, забрасывая в кипящую воду макароны. Андрей подошёл ближе и показал ему одобрительно поднятый вверх большой палец. Миша расплылся в смущённой улыбке и чмокнул его в макушку. — Ну, ты молодец, Гаврила. А мы с Андрюхой сходим, купим себе по баночке. Да, Андрей? — Я с вами! — резко обернулся Миша, но Шура быстро его остановил: — Макароны пригорят. Вари, а мы по-быстрому. Андрей вдруг понял, что Шура хочет ему что-то сказать наедине, и запереживал, но виду не подал. — Да, Мих, мы быстро, туда и обратно. Сиду не нужен корм? — Есть ещё, — буркнул Миша, нервно помешивая макароны. — Шурка, ты это… Шур, ну! Но Балунов уже обувался в прихожей. Взволнованный Андрей выскользнул вслед за ним. На улице было темно и ветрено, накрапывал дождь. Шурка затянулся сигаретой и вдруг резко сказал: — Андрюх… Ты заранее извини меня за всё, что я скажу, но я прожил длинную жизнь бок о бок с Мишкой, и… Короче. Расстался бы ты с ним. Чем раньше, тем лучше. Андрей запнулся о поребрик и остановился как вкопанный. — Что?! — Что слышал, — Шурик хотел приобнять его за плечо, но Андрей вырвался. — Зачем ты лезешь в наши отношения? — голову сдавило нехорошей догадкой. — Это Миша тебя попросил? — Нет. Он бы никогда. Это я сам говорю тебе, как его друг. Понимаешь, Андрей… Твоя влюблённость закончится, и ты в любом случае уйдёшь от него. Через полгода, через год. Лучше сейчас, пока он ещё не считает тебя абсолютным продолжением себя. Я же вижу, как он в тебя врастает. Он тот ещё собственник. А у тебя всё впереди. Зачем… — Так может, этого я и хочу! — воскликнул разозлённый Андрей, не подбирая слов. — Хочу стать с ним одним целым, и навечно! — Андрей, ты не понимаешь, что говоришь. Миша такой, какой есть. Этого не изменить никому. Думаешь, мы не пытались? — Он же бросил! Завязал! Лечится! — Я не только об этом. И я не верю ему, — устало вздохнул Шура. — После стольких лет… — А я верю! И я не собираюсь… — Андрей растерял все слова, возмущённый донельзя, и лишь махнул рукой. Боже мой, какая нелепость! Если наедине с собой он позволял себе сомневаться, то сейчас взялся защищать Мишу любыми способами. — Андрей, я беспокоюсь за вас обоих. Сейчас будет больно, но терпимо, а потом… — Шура… Ты несёшь какой-то бред. Перестань, пожалуйста. И не вздумай говорить ничего подобного Мише. Он только-только начал заниматься собой. Шура выбросил окурок, очень внимательно посмотрел на Андрея и крепко хлопнул по спине. — Да-а… А ты упрямее и сильнее, чем я думал. Любишь его? — Это что, была, типа, проверка? — обалдело понял Андрей и покрутил пальцем у виска. — Вы дурак, Александр Валентинович, или как? Друг ещё, называется. — Дурак, ой дурак! — рассмеялся Балу и щёлкнул пальцами. — Запиши мой номер. Пригодится. Андрей хмуро достал телефон. Ну что за фокусы? Зачем, блин? Только настроение испортил. — Андрей, ну прости. Извини меня, — Шура включил всё своё кошачье обаяние и увлёк застопорившегося Андрея дальше. — С меня пиво. Хочешь Гиннесс? В баре на углу продают навынос. Зайдём? Да не дуйся, ну? Андрей кивнул, принимая угощение, и потихоньку отошёл от потрясения, но, вернувшись в квартиру, сразу же приклеился к Мише и принялся обнимать его и нагло, напоказ, ласкать. — О чём трепались, пока ходили? — напряжённо спросил уворачивающийся от особенно нежных прикосновений Миша, раскладывая макароны по тарелкам. — О вечном, Гаврил, и о сиюминутном, — сказал Шурка, посадил Сида себе на колени и подмигнул Андрею. Пришлось подыграть и кивнуть, а когда Шурик ушёл, злость уже утихла. Остаток вечера провели в постели. Обнимались под тёплым пледом, потому что батареи совсем не грели, и ленились. Андрей самыми кончиками пальцев вырисовывал на коже Миши невероятные узоры, и время от времени мокро целовал крепкую шею и плечи, оставляя несильные засосы. — Ты мой. Мой, Мих, мой… — он шептал будто в бреду и вздрагивал всем телом, как после долгих слёз. Миша принимал ласки и сильнее втирался в Андрея, который перешёл к поглаживанию члена и яичек. Секс случился бурный и какой-то кусачий. Андрей абсолютно по-волчьи помечал Мишу следами своих зубов и излишне крепко хватался за его предплечья, наверняка оставляя синяки. — Андрюш, малыш… Бля, ты это… Перебор, больно! — Потерпи, потерпи, я… — Андрей захлебнулся низким стоном, и Миша тоже забился под его руками, выгибаясь и обмякая Обтираясь полотенцем, Миша вдруг предложил: — Слышь, Андрюх. А пойдём в клуб? Или ещё куда? Пятница, ё-моё, всё открыто. Андрей немножко удивился. Ему, если честно, хотелось просто лежать рядом с Мишей и наполняться его теплом. Но обижать Мишу отказом он не стал. — Идём, — Андрей поднялся с нагретого места и медленно побрёл в душ. Помылся, вышел и застал Мишу сидящим на диване в одном носке. Второй он крутил в руках и будто над чем-то раздумывал. — Миш? — Андрей присел рядом, сложил руки на коленях. — Куда именно пойдём? Туда, где встретились в первый раз? По резкому повороту головы и беспокойным щелчкам пальцами Андрей вдруг догадался, что Миша предпочёл бы совсем другое место, или… Блин, а что, если он тоже не хочет? Ему ведь и пить нельзя. Зачем же тогда предлагал? Андрей ещё немного помедлил и всё-таки заметил: — Миш, а ты очень хочешь пойти? Я бы лучше тут, с тобой… — он ущипнул его за мягкий бок. — Можем ещё немножко пошалить. Миша вскинул неверящий взгляд, моргнул и расхохотался. — Да? Блять, а я… Я просто подумал, чё ты тухнешь тут со мной. Тебе ж развлекаться надо. Вот и… — Нет, Мих, я вообще-то домосед. Даже друзья так говорят. А лишнюю энергию можно выплеснуть на спорте. Слушай, — Андрей радостно потёр руки, довольный неожиданно всплывшей мыслью, — а давай вместе на футбик ходить? Я играю иногда по вечерам. — Э… Я ногомяч не очень. Посмотреть ещё могу, а играть… Слышь, не моё. — А что любишь? — Бегать. Тупо по парку. Качаться раньше любил, сейчас нельзя. О, плавать люблю! — Я тоже, — Андрей представил мощного Мишу в мокрых обтягивающих плавках и облизнулся. — Запишу нас со следующей недели, тут басик недалеко! Миша задумчиво отложил носок в сторону и вздохнул. — Нет, со следующей не получится. Мы едем в небольшой тур. Погоди, я вернусь, и потом порешаем. Андрей согласился и снова прильнул к нему: — Надолго едете? Я буду скучать. — На две недели. Андрюх, а ты не мог бы… Сюда перебраться? — тихо спросил Миша, разглядывая свои пальцы, и торопливо прибавил: — На время. За Сидом приглядеть. — Хорошо, — легко согласился Андрей и улыбнулся. — Буду обнимать подушку и думать о тебе. Миша уехал через несколько дней. Андрей душевно попрощался с ним на пороге и с интересом пошёл рассматривать квартиру. Сейчас, в отсутствие хозяина, можно было разглядеть её ещё лучше. Андрей полистал книжки на полке, выбрав для себя несколько смешных и интересных, перебрал диски с пластинками и на этом остановился. Зачем выискивать что-то? Глупо и невежливо. Но вечером Сид скинул со шкафа прямо на голову рисующему Андрею коробку с фотографиями, и ему волей-неволей пришлось их собирать. С чёрно-белых фоток улыбались молодые парни, пожалуй, ровесники Андрея. Бритые или с ирокезами, в мятых косухах, тяжёлых берцах, с цепями и кастетами. На обратной стороне была подпись — 1993 год. Андрей с интересом нашёл среди пацанов Мишку. Блин, ну и шкет! Тощий, со сломанными зубами и дурными пьяными глазами. Но, сука, всё равно симпатичный. Не так, как сейчас, но… Андрей представил, что было бы, окажись они в одной постели с этим юным панком. Угловатым, неуверенным, но дерзким, вспыльчивым, бешеным. Это ведь тот же самый Миша, просто моложе. Его так легко было бы подмять под себя, шлёпнуть по худой заднице, пересчитать тихонько пальцами рёбра. Интересно, что бы сделал Миша в ответ? Он же не спал тогда с парнями. И вообще, чем он жил в те времена, что чувствовал, чего хотел? Сид ходил среди фотографий, трогал их лапкой и косился жёлтым глазом на Андрея. — Ну чего смотришь? Это ведь ты уронил, а не я. Я так и скажу Мише, — Андрей поставил пластинку Sex Pistols для атмосферы и долго ещё разглядывал снимки, любуясь Мишкиной улыбкой и дивясь, почему существует время и куда оно утекает. Дни без Миши тянулись безумно долго. Андрей вроде бы и не думал о нём каждую минуту, жил обычной жизнью, ходил в универ, рисовал, придумывал, общался, а всё равно то и дело ловил себя на мысли, что вспоминает его голос, шутки и хриплый смех вперемешку с кашлем. Сид вёл себя хорошо, в меру бесился по ночам, с аппетитом хрустел сухим кормом и ластился к телефону, когда слышал Мишин голос. Миха иногда звонил ночами в перерывах между концертами и казался Андрею то усталым, то взбудораженным, а в последний раз долго дышал в трубку, сбиваясь, но ничего дельного не сказал, перевёл разговор на любимые анархические рельсы. А Андрей побоялся спросить у него, всё ли в порядке, не желая портить хрупкое равновесие. По мокрым окнам стучал дождь, Сид таращился в пустоту, а Андрей ловил себя на странных грустных мыслях: когда-то всё закончится, Балунов прав. К утру совсем похолодало. Андрей глянул в окно и забил на учёбу, зато вечером пригласил друзей-однокурсников. Ну грех же было не воспользоваться свободной хатой! Они поиграли в принесённые настолки, выпили, расслабились — Не трогайте только ничего, — сто раз предупредил Андрей, но пластинки всё-таки пошли в ход, а тихо слушать музыку они не привыкли, поэтому всполошили весь дом. Андрей сперва трепыхался, но захмелел и махнул рукой. В конце концов, Мишкиным соседям к такому не привыкать, а беспокойного Сида он закрыл в свободном большом ящике на кухне. Андрей покрутил головой и подсел к Маше. — Мышка моя ненаглядная, вот скажи мне, эт самое… У вас, у девчонок, точно должен быть ответ. Я совсем дурак, или так, немножко? Будто с ума сошёл… Не могу без него. Я так счастлив, что даже страшно. Бывает такое? — Ой, Андрей, — она положила себе на колени его голову, вплела руки в волосы, — а я тебе завидую, веришь? Мне ещё не встретился такой человек, чтобы из-за него ночами не спать. — А Лось? — Ну, что Лось. Лось наш друг. Ему нравишься ты, до сих пор. Он сказал мне, что готов ждать. За шумным гулом Андрей не услышал звук открывающейся двери. Приподнял случайно голову и встретился с недоумевающим взглядом Миши. Ой… Он уже вернулся? Почему? Поезд же должен был прибыть через сутки! — Андрюх, — Миша тяжело сбросил сумку на пол, приподнял с пластинки иглу, — ну-ка, иди сюда. — Миша, я… — Андрей слетел с Машиных коленей, плохо соображая, что же сейчас делать. — Здрасьте, извините, мы уже уходим! — загалдели самые сознательные, подпинывая остальных. — Да, ё-моё, чё я, не гоню. Не хочу портить веселье. Кухню только освободите. Но пацаны и девчонки быстро собрались и оставили Андрея один на один с Мишей, посреди беспорядка и хаоса прерванной в разгаре вечеринки. — Ну, маленький наглец, ты времени даром не теряешь, да? — хмыкнул Миха, наступил на хрустнувшую упаковку из-под чипсов и, не замечая ничего, привлёк его к себе за шею. Андрей, и без того пьяный, быстро поплыл в крепких руках среди высоких волн возбуждения. — Да. Прости, Миш, я всё искуплю, — он бормотал это куда-то в Мишкину шею, пытаясь расстёгивать пуговицы рубашки. — Я сделаю сейчас тебе хорошо. Идём в душ, вымою тебя, вылижу, отсосу, что хочешь, всё исполню. Миш, я соскучился. Миха… Андрей тёрся об его джинсы настолько сильно и воодушевленно, что расслабился совершенно неожиданно и уже не смог остановить свой сбивающий с ног оргазм. Поскуливая на выдохе, сполз по мокрой ткани на пол и постарался улыбнуться как можно невиннее. — Андрюх, ты когда пьяный, ты пиздец просто, секс-катастрофа, — громко расхохотался Миша, заталкивая его в ванную и раздевая. Включил воду и тихо поинтересовался. — Ты хотел отсосать? Андрея не пришлось уговаривать дважды. Миша был всё таким же вкусным, пряно-солёным, безумно притягательным. Андрей зарывался носом в жёсткие курчавые волосы на его лобке и ни о чём не думал, стремительно насаживаясь ртом так глубоко, как только мог. На утро болело горло и тюкало в голове. Андрей с трудом выбрался из-под тяжёлой Мишиной руки, моргая, и первым делом услышал громкое мяуканье. — Блин, Сид! Я ж забыл! — он метнулся на кухню, выпустил озлобленно зашипевшего кота на волю. Тренькнуло в телефоне сообщение. Андрей удивлённо распахнул глаза. Сашка Леонтьев зачем-то прислал видео с дурацким названием «Бухой панк и пидоры. Ржака в вагоне». Но всё быстро выяснилось, лишь Андрей нажал кнопку воспроизведения. Панком оказался Миша, пидорами — какие-то ёбнутые фанаты, которые просили автографы на своих голых пузах и выводили пьяного Миху из себя. Или не только пьяного… Андрей невольно всмотрелся в зрачки. Широкие. От того, что темно, или… — Андрей, ну ты где там застрял? Иди ко мне, ещё рань такая. Андрей поспешно заблокировал телефон и забрался обратно под одеяло к Мише, раздумывая, спросить ли его напрямую, или забить? Сам-то Андрюха тоже вчера облажался, вон бутылки и коробки от пиццы по всей квартире разбросаны в качестве напоминания. — Как гастроли? — небрежно решился он. — Всё круто. Концерты офигенные были, — Миша обнял его одной рукой. — Про клип спрашивали. Я всем рассказывал про твою игру. Малыш, давай ещё поспим. Он отрубился, а Андрей не выдержал и посмотрел видео целиком, сталкивая с груди любопытного Сида. «Чё ты суёшь мне ёбань свою? Я здесь расписываться не буду! Да пошёл ты! Ты слушал вообще альбомы наши?» — с наездом вопрошал Миша, отталкивая от себя полуголого мужика, а позже, обнимая его же, невнятно говорил: «Я не пидор, понимаешь, да, а ты не Андрюха». Другой голос за кадром, смеясь, заорал, что он-то как раз Андрей. Миха покачал головой и ткнул пальцем прямо в камеру, бормоча: «Не, не ты. Он… Я это… С ним… Люблю…» Андрей аж поперхнулся слюной, а парни в видео захлебнулись смехом: «Чего любишь?» Миха, кажется, понял, что сболтнул лишнего, и замахнулся кулаком. Камера затряслась. Андрей увеличил картинку, ещё раз присмотрелся к странным Мишкиным зрачкам, почитал комментарии. Выяснилось, что Миха ещё долго барогозил в поезде, и его ссадили на одной из станций. Ну, дела… Почти каминг-аут, ебануться можно. Сказал, что любит… ещё раз. Ну, значит, не будет врать? Блин! Андрей бесцеремонно растолкал его. — Чё, Андрюш? Чего ты? — сонный Миша был всё ещё прекрасен. К чёрту! — Так что, говоришь, с гастролями? Всё отлично? — Угу. — А на чём ты вчера приехал, на поезде с группой? Или один на самолёте? — Приле… Ой, приехал, конечно. Все вместе. Андрей, ну нормально всё, чё заладил? — Нормально? Как тогда, на фесте в Карелии? — Андрей сунул ему под нос телефон. — А вот это что? — Бля… Не знаю. А чё там? Андрей резко отодвинулся. Ну почему он не говорит прямо? Опять всё по-новой?! Тогда пусть сам со всем и разбирается! — Миша, знаешь… За Сидом я присмотрел, теперь могу возвращаться домой. Он хотел одеться, но быстро взбодрившийся Миха схватил его поперёк корпуса. — Не можешь, пока не объяснишь, что за хуйня! — Да это же ты натворил опять хуйни, Миша! И опять врёшь мне, про самолёт, про то, что всё в порядке. — Я ничего не употреблял, — Миша разжал руки, между бровями на переносице заломилась растерянная складка. — Напился разок, и всё. Что там, в видео? — Врёшь! — беспощадно выкрикнул Андрей, и Миша, распахнувший было свою сумку, замер с вынутым бумажным листом в руке. Сверкнул глазами и заорал: — Не веришь? Ну и думай, чё хочешь! Иди отсюда, раз решил, я держать тебя не буду. Иди, блять! Чё я, мальчишка, оправдываться? — Нет, ты просто старый идиот, Миха, — горько выплюнул Андрей, невольно подхватывая его тон, — которого исправит только могила. Пиздуй туда один! Андрей запнулся об выпрыгнувшего Сида и растянулся в прихожей, но моментально поднялся и вылетел в парадную, на ходу натягивая куртку и не попадая руками в рукава.