доверие

и бежать, бежать, бежать. скорее отсюда. скорее от чувств, от тебя, от любви. уже не важно кто ты, кто я, чей это был уличный кот которого ты гладила прошлой ночью. не в одном городе со мной. скорее бежать. от себя бежать, да со всех ног чтобы Себя затерялось по пропитым им же дворами и лестницами. бежать по пропетым дорогам от машины до машины с блестящими капотами. от одного стакана сидра до „я не пью“, потому что обещала. бежать на высоту, от которой наоборот всегда отходила. ты говорила я особенная для тебя. ты говорила что самая лучшая. что самая любимая. что я твоё солнце и звезда. но солнце и есть звезда. когда звёзды падают – это красиво. а если упадёт солнце? солнце будет навсегда в небе. ему ещё светить и отбрасывать таких же как я лучиков. чтобы мучались. чтобы плакали дождями и кричали лютыми ветрами. чтобы злилис извержением вулканов и землятресениями в девять баллов. а когда падают лучи, тогда рождаются хранители. хранители оберегают грешников от смерти, а смысл? это как спасательный круг брошенный с судна поднебесья. это второй, и третий, и бесконечно единственный но вечный шанс для всех кто хоть раз да ошибся. так может пора падать? будучи лучиком ты не можешь оберегать сошедших с пути. будучи солнцем ты по сути ещё даже никто. хочется улететь. просто взмыть вверх, далеко от земли, от людей, от чувств. когда солнца лучи прыгают с высоты, у них отрастают крылья? как-то же они потом улетают за горизонт... а может, просто, люди слишком далеко? настолько, что падение света для них закат на горизонте? а ведь солнце уходит под воду. оно по сути никто, но такое сильное “никто“, настолько, что его ни вода не потушит, ни темнота не напугает. ведь тьма для солнца – пустой звук. и всё же, солнце всё ещё “никто“, такое независимое абсолютно ни от кого. солнце лучше всех нас. лучше даже собственных лучиков. ведь лучи напрямую зависят от него. и... рано или поздно, когда лучи отделяются, значит, они наконец-то упали. упали на колени, или с крыши. их уронили или бросили – не важно. важен факт падения, и либо лучик бьёт коленки, либо фарфором рассыпается на дорогах. это и есть град. да настолько сильный, чтобы люди почувствовали напоследок всё, что так долго хранилось внутри лучика. чтобы град пробил пустые головы и вложил туда свою боль, заполняя их полностью. да только бессмысленно. чаши полны всем, чем только можно и нельзя. боль будет скатываться по волосам и в канализацию, в небытие. лучик загорится последний раз своим собственным закатом. багровым закатом на горизонте асфальта. и это будет последний раз, когда его заметят. а дальше, хранителю уже не нужно будет оправдываться, почему так случилось и как дальше быть. хранитель – уже не солнце, и даже не луч. лишь его отблеск – луна. луна вам не солнце. она молчалива, и дети её, пусть и приёмные – ей самые родные. а луна тем детям – самая родная мать.

***

дневник хлопая страничками закрывается. хочется бежать, но куда? к кому ей идти? куда обратиться? Алёна смахивает с лица крупные капли слёз, и задумывается о выписанном тексте. для кого он? что значит? — мне солнца свет родная мать, а луны отблеск счастья гладь... — она усмехается. странные чувства внутри. она снова вытирает слёзы и шипит, ведь задевает синеватый синяк под глазом. больно. а внутри противно. почему-то отец сегодня был предельно злым и пьяным, и пока Алёна обнимала побитые колени за столом, он отсыпался под кухонный столом с молотком в руках. весёлый однако день, не поспоришь ведь. однако, Рыжова предпочла бы свести эту веселу к минимуму. лучше уж серо проживать дни, чем иметь в памяти такие красочные истории. хотя, может она и забудет об этом. Алёна правда надеется, что забудет, ведь сегодня важный день. сегодня день рождение Морока. а ей ещё идти за Снежкой... что ей сказать на счёт синяка? Алёна шумно выдыхает и всхлипывает. страшно.