To Our Favorite Songs

Когда это произошло, Сэнд находился в пределах сада. Он только что выдернул картофелину из земли и добавил её в медленно растущую кучу рядом с собой, когда из здания выскочил Ник, красный и тяжело дышащий. Сэнд сразу понял, что что-то не так. Они не особо много говорили после того, как Ник встал на сторону Боинга, хотя прекрасно осознавали, через что этот человек заставил пройти Сэнда. Он был мелочным. Единственная причина, по которой Ник встал на его сторону, заключалась в том, что у них было схожее мнение по теме, важной для всех них. Сэнд это знал, но всё равно не мог заставить себя поговорить с ним. Ник тоже не приложил усилий. Каждое слово в их разговоре вращалось вокруг работы. Даже тогда споров у них было слишком много, чтобы притворяться, будто ничего не случилось. Сэнд уставился на Ника, ожидая, что он что-нибудь скажет. — Они вернулись. Сэнд замер. Сердце забилось в груди, а ладони вспотели ещё больше, когда он понял всю значимость вопроса, который собирался задать. — Он мёртв? — Нет. Сэнд вскочил на ноги, прежде чем успел подумать, отбросил садовые перчатки и протиснулся мимо Ника к двери. — Сэнд, подожди... — Паника отчаянно цеплялась за каждый произносимый слог. — Нет, Сэнд... эй... — Ник остановился перед ним, преграждая ему путь. — Тебе нужно меня выслушать. — Отойди. — Я не думаю, что тебе следует видеться с ним сейчас. — Тогда почему ты здесь? — Это было скорее утверждение, чем вопрос. Резче, чем предполагал Сэнд, но Нику, похоже, было всё равно. — Потому что он не выглядит хорошо, Сэнд. Это пиздец. Он выглядит как полный пиздец. Так много крови. Сэнд понял тогда, почему Ник смотрел на него с долей жалости и ужасом. А может быть, он не знал Сэнда достаточно хорошо, потому что сказанное только подогревало его желание увидеть Рэя. Он снова протиснулся мимо него, игнорируя мольбы Ника. — Он не хотел бы, чтобы ты видел его таким! — Мне всё равно. — Каждая мысль в голове Сэнда была образом. Образы Рэя, изуродованного на земле. Рэя, истекающего кровью. Рэя, превращающегося в нежить. У Сэнда не будет выбора, кроме как избавиться от Рэя. Мёртвого Рэя. Рэй. Рэй. Рэй. Ник схватил его за запястье — грубо — и потянул Сэнда к себе. — Я не знаю, мёртв ли он уже, Сэнд. — Пауза. — Я не хочу, чтобы его труп был тем, как ты его запомнил. Это может быть последним, каким ты его увидишь. Он отдернул руку. — Это не твоё решение. Затем они оказались на парковке, приближаясь к воротам. Настолько близко, что глаза Сэнда пробегали по каждому силуэту, пытаясь разглядеть, где может быть Рэй. Ему не пришлось долго искать. Рэй обмяк в руках Лео и был весь в грязи и крови. Он пах дымом и горелой плотью, и Сэнду становилось дурно, просто глядя на него — вдыхая его запах — даже с такого расстояния. Где-то в глубине души он задавался вопросом, был ли Ник прав. Это будет не в первый раз, когда он задавал себе подобный вопрос. Ноги Сэнда несли его к воротам, закрытым для Рэя и остальной его команды. Теперь он был достаточно близко, чтобы уловить конец разговора между Боингом и Чуем. — Я не могу просто впустить его, не проверив. — Спокойствие Боинга было расчётливым и профессиональным, чего Сэнд нечасто видел. — Особенно, когда он так выглядит. — Разве ты не видишь, что он ранен? — Чуем была бомбой замедленного действия. Она смотрела на Боинга и других охранников одним глазом — тем, который не был скрыт за окровавленной тряпкой. Сэнд не знал, что случилось. Не знал, насколько серьёзно она ранена, но она держала тряпку прижатой к правой стороне лица трясущимися руками и не отпускала её. — Ты сможешь проверить его, когда он перестанет истекать кровью по всему чëртовому асфальту, ты, мудак. Боинг замялся и рискнул взглянуть на Сэнда, надеясь, что Сэнд встанет на его сторону без сомнения. По протоколу было запрещено пропускать кого-либо без проверки. Сэнд был столь же строг в отношении этого правила, как и Боинг. Чуем заметила молчаливый взгляд Боинга, повернулась к Сэнду с новой попыткой, воспользовавшись тишиной. — Сэнд, — взмолилась она, — Сэнд, пожалуйста. Ему нужна медицинская помощь. У него мало времени. Ты ведь заботишься о нём, верно? Ты не хочешь, чтобы он умер. Мы не хотим, чтобы он умер. Никто не хочет, чтобы он умер. Она была практически в истерике, но Сэнд не мог сделать исключение для Рэя. Не тогда, когда он не сделал исключения для других. Что скажут люди? Он и так достаточно злоупотреблял своей властью, по словам Ника. Но Рэй может умереть, если Сэнд что-нибудь не предпримет. — Сэнд, — пробормотал Боинг, оттаскивая его в сторону. Сэнд не чувствовал запаха алкоголя в его дыхании. Он был на удивление трезв для утра вторника. Это объясняло его спокойный профессионализм. — Подумай о последствиях. А что, если он заразился? Мы потеряем наших медиков. Мы рискуем потерять всё. Боинг был прав. Но и Чуем тоже. — Ты можешь проверить его сейчас, верно? Боинг покачал головой. — Нет, если он в таком состоянии. Он весь болит и покрыт неизвестно чем. Я не могу проверить укус или рану, если он буквально везде кровоточит. Сэнд повернулся к Нику. — Приведи медиков. — Он сказал Боингу: — Установи палатку за воротами и проверь всех остальных. Ты будешь стоять в этой палатке, пока медики будут его осматривать, и ты будешь обыскивать его на предмет каких-либо следов. Это вызвало возмущение у охранников, подслушивавших их разговор. — Хочешь разбить лагерь снаружи? — Нежить прямо там ... — А что, если на них нападут? Но Сэнд не слушал. Он не подвергал опасности жизни всего сообщества таким образом. Он не нарушал собственные правила, но он делал исключение для Рэя таким образом, чтобы все не ополчились против него. — Я сказал, бегом. Так все и сделали. Все, кроме Боинга. — Ты не можешь быть серьёзен. Сэнд... Спокойствие Сэнда было леденящим и грубым, и от одного его взгляда губы Боинга захлопнулись. — Ты собираешься быть ответственным за его смерть? Боинг посмотрел на него, как на головоломку, которую нужно решить. Неработающая головоломка с несоответствующими частями, которые, казалось, никогда не подходили друг другу. Он нахмурился, но в остальном придержал язык, дав сигнал другим охранникам, стоявшим рядом, приступить к работе. Но Боинг был таким же мелочным, как Сэнд, если не хуже. Когда он дал Сэнду пистолет, он сказал, что поскольку это была гениальная идея Сэнда, то охранять будет он. Боинг, по его словам, не может уклониться от своих обязанностей. Не в этот раз. Затем он выгнал его вместе с несколькими другими людьми охранять палатку, пока их так называемый медик (врач на пенсии) делал Рэю операцию и всё необходимое, чтобы сохранить ему жизнь. Сэнд прирос к месту, как только за ним закрылись ворота. Он был снаружи. В руке у него был пистолет. Он весь дрожал и думал только о том, как не стать едой для полумёртвого трупа, лениво слоняющегося где-то вне его видимости. Он попытался думать о чём-то другом. О чём угодно другом, и в конце концов остановился на мыслях об окровавленном лице Рэя, сморщенных от боли бровях и бессвязном бормотании. Присутствие Ника было единственным, что приземляло его. Настойчивые прикосновения к его плечу, спине, рукам. Ник говорил ему, что всё будет хорошо. Ник говорил ему успокоиться. Расслабиться. Дышать. Но Сэнд застрял на месте. Застрял во времени, которое давно прошло, потому что он даже не смог заставить себя подготовить оружие, когда нежить бросилась к ним. Потом ещё и ещё. Три зомби в быстрой последовательности атаковали, и Сэнд не смог ничего сделать. Даже когда один из них оказался всего в нескольких дюймах от его лица. Ник подскочил и десять раз ударил нежить в шею в отчаянной попытке вырубить её, прежде чем зубы успеют добраться до Сэнда. Сэнд словно застрял под водой. Ничего не видя — ничего не слыша — но чувствуя. Чувствуя страх, ужас и отвращение, которые пришли вместе с таким количеством крови, брызнувшей на него. Его даже не волновало, что говорили другие за его спиной. Слабый. Бесполезный. Ему было всё равно. Он погружался всё глубже и не слышал ничего, кроме отголосков криков Рэя из импровизированной палатки позади него. Несмотря на то, что Сэнд сохранял оптимизм и игнорировал отчаянное тяготение бездонной ямы в животе, он не мог перестать представлять себе худшего. Если Рэй умрет там, то некому будет играть с Энджи. Это будет означать, что она будет ненавидеть его вечно за то, что он отпустил его. Сэнд тоже не сможет простить себя. Не тогда, когда его инстинкты снова и снова говорили, что Рэй не готов. Он думает о том, что придётся сжечь тело Рэя, потому что у них нет достаточно места, чтобы похоронить его. Он думает о его разлагающемся трупе, об ужасном запахе и об этих безжизненных глазах, которые смотрели на него, и он размышляет о том, чтобы развеять его прах где-нибудь за воротами, потому что он знает, как сильно Рэй возненавидит, если он развеет его здесь. И вдруг тревога стала слишком сильной. Страх был слишком сильным. Потерять Рэя было слишком тяжело, и Сэнд согнулся пополам и выплюнул свой завтрак на бетон, вызывая вздрагивания и обеспокоенные взгляды по всему периметру. Ник схватил его, прежде чем колени Сэнда подогнулись, и протиснулся мимо Боинга, пробираясь внутрь со злобным взглядом. — Ты мудак, ты знаешь это? Боинг просто смотрел. Не с удовольствием или удовлетворением, как ожидал Сэнд, а с неуверенностью. Может быть, даже промелькнула тревога. Сэнд был слишком не в себе, чтобы заметить. Чтобы действительно позаботиться в мыслях об этом. Ник отвёл его в ванную комнату с туалетами. Он повёл Сэнда в туалет, опуская его, и потëр круги на его спине, пока Сэнд выплескивал остатки того, что он ел вчера, в унитаз. — Почему ты никогда не слушаешь? — Это был едва слышный шёпот. Сэнд не должен был его слышать или давать какой-либо ответ, но он всё равно услышал. — Это у меня в крови. — Это была грустная попытка пошутить, но Ник всё равно усмехнулся, покачав головой. — Даже не начинай. Ты ещё хуже своей матери. В желудке Сэнда не осталось ничего, что можно было бы вырвать, но его тело, похоже, этого не понимало. Его желудок снова и снова сворачивался, пока всё, что вышло, не стало чем-то вроде прозрачной жидкости, которую Сэнду хватило ума охарактеризовать слюной. Это была она или просто вода, которую он пил раньше. — Дыши, — пробормотал Ник, потирая Сэнда, чтобы облегчить его приступ кашля. — Всё хорошо. Ты молодец. Сэнд прислонился спиной к стене, позволив себе на мгновение перевести дух. Он услышал, как Ник оторвал кусок туалетной бумаги, и не стал бороться с рукой, которая вытирала ему рот. Ник со вздохом устроился напротив него. Они сидели там, молча и размышляя, пока Сэнд не нарушил тишину. — Нам, наверное, пора возвращаться. — Ни за что, чëрт возьми, — Ник теперь смотрел на него, но в его взгляде не было настоящего гнева. — Посмотри на себя хорошенько, Сэнд. Какая от тебя польза, если ты даже не можешь держать свой чёртов пистолет вертикально? Что-то, должно быть, отразилось на лице Сэнда, потому что Ник тут же извинился. — Я знаю, как тебе тяжело выйти на улицу. Не позволяй Боингу запугивать тебя и заставлять делать то, к чему ты не готов. — Это моя ответственность. — Он повторил слова Боинга, сказанные им ранее, и они оба это знали, что это правда. — Да какого чёрта ты думаешь так? — Ник сжал ноги и крепко прижал их к груди, не сводя глаз с Сэнда. — Он просто пытается подшутить над тобой. Есть много других людей, которые могут заменить нас обоих. С этим Сэнд не мог спорить. Он откинул голову назад к стене и закрыл глаза, когда флуоресцентное освещение начало раздражать тупой болью в голове. Тишина снова затянулась, но на этот раз её прервал Ник. — Мне жаль. — Не извиняйся. Ты был прав в том, что сказал в тот день. Я был не очень хорошим лидером. — Это не то, что я говорил. — Он наклонился вперед, щёлкая по лбу Сэнда. — И ты лучший лидер, о котором мы могли бы мечтать. Мне жаль, что я назвал тебя эгоистом. Ты самый бескорыстный человек, которого я знаю. Единственным хорошим качеством Сэнда было то, что он был трудолюбивым. По правде говоря, он даже не хотел оказаться в том положении, в котором он сейчас находится. Это просто удача привела Сэнда сюда. Удача и его вечная потребность заботиться о других. Сэнд хотел сказать, что он не был хорошим лидером. Что он не хотел им быть. Не знал, как им быть. Что он совершил слишком много ошибок, чтобы быть достойным данной ему власти, но вместо этого он сказал: — Я устал. Взгляд Ника смягчился. Он поставил ногу так, чтобы его ступни прижались к голени Сэнда, демонстрируя комфорт. — Я знаю. — Пауза. — Я всегда здесь, если тебе когда-нибудь понадобится рука помощи. Ты же знаешь это, да? С уходом Рэя и остальных Сэнду было так трудно поддерживать порядок. Было достаточно сложно с уходом Топа и его команды, но с уходом отряда Рэя он цеплялся за попытки заботиться обо всём. Он ожидал этого, поэтому поначалу это не было так уж сложно, но это имело свои последствия. Чëрт, Сэнд был так занят, что едва заметил отсутствие Рэя. Он чувствовал это только в украденные моменты тишины, когда всё замирало. Когда мир был достаточно тихим, чтобы жëстоко напомнить ему о том, чего ему не хватает. — Я знаю, — ответил Сэнд. Он заставлял других работать столько же, сколько и он сам (включая Ника). Это было несправедливо по отношению к ним обоим. — Спасибо. — Пауза. — За всё. И за то, что ты мой друг. Ник расплылся в улыбке, игриво его отпихивая. — Это значит, что я снова стал другом? — Ты никогда не переставал им быть. — Достаточно ли ты сейчас благосклонен к своему другу, чтобы ты наконец мог рассказать мне, что происходит между тобой и Рэем? Ник не преминул заметить лёгкую заминку Сэнда. — Ничего не происходит. — Ты уверен? — Да. — Абсолютно положительно? — Да. — Ты абсолютно… — Ник! Ник поднял руки в притворном жесте капитуляции, ухмыляясь от уха до уха. — Но серьёзно, вы двое не встречаетесь тайно? — Нет, — усмехнулся Сэнд. Это прозвучало резче, чем он предполагал. — Я не в его вкусе. Рэй бросил пить ради него, или, по крайней мере, попытался. Это было самое большее, что кто-либо когда-либо делал для Сэнда, поэтому он не знал, как это надо воспринимать, и относился как к должному. Он не пытался приуменьшить его значение. Он не пытался, но то, как Рэй вёл себя, когда имя Мью всплывало в непринужденном разговоре, — то, как он стоял по стойке смирно, словно Сэнд ничего не знал, — это ничего не значило. Он не смотрел на Сэнда так, как смотрел на него Сэнд. Он не был идиотом, и будь он проклят, если позволит Рэю обращаться с собой как с идиотом. Он думал, что, по крайней мере, он сможет контролировать себя. Свои чувства. Он никогда не думал, что это будет так тяжело. С Боингом такого не было, так почему же Рэй был везде другим? Ник скользнул к Сэнду, положив голову ему на плечо в знак утешения. Сэнд возненавидел себя, потому что он забыл, что Ник сказал ему о Бостоне. Он забыл, что Ник страдает так же, как Сэнд. Он переживал то же самое, и они оба были идиотами, что позволили этому продолжаться. — Как бы там ни было, — пробормотал Ник, — я думаю, между вами двумя что-то может произойти. Рэю просто нужно время, чтобы это принять. Время в этом мире было дороже всего остального. Оно также было редкостью. Что-то, что нельзя было купить или обменять. У Рэя не было времени. Чëрт, он мог даже не дожить до следующего дня, и даже если бы он выжил, Сэнд не должен был ждать его. Он не должен был отдавать всё и ничего не получать взамен. — А как насчет тебя и Бостона? — Попытка Сэнда сменить тему разговора не осталась незамеченной, но Ник подыграл, как всегда. — Ты и дальше будешь позволять ему обращаться с тобой как с дерьмом? — Он не относится ко мне как к дерьму. — Один выразительный взгляд Сэнда не заставил Ника передумать. — Он заботится обо мне, Сэнд. Кто он такой, чтобы спорить? Может быть, Бостон в своей извращённой и больной манере заботился. — Он рискнул бы своей жизнью ради твоей? Ник замер, словно никогда не останавливался, чтобы обдумать это. Затем он снова посмотрел на Сэнда и понял, что молчание было признанием поражения. — А Рэй? Сэнд рассмеялся. Смех был сухим, безрадостным и истеричным одновременно, но он смеялся до тех пор, пока у него не заболели внутренности, потому что знал, что Рэй тоже будет смеяться. Рэй бы это сделал, и в этом была проблема. Это то, что обесценило вопрос Сэнда, потому что Рэй рисковал бы своей жизнью ради кого угодно. Сэнд не был особенным. Бостон, с другой стороны, не сделал бы этого ни для одного человека. Даже для Ника. Это означало, что Ник тоже не был особенным. Ник увидел в смехе Сэнда то, чем он на самом деле являлся. Отчаянный крик о помощи. Но Сэнд всё ещё не мог перестать смеяться, даже когда стало тяжело дышать сквозь ком в горле. Даже когда вновь слëзы катились по его лицу. Той ночью, услышав, что Рэй больше не в критическом состоянии, Сэнд позволил себе отдохнуть впервые за несколько месяцев. Он лёг в постель и старался не думать слишком много о том, как задержался запах Рэя на матрасе. Ник практически сам дотащил его до кровати, уверяя, что ничего плохого не случится, если он просто поспит эту ночь. Он сказал, что позаботится обо всём в течение следующих нескольких часов, поэтому Сэнд отпустил его, несмотря на то, что знал, что сон не придёт к нему. Это случалось редко. Он поднял одну из рубашек Рэя из отдельной стопки у края кровати и положил её на подушку. Окружив себя запахом сигарет, росы и ромашкового лосьона, который Рэй украл у Бостона в качестве акта мести. Он заснул, вспоминая улыбку Рэя.    Когда утром прибыл Сэнд, Чуем и Эйприл ждали его прямо у входа в лазарет. Когда Чуем повернулась лицом к Сэнду, он замер на месте. Одна половина её лица была полностью забинтована, а над правым глазом была надета дополнительная повязка. Чуем грустно улыбнулась ему, нисколько не тронутая его молчанием. — Доктор сказал, что я ослепну на правый глаз, — объяснила она, наклоняясь к Эйприл, играющей с её волосами. — Хотя Рэй не так хорошо себя чувствует, как я. — Что случилось? Она похлопала по месту на полу рядом с собой и подождала, пока Сэнд сядет рядом с ней, прежде чем объяснить. Сэнду потребовалось некоторое время, чтобы по-настоящему понять слова, исходящие из уст Чуем. Граната. Огонь. Осколок. Рэй обжёгся. Он не побежал. Он даже не думал, что сможет увернуться, поэтому он и не пытался. Сэнд не давал Рэю никаких гранат. У Сэнда не было гранат, чтобы дать их, и он, чëрт возьми, не дал бы их суицидальному адреналиновому наркоману с комплексом героя. Это было чудо, что Рэй вообще был жив. Когда доктор в конце концов вышел из комнаты, разрешив им увидеть Рэя, Сэнд задержался, чтобы Чуем и Эйприл могли увидеть его первыми. Они не задержались надолго, и Сэнд оказался у его постели, толком не помня, как он вошёл. Тишина была оглушительной. Сэнд бросил на него один взгляд и отвёл взгляд, подняв планшет с тумбочки и просматривая страницы, чтобы попытаться понять, насколько плохим было его состояние на самом деле. Он не мог заставить себя посмотреть на лицо Рэя, не после того, как мельком увидел бинты, охватывающие всю длину его тела.  Тяжёлая травма внутренних органов пациента, особенно область живота       Повреждение лёгких от дыма; мониторинг сердечно-сосудистых капилляров       Ожоги второй степени на лице       Третья степень на конечностях, особенно на руках пациента Там было что-то ещё о пересадке кожи и целая страница какой-то ерунды, которую Сэнд не понял, поэтому он не стал читать остальную часть, заставив себя положить планшет обратно и посмотреть на Рэя во всей его красе. Он был своего рода прославленной мумией, но в отличие от большинства мумий, которые видел Сэнд, волосы Рэя были целы. Сэнд предположил, что единственной причиной, по которой они не сгорели, как всё остальное, был шлем, который он носил. Его рот был единственным местом, где Сэнд мог видеть кожу, губы были белыми и потрескавшимися под кислородной маской. Сэнд скользнул в одинокое кресло возле кровати Рэя. — Ты идиот, ты знаешь. — Его голос был слишком громким в тишине, только подчеркивая отсутствие сознания Рэя. С такого близкого расстояния он мог видеть пятна крови, просачивающиеся сквозь повязки на его руках, лежащих совершенно неподвижно по бокам. Рэй не двигался, не говорил и не делал ничего, чтобы показать Сэнду, что он в сознании, поэтому Сэнд продолжал верить, что он не в отключке. Сэнд сморгнул новые слëзы. Он нежно положил руку на волосы Рэя, потому что это была единственная часть его тела, к которой Сэнд мог прикоснуться, не беспокоясь о том, что причинит ему боль. — Ты такой идиот. Рэй застонал, пробормотал или замычал за кислородной маской, заставив Сэнда действовать. Он быстро оттолкнул её в сторону, задерживая в руке на всякий случай, если она снова понадобится Рэю. Ему нужно будет включить в список баллоны с кислородом. При таком раскладе их не хватит на случай чрезвычайной ситуации. Сэнд быстро перекрыл клапан, ожидая, пока Рэй заговорит. Сэнд не был до конца уверен в ответе Рэя, но он прошептал что-то вроде: — Ты идиот. Он преувеличенно усмехнулся, показывая раздражение. — Я идиот? Рэй фыркнул. Было ли это забавой или раздражением, Сэнд не был уверен. — Твой идиот, — сказал он, на этот раз яснее. — Я твой идиот. Возможно, в тот момент Сэнд просто почувствовал облегчение от того, что Рэй достаточно здоров, чтобы шутить и флиртовать, как он всегда делал, потому что слëзы, которые он так старался сдержать, катились по его лицу и падали на забинтованные руки, которые он сжимал в своих. — Ты ужасен, ты знаешь это? — Слова Сэнда были бульканьем рыданий и вздохов, и он мог только надеяться, что Рэй поймет их. — Знаешь, как я волновался? Я думал, ты умер. Мне пришлось думать о том, где развеять твой прах, Рэй. Ты знаешь, какой это отстой? — Сэнд глубоко вздохнул. — И даже не пытайся оправдать то, что ты сделал. Чуем сказала, что ты сдался. Что ты даже не пытался сбежать. Это правда? Где, чëрт возьми, ты вообще взял гранату? Бормотание. — Что? — спросил Сэнд, вытирая слёзы рукавом. — Мью… Мью это. Мью то. Мью может идти на хер, Сэнду всё равно. — Мью дал тебе гранату? — Он усмехнулся тихому подтверждению Рэя. — И ты использовал её? Кивок. Он был едва заметен. — Если бы Мью сказал тебе убить себя, ты бы тоже это сделал? Это был глупый вопрос. Мелочный, но Сэнду было плевать, даже если мелочный. Он знал о попытках самоубийства Рэя. Он знал, что Мью был там один раз, и что отец Рэя был там во второй раз. Это означало, что Мью знал, что он делал, давая Рэю эту гранату. Рэй пошёл бы за Мью на край света, даже если бы это означало убить себя. Сэнд знал это. Это было не то, что он только начал осознавать. Он уже знал в глубине своего разума, что Рэй сделает для него всё. Он просто не хотел этого принимать. Ответ Рэя был прост: — Да. С забинтованными глазами, как и всё остальное, Сэнд не мог различить выражение, которое он, должно быть, сделал. Не мог различить, что именно он чувствовал в тот конкретный момент. Сэнду ничего не хотелось, кроме как встать и уйти. Но он этого не сделал. Вместо этого он убрал руки, и Рэй сразу понял, что сказал неправильно. — Сэнд… Но Сэнд не был готов дать название этой маленькой игре в кошки-мышки, в которую они играли, потому что, несмотря на то, что Сэнд отвечал каждый раз, когда Ник спрашивал его об их отношениях, он знал, что они были кем угодно, но не друзьями. Рэй тоже это знал, но Сэнд не был готов признаться в своих чувствах к тому, кто не отвечал ему взаимностью. Сэнд не собирался быть чьим-то вторым выбором. Не снова. — Я не могу отпустить тебя, Рэй. Больше нет. После этого. Сэнд не мог видеть лица Рэя, но он мог видеть, как напряглось всё его тело. Как его руки сжались в кулаки по бокам. — Сэнд, не делай этого. Я буду осторожен. Я обещаю. Просто не делай этого. — Теперь его голос был яснее, губы двигались достаточно быстро, чтобы его мозг мог уловить, хотя он все ещё невнятно произносил некоторые слова. Результат обезболивающих. — Мне это нужно, Сэнд. Мне это нужно. Ты же знаешь, что мне это нужно. Он ждал, что Сэнд что-нибудь скажет. Когда он этого не сделал, отчаяние Рэя сменилось чем-то другим. — Не веди себя так, будто ты не совершил никаких ошибок. Слова Рэя не имели иной цели, кроме как причинить вред. Они были не более чем безнадёжным актом мести, призванным ранить Сэнда так же, как он ранил Рэя. Это напомнило Сэнду его ссоры с Боингом, и осознание этого только усилило тошноту. — Что это должно значить? — Ничего, — пауза, — просто забудь об этом. — Нет. О чем ты, чëрт возьми, говоришь, Рэй? Но Сэнд уже знал. Он знал и всё равно спросил, потому что если Рэй собирался говорить гадости, то пусть говорит их в ему в лицо. — Майло рассказал мне, — пробормотал Рэй, слегка повернув голову в сторону. Прочь от Сэнда. — О том, что ты сделал. — Ты не имеешь права сравнивать мою ошибку со своей. Ты был безрассуден... — А ты не был? — Рэй не дал ему возможности возразить. — По крайней мере, из-за моей ошибки никто не погиб. «Почти так и было», — хотел сказать Сэнд. Но он этого не сделал. Рэй мог удерживать внимание Сэнда в комнате, полной людей, которыми он восхищался всю свою жизнь, так что неудивительно, какой эффект произвели на него слова Рэя. Он с лёгкостью разрезал Сэнда и переставил его органы всего несколькими неосторожными словами. Его мнение значило для Сэнда больше, чем чье-либо ещё, и примирение с этим только подлило масла в огонь. — Иди на хуй, — выплюнул Сэнд, наконец дав себе разрешение встать и уйти. — Ты сам себе враг, Рэй. Вот оно снова. Вспышка паники Рэя. Его отчаяние. Оно звало его, требуя, чтобы он подождал. Требуя, чтобы они говорили, но Сэнд уже достаточно наговорил за один день. Он захлопнул дверь, прежде чем Рэй успел взять свои слова обратно, и не оглядывался.