To Our Favorite Songs

Сэнд больше не видел Рэя. Целых несколько дней. Он избегал Рэя, словно его жизнь зависела от того, чтобы держаться подальше, спрятаться от этих пронзительных глаз. Он делал свою работу в местах, в которых, как он знал, Рэй никогда не заглянет. Например, в кладовке, превращённой в детский сад. Но ещё он предпочёл своему месту ванную. Впрочем, в детском саду он никогда не мог сосредоточиться, и сидя на закрытом унитазе со стопкой бумаг в руке тоже. Да, это было жалко. Да, это было неудобно. Нет, Сэнд не собирался останавливаться. Он был слишком упрям, особенно в вопросах, которые касались Рэя. Избегать его перед уроком боя с Бостоном было достаточно сложно. Сэнд и раньше постоянно был в движении, никогда не проводя больше часа там, где он был нужен. Теперь же Рэй расширил свои поиски. Он уменьшил перерывы между поисками, и это заставило Сэнда хвататься за любую возможность, чтобы не попасться ему на глаза. Сэнд не позволил Рэю найти его. Он не мог, не потому что не хотел с ним разговаривать, а потому что знал, что что бы Рэй ни сказал, какое бы оправдание он ни придумал, Сэнд поймет. Сэнд простит и забудет, и он будет волочиться за Рэем, как влюблённый щенок. Чëрт, он уже простил его. Стук в дверь кабинки предупредил Сэнда о присутствии ещё кого-то. Его сердце упало при мысли о Рэе, нашедшем его, и стоящем по ту сторону, но женский голос остановил его мысли прежде, чем они смогли вызвать панику. — Ты не сможешь избегать его вечно. Это была Йо, её стук был таким же громким и дерзким, как и её личность. Сэнд неохотно впустил её. — Я знаю. — Бегство от проблем ничего не решит. Это были слова Боинга. Настолько похожие, что Сэнд мог слышать эхо его голоса в глубине своей головы. — Боинг сказал тебе сказать это? Она моргнула. — Рэй, вообще-то. «Этот вариант не лучше», — хотел сказать Сэнд. Он не сделал этого. Она прервала его прежде, чем он успел открыть рот. — Поговори с ним. — Не хочу. Она усмехнулась, выхватывая стопку бумаг, что лежали у него на коленях. — Что это? Это был список всего, чего у них не было и всего, что у них заканчивалось. Ей не нужен был Сэнд, чтобы объяснить. Не тогда, когда она сама поняла всё с одного взгляда. — У нас мало бензина, — сказал Сэнд, перечисляя ей их более острые потребности. — И лекарств тоже. Я не знаю, что делать. Если кто-то заболеет, нам всем конец. Медицина была не сильна в эти дни и в эту эпоху. Одна небольшая простуда, и если не было лекарств, чтобы её вылечить, все могли заболеть. Болезнь была смертным приговором в половине случаев, и без бензина они не могли выйти за припасами. Чëрт, они не могли сделать ни хрена без топлива. Она вернула стопку бумаг Сэнду, взгляд стал мягче, но по-прежнему решительный. — Отправь его. Сэнд прикусил шелушащуюся кожу на губе. — Он ещё не готов. — У нас нет другого выбора. Железный привкус крови заполонил его рот. Он слизал его, проведя языком. — А что, если он умрёт? Что мне делать с мёртвым главным и при этом не имея ни капли бензина? Мы будем лёгкой добычей. — Мы уже лёгкая добыча, — возразила Йо. — Ты всегда можешь послать Боинга. — К чёрту Боинга. — Сэнд… — Я ему не доверяю, — перебил её Сэнд. — Никогда не доверял. Она тихо пробормотала: — Я знаю, — и подняла его на ноги, вытаскивая из кабинки. — Я не позволю тебе так продолжать. Давай. Отдохни. Всё, что ты сейчас делаешь, это работаешь, работаешь, и работаешь. Теперь она выталкивала его из туалета, говоря Сэнду, чтобы он хорошенько посмотрел на себя со стороны и обдумал каждый сделанный им выбор, который привел его сюда, сидящим на неисправном унитазе со стопкой бумаг на коленях. Как будто он уже не останавливался, чтобы пересмотреть свой жизненный выбор. Но всё равно последовал за ней в бар, улыбаясь маленькому гремлину, которая перехватила его на пути к одному из пустых стульев. Сэнд схватил её, прежде чем она повалила его на пол, держа её у своего бедра. —Эй, Энджел. — Она закинула руки ему на плечо, хихикая. — Ты хорошо справляешься без мамы? Из-за отсутствия Топа — нет, из-за отсутствия чёртовых почти что 20 человек, которых он взял с собой, — у Сэнда не было другого выбора, кроме как разделить работу. У них была хорошая система, работавшая раньше, но потеря стольких людей ударила по всем сильнее, чем Сэнд ожидал. В эти дни он не спал, потому что не мог заснуть и он не спал, потому что работы было слишком много для всех, чтобы справиться везде сразу. У Сэнда не было другого выбора, кроме как подбирать то, что другие не могли тянуть. Иногда по ночам он задавался вопросом, правильно ли он поступил, подготавливая команду Топа, как он это делал. Ник убеждал его не делать этого. Он сказал Сэнду прямо в лицо, что сообщество не сможет справиться с таким количеством ушедших людей. Сэнд не послушал, и уже было поздно жалеть об этом. В любом случае не было смысла слишком много думать. Это окупится. Это должно было окупиться. Работа встала настолько, что Сэнд попросил Ника заставить Рэя внести свой вклад, хотя они оба быстро поняли, что Рэй не способен сделать хоть что-то правильно. Из того, что он услышал, Сэнд понял, что этот человек не работал ни дня в своей жизни. Энджи горячо покачала головой. — Папина шутница. Йо изобразила усмешку, взъерошив волосы дочери. Её ухмылка выдала её истинные чувства. — Ты так говоришь только потому, что папа сказал тебе это. Энджи снова хихикнула. Сэнд знал её достаточно хорошо, чтобы понять, что этот смешок означал. Она думала, будто проделывает невероятную работу по хранению секрета (на самом деле это было не так). Она повернулась к Сэнду, когда её мать ушла на кухню. Она не была особенно хорошим поваром, но они были ещё хуже, поэтому Сэнд поставил её дежурить на кухне. Вот почему Йо нечасто бывала рядом. — Ты поиграешь со мной, Сэнди? Сэнд был ей ближе, чем большинство, на что Йо жаловалась достаточно часто. Он был единственным, кому дали прозвище. — Ты нравишься ей больше, чем я, а ведь я её мать! — говорила Йо. Сэнд не согласился с этим. Он был, вероятно, вторым в её списке любимых людей во всем мире. Мама и папа разделили первое место. Сэнд был под таким же влиянием Энджи, как и под влиянием Рэя. Он не мог сказать «нет». — Только недолго, — ответил он. — Мне ещё есть над чем поработать. Она фыркнула, когда Сэнд поставил её на пол, обхватив рукой указательный палец. Она была настолько маленькой, что один из его пальцев едва помещался в её ладони. — Но ты всегда работаешь. Она потащила его в старую кладовку, которую они использовали как детский сад. Детей было не так уж много. Может, пятеро, включая Энджи. Дети, как правило, не выдерживают долго в апокалипсисе. Сэнд осел с Энджи на полу в углу, который состоял из разлагающихся пенопластовых деталей пазла. Она села напротив него, протягивая ему одну из двух кукол Барби, которыми владела. Это была та, у которой отсутствовали рука и нога. — Мы уже минуту не разговаривали, малыш. У тебя всё в порядке? Она оставила себе ту, у которой все конечности были целы, выпрямив её ноги и поставив вертикально на пол. — Принцесса Фея Искорка Саншайн грустит. Сэнд повторил её действия с куклой в руке. — Почему? — Она скучает по Сэнди и Королеве Фредди Бич Меркьюри. Они не играли с ней годами. — Годы, по определению трёхлетнего ребенка, означали неделю. Сэнд не стал её поправлять. — Сэнди и Королева Фредди Бич Меркьюри очень сожалеют. У них было так много работы. — Почему? — Почему что? — Почему у Королевы Фредди Бич Меркьюри так много работы? — Ну, — Сэнд согнул одну ногу своей Барби, прислонив ее к своему колену, чтобы она могла сидеть прямо. — У королевы Фредди Бич Меркьюри руки заняты одним конкретным человеком. — Бесполезный мудак №1? Сэнд побледнел от её использования вульгарного слова, резко повернув голову, чтобы посмотреть, услышал ли кто-нибудь из других детей. Они не обращали внимания, поэтому Сэнд предположил, что на этом фронте всё в порядке. Затем он проверил дверь, ожидая увидеть Йо, стоящую там с таким серьёзным взглядом, что обещал бы ему в конечном итоге стать бы похожим на королеву Фредди Бич Меркьюри с её двумя конечностями и электрическим пучком волос. Он с облегчением обнаружил, что коридор пуст, и отругал Энджи за использование этого слова, как только он снова взял под контроль свою паранойю. — Откуда ты знаешь об этом слове? Он никогда не ругался в её присутствии. Он знал, что никто другой тоже не посмеет, не с Йо, следящей за каждым их шагом. Эту фразу, в частности, Сэнд никогда не произносил в присутствии кого-либо, кроме Ника и Эйприл. Она невинно посмотрела на него. — Знаю о чëм? — Он бросил на неё многозначительный взгляд, на что она ответила: — Эйприл рассказала Принцессе Фее Искорке Саншайн. — Она ей сказала? Энджи кивнула. — Она услышала, как ты говорил так, и спросила об этом. — Что ты знаешь об отряде бесполезных мудаков? Она погладила спутанные волосы своей Барби, отвлекая внимание. — Я знаю, о ком ты говоришь. И я знаю, что цифры — это то, как ты их ранжируешь. Ему придется поговорить с Эйприл о том, как разговаривать с детьми. Может, заставить её пройти курс о том, что не стоит говорить о некоторых вещах. Сэнд не знал, куда вести разговор дальше. Энджи спасла его от головной боли в поисках попыток сменить тему. — Какой именно мудак, Сэнди? Тогда он решил, что ущерб уже нанесён. Довериться трёхлетнему ребенку не повредит, если только он будет фильтровать свою речь на каждом шагу. — Появилось два новых придурка, которые делают мою жизнь несчастной. Она нахмурилась, с любопытством склонив голову набок. — Что значит несчастный? Сэнд нашел это невероятно милым. — Это значит, что они заставляют меня чувствовать себя плохо. Она издала укающий звук, губы её сморщились от слюны и капнули на пол. — Они отстой. Сэнд не смог сдержаться, прыская от смеха. Он вытер слюну рукавом, прежде чем она успела растечься по всему полу. — Они действительно такие. — Можешь рассказать мне о них? Сэнд не смог заставить себя сказать «нет» этому милому личику. Он сказал ей, что всё, чего хотел Бесполезный Мудак №1, — это залезть ему под кожу. Как он противился каждому решению Сэнда, неважно, насколько оно важное или мелкое. Он не рассказывал ей о более сложных вещах. Дети не должны беспокоиться об опасностях, которые представляют окружающие их люди. Он рассказал ей о Бесполезном Мудаке №2 и о том, как он оставил Сэнда разбираться с дерьмом, которое он оставил. Термин «бесполезный» не относился к этому конкретному засранцу, потому что без него Сэнд утопал в большем количестве работы. Сэнд был бесконечно в завале без Топа, который мог бы взять на себя всю работу. Он рассказал Энджи о Бесполезном Мудаке №3 и о том, как он быстро заменил Бесполезного Мудака №2 в плане чистой ненависти. Он был грубым и манипулятивным и абсолютной сукой, от которого Сэнд старался держаться подальше. То, как Ник тянулся к нему, словно номер 2 повесил луну и звëзды, — это делало Сэнду физически больно. Он выполнил свою работу как друг Ника. Он предупредил его, но он не мог сделать ничего другого, кроме дать совет. Он не имел на это никакого права. Конечно, он сказал всё это гораздо проще и сумел завуалировать, не употребив ни единого ругательства (что само по себе было подвигом). — А как насчет бесполезного мудака №4? — Что? — Ты сказал, что их было ещё двое. Ты рассказал мне только о третьем. Какая умная маленькая малышка. Сэнд был завистлив и горд в равной степени. Он повалил её на землю, бомбардируя щекоткой и поцелуями в её ямочки на щеках, пытаясь избежать вопроса. Она смеялась и визжала и видела его насквозь, забираясь ему на спину, чтобы он не смог до неё дотянуться. — Ты не ответил. Сэнд вздохнул и попытался заключить перемирие, пообещав прекратить щекотку, хотя бы на время. Он лёг на спину и не смог сдержать ухмылку, которая заставила его губы раздвинуться, когда Энджи снова заползла на него, положив голову ему на грудь. — Мудак №4 — вот из-за кого ты расстроен, верно? Сэнд молчал, рассеянно играя прядью её волос. Она действительно была слишком умна для своего возраста. — Он мне очень нравится, — это был шепот; он не ожидал, что скажет это трёхлетнему ребенку. Он намеревался оставить это при себе — он намеревался унести эту мысль с собой в могилу. Произнесение этих слов вслух сделало всё более реальным. Более болезненным. Это заставило его понять, что он действительно имел это в виду. — Он мне очень нравится. — Почему это плохо? — Потому что он не любит меня в ответ. — Ложь. — Она посмотрела на него, ухмыляясь. — Все любят Сэнди. Сэнд усмехнулся, взъерошив волосы. — Все, кроме отряда мудаков. Они мудаки не просто так. Она схватила Принцессу Фею Искорку Саншайн и устроилась рядом с ним, лениво играя с волосами Барби. — Я не думаю, что ты не нравишься этому мудаку №4. Он же тебе нравится. — Ты удивишься, — пробормотал Сэнд. — Я мазохист. — Что это значит? Сэнд не осознавал своей ошибки, пока не стало слишком поздно. — Ничего, — попытался он применить вторую форму отвлечения (в этот момент это было своего рода искусством), переходя на комплименты. — Знаешь ли ты, какая ты умная, Энджел? Ты можешь быть даже умнее меня. — Я знаю, — она улыбнулась ему щербатой улыбкой. — Мама всё время так говорит. — Ну, она права, как всегда. — Сэнд не мог избавиться от чувства вины за то, что сплетничал с трёхлетним ребенком, несмотря на облегчение, которое это ему принесло. Она сидела и расспрашивала его о его проблемах, а он рассказывал ей всё, словно она была каким-то лицензированным психотерапевтом. Это было жалко. — Извини, что мы не смогли поиграть так, как ты хотела. — Всё в порядке, — она положила свои пухлые руки ему на щëки и сжала их. — Я знаю, почему ты теперь не играешь со мной. — Я буду играть с тобой каждый день с этого момента, — его голос был приглушённым, руки на лице тянули его щëки. Сэнд сделал вид, что серьёзен, прежде чем выжидающе протянуть мизинец. — Обещаю. Она широко, ярко и полно улыбнулась и соединила свой мизинец с его. Её лёгкий смешок лишь заставил его улыбнуться в ответ. — Ладно! Сэнд выполнил своё обещание. Он скорректировал свой график так, чтобы работа, которую не нужно было делать в точное время дня, выполнялась ночью, когда было время. Это оставляло ему час или два, чтобы провести их с Энджи, хотя он быстро понял, что забыл учесть сон. Не то чтобы он забыл, что ему нужен сон, скорее, он предполагал, что, поскольку он и так спит редко, ему не понадобятся те несколько минут, которые он выпихнул в день. Сэнд ошибался. Он едва мог ходить прямо. Половину времени он был в бреду, слаб и настолько истощён, что засыпал мёртвым сном на ногах. Он делал ошибки. К счастью, они не были дорогостоящими, и он заставил Эйприл и Чуем прочитать некоторые бумаги, чтобы они заметили, что он мог упустить. Жизни всех зависели от того, как правильно Сэнд выполняет свою работу, и вот он довёл себя, теперь он такой же неисправный, как унитаз, на котором он сидел, чтобы работать. Тело Сэнда нуждалось во сне, как бы его мозг ни спорил об обратном. Поэтому, когда пришло время играть с Энджи в часы, которые он для неё отвел, он заснул, сидя напротив неё с Барби в руках. Энджи была более снисходительной, чем он предполагал. Она никогда не пыталась его разбудить. Никогда не раздражалась и не злилась. Она просто сидела и играла сама по себе, пока Сэнд снова не просыпался. Большую часть времени Сэнд спал намного больше, чем планировал, и это сбивало весь его график. Большую часть времени Сэнд просыпался с Энджи на руках. Некоторые другие дети иногда следовали его примеру, раскидываясь по всему полу. Однажды днём он открыл глаза и увидел, что Рэй смотрит на него. Его лицо было в нескольких дюймах. Он резко проснулся, осознав, что это не сон. — Какого хрена, Рэй? — Это был всего лишь шёпот, Сэнду хватило ума промолчать, чтобы не разбудить остальных. Рэй приложил палец к губам и прошептал: — Следи за языком. — Сэнд бросил на него выразительный взгляд, на что он ответил: — хотел тебя увидеть. — Пауза. — Что, я даже этого больше не могу? — Как ты меня нашёл? — Йо. — Я так и думал. — Он не знал, почему спросил. — Нам нужно поговорить. Сэнд зарылся лицом в волосы Энджи, закрыв глаза в молчаливой мольбе, чтобы Рэй оставил его в покое. — Нет, мы не поговорим. Рэй поëрзал. Только когда холодный ветерок за спиной сменился несомненным теплом, Сэнд понял, что происходит. Глаза Сэнда распахнулись без его контроля, как только руки Рэя обвились вокруг его талии. — Какого хрена, Рэй? Сэнд чувствовал, как губы Рэя, растянутые в улыбке, прижались к коже его шеи. — Я обнимашка. Ты же говорил, что я похож на обнимашку, помнишь? Я доказываю, что ты прав. Сэнд позволил себе расслабиться. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Он ждал, что Рэй скажет что-нибудь, что угодно, чтобы отвлечь его от того, как эти руки жгли его кожу. Прошло достаточно времени, чтобы Сэнд начал сомневаться, задремал ли Рэй. Руки вокруг него шевельнулись, ровно настолько, чтобы напомнить о его присутствии. — Я давно не пил. — Голос Рэя был таким тихим, что Сэнд задался вопросом, не померещилось ли ему это. — Я правда стараюсь, Сэнд. Сэнд закрыл глаза. Это только сделало тепло на его спине более ощутимым. Это привлекло внимание к ноющей боли в его сердце. — Чего ты хочешь? — Я хочу, чтобы ты перестал меня избегать. Может быть, если бы лицо Рэя было в поле его зрения, Сэнд бы поддался. К счастью, он не видел его. — Жаль. Раздражённый вздох и полторы минуты спустя, Рэй высунул голову из-за плеча Сэнда. — Если это о том, что сказал Бостон... — Это не мое дело, — пробормотал Сэнд. — К кому ты испытываешь чувства, а к кому нет, это не мое дело. Это была правда, но она сжимала его бьющееся сердце и сжимала его разум. Тепло на спине Сэнда исчезло, хотя руки Рэя оставались сцепленными вокруг талии Сэнда. Расстояние между ними было изломом, который никто не осмеливался перепрыгнуть. —Я забочусь о тебе. — Рэй приподнялся, достаточно, чтобы посмотреть Сэнду в лицо. — Я забочусь о твоих чувствах. Вот почему я здесь. — Пауза. — Это, и ещё потому, что мне сказали, что ты хорошо ладишь с детьми. Я должен был увидеть это своими глазами. Рэй дал ему выход. Он разрядил обстановку. Попытался примириться. Он протянул руку и терпеливо ждал, пока Сэнд её возьмет. — Теперь ты в это веришь? Рэй усмехнулся, улыбка играла на его губах. Сэнд не упустил из виду, как напряжение в его плечах почти рассеялось. — Ты больше похож на Сэндмена, как по мне. — Он указал на спящих детей вокруг них. — Даже ваши имена похожи. Ты уверен, что ты не под прикрытием? Сэнд ухмыльнулся. — О нет, ты уже понял. Что мне теперь делать? Рэй наклонился невозможно близко, его лицо было всего в нескольких дюймах от Сэнда. — Простить меня, может быть? Сэнд простил его давным-давно. Он простил, потому что, несмотря на то, как паршиво Рэй заставлял его чувствовать себя порой, он дал Сэнду мир. Он заставил дни длиться дольше — заставил его смеяться и улыбаться и свалить с себя бремя всей вселенной, пусть даже на мгновение. — При одном условии. — Всё что угодно. —Я хочу, чтобы ты управлял детским садом. — Рэй вытаращил глаза, а Сэнд продолжил, широко раскрыв глаза от страха и неуверенности. — И мне нужно, чтобы ты играл с Энджи в любое время, когда она тебя попросит. И, да, я имею в виду в любое время. — Что? Я даже не... — И ты должен прекратить пить, когда ты рядом со мной. На самом деле, я даже не буду разговаривать с тобой, если ты пьян. Тебе также нельзя пить по крайней мере 48 часов до вылазки за провизией. — Сэнд ждал, что Рэй начнет спорить. Скажет что-нибудь, что угодно, на всё перечисленное. Но он наткнулся, на любопытное хмурое выражение. — И я отправляю тебя. У тебя есть неделя, чтобы доказать мне, что ты не умрёшь, как только выйдешь за эти ворота. Если ты не будешь готов к тому времени, я тебя не выпущу. Никогда. Рэй как-то сказал ему, во время одного из их ночных разговоров, что острые ощущения — это то, что сохраняет его в здравом уме. Он сказал, что не думает, что сможет жить без алкоголя, когда мир катится к чертям. Затем он нашел лучшую замену: адреналин. Он не должен был говорить это Сэнду. Теперь у него было чем подловить Рэя. — Сэнд..! — Он не стал скрывать панику в голосе. Сэнд шикнул на него, заслужив в ответ суровый взгляд. Несмотря на это, он постарался говорить тихо. — Сэнд. Ты не можешь просто… ты не можешь! Ты же знаешь, я… —Ты сказал, что сделаешь всё, что угодно. — И ты сказал, что у тебя только одно условие, а не сорок. — Ты на это не пойдешь? — Я этого не говорил. — Он опустил голову, признавая поражение, и вздохнул. — Я не умею ладить с детьми. Сэнд ожидал, что он скажет что-то о пьянстве. О том, что хочет выйти за сборами провизии. Но он не сказал. — Неважно. Мне больше некому поручить за ними присматривать. Затем наступила тишина. — Полагаю, это значит, что мне также нельзя пить, если я присматриваю за детьми, да? Сэнд замер. Намек был, но Сэнд задался вопросом, не воображает ли он это. — Что ты говоришь? — Сэнд не просил его бросить пить, когда он сидел бы с детьми (хотя он должен был сделать это задним числом). Тем не менее, он не просил Рэя бросить. Не полностью. — Ты не можешь просто бросить пить. — Это был вопрос, замаскированный под утверждение. Рэй прижался ближе, так близко, что его дыхание обдувало ухо Сэнда, горячее и требующее каждой капли его внимания. — Для тебя я могу. — От этих слов по его рукам пробежали мурашки. — Для тебя я сделаю это.