To Our Favorite Songs

«Кровать» Сэнда оказалась смехотворно неудобной. Практически сдутый матрац с натянутым на него одеялом. А лежанка Ника была примерно в том же состоянии, за исключением того, что она была по крайней мере на несколько дюймов выше земли. — Извини, это лучшее, что у меня есть. — Сэнд говорил достаточно тихо, чтобы не потревожить спящего Ника на кровати всего в нескольких дюймах от него. — Я обменял лучший вариант на услугу. За то короткое время, что Рэй знал Сэнда, он усвоил одну очень важную вещь: Сэнд не боялся брать то, что хотел. В этом отношении он был очень похож на Рэя. Рэй всегда получал то, что хотел. Всегда, за исключением тех случаев, когда это действительно не имело значение. Он мог расположить к себе людей одним движением глаза. Он мог получить от них то, что хотел, не давая ничего взамен. Конечно, некоторых было легче приручить, чем других, и Рэй не был заинтересован в приручении тех, кто ему не особенно нравился. Он восхищался Сэндом, в каком-то смысле, потому что Сэнд не боялся брать то, что хотел. Рэй был трусом по сравнению с ним. Он боялся испортить отношения с Мью. Он боялся взять Мью из страха причинить ему боль такую же, какую чувствовал он сам. Теперь он тоже терял свой шанс с Мью. Он видел это по его глазам. По тому, как они морщились в уголках. По застенчивой улыбке. Мью, казалось, никогда не считал Рэя забавным, особенно было видно сейчас, в сравнении с Топом. — Всё в порядке, — наконец ответил Рэй, голосом таким же тихим. — Ты и так уже много мне дал. Кстати, спасибо, что пришел мне на помощь. Из того, что узнал Рэй, Сэнд не очень часто выходил. Но он вышел ради Рэя, и какая-то его часть любила этот факт слишком сильно. Сэнд указал на кучу сложенной одежды на краю матраса, сказав Рэю брать всё, что он хочет, пока они не найдут ему одежду. — У нас не хватает футболок и удобных брюк, но на складе есть несколько платьев, если ты достаточно отчаянный. Рэй смог бы надеть и платье, честно говоря. Конечно, он бы привлёк к себе внимание, и, конечно, Бостон никогда бы не позволил ему забыть об этом, но, Рэй знал точно, что он бы выглядел хорошо в любом случае. Рэй выглядел хорошо в чëм угодно. Единственная причина, по которой он отказался, была в практичности. И потому что он мог сказать, что Сэнд об этом пошутил. — Я ценю предложение, но… — Рэй схватил первую попавшуюся рубашку, ту, что была на самом верху стопки. Она была белой, и на ней было написано «Бедный мальчик» смехотворно большим шрифтом. — … думаю, я пока буду пользоваться твоей одеждой. Сэнд покачал головой с, как понял Рэй, ласковой улыбкой, и уселся на матрасе, пробормотав: — Ты же знаешь, где здесь душевые. Рэй всё ещё был мокрым от шланга и не до конца смытой крови. Он не собирался принимать душ. Он был уставшим и грустным, и он не хотел ничего, кроме как спать, и, честно говоря, кровать Сэнда выглядела более привлекательной с Сэндом в ней. Взгляд, который бросил на него Сэнд, ясно дал понять, что Рэю не разрешат лечь в постель без душа, поэтому Рэй признал поражение, схватив пару шорт из кучи на краю кровати. — Я думал, ты не собираешься спать. — Я и не сплю, — пробормотал Сэнд. — К тому времени, как ты вернёшься, меня уже не будет. Это казалось совсем нездоровым, но Рэй не нуждался в том, чтобы говорить ему об этом. Бессонница не была редкостью. Может, она была менее распространена, когда мир катился к чертям, но теперь едва ли кто-то мог нормально выспаться ночью. У некоторых она проявлялась хуже, чем у других. Страх овладел ими. Образы прошлого преследовали их. Сэнд был просто очередной жертвой апокалипсиса. В такую позднюю ночь, кроме него, никого не было в душевых, поэтому Рэй не торопился. Он снял с себя одежду, совершенно забыв о комке в кармане. Часы его отца. Он оставил их на куче грязной одежды и помылся, каким-то чудом не заснув на ходу. Он попытался оттереть кровь с кожаных ремешков, которые теперь были тëмно-бордового цвета, но это не помогло. В конце концов он сдался, повязав их на запястье по пути обратно в палатку. Часы были постоянным напоминанием о том, что его отца больше нет, но Рэй чувствовал себя неуютно, когда они не были в поле его зрения. Когда он вернулся в палатку, верный своему слову Сэнд, уже ушёл. Рэй устроился в тонкой кровати с её столь же тонкой подушкой и позволил земляному запаху Сэнда унести его в сон. Он мечтал о дождевой воде и весне и жаждал, чтобы этот запах следовал за ним до самого утра. Но этого не произошло. Когда Рэй проснулся на следующее утро, он предстал в ужасном состоянии. Сон пришел легко, но остальное истощение преследовало его до самых костей. Голод терзал его желудок, а горе крепко держало его разум и он не мог от него избавиться. Он обвинил во всем матрас. Рэй больше всего хотел оставаться в постели. Его желудок спорил с ним, и победил. Он потянулся и размял мышцы в плече и старался не думать слишком много об отце, незнакомом окружении или мучительной тишине утра. Потеря была совершенно нормальной вещью в этом мире. Рэй не был чужд этому. Он не стал бы тратить свое время на то, чтобы оплакивать. Не мог. Такое дерьмовое провождение времени не существовало в этом мире, где выживание каждого зависело друг от друга. Кровать Ника, что располагалась слева от него, была пуста и не заправлена. На краю её лежала пачка одежды, далеко не столь организованной, как у Сэнда. Его взгляд упал на контейнер между матрасом Ника и Сэнда. Рядом с ним лежала косметичка с отвратительными цветочными узорами по всей поверхности. Похоже, она принадлежала чей-то бабушке. Записка рядом гласила: «Ты пропустил завтрак». Рэй догадался, что это сделал Сэнд. Его почерк был мелким и неряшливым во всех нужных местах, написанный в спешке, как будто у него вообще не было на это времени. Рэй перевернул её на случай, если там было что-то ещё написано. Там ничего не было, поэтому он решил сначала открыть косметичку, не уверенный, не оскорбляет ли его таким образом Сэнд. Внутри он нашёл зубную щетку, зубную пасту, мыло и бритву. Значит, это не оскорбление. Он открыл контейнер, не в силах больше игнорировать свой голод. Картофельное пюре и курица. Он съел всё за секунды, убрался и пошел в ванную с косметичкой в руке. Ему отчаянно хотелось выпить. Рэй не пил так много, как раньше. У него и так уже некоторое время не было доступа к алкоголю. Теперь всё было по-другому: когда апокалипсис только начался, всё, на чëм он мог сосредоточиться, было остаться в живых. Это было благословением, в каком-то смысле. Попытки остаться в живых означали, что мыслям Рэя было сложнее его догнать. Теперь это было уже не так. Не совсем так. Когда все они приспособились к новому миру, разум Рэя догнал его. Внимание Мью к нему угасало, а внимание Рэя к Мью усиливалось с каждой минутой. Чувства, которые он к нему испытывал, никогда не покидали его, хотя они в основном были скрыты, потому что у кого на самом деле было время думать о таком дерьме, когда на пороге у них стояли плотоядные монстры? У него всё ещё не было доступа к алкоголю в том объеме, в котором он был раньше, но он мог позволить себе маленькие глотки и случайную бутылку, которую находил в хостеле. Он прятал их — бутылки. Он крал их и хранил под кроватью, подальше от всех. Мью в конце концов узнал. Он всегда всё узнавал. Потом он всё это забрал. Это было до того, как они встретили Сэнда и остальных. Вот почему каждый его разговор с Мью заканчивался ссорой. Голос Сэнда прервал ход мыслей Рэя, резкий и обвиняющий. Он остановился, чтобы послушать. — Ты думаешь, я не вижу, что ты делаешь? Он был в комнате слева от Рэя, дверь была слегка приоткрыта. В коридорах не было праздных прохожих, поэтому Рэй пристроился поближе, пытаясь разглядеть что-нибудь через маленькую щель. Подслушивать было неправильно, Рэй прекрасно это понимал. Особенно неправильно было вторгаться в личную жизнь людей, которые дали тебе место для ночлега, но ему было всё равно. Возможность представилась, и Рэй просто не мог сдержаться. — Я не знаю, о чëм ты говоришь, — холодно ответил Боинг. Со своего места Рэй мог видеть только покачивающуюся бутылку алкоголя в руке, остальное тело скрывала дверь. Брови Сэнда были сведены таким резким взглядом, что это было почти леденящим. Ник был рядом с ним, а рядом с Ником был Топ и ещё одна девушка, которая, как он предположил, была Эйприл. Ник бросил на него взгляд, но Сэнд продолжил, не уделив этому особого внимания. — Ты думаешь, я не заметил, как дерьмо пропадает? — Забавно, что я всегда первый, кого ты обвиняешь. Ник прочистил горло, молчаливо моля сохранять спокойствие. Похоже, это сработало, потому что ответ Сэнда был холодным, его взгляд трансформировался в выражение безразличия. — Забавно, как я всегда оказываюсь прав. Рэй понял, что это был способ Сэнда не позволить Боингу добраться до него. Или, по крайней мере, притворяться, что он этого не попытался сделать. Сэнд стирал все эмоции со своего лица. Затем он держал «козырные карты» близко к груди и следил, чтобы никто не мог даже заглянуть в его руку. Рэй представлял себе, как это утомительно. Боинг усмехнулся. — Ты предвзят. — Я знаю о твоих речах. Твоих маленьких митингах, — продолжил Сэнд, — Люди не встанут на твою сторону только потому, что ты сильный. — Я не могу сейчас высказать свое мнение? Я никогда не считал тебя диктатором, Сэнд. — Я никогда... — И кроме того, — Боинг указал пьяным пальцем на дверь. Это действие заставило сердце Рэя замереть, но он отказался отвести взгляд от сцены, разворачивающейся перед ним. Шаги, затем Боинг оказался прямо перед линией зрения Сэнда, спиной к двери. Он лениво толкнул Сэнда, затем сделал это снова, когда Сэнд не сдвинулся с места, ещё раз, но резче. Так резко, что Сэнд отшатнулся. Боинг продолжил, несмотря на угрожающие взгляды, которые другие (включая Рэя) бросили в его сторону: — Ты слишком занят игрой в короля, чтобы замечать всех, чью лояльность ты потерял по пути. Он перевёл взгляд на Ника и молча наблюдал, как Ник тушевался перед ним. Сэнд проследил за взглядом Боинга, широко раскрыв глаза от недоверия. Ник вздохнул и отвернулся. — Ты делаешь всё, что хочешь, не обсуждая это с остальными из нас, Сэнд. — Он перевёл взгляд на Сэнда, на его лице было написано молчаливое извинение. — Тот беспорядок с Боингом, спасение Рэя, создание нового отряда — ты хоть думал о том, как это нарушит равновесие, которое мы пытаемся поддерживать? — А теперь ты пытаешься заставить нас поставить на руководящую должность совершенно незнакомого человека, — возразил Топ, впервые высказав свое мнение. — Весь смысл того, чтобы несколько человек отвечали за несколько дел, заключался в том, чтобы убедиться, что у одного человека не больше власти, чем у других. — Ты же не серьёзно, — покачал головой Сэнд, оглядываясь на другие головы. — У меня столько же власти, сколько и у вас. — Ты хочешь большего, — возразил Боинг. — Это неправда. — Разве нет? — задала вопрос Йо, её голос был единственным признаком того, что она находилась в комнате. Именно тогда Рэй понял, что значили слова Бостона в ту самую первую ночь, которую они провели здесь. Они не согласны с тем, как некоторые руководители управляют делами. Вот что он сказал. Рэй не рассматривал возможность того, что Сэнд был тем, с кем они не согласны. Он знал Сэнда всего несколько дней, но уже мог сказать, как сильно он заботился о других. Как многим он жертвовал ради других. Он ставил нужды всех в этой комнате выше своих собственных, и Рэю было тошно слышать, как они говорили всё это. Сэнд был бескорыстным, и все они были дураками, раз думали иначе. — Мне не всё равно. — Теперь Сэнд обращался ко всем, встречая взгляд каждого. Его голос был твёрдым — полное противоречие боли на его лице. — Мне не всё равно. Мне не всё равно. Ник покачал головой, но не предложил никакого другого ответа. Сэнд нацелился на него, прицелившись. — Ты принимаешь сторону Боинга? После всего, что он сделал? — Нет никаких сторон... — Это чушь, и ты это знаешь. Молчание, затем Ник перехватил его. — Ты вообще понимаешь, о чём спрашиваешь? Ты хочешь поставить совершенно незнакомого человека, которого никто не знает, на позицию власти. — Ты видел, как он бежал, — ответил Сэнд. — Он выжил, получив лишь царапину, — за ним гнались более сотни нежити. Это не то, что может сделать каждый. Он провел там часы, Ник. — К чёрту! — Боинг сделал глоток виски, допивая остаток бутылки. — Если он не облажался раньше, то потом он облажается. Я не отдам свою жизнь тому, кто психически неуравновешен. — Ох, пожалуйста, — усмехнулся Сэнд. — Ты такой же ебанутый, как и он. Разве я не должен был рекомендовать тебя на эту работу? — Хватит, — прервал его Йо. — Давайте послушаем, что скажут все остальные. — Я не думаю, что это хорошая идея, — пробормотала Эйприл. — Но? — Но, насколько я знаю, он не самый плохой человек для этой работы. Боинг покачал головой. — Я сделаю это. Я возьму на себя снабжение. Мы можем назначить кого-то другого для обеспечения безопасности. — Не получится. — Сэнд нахмурился и тут же отбросил это выражение, услышав следующие слова Йо. — Я бы предпочла, чтобы Рэй взял на себя управление. — Она продолжила, несмотря на внезапное молчание, которое их охватило. — Остальные, вероятно, не согласятся. Они его не знают. Не доверяют ему. — Но? — Но я говорю не только от имени людей. — Ты не можешь быть серьезна, — пробормотал Боинг. — Я говорю за себя. Я доверяю ему, даже если они не доверяют. Я знала Рэя задолго до апокалипсиса. Он хороший парень. Это не изменилось. — Ты не можешь этого знать, — утверждали в Боинг. — Я не несу чушь. Я уже говорила с ним. У него доброе сердце. Понимайте это как хотите. Рэй на самом деле не хотел слышать остаток этого разговора. Вероятно, ему было бы выгодно узнать, что о нём думают другие. Узнать результат собственными ушами. Но он этого не сделал. В основном потому, что хотел выпить. В основном потому, что чувствовал, что услышал слишком много. Рэй отправился (снова) на поиски алкоголя. Он прошёл мимо парковки у магазина пластинок, большая часть которой использовалась как своего рода ферма с курами, коровами и рядами земли, даже длиннее, чем на парковке Йоло. Рэй смутно припоминал, что рядом было ещё одно здание, хотя и не мог вспомнить, каким оно было раньше. Теперь оно было в руинах, остальная часть пространства служила импровизированным амбаром, разделенным между коровами, свинарником и курятником. Вокруг также были импровизированные ограждения, установленные для защиты от нежити, сделанные из проволоки, дерева или кирпичей или смеси всех трёх вариантов. Рэй остановился у жилого района, чтобы осмотреть количество палаток, которые там были установлены. Из того, что Рэй узнал — предполагая, что в каждой палатке было по два человека — здесь проживало около 100 человек. В общежитии было всего 50 человек. В магазине пластинок была одна-две комнаты (одну из которых он подслушивал) и беспорядок в коридорах, в которых у Рэя не было сил ориентироваться. Он проскользнул мимо одной из дверей, ведущих в бар, и в конце концов снова оказался сидящим на том же самом стуле, на котором он сидел много лет назад. Бар был примерно в том же состоянии, что и раньше, но более загроможденным. Рэй думал, что беспорядок из ящиков и бочек в каждом углу и по всей сцене служил своего рода столовой; где люди собирались, чтобы поговорить и развлечься. За стойкой бара никого не было, хотя слышалась пустая болтовня и несколько человек слонялись тут и там. Рэй перепрыгнул через прилавок, прежде чем успел подумать о том, что он делает, и грациозно приземлился на ноги. Он оглядел беспорядок из ящиков под стойкой. Только когда он пригнулся, он наконец заметил то что искал. Рядом друг с другом, наполовину скрытые мешком с мукой, лежало множество бутылок виски. Рэй вздрогнул, услышав знакомый голос, прежде чем успел схватить ближайший алкоголь, и с тихим «а-а» ударился головой о стойку. Сэнд рассмеялся над ним, наклонившись через стойку, чтобы поближе рассмотреть Рэя. — Я не думал, что ты алкоголик. Он улыбался, но что-то в его улыбке было не так. Она была вымученной. — Не алкоголик, — пробормотал Рэй, потирая рукой больное место на голове. — У меня просто изысканный вкус. Вот и всё. — Виски не очень изысканный. Рэй сел на колени и наклонился к Сэнду, положив руки на стойку и задерживая его взглядом. Сэнд не дрогнул и не отступил, поэтому Рэй воспринял это как знак наклониться ещё ближе. Его нос оказался всего в нескольких дюймах от Сэнда. С такого близкого расстояния он мог видеть маленькую родинку под глазом и ту, что на подбородке. Видеть то, как блестели его глаза под светом бара. — Ты тоже не очень-то изыскан. Рэй был слишком отвлечëн танцующими огнями в глазах, чтобы предложить лучший ответ. Улыбка Сэнда стала ещё шире, как будто он мог прочитать каждую предательскую мысль, мелькавшую в голове Рэя. — Но я тебе всё равно нравлюсь. Что это говорит о тебе? Может быть, Сэнд действительно мог читать каждую мысль в его голове. — Что у меня безупречный вкус. Сэнд покачал головой с ухмылкой, отстраняясь, к большому разочарованию Рэя. Он сел на один из табуретов и внимательно наблюдал, как Рэй поднялся на ноги и вытащил два стакана, наливая им обоим по выпивке. Он не притронулся к стакану, который Рэй ему подтолкнул. — Я поговорил с остальными. Рэй отпил свой напиток. — И? — И они согласились дать тебе вести группу. Рэй знал, что просит слишком многого. Когда он впервые вызвался стать главным по добыче, его первой мыслью была не власть или ответственность, которые с этим приходили. Чëрт, он даже не думал о том, какое доверие люди будут ему оказывать. Рэй не осознавал, о чëм просил. Он не хотел специально быть начальником. Он просто хотел выходить на улицу за припасами или чем-то ещё. Он не мог выносить заточения в одном месте, скучную работу внутри, когда нечего делать и некуда бежать. Рэю нужны были острые ощущения. Ему нравился прилив адреналина. Он был нужен ему в мире, где алкоголь был редким товаром. Единственным спасением Рэя была погоня, и он не мог жить без неё. — Что с лицом? — Рэй на мгновение растерялся. Сэнд мог читать Рэя лучше, чем большинство, и осознание этого удивляло его. — Я дал тебе то, что ты хотел, Рэй. Не говори мне, что ты думаешь, что ты не готов к этому. — Нет, не то, — Рэй налил себе ещё один стакан. — Я просто думаю, что это большая ответственность, которую можно возложить на человека, которого ты едва знаешь. Он повторил те же слова, которые Топ сказал всего несколько минут назад. Рэй практически слышал его в своей голове. Сэнд усмехнулся, не веря. — Рэй... — Я ценю это, Сэнд, правда ценю, но я не лидер. — Он допил остаток напитка. — Я никогда им не был. Сэнд посмотрел на него, тихо и расчётливо. Затем он взял пустой стакан из руки Рэя, прежде чем тот успел налить себе ещё один. — У тебя есть опыт в походах за припасами. Ты не боишься внешнего мира и заботишься о других. Это всё, что мне нужно было знать, чтобы бороться за тебя. — Мью всегда был лидером нашей маленькой группы. — Рэй схватил стакан Сэнда, прежде чем тот успел возразить, и осушил его одним глотком. Сэнд отнял у него и его, поставив два стакана рядом и вне досягаемости Рэя. — Мне нужно, чтобы ты был в ясном уме для этого разговора. — Я очень ясно соображаю. Он врал, но Сэнд не стал спорить. — Я не думаю, что ты понимаешь, — его тон был резче, чем ожидал Рэй. — Я не даю тебе выбора. Ты будешь главой и поведёшь команду на поставки. — Теперь он встал, и стал достаточно высоким, чтобы возвышаться над Рэем. — Мне всё равно, думаешь ли ты, что не готов, ты идëшь. — Да? А что, если я решу бросить работу? — Ты не сделаешь этого. Я убью тебя, если ты сделаешь это. — Перспектива быть убитым Сэндом была, на первый взгляд, смешной. Выражение лица Сэнда заставило Рэя усомниться в серьёзности угрозы. Сэнд схватил бутылку виски прежде, чем Рэй успел её достать, и повернулся, чтобы уйти с понимающей ухмылкой. — Тренировка начнется завтра в восемь утра на парковке Йоло. Не опоздай. Топ заставит тебя пожалеть об этом. И, возможно, если бы Рэй был более дисциплинированным, он бы проснулся пораньше, продумал свой наряд, побрился, принял ванну и оделся, но он этого не сделал. Он появился в своих спортивных штанах, с растрëпанными волосами, с урчащим животом, несмотря на то, что он съел одинокий тост, выходя из бара. И когда он добрался туда, Топ полностью его уничтожил. В хостеле Бостон и Рэй были одними из немногих, кто хотя бы отдаленно был «спортивным». Рэй больше со своей скоростью, а Бостон со своей силой. Они спарринговали достаточно часто, чтобы Рэй перенял достаточно трюков и даже придумал несколько своих собственных. Этого было достаточно, чтобы время от времени побеждать Бостона. Итак, Рэй вышел на боксерский ринг, созданный из самодельных проводов и неисправных кабелей, зная, что он не победит, но уверенный в своей способности постоять за себя. Он вошёл с высоко поднятой головой, а вышел, не в силах пошевелить ею вообще. Бостон был тем, кто тащил его в лазарет, поддерживая его вес, который Рэй не мог удержать самостоятельно. Он подшучивал над ним всю дорогу, помогая ему добраться до одной из кроватей в углу. Одной из трёх кроватей во всём здании, которые стояли прямо рядом друг с другом. — Чувак, — улыбка Бостона ещё не дрогнула. — Тебе повезло, что Мью не было там и он этого не видел. Ты был совершенно жалок. Рэй уставился на него, игнорируя боль, которая в результате досталась его лицу. Один глаз был опухшим и закрытым, и он держал другой открытым исключительно силой воли. Пронзительный смех Бостона также не помогал от бьющейся в голове боли. — Заткнись. Бостон проигнорировал его, ухмылка расколола его лицо надвое. — Ты выглядишь так, будто тебя ужалила пчела. Рэй положил голову на подушку и коснулся лица рукой, чтобы осмотреть повреждения. Это было не так плохо, как говорил Бостон. Но было больно. Те части его тела, которые не болели, онемели. — Будь полезным и захвати аптечку первой помощи. Это ведь лазарет, верно? Она должна быть где-то здесь, — пробормотал Рэй, прикрывая глаза рукой, чтобы загородить себя от солнечного света, льющегося из окна. Темнота помогла ему утихомирить пронзительную головную боль. — И задëрни шторы. —Всё, что угодно для его величества, — Бостон изобразил поклон, прежде чем начать рыться в шкафах в поисках аптечки. Найдя её, он задёрнул шторы и сел на край кровати. — Вставай. Рэй этого сделать не смог, поэтому Бостон посадил его. Он приложил смоченный спиртом ватный тампон к лицу Рэя. Бостон не пытался подойти к этому делу мягче, несмотря на его вопли. — Сиди спокойно. — Ты не можешь быть мягче? — Кто я по-твоему? Медсестра? — Сочувствующий человек. Он усмехнулся, но слегка промокнул губу Рэя. — Почти готово, — прошептал он, сосредоточившись на более опасной ране на лице Рэя. Рэй позволил тишине уютно повиснуть над ними. Это помогло ему справиться с головной болью. — Как бы мне ни нравилось видеть, как тебя бьют, — Бостон открутил бутылочку с тем, что Рэй предположил как мазь. — Я бы предпочел не видеть тебя на пороге смерти. Он не говорил о драке с Топом. Его слова тяжело отразились на уме Рэя. Он не был расстроен тем, что Бостон и Мью оставили его. Он был расстроен тем, что они не вернулись сразу. — Это твоя попытка извиниться? — За что я извиняюсь? — За то, что бросил меня. Он резко прижал крем к точке на лбу Рэя и отступил, как только услышал шипение Рэя от боли. — Я тебя не бросал. — Это не очень хорошее извинение. — Я не извиняюсь. — Он усмехнулся, как будто само слово было кислотой для его языка. — Я пытаюсь прояснить отношения между нами. Рэю хотелось накричать на него. Он был голоден, печален, зол и смущён после своей драки с Топом, и Бостон не делал легче. Он хотел схватить Бостона за плечи и встряхнуть его. Но он этого не сделал. Бостон продолжал, не обращая внимания на роящегося в своём разочаровании Рэя. — Мне не жаль, что я тебя оставил. Идти туда вот так было глупо и безрассудно. Я не буду извиняться за то, что пытался остаться в живых. — А что тогда? Зачем мы ведем этот разговор? Он схватил рулон бинтов и перевернул его в руках, разглядывая его так, словно это была самая интересная вещь в мире. — Я думал, ты умер. — Его голос был всего лишь шёпотом. Слабый, какой Рэй никогда не слышал, и когда Бостон посмотрел на него, он увидел вину и боль там, где обычно видел ярость. — Мне жаль, что я не вернулся за тобой, Рэй. Мне жаль, что я думал, что ты умер. Если бы Сэнд не… Я не знаю, что бы я делал, зная… — Если бы не было Сэнда, то что? — Если бы не Сэнд, никто бы за тобой не вернулся. Рэй не знал, почему они это сделали. Он подозревал, что это был Мью. Он предполагал, что Мью вернулся и попросил Топа, Сэнда и остальных о помощи. Он всегда был рядом, когда Рэю было хуже всего. Он думал, что Мью, по крайней мере, верил бы в него. Он думал, что даже если его друзья не любили его, то, по крайней мере, Мью любил. Может, не в романтическом плане, но любил. Он думал, что они заботятся о нём, по крайней мере, в какой-то степени. Если бы не Сэнд, никто бы за тобой не вернулся.