Судьба сводит нас вместе

Переулок освещался единственным фонарём. Светлый круг выхватывал из тьмы тело мужчины, скрючившегося на асфальте и прикрывающего колотую рану, и силуэт в невзрачном костюме, который оттирал кровь с лезвия ножа. — Да кто ты такой? — просипел раненый. — Не твоё дело, — буркнул Маджима, убирая танто в ножны. И вдруг по спине пробежал знакомый холодок, стоило ему заслышать шаги. Интуиция у Маджимы была отменная, так что он ничуть не удивился, когда подошедший заговорил: — А мне кажется, ему стоило бы знать. Придав лицу непроницаемое выражение, Маджима обернулся и встретился взглядом с Кирю Казумой. — Б-босс? — удивлённо воскликнул раненый, приподнявшись, но один тяжёлый взгляд Кирю пригвоздил его к земле десятитонной глыбой. — Он зашёл на нашу территорию, босс! Маджима позволил себе раздражённо цыкнуть. Не так всё было. Не «зашёл», а был по-хамски затащен во внутренний двор и слишком поздно сообразил, что лестница, спускающаяся со второго этажа, вела к бару «Серена». А все в Камурочо знали, чья семья покрывает этот бар. Вот только к тому моменту, когда Маджима понял, во что вляпался, он уже успел разобраться с нахалом, решившим, что может угрожать ему. — Он может ходить, где ему вздумается, — резко осадил своего подчинённого Кирю. — Лучше присмотрись и запомни его лицо хорошенько. Потому что это одноглазый демон, Цепной пёс Шимано, Маджима Горо. Раненый снова повернулся к Маджиме, теперь уже с полными ужаса глазами, но тот даже бровью не повёл. Вместо этого склонился перед Кирю и проговорил: — Прошу прощения за этот беспорядок, Кирю-хан. Ему приходилось быть вежливым, хотя Кирю было всего двадцать четыре и в Тоджо он пробыл от силы лет пять-шесть. Но за это время успел сделать, пожалуй, самую головокружительную карьеру, которая началась с того, что четыре года назад он убил одного из лейтенантов Доджимы, Шибусаву Кейджи, получив прозвище Кровавый Дракон. После этого уже не стоило удивляться, что он быстро поднялся в иерархии клана и уже обзавёлся собственной семьёй, а его подчинённые боялись босса больше, чем всех злых духов и демонов Преисподней. По сравнению с Кирю Маджима оставался мелкой сошкой: пускай ему и удалось вернуться в клан, Шимано продолжал держать его на «коротком поводке». Как Кирю правильно выразился, относился к нему, как к цепному псу, которого можно посылать на самые опасные дела, потому что скорбеть о нём в случае смерти Шимано не будет. На извинения Маджимы Кирю не ответил, только ещё сильнее нахмурился. — Вон отсюда, — не оборачиваясь, скомандовал он подчинённым, застывшим за его спиной. Те, согнувшись чуть ли не вдвое, подхватили с земли раненого товарища и поспешили убраться из переулка. Избавившись от ненужных свидетелей, Кирю медленно приблизился к Маджиме почти вплотную, из-за чего тому пришлось на шаг отступить, чтобы сохранить хоть какую-то приемлемую дистанцию. — Вы всё ещё недовольны, Кирю-хан? — выдерживая тяжёлый взгляд, осведомился он. Сложно было сказать, испытывал ли он хоть толику страха, но от Кирю исходила такая угрожающая аура, что трудно было оставаться спокойным. — Я могу извиниться ещё раз… Неуловимое движение — и голова Маджимы дёрнулась от пощёчины. Слабой — но даже от «слабых» ударов Кирю можно было повалиться на землю. Спиной Маджима ощутимо впечатался в стену, и на секунду маска сдержанного равнодушия едва не слетела с его лица. — И первый раз был лишним, — упрекнул его Кирю. — Ты не должен извиняться за то, что оказался сильнее. В такие моменты ты действительно жалок. Маджима сделал глубокий вдох. Он и сам знал, что жалок. Если бы не был, уже давно перестал бы зависеть от Шимано. Если бы не был, не молчал бы сейчас, не стоял с натянутыми нервами, не позволял бы Кирю так нагло нарушать его личное пространство. Кирю — другое дело. Кровавый Дракон мог легко наложить когтистые лапы на всё, что ему приглянется, и провозгласить своим. Прийти куда угодно и быть хозяином положения. Но, пускай он и думает, что может завладеть чем угодно, жизнь жалкого Маджимы ему так просто не заполучить. — Но мы ведь оба знаем, что ты не жалок, — продолжал тем временем Кирю. — Ты мог бы стать велик, но вместо этого выбрал себе самую маленькую роль. Отдался на волю Шимано, который превратил тебя в свою шавку. — Вы можете оскорблять меня сколько хотите, — наконец ответил ему Маджима. — Но проку от этого мало. — Мало проку от того, что ты позволяешь вещам случаться с тобой вместо того, чтобы взять всё в свои руки. Разбить оковы можно только одним способом — избавиться от тюремщика. — Вы хотите сказать… — Я хочу сказать, что твой путь к вершине начнётся с отрезанной головы Шимано. — Это ещё одна угроза? — Это предложение. Сделка, — Кирю был так близко, что Маджима мог видеть своё отражение в зрачках его бездонных жестоких глаз. — Если ты убьёшь Шимано, то семья Кирю убережёт тебя от последствий. Я лично, — он сделал особое ударение на этом слове, — возьму на себя ответственность за твою жизнь, Маджима-кун. Маджима дёрнул краем губ в подобии усмешки. Уже давно было ясно, что у Кирю есть к нему какой-то личный интерес. Семье Доджима и правда была выгодна смерть Шимано, особенно от рук кого-то из его собственной семьи, вот только сложно было поверить, что это единственная причина, почему Кирю заводит с Маджимой такие разговоры в таких обстоятельствах. — Вам ли, Кирю-хан, не знать, что в подчинённых прежде всего ценится преданность, — он незаметно сжал рукоять танто. — И даже «шавкам» она свойственна. Если вы ещё раз заговорите о подобной… сделке, мне придётся вам это продемонстрировать. Кирю выждал ещё пару секунд, а затем наконец отстранился. — Похвальное качество, — заметил он. — Но оно погубит тебя, Маджима-кун. Есть преданность, а есть слепое подчинение. И мне хочется верить, что ты ещё не до конца ослеп. Бросив последнюю фразу, он развернулся и удалился из переулка. В освещённом фонарём круге света Маджима остался совершенно один.