Руки прошлого. Последняя игра

В полной темноте мелькнул и погас свет фар. Машина остановилась правее входа. По забору, по воротам, по прорезанной узкой двери к тяжёлому запору заскользил кружок света. Зашуршали, облегая пересохшие на ледяном ветру кисти, кожаные перчатки. Клацнул замок; дверь заскрипела громко и протяжно, впуская гостью. Мисс Вайс бывала в доме раньше лишь однажды; после болезни Питера она настояла, чтобы это Лори привозили к ней, ведь тратить на дорогу туда-обратно по три часа проще сорокалетним мужчинам, чем ей, очевидно. Однако сегодня, на её счастье, обошлось без пробок и лишних светофоров. По ночам город приуспокаивался как раз в эту пору: листья облетели, унося с собой большую часть романтики и уюта, до первого снега было ждать ещё недели две. Виктория родилась здесь, выросла и понемногу старела, любила Нью-Йорк как любят когда-то участливого, а теперь отстранившегося от тебя родственника или друга, была благодарна за радости и за опыт, но ответила бы прямо, спроси её кто: в ноябре город совершенно не красив и не приветлив. Люди всевозможных возрастов вокруг неё впадали к концу осени в хандру, прятались в пледы и флисовые кофты, тонули в чае, кофе, глинтвейне — мисс Вайс не привыкла поддаваться унынию, пока занималась в академии, работала, пока, выйдя на пенсию, заново училась просто гулять, дышать всею грудью, заходить в магазинчики за приятными мелочами для обстановки. Она жила если не всегда счастливо, то точно ярко, активно, постигая новое всё время. Даже в некрасивом ноябре. Если вокруг тоскливо, самое время перестать глазеть по сторонам, заглянуть в себя и спросить: всё хорошо? Чего тебе не хватает? Может, совершенно идиотского кардигана с тыквами в лавочке неизвестного бренда? Тогда стоит взять. Чтобы надеть дома пару раз, забыть о нём до весны и отдать в благотворительную корзину. В жизни Виктории маловато было постоянства. Следовало искать, наверное, но что-то внутри не давало просто осесть, стихнуть, накрыться одеялом или вязанием бесформенной широкой вещицы. Она выдохнула, запоминая запахи прелой некошеной травы под ногами. Дала себе минуту осмотреться, наощупь отыскала в связке следующий нужный ключ. Заметила сырые качели, просевшую песочницу, несколько нестриженых кустов. Потрогала металлическую штору гаража. Туда попасть легально не получилось бы, но Виктория и не планировала угонять чужие машины. Правее детской площадки высилась закопчённая бочка, к забору прижималось вросшее в землю бревно — на нём явно сидели, середина подстёрлась. Мисс Вайс заглянула в бочку, подержала руку над углями. Конечно, отсырели. К счастью, она додумалась взять бензин, совсем маленькую канистру. Виктория знала, никто не будет здесь убираться, но всё-таки сняла обувь на коврике у входа. На полках между ванной и лестницей разместилась первая её находка — несколько фотографий в рамках; мисс Вайс открыла подлестничную кладовку, сразу нашла полупустую картонную коробку, собрала фотографии и бросила на, должно быть, зимние рубашки, сложенные аккуратными квадратами одна к одной. Судя по размеру, Питера… но пахли спреем от моли. - Хорошо, - Виктория почесала подбородок одним пальцем, соображая, куда идти дальше. Над крючками для верхней одежды в контейнерах стояли лекарства и какие-то инструменты, в кладовке прятались летний садовый инвентарь, тёплые куртки, все взрослые, и пакеты с рисовальной бумагой. Ещё три рамки Виктория собрала со стен, поднимаясь на второй этаж, прицелилась с площадки, запустила в коробку по одной. Не попала только третьей; стекло, судя по звуку, лопнуло, рамка завалилась на бок фанерой вперёд. Мисс Вайс постояла у спальни. Подумала, стоит ли заходить — дверь пошатывалась, приоткрытая, так и манила внутрь. Отпихивая совесть подальше, Виктория распахнула её, бегло осмотрела: никаких висящих рамок, ничего не приклеено на двусторонний скотч. Как ни странно, вообще полный порядок, даже постель аккуратно заправлена, только покосились настенные часы. От их тиканья Виктории стало не по себе, но проходить внутрь было ещё страшнее. Будто, войдя, мисс Вайс узнала бы новую часть правды, к которой, если честно, вряд ли была готова. Кабинет оказался заперт. На пороге детской Виктория запнулась, схватилась за один из игрушечных шкафов. Шкаф остался на месте, но что-то шлёпнулось внутри него. О нижнюю полку, наверное. Машинка или кукольная кровать. Здесь фотографий хватало: полки над кроваткой, полки у входа в ванную, отовсюду виднелись улыбчивые или взволнованные лица людей. По коже пошёл мороз, Виктория потёрла предплечья. Всё ведь она делает правильно. Мертвецы не смеются, да и на лице Лори она более полумесяца не видела ни улыбки, ни гнева, ни хотя бы отвращения к тыквенному супу, который раньше Лори не переваривала даже видеть на прилавках закусочных. Позавчера мисс Вайс, забывшись, заказала его и разогрела. Лори съела всё, сама вымыла тарелку, включив воду на полную. Струя сбивала в раковину остатки тёмно-жёлтых разводов, капельки оседали выше запястий девочки. Минуты три Лори зависала в таком положении, затем неохотно опустила кран, оставила чистую тарелку на сушке и ушла в комнату. Без слов. - Тебе нужно приходить в себя и жить дальше, - обратилась Виктория к фотографии внучки на фоне несчётного количества разноцветных воздушных шаров. — Для этого с прошлым придётся порвать. Я верю, ты поймёшь, когда станешь постарше. Взгляд зацепился за инопланетянина из когда-то любимого Питером приключенческого фильма. Мисс Вайс вместе с фотографиями собрала всех Мистеров Зайцев, в том числе собственный подарок, пощёлкала кнопкой причудливого облачка и с тяжёлым сердцем прижала его к остальной куче подбородком. - Мы купим новые игрушки, - ей казалось, будто Лори с фотографии следит за каждым действием. Молча, но с улыбкой, полной надежды. Стань её мордашка в рамке печальной или злой, мисс Вайс не испугалась бы, а выдохнула. — Наберём новых впечатлений, заведём традицию завтракать в каком-нибудь новом местечке. Тебе не обязательно уходить следом за отцом. Тебе лучше уйти отсюда, дорогая. Мне самой тут холодно, будто в могиле… Коробка легко, беззвучно упала в бочку. Вспыхнула; бумага и картон, лучшая растопка, раскормили огонь достаточно, чтобы через пять минут куча просела. Зайцев Виктория положила мордами вниз: Видеть, как оплавляются и пузырятся хоть и пластиковые, но выразительные глазки, не хотелось. Облачко шваркнуло, когда лопнул механизм, выплюнуло сноп искр, маленький фейерверк. Инопланетянин с истинно джедайским смирением дожидался своей судьбы на краю бревна. Виктории пришлось взять большую игрушку двумя руками, обнять. Тёплый плюшевый мех был настолько приятен, ласков, грел замёрзшие даже в перчатках пальцы, что мисс Вайс промедлила, села вместе с ним на наверняка грязное поваленное дерево. - Как там говорится? Огонь, вода и работа мастера, - поделилась она с игрушкой. — Напомните, сэр, у вас по сюжету был ранг мастера? Не будете говорить? Какая глупость — болтать с плюшевым пылесборником. Так недалеко и до домиков из подушек. До пластмассовых бус вместо аккуратных платиновых цепочек, единственных украшений, что мисс Вайс носила. До грызни леденцов, до собирательства всяких коллекций из кислотно-ярких журналов. Сердце потеплело на миг, будто и к нему дотянулся огонь с горьковатым запахом. Виктория задумалась: не для этого ли судьба оставила с нею Лори? Детство самой мисс Вайс было бедным, спасибо, что не голодным. Семилетке сыну, отвыкшему быть ребёнком, многие детские занятия были попросту неинтересны, а у неё, только начавшей работать, и не хватало времени на игры. Что же сейчас? Виктории Вайс больше некуда было торопиться; возможно, у неё появился шанс продлить себе жизнь и добрать всё, чего когда-то не хватило, чего она даже не думала, хотелось ли. - Вот в чём ценность жизни, мистер Крамер, - Виктория искренне, спокойно, свободно улыбнулась костру. — Старики не должны сосать жизненные соки из остальных, когда чуют скорую смерть. Правда, как жаль, что мы с вами не познакомились лет десять назад. Уж, конечно, я не переубедила бы вас, мужчин вообще трудно заинтересовать противоположным мнением, но вы ведь были не дурак. Вдруг бы и задумались? Нужно пересмотреть фильм, откуда этот зелёный чудик. В компании персонажа. Будет забавно. - Если же нет, - она поднялась, отряхивая зад и ляжки от прилипшей трухи, - в академии меня отлично научили распознавать психопатов. Пьянчуга Фред был здоровяком, и то от толчка издох, например. Субтильному мужчине вроде вас очевидно зачем нужны были помощники-защитники. Как говорил по молодости Дэн… Хорошо, что на этот раз Лори не было рядом. - …такого обоссы — струёй собьёшь, - на всякий случай мисс Вайс осмотрелась прежде чем договорить. Плюшевый джедай не осуждал, других свидетелей не нашлось. Костёр понемногу гас, дым рассеялся. Виктория убедилась, что угли не тлеют, и понесла игрушку к машине, увязая в траве.

***

- Мистер Рэйвен? Седой мужчина в явно старом, но ещё опрятном пиджаке поднял голову от планшета. Спокойно кивнул. - Добрый вечер, мисс Вайс. Успели. Хорошо. Присаживайтесь, пожалуйста. Воды, салфеток? Успокоительного? - Вот это сервис, - Лори покачала головой и плюхнулась на диванчик поближе к столу. Сколько жоп на нём успело повозиться? Совсем продавили. По скользкой ткани Лори трижды съезжала в самую глубину, пока не нашла центр жёсткости. — Спасибо, сэр, не надо. - Не берёте у незнакомых? Вы молодец, - ответил Рэйвен так же без улыбки. — Итак, Лоренсин, вы, должно быть, не совсем понимаете, почему часть завещанного имущества получаете до совершеннолетия. Или вам уже рассказали, и от меня требуется только отдать? Не утомлять вас болтовнёй? - Мистер Рэйвен, я знаю во-от столько, - Лори сжала большой и указательный палец, оставляя между ними миллиметр расстояния. — Я даже не в курсе, почему наследство не от папы, а… совместное. Надеюсь, это не клиентская тайна? - Тайна для всех, кроме вас и вашего опекуна, - Рэйвен отпер один из ящиков в шкафу и достал круглую коробку цвета тиффани с синим бантиком на боку. Лори поняла, что давит усмешку. — Признаться, были люди, которые пытались вскрыть замки. Очень настойчивые. - Деньги предлагали? - Лори чуть-чуть выпятила губы. Нотариус обернулся, так и держа коробку над головою. — Угрожали вам? - Вы явно лукавите, мисс, - одна его бровь приподнялась, ну наконец-то. — Вам однозначно кое-что известно. Впрочем, моё дело поступить как попросили. Хотите рассказ с самого начала, он вам будет. Тогда материальное подождёт. Он уселся назад, пряча таинственную коробку под стол. Между его и Лори пальцами на равном расстоянии на стол легло какое-то свидетельство. Рэйвен ненавязчиво прикрыл ладонью верхнюю половину. - Вы, должно быть, помните участие в вашей жизни мистера Страма, вашего удочерителя, милая леди, - Рэйвен поправил загнувшийся лацкан пиджака. — Все годы, что мы работали с ним в частном порядке, я тоже был уверен, что он единственный ваш попечитель, однако буквально за пару недель до его гибели он пришёл ко мне вместе с другим моим клиентом и заявлением о признании их взаимоотношений гражданским союзом. По вашему взгляду я понимаю, вы знаете, кем был Марк Хоффман в, хм, обществе, какую должность занимал и каким обвинениям был подвергнут как раз в две тысячи восьмом году. Мисс Вайс, давайте будем откровенны, это так? Лори пришлось кивнуть. - Как вышло, что вы не помните присутствие детектива Хоффмана в вашей жизни? Не отвечайте, если не хотите. Ваш опекун, мисс Виктория Вайс, тоже попросила меня не поднимать эту тему, если случится наша с вами личная встреча. - Я помню его, сэр, - Лори поставила на стол локти. — Только обрывками. Помню, что они растили меня вдвоём, но в каком статусе, конечно, нет. - Вам было пять лет, когда не стало их обоих, неудивительно, - нотариус постучал по боковине графина, пыльного и кое-где покрытого мелкими царапинами. — Да это и не имеет значения. В какой-то момент мистер Страм и мистер Хоффман решили узаконить единственным доступным способом свои взаимоотношения. Это было бы не так уж трудно, Америка ещё в те годы нам, мужчинам тонких предпочтений, приоткрывала лазейки. Однако вторым их намерением было стать вам равноправными отцами. Такие заявления почти всегда получали отказ, мисс, и всё же они заполнили его, отдали мне. Прямо здесь. Лори закусила губу, съёжилась — из окна, приоткрытого наверх, подул ветер, холодный, характерный скорее для поздней осени. - Я знал их обоих достаточно долго, но лишь закон мог судить, достойны двое мужчин в таком союзе, с такой репутацией, при подобном материальном положении общего отцовства или нет. Увы, Лори, ответа от вышестоящих инстанций ни один из них не дождался. Письмо из департамента прибыло ко мне пятого ноября, через день после гибели мистера Хоффмана. Датой смерти мистера Страма считается двадцать третье октября, вы знаете сами, так? В день, когда ответ был у меня в руках, вам ещё не назначили опекуна, это произошло через две недели, девятнадцатого. Именно девятнадцатого я и попросил мисс Вайс приехать сюда. Она пробежалась по документам и… попросила либо оставить их в архиве, либо избавиться навсегда. Вероятно, она не хотела, чтобы вы когда-нибудь обнаружили, что… Лори почувствовала, как край бумаги упирается ей в ладонь: Рэйвен подвинул свидетельство на её сторону. Пришлось концентрироваться намеренно: строки путались, буквы расползались перед глазами, Лори никак не могла собраться на начале текста. "Стоп, - велела она себе, потирая в пальцах левой руки уголок бумаги. — Тут не только справка, тут есть свидетельство. При отказе разве стали бы так заморачиваться? Прислали бы чёрно-белый отбой с печатью". Сосредоточиться получилось, но Лори читала бегло, остановилась на последнем абзаце, напечатанном шрифтом покрупнее. От имён заявителей, подчёркнутых посередине листа, захотелось неловко отвернуться, будто она накосячила, и сейчас на неё осуждающе смотрели. Вдвоём. "…на основании приложений к заявлению и всех вышеперечисленных фактов совместная опека над несовершеннолетней гражданским партнёрам-заявителям при соблюдении условий утверждена. Права опекунов, место проживания и фамилию несовершеннолетней установить в отдельном порядке в течение трёх месяцев с 19.10.2008 при наличии форм номер…" - Или из-за дополнительных документов, которые не удалось приложить и отправить сразу, - голос Рэйвена стал чуть ниже, чуть тише, и Лори была ему за это благодарна, - или из-за задержки доставки согласие и официальное свидетельство пришли так поздно. Без вашего имени, его предстояло ввести в базу после подачи заявлений удочерителей. Эта деталь не отменила бы решения… - Целых четыре дня у меня была законная семья с двумя родителями, - договорила Лори. — Задержка ничего не испортила. Три месяца допуска, заявление пришло всего через один. Они бы успели решить оставшиеся вопросы. Я… мне… Рэйвен протянул ей стакан воды. Лори выпила молча. Несколько капель просочились через уголок губ, Лори спешно поймала их капюшоном, чтобы не остались на свидетельстве. - Всё из-за проволочек, мисс. Кое-что закрепило их взаимоотношение даже ещё раньше — совместное завещание на имена друг друга и в случае невозможности передачи на ваше. Это был умный ход, мисс. Иногда мне кажется, будто один из… ваших попечителей чувствовал, что так обернётся. С другой стороны, прямых наследников у мистера Хоффмана не осталось, к примеру. Поэтому для него было вопросом принципа подписать к наследованию вас и Страма. Никакой мистики. - Да, - Лори тяжело сглотнула, допивая со дна последние капли. Захотелось не воды, а какого-нибудь ядрёного чёрного кофе или ледяного спрея от ангины, так сжало горло. — Мистер Рэйвен, не поняла, почему я всё-таки наследую кусочек имущества до восемнадцати и даже до шестнадцати? - По особой просьбе ваших попечителей, только и всего. Это не жильё, не личный транспорт, не ценные бумаги и, между нами, очень хорошо, что не оружие. Я вложу в файл? — нотариус дождался её кивка прежде чем забрать документы. — Лоренсин, мисс Вайс не захотела видеть свидетельство о вашем удочерении по каким-то личным причинам, должно быть. Это не значит, что вы не можете его забрать с собой. Перед вами сейчас единственный документ из прошлого, которое не сбылось. Он больше не имеет юридического веса, но в жизни не всё значимое закреплено законодательно. Я прав? - Вы столько лет его хранили вместе с наследством, - Лори села прямее. — Догадывались, как я поступлю, или хотели проверить? - Оно ваше, мисс. Я не смею распоряжаться чужими вещами. В вашей воле его хоть разорвать, хоть нарисовать что-нибудь, хоть сложить маленький аэроплан и пустить с настоящего. Кое-кто из моих клиентов подобным образом поступал. Давайте так, - Рэйвен поднял и передал коробку. Гладкую, ухватиться не удалось, коробка стукнула о стол, выпадая из рук. — Посмотрите, что здесь. Потом примете решение. Под крышкой обнаружился пёстрый плед с вышитыми розовыми и фиолетовыми цветами, под ним пряталась ещё коробка, но Лори не торопилась и её открывать. Плед, наверное, детский, не запылился и всё ещё немного пах тёплой травой и костром. Рэйвен сделал вид, что не видит, не слышит и вообще занят своими делами, поэтому Лори недолго думая сложила плед косынкой, накрыла плечи, а уголки старательно понюхала. Показалось, будто сверху тяжело, уверенно, защищая обняли. Чтобы плед не съехал, кончики пришлось завязать. Лори достала из второй коробки видеокассету в прозрачном чехле. Не успела решить, какой вопрос задать первым, как сбоку показалась явно новая карта от любительской камеры. Бегунок защиты от записи был выдвинут вверх. - Я не был уверен, что у меня или в вашем доме сохранится видеомагнитофон, - пояснил нотариус, - поэтому оцифровал запись и перенёс на другой накопитель на всякий случай. Вот незадача, мой новый ноутбук без нужного слота, зато магнитофон до сих пор показывает замечательно. Хотите посмотреть так или заберёте домой? Лори обняла себя за локти. Чёрт, Марк ведь так и не рассказал папе, кто ещё пользовался такими вот кассетками, чтобы вызывать у людей эмоции. Или, может, они оба, когда записывали, надеялись, что у самой Лори ассоциация никогда не закрепится? Скорее всего, её оберегали от новостей о Пиле как могли. К её шестнадцати годам онкобольной Крамер в любом случае бы скончался. Тем не менее, ей было и страшно, и очень волнительно. - Давайте с вами, сэр, - кивнула Лори. — Оригинал как-то… правильнее включить. Пользоваться магнитофоном сама я, кстати, не умею. - Запоминайте, вдруг пригодится, - Рэйвен наконец-то улыбнулся, но улыбка у него вышла натянутая. Может, просто разучился улыбаться? Нотариус переживает за свою карьеру, должно быть, слишком много чужих драм. Ссор, а то и потасовок. Кто убит горем, кто пышет жадностью поскорее заполучить наследство — попробуй со спокойным лицом сказать им: вам достались одни долги! Приходится отращивать безразличие, которым и сменилась вымученная приветливость. Лори была этому только рада. — Нажимаете сюда, открывается специальный разъём. Вставляете кассету, чуть подталкиваете, она входит автоматически. На столе рядом с лампой пульт, кнопка "пуск" красного цвета. Лори всё-таки дождалась, пока он сядет, только тогда вдавила овальную кнопку. Пришлось дважды, кнопка оказалась тугой. Как быстро люди привыкли к сенсорам, даже смешно. Темнота на экране рассеялась. От камеры отодвинулась рука. Правая, живая и здоровая. Лори стиснула коленки, когда папа обернулся к длинному синему дивану, половину которого занимал сидя безмятежный Хоффман. Качество записи так себе, но Лори рассмотрела усталость во взгляде Марка. - Мигает? — беспокойно спросил папа. Хоффман сократился вдвое и похлопал рядом с собой. - Да. Падай, всё работает. Папа сел рядом с ним. Камера снимала обоих по колени, большая часть комнаты осталась за кадром. Лори заминке совсем не огорчилась: она не могла оторвать взгляда от кулака Марка, на который легла папина ладонь, накрывая. Пальцы разошлись, пропуская папины между собою, папа прочистил горло, на миг оборотился к Марку. Через одиннадцать лет, через несколько линз Лори прошило позвоночник от встретившихся двух взглядов. Хоффман посмотрел назад в кадр первым, но руки не отпустил, просто положил обе себе на колено. - Детка, привет, - он кивнул в камеру. Пока не улыбался, но глаза посветлели. Лори рассматривала, отмечая детали: с того дня Марк очень заметно осунулся, посерел всею кожей и звучал сдавленно, даже когда говорил спокойно. Хоффман на экране выглядел побитым, но живым, и Лори прекрасно понимала, благодаря чему он жил. Папа прижался предплечьем к его плечу, смахнул с отросшей щетины крошку. Оба сидели в футболках и джинсах, но папа ещё повязал бандану на голову. Хм? - Привет, Лори, - подхватил папа, опираясь свободной рукой о диван. — Как слышно? - Очень хорошо, - Лори не была уверена, что связки сомкнулись. - Уж не знаю, при каких обстоятельствах ты сидишь и смотришь это, - Марк тоже наклонился вперёд. — У себя в комнате, с нами за столом. В школе на другом конце света по обмену, в путешествии. Может, мы с тобой сейчас поругались, и ты на нас обоих дуешься. Прости ровно на пять минут, потом злись на полную. - Мы два старых ворчуна, - добавил папа. Марк фыркнул: - Два с половиной. Ты явно уже тоже отрастил задницу и потерял все волосы. - Может, у тебя предпраздничная вечеринка, - папа пихнул его в бок локтем. Руки так и лежали одна в одной. — Ведь совсем скоро тебе шестнадцать. Слушай, ты вообще понимаешь, что ей шестнадцать лет? У меня не укладывается в голове. - Прямо сейчас ты, если что, бегаешь и кувыркаешься в траве снаружи, - поделился Марк, приставляя ладонь к губам, - частично уже позеленела. Может, ты зелёная до сих пор. Или теперь знаешь: светлые вещи до конца не отстирываются. Краем глаза Лори уловила: Рэйвен опять попытался улыбнуться. Так, чтобы она не заметила. - Вероятно, ты к шестнадцати порой забываешь кое-что другое, - папа высвободил руку, но положил её Хоффману за спину, не желая разрывать контакт. — Неважно, насколько запятнаны твои штанишки… - Или репутация, - мрачно добавил Марк. - Или так, да. Какие бы тяжёлые мысли сейчас ни мучили тебя, всегда можно открыть дверь и вернуться домой. Тебе, наверное, кажется, мы многого не понимаем и не сможем помочь решить проблему, только всё испортим. - И это, если не шутить, не совсем неправда, - Хоффман вдруг посерьёзнел. Лори поджала подбородок: вот о чём ты думаешь сейчас, а? — На многие вопросы человек найдёт ответ только самостоятельно. Мы знаем, ты не глупая и если уж выросла импульсивной, то только слегка. Хотя если ты слушаешь нас перед прыжком с тарзанки… - То сначала дослушай, потом прыгай. Хорошо? — папа поправил отсутствующие очки на носу, стрельнул взглядом куда-то вбок. — Разбираться с неполадками лучше, когда тебе есть кому вытереть нос, налить чаю и сказать, что все козлы, а ты молодец. - Или познакомить этих козлов с та-абельным, - довольно протянул Марк. Папа возмущённо уставился на него. — Что? Всякое может случиться. Знай, Лори, я купил пачку тухлых яиц нам для тренировки. Будем вспоминать, как бить по маленькой цели. - В зелёной коробке? — уточнил папа упавшим голосом. — Из которой я взял два для пирога. - Вот видишь, детка, все ошибаются, - Марк поднял ладони, выкручиваясь из ситуации невероятно ловко. — Если просрочить в жизни что-то и не предупредить близких, будешь есть тухлый пирог. Это не нотации, даже не думай выключать. Положи пульт! Лори с удивлением поняла: печаль отступила. Она и слушала только вполуха, зато смотрела жадно, вспоминая лица, которые так легко выдул из головы ледяной ветер времени. Она помнила папины руки, да, но черты как сквозь толщу воды. Люди перед нею могли глядеть в кадр, в глаза друг другу, да хоть за диван или в невидимый пол. Лори чувствовала всею кожей, что они снова рядом. - Даже если мы чего-то не понимаем и не одобряем в твоих увлечениях или мечтах, - папа откинулся на спинку дивана, Марк завалился следом, наверняка прижимая ему руку, - все эти одиннадцать лет мы очень старались не осуждать, не критиковать, не ощипывать твои крылья. У нас вышло? Лори не могла ни кивнуть, ни покачать головой. Шея одеревенела. - А может, мы и обосрались, - Хоффман решил не подбирать слов. — Или не один раз. И нам правда жаль, если так. Лори, ты уже такой большой папин маленький зайчик, наверное, ты уже бесишься, когда я так тебя называю. Скажи честно. Это будет последний раз, клянусь. - Мы надеемся, между нами и тобой, между каждым из нас и тобой, доченька, всё сейчас в порядке. Давай поговорим лично, если нет, - папа сжал свободный правый кулак всего на секунду, тут же торопливо растопырил пальцы. — Здесь твой дом, здесь мы, твои папаши. Может, уже официальные. В документах не указывается, как сильно мы оба тобой дорожим. - Она и так это знает, Питер, - Марк перегнулся через него, поймал беспокойную руку. — Ведь правда? Лори, где бы ты сейчас ни была, позвони домой, хорошо? Хоть один из нас будет на проводе. Если надо тебя забрать — добежим, доедем, прилетим куда скажешь. Послушать твои слёзы? Сколько угодно, рубашка отца вообще лучший платок для дочкиных соплей. Шестнадцать лет ей или сорок. - Защитить от кого-то, сводить тебя на концерт или в магазин за новой кофтой, нажарить для тебя сэндвичей или научить чему-нибудь? Только попроси, дорогая, - папа ещё немного посидел напряжённый, пока пальцы Марка гладили его ладонь, но, договорив, выдохнул. — Пока мы здесь, пока живы, ты всё ещё маленький-маленький зайчик для нас. Если что, только твой отец тебе поклялся забыть прозвище. Я не обещал! - Мы готовы тебя поддержать. Или подержать, вдруг хочешь покататься на плечах, как в детстве, - Хоффман почувствовал его покой. Вздрогнул, как долго трудившийся работяга, которому дали долгожданный перерыв. — Проводить в колледж, когда настанет время. - И не рыдать, если не захочешь прилетать на каникулы. - А это уже только он пообещал, - хохотнул Марк, но нервно. — О нет, нам надо было написать сценарий. Говорим всякую аnoisíes. - Чего-чего? — не понял папа. Марк поднял палец вверх и выпалил: - Enó o patéras sou den katalavaínei, tha po tin alítheia. An thélete na pieíte me fílous, enimeróste me. Óla ta paidiá agorázoun kakó alkoól, to xéro. Boró na to káno kalýtera apó ton kathéna. Ísos den éprepe na píno alkoól tóra. Den nomízo óti tha meíno stis systáseis tou giatroú… Лори грустно улыбнулась. Марк так и не научил её этому незнакомому языку. - Я ни хрена не разобрал, - папа состроил такую уморительную рожицу, что Лори сложила руки на груди. Сердце быстро колотилось. Хоффман кивнул в камеру: - Зато она всё поняла. И на всех языках. Правда, малышка? За кадром послышалось шуршание: кто-то усердно тёр жёсткую поверхность. Хоффман заглянул направо: - О, вот и ты. Лори, беги сюда, давай покажемся кое-кому. - Ух ты, кому? — тонкий весёлый голосок приблизился к динамику. — Куда мне сесть? - Давай посередине, - папа подхватил за пояс маленькую девочку в платье с розовыми и бордовыми круглыми клубничинами. Марк подвинулся вплотную, помогая усадить на одну коленку к себе, на одну к папе. Девочка заметила камеру, наклонила голову. Показала язык. - Очень хороша, ничего не скажешь, - иронично похвалил Хоффман. — Помаши в глазок машины времени, детка. - Машины времени?! — восхитилась малышка. — А кто по ту сторону? - Большая Лори, - с загадочным видом громко прошептал папа. — Давай на раз-два: привет, Лори! Раз, два… Экранная Лори уставилась в объектив, и настоящая Лори соскользнула с дивана на ковёр, на колени. Протянула растопыренные пальцы навстречу маленькой ладошке. - Привет, Лори! — заверещала девочка по ту сторону камеры, болтая ногами. Наверное, взрослым досталось, но они сделали вид, что не заметили. Лори тоже не обращала на это внимания: шрамы на щеке заныли от широкой улыбки. Лори было больно если не до глубины души, то до глубины мяса, рассечённого лезвиями, смотреть на себя-пятилетку. Та Лори долго на месте сидеть не могла, спрыгнула с отцовских коленок и убежала из кадра обратно в прошлое. Навсегда. - Я знаю, что у тебя всё ещё весёлый и добрый нрав, моя девочка, - папа подошёл к камере поближе. Стали видны огромные, счастливые его зрачки, когда Хоффман тоже встал с места, обошёл его справа и обвил руками поясницу. — Я люблю тебя и люблю твоего папу больше чем собственную жизнь. - А я предпочёл бы сдохнуть, чем остаться без тебя и твоего отца, - заявил Марк, но спокойно, словно то была лишь фигура речи. — Пойдём отмечать, дорогая, давай лапки. Он вытянул правую ладонь, папа левую. Последние три секунды весь кадр занимали машущие руки, потом видео остановилось. Лори села на пятки, замечая, что штаны немного натянулись, обняла себя, потёрлась щекой о капюшон толстовки и узелок пледа. Рэйвен подошёл сбоку, так, чтобы она его видела. Тактично поинтересовался: - Мисс Вайс, вы в порядке? Лори прислушалась к себе. Ощущениям не верилось. - Как давно не была, мистер Рэйвен. Честно. Нотариус подал ей руку, помог сесть обратно на диван. Голову, кажется, чуть-чуть втянул в плечи. - Они ведь не соврали, - собственный голос слышался где-то далеко, дальше горизонта. — Как будто многое встало на свои места, когда вы включили запись. Мистер Рэйвен, я думала, никогда уже не почувствую такого. Спасибо, что сохранили кассету. "Они как будто опять рядом, - хотелось сказать разуму. Но повыше лопаток было тепло с обеих сторон. От двух рук. — Оба со мной. Тот кусочек реальности, где папа не мёртв, а Марк не похож на мертвеца. Неужели так когда-то было и должно было случиться?" - Это моя работа, мисс, - Рэйвен опять натянул нейтральную маску, но теперь там как будто прорезали дырочки для глаз: Лори рассмотрела в них лёгкую тревогу. — На самом деле, я не ожидал такого спокойствия и принятия. Позволю себе предположение. Наверное, вы слишком устали от боли… это частый случай, мисс. Так себя ведут родственники долго болевших умерших. Тех, кого съел рак, например. В их голосе, взгляде, жестах тоска пополам с освобождением. Лори пожала плечами. Телу и голове было непривычно легко. Рэйвен ошибался. Лори много дней жила с мыслью, что папы больше нет, большая часть воспоминаний о нём живом съела травма, а сегодня ей почти удалось поговорить с ним и… врать себе было ни к чему. Каждому ребёнку необходимо знать: его любят, и если любят двое родителей, то, можно считать, он богат? Всё, что случилось с Хоффманом потом, не её вина. Лори видела, как тонут в иллюзиях благоразумные взрослые. Запретить себе отключать иногда голову могла, видимо, только она сама. Если ты наедине с собой, то лучше себя беречь, верно? Это должны говорить детям родители. Вот сказали и ей. - Лори, мне хочется что-то для вас сделать, - напомнил о себе нотариус. — Пока это всё, что полагается вам по завещанию, за всем остальным я приглашу вас после дня рождения. Вместе с опекуном, разумеется, таковы правила. Мне показалось, эту часть наследства вы пожелаете принять в одиночестве. Не ошибся? - Всё правильно, - Лори перекинула сумку через плечо. — Мне ничего не нужно, мистер Рэйвен, спасибо. Вообще-то вы уже вернули мне кое-что бесценное. - Вы сейчас нестабильны, - подметил нотариус, - хоть и рады, это опасно. Позвольте вызвать для вас хотя бы машину, пожалуйста, мне будет спокойнее, если до дома вы доберётесь побыстрее. Не отказывайте мне в этой маленькой услуге, у меня личный водитель, ни меня, ни его не затруднит вам помочь. Договорились? Лори взглянула на часы над столом, поджала ноги: до встречи с ребятами оставалось двадцать пять минут. Опоздать было бы провалом, она и так пропала на несколько дней. На свой счёт Линда и Джереми не примут, но забеспокоятся. Утаивать что-то от порядочного человека тоже так себе идея, Лори порядком надоело врать тем, кто желал ей добра. - Мне нужно не домой, сэр, у меня встреча, - осторожно уточнила Лори. — Это ничего? - Всё в порядке, - закивал Рэйвен, - говорите адрес, я передам водителю. Лори проверила геолокацию. Нотариус недоуменно переспросил: - Сто тридцать шесть-восемьдесят семь по Тридцать седьмой авеню? Миграционная служба? Лори, вы уверены? - Я пойду только к легализовавшимся корейцам, - прыснула Лори. — Хотите, могу отписаться, когда доеду. - Мой водитель и так мне напишет. Кстати, он поднимается, дождёмся его здесь. Когда нотариус проводил машину, на небе уже расцвёл закат, и мистер Рэйвен только чудом заметил, что среди высоких ворсинок ковра блестит что-то золотистое. Он нагнулся, поднял банковскую карту, прочитал имя и цокнул языком: на спинке дивана лежал детский плед, развязавшийся совершенно невовремя. - Мисс Вайс, нельзя же так радоваться!

***

Лори попрощалась с водителем, подключилась к роутеру ресторанчика. Первое же сообщение высветилось от нового дружелюбного знакомого. "Лоренсин, вы оставили у меня одеяльце, пластиковую карту и забыли забрать кассету из магнитофона. Пожалуйста, приезжайте за вещами завтра, сегодня вернуться не успеете. Не пропадёт ни цента, обещаю. Рэйвен". - Вот хрень-то, - Лори надула щёки. — Платить больше нечем. Надеюсь, принимают переводом, а то на моей карте не хватит даже за себя рассчитаться… Она подумала было вообще уехать, но рассмотрела, как к столику с уютными круглыми диванами подошла от туалета Линда. Из-за высоких спинок не было видно, что Джереми уже на месте, но он подскочил как на пружинке и взялся за плечи подружкиной курточки — снять и повесить. Лори не была уверена, как ей относиться к маме Джереми, личности, сказать прямо, неоднозначной, но за воспитание в сыне ненавязчивого джентльмена мысленно ставила ей жирный плюс. Джереми был учтив без напряга, а самое главное, не строил из себя альфа-обезьянку. Поэтому, должно быть, дружба с младших классов стала только крепче. Подвеска на двери предательски зазвенела. Линда в этот момент достала зеркальце и помаду, но обернулась и бросила всё прямо на стол. Заметила. Лори подошла побыстрее, расставила руки, догадываясь, что маленькая невесомая Линда может на неё буквально прыгнуть. Однако подруга просто залезла под толстовку своими вечно тёплыми руками в причудливых узорах витилиго от костяшек до локтей, со всех сил стиснула Лори в объятиях, задрала подбородок и дунула прямо в нос: - А-а-а! Ф-фуф! Приехала! - Линда, не раздави, - Джереми тоже встал с места, бережно обнял их обеих и потёр плечи одними ладонями, без пальцев. — Лори и так оторопела. Ой, садись, пожалуйста! Выберем еду и поболтаем, ладно? Ты как раз соберёшься, Линда угомонится. - На ногу наступлю, - пообещала Линда ему. — Видишь, Джереми всё-таки начал курить дома какие-то индийские палочки. Так спокоен! Лори аккуратно вывернулась из объятий. Ребята коротко переглянулись, сели. Линда скользнула по диванчику в сторону Лори, подвинула зеркальце, чтобы в нём отражались шрамы на щеке. Не тронула. Она вообще не лезла пальцами, всегда находила другой способ показать, что ей нужно. - Скажешь, откуда? — Линда смотрела в зеркальце, а не в глаза — не смущать напором. Лори почесала щёку, отгораживаясь и тут же жалея: Линда вся сжалась. — Прости, не надо было спрашивать. - Всё хорошо, - Лори ещё в автомобиле Мэнни выдумала отмазку для одноклассников и друзей. — Уже порядок. Короткий приступ селфхарма. - Это короткий? — у Джереми посреди слова надломился голос. — Лори, они ог-громные… Линда ощутимо пнула его по лодыжке под столом. - Ага, полминуты или около, - Лори сделала вид "мне-пофигу-то-есть-нет". На самом деле, к увечью она неожиданно быстро привыкла, а ведь казалось же, что не сможет жить с изуродованным лицом. Ребята бы просто волновались, скажи она прямо: это не самые страшные шрамы за неделю. — Потом зашла бабушка, выбила лезвие и заплакала. Вот тогда боль я почувствовала. Мы очень долго говорили, обсуждали всякое, в итоге она попросила меня побыть дома на следующий день, а там… получилось несколько. Не сердитесь, что не писала. Я была очень в себе. - Мы переживали, - Джереми поймал ладонь Лори своими и потряс. — Но лично со мной такого никогда не случалось, вряд ли моё мнение что-то значит. - И со мной нет, - подхватила Линда. — Ты, наверное, почувствовала, что мы тебе не советчики. Правильно, хочется побыть одной, надо так и сделать. Встречу ты сама предложила, значит, потихоньку становится лучше. Мы тебя не бросим, Лори. - В каком бы качестве ни были нужны, - пообещал Джереми. — Жилеток или умниц, которые не лезут куда не просили. Кстати, девчонки, я вас тоже кое о чём попрошу. Давайте сегодня я угощаю, а? Во-первых, местечко я выискал. Во-вторых, я тут подзаработал… - На чём? — оживилась Лори. Джереми нередко предлагал оплатить весь стол, но скорее потому что понимал, у кого из них на карте нулей побольше, и делал это спокойно. Сейчас же он светился. — Начал продавать печенья из соевого творога? - Не иронизируй, - Джереми шутливо надул губы и отмахнулся как драматическая тётушка. — Мама две недели назад пристала, чтобы я понаблюдал за рынком инвестиций, выбрал компанию, купил пару акций. Вы знаете, её не разубедишь. Я решил действовать тонко и приобрёл бумаги производителя веганских сыров. Несколько лотов. С глупым лицом показал маме. - Рассердилась? — хохотнула Линда. Джереми расстроено вздохнул: - Не удалось. Похоже, другие акционеры узнали мою фамилию. Спрос поднялся на четыреста процентов, блин, за ночь! Я сначала не поверил глазам, потом испугался, потом решил избавиться от большей части своего портфеля… вам не скучно, а? Лори покачала головой, Линда легла на стол грудью, так хотелось ей узнать подробности. - В общем, у меня теперь пятьсот свободных баксов, - Джереми словно не радовался прибыли. — Наверное, я зажрался, но мне хочется избавиться от денег. Если и пробовать себя в чём, так своими силами, а не принадлежностью к предкам. Поэтому больше инвестировать я не буду, пусть лучше мама ругается. Деньги всё равно будто и не мои, давят на психику. Так что заказывайте хоть всё меню. Вы мне этим очень поможете. - Всему миру бы твои проблемы, - Лори покачала головой, как фигурка с приборной панели, взъерошила другу волосы. Джереми заулыбался. — Купи самую нелепую или самую желанную на свете штуку. Может, так примиришься с доходом. "Кто бы открывал рот, - напомнила она сама себе, пряча внезапно замёрзшие руки в карман толстовки. — Ты получила кучу бабок вообще ни за что, ещё и сразу потеряла карточку. Спасибо, что у Рэйвена, блин, кто другой побежал бы обналичивать по десятке. Придётся помочь Джереми, ха. Сначала потратить, потом не грызть себя". - Уже, - Джереми вытащил из рюкзака новенькие наушники мятного цвета. — И продукты. Много-много продуктов. Маме это опять не понравилось, хотя мне кажется, она поворчала для вида. О, пусть всё невкусное остаётся за дверью кафешки, и еда, и эмоции! Выбирайте, народу хватает, принесут не сразу. Я в прошлый раз пробовал кимпаб с овощами, грибной рамён с кунжутным маслом, кимчи-сет… Лори закашлялась сухо и жадно, словно после долгой задержки дыхания. Уставший, растекающийся мозг немедленно сассоциировал маринованные редьку и капусту с… Бакстером. Лори больно закусила нижнюю губу, напоминая себе: Джереми веган, а живёт ничего себе, не обязательно и ей в каждую мелькающую мысль добавлять мясо. Не хватало ещё наблевать на стол. Ребята точно не поверят, что она наконец оправилась. - …салат чергуми с бобами и банановый сорбет, - выпалил Джереми не прерываясь. — Возле острого стоят перчики, будьте внимательны. И в этот раз я просто настаиваю на гибискусовом лимонаде! Тогда он в меня отчего-то не поместился, но ка-ак пах! - Действительно, чего бы это не хватило места через пять блюд, - Линда иронично переглянулась с Лори. Лори и забыла, как любит её маленькие подколы, беззлобные в целом, но очень точные. Пихнула подругу плечом — Линда сообразила, закинула за спину Лори руку, вцепилась ногтями в предплечье под толстовкой. — О-о, иди сюда. Правда давно не обнимались. Не сердись, Джер, я буду свинину в трёх видах. Надо же тебя спасать от имущественных тягот. - Я у тебя в долгу, - Джереми театрально потряс сложенными ладонями. — Лори, а тебе? Лори заметила внизу странички с супами что-то под названием "сырное ттокпокки". В чашке плавали, кажется, рисовые макароны и крекеры для мак-н-чиз, по краям выложили полоской воздушный сырный мусс. Джереми оживился: - Хорошо, что парочка акций у меня осталась. Наверное, напишу владельцу компании на почту, должен же его менеджер разбирать письма потребителей. Пусть предложит свою продукцию в эту сеть. Сыр ведь любят все-е. Помните? Он и для меня был последним рубежом, пока я не нашёл магазинчик с вкусным без молока. Лори, умеешь же ты замечать крутые вещи, спасибо! - Тогда с тебя два брауни в трубочках и высокий милкшейк, - Лори отбила протянутую "пять" через весь стол. Линда поймала её за другую руку; от одновременного прикосновения Лори вспомнила, как в третьем классе учительница придумала разучить с классом на какой-то осенний фестиваль танец в круге. Её тогда как раз поставили между Джереми и Линдой. День выдался солнечный, не ветреный и не грязный, танец Лори запомнила на отлично, очень уж музыка понравилась, костюм бабушка заказала ей красивый и удобный — но самым ярким воспоминанием так и остались дружеские ладошки в каждой из рук. Об учёбе, о необходимости нагонять программу Лори думать не желала. Только не на ночь! Это даже вреднее, чем в полночь обчищать холодильник! Но держать тему подальше от прошедших дней всё ещё было надо, и Лори вспомнила кое-что. - Вы родительский вальс танцевать собираетесь? — она подпёрла подбородок ладонями. Как раз подошёл официант, Джереми принялся диктовать ему заказ из собственного блокнота. До сих пор старается всё записывать, чтобы ничего не упустить. Откуда такая привычка? — Набор обещали к началу октября, но, может, уже вывесили объявления. - Я не очень хочу, - Джереми как раз назвал последнее блюдо, пуноппан с бобовой пастой. — Но буду. Знаю, как для мамы важно, чтобы мы вышли на сцену вместе. - Выпускной будет у тебя, а не у мамы, - Линда наморщила нос. — Я, например, до недавнего времени тоже не планировала, и никто меня не уговаривал. Но вот на днях… можно же всё взвесить, все "за" и "против". Кит быстро учится новому, наверное, если поискать подходящий ролик с поэтапным объяснением, он не будет наступать мне на ноги. Фиг знает, с мамой они при мне никогда не танцевали. - Ты пригласишь Кита? — Лори поинтересовалась очень осторожно: подруге явно стоило усилий доверить им своё решение, не хотелось спугнуть её теперь. — Мне кажется, он обрадуется. Серьёзно. - Я долго думала, как папа бы к этому отнёсся, - Линда отвела взгляд. — Что бы выбрал: не танцевать мне вообще или позволить вести другому мужчине? Мама говорила, папа желал мне сиять и жить на полную, пока я была малявкой. Он и сам таким был, пока не… кхм. Лори подёргала браслет-нитку на руке. Линде неоткуда знать правду. Может, поделиться? Митч Паркер погиб совсем не как её собственный папа, много лет о нём вообще не было никакой информации. Сколько, если подумать, её у Лори, достаточно ли, чтобы встревать? - Папа бы назвал меня самой прелестной… фу, блин, ну и слово. Самой хорошенькой, если бы я танцевала с корягой с пляжа в мешке от капусты. Вместо коряги у меня приличный внешне и не такой уж козлина отчим. Может быть… Джереми поднялся, кивнул в сторону туалета и отошёл. Линда заговорила чуть тише. Будто только для Лори, будто считала, что Джереми не поймёт. - К нам приезжает телевидение. В прошлом году было, я помню. Даже если не будут вызывать репортёров, сейчас все снимают на телефоны. Наш танец попадёт к кому-нибудь в объектив, а там и в интернет. Если так случится, если папа жив и случайно найдёт ролик со мной… наверное, он мне не напишет. Но хотя бы пару минут будет помнить, что я живу на свете. Что я красивая, что беру от жизни всё. Как думаешь, есть шанс? тот Паркер не прошёл свой уровень - Хоть маленький, но должен быть. Кому нужен шанс, тот воспользуется им, - теперь настала очередь Лори обнимать Линду за плечо. — По такой логике надо тем более предложить Киту потанцевать. И ты действительно очень красивая. В подходящем платье будешь королевой бала. Для меня и для Джереми точно. Хочешь, я с тобой поеду его выбирать? - Ты ненавидишь магазины, - подозрительно прищурилась Линда. — И платья. Смотреть, не то что мерить. Девушка, кто вы и куда дели мою лучшую подругу Лори? - Мерить я и не буду, - Лори пожала плечами. — Может быть, я вообще на выпускной не пойду. Отстою официальную часть и свалю куда-нибудь очень далеко. Линда промолчала. Она старалась никогда не заводить разговор о папе, сейчас чувствовала — Лори не позволяет себе и подумать: хотелось бы танцевать ей? Слишком тяжело очередной раз напоминать себе, что не с кем. Или всё-таки раньше Лори это и правда заботило чуть меньше? - Тогда Джереми как решит, а я — с тобой, - наконец нашёлся подходящий ответ. — И слёзы, и смех в дружбе делятся на всех. Дашь мне пару рисовых штучек из супа, а? Пожалуйста! А то чем дольше я на него смотрю, тем полнее рот слюной. - Без проблем, но меню я тогда уберу подальше, не то заляпаешь, - Лори громко хлопнула ламинированной папкой. — Голодных за руль пускать нельзя, они отвлекаются. Сможешь меня подбросить? В такси и в метро что-то нервно сейчас. Без знакомых. Ты бы знала, как мне было страшно выходить без бабушки… и как я сейчас тебе, блин, не вру - Упс, - Линда потемнела лицом, - я сегодня без машины. У нашей группы по химии был экзамен, я разволновалась, приняла свои лекарства. После них нельзя. Кстати, в школу меня и Джастис именно Кит отвозил. Попросить его нас забрать отсюда? Тебе будет с ним спокойно? Лори кивнула молча: Джереми, вытирая руки бумажным полотенцем, уселся назад. - Событие века, - сообщил он довольно. — Туалет с окном из стеклянных цветных панелей во двор. Я теперь себе тоже такое хочу! - Кстати, о событиях, - загадочно улыбнулась Линда. — Какие планы на завтра? - На завтра? — не поняла Лори. — Обычные. Проснуться, пойти в школу, послушать музыку. Давно не ела бейглы, может, на завтрак возьму в школьном фудтраке. Вы придумали что-то ещё прикольное? Делитесь! Друзья многозначительно переглянулись. Джереми покачал Линде головой, она кивнула. - Значит, нет. Мы всё понимаем, Лори. "Зато я не понимаю, - хотела было признаться Лори, но промолчала. — Попробую сама вспомнить, что завтра должно было случиться. Не лабораторная работа, не первая тренировка, не родительское собрание. Потом разберусь". - Отойду позвонить, - Линда достала мобильник; наверное, она была единственной ровесницей Лори, у кого он не лежал за обедом на столе. — Если Кит сможет нас забрать, то в лучшем случае через два часа. Тебе нормально? Лори кивнула, запоздало понимая: бабушку об этом не предупредит. С другой стороны, вещи её дома, бабушка догадается, что Лори вот-вот вернётся. Джереми замахал руками: - Девчонки, я тогда с вами не еду. У меня через полтора часа вернётся мама, она голодная, нужно сообразить ужин, поэтому я поем и вызову машину сразу. Или ты меня и не приглашала, Линда? - В другой раз, если неудобно, — Линда уже держала мобильник у уха и отмахнулась. — Привет. Отвлекаю? На одну минуту, ладно? Джереми дождался, пока Линда отойдёт к входу. Поманил Лори пальцем, посерьёзнел. Лори заметила, как он мнёт салфетку под столом, как бледнеют костяшки длинных пальцев. - Я знал, что всё из-за музея, - прошептал Джереми, когда Лори наклонилась. — Не мог совсем ничего не сделать. Давай только Линде не будем говорить, что мне удалось найти, не хочу её втягивать. По совести ни мне, ни тебе этого знать тоже нельзя. Мама втайне от редакции и полиции с две тысячи семнадцатого года ведёт расследование по делу Пилы. Помнишь, когда начали трупы находить, и Линдин отчим перестал вылезать с работы? У мамы тогда не было сенсационных статей, её колонка и передача проседали в топе, рейтинг падал. Решила взяться за старое. Честно, Лори, я не хотел подглядывать в её наработки. Пока ты не пропала из музея и не вернулась. Со шрамами. Лори сглотнула. Памела Дженкинс была последним человеком, с кем она додумалась бы завести разговор на тему прошлого. Конечно, старые выпуски её передач Лори помнила. Наверное, она одной из первых заявила, что Хоффман погиб, но в памяти отложилось лишь мельком: бабушка переключала криминальные сводки даже когда Лори подросла. - Я выбрал заметку в папке наугад, но ответ нашёл чуть ли не на самый жёсткий вопрос сразу, - Джереми пришлось отстраниться: подали супы и тёмно-розовый лимонад с шарообразными льдинками на дне кувшина. — Спасибо, мисс. Не кушай пока, дай договорю. Я как раз ломал голову: почему музей выставил муляж, блин, руки только что живого человека? Как им в голову пришло и по каким материалам его создавали? Так вот. Музею ради выставки продали настоящую человеческую руку. Судя по отпечаткам пальцев, действительно мистера Страма… - Жесть, - поморщилась Лори. Она-то знала, не муляж лежит в витрине, но услышать об этом от друга ещё раз оказалось настолько же отвратительно. — Знать бы, что за урод. - А мама это раскопала, - обычно взгляд сообщающего такое озаряет авантюрный блеск, но Джереми смотрел мрачно. — Некто Дэниел Мэттьюз. Тебе имя не знакомо? "Так, - Лори сцепила кончики пальцев, с силой надавила на подушечки. — В дневнике Хоффмана упоминался какой-то Мэттьюз. Или не один? Или это вообще не тот? Надо было скрин… фотографировать, что он там писал! Память в дырочку…" - Нет, - честно призналась Лори. Обернулась. — Линда идёт. Спасибо, дружище. Даже если имя выдуманное или человека найти не удастся, лучше знать, что есть среди нас и такие твари. Продал. Кто-то взял деньги за человеческое тело! Чего бы Пиле и его подсосам таких не ловить! - Ловушек два года не находили, ты что, - Джереми погладил ей фаланги, накрывая руку своей. Лори вздрогнула. — Никому бы не пожелал в них попасть. Даже подлецам. Есть закон, в конце концов. Нельзя судить без доказательств. "Милый и добропорядочный, наивный, благополучный мальчик, - зубы сжались сами собой. — Закон. Жопу нюхал твой закон много раз. Звучит, кстати, очень по-гейски". - Приедет, - сообщила Линда, садясь на место. Как раз подошла официантка с её пулькоги, подруга довольно потёрла руки. Белое пятнышко в форме облака через костяшку указательного и среднего пальцев пошло морщинами. — Ура, наконец-то есть что проглотить. Джереми, надо Лори рассказать, что за неделю произошло в школе, чтобы завтра она не шарахалась. Ты хочешь послушать? Или поедим без разговоров? - Что угодно болтайте, ребята, - Лори неуверенно улыбнулась. Джереми понял правильно, Линда — приемлемо. — Мне в радость послушать. Вас все эти дни очень не хватало. Честно. - И нам тебя! — расцвела Линда. - Больше не пропадай, - прибавил Джереми, медленно кивнув. — Приятного аппетита, милахи, жуйте быстрее. Если остыло, во-он там бойлеры с бесплатными рыбным бульоном и водой. Короче, в понедельник, когда нам внезапно отменили английский и ни фига не предупредили, поэтому все приехали к половине девятого вместо того чтобы поспать…

***

Здесь в сентябре становилось даже лучше, чем летом. До затяжных дождей оставалось больше месяца, жара ушла, туристы чаще прибывали без детей, местные дети тоже расползались по школам, колледжам, улетали в крупные города и на материк учиться в институтах. Хоффман чувствовал, как в этом году стало особенно спокойнее от меньшего количества малышни и молодёжи, шума, суеты, разноцветных футболок, пластмассовых игрушек и ободков с ушками. У обладателей разноцветного хлама были свои мечты, свои планы в уже наступившем учебном году, свои неповторимые и непонятные ему интересы. Исполнение своего единственного желания Марк откладывал год за годом. Сейчас кроме него в саду было всего два человека, и тяжкие мысли ожили, заняли своё место. Лори должна была пойти в десятый класс. Без него. Может, и без бабушки, с друзьями — в её профиле, открытом (кто бы объяснил, не надо всё подряд писать на странице!), в графе "братья и сёстры" числились мальчишка и девчонка её же возраста. Хоффман сразу узнал два имени и две фамилии. Вспомнил несбывшееся предложение коллеги. Пробубнил под нос: - Если Линда такая же неугомонная, удивительно, как школа ещё не развалилась по кирпичу. Лори подросла, и каждый раз, как появлялось новое фото профиля, Марку всё труднее становилось открывать аватарки. Он видел свои черты, отвернулся, когда Лори обрезала волосы совсем как он сам носил в нулевые. Что-нибудь помнит, тоскует? Между стыдом, желанием бросить дела, наплевать на предосторожности и страхом побеждал всё-таки страх, даже несколько страхов. Попасть за решётку. Услышать совершенно оправданный посыл подальше от маленькой девочки, в чьём существовании он был виноват, в чьей жизни присутствовал на пять-семь тысяч долларов за месяц и никак больше. Появились хорошие смартфоны, профиль Лори с фотографиями перекочевал с экрана ноутбука в карман. Поближе к сердцу физически. Не нужно было ждать, пока наступит осень. Сейчас Лори точно не до него. Повод опять развести руками перед совестью и здравым смыслом? За самобичеванием Хоффман не сразу заметил, что по крыльцу вниз, придерживая готовый сорваться с шеи платок, сбежала Нина с почтовой коробкой под мышкой. Лицо её было встревоженным, волосы повылезали из пучка, пуговица на правом рукаве расстегнулась, манжет задрался. Нина позволяла себе неопрятный вид в рабочие часы только в крайних случаях. - Марк, я вас нашла! — выпалила бедная администраторша, останавливаясь метрах в двух, чтобы отдышаться. — Обегала все этажи, стучала в кабинет, как придурочная. А вы вот. Конечно, правильно, гулять же надо, ноги в порядке держать. Сразу сюда не додумалась, в окно увидела и вот… - Вы так торопились, что произошло? — сердиться на Нину Хоффман и не думал, но поведение её настораживало: ни по каким делам никто из персонала не бегал за ним сломя голову. — Посетители чем-то недовольны? Вызвать скорую помощь или полицию? В чём дело? - Живы все, - Нина вытянула платок из кармашка на юбке. Шумно сморкнулась. — До нас пришёл почтовый курьер, передал посылку, сказал, что срочно. Посылка американская, только кроме ленты на ней никаких букв, цифр, даже вашего имени не стоит. Я подумала, не бомба ли, растерялась, побежала. Может, сами поймёте? Не до сапёров. Полное заселение, пугать ещё людей! - Где посылка? Это? Нина молча закивала, передала чуть помятую сбоку коробку. По краям посылку проклеили действительно почтовой лентой для международных отправок из США, в углу прятался логотип службы доставки. - Нож, - Марк пожал пальцами ладонь, вытянув руку. Нина покопалась в поясной сумочке, вручила за неимением лучшего маникюрные ножнички. Не рискуя проверять, влезут ли пальцы в кольца, Хоффман пробил ленту как кинжалом, разрезал по всему периметру. Его вдруг бросило в жар. Кто прислал, зачем? — Нина, будьте добры, воды. С газом. Так к фонтанчику, установленному в прошлом году, поскакала бы. А за газированной администраторше пришлось бежать на кухню, и у Марка появилось пять минут, чтобы побыть наедине с посылкой. Под крышкой, которую от волнения Хоффман надорвал, лежал плотный конверт, набитый до отказа. На нём значилось: "Абрахаму Уоннелу". "Сужает круг подозреваемых, - спокойнее почему-то не стало, Марк подсёк оставленными ножничками край конверта, радуясь, что Нина не видит: разрез пошёл криво. — Гэри Рэйвен знает Уоннела как маминого юриста. Старуха Вайс могла что-нибудь вычислить. Фиск? Сальгадо? Тогда посылка пришла бы в мексиканских тонах. Почти открыл…" В конверт поместили пенопластовый защитный короб из двух половинок с полостью между ними. Посередине этой полости лежал силиконовый пакет, набитый бумажным наполнителем. Кто бы ни был отправитель, он явно любил раскопки или тщательно старался предохранить вещичку. Должно быть, находящуюся в футляре для медицинских капсул, который нашёлся среди спрессованных бумажек. Прозрачный, через его стенки удалось рассмотреть карту памяти для телефона, перепачканную красным. Хоффману не надо было вчитываться в буквы, чтобы сообразить. По спине пробежал холодок, в грудину будто пнули, и Марк сам себя ударил в пресс — выпрямиться. Добрался до скамьи, разобрал телефон, вставил. - Здравствуй, детектив Хоффман, - он не узнавал голоса. Может, потому что в голове поплыло, руки перестали слушаться, телефон выскользнул во влажную траву. — Или кто ты сейчас?.. Дослушал Марк прямо так, не поднимая. Ему вообще захотелось пнуть мобильник от себя подальше: мало ли, после первой прокрутки взорвётся? Обошлось. Марк взял себя за локоть, принялся тереть до запястья. Понемногу информация рассредотачивалась, становилась понятнее; в горле начало драть, как при изжоге. Хоффман отряхнул телефон, сел на место. Проговорил, удивляясь собственному спокойствию: - У него Лори. Может, за столько лет Хоффман и впрямь оказался в своей же жизни на краю, на обочине? Место у руля занял некто бессердечный, опустевший, состоящий из пепла и виски. Но настоящий Хоффман не прикасался к алкоголю крепче пива почти одиннадцать лет, как бы ни дрожали руки, ни болели веки, ни хотелось пустить себе в моменты отчаяния пулю в висок. Поэтому Марк со всею яростью дал себе неправильному пощёчину до боли и зуда: - У него твоя дочь! Удар немного привёл Хоффмана в чувство. Крутя мобильник в пальцах, больно сжав ноги в лодыжках, чтобы сосредоточиться, Марк рассуждал: - Даже если отсчёт начался сразу как посылку взяли, разница во времени целых семь часов. В аэропорту я буду в лучшем случае ещё через два. Ближайших рейсов напрямик может не быть. Ч-чёрт, Нина ведь отпустила курьера, да и что он может знать? Сейчас всё вбито в программу и защищено, раз отправляли анонимно, имя отправителя мне попросту не скажут. Он посмотрел направо, сутулясь от внезапно надавившей усталости. С тоской прошептал: - Прости, Питер, я не всё за собой подчистил. Она в опасности… но ненадолго. Тот, кто решил взять меня на понт, очень-очень об этом пожалеет. Плохо смотрели новости. Ничего. Я не дам её в обиду. Подошла Нина. Скрутила пробку, протянула Марку бутылку, дождалась, пока вытянет половину, и тихо поинтересовалась: - Ещё могу чем-то помочь? - Мне нужно улететь на время, - отозвался Хоффман, не отводя взгляда от качающейся с соседского участка дубовой ветки. — Не могу сказать, как надолго. Может быть, послезавтра возвращусь, может, задержусь на полмесяца. Нина, я понимаю, дел очень много. Постараетесь разобраться сами, без меня? Просто тот, кто отправил мне подарочек, стосковался. Сильно. Не навестить будет преступлением с моей стороны. Обещаю выйти на связь, как только всё придёт в норму. - А… - Нина кивнула в сад. Марк сложил пальцы к пальцам домиком. - Нет. Никому не надо рассказывать подробностей. Командировка, закупаю новое оборудование, получаю диплом. Распустите любой слух, только напишите мне, чего ожидать по прибытии. И ещё, это не менее важно. Нина молча дожидалась конца распоряжения. Хоффман не переставал удивляться, какие, в принципе, адекватные люди были набраны мамой в штат: на каждого оказалось можно рассчитывать, ни с кем не случилось серьёзных конфликтов. Даже сантехник со временем привык к новому руководству и до две тысячи семнадцатого года работал без нареканий. Сотрудник скорой помощи сказал, виновато глядя в землю, что инфаркт, скорее всего, сломит старичка, оставит лежачим. Ошибся. До больницы San Sergeich не доехал, и Хоффману было его на самом деле жаль. Самому дожить до семидесяти девяти казалось несбыточной мечтой. - Рядом с моим кабинетом свободен супериор с ванной и балкончиком, оттуда съехали неделю назад. Когда на него следующая бронь? Нина залезла в смартфон, чихнула, качая головой, потёрла ноздри согнутым пальцем: - Третьего октября. В любой день могут взять, сейчас на сайте появился выбор… - Забронируйте на моё имя. Пока до третьего, дальше посмотрим, - распорядился Марк. — Подготовьте туда всё нужное, бельё, расходники, посуду… нет, посуду пусть купят новую. Постирайте занавески, вымойте окна, проверьте всю проводку. Номер будет мне, возможно, нужен. Нина кивнула. Наметилась скромная вежливая улыбка во всех её чертах, но администраторша не стала задавать вопросов. - Наймите машину, можно без багажника, можно двухместную, любая подойдёт. Через сорок минут она должна стоять на парковке, - Марк поднялся, пошевелил плечами, свёл лопатки друг к другу. Давно он не ощущал именно такого спокойствия, удивительного, накатывающего при концентрированном пиздеце в жизни. Рано было делать выводы, кто затеял с ним очередную игру. Хоффман знал одно: игра станет в жизни таинственного авантюриста последней. Лори находилась в сети. Марку захотелось плюнуть на всё, отправить первое сообщение в диалог: милая, это твой отец, пожалуйста, не выходи никуда из дома, не открывай доставщикам, не приглашай друзей, пока я не приеду! Но у него не было никакого шанса предотвратить участие Лори в этом всём, и Марк знал: вина только его, ничья больше. - Я должен был вернуться раньше, - надо же, чувство вины не полезло в самую глубину, как прежде, - но если не успел, нечего тормозить сейчас. В дверь вдруг постучали. Громко, тяжело. Хоффман сглотнул и несколько секунд пялился в окно, на короткие облака, мчащиеся в сторону моря. - Не заперто.

***

- Послезавтра я буду новую хореографию учить, - поделился Джереми, втягивая последнюю лапшину с сочным звуком. — Припев простой, собираюсь снять ролик. Хотите со мной? Там нужно белые футболки с названием группы и синие повязки на голову… - И ты всё заранее купил, чтобы мы не смогли отказаться, - Лори пристально посмотрела на друга. — При условии, что ты переведёшь текст и подпишешь, как произносить, пока двигаемся. В прошлый раз я напела какой-то фигни. - Вот именно, - согласилась Линда. — Некрасиво имитировать язык, который толком не знаешь. О, я на днях купила такие мощные синие блёстки! Можем ими раскраситься для кадра. - Я пас, - Лори даже отсела подальше. Линда умоляюще сложила ладони. Пятна светлой кожи на мизинцах сложились в сердечки: - Один разок! Если согласишься, я тебя сама потом умою, намажу веки, чтобы не щипало. Это же не стандартный украшательский мейк, а грим! Лори-и, тебе пойдёт, не отказывайся! - Время подумать есть, - примирительно взял обеих за запястья Джереми. — Мама написала, будет дома через час. Сейчас позову официантку, расплачусь, и мне пора. Доберётесь, киньте в чат, что по домам, а то темнеет уже быстро. Хорошо? - Идёт, - рассеянно кивнула Лори. — Линда, не спишешься с мистером Хантом? Я объелась, теперь тянет в сон. Заодно и бабушке дам знать, когда меня ждать. - А, точно, мисс Вайс тоже, наверное, сама не своя, - Линда хлопнула себя по лбу. — Сейчас. Джереми, обнимашки на прощание. Не забудь завтра взять мою чертёжную линейку, на втором уроке без неё не обойдусь. Привет маме! Джереми рассчитался по чеку, убедился, что такси направляется в его сторону. Подхватил сумку. Распахнул руки, наклонился вперёд, как зомби, вывалил язык: - Ар-р-р! Мозги моей подруги Лори! Если ещё раз убежит и не разрешит себе помочь, я отрину принципы и их съем! Р-р! - Иди сюда, потусторонний, - подхватывая Джереми под плечи, Лори приподняла его над землёй ненадолго. — Спасибо, что поделился информацией. Но знаешь… Джереми ослабил хватку, не размыкая объятий. Официантка, собирающая с соседнего стола посуду, хихикнула над ними. - Папу это всё не вернёт. Я долго думала, рассуждала, вырубалась и опять пускалась в мысли. Мне вообще не стоило ходить в музей. Может, тогда бы не… "Не выкрали меня оттуда? Не явился Хоффман? Не пришлось офигевать от подробностей, которых я в страшном сне увидеть не предполагала? Не разрывало сейчас на куски глубоко внутри? Не отравили бы мне существование, каждый миг жизни, вместо того чтобы доказать ценность её?" - Ты бы всё равно узнала, так или иначе, - невесело предположил Джереми. — Ведь ты любопытная. Всегда была. О, машина подъехала! Извини, побегу! Если понадобится поплакать, я на проводе. Пока, будь здорова! Помни, что мы с Линдой у тебя есть! "Точно, вы есть, - зачесалось веко, Лори оттянула его, царапая ногтем слизистую. — Раньше меня бы это успокоило. Сейчас я как будто вообще не рада, что приехала сюда. Прикидывалась пропавшей под одеялом, а может, мне на самом деле теперь не помешало бы спрятаться вообще от всех? В том числе от вас двоих. Мне кажется, я теперь всё хорошее отравляю своим видом. Хочется улыбнуться, но не получается". Линда тронула Лори за плечо. Стянула из миски рисовый тток. Лори мрачно подвинула всю порцию на сторону подруги. - Тебе не понравилось? — огорчилась Линда. — Давай я тебя угощу чем-нибудь другим. - Уже некуда, - Лори приложила все усилия, чтобы улыбка вышла усталой, а не вымученной. — Что сказал Кит, едет? - Тут такое дело, - Линда подтянула к себе миску, тщательно разжевала ещё две рисовые палочки. — Кит задерживается на работе: весь день собирал материалы для отчёта, распечатал, а папка пропала. Документы на компьютере в кабинете, ему придётся возвращаться в участок из морга, печатать, подшивать заново, только добираться минут сорок, пробки ещё не сошли. Но домой мы попадём вовремя. Кит почти сразу перезвонил, сказал, его коллега и товарищ подслушал разговор и предложил заехать за нами, пока Кит будет занят. Если что, Лори, я его знаю, спокойный чувак, не курит, не употребляет, живёт на работе. Сперва на твой адрес, потом на мой, чтобы тебе не бояться. Поедем? Болтать он, насколько я знаю, не любит, всегда в своих мыслях. Лори сейчас весь мир казался мягким, безопасным отчего-то. Или сытная еда помогла, или отсутствие рядом настоящих преступников. В конце концов, мистер Хант не стал бы доверять двух девчонок кому попало, верно? Она кивнула. - Скоро доберётся? Линде пришло сообщение. Подруга просияла: - Кит написал. Уже добрался, паркуется, ищет место. Наверное, встанет через дорогу, тут всё занято. Чёрная высокая тачка такая… сейчас посмотрю! Линда прислонилась носом к панорамному окну, начала водить пальцем по стеклу. Лори поморщилась: зачем размазывать свои сопли лишний раз, да и мало ли кто это стекло ещё трогал. Стекло… от внезапного воспоминания Лори словно кто-то в спину подтолкнул, она бросилась к Линде через всё кафе, чуть не сбивая по пути официанта с полным подносом грязных чашек, схватила подругу за предплечья и с силой дёрнула на себя. Линда от неожиданности присела, больно ударилась коленками о раму. - Лори, ты чего? — ахнула Линда, шипя и растирая ушиб. — Рассчитывай силу, пожалуйста! - Прости, - Лори попыталась разжать руки, но пальцы как судорогой свело. Линда смотрела на неё испуганно, как на чужую. — Прости, прости, я не хотела делать тебе больно. Я попрошу льда, а ты присядь, хорошо? - Ты отпусти для начала, - Линда пошевелила предплечьями. — Зачем вообще держишь, я вроде не падаю. - Стекло, - только и смогла промолвить Лори в ответ. — Не надо так к нему прижиматься, лопнет, ты порежешься. Я помню, как папа однажды… гх… - О-о, - Линда сочувственно наклонила голову, - это тебя надо усадить и принести лёд. А лучше пошли на воздух, здесь что-то и мне уже душно. Пустишь? Пальцам стало больно, но Лори разжала их, уронила кисти. - Что произошло с папой? — тихо спросила Линда: персонал и посетители начали на них оборачиваться. — Ты хочешь поделиться? Когда это было? Лори стиснула ремешок своей сумки. Необходимо было хоть за что-то держаться, только не за подругу, живого человека с тонкой кожей, мягкими мышцами и слишком добрым сердцем. Толкнула дверь, набрала спасительно холодный воздух ртом. Закашлялась. Шёл лёгкий дождь, под козырёк залетали отдельные колючие капли, болезненные, как настоящие осколки, Лори с удовольствием подставила запястья, внутренние стороны локтей. Больно? Хорошо. Может, в другой раз подумает прежде чем из-за её неосторожности больно станет близким. Лори не хотелось уходить из-под козырька в помещение; здесь, на свежем воздухе, становилось наконец легко и свободно по-настоящему. Лучше, чем в уютном кабинете Рэйвена, чем в этой тёплой кафешке. Даже чем в комнате. Весь мир, кроме ночи, резкого света фонарей, фар, окон многоэтажек и этих капель, и вправду был как плюшевый, ненастоящий, неправильный. Лори вдруг захотелось погрузиться в как можно более холодную воду целиком, задержать дыхание, не слышать голосов ни снаружи, ни в голове. Много, слишком много людей, живых, мёртвых. Некоторые мертвецы шатались по сознанию, не обретая никак покой. Лори очень устала… - Вижу машину, - Линда её догнала. — Давай, залезай ко мне под плащ, он широкий. Нечего мокнуть. - Тесниться не обязательно. У меня зонт. Лори вздрогнула, но не от холода. Из темноты со стороны подземного перехода выступил высокий человек в тёплой кожаной куртке с флисовым капюшоном. Капюшон он явно накинул на голову не сразу: материал отсырел, впитывая, должно быть, капли с волос. За тканью, нависшей надо лбом, невозможно было рассмотреть его лица; в подтверждение своих слов человек распахнул по-настоящему огромный зонт, на миг отгораживаясь от девушек. Линда, впрочем, повеселела: - Привет! Ну и погода! Давайте зонт сюда скорее, её трясёт. Мужчина передал зонтик, шутливо кланяясь. Линда схватила Лори под руку, взяла зонтик так, чтобы накрывало обеих. Матовая ткань, натянутая на спицы, затемнила добрую половину огней над ними. - А вам? — невнятно спросила Лори. - Я не боюсь вымокнуть, уже простывал в этом месяце. Побежали, зелёный свет горит. - Может, под землёй пройдём? — Линда заботливо смахнула с толстовки Лори ещё не впитавшиеся капли. - Машина далековато от перехода. И вам нечего делать под землёй, девочки. Вы ещё так молоды. Лори громко фыркнула и потянула Линду к переходу. Наземному. Честно говоря, ей было в радость, что не придётся уходить от свежести и полутьмы даже на полминуты. Коллега Кита открыл им дверь машины, забрал у Линды зонт, сунул в багажник. Вернулся с чуть запотевшим контейнером. Прокашлялся в локоть. Лори показалось, кашель слишком уж сиплый. - Вы не выздоровели, - обеспокоилась Линда. - Всё в порядке. От такого не выздоравливают, но я не заразен. Миссис Паркер днём проезжала мимо участка, оставила твинкейки. Кит попросил отдать вам, чтобы загладить вину. Лори словно обняли со спины. Мама Линды готовила идеальной формы блинчики, маффины, коржики, а вот капкейки не получались, обязательно какие-нибудь два выползали из формочек, сливались в одно пирожное. Мистер Хант сказал, что это не неудача, а изюминка десерта, маленькая Джастис придумала назвать пирожные близнецами и всегда хватала сцепившиеся кексики прямо с противня. Постепенно вся семья полюбила твинкейки больше, чем классический вариант, потом их начали есть без кремовой шапочки — и так вкусно. Лори, конечно, тоже угощали, если приходила в гости. Пироженки в контейнере выглядели ещё тёплыми, Лори по-настоящему обрадовалась, когда Линда щёлкнула крышкой. На весь салон запахло ванилью и начинкой айриш-крим. - Держи, - Линда достала салфетку, обернула твинкейк посередине, вручила подруге. — Спасибо, что довезли! Корейские десерты не совсем по мне. Машина ехала очень плавно. Линда поделилась своим вечным облепиховым чаем из термоса. То ли от теплоты, то ли от накопленной усталости Лори понемногу размаривало. Из дремоты она вынырнула, когда водитель остановился резче обычного. Далеко от светофора. - Пробка? — недовольно протянула Линда. — Вот блин. - Объедем прилегающими, - ободрил коллега Кита. — Вместо двадцати минут придётся потрястись полчаса, но по главной выйдет целый час. Выбираем меньшее зло. Он так спокойно разговаривает, отметила Лори. Нерезко двигается, незаметно дышит. На таблетках? Столь уравновешенного человека в её кругу общения, может, и не было никогда. Или начало казаться на этой неделе, что не было? Машина вывернула из дворов на трассу поуже. Лори села прямее, похлопала Линду по руке. - Твой дом совсем рядом. Сэр, давайте сперва довезём Линду, чтобы не делать крюк. - Я… аыгх-х… норм, - подруга широко зевнула. — Ты же говорила, боишься с кем-то ехать одна. Потерплю. Засну, растолкай. Лори задумалась лишь на пару секунд. В этой машине было так комфортно. Плавный ход, мягкие кресла, приятный запах ментола и пряного сахара — тачка точно отражала личность своего спокойного хозяина. В конце концов, Линде и так пришлось её подхватывать, нечего просить провожать. Она ведь не маленькая. Всё худшее в жизни осталось позади. Далеко-далеко в прошлом. - Не издевайся над собой, а я тем более не буду, - Лори по-дружески толкнула Линду в плечо. — Я напишу, когда поднимусь в квартиру, чтобы ты не волновалась. - Я могу быть на связи всю дорогу, - так же бесстрастно предложил водитель. Лори на мгновение увидела в зеркале его глаза, неразборчивого оттенка светлые. — Хотите? Включаю геолокацию при вас. - Всё в порядке, не надо, - отмахнулась Лори. — В крайнем случае вам некуда везти труп. - Только на работу, - хохотнула Линда, - но какой нормальный человек после смены потащится на работу ещё раз. Хорошо, сначала ко мне. Лори, ты уверена, что хочешь домой? Только сейчас в голову пришло. Может, останешься ночевать у нас? Или что я предлагаю… аыгх… просто самой поскорее бы лечь уже спать. Хорошие успокоительные попались, даже разбитой после них себя не чувствую. Лори показалось, будто водитель напрягся всем телом. Перед глазами, впрочем, понемногу расплывалось, голова сама клонилась набок. Лори не смущала мутная пелена, понемногу охватывающая обзор. Сегодня всё казалось как в тумане. Слишком много произошло за один день… хорошего. Встреча с Люком, бабушкино письмо, трогательное участие Рэйвена и друзей. Даже твинкейк попался особо вкусный. Должно быть, за неделю Лори привыкла жить в ожидании удара, а теперь всё пришло в норму, мозг расслабился. Это и хорошо. Пороховая бочка под задницей когда-нибудь всё равно взорвётся, нечего взбираться на неё лишний раз и сидеть не слезая. - Линда, мы, кажется, прибыли. Не помню, какой из них твой, - коллега Кита встал меж двух подъездов трёхэтажного дома, включил свет, протянул руку назад и аккуратно похлопал подругу выше локтя. По кофточке, не по голой коже. Лори рассмотрела тщательно подстриженные ногти, небольшие мозоли и трещины на пальцах. Рабочие руки, за которыми старались ухаживать. Линда очнулась, потрясла головой. - Что? А, да, точно! Глаза прикрыла и уже приехала. Лори, может, и правда к нам? Мама обрадуется. - В другой раз обязательно, - Лори подала Линде её рюкзачок, помогла сунуть руки в лямки. Крепко обняла. — Привет маме, Джастис, Киту. Сразу ложись, я напишу в чат, Джереми увидит. - А почему Джереми не поехал? — зеркало отразило сдержанную улыбку полного рта. Чего он сидит в капюшоне, всё-таки замёрз? - Он раньше убыл по делам, - Линда снаружи притронулась самым кончиком носа к боковому стеклу. Коллега Кита тотчас его опустил и погрозил пальцем: - Не пачкай. Беги, пока не промокла. Доброй ночи, крепкого сна. - Ага, - Линда широко зевнула. — И вам сначала хорошо добраться, а потом спокойной ночи, мистер Н… Сработал зеркальный эффект. Лори, прикрывая рот обеими ладонями, прозевала имя или фамилию водителя. Окно встало на место, свет погас, остались лишь красные огоньки приборной панели. - Хант написал твой адрес, если что, - похоже, водитель почувствовал, что Лори самую малость забеспокоилась. — Скоро доберёмся. Лори не отозвалась. Машина плавно выехала на шоссе, шумы вечернего города, привычные, убаюкивали, мелькающие фонари и вывески сливались в долгую молнию, безопасную — параллельную земле. Казалось, по трассе они плывут, а не едут; у Лори потерялось ощущение пространства, слегка закружилась голова. Чтобы заземлиться, девушка тронула сгибом пальца самый край холодного стекла, покрытого разбившимися дождевыми каплями. - Красиво, - прошептала она. Ответили сразу, будто водитель ждал её первого слова: - Мне больше нравится город утром. Рано утром, до четырёх, тогда на улицах почти никого нет. Может показаться, что всё вокруг вымерло. - Вы хотели сказать, замерло. - Вот и нет. Лори хмыкнула: - Профессиональный юмор, да? Понимаю, сэр. Вы коронер? Толстовка, плотная, мягкая, стала словно ещё тяжелее. Лори подумала и накинула капюшон. Ушам сразу потеплело. Так вот в чём прикол. Уши мёрзнут у мужика! Она мысленно хихикнула своей догадке. - Судебный патологоанатом, - он прибавил скорости, пролетая пешеходный переход на последних пяти секундах зелёного светофора. — Я не шучу. Когда большая часть окружающих тебя мертвецы, привыкаешь к безмолвию и отсутствию суеты. Жизнь вокруг начинает казаться слишком быстрой. Ты сказала, понимаешь. Знакомо? Лори зевнула во всё горло, замотала головой, но зевота не проходила. Заболели уголки губ, потянуло шрамы. Лори погладила каждый снизу вверх. Какие тёплые сейчас! - Отключаешься. Ты счастливый человек, Лори. Иногда спать спокойно становится единственным желанием, недостижимым, потому и более острым. Крепко спишь? Лори хотела было сказать "да", но нечто во фразе водителя зацепило сильнее должного. Хотеть спать больше всего на свете? Сколько же в их городе трупов, что он работает без отдыха? - Думаю, сегодня будешь крепко. После стольких впечатлений, - теплота из его голоса пропала, Лори поёжилась, засовывая кисти в рукава толстовки. — Чувствуешь? Пахнет свежей землёй. Странно для города, правда? Лори такого запаха не улавливала. Шея загорелась, меж лопаток начало чесаться, но если обычно при тревоге сна не оставалось, то сейчас Лори не могла взять себя в руки и сесть, тело не слушалось. - Мёртвые умеют быть благодарны, - непонятно к чему добавил вдруг коллега Кита. — Я так часто провожал в последний путь, что когда настал мой черёд оказаться под землёй, они не пустили меня к себе. Вытолкнули. Говорят, из гроба нет выхода. Как думаешь, Лори, когда я раскопал свою могилу и глотнул такой же сырой воздух, я был ещё жив? - Ничего себе история, - честно удивилась Лори. Ей приходилось читать и слушать, как с полицейскими и сотрудниками на смежных должностях расправлялись банды, чьих главарей не сажали — только вызывали на допрос. Однако услышать что-то подобное лично, из первых уст, оказалось неожиданно. Почему он вообще рассказал ей? Решил разбудить? Не сработало, голова с каждой секундой тяжелела, смешивались в монотонное гудение все звуки. Лори попробовала сжать пальцы в кулак. Размякли, как у ребёнка. - Все, кому пришлось выбираться из-под земли, отплатили частью себя, - продолжал странный собеседник. — Кто-то сложил в гроб остатки своей души. Горькая ошибка, опасная. Планшет пикнул. Зацепил, должно быть, вайфай одной из мелькающих кафешек. Лори хотела проверить, рассылка или она нужна кому-то живому. Разблокировала, принялась листать. Буквы в слова не складывались, веки закрывались сами собой. - Интернет, - коллега Кита заметил, чем она занята. — Безграничное пространство… и очень страшное. Сейчас даже ребёнку так просто пролезть в его глубины. Когда я был в твоём возрасте, тёмная сторона сети ещё только развивалась. Неосмотрительный гость может попасть там на деньги или в полноценное рабство. Но сообразительный человек извлекает выгоду и находит необычные вещи. Там многим есть чем поделиться. Пару лет назад я встретил среди чёрных трансплантологов, хирургов без лицензии, целителей наркотой и прочей нечисти забавного генетика. Он предлагал парочкам гомосексуалов уникальную возможность. Стать отцами общего ребёнка. Звучит абсолютно ненаучно, правда? Мне стало интересно… как медику, разумеется. Я написал, ожидая, что ответит менеджер или чат-бот, но генетик отозвался сам. После недолгого разговора он, видимо, посчитал, что я достаточно серьёзен в намерениях. Похвастался, что существуют целых три… человека, родившихся на свет от отцовского и отцовского организмов. Можешь себе вообразить? Палец завис над кнопкой блока. Лори почувствовала, как подступила к горлу и ухнула назад в желудок тошнота. Сонливость чуть отступила, прояснился слух, но… она точно услышала то? - Зачем мне это знать? — удалось ответить не слишком быстро, не так подозрительно. - И вправду, ни к чему, - водитель усмехнулся; его черты, видные из-под капюшона, подёрнулись отвращением. — Нормальным детям тоже не рассказывают в подробностях, как они появились на свет. Просто подумай, до чего мерзко быть таким вот мутантом. Всю жизнь знать, что ты неоперабельная опухоль. Что тебе может не помочь единственное доступное медикаментозное лечение, если вдруг сработает побочный эффект такой уникальности. - Не хочу обсуждать, - честно призналась Лори. Чпок! Шпенёк дверного замка вдруг втянулся в пластиковую панель. Пока не понимая, только чувствуя — что-то не так, Лори оглянулась. Огней вокруг стало слишком уж много, вдалеке виднелась чернота воды, расчерченная пополам неузнаваемым мостом. Потихоньку, под рукавом девушка согнула три пальца. Двигались, но с трудом, приходилось проговаривать себе: вверх, вниз. — Мы вообще туда рулим? По пути к моему дому проливов нет. - Мы едем к тебе домой, Лори, не беспокойся. Левой рукой он резко дёрнул руль, правой принялся искать что-то на переднем пассажирском сидении. Лори рассмотрела край чёрной бесформенной спортивной сумки. Когда она успела появиться? Линда высаживалась — точно ещё не стояла. - Мой дом севернее. Здесь больше похоже на Сансет-Парк… Всего на миг опустить веки. Всего пару секунд посидеть с закрытыми глазами. Лори попыталась коснуться двери, но с ужасом поняла: рука соскальзывает вниз, к сиденью. - Нет, всё правильно. Он дёрнул головой. Капюшон начал сползать, открывая пушистые короткие волосы на висках и надо лбом. В свете фонарей они казались золотистыми. Лори сосредоточилась на цвете изо всех сил, чтобы оставаться в сознании. Попробовала упереться ногами в днище — ботинки соскользнули по коврику в сторону. - Тебя ждёт твой настоящий дом. Место, по которому ты точно скучала. Зачем только убежала в прошлый раз? Вижу, тебе ничего толком не объяснили? Я мог бы, но ты засыпаешь на ходу. Он повернул ещё раз, на короткий мост. Перестроился в центральный ряд. Справа, слева, спереди на высокой скорости мчались в потоке другие машины. Лори дёрнула дверь в панике. Не поддалась. - Не в этот раз, - судя по голосу, он улыбнулся. Лори посмотрела в зеркало — странный человек только этого и ждал, поймал её взгляд в отражении. Светлые глаза не выражали ничего, но расширились зрачки, оттого усиливался эффект пугающей пустоты. — Жалкое зрелище. Надругаться над природой, чтобы потом не учить ребёнка простейшим вещам. Например, никогда ничего не есть из чужих рук. Он дёрнул замок на куртке. Потёрся спиной о кресло, будто чесалась. Лори закашлялась, наклонилась вперёд. Водитель прибавил скорости, и девушка больно треснулась о боковину кресла носом. Нюх на миг стал острее, Лори втянула тяжёлый воздух с силой. Ментол и что-то пряное вроде бабушкиного успокоительного? Это не ароматизатор так пах! - Не дёргайся. Предупреждая твой вопрос, с Линдой всё будет хорошо. Она получила вдвое меньшую дозу. Вспомни, Лори, мы уже виделись. В день, когда ты совершила маленькое преступление. В музее. Тогда ты не посчитала меня ни опасным, ни вообще заслуживающим внимания. И подняла крышку. Тебе не показалось странным, что сигнализация молчала? Машина встала на светофоре перед мостом Веррацано-Нарроус. Лори застыла в ужасе: слева, справа, сзади подпирали другие тачки, готовые сорваться, как только загорится зелёный, за ограждением ледяная вода, до которой не долетишь, умрёшь от страха. Мозг заныл, перебирая варианты, Лори потрясла головой, закусила край языка. Она вспомнила, но не день в музее, а пренебрежительный ответ Марка… "Вылез из-под земли, хотя должен был там оставаться навсегда, - повторяла девушка себе, пытаясь сидеть ровно. — Огромный восклицательный знак…" До зелёного света оставалось десять секунд. Едва Лори успела заметить это, как в зеркале отразилось что-то блестящее. Лори из последних сил попыталась отползти в противоположный угол сиденья, но огромная крепкая рука дёрнула её к переднему за край толстовки. Неудачно, зацепила скользкую подшивку. Лори вывернулась из захвата, цапнула собственную губу, чтобы напомнить себе: он не просто человек, он мне вредит! Прицелилась ботинком прямо в нос и двинула со всех сил. Похититель глухо охнул, зажимая ладонью половину лица, но сосредоточился первым, вцепился уже в штанину. Меж его пальцев и на светлой джинсовой ткани Лори разглядела пятна крови. - Смешно, девочка. Я же сказал… Чёлка свесилась, закрывая обзор, но Лори и так не смогла бы ничего разглядеть от боли, когда её схватили за волосы, нагибая вперёд. - Мы даже со смертью как-то посмеялись вместе, - прошептал похититель ей в висок. — Ты живая, но не бессмертная, уязвимая. Интересно, осталась ли какая-нибудь слабость у твоего отца? В шею больно ткнулась игла. Воспоминания из музея промчались перед глазами быстрее огней на набережной и так же беспощадно ослепили, в голове стало глухо, однотонно. Последнее, что Лори почувствовала — ей едва ощутимо погладили костяшки пальцев. Прикосновения прохладного ножа к запястью тоже не запомнила. Лезвие не оставило ни царапинки, ни белого следа на коже, лишь подцепило и рассекло ниточку-браслет. Бусины беззвучно ссыпались между сидений. - Глупость не заслуживает наказания, - может, эти слова ей тоже снились. — Просто ты последняя, кто имеет смысл. Доброй ночи, Лоренсин.

***

В сорока метрах от трассы жухлая трава зашевелилась без ветра. Комья влажной земли посыпались вниз, в незаметную сбоку расщелину, и за край её уцепилась из последних сил окровавленная жилистая рука. Подтягиваясь до выступивших жил, Логан выбрался наверх, упал пластом на чуть примятую ветром траву. От боли он почти ничего не соображал, но как дёргается судорожно горло, почувствовал. По затылку ударило несколько дождевых капель; Логан заставил себя перевернуть руку ладонью вверх, вытерпеть в неудобном положении несколько минут. Набралось совсем мало, но промочить и разлепить от запёкшейся крови губы он смог. Загребая грунт, прополз пару метров, чтобы лежать на более-менее чистой траве, а не на голой холодной земле. Пальцы тряслись, как у старика или душевнобольного. "Кажется, не сломал и не прострелил ни одной важной кости, - думал он старательно, отгонял отчаяние, - в инвалидное кресло не сяду. Хорошо, что дождь подождал. Почва и так очень вязкая, ещё пять минут бы…" Договаривать тревожную догадку не было смысла. Остатки сил предстояло поберечь не чтобы убивать себя страхом, раз ему выпал шанс, а чтобы попасть, для начала, в какое-нибудь укрытие: дождь лил как из ведра. Кого более хилого ещё, пожалуй, смыл бы обратно в яму. Значит, пора отсюда убираться.

***

В запасе осталось намного больше нужных получаса. Логан снова припарковался напротив судьбоносного ресторанчика, обошёл машину слева, убедился, что девчонка не шевелится, поднял ей руки и потянул за рукава толстовку. Кажется, в день их первой встречи тоже в эту бесформенную шмотку спряталась от всего мира? Планшет выпал и валялся под углом коврика. Логан подключился к первой свободной сети, нашёл чат с друзьями, сравнил несколько отправленных сообщений и написал: "Я дома. Засыпаю на ходу. Всё в порядке". Смайликов или стикеров обычно не добавляет. Пусть и сейчас будет просто текст. Убеждаясь, что сообщение дошло, он подхватил сумку с переднего сиденья, приоткрыл боковой карман, запустил туда руку. На свет показался краешек бумажного конверта, который Логан спрятал в кармане толстовки. Свернул рукава внутрь, заправил края под капюшон. Одна завязка забилась в шов, отчего на секунду Логан почувствовал раздражение. Вдох, выдох. Не время срываться. Садясь назад в тёплый салон, Логан пристроил планшет рядом с сумкой и некоторое время смотрел в другой диалог. Пользователя загадочно звали "Зелёный Человек". Ни фотографии, ни обращения как к отцу или Марку, но в одном из сообщений Логан нашёл до боли знакомое имя. Прикрыл глаза. Вдох, выдох. - Вот теперь мы поговорим.

***

- Подумать только, весь штат собрался именно в центр именно сегодня именно к полуночи? — проворчал Гордон, утирая пот со лба. — Я и забыл, каково по три часа почти не двигаться в потоке. Ты жив? - Удивительно, что ты рад, - Хоффман припарковался около первой попавшейся кофейни, уронил голову на руль, широко зевнул. — И ни разу за двадцать часов пути не попытался ничего с этим сделать. Мне нужно поспать полчаса, сейчас заведу таймер. Пообещай растолкать, если не проснусь от него сам. Потом будет твоя очередь. Ты, конечно, из более нежной субстанции, но за руль сесть не сможешь, так что первым сплю я. - Как ни странно, мне в дороге удалось вполне сносно подремать, - пожал плечами доктор. — Как можно будить, какими способами? - Голосом. У меня от твоего сразу кошмары. Если тронешь, сразу прикрывай челюсть. Съязвить в ответ Лоуренс не успел. Завибрировал мобильник, подвигаясь по сидению в сторону Марка. Хоффман поднял, пытаясь одновременно тереть глаза и рассматривать слишком яркий экран, но как только ему это удалось, сел прямее палки. - Лори написала "Забери меня", - пробормотал он. — Два часа ночи. Разругались с Викторией? О, похоже, нет, тут геолокация. Флашинг, куча каких-то азиатских ресторанов… неудивительно. Едем прямо сейчас, я не знаю, в порядке ли она. - Если попросила забрать после ссоры, то может быть в опасности, - доктор вовремя отвёл взгляд: Хоффман уставился на него с раздражением. — У неё среди приятелей нет, часом, детей владельцев китайских закусочных? Слушай, а может, у тебя есть? Марк собирался, должно быть, послать его, но на последнем предложении так и завис с открытым ртом. Прикусил по очереди щёки и процедил: - Может, и есть. Я так и не узнал, чем сейчас занимается Фиск. Большинство забегаловок на ночь закрылись. Лори нигде не было видно. Хоффман завернул за угол, на именно тридцать седьмую авеню — там поблёскивали люминесцентные вывески ещё одного заведения, работающего как раз до половины третьего. Марк осмотрел всю прилегающую территорию и шумно выдохнул: взгляд зацепил знакомый горчичный худи без застёжки. Не на человеке — вещицу подвесили за капюшон на крючок прямо напротив широкого окна. По краю кармана шёл аккуратный шов. - Это её! — какой уже смысл был сдерживаться. — Сиди здесь, я сейчас! Сотрудница как раз готовилась повернуть на двери табличку "открыто-закрыто", когда Марк добежал до двери и ударил кулаком прямо по стеклу. От ассоциаций потянуло сердце. Долго, болезненно до тряски пальцев. - Мисс! Впустите меня сейчас же! Азиатка отшатнулась от двери. Из-за бара вышел здоровенный парень той же национальности, стриженный по верхние мочки ушей, аккуратно отстранил девушку к столикам и поинтересовался: - Чего ты хочешь? Не пугай женщину. Я говорю по-английски. - Извините, мисс, - Марк сперва торопливо, но выразительно поклонился действительно перепуганной девушке, потом ткнул прямо по стеклу в сторону худи. — Здесь была моя дочь, потерянная кофта принадлежит ей. Вы видели, куда она потом уехала? Одна или с кем-то? Добровольно? Парень в недоумении покосился на сотрудницу. Девушка прищурилась, внимательно рассматривая шумного гостя, закивала и быстро заболтала на неизвестном Хоффману языке. Коллега поблагодарил коротким поклоном и попросил, должно быть, уйти — сразу ретировалась в гостевой туалет. - Чи Ён видела девочку, похожую на тебя, - парень отпер дверь достаточно, чтобы Марк мог пройти на порог. — Они вышли вместе с подругой, может быть, дожидаться такси. Одежды она здесь не забывала, но несколько часов назад к нам зашёл мужчина, отдал эту вещь и попросил выставить в потерянные, чтобы девочка нашла, если заметит пропажу и вернётся за нею к нам. - Какой мужчина? — Хоффман больно стиснул себе через карман кожу на бедре снаружи. — Кто-нибудь помнит, как выглядел мужчина? Белый, чёрный, другой расы? Пожилой или нет? - Мы не заучиваем лица всех таксистов, - парень высокомерно поджал губы; кажется, он считал себя, тоже обслугу по существу, рангом всё-таки повыше. — Человек был в куртке с капюшоном, это всё. Ты заберёшь одежду своей дочери? - Конечно, - Марк медленно беззвучно выдохнул. — Спасибо за помощь. Что я мог бы для вас сделать в ответ? - Заходи завтра выпить соджу или чаю, господин, - в полутьме зала наконец стала видна его улыбка. — Вместе с дочерью. Он передал Марку худи. Хоффман взял вещицу под рукавами, намереваясь сложить, но тронул карман и задержал руку. Внутри находился продолговатый предмет потолще смартфона. Соображая, что свидетели ни к чему, да и мешать ребятам закрываться не стоит, Марк вышел наружу, поднял толстовку за край так, чтобы из кармана ни с одной стороны не выпала непонятная находка. Доктор, должно быть, забеспокоился, долго не видя Хоффмана снаружи. Марк рассмотрел, как Лоуренс, прикрыв дверь, потихоньку идёт в его сторону. - Что это такое? — спросил он с непонятным выражением лица. К худи не прикоснулся. — Почему одежда есть, а ребёнка в ней нет? Гордон, наверное, не имел шанса и додуматься, какого чёрта Марк вдруг выпустил мягкую ткань из руки и захохотал на всю улицу, даже сердце прикрыл ладонью. Решил, наверное, что перенервничал. - Лори была здесь, - проговорил Хоффман, успокаиваясь тоже почти молниеносно. — Вещь принёс человек, который увозил её из ресторана. В кармане что-то находится. - Почему не достаёшь? Боишься? В тишине Марк несколько секунд удерживал взгляд Гордона своим, потом пошарил в кармане, разжал пальцы. Через успевшую намокнуть от дождя бумагу виднелись контуры кассетного плеера. - "Забери меня" отправила не Лори, - упавшим голосом произнёс Хоффман. — Тот, кто её поймал. - Давай сюда. Оба понимали, Гордону тоже неохота лишний раз прикасаться к удушающему прошлому, и всё же он, возможно, впервые предложил своему вновь подельнику абсолютно бескорыстную помощь. Снял облепившую корпус сырую бумагу, протёр маленький экран, надавил play. Несколько секунд шипения и помех, всё в лучших традициях Крамера… …и голос из динамика раздался тоже его. Слабый, совсем как в последние дни жизни. - Доброй ночи, детектив Хоффман. - Чего, - поморщился от непонимания и снова капающего дождя Марк. — Кто-то так шутит? - Спустя столько лет мы встретились вновь. Занимало ли наше тесное сотрудничество твои мысли хоть иногда? Несмотря на грубость твоих методов и беспринципность действий, ты был достаточно ценен для меня. Жаль, что я не донёс этого в должной мере. Некоторые уроки ты не усвоил. Гордон толкнул Хоффмана плечом: дождь усиливался. Оба встали под козырёк, стараясь не отходить друг от друга далеко. Прибавлять громкость казалось опасным. - Наша ответственность за близких не должна душить их, Марк. Давить на них. Впрочем, ты сам понимаешь после череды ошибок, что я имею в виду. Сегодня мы поговорим в последний раз. Я отпускаю тебя и обещаю остаться только воспоминанием, значимым, как бы ты ни отказывался от него. Чтобы не превратить в воспоминание последнего важного тебе человека, возвращайся к себе домой. Туда, где мы встретились впервые. Сегодня тебя тоже там встретят. Но если ты решишь проявить малодушие, твоя дочь, возможно, отправится к другому своему отцу. Сейчас с нею всё в порядке, однако многое зависит от неё самой. Лори подросла, и всё же ей нужен отец, чтобы расти дальше. Выбирай с умом. - Сядем в машину, - доктор опёрся о трость обеими руками. — Или нас скоро затопит. - Куда он хочет меня призвать? В старую квартиру? — Марк отложил диктофон в бардачок. — Именно там, в лифте между этажами, Джон полез ко мне со шприцем. Но сейчас в ней должны жить другие люди, может, дом вообще снесли… Гордон задумался. Марк поелозил по оплётке руля рукой. - О нет. Первое предупреждение мне подбросили не в квартиру. И не сам Джон. Должно быть, я знаю, какое место он имеет в виду. Только бы не… впрочем, пусть. Что ж, док, спать ты будешь явно не раньше утра. Не хочешь выйти из игры, пока не поздно? - Я всегда дожидаюсь финала, - возразил Лоуренс. Закинул руки за голову. Чего?! Такое отступление от вечных манер! — Помнишь же сам. Поехали поскорее, мне не нравится этот район. Кстати, о каком предупреждении ты говоришь? У Джона был к тебе особый подход, вряд ли подослал бы осатаневшего коллегу, как мне. Марк вспомнил ещё кое-что. Следы на декабрьском снегу в далёком две тысячи шестом подтаяли, очертился контур здоровенной подошвы, и значило это одно: если не поторопиться, с Лори он больше никогда не поговорит. Хорошо, что в запасе было побольше времени, чем у собак Страма.

***

- Проходите, - позвали из кабинета. Нотариус с опаской проводил взглядом мрачного немаленького человека, кое-где перевязанного и с зафиксированной лодыжкой. Поставил на стол перед посетителем небольшую коробку с замком. — Ключа при описи не оставили. Замок лишь выглядел закрытым. Символично. В горле заскребло, как при простуде: металлическая дужка не входила в затвор, даже не касалась. Между ними был отчётливо виден целый миллиметр. - Вы не уверены, сэр? Предполагаете что-то опасное внутри? Всё-таки… Слушать его дежурный лепет не было никакого желания. Коробка оказалась невесомой, ещё легче, чем можно было предполагать. Почти потерялась в руке. Нотариус явно этим был впечатлён. Хоть какое-то горькое удовольствие от его присутствия. - Тогда подпишите, что получили. Здесь и ещё раз вот тут. Кристина уехала в центр планирования беременности, настояв, что хочет одна, после собиралась наведаться к приятельнице. Достаточно времени, чтобы побыть наедине. Смешно. Он обманывался эти полтора года, спокойно подъезжал к мясокомбинату, зная, что, возможно, встретит Джилл где-то между этажей, даже перебросится парой слов. А потом ему сообщили, что Элисон Керри нашли в разрывателе рёбер. Что полиция опять намерена приставать к Джилл, выдавливать правду сквозь сжатые зубы. Ни на что, кроме жалкого сообщения с иллюзорной поддержкой, у него больше не было права. И сил не было: болела челюсть, ныли кости, мышцы, глаза и то горели, то и дело лежал опустив веки. Ему пришлось выбросить по пути из лесопосадки домой кошелёк и разобранный мобильник, чтобы Кристина поверила в ограбление. Буквально ползти до работы целых шесть часов — на машине доехал бы за полтора, но кто возьмёт грязного окровавленного хмурого мужика на борт глубокой ночью? Только способные ещё больше навредить. Самостоятельно зашивать разрывы, накладывать повязки, ставить уколы и протирать за собой рвоту от простой воды. Первым приехал в морг, к счастью, не старичок Хэффнер, а его сменщик. Причитал — госпитализация, срочно! Логан сумел отговорить и попросить вызвать такси до дома. Следующие несколько дней его жизни помнила только жена. Первые двадцать секунд экран оставался тёмным с появляющимися тут и там разноцветными пятнами помех. Ждать было совсем не трудно — один раз уже поторопился и всё испортил. Да, она попросила, но ведь каждый сам делает в жизни выбор. Может, у него был когда-то шанс увидеть Джилл вот так, без макияжа, в простой домашней одежде и с собранными в небрежный хвост волосами вживую? Проиграл, проиграл, проиграл… - Привет, Логан, - она не улыбалась. Догадалась, что иначе он сразу выключит. — Если ты смотришь это, значит, один из них меня всё-таки убил. Я знаю, ты не виноват. Ты сделал всё, что в твоих силах. Ты живой человек, хотя иногда забываешь об этом, а все живые могут ошибиться или не выдержать. Я не хочу поступать с тобой как Джон. Не будем заводить игру. С человеком нельзя столько играть, сколько это делали с тобою. Наверное, запись Джилл сделала не недавно. Взгляд её был спокоен, но печален. - Может быть, всё между нами выглядит так, будто я во много раз хуже, чем он, - Джилл неотрывно смотрела в камеру. Сложила руки на груди, обняла себя пальцами за предплечье. — Не заслужила ни его… расположения, ни твоего тем более. Но я поняла за месяцы, что знала тебя, странную вещь. Оказывается, заслуживать и необязательно? Ты либо нужен человеку, либо нет. Я побоялась рисковать, сказать тебе прямо. Теперь мне нечего бояться, мой последний рубеж пройден. Знай, пожалуйста. Я по-настоящему в тебе нуждаюсь. Как в единственном, ради кого не пришлось притворяться. Я это всё равно делала. Зря, должно быть. Ты бы всё понял. Пережив так много боли, моей честности ты бы точно не испугался. Ты и сейчас меня не оставил. Забрал же запись. Нотариус, наверное, не понял, почему что-то моё унаследовал красивый и молодой человек. Пусть болтает, если ему захочется, не обращай внимания. Я заслуживаю слухи. В квартире все окна были закрыты, но спину, грудь, запястья, лодыжки обожгло мертвенным холодом. Неужели смерть стала так ему привычна, что даже без записи Джилл была бы незримо здесь, с ним, постоянно? - Я намеренно говорю в настоящем времени, Логан. Ты не перестал быть для меня важным из-за такой мелочи как смерть. Я не знаю, кто от меня избавился, а ты уже да. Видишь, насколько ты меня сильнее? Прости, что так и не доверилась тебе полностью. Ты был моим единственным шансом. Реши я воспользоваться, не пришлось бы тратить эту плёнку. Мы бы стояли, как раньше, у окна над целым городом и молчали, ведь с тобой многое было понятно без слов. Но раз теперь я должна замолчать навсегда, придётся попросить вслух. Виноградный сок, который она заказывала в лавке специально для Логана, нигде больше не попадался на глаза; впрочем, если бы попался, Кристине он сказал бы ни за что не брать. Горький, дорогая, и даёт в голову. Оставь где стоит. - Бесстыдно убивать женщину, замерзающую в одиночестве. Я права? Заслуживает ли убийца тоже заглянуть в глаза этой правде? В кассетную коробку подклеен адрес хранилища и номер ячейки, в ней ты найдёшь всё нужное. Не придётся ничего придумывать самому, лишь подготовить. Я помню, помню, ты изобретателен и собираешь механизмы на совесть. Позволь один раз мне о тебе позаботиться. Дать отдохнуть. Хотела бы я провести с тобою эти минуты. Думай обо мне, если решишься на возмездие, хорошо? Наверное, тебе понадобится несколько дней или лет, ты ведь всегда был обстоятельным мужчиной. Редкость для нашего окружения. Выжди сколько посчитаешь нужным, Логан, я не тороплю. Ах, ещё. Если какое-то время назад я оказалась перед тобой на столе в морге… то прости, что это наша максимальная близость. Увы, я была не очень сообразительна и так труслива. Эту её улыбку он знал. Каждый раз что-то в одеревеневшем сердце начинало дрожать, когда Джилл приподнимала брови, прищуривалась. Одним глазом чуточку уже. Половинка подмигивания, полусигнал. - Или забудь меня навсегда, чтобы идти дальше. Пусть в этот раз выбор действительно останется за тобой. О, ещё просьба. Уменьшай дозировку лекарства, пожалуйста. Старайся спать сам. Обещаю попробовать приходить во снах и прогонять кошмары. У тебя дрожит рот? Снова угадала. Наверное, в новостях что-то перепутали: Джилл находилась рядом, в каждом помысле и действии. Как могло быть, что она умерла? Ушла и больше никогда не попросит с видимым сожалением держаться чуть на расстоянии? Не дотронется до спины, до чистого участка кожи, без шрамов? Не попросит открыть ей вино, демонстрируя новый маникюр? Не подаст ладонь боком, чтобы ему оставалось для короткого поцелуя взять в свою и повернуть только чуть-чуть? - Можно, - в её голосе прорезалась хрипотца. — Можно плакать, можно сожалеть. Нужно справиться. Ради меня. Обещаешь? Не говори вслух. Я всё вижу по глазам. Настала ночь, но потом взойдёт солнце, а пока отличное время выспаться. Не спеши и не волнуйся. Я завещаю тебе быть счастливым. Какое малодушное желание поселилось в сердце — запомнить её такой, умиротворённой, довольной, а не встревоженной и угасшей! Он сам это допустил. Не остановил в коридоре, не перекрыл собой выход, не попросил достаточно искренне остаться. Пусть не с ним. Хотя бы просто в живых. По новостным каналам перекидывали, как грязную вонючую тряпку, новость о найденных останках проклятого Хоффмана. Показывали какие-то кадры, невнятные интервью с полицейскими, едва ли связанными с отрядом розыска. В сеть попали кадры из ванной комнаты. Логан среди них заметил и впервые чётко рассмотрел усохшую ногу доктора Гордона. Значило ли это, что без него не обошлось? Чего в жизни было ему бояться, так точно не смерти. Логан даже собственную обманул не в первый раз. Хоффману стоило слушать его внимательнее после вылазки за Амандой.

***

- Что за архив ты загружал? — напомнил Гордон, когда их остановил долгий светофор. — Это всё ещё имеет значение? - Да, надо посмотреть, - Марк пристроил мобильник к спинке сидения. — В день посещения Лори в музей не заходил никто подозрительный, но я решил проверить посетителей предыдущего дня. Можно ведь было остаться там на ночь. Так, нет, нет, незнакомое, незнакомое… - Двадцать секунд, - предупредил доктор, глядя на светофор. — Не видишь никого подходящего? Когда светофор вот-вот должен был сменить сигнал, Хоффман приблизил изображение, всмотрелся. Сзади загудели, Марк поехал вперёд, то и дело глядя себе куда-то в локоть. Большинство машин свернули влево, а им было напрямик, и только убедившись, что сзади никто не подпирает, Марк проговорил растерянно, непонимающе: - Я нашёл. - Знакомого? — оживился Гордон. - Знакомую, - это слово далось Хоффману не с первой попытки. — Билет в музей Пилы взяла Корбетт Денлон. Однако после музея мы встретились лично, и что-то не было похоже, что именно она затеяла игру. - Девочка Линн Денлон? — доктор чуть не подпрыгнул на месте. — Когда ты её видел, где? Марк пожевал губами. Глаза его нехорошо сверкнули. - Когда меня в последний раз вынудили надевать маску. Приблизительно неделю назад. В тот вечер я снова спас эту девочку. Не подумал задать хоть пару вопросов… Но ловушку однозначно создавала не юная мисс Денлон. По крайней мере, не в одиночку. Знаешь, я только сейчас сообразил: испытание само по себе было подсказкой, кто во всём виноват. Гибридная концепция. Очень нелепая смесь из ловушки, в которой когда-то оказался он сам, и последнего механизма, для которого готовил испытуемых с нами. Вот потому у Лори был шов на губах, а не на веках. Слепого игрока пришлось шить уже тебе. Припоминаешь, почему?

***

Корбетт села на постели, но тут же обмякла и завалилась на спину, попадая прямо в мягкие ладони Даяны. Хриплое дыхание успокоилось понемногу: подруга старательно отёрла ей пот с лица, напоила, прикладывая к губам медицинскую чашку с трубочкой. Взяла за запястья. Корбетт знала, Даяна не отводит взгляда от шрамов на боковых подушечках её ладоней. - Тебе опять снился кошмар, - Даяна не спрашивала. — Сейчас ты не на цепи, моя хорошая, никто не угрожает, я не позволю тебя больше обидеть. Может быть… - Не проси меня звонить в полицию, - Корбетт выдернула одну руку, отгородилась от подруги локтем и зажмурилась. — Я уже говорила, бесполезно. Полиция что могла, давно сделала. - Я и не предлагаю, - успокаивая её, Даяна позволила прижаться к груди спиной. — Я имела в виду, может быть, ты всё-таки расскажешь, что произошло, подробно мне? Заварю чай, мы соберёмся с силами, и ты вспомнишь… - Я всё помню, Даэ, - помотала головой Корбетт; волосы, собранные в хвост, пощекотали Даяне голую ключицу. — Я бы рассказала тебе сразу, но мне хотелось защитить тебя. Ещё раз. Пойми, когда он позвонил в дверь, когда стоял вот там, на пороге… Она указала пальцем в коридор. Из спальни было чуть-чуть видно замок входной двери, и Даяна поёжилась от внезапного беспочвенного страха. - Он сразу спросил: вы Даяна Гордон? Даяна замерла с поилкой в руках. - Я почувствовала, у него к тебе нехорошее дело, поняла, что не отступится сам, а вырубить его или убежать вариантов не было, - Корбетт печально хмыкнула. Разжала подруге пальцы, отобрала чашку, сделала два долгих глотка. — И я сказала, что да, Даяна Гордон перед ним. Ты думаешь, я не помню твой рассказ до мелочей? Как вы с мамой сидели связанными целую ночь? Я не хотела, чтобы ты хоть на миг окунулась во всё это дерьмо снова. Чтобы тебя опять заставили дрожать, плакать, не шевелиться. Я не боялась этого для себя. Мне уже почти и руки не больно. Боль прошла, когда я позвонила нашим мамам, когда написала тебе. Вы все были в порядке. Даяна молчала. Корбетт несколько раз набрала полные лёгкие, решаясь договорить. - Вы все выжили, - взгляд Корбетт остановился на шкафу. Даяна поёжилась. Столько лет прошло, а сердце до сих пор ёкало, когда приходилось открывать створку. — В своей же ловушке выжила только я, как и в прошлый раз. Я не сразу туда попала, о нет. Сначала он потребовал раздобыть ему одно приглашение… сказал, никто ничего не заподозрит, если именно я закажу билет. Потом всё как в тумане. Я проснулась в подвале не одна, со мной рядом находились ещё пять человек, милая. Они все мертвы, их раскромсало на куски. На кус-ки… Корбетт задрожала, закашлялась. Даяна обняла её под плечи, давая опору, промокнула губы от слюны и слизи. Бедная Корбетт, почему она не рассказала сразу, почему только вчера? Почему она, Даяна, увидела эти шрамы не в первый же день? В однокомнатной квартире скрыться некуда, они жили вместе почти два года, выучили друг друга как никогда точно. Перемену в поведении замечали до того как одна из них чихнёт или наморщит нос, готовясь плакать. - Там была совсем маленькая девочка, - сдавленно прошептала Корбетт, вкладывая ладонь в руку Даяны. — Пильные диски вращались с бешеной скоростью. Ей должно было срезать всё лицо с головы, Даэ. Я не видела, она упала на живот после остановки механизма. Понимаешь, почему я выдала себя за тебя? Я не смогла бы жить дальше, заставь они тебя рассекать себе кожу. В ту ночь тебя, маленькую, никто не защитил. Ни твой отец, ни другие взрослые. Даяна тяжело дышала. Корбетт сама обняла её, поцеловала в затылок, где пробор в волосах исчезал. - Значит, я должна была защитить сейчас. Многие только прикидываются, что выросли, я врать не хочу. Не тебе. С нас хватит.