Руки прошлого. Последняя игра

- Привет. Выйди, нас не пустили внутрь. - Блин, я не подумал об этом. Дружище, пару минут без меня обойдëшься? Дети привезли нужное. Что ответил собеседник, Линда не расслышала. Она нервно потëрла большим пальцем прохладную ладошку сестры. Вот он опять. Сколько раз просила! Кит вышел в проход. Заметил их, помахал охраннику: - Это ко мне! - Я и так могу передать. Не хочу заходить, - Линда расщëлкнула кнопку на сумке, вытащила папку, собиралась было вручить прямо через турникет. Фига с два: Джастис, успевшая за пять минут ожидания извертеться, просочилась под турникетом, плюхнулась на коленки и бросилась в объятия отца. Не будь рядом Линды, так на четвереньках бы и поползла. Иногда на еë непосредственность было так трудно не ворчать. - Привет, Джас, - Кит потрепал еë по затылку. Линде ничего не оставалось как тоже зайти. Правда, от протянутой для приветствия руки она отшатнулась, поскальзываясь. Хорошо, что тяжëлая сумка висела на боку, иначе, худенькая, маленькая, она обязательно бы упала. Не дай бог такого позорища. – Эй, всë хорошо? - Да, вот папка, отдавай сестру, нам пора в школу, - Линда решительно взяла Джастис за руку снова. – Вечером увидимся. Кит тяжело вздохнул. Умная сестрëнка вытянула ручонку из крепкого хвата и направилась к аппарату с вкусняшками. Только тогда Кит поинтересовался: - Ну что такое, Линдита, чем я обидел тебя? - И того три косяка за утро, - Линда сложила пальцы так, что оставшиеся торчали пистолетиком. – Мама разбудила меня на полчаса раньше, чтобы отвезти тебе документы, но это ладно. Теперь «дети». Я тебе не дочь. И не зови меня Линдитой, я ведь просила! Прозвище папа при…думал. Так сложно, мистер Хант? - Из-за этого такая подавленная? – Кит прищурился. Линда сердито зыркнула на него, полицейский немедленно выставил руки вперëд и развëл в стороны, словно капитулировал. – Прости. Я на самом деле беспокоюсь за тебя. - Не надо. - Я постараюсь, но ничего не обещаю. Пойми и ты меня, пожалуйста… Хотел было положить руку на плечо, но спрятал за спину. Молодец, отметила Линда. Не отцепился, но уже хоть что-то. - Я никогда не претендовал на место мистера Паркера и не хочу заставлять тебя ко мне так же, как к нему, относиться, - Кит говорил совершенно искренне. Знал, падчерица не выносит полуправды и легко еë раскусывает. – Тем не менее, мы не чужие люди, Линда. Твоя мать мне дороже всех на свете. Поэтому я не хочу обижать и тебя. Прости, что ненароком задел. Спасибо, что потратила время, заехала. Сегодня твоя очередь мыть посуду и делать уроки с Джас? Я беру всю работу на себя, а ты сможешь лечь пораньше и восстановить силы. Или, например, посмотреть ещë серию-две. Или початиться с друзьями. - Так сейчас уже не говорят, - фыркнула Линда. – Спасибо, что не обесцениваешь, спать все хотят. На самом деле, мне правда тяжело находиться в полиции. В участке, а тем более в морге. Я каждый раз… - …думаешь про дядю? – договорил Кит. Всë-таки обнял за предплечья, но едва ощутимо, приемлемо. – Понимаю. Тендра столько хорошего о нëм рассказывала. Наверняка был замечательный человек. Погибших, к сожалению, не возвратить, но, знаешь, вряд ли дядя хотел бы, чтоб ты грустила из-за него. - Точно, - Линда повела плечами. Почти улыбнулась. – Он редко приходил вместе с тëтей Трейси, но всегда с удовольствием, с хорошим настроением. Катал меня на руках, рассказывал всякие жуткие и захватывающие истории с работы. Обещал, как мне будет шесть лет, отвести в своë отделение и познакомить с дочкой коллеги, мама ещë фыркала, что тогда вместо преступников придëтся всем коллективом ловить нас двоих. Не сбылось. Интересно, где сейчас эта девочка? Всë ли у неë хорошо? - Кстати, о подружках. Лори не нашлась? В его голосе слышны были настоящие тревога и сочувствие. Линда помрачнела ещë сильнее, но, наверное, хорошо, что он спросил. - Нет, так и не проявилась. Еë бабушка не подавала в розыск? - До сих пор не было заявления. Если обратится, от меня первой об этом узнаешь ты. Видя, что падчерица совсем сникла, Кит прижал еë к груди. Обнял через всю спину, позволяя испачкать тушью лацкан идеально выбеленного пиджака. - У меня есть чувство, что не всë так уж плохо, Линд…а. Ты же говорила, Лори исчезла именно после похода в музей, но потом точно возвращалась домой. Я правильно помню? Ты подумай, каково твоей подруге было столкнуться с тем, что осиротило еë, лицом к лицу. Прошло всего четыре дня. Может, Лори просто решила устроить себе маленькие каникулы и сейчас там, где ей безопасно и спокойно, с человеком, которому может доверять? Перезагружается. Если бы тебе понадобилось перевести дух, мама вряд ли заставила бы тебя ходить в школу. Общаться, выбираться наружу. Мисс Вайс сама работала во внутренних органах, она не стала бы молчать, случись что серьëзное. Как думаешь? Линда и сама хотела верить, что это так. Почему-то после слов Кита, произнесëнных вслух, тëплых, уверенным тоном, ей стало на толику легче. - Я не твой отец, ты правильно считаешь, и не заменю его никогда, - он выдохнул, сдувая ненамеренно одну из кудряшек на затылке Линды в сторону, - но если есть чем поделиться, помочь, не забывай – я рядом. Для тебя, для Тендры и Джастис. Вот сейчас тебе нужны салфетки, потому что подводка поползла. Дать? - У меня есть, в машине поправлю, - Линда хлюпнула носом. – Иначе мы на занятия опоздаем. - Могу отмазать. - Если вслед за Лори и я перестану ходить на уроки, классуха описается от злости. - У тебя и так исключительно отличные отметки. Не сегодня, так на неделе давайте съездим все вместе куда-нибудь. Или подождëм, пока Лори не вернëтся. Пойдëте в клуб до скольки захотите, я заберу. Идëт? - Она не клубится обычно, но я предложу, - подумав, ответила Линда. – Может, именно это ей будет сейчас необходимо. Хорошо придумал. Тем более, послезавтра же у неë… - Кит! – донеслось справа. Кто-то спешил к проходу, откуда мистер Хант только что вышел. – Ты обещал уйти на пару минут. Что-то уже произошло? Кит немеденно стал похож на нашкодившего мальчишку, сжался весь, даже лицо приобрело соответствующее выражение. Линда поймала Джастис и, обменявшись с отчимом быстрыми помахашками, выскочила наружу. Настроение немного выровнялось, когда сентябрьское солнце позолотило ей непослушные волосы, согрело руки. Всë же, наверное, ещë и потому что морг – не лучшее место для встреч.

***

- Чего ты возился? – немедленно взвился Нельсон, когда Марк подтащил бессознательную Аманду к машине. – Мне хватило пяти минут, и то три из них ждал, пока явится. Давай, бросай девчонку, за парнем пойдëм вместе, опаздывать к Джону не хочу. Ты же его завалил? Марк помедлил с ответом, посмотрел Логану в глаза долго, неотрывно. - Да. Правда, есть проблема. - Ещë одна? – рассвирепел подельник. – Ты подставляешь нас обоих, понял? Джону это… - Верно сказал, отвечать будем оба, - Хоффман пожал плечами. – Мистер Пир не выдержал вмешательства в и так отравленный организм и сдох сам. Если хочешь, залезь в мусорный бак с римской единицей, самый проржавевший, он там и находится. - Нет-нет, - впервые за всë время работы вместе Марк увидел настоящий страх во взгляде Логана. Настроение поднялось ещë немного. – Нет, этого быть не может. Оставайся здесь, а я проверю, может, просто потерял сознание, как и должен был. Я всë-таки врач. Ты мог ошибиться. Хоффман не стал добавлять, что полицейские тем более в состоянии различить, мëртв кто-то или жив. Разместил свою жертву в салоне рядом с таким же отъехавшим, должно быть, Донни. Вздохнул поглубже. Нашëл сигареты в кармане, но затянуться не успел: пришлось перехватывать руку Логана, занесëнную над затылком. Которая подряд мужская рука за сегодня стремится его потрогать? Марк едва сдержал желание приласкать ладонь большим пальцем. Красивые руки у парня. Тощие куриные лапки Джима и не валялись рядом. - Ты какого хрена натворил? – Логан почувствовал, видимо. Выдернул запястье. – Почему у него раскроена рожа? Неужели просто нейтрализовать не сумел? Пир тебя был тоньше в три раза! Как мы теперь его повезëм? Джон не поверит, что помер по дороге. Вот подстава… - Или можем не везти, - напомнил Марк. Нельсон скривился, явно сомневаясь в предложенном. – Выдадим мою версию. Можно даже сказать: сдох без нас, подойти не успели, уже валялся в уголке. Откуда Джону знать, не был ли парень уже побит? Решит проверить – время пройдëт. - Почему это я должен тебя прикрывать? – вскинул брови Логан. – Ты обосрался, ты отвечай. - Не меня. Себя самого. Крамер не станет заморачиваться с поисками отпечатков на теле Джима, мы просто огребëм оба. Если не придумаем, что ему соврать. У вас что, ещë никто не погибал до ловушек? Не сбегал? Прямо все выживали, просыпались когда надо и тупили как один? Логан отвëл взгляд. Бережно подогнул Аманде ноги – они свесились из салона. Неужели он со всеми леди так обходителен? Странно, что не женат до сих пор. - Не все, - он отвечал с печалью в голосе. – Я не проснулся вовремя, когда шла моя игра. Думаю, не только из-за дозы. В те дни, после службы, мне никогда не хватало сна. - Где служил? – осторожно поинтересовался Хоффман. Ему не было особого дела, но заболтать Нельсона стоило попробовать. - В Ираке военным лекарем, - все черты подельника потемнели, огрубели мигом. – Подписался сам, обещали неплохие выплаты. Научился там и стрелять, и собираться моментально, и пить ограниченно, по полстакана в день. Даже так задерживать дыхание, чтоб притвориться мëртвым, но вот этому лучше бы не пришлось учиться. Когда служить оставалось несколько недель, нашу точку внезапно накрыли. Весь отряд погиб, а я попал в плен к исламистам, и там… Завëл руку назад. Поскрëб спину под рубашкой, поморщился. - Неважно, что случилось. Садись в машину, повезëм двух. Боевых товарищей бросать нельзя. Послать нахуй можно. Оставить в беде – никогда. Это не значит, что ты мне стал больше нравиться. Есть правила и понятия для солдата, которые выше симпатий. Хоффман никогда не забывал заранее отыскивать болевые точки окружающих. Видимо, Логану было страшнее оставаться один на один со своими кошмарами, чем поделиться ими с вполне вероятным врагом. Пусть считает Марка кем хочет, его право.

***

- Это печально, - только и сказал Джон, когда на бетонный пол его помощники опустили только двоих пойманных. – Мы не успели прийти на помощь Джеймсу. Ломая себя, человек редко помнит: конец может прийти в любой момент. К счастью, игру начать можно. Задача Аманды лишь немного упростится. Вы можете идти домой. Хотя нет, Логан задержится. Принеси капкан и проверь механизм куклы, будь добр. Крамер долго смотрел Марку в спину, словно мог видеть мурашки по позвоночнику через куртку и рубашку. Догадался, кто виноват? Будет допрашивать подельника? Хоффман на миг почувствовал, как чешется совесть, учитывая, какими методами Джон добивается своего, но вспомнил: если переносить уклад военного времени на их взаимоотношения, Крамер в… отряде старший по званию. Ему без лишних допросов всë доложат в чëткой форме. Так вот почему у бедолаги глаза как у служебной псины. Интересно, компенсирует или, наоборот, получает удовольствие от этой службы?

***

Марк добрался домой к полуночи без пятнадцати минут, вышел из гаража и нахмурился: в гостиной вовсю горел свет. Выбрал себе место наблюдения за клëном с молодой липкой листвой, подстриженным в форме куста, впервые за день вздохнул полной грудью. Заулыбался: Лори, переодетая в лëгкую пижамку и ночные носки, прыгала с лестницы на ковëр, оттуда на прилестничный коврик и обратно на лестницу, вокруг сосредоточенного отца. Страм вытаскивал из шкафа одну за одной какие-то коробки, отставлял их в сторону, подальше, чтобы Лори не споткнулась о нагромождения. Малышка ловко скакнула сразу на третью ступеньку, хотя ни разу раньше не могла и первой в один прыжок преодолеть, уселась на попу, сложила руки на груди и заявила: - Не буду. - Что не будешь, зайчонок? – спокойно ответил ей Питер. Марку стало тепло, руки, тщательно вытертые от крови Пира спиртовыми салфетками, вообще жаром обдало. - Не буду, не буду, ни за что не буду! – Лори начала болтать ногами, схватилась за перекладину, чтоб не свалиться. – Не буду без папы ложиться спать! - Раз у тебя столько сил, - Питер положил руки на расцарапанные коленки, и Лори тотчас опустила ножки, прекратила размахивать, - тогда помогай папе разбирать бардак. Если наберëм достаточно мусора, я разведу костëр в бочке. Папа увидит его в темноте, приедет наконец, и ты тогда пойдëшь в кровать. Согласна? - Пожалуй, - Лори наклонила головку, выпячивая губы. Хоффман поëжился: сейчас она больше всего походила не на него, не на Страма, а на Крамера, особенно когда плюнула отвратительным словечком. – Что мне надо делать? - Открывай коробку, смотри, что там лежит, говори мне, - Питер порылся в контейнере с игрушками, вручил девочке безопасные ножницы. – Эти вещи мы не доставали с переезда в дом из квартиры. Значит, они все могут быть уже не нужными, но лучше проверить. - Поняла! – восторженно пискнула Лори. Она вообще всегда любила подсобные работы: нажать туда-сюда кнопку пылесоса, передать пульт, насыпать корм собакам, пока они ещë бегали по дому. – Посмотрим… в верхней какие-то рисунки. Ой, мои! Папа, они, наверное, не нужны. В молодости мастерства мне недоставало… Марк глухо фыркнул в воротник, тут же прикрыл рот, чтоб себя не выдать. Почему, чëрт возьми, ему так неловко сейчас заходить в собственный дом? К ребëнку, который ждëт его? - Готова сжечь? – на всякий случай переспросил Питер. - Конечно. Костëр красивее, чем мазня. - Тогда выбери один-два, которые оставишь, остальные сложи и отодвинь к дивану, если хватит сил, - Питер с удовольствием заметил, что дочь зевает и трëт глаза. – Потом открывай следующую. Лори быстро пролистнула рисунки, без раздумий пнула по ковру в сторону дивана всю коробку. Из второй она вытянула конверт. Совсем как те, что дал им пару часов назад Пила. По иронии, и в этом конверте угадывались несколько фотографий. - Старые фотки, - Лори передала Страму конверт. – Ещë чëрно-белые. Посмотрим? Питер распечатал конверт, взял оттуда одну фотокарточку – небольшую, чуть шире ладони, и сам посерел в тон находке. Лори обняла его под коленом. - Тут кто? Так много ребят! - Это мои сослуживцы, - Питер неуверенно как-то улыбнулся ей. Сел сам на лестницу, притянул дочь к себе, усаживая на колено. – Смотри, я третий слева. Ещë в очках. Мне идут? - Ты в них строгий, мне так не нравится, - скуксилась малышка. – А почему вы с дядей держитесь за ручки за спиной? Остальные так не делают. Хоффман вытянулся вперëд слишком сильно и, поскользнувшись, полетел в траву носом, чудом не зацепив по пути наружный подоконник. Питер поднял голову, но не рассмотрел его, похоже. Пора было заходить. Марк тронул нос. Не разбил, но ссадил переносицу, больно. Видимо, лимит крови на сегодня превышен, обойдëтся царапиной. Лори была слишком увлечена фотографией, поэтому и обниматься пошла с нею в руках. Марк позволил Питеру стащить с него куртку и повесить: тëплые детские лапки, неспособные обхватить широкую спину целиком, казалось, вытягивают его из смерчевой воронки всего произошедшего. За своих спасителей надо держаться крепче, и Марк сам обнял дочь как можно бережнее. - Привет. Чем занимаетесь без меня? - Смотрим альбом! – заговорщически поделилась Лори. – Видишь, какой папа здесь молодой и симпатичный! И даже в военной форме! Папа, так почему вы с дядей стоите близко? Почти обнимаетесь. Это твой лучший друг в войсковой части? Питер прокашлялся всем горлом, медленно бледнея. Надо было его спасать сейчас же. - Наверное, фотограф придумал сделать так для композиции, - Марк взял фотографию сам. – У этого парня совсем светлая кожа и, должно быть, голубые глаза – здесь не видно, раньше все фото были нецветные. Папа на контрасте с ним выгодно смотрится. Кстати, Питер, как звали твоего товарища? Жест на фото выглядел совсем невинно: двое молодых мужчин соприкоснулись тылками ладоней, переплелись пальцами чуть заметно. Лори, пожалуй, можно было обмануть, маленькую умницу. Марка, который семь лет сходил с ума от таких прикосновений, уже нет, и Питер это знал. Он поднял взгляд, поджал губы, словно не хотел отвечать, но ответа ждали. - Барри Бэйкер, - таким смущëнным Хоффман никогда ещë его не видел. – Нет, я и до знакомства с ним любовался… другими ребятами, но Барри сам признался во взаимности. И я верил, пока не застал его через неделю после признания в постели с ещë одним сослуживцем. Барри оказался первым во всех отношениях. Первым поцеловал, первым раздел, первым разбил сердце. Зато я наконец принял себя и перестал сомневаться в том, кто я такой. И маме рассказал, когда вернулся домой. Сейчас мне очевидно, что она просто не поняла до конца. Не ожидала. Когда дошло, какое-то время мы толком не разговаривали, не про ориентацию – в принципе, даже по телефону. Оба врали друг другу, что из-за работы, а на самом деле она, наверное, представляла себе всякую дрянь, когда меня видела. Какой-нибудь массовый промискуитет. Он оглянулся назад, к лестнице. Лори думать забыла о фото из армии, она уже рылась в ящике с другими фотографиями. Можно было не подбирать слов. - А ты этим что, не занимался? – притворно удивился Марк. – Никаких оргий, подкатов, чтобы провести ночь и расстаться навсегда? Даже не найдëтся, если ещë порыться в шкафах, ящика со всякими анальными пробками и просроченными вкусовыми гондонами? - Никогда не хотелось, - сейчас Питер с ответом не медлил. – Я, чëрт возьми, учился, работал и приводил себя в форму. Видишь, здесь тощенький совсем. Ты бы на такого и внимания не обратил, да? Я тоже думал, что Барри выбрал не меня, потому что тот парень весь состоял из мышц. А оказалось, он соблазнил половину нашей части. Некоторых ждали со службы девчонки, одного даже жена. Надеюсь, она узнала и развелась с этим придурком. В принципе, Барри воздал должное его же организм. В девяносто втором году Бейкера доел сифилис. Не спрашивай, каким образом я об этом узнал. Честное слово, Хоффману было всë равно. Зато он почувствовал, как болит стиснутая челюсть. Жаль, как жаль, говорило (почти рычало) что-то внутри него, что Барри Бейкера больше нет на свете. У него были такие чудесные глаза, васильковые, лазурные или небесного цвета. Ремень надавил на живот, стоило Марку вообразить, как он по очереди прокалывает каждый, как, подцепив крючьями (в мастерской Джона полно маленьких, острых, ржавых как раз), вырывает его нижнюю челюсть. Как вырубает любимым мясным ножом Питера позвонки над крестцом, бëдра изнутри, подсекая основание чужого члена. Заслуженно. Этот уëбок заставил самого прекрасного мужчину в мире сомневаться в себе. Бесконечно жаль… - Папа, а тут другой дядя! – Лори подскочила к ним и обняла обоих за ноги, словно намеревалась использовать их как шесты для лазанья. – Наверное, твой коллега по работе? Кто-нибудь важный? Тут уже цвета есть. Вот это костюм у него. А, знаю! Работал под прикрытием! Ладно, держи, я пойду искать что-нибудь интересное. Одни незнакомые пока попадаются. Марку стало очень смешно: Питер совсем сник, принимая из рук малышки второе фото. Он не удержался, обнял за талию, притянул к себе. Приподнялся, чтобы поцеловать под ухом и прошептать: - Хранишь на всякий случай? Мне говорил, что совсем не дрочишь. Оказывается, не на меня, да? - Лучше дам Лори другую коробку, а эту сожгу к херам не разбирая, - Страму опять пришлось прочистить горло. – Не знаю, зачем хранил, правда. Надо было до переезда открыть и выбросить. Прости, что видишь это. Никто из… прошлых для меня больше ничего не значит и никто в будущем не прикоснëтся ко мне, или пусть у меня пропадëт голос. - Там ещë есть? – Хоффман выглядел воодушевлëнным, не сердитым. – Показывай всех! Как, например, вот этого зовут, в гавайке? Мужчина на фотографии, одетый в яркую рубашку и широкополую шляпу, держался уже свободнее Бейкера. Он обнимал Питера, золотистого от загара, за талию всей рукой. Пальцы тянулись к бедру, на запястье виднелась татуировка, по форме похожая на отражëнную «С». Невысокий, пожалуй, уступал и Хоффману в росте, но плечистый, вполне собою, судя по широкой улыбке, довольный. - Его величество Уëбок Второй, Превзошедший, - Страм тяжело вздохнул. – Теренс ЛаРой, малый ресторатор, у него в восемьдесят восьмом уже было тринадцать баров по всему городу и окрестностям, сейчас, наверное, и в даунтаун процарапал себе дорогу. В карте огромный ассортимент безалкогольного, к слову. Там, в баре, я его и встретил. Зашëл, называется, за газировкой. Теренс тоже любит рок, мы завели разговор и потом сколько-то пробыли просто товарищами-фанатами. Знал бы, что женат, послал бы к чëрту сразу. Из-за него больше не пью ничего со смородиной, из-за него перестал слушать Aerosmith – для меня наши общие предпочтения имели огромное значение, для него были средством держать меня рядом, только и всего. Ко мне целых четыре года бегали жрать, отсыпаться и т… - Пить хочу, - Лори похлопала отца по коленке. Питер закатил глаза. - А спать? - Ты обещал костëр, - упрямо мотнула головой девочка. – Мы будем что-нибудь жечь? - О, пламя возвысится до неба, - ответил за Питера Марк. – Можешь достать сок с полки, допьëшь – подготовь куртку и переобуйся, мы скоро закончим. Страм дождался, пока девочка отойдëт, и закончил, мрачнея окончательно: - За это время у Терри родились дочь и сын. Сам себе удивляюсь, как я сразу не заметил, что он семейный человек. Вскрылось просто: повстречал их с женой и детьми на прогулке в торговом центре. Он меня тоже увидел. Какая была смешная морда, когда узнал! Пытался потом звонить, объясняться, даже требовать чего-то. Я перестал брать трубку, ведь считал не его, а себя полным придурком. Знаешь, что самое ироничное? Марк приподнял бровь. Питер, отметив, что Лори занята морковным соком с сельдереем, наклонился над коробкой, достал ещë фотографию. Теренс сидел за столом в «Wendy's», покровительственно держался за бургер с двойным чили, а рядом с ним расположилась счастливая, безмятежная даже мисс Вайс. Судя по висящей на стуле мужской кожаной куртке, Питер фотографировал. - Единственный из всех парней, Терри ей нравился, - усмехнулся Страм. – Серьëзный, вежливый, галантный. Она, наверное, думала, что это я его не заслуживаю. Конечно, мама ничего не слышала про жену и детей, да и я после расставания с ней это не обсуждал. Очевидно, на меня бы нацепили ещë один значок позора, Главный-Разлучник-Семей-92. После Теренса я долго не решался вообще ни на кого обращать внимания. Не начал думать, конечно, что мне светит только трахаться, а любить мужчины не умеют. Хотя зачем я опять тебе вру? Начал. И посчитал, что лучше тогда быть одному. - Затем тебя наебали ещë раз, - вырвалось у Марка. Питер только вздохнул и развëл руками. Он ведь не знает, напомнил себе Хоффман. Он даже не подозревает, где ты был час назад и чем занимался. – Этот, как его, Джим тоже есть на фото? Покажешь? - Да ну их всех, - решительно возразил Страм, поднимая коробку. – Прошлое должно оставаться в прошлом. Никаких воспоминаний, никаких сожалений, были люди, но все сдулись. Как воздушные шарики. Вырвались и улетели в небо, пердя по дороге. Ты возьми Лори на руки, хорошо? Газон зарос. Как бы не споткнулась. - Ты настоящий поэт, - без улыбки ответил Марк. – Не стебусь, правда. Какие музы, такие и аллегории.

***

Дочка завороженно смотрела в самую середину пламени. Сперва она обнимала плечи, потом согрелась и опустила ладошки, свесила вдоль тела. Питер попытался было позвать еë сесть на колени – только головой помотала, мол, не надо трогать, дайте запомнить прохладу вокруг и тепло в одной точке. Поэтому Страм расслабился следом, впервые за много дней опираясь Хоффману на плечо. - Ржавчина, - сказал он вдруг. - Что? – Марк остался недвижим, но в груди что-то дрогнуло. Питер взвесил в руке край его куртки, показывая рыжую полосу ниже кармана. - Откуда взялась? – Питер не был ни подозрителен, ни зол. – Три дня назад я стирал твою куртку, заметил бы. - А, это. Мы были утром в промзоне на опознании, - уверенно соврал Марк. – Там куча разъеденного металла. Наверное, зацепил мусорку или лестницу. - Тебе надо купить новую. Это пятно не вытравить, да и вообще она, кажется, старше Лори. Кстати, успешно съездили, удалось разобрать, кого нашли? - До мельчайших деталей, - Марк погладил его по плечу, на миг сжимая пальцы чуть сильнее. Фотографии скукоживались, чернея, кусочки их взмывали в воздух, догорая на лету. Огонь прожëвывал фото с Бейкером, лизал, превращая в пепел, лицо ЛаРоя. Хоффман прикрыл глаза, задержал дыхание, словно не хотел упустить внезапно пришедшую в голову мысль. Мужчин, в которых был когда-либо влюблëн Страм, объединяло кое-что помимо паскудного характера. «Ведь все светловолосые, - Марк понял, что от волнения потряхивает и руки, и ляжки, и даже стопы, - у каждого синий взгляд. Джеймс тоже блондин. Натуральный, патлы были очень мягкими. Кто, если прикинуть, мог бы тебя утешить после расставания? Кто постоянно пытается тебя тронуть или заставить краснеть, потому что почти двадцать лет знает, куда нажимать? Господи, ты ведь наверняка к нему и ехал…» - Выходит, в девяносто девятом у твоего дружка был шанс, - чуть слышно пробормотал Хоффман. – Полчаса-час или чуть больше. Но ты запнулся всей тачкой о мою пьяную жопу и разбил мне нос, а себе замкнутый цикл. Ведь бывает же… - Ничего не понял, - казалось, Страм и в самом деле недослышал. Он размяк ненадолго, любуясь пламенем. Есть ведь, как говорится, три залипаловки, огонь, вода и работа мастера. В душе Питер как раз при любой возможности зависал подольше. Надо проклеить края ванны лентой с подсветкой и как следует показать своë… мастерство, щëлкнуло в голове Хоффмана. Тогда получится, может быть, выгнать всю тревогу из его сердца. – Какой шанс, какой цикл? - Я тебя люблю, - Марк провëл вместо этого пальцами по его щеке и, нагибаясь, поцеловал в кончик носа. – Понял? И мне похуй, кто жил в твоëм сердце до меня. Обещаю стать последним, слышишь? - Ух ты, до гроба? – Питер тихо рассмеялся, поднял голову и прикоснулся губами к губам. Лори обернулась на секунду, но хихикнула, прикрыла рот, отвернулась. – Давай не думать о конце. Будем радоваться процессу. - Хватит болтать, - попросил Марк, целуя его ещë раз, глубоко, почти не сдерживая чувств. Дышать становилось всë труднее, но, право, если ему суждено быть задушенным, пусть Питером. И наплевать, что думают об этом всякие поехавшие разведëнные старики. Одну фотографию ветром отнесло к краю бочки. Питер встал, расправляя плечи, вернул еë пламени, даже не посмотрев, что сжигает. Лори клевала носом, уронив голову на плечо. Марк снял куртку, вывернул, уложил девочку и сунул под голову импровизированную подушку. Ночью их встречи Питер сделал так же, поэтому… - О, прикольно, прямо как я тебе тогда, - немедленно отозвался Страм, оборачиваясь. – Уютно улеглась. На воздухе кто угодно уснëт моментально. До лета ждать недолго, можно будет заказать беседку с широким лежаком и валяться в ней хотя бы днëм. Что думаешь? - Думаю, что хочу прямо сейчас упасть, - Хоффман широко зевнул. – И никуда сегодня ночью тебя не отпускать. Ты не уйдëшь, правда? Питер тоже зазевался, поддаваясь зеркальному эффекту, и пропустил, как его обняли поперëк талии, ткнулись носом в плечо. Сейчас Марк не раздумывал о мясе под кожей. Просто пожевал губами сильную шею, понимая, что поцелуя недостаточно. - Никогда, что бы ни случилось? - Или сдохну, я же говорил, - Страм завëл руку назад, обнять как получится. Оставшийся в одной пропотевшей рубашке Хоффман ощутил его прикосновение так остро, что звëзды над головой показались ярче в тысячу раз. Усилился запах, языки пламени, как назло, дëрнулись вверх, отражая звëзды. Словно не просто фотографии и дерьмовые воспоминания пылали в огне, а на самом деле чужие души. Хоффман почти слышал человеческие вопли сквозь треск и щëлканье углей. Ему самому было прохладно и очень приятно осознавать, что он-то по другую сторону ада. Не простирает руки, умоляя или проклиная, а держит своë и правит балом. - Или сдохнешь, - забываясь, прошептал Марк Питеру в загривок.

***

Логан не был последним дураком на свете, оказывается. Ему хватило мозга прислать сообщение рано утром, пока Питер ещë спал, распластавшись на животе. Опять замëрз в своих трусах. Надо всë-таки заставить его надевать носки. «Ставка сыграла, Аманда выжила. Джон хочет съездить к ней через несколько дней, как оправится. Поздравляю, теперь салага, кажется, не ты». Марк откинулся на подушку, смятую, лежащую горячей стороной. Сейчас не было ни сил, ни желания переворачивать. Сон, полноценный, достаточно долгий, принëс немного бодрости, но от сообщения всë желание подниматься сошло на нет: он понял армейский шифр. Вспомнил взгляд мисс Янг, сперва пустой, потом болезненный, затем полный ужаса. А Крамер ведь говорил. Кто выжил, тому реабилитацию. Будет ли у девчонки право отказаться от неë? Или у Крамера есть рычаги управления всеми, кто ему понравился?.. «Ты одержим идеей собрать побольше народу, Джон? – задумался Хоффман, свешивая с постели ноги. – И назвать своей семьëй. Типичный офис или коллектив забегаловки. Мы с вами дружная команда, поэтому не смейте открывать без старшего свои рты. Ну, Логану нормально. Я, в принципе, тоже много лет в иерархии, хорошо, что только на работе – переживу. А как себя наркоша поведëт? Вся их компания выглядела как бунтари, причëм не на родительские деньги. Грязные, драные и меченые, истинные революционеры. Понаблюдать будет почти интересно». - Доброе утро, - Питер дотянулся до его спины, провëл по позвоночнику фалангами пальцев. – Ты тоже продрог ночью? - В другой раз, обещаю, я упаду на спину и сломаю твою руку, - злобно пообещал Марк, не оборачиваясь. – Не надо трогать, если я этого не вижу, ты же знаешь. У меня моментальная реакция, ты цел только потому что иначе некому будет приготовить завтрак. - Чëрт, извини, я не хоте-е-е… - Страм не договорил, уступая желанию зевнуть и хорошенько потянуться. Можно было бы сцапать его, пока расслаблен, вмять в постель и как следует укусить, объяснить, что здесь неприятного, но Хоффман был достаточно замучен вчерашним, чтоб успеть подумать: он же не со зла. В последние дни становилось трудно сдерживать раздражение. Любимый способ расслабиться Марк временно отверг: просыпаться по утрам с хмельной головой значило только всë усложнить. К тому же, пусть он и не обещал Питеру прямо… - Проехали, - отмахнулся Хоффман. Встряхнулся всем телом: правда слишком уж холодно. Неужели придëтся ехать за вторым радиатором. Ещë хорошо, что в комнате Лори двойная теплоизоляция. – Ты сегодня опять задержишься? - Да, наверное. Вчера не удалось попасть к Ларри за витаминами для малышки, сегодня съезжу. - Почему каждый раз ночью? - Днëм Гордон бывает в студии только один. Сам понимаешь причину. Студией доктор называл для отвода глаз небольшую квартирку, где хранил всë связанное со своими опытами и, как недавно выяснилось, большую коллекцию разнообразного чая; туда же он увëз подаренный Страмом ферментатор. Марка не покидало ощущение, что доктор намеренно не соглашается нигде, кроме студии, передавать медикаменты. Это же не специальные, для менборнов, что в них таинственного? Впрочем, он не задавал вопросов: со здоровьем Лори всë было в полном порядке. - Послушай, - он решил перевести тему, - когда мы с тобой были в последний раз на свидании? Я подскажу, - пальцы прикрыли Страму рот. – До рождения мелкой. Я хочу ещë. - Куда? – Питер воодушевился тут же. – В пейнтбольный клуб? В боулинг-центр? Я бы погонял на снегокате, но зима нескоро. Просто в парке с кофе как-то скучно. Неподвижно. - Вот когда я оглохну, а ты осипнешь, сам решай, кто за кем, - Марк коварно усмехнулся, - и мы оба сморщимся, как два яйца одного хера, тогда и будем просиживать лавочки. Знаешь что, поехали в «Гонщика». Не бухать. - Так там больше нечего делать, - ага, Страм выждал секунду. – Бывает, принимают байкеров, когда у них съезды, но, во-первых, следующий не раньше августа, во-вторых, ты этим не увлекаешься… или чего хочешь? Марк посмотрел на него исподлобья. Прикусил край рта, любуясь, как Питер медленно заливается краской: попал. Оба друг друга, должно быть, поняли, оставалось лишь произнести вслух. Стаскивая со стула рубашку, – оказалась Питера, но так даже лучше, - Марк как бы невзначай обронил: - Когда я там отсиживался в две тысячи четвëртом, ко мне прилипли мальчишки-близнецы. Рыжие такие, кучерявые. Пытались выпрашивать выпивку, предлагали подняться на второй этаж, в какую-то комнату со светодиодами. Я, конечно, их нахер послал. Вдруг обворовали бы или вообще выставили счëт за свои жопы. - Скорее, за члены, - Питер заметно напрягся. – Эти братцы хитрые и всех укладывают под себя, я тоже их гонял. Воруют или нет, не знаю. А что, единственная причина не пойти с ними – страх потерять кошелëк? - Главная, - Хоффман усмехнулся, пряча нервное удивление. Он ведь ляпнул что в голову пришло. Неужели в «Гонщике» правда тусовались подобные голддигеры? Ничего не вспоминалось. – Да ладно, зачем мне ржавые недорослые бараны, когда дома ждëт такой мужчина, как ты. Он подошëл к Страму сзади. Накинул рубашку на плечи, ткнулся носом между лопаток и поцеловал через ткань. - Если с кем и заглянуть в номер для траха, то с лучшим, - хрипотца в голосе прорезалась сама собой. Нужно было немедленно продрать горло после сна. – Сам бывал там? Отведëшь? Питер помедлил с ответом, потеплел всем телом. Прекрасно, правда ведь известна и так. - И сделаешь что-нибудь грязное, - Марк прижался к нему вплотную, обнял, пальцы коснулись собственных локтей. Какой поджарый. Как ощущаются всею кожей жëсткие тëмные волоски на животе. Хоффман всем сердцем сейчас хотел услышать «да», но в объятиях завозились: Страм бессердечно стряхнул его руки. – Эй, что такое? - Нет, это для молоденьких, - Питер поправил рубашку, принялся застëгивать – сверху. – Этап пройден, возвращаться не хочу. Особенно с тобой, для тебя хочется делать что-то большее. Карбонару будешь? - А тебе сегодня позже на работу? – Хоффман одеваться не спешил, расправил оба одеяла и уселся на постели, подгибая колено. Страм посмотрел на него мельком, сглотнул и отвернулся. – Сделать что-то для меня? Отлично, я требую грязный, пропахший смазками, куревом и чужими хуй-отходами номер. У меня не было такого в жизни ни разу, понимаешь? Ты прирождëнный пидор, я же от себя бегал почти тридцать пять лет и упустил так много чëртовой романтики. Мне хочется пройти этот путь тоже, хоть попробовать. И чтобы вëл ты. В конце концов, кто мне жопу вскрыл? Питер в своей белой рубашке выглядел уже бордовым. От последнего напоминания он расхохотался в голос, запнулся и свалился на кровать рядом с Марком, немедленно попадая в его объятия. - Помнëшь, - попробовал возмущаться Страм, но Хоффман больше не отпускал. – Хорошо, я наберу Арчи. Если пожелаешь, даже на байке поедем, и я буду в одних брюках и куртке… - И в ремнях, - довольно продолжил Марк. – И в тех рифлëных ботинках. Куртку бери не из натуральной кожи, ты еë потом от меня не отстираешь, если будешь так одет и сидеть спереди. - Любая дичь, только рубашку не порти! – взмолился Питер. – Целая ночь в твоëм распоряжении! - Заметь, не я это предложил, - Марк наконец разжал руки, дождался, пока Питер усядется, только тогда прикрыл глаза и тяжело выдохнул. – Ладно, отложим. Что там было про карбонару?

***

Гордон никогда себе такого не позволял, но сейчас барабанил пальцами по корпусу мобильника, считая гудки. Адвокат сидел рядом, невозмутимый. Он был уверен в себе и своей идее полностью. Конечно, Лоуренс скрипнул зубами, не его же обвиняют в убийстве человека. Ещë и таком жестоком. Откуда около трупа взялся его, Гордона, фонарик? - Да, мистер Гордон? – зазвучал из динамика мелодичный голос Карлы. – Вы хотите видеть меня? - Нет времени на разговоры, - доктор постарался успокоиться, не выдавать своих мыслей. – Мисс Сонг, у меня к вам серьëзная просьба. Пожалуйста, подтвердите полиции, что вчера с десяти вечера до половины второго ночи я находился рядом с вами. Адвокат Гордона опустил веки, внимательно слушая разговор. Лоуренс расстегнул воротник, потëр шею. Перехватил телефон левой рукой, отключил громкую связь. - Не имеет значения, с кем, мисс Сонг. Скажу только, что не с пациентом. Послушайте, если вы мне поможете, я не останусь в долгу. Чего вы хотите? Правды? Вам будет правда. Моему клиенту никак нельзя иметь дело с полицией. Ни одна душа живая не должна знать, что нас связывает договорëнность, как бы ни повернулись события. Я верю в вас, вы здравомыслящая юная леди, вы уважаете меня и можете быть уверены, это взаимно, Карла. От вас потребуется просто дать показания. Вам ничего не угрожает, вы ничем не обязаны. Давайте только синхронизируем версии. Вы могли бы достать билеты на вчерашний киносеанс в «Ночных Сериях»? Поговорить с билетëром? Значит, остановимся на этом, да, да. До полиции вам лучше добраться самой. Такси я оплачу на месте. Мы договорились? Спасибо, мисс Сонг. Никогда не забуду вам этой услуги. Да, до свидания. Он захлопнул раскладушку. Сложил пальцы в замок, перебрал ими. - Кажется, алиби есть. - А если Элисон узнает об этом? – адвокат приподнял бровь. – Неужели правда настолько хуже, что адюльтер, пусть и мнимый, будет выглядеть пристойнее на фоне правды? - Друг мой, представляете себе, это так и есть, - медленно, вдумчиво Лоуренс кивнул пару раз. – У меня нет возможности даже вам рассказать, где я был вчера вечером. Одно скажу точно и прошу верить: я не убивал человека. Он отвернулся к окну. Сложил руки пальцами к локтям, будто хотел обнять сам себя. - Я предпочитаю делать кое-что противоположное…

***

Слив в ванной, наверное, засорился намертво. Аманда вытянула оттуда ещë несколько клочков волос, бросила в ведро, вытерла под носом. Впервые за много дней не переживая, что смажет помаду. Не краситься оказалось так приятно. Трогать самыми кончиками пальцев короткий ежик на голове – ещë замечательнее. Проходя мимо зеркала, Аманда улыбнулась самой себе: девушка в отражении выглядела привлекательной, почти спокойной, почти… живой. Не было страха, тошноты, желания забиться в угол и рвать зубами упаковку от шприца. Не было, правда, больше внутри и пламени, от жара которого хотелось петь во всë горло, смеяться, обниматься и подталкивать друзей в бок. Друзья ли они были? Настоящие чувства или угар с травмой пополам наполняли дни в их компании? - Если ты пройдëшь этот путь, - напомнил о себе Джон в углу комнаты, - назад повернуть не сможешь. Ты навсегда изменишь свою жизнь. Решай, Аманда. Он распахнул объятия. Не колючие, холодные, потные, как у Мэри-Мины или того же Джима, не липкие, как прикосновения сокамерниц в тюрьме. Джон, худой, почти измождëнный, казался Аманде по сравнению со всеми не просто надëжным и крепким, а даже каким-то обволакивающим, убедительным на сто процентов. Она шагнула к окну, к нему, терпеливо ждущему, и расслабила плечи, кутаясь в дорогую чистую накидку: Крамер немедленно накрыл с головою. Провëл тылком ладони по стрижке. По спине побежали мурашки. Аманда Янг никогда ничего подобного не ощущала с мужчиной. - Пойдëм, - прошелестело сверху, над затылком. – Тебе пора кое с кем познакомиться.