Однокурсники

— Где ты был весь день, Геллерт? Про тебя спрашивали на Защите от Тёмных искусств. — М?.. — рассеянно отозвался Гриндевальд, развалившись с книгой на диване слизеринской гостиной и не отрываясь от чтения. — Я говорю, профессор Мортон спрашивал «где наш новенький», — недовольно повторил Шелли. — Он серьёзный дядька, лучше его не злить. — Я больше не учусь с вами. — В каком смысле? Почему? — опешил слизеринец и вытаращился на него. Геллерт сотворил закладку, захлопнул книгу и соизволил наконец посмотреть на собеседника: — Мне трёх дней хватило, чтобы понять: у вас на шестом курсе играются в детские игрушки. Уильям Шелли был сбит с толку, и к тому же явно уязвлён таким нелестным заявлением. Гриндевальд коротко вздохнул и снисходительно пояснил: — С понедельника начну учиться с седьмым курсом. Декан О’Брин сейчас улаживает всё необходимое.

***

Выходные Геллерт потратил на библиотеку. Он внимательно прочитал «Историю Хогвартса», разбираясь в концепции факультетов, и попутно присмотрел себе парочку книг из Запретной секции, разрешение для которой не колеблясь выписал О’Брин. В понедельник после завтрака он вместе с Магнусом Нордвудом и остальными семикурсниками отправился на Трансфигурацию. Кабинет был закрыт, а вокруг уже толпились гриффиндорцы, среди которых он сразу заприметил долговязого рыжеволосого очкарика — вблизи оказалось, что у него ярко-голубые глаза. Не успел Геллерт придумать повод завязать разговор, как тот сам к нему подошёл: — Альбус Дамблдор, староста школы, — сухо представился он. — Мне сообщили о твоём переводе на седьмой курс. Я слышал, что ты довольно хорош… по многим предметам. Гриндевальд рассмеялся: — Бессовестно лгут! — и, приблизившись вплотную, как будто хотел сообщить некий секрет, прошептал Дамблдору на ухо, — я великолепен. Дамблдор растерялся, не ожидав столь наглого вторжения в своё личное пространство. По спине пробежала непрошеная стайка мурашек от тёплого дыхания и развязного мурлыкающего голоса со странным акцентом. Но их несуразному диалогу не суждено было продолжиться — дверь кабинета распахнулась, и профессор пригласила студентов войти. Все принялись рассаживаться по привычным местам, копаться в сумках в поисках учебников и перьев, шуршать пергаментом, тихо переговариваться. Геллерт устроился позади Нордвуда и Логгса. На партах, перед каждым учеником стояло по миске с водой, из высоких стрельчатых окон падал холодный свет, напоминавший, что осень уже на исходе и приближается к порогу зимы. Взглянув на левую половину класса, занятую в основном гриффиндорцами, Гриндевальд обнаружил, что место рядом с Дамблдором пустовало. Но он, по всей видимости, не скучал: положил на парту перед собой учебник, потом достал ещё какую-то книгу и погрузился в чтение. Профессор Трансфигурации Эверетта Тимминс была худенькой миниатюрной женщиной с огненной копной кудряшек и тоненьким, но приятным голоском: — Всем доброе утро! Сегодня мы начинаем изучать особенно сложный раздел магии, а именно перевод материи из одного агрегатного состояния в другое. Создать из жидкости твёрдое вещество или, наоборот, превратить твёрдое тело в жидкость считается вершиной мастерства в Трансфигурации. Разумеется, в стандартные требования на экзамене это не войдёт и понадобится только тем, кто хочет получить высший балл по ЖАБА и связать своё будущее с Трансфигурацией. Однако нам всем будет полезно попрактиковаться, поэтому настраивайтесь на работу. Профессор указала на свой стол, где стояла большая чаша, до краёв наполненная водой: — Мистер Дамблдор, не покажете ли классу и в особенности нашему новичку, как правильно обращать воду в стекло? Геллерт внимательно посмотрел на Дамблдора. На его лице не было торжества или гордости, что профессор выделяет его среди других и ставит в пример, или же раздражения и неудовольствия, что его оторвали от личных занятий. Он выглядел абсолютно бесстрастно — вероятно, подобное отношение преподавателей было для него привычным делом. Подойдя к учительскому столу, он взмахнул над чашей палочкой — вода заструилась вверх и затвердела в стеклянный куб безупречной формы и прозрачности. — Прекрасно, мистер Дамблдор, просто идеально! Пять баллов Гриффиндору! Всё с тем же скучающим видом Дамблдор сел на место и вернулся к чтению. Геллерт проводил его взглядом и поднял руку: — Да, мистер…? — Гриндевальд, мэм. Я бы тоже хотел попробовать. — Хорошо, давайте, — поощряюще улыбнулась профессор Тимминс, — Попытайтесь превратить куб мистера Дамблдора обратно в воду или хотя бы в жидкое стекло. Это не так сложно, как кажется, не переживайте. Главное — удерживать концентрацию и верно произносить заклинание. — Спасибо за инструкции, — вежливо кивнул Геллерт. Выйдя на середину класса, он с удовольствием отметил, что Дамблдор отложил книгу и смотрит на него. — Так, мистер Гриндевальд, сосредоточьтесь, затем… — но профессор не успела договорить, Геллерт, расчертив воздух сложным взмахом волшебной палочки, невербально наложил заклинание на всю комнату: из мисок, стоявших перед каждым учеником, рванулись вверх стеклянные кристаллы причудливых форм, сплетаясь под потолком в единую сверкающую крону. По классу прокатился коллективный вздох. — Мистер Гриндевальд!.. — восхищённо пролепетала профессор Тимминс, — это было неподражаемо! Двадцать баллов Слизерину! Геллерт лёгким движением палочки обратил стоявший перед ним стеклянный куб в прозрачную розу и взмахом руки послал её на парту Дамблдора. Слизеринцы захихикали.

***

После урока Гриндевальд был окружен шумной толпой восторженных слизеринцев. Выслушав массу лестных похвал и еле вырвавшись от них, он догнал Дамблдора. — Отличное представление, Гриндевальд, — равнодушно бросил Дамблдор, заметив его. — Я слышу нотки зависти, Альбус? — притворно ахнул Геллерт. — Наверное, у тебя проблемы со слухом. Советую провериться. Уже знаешь дорогу в больничное крыло? Попроси заодно лекарство от позёрства. — Сколько яда, Альбус, я смертельно отравлен! — развеселился Геллерт, схватившись за сердце. — Почему ты не в Слизерине? Дамблдор ничего не ответил, игнорируя присутствие назойливого собеседника. — Какой у вас сейчас урок? — видя, что Дамблдор не собирается с ним говорить, Гриндевальд обернулся и, заметив позади гриффиндорку-семикурсницу, вышедшую из класса вслед за ними, крикнул ей, широко улыбнувшись: — Эй, мисс Эмили, что у вас сейчас? — История магии, — крикнула она в ответ сквозь шум коридора, залившись смущённым румянцем. — Значит, История магии, — снова обратился он к Дамблдору, — а у меня Тёмные искусства. Вернее, защита от них. Что ж, встретимся на Чарах, Альбус.

***

Вместо Защиты от Тёмных искусств Геллерт пошёл в гостиную Слизерина и сладко проспал там на диване в общей комнате у камина. Когда подошло время идти на Чары, он умылся ледяной водой, отгоняя сонливость, и заглянул в кабинет к декану — О’Брин радушно его принял и вручил стопку учебников для седьмого курса, которые для талантливого ученика купили за счёт школы. Среди необходимого комплекта лежало чудесное иллюстрированное пособие по магическим грибам в искусстве Зельеварения — подарок лично от О’Брина. Поблагодарив профессора и распрощавшись с ним до завтра, Геллерт закинул учебники к себе в спальню и, подхватив под мышку руководство по Чарам, добрался до уже знакомого кабинета впритык к началу урока. Зайдя в класс, он прошагал прямиком в гриффиндорскую половину и бесцеремонно подсел к Дамблдору. Профессор Уинтерстерн, заприметив Геллерта, поприветствовала его с лёгким ехидством, но во взгляде угадывался одобрительный интерес: — Так-так, посмотрим, как Вы потянете программу седьмого курса, мистер Гриндевальд. Мы проходим Погодные чары. Быть может, Вы уже всё знаете и умеете? — Нет, не знаю, госпожа профессор, — шёлково отозвался Геллерт с видом прилежного ученика. Дамблдор недоверчиво покосился на него. После сегодняшней демонстрации того, как он колдует, в эти слова верилось с трудом. Уинтерстерн начала лекцию. Дождавшись, когда она отвлечётся на учениц с первых парт, Гриндевальд склонился к Дамблдору и шепнул: — Не хочешь поговорить? — Нет. — Да ладно тебе, Погодные чары — та ещё примитивная скукотища, уснуть можно. — Отстань. — Может, ты хочешь узнать что-нибудь интересное? Спрашивай, я расскажу. — Да, расскажи, что такого ты натворил в Дурмстранге, раз тебе пришлось срочно сбежать посреди учебного года? — презрительно бросил Дамблдор. Геллерт оценил его меткий укол. Смекалка Шелли казалась неуютной, но тонкая и безошибочная проницательность Дамблдора — совершенно другой уровень. Геллерта охватило приятное возбуждение от перспективы посостязаться в словесной дуэли с достойным собеседником. Отвечая, он придал голосу легкомысленную небрежность: — Что бы ни натворил, это осталось в прошлом. Неплохо, знаешь ли, начать с чистого листа, без предвзятых осуждений. Ведь ещё хуже, когда натворил кто-то из родни, а косо смотрят на тебя. Должно быть, крайне обидно! Дамблдор напрягся. Его крепко поджатые губы побелели от злости — он прекрасно понял столь неприкрытый намёк, и Геллерту было неописуемо любопытно, как именно он отреагирует. Дамблдор не разочаровал: он справился с эмоциями и весь урок подчёркнуто не замечал соседа по парте, словно тот был пустым местом. Азартный интерес Геллерта к этому неприступному и безупречному упрямцу разыгрался пуще прежнего.

***

Ученики потихоньку стягивались на ужин в Большой зал. Уставший, но довольный Реджинальд Логгс плюхнулся рядом с Геллертом: — Как ты сегодня Дамблдору на трансфигурации нос утёр! Ну ты молодчик! Давно было пора поставить гриффиндорского зазнайку на место! А то он привык уже, что никто его по баллам перегнать не может. Как раз за «гриффиндорским зазнайкой» Гриндевальд сейчас пристально наблюдал. Уверенный в себе, невозмутимый, со взвешенными спокойными движениями, он больше казался уместным среди преподавателей, чем учеников. Неожиданно Геллерт поинтересовался: — Слушай, Реджи, у него избранница есть? — У кого — у Дамблдора Великого и Идеального? Ты что, он слишком важный и занятой, чтобы тратить время на девушек. — И что, он никогда ни за кем не ухаживал? — Ну, если только он не назначает учебникам официального свидания в библиотеке. Гриндевальд никак не отреагировал на плоскую шуточку, продолжая задумчиво разглядывать гриффиндорца.