Я получил эту роль

      Театр, где подрабатывал Костя, представлял собой совсем небольшое помещение без особых опознавательных знаков неподалеку от их вуза. Его организовали выпускники прошлых лет, не без поддержки Михаила Юрьевича, конечно, чтобы иметь возможность хоть где-то выступать. Это было место настоящей творческой свободы и самовыражения, фактически без рамок и ограничений. Ставилось там практически всё в любых формах и жанрах, на что только хватало фантазии выпускникам режиссерского факультета.       Вот и сегодня в репертуаре была новинка, поэтически-музыкальный спектакль, над которым актеры начали работу только в конце лета. Материал был интересный и довольно сложный: стихи о любви русских поэтов, перемежающиеся пластическими этюдами и музыкальными номерами. В общем, красота любви во всех ее формах и проявлениях.       Все прекрасно понимали, что взялись за действительно необычный и сложный жанр, ведь чтобы удержать внимание зрителя на поэзии, вовлеченность в процесс и отдача должна быть не то что полной, а максимальной. Не зря Михаил Юрьевич всегда говорил, что стихи по-настоящему читать в разы сложнее, чем прозу, и до этого нужно еще «дорасти». Но материал настолько увлекал молодых артистов, что они в прямом смысле были готовы репетировать ночами напролет. Конечно, чаще всего в ущерб здоровому сну и личной жизни, но… искусство, как и красота, требует жертв!       Костя тогда, в конце августа-начале сентября, действительно задолбался, очень мягко выражаясь. И это еще учебный год не начался, а дел уже было невпроворот. Постоянные вечерние-ночные репетиции, подработка, чтобы элементарно не умирать с голоду, а еще эта дурацкая магистерская, которая уже в кошмарах ему снилась… И как вишенка на торте, подселение нового соседа, прости господи, первокурсника! Как будто весь мир разом решил проверить Костю на прочность (или доконать окончательно). А еще знаете вот это чувство всепоглощающего экзистенциального ужаса перед последним годом студенчества, когда ты понимаешь, что совсем скоро придется перестать избегать реальной взрослой жизни и встретиться со всеми ее трудностями? Вот Костя узнал.       Но, справедливости ради, этот театр действительно был для него огромной отдушиной и светом в окошке. Там Костя забывал обо всех проблемах, хотя бы на несколько часов, что уже в его случае немало. И этот поэтический вечер увлек его не на шутку. Ребятам был дан полный карт-бланш для выбора поэзии, от Пушкина до Бродского и даже современных авторов. Но Костя остановился на Маяковском, чьей любовной лирикой по мере взросления все сильнее и сильнее проникался. Было в ней что-то… отчаянное и безнадежное. Что Косте очень отзывалось.       Сегодня была премьера, и все стояли на ушах чуть ли не с утра. Повторяли тексты, проходили мизансцены, «заряжали» реквизит. Поговаривали, что сегодня и Михаил Юрьевич может заглянуть… Это, конечно, еще больше стимулировало ребят выложиться на все двести.       Влад подошел к назначенному времени по указанному адресу и сначала даже подумал, что топографический кретинизм снова его победил. На ближайших зданиях не было ни намека на что-то хоть отдаленно похожее на театр… Парень походил туда-сюда еще несколько минут, озираясь, пока не услышал, как его кто-то окликает.       — Эй, чувак! Да, да, ты. На спектакль?       Влад обернулся и увидел перед собой высокого парня с огненно-рыжими волосами, падающими на плечи хаотичными волнами. Если бы эстетика была человеком, то, определенно, этим. В нем все буквально кричало о том, что он деятель искусства, богема в самом полном понимании этого слова. Его черное длинное приталенное пальто, до блеска начищенное ботинки, темные очки необычного дизайна… То ли этот человек уже был в сценическом образе, то ли он из него и не выходил.       Влад сам не заметил, как засмотрелся на необычного и так притягивающего взгляд парня перед ним, но его вновь спустили с небес на землю.       — Э-эй, я с кем разговариваю? — пощелкал пальцами парень у Влада перед носом.       Тот тут же отмер и поспешил ответить:       — Д-да, спектакль… Меня Костя позвал. В смысле, Плотников… Константин.       — Знаем такого, — расплылся в хитрой лисьей улыбке парень. — Пошли, провожу тебя, а то тут без стакана не разберешься.       — Погоди, а ты?.. Тебя хоть звать как? — спохватился Влад, когда рыжеволосый уже тянул его куда-то за руку.       — Женя. Шварц. Нет, не родственник того-самого. Но фамилию ты запомни, пригодится. — Заговорщически подмигнул Владу тот.

***

      Театр был… действительно необычным. Если можно вообще было назвать это театром. Внутри это место выглядело скорее как весьма концептуальный паб. Видно, что дизайн здесь тоже был рукотворный, точнее, каждый будто дополнял его чем-то своим: пластинки на стенах, афиши, антикварные вещи, музыкальные инструменты… Особенно внимание Влада привлекла доска со всяческими пожеланиями и отзывами о спектаклях. Женя рассказал, что раньше здесь был довольно знаменитый в узких кругах рок-клуб, но его продали и переоборудовали вот таким образом. В целом места было, конечно, немного, сцена была довольно камерной, но в тесноте да не в обиде. В конце концов, далеко не каждый вуз может похвастаться почти «своим» театром, пусть даже таким небольшим.       До начала оставалось минут пятнадцать, и публика потихоньку стала рассаживаться. Свободных мест, на удивление, было не так уж много, хотя никакой особой рекламы Влад ни в окрестностях театра, ни по пути сюда не заметил. Лишь при входе висела небольшая афиша предстоящего события с лаконичным названием «Стихи о любви».       Влад сел на свободное место прямо перед сценой. Забавно, но это был первый его поход в театр за месяц учебы. Казалось бы, в большом городе столько возможностей, хоть каждый день можно ходить на всевозможные постановки… Но только не в том случае, если ты сам студент театрального и не всегда находишь время даже на сон. Но сегодня, по все еще немного непонятному стечению обстоятельств, Владу вот так крупно повезло, причем, еще и совершенно бесплатно.       Атмосфера ему, надо сказать, очень нравилась. Есть что-то волшебное в этой пока еще пустующей сцене с разложенным реквизитом и немного хаотичной обстановке в зале, где все переговариваются меж собой, предвкушая предстоящее зрелище. Наконец, прозвучал третий звонок, последние опаздывающие заняли свои места, и пространство погрузилось в полумрак.       К удивлению Влада, первыми на сцене появились не актеры, а музыканты: пианистка, виолончелист и ударник. Спектакли с живым звуком были достаточно редким явлением, если это не мюзикл, хотя и мюзиклы теперь все чаще исполнялись под фонограмму. Что же, это должно быть действительно интересно.       Когда зазвучали первые звуки клавиш, на сцене появились и первые артисты. Они выглядели очень эстетично, что-то в стиле Парижа прошлого века. Девушки были в красивых утонченных платьях, выгодно подчеркивающих фигуру, парни — в брюках и рубашках свободного кроя пастельных тонов. Французского колорита добавляли разные детали: береты, шарфы, перчатки, красная помада… В общем, все это выглядело действительно поэтично и настраивало на определенную атмосферу.       Влад не мог не рассматривать Костю. Он был облачен в классические брюки и широкую светлую рубашку, а на плечи сверху был накинут джемпер, завязанный за рукава спереди. Волосы его сейчас тоже были, на удивление, аккуратно собраны в хвост, а не торчали, как обычно, в разные стороны. Ему невероятно шел такой образ, было в нем что-то притягательное, эстетичное. Влад на мгновение даже залюбовался… но тут же стыдливо поймал себя на этом и поспешил перевести взгляд на других артистов.       Они все были прекрасны. Тот рыжий парень, встретившийся Владу на улице, выглядел невероятно органично на сцене в своей даже несколько эпатажной и экстравагантной манере. Он читал незнакомые ранее Владу стихи Северянина, в его исполнении была некоторая отстраненность и будто даже ироничность. Но когда он вдруг запел на французском своим чуть хриповатым баритоном в дуэте с прекрасной хрупкой блондинкой с высоким кристально чистым голосом… Влад аж восторженно замер, насколько это вдруг было хорошо. Их голоса невероятно сочетались и дополняли друг друга, будто они были созданы для этого дуэта.       Ребята выкладывались на все двести, и это было видно. Энергетика от них шла сумасшедшая, несмотря на то, что спектакль по сути своей не имел сюжета и целиком и полностью состоял из поэзии, иногда перемежающейся песнями под ненавязчивый аккомпанемент клавиш и виолончели. Но никому в зале не было скучно или неинтересно, актеры настолько удерживали внимание публики, что, кажется, даже терялось ощущение времени. Это было настоящее мастерство. Влад поймал себя на мысли, что хотел бы однажды суметь так же.       Но настоящим откровением для парня все-таки стало выступление Кости. Он читал отрывок из поэмы «Флейта-позвоночник» Маяковского. Когда он вышел на авансцену, казалось, все вокруг вдруг перестало существовать. Остался только этот человек в свете софитов, обнажающий душу. Версты улиц взмахами шагов мну. Куда уйду я, этот ад тая! Какому небесному Гофману выдумалась ты, проклятая?!       Влад и не думал, что можно читать вот так. Чтобы как настоящая исповедь, как в последний раз. Будто терять уже нечего и это твое последнее слово перед казнью.       С каждой строчкой накал эмоций как будто увеличивался в геометрической прогрессии, хотя никак внешне это совершенно не выражалось. Парень читал достаточно тихо, и к этому действительно хотелось прислушиваться. Но все его переживания и эмоции, которые он вкладывал в эти строки, как будто отпечатывались где-то на подкорке. Оказывается, чтобы донести что-то по-настоящему сокровенное, не обязательно кричать об этом во всеуслышание. А я вместо этого до утра раннего в ужасе, что тебя любить увели, метался и крики в строчки выгранивал, уже наполовину сумасшедший ювелир. В карты бы играть! В вино выполоскать горло сердцу изоханному. Не надо тебя! Не хочу! Все равно я знаю, я скоро сдохну.       На последних строках его голос все-таки сорвался. Но это уже было не так важно. У Влада самого вдруг перехватило дыхание. Как будто эмоции артиста сейчас завладели его собственными и крепко схватили за горло, так, что дышать полноценно было совершенно невозможно. Каким образом Костя это делал?.. Делай что хочешь. Хочешь, четвертуй. Я сам тебе, праведный, руки вымою. Только — слышишь! — убери проклятую ту, которую сделал моей любимою!       Влад мог поклясться, что в глазах Кости сейчас поблескивали натуральные, не наигранные слезы. Его всего трясло от какого-то внутреннего надрыва, излома. Уже было неясно, это все-таки часть образа, или он действительно так ярко переживал все, о чем читал? Парню на секунду даже стало страшно, Плотников ведь не мог… на полном серьезе произносить строки о смерти?..       Окончание спектакля для Коноплева прошло немного как в тумане. Даже французская музыка в исполнении прекрасного дуэта не могла полноценно вернуть его в реальность. Какие же смешанные чувства вызывал в нем этот безумец, по странному стечению обстоятельств оказавшийся его соседом и, похоже, невероятно талантливым артистом. Чаще всего он пугал Влада своей холодностью и непредсказуемостью, но сегодня, после этих нескольких минут на сцене… парень как будто узнал его лучше, чем за месяц нелепой совместной жизни.       Очнулся от мыслей Коноплев, только когда на поклонах зал взорвался аплодисментами. Артистам стали дарить цветы, Женя со своей партнершей попросту превратились в клумбы, а Костя стоял рядом и ослепительно улыбался. «Как будто ничего и не было», — удивленно отметил про себя Влад. Он и сам не замечал, как рьяно хлопал в ладоши и откровенно пялился только на Костю. И вдруг ему показалось, будто парень со сцены заметил его в толпе и на долю секунды посмотрел прямо в глаза. Нет, точно показалось…

***

      Влад не знал, куда ему деться. С одной стороны, было огромное желание прямо сейчас бежать к Косте и рассыпаться в комплиментах о его игре. Но с другой… имел ли он на это право? В их отношениях действительно треснул лед или это лишь небольшое перемирие?       Раздумья парня прервал знакомый голос.       — Коноплев! Влад! Ты что ли?       Михаил Юрьевич? А он как здесь?..       — Здравствуйте, Михаил Юрьевич!       — Привет. На коллег посмотреть ходишь? Похвально.       — Да… Друг позвал. Женя, — зачем-то соврал он. Называть Костю другом пока язык не поворачивался.       — Шварц? Даже слышать не хочу про этого оболтуса. Не, ну ты видел, какая природа, фактура, голос, в конце концов? А из академа второй год не может вылезти, сдалось ему это кино, а? Зарывает талант в землю, блин.       Влада все еще удивляло то, как их мастер искренне болеет и все знает буквально про каждого своего студента. С его-то графиком.       — Слушай-ка, Влад, а Плотникова не видал? Мне он нужен.       — Нет…       — Значит надо за кулисами ловить. Идешь?       — Да как-то, ну…       Влад немного запаниковал. Если сейчас он встретился с Костей… лицом к лицу? Что делать, что говорить? Но в мир закулисья попасть тоже хотелось просто безумно.       — Да хорош стоять тут, как бедный родственник, е-мое. Будущее рабочее место надо узнавать изнутри, тем более пока есть такая возможность. Давай-давай, — Михаил потянул парня за собой.       За кулисами царила все та же хаотичная, но уже гораздо более расслабленная атмосфера. Артисты, искупавшиеся в заслуженных овациях, усталые, но счастливые разбежались по гримеркам скорее собираться, кто по домам, а кто идти куда-нибудь отмечать премьеру. Спектакль действительно удался на славу. Они и не ожидали такой реакции публики, но очень обрадовались, что их труды оценили по достоинству.       Пока Михаил Юрьевич отлучился на поиски Кости, Влад с интересом рассматривал реквизит и немногочисленные декорации. На сцене остались лишь музыканты, которые неспешно собирали инструменты, и на парня особо никто не обращал внимания. Но тут его вдруг приобняли за плечи.       — Бу! — это был его новый рыжеволосый «друг». — Ну как тебе, понравилось?       Влад от неожиданности дернулся, но тут же постарался взять себя в руки.       — Да, конечно! Это было потрясающе! Ты очень хорошо поёшь.       — Знаю, — самодовольно улыбнулся он. — Я много что делаю очень хорошо. — Влад был готов поклясться, что ему только что подмигнули.       Но не успел он об этом задуматься, как парень тут же от него отстранился, переключив внимание на проходящую мимо девушку, дуэтом с которой он пел весь спектакль. Вблизи она казалась еще более хрупкой и утонченной, чем со сцены.       Они заболтались о чем-то своём, пока Влад не совсем понимал, куда себя деть. Ему бы очень хотелось познакомиться со всеми этими талантливыми ребятами, но природная стеснительность не давала ему проявить себя по-настоящему в незнакомой компании.       Его мысли будто прочитал Женя и обратился к парню.       — Слушай, а хочешь пойти с нами в бар? Тут неподалеку. Отметим премьеру, познакомимся, все дела, — он сейчас походил на демона-искусителя.       — Да мне как-то неловко, я же почти никого не знаю, — стушевался Влад. Он откровенно не привык к такому вниманию к своей скромной персоне.       — Да ладно тебе, вот и познакомишься. Обзаведешься полезными связями, так сказать, — поиграл бровями парень.       Влад толком ничего не успел ответить, как Шварца прервал появившийся непонятно откуда Костя. Его же тут не было? Хотя при таком полумраке черт ногу сломит…       — Шварц, ты опять за свое? — немного грубо проговорил он. — Хватит первашей развращать. Лучше в гримерку зайди, тобой там Горшенев интересовался.       — Э-э нет, это я как-нибудь в другой раз. Выслушивать нравоучения сейчас никакого желания, если честно. Ладно, бывайте, друзья. А ты, — вновь подмигнул он Владу, — все-таки если надумаешь, оставайся, рад буду познакомиться поближе.       Влад был не силен в этом, но кажется, с ним только что откровенно… флиртовали?       — А давно ли ты в «друзья» Шварца записался? — подтвердил его догадки Костя, как только рыжеволосый скрылся из поля зрения.       — Нет, мы вообще не друзья. Он мне помог вход сюда найти… — Влад с ужасом отметил, что почему-то оправдывается сейчас, как провинившийся школьник. — А что?       — Да так. — Пробурчал Костя. — Хочешь быть очередной галочкой в его списке — дело твое.       — Ты о чем? — растерялся парень.       — А то ты не понимаешь.       Вообще-то Влад действительно не понимал. Но не стал продолжать спор. Костя выглядел явно чем-то расстроенным или даже раздраженным. И навлекать на себя его эмоции сейчас совершенно не хотелось, поэтому парень поспешил сменить тему.       — Это было потрясающе. Правда. Мне очень понравилось твое выступление, и спектакль в целом, и…       — Сорвался. Опять, — прервал восторженное лепетание Влада Костя.       — Что? — непонимающе уставился на него Коноплев. — Нет, это было просто… вау! Я еще не видел, чтобы вот так, ну, прям на разрыв…       — Ты не понимаешь, — устало заключил Костя.       — Я бы хотел научиться так же…       — Да хватит! — шикнул на него старший. — Не надо тебе никакого «так же», блять.       Влад не знал, что на это ответить, ошарашенный такой реакцией. Он же правда всего лишь хотел поделиться впечатлениями, поздравить. Почему Костя опять вел себя так странно? Видимо, их перемирие все же было недолгим. Но тут он заметил, каким болезненно бледным в этом освещении выглядел парень, как под глазами залегли глубокие тени, будто он не спал по меньшей мере месяц.       — Ладно, извини. — Костя устало провел по лбу рукой, прикрывая глаза. — Я сейчас немного не в себе. Спасибо, что пришел, что ли… Ты, кстати, как?       — Я… в порядке. А ты? — Влад все-таки подумал, что с Костей ну явно что-то не так, если он так быстро принимает собственную неправоту и даже интересуется его самочувствием…       — Без сил, если честно. Домой собираешься? Я вызвал такси, если хочешь, поехали.       Влада, честно говоря, всегда бесило это дурацкое «если хочешь», но в случае с Костей это уже был большой шаг в их отношениях… Хотя какие у них могут быть отношения? Пока даже не соседские. Но Владу определенно нравилось, что к нему, кажется, больше не относятся как к пустому месту.       Поездка прошла в полной тишине, так как Влад понял, что Костю сейчас лучше не трогать. А тот, кажется, даже успел задремать за эти двадцать минут пути. И при виде такого соседа что-то внутри у Влада сжималось. Ему уже гораздо привычнее стало, когда тот активно проявлял все свои эмоции, и чаще всего негативные, в его сторону. И вот такое молчание полностью погруженного в себя человека немного пугало… Парень, блуждая в своих мыслях, даже не заметил, как Плотников вдруг в полудреме опрокинул голову ему на плечо и завозился, доверчиво прислоняясь к нему. Остаток пути Влад провел, боясь лишний раз вздохнуть.       — Кость… приехали, просыпайся. — Как только машина остановилась, Влад осторожно потряс того за плечо, и Плотников тут же дернулся, резко очнувшись ото сна. Он, кажется, сам немного смутился, обнаружив себя чуть ли не лежащим на соседе, но быстро взял себя в руки и сделал вид, что ничего не произошло. Влад последовал тому же примеру, хотя на самом деле, ему не было так уж некомфортно. Скорее даже наоборот.       В комнате Влад еще не успел толком раздеться, как заметил Костю, уже забирающегося под одеяло. С одной стороны, парень и рад бы не будить лихо, но с другой… Внутри что-то навязчиво скребло. В конце концов, Костя тоже сегодня совершенно внезапно помог ему и даже скрасил этот обещавший стать самым унылым день рождения в его жизни. Да и Коноплев, если честно, все еще лелеял призрачную надежду на возможное нормальное общение…       Он на скорую руку достал свои скромные пожитки из холодильника, нарезал бутерброды и заварил две большие кружки чая. Дешево и сердито, как говорится. Поставив все это добро на прикроватную тумбочку, он решил на свой страх и риск будить соседа, видимо, уже успевшего задремать. Но стоило Владу чуть тронуть его за плечо, как тот резко дернулся, озираясь по сторонам. Какой-то он был весь дико наэлектризованный.       — Эй… Я подумал, тебе поесть надо хоть немного. Или хотя бы чай выпить. Ты капец какой бледный.       Только проснувшийся парень, очевидно, пока не понимал, чего от него хотят.       — Чего? Это что? — с недоверием уставился он на тарелку с незамысловатым блюдом. — Они отравлены, да?       — Если бы я хотел тебя убить, я сделал бы это более незаметным и изощренным способом. Ешь. — Влад придвинул к нему тарелку и вручил кружку с чаем.       Костя был удивлен. Нет, он был в афиге, если честно. Почему этот странный парень о нем… заботится? После всего, что у них было… Он был либо идиотом, либо святым, не иначе. Но если серьезно, к Косте давно никто не проявлял даже таких минимальных жестов небезразличия, как этот. Он привык заботиться о себе сам, а если на это совершенно не оставалось сил, как сегодня, то… нужно было просто подождать, когда они появятся. Он так же и простуду лечил — просто пил чай и ждал, когда волшебным образом оно само пройдет. Вроде всегда прокатывало. А просить кого-либо о помощи было совсем не в его стиле. И этот совершенно элементарный знак внимания со стороны его соседа вдруг задел Костю за живое.       — Спасибо, что ли… — он отхлебнул чай. Влад что, его даже холодной водой разбавил, чтобы было не слишком горячо?.. — Слушай, я бываю часто не в духе. Не обращай внимания. По крайней мере, на этот год тебе придется смириться. И тебе совсем не обязательно…       — Это попытка извинений? — прервал его парень, не сдержав довольной улыбки.       — Если хочешь. — Сдался Костя.       Несколько минут они просидели в уютной тишине. Ее решил прервать Влад, на свой страх и риск. Все-таки тема сегодняшнего спектакля казалась ему не закрытой.       — Слушай, я понимаю, что ты можешь быть собой недоволен, и наверное, это нормально для любого артиста, но мне правда понравилось. Я… не мог оторвать от тебя взгляд.       Костя лишь меланхолично размешивал ложкой чай в кружке, даже не глядя на парня. Но он все прекрасно слышал. И, вынырнув из собственных мыслей, все же ответил:       — Я знаю, что могу лучше. Нужно научиться брать контроль над своими эмоциями, а пока получается только наоборот.       Владу же казалось, напротив, что эти искренние переживания как нельзя лучше подходили к его выступлению. Но, наверное, он действительно пока что далеко не всё понимал в этом деле.       — Тебя, кстати, Михаил Юрьевич искал. Мне показалось, он был воодушевлен. Что он тебе сказал?       — Примерно то же самое. — Усмехнулся Костя. — Нет, он похвалил, конечно. Сказал, что для премьеры вообще все отлично. Но я слишком давно его знаю и понимаю, когда он действительно доволен, а когда… могло бы быть и лучше.       Догадка осенила Влада.       — Ты… расстроен его реакцией?       Влад спросил раньше, чем подумал, а имеет ли он вообще право на подобные вопросы.       — Не реакцией. Собой. — Устало заключил Костя. — Но профессия такая, ничего не сделаешь. Улыбаемся и пашем. Влад задумался, пытаясь подобрать слова. Почему-то ему захотелось вдруг утешить этого человека, хоть он и понимал, что, возможно, еще пожалеет об этом опрометчивом решении.       — Знаешь, а мне кажется, если ты хоть одного человека заставил о чем-то задуматься, что-то почувствовать благодаря своему творчеству, значит, все уже было не зря… — чуть сбивчиво проговорил Влад. Ему было безумно волнительно вот так по душам разговаривать с еще недавним врагом.       — Какой же ты наивный еще, даже завидую. — Кажется, Костя впервые улыбнулся Владу искренне. Или все-таки показалось? — Ладно, у меня уже глаза слипаются. Ну и… спасибо.       — Да не за что, мне, в общем-то, не сложно…       — За небезразличие.       А лед все же тронулся.