Омега, альфа, Тессеракт

Брок инстинктивно сначала прижал привычного Роджерса к себе, а потом толкнул за спину.  — Пойдем, — позвал тот, будущий Роджерс. — Чтобы держать портал открытым нужны огромные ресурсы. Давай, Брок, — и протянул руку.  Его, мелкий, Роджерс вынырнул из-за спины и уставился на себя из будущего. — Это как меня так... угораздило? — он потрогал Роджерса за рукав полевой формы, игнорируя насмешливый взгляд. — Чем ты меня там кормишь?  — Еще даже не начинал, — отозвался Брок, глядя Роджерсу-Кэпу в глаза. Те были такими же синими, как у его омеги. И такими же пронзительными.  — Ты не залетел, Роджерс? — спросил он у Кэпа, и тот насмешливо изогнул бровь. — Тогда. Ну, сейчас.  Роджерсы синхронно фыркнули, и тот, который Кэп, ответил:  — Ну конечно, залетел, Рамлоу. У нас уже внуки есть.  — Что? Кто?  — Ты их знаешь, — с совершенно серьезным выражением лица отозвался тот. — Роллинз и Таузиг.  Брок с облегчением рассмеялся.  — Иди ты.  — Обязательно, — заверил его Роджерс. — И неоднократно. Начну, как только ты окажешься с этой стороны портала. Давай, идем.  Брок посмотрел на своего крошку-омегу и вдруг сгреб его, прижал к себе, такого обманчиво-беззащитного, что в уголках глаз жгло от желания остаться. Или забрать его с собой. Особенно с учетом того, сколько ему еще придется пережить.  — Деньги в ножке тумбочки у меня в комнате, — сказал ему Брок. — Не злись, окей? Я знал, что ты против боев.  — И все равно делал, — завелся Роджерс, а потом вдруг обнял в ответ, прижавшись изо всех сил. — Я справлюсь, ну. Вон какую рожу... и все остальное откормил. Давай, иди. А то этот мутант застрянет тут, и мадам Розенфельд скончается от шока.  Брок его поцеловал. И пофиг ему было, сколько там и каких ресурсов уходит на поддержание портала. Роджерс был важнее.  — Рамлоу, — напомнил о себе Кэп.  — Я теперь верю, что оно твой начальник, — шепнул Роджерс Броку в губы. — И почему ты не в его постели — понимаю тоже.  — Я разберусь.  — Не отказывайся от меня такого, хорошо? Я думаю, мне и такому огромному... очень льстит, что именно ты мой альфа.  — Сомневаюсь.  — Зря. Я свою жадную натуру знаю как никто. Ты лучший альфа, Брок, и это никогда никак не изменится. Иди, — он оттолкнул Брока, зная, что тот никогда не сможет сам отпустить его, и Кэп, уверенно поймав Брока за запястье, утащил за собой.  Через мгновенье они оказались в огромном зале с аркой, удерживающей Тессеракт.  — Отличный прикид, Рамлоу, — похвалил Старк. — Роджерс, откуда ты его притащил?  — Из прошлого, Тони. И я его забираю. — Что значит ты его забираешь? У меня тысяча вопросов. И проверки надо пройти, не притащил ли он нам какую-нибудь чуму.  — В сороковых чумы уже не было, — отозвался Роджерс, но смотрел при этом только на Брока. — Спасибо, Тони. Пойдемте, Рамлоу.  — О, мы снова на «вы»?  — Нам нужно поговорить.  С этими словами Кэп, мать его, Америка развернулся к Броку своей возмутительной жопой и пошел к выходу. Броку ничего не оставалось, как последовать за ним под недовольное ворчание Старка.  *** Оказалось, что они на базе, а за окном ночь — именно поэтому, наверное, им никто особо не встретился. Роджерс, толкнув дверь своего кабинета, пропустил Брока вперед.  — Раздеваться? — спросил Брок, когда тот отошел к окну, сложив руки над жопой.  Роджерс сначала поднял брови, будто удивляясь грязным инсинуациям, а потом рассмеялся, явно вспомнив.  — Угадали, Рамлоу. Комплект формы найдете на банкетке в душевой. Я вас жду.  Подавив желание козырнуть, Брок отправился в недвусмысленно указанном ему направлении.  Мыться под горячей водой, льющейся с восхитительным напором, было кайфом. Остро не хватало Роджерса рядом, и только поймав себя на этой мысли, Брок вдруг подумал, что не может не хватать того, что как раз таки в наличии. И потратил долгие две минуты, пытаясь состыковать одного Роджерса с другим. По всему выходило, что у него маловато параметров для нормального сличения.  Что ж, придется как-то с этим жить, верно? Форма оказалась чуть велика в талии, а футболка поджимала в плечах — тренировки в доках по десять часов каждую ночь дали свои результаты, и это ощущалось странно, будто он прожил где-то совсем другую жизнь, в которую теперь нет возврата. И боялся даже предположить, каково было Роджерсу после пробуждения в новом, совершенно чужом для него мире. Впрочем, тот же справился, верно? И Броку придется. — Старший лейтенант Рамлоу по вашему приказа… — Перестань, — устало перебил его Роджерс, и между бровями у него залегла знакомая морщинка. — Вот, — он достал из кармана золотые часы на длинной цепочке. — Это твое. — Это принадлежит моему омеге, Роджерс. Так что отдавать или оставить себе — решать не мне. Я их подарил когда-то очень давно, месяца два назад. Одному очень дорогому для меня человеку. И назад приму только от него и только вместе с отставкой. Роджерс некоторое время молча смотрел на Брока, будто силясь что-то рассмотреть в нем, что-то такое, очень непоказное и только про них двоих. — И тебя устраивают… перемены? — наконец спросил он. — Как ты, наверное, догадался, «перемены» не были для меня тайной изначально. — Но сошелся ты не с этим, — Роджерс показал на себя, проведя рукой от шеи до длинных ног, типа, посмотри во что я превратился. — Ну, зато без астмы, — пожал плечами Брок, хотя, конечно, нифига не переварил еще, как выразился Роджерс, «перемены». Он подошел к нему вплотную и расстегнул застежку куртки с высоким воротником, закрывающей его шею до подбородка. Роджерс дернулся, но было поздно — Брок увидел поверх своей старой, почти исчезнувшей метки еще одну. — Понял, не дурак, — Брок молча забрал у него часы, но Роджерс не спешил отпускать цепочку. — Не замечал за тобой привычки делать поспешные выводы. — Еще метка поверх моей — это поспешные выводы? Да я шею тебе готов свернуть, хотя и не имею ни малейшего права на это. Роджерс чуть улыбнулся и расстегнул куртку полностью, потом снял ее и стянул кевлар, находившийся под ней. На плече, на самой трапециевидной мышце была еще одна. — Две метки, — спокойно заметил Роджерс. — И чего ты хочешь от меня? — Чтобы ты присмотрелся внимательнее. Брок развернул его так, чтобы свет падал прямо на них, на эти чертовы метки, и прикоснувшись к гладкой коже, почувствовал, как по телу прокатилась горячая волна возбуждения. Этот Роджерс был его. Он просто убьет двух других альф, если те еще живы по какой-то дурацкой ошибке. Метки были идентичными. Тот же оттиск идеального прикуса сильного альфы, не жалующегося ни на здоровье, ни на наглость — пометить Капитана, это как надо яйцами греметь при ходьбе. — Гордишься собой? — верно угадал его мысли Роджерс, и Брок потерся лицом о его плечо, пытаясь распробовать перебитый подавителями запах. Брок отпустил чертовы часы и лизнул все свои метки одну за другой. Этот Роджерс, огромный и сильный, знакомо, со стоном выдохнул, запрокинув голову, и Брока повело от него как в самый первый раз. — У нас постоянно не совпадают воспоминания друг о друге, — заметил Брок, с наслаждением вдыхая его запах. — То я знал, кто ты и кем станешь, и для тебя был хуем с горы без бэкграунда. А теперь я помню только одну свою метку из трех, а, значит, ты знаешь о нас двоих больше, чем я. Верно?  — Верно, — Роджерс прижал его к себе одной рукой и прикрыл глаза. — И это значит, что нам пора создавать общий бэкграунд в настоящем. А прошлое уже все равно случилось для меня и часть его еще случится — для тебя. И без него скорее всего настоящего бы у нас не было.  — Будем по-приличному? — Несомненно. Помнишь ресторан Пинкерсона на углу Нью-Йорк и Президент? — Самое пафосное местечко с танцами?  — Да.  — Двадцать баксов на двоих за вечер?  — Сейчас подороже, но да. Сходим?  — Только если без танцев.  — Сам не фанат.  — Где ты сейчас живешь?  — Недалеко от того места, где жил раньше.  — Наш барак снесли?  — При перестройке района в шестидесятых. Я перебрался в Ред Хук, прямо напротив Пикник Айленд.  Брок присвистнул — райончик в этом времени был очень и очень. Как и весь остальной Бруклин, впрочем.  — Теперь ты понимаешь?  — Отчасти. Я не так долго прожил без горячей воды и с печным отоплением, чтобы оценить романтику. Но да, в некоторых местах трава была зеленее. Но время, где мне не надо вкалывать по десять часов за десять баксов, не может быть плохим.  Роджерс рассмеялся и поцеловал его в висок.  — Я... не ожидал от тебя такого. Уже здесь, проснувшись в этом времени и впервые увидев тебя, такого... лощеного, самодовольного, не стремящегося перенапрягаться, я думал — как? Как это возможно вообще? У меня не стыковалось. Я даже думал, что меня подводит память.  — Если тебе будет легче, то у меня тоже не стыковалось. И до сих пор не то чтобы прямо все встало на свои места.  — Поехали обедать, — решил Роджерс, натягивая обратно чертов кевлар, скрывший от Брока его чудесные сиськи. — Я помню, мы собирались. Ресторан на Нью-Йорк не обещаю, но тут неподалеку есть неплохое место. — Боюсь предположить, что такое при твоей неизбалованности «неплохое», но готов рискнуть.  — Я пересмотрел свои стандарты, — усмехнулся Роджерс. — Никаких больше вареных потрохов, обещаю.  — И то хлеб.  Застегивая куртку, Роджерс смотрел на него, не отрываясь, будто тоже никак не мог отыскать достаточное количество совпадающих контрольных точек. Будто они никак не могли сонастроиться после долгой разлуки, хотя когда-то были очень близки.  Но они, по сути, и не были — не успели.  — У нас все будет как надо, детка, — пообещал ему Брок. — Пусть началось шиворот-навыворот, но я планирую приложить усилия.  — Ты уверен, что то, что требует усилий, чтобы держаться вместе, стоит того?  — Только оно, по сути, и стоит. Мне казалось, я это ясно дал тебе понять. Но раз ты все еще сомневаешься — говорю словами через рот. Я буду добиваться тебя, если нужно.  Роджерс улыбнулся снова, так же светло, как когда-то, почти — с ума сойти! — семь десятков лет назад, и ответил:  — Я ношу твою метку. Какие еще тебе нужны основания, чтобы владеть мной?  — Я хочу начать подтверждать право владеть тобой прямо сейчас, но все-таки мы собирались по-приличному, так что прошу, господин начальник. Пропущу вас вперед, чтобы полюбоваться видом сзади.  Роджерс фыркнул и первым вышел из кабинета, показательно играя жопой. Ну, или Броку так показалось.