Кейл и мир "ври"

— …можем. Я не думал, что всё так будет. Поэтому, ты не мог бы нас немного подождать? — проговорил Ваймак, чувствуя как усталость просачивается в голос. На том конце трубки раздался ответ: — Да ничего страшного. Не волнуйтесь, — произнёс Кейл, и его голос, хоть и оставался холодным, звучал удивительно вежливо. — У меня тоже есть кое-какие дела. Разберусь с ними, пока вы не приедете. Так что не торопитесь. Ваймак почувствовал, как с плеч будто свалился груз. — Вот как... Тогда это хорошо. Ты можешь сперва со своими делами разобраться. Прости за неудобства. Честно говоря, сам не понимаю, как мог попутать время, — пробормотал он, чувствуя лёгкий укол вины. — Не извиняйтесь. Всё нормально, — спокойно ответил Кейл. Но едва Ваймак успел выдохнуть с облегчением, как Кейл неожиданно добавил: — Вы же тренер такой команды, как "Лисы", так что это нормально, что вы допускаете такие ошибки. Особенно если учитывать их выходки, думаю, у вас много бумажной работы, да? Наступила тишина. Ваймак застыл, не ожидая такой прямоты. Ироничный тон Кейла прозвучал резко, но не грубо — скорее как дружеский подкол, если такое вообще можно было назвать дружеским. Он уловил в его словах сарказм — да что там, он мог его почти почувствовать в воздухе, как колючее эхо. Работая с "Лисами," он давно привык к язвительным подколом, и Миньярд на своей позиции не давал забыть, что сарказм — его любимое оружие. Но в случае с Кейлом это было как-то иначе. Не то чтобы ему не привыкать к прямолинейным людям, но это его манера ... . "Чёрт," — мысленно выругался Ваймак. Манера речи, сарказм, насмешливая интонация, даже взгляды, которые так легко скрывают многое, но раскрывают самое важное… Да, Кейл напоминал ему кого-то и даже их позиции... Холодок пробежал по его спине, Ваймак почувствовал, как глухое предчувствие закралось в его мысли. Казалось, его жизнь, и так неспокойная, обещала стать ещё более бурной с этим парнем. Придя в себя с тяжёлым вздохом, он наконец прервал тишину: — Как бы не хотелось это признавать, но ты чертовски прав, парень. Стоит мне вспомнить количество бумаг прошлого года, особенно после действий Джейн, — он усмехнулся, несмотря на чувство усталости, которое накатывало с новой силой. — Голова кругом идёт. Ваймак не стал отрицать слова Кейла. Хотя они и не вызывали у него радости, в них была своя правда. Закончив разговор, он попрощался и бросил трубку. Достав из кармана пачку сигарет, он закурил и задумался. В памяти всплыл тот самый вечер, когда он в первые увидел резюме Кейла, это была случайность. Тогда они уже нашли нужного им нападающего и ему просто нужно было разобрать и убрать остальные, но когда он наткнулся на фотографию Кейла, что-то заставило его задержаться. Внешность у парня была необычной, яркие красные волосы и спокойное, слегка отстранённое выражение выделяли его среди остальных. Было странно, что они не заметили его раньше, когда просматривали резюме. Но главное — его глаза. Именно этот взгляд зацепил Ваймака: серьёзный и слишком взрослый, как будто человек, проживший далеко не самую лёгкую жизнь. Взгляд, в котором, как в осколке зеркала, отражалась бесконечная усталость и одиночество. "Он не просто одинок, — подумал тогда Ваймак, — одиночество выжгло его душу, оставив лишь пустоту. "А ведь на фото был ещё совсем молодой парень...". Ваймак начал изучать биографию парня, уж слишком сильно он его заинтересовал. Биография Кейла тоже было интересной и далеко не радужной. Если кратко: ранняя потеря родителей, опекунство тети, которая тоже вскоре ушла, дядя, который, судя по всему, предпочёл избавиться от лишних хлопот, отдав племянника в детский дом.... Детские дома редко бывают хорошими местами, даже если там есть хорошие воспитатели. Прочитав всё это, Ваймак грустно вздохнул. — "Нелёгкая жизнь у парня" — невольно подумал он. Экси-данные Кейла на первый взгляд тоже не впечатляли. Казалось, он был скорее любителем, чем профессионалом. Но какое же было его удивление, когда он просмотрел видеоматериал, прикреплённый к резюме. Недолго думая, Ваймак связался с Кевином, чтобы обсудить кое-что. ——— Возвращаясь в реальность, Ваймак вздохнул. Было странно и даже иронично, что ситуации Джостена и Хенитюза совпадали. Оба — талантливы, но оба начинали с отказов, они не сами отправили им свои анкеты, у обоих на первый взгляд плохие данные, но с помощью видеоматериала они смогли увидеть их талант, у обоих были потускневшие глаза, будто они не жили, а выживали. Ваймак всё ещё не мог забыть взгляд Кейла. И ему было интересно изменился ли этот взгляд за это время или оно.... ещё больше погасло. ——— – О-о, – удивленно протянул Эндрю, – Чую, с тобой будет весело какое-то время. Потом, правда, потеха закончится… Так всегда бывает. – Лучше не доставай меня. – А то что? Раздался стук: кто-то дёргал ручку входной двери. Эндрю моментально наклеил на лицо широченную улыбку, затем быстро обернулся к Кевину. Одно неуловимое, отработанное движение, и бутылка виски, которую держал Эндрю, пропала, словно ее и не было. – Здрасьте, тренер, – проворковал Эндрю из-за плеча Кевина. – Знаете же, я терпеть не могу, когда вы ошиваетесь у меня дома! – раздался из коридора недовольный голос Ваймака. Эндрю вскинул ладони, демонстрируя чистоту своих помыслов, и вышел в коридор. Аарон и Кевин последовали за ним; бутылка, судя по всему, теперь была спрятана у одного из них под одеждой. В кабинете остались только Нил и Ники. – Сегодня я ничего не разбил, – сказал Эндрю тренеру. – Поверю, когда все тут осмотрю. Дверь в коридоре хлопнула, и через несколько секунд Ваймак вошёл в свой кабинет. В джинсовых шортах и линялой футболке он скорее походил на рокера-любителя, чем на наставника университетской команды. Понятное дело, в обычные дни Ваймак не обязан был соблюдать дресс-код, и все же Нил слегка растерялся Ваймак окинул новобранца беглым взором и удовлетворенно кивнул. – Жив-здоров? Вот и хорошо. А то Ники у нас тот еще гонщик, мог и не довезти. Почувствовав на себе взгляд Хэммика, Нил ответил: – Видали и похуже. – Хуже этого балбеса никто не водит. На выбор два варианта: открытый гроб или закрытый. – Эй, что за несправедливость? – возмутился Ники. – Жизнь вообще несправедлива, тупица. Смирись с этим. Кстати, почему вы до сих пор здесь? Мы и так уже опаздываем на встречу. – Уже уходим, – сказал Эндрю из коридора. – Всего хорошего. — с этими словами он направился в сторону двери. Тем временем Ваймак повернулся к Нилу и что-то ему бросил. — Держи, Нил. Нил на лету поймал брошенные ему ключи. Связка состояла из двух колец: два ключа на одном, три – на другом. – Длинный ключ – от ворот, их запирают на ночь, – загибая пальцы, начал объяснять Ваймак. – Короткий – от квартиры. Второй комплект – от стадиона: наружная дверь, кладовка с инвентарем и дверь на поле. У Кевина такой же набор; если что, поможет разобраться. Надеюсь, ты будешь пользоваться ключами не реже него. – Спасибо, – сказал Нил, стиснув связку с такой силой, что ногти впились в ладони. С ключами в руках он почувствовал себя увереннее. Не важно, где придется спать и что там отколет Эндрю. Главное – есть поле, и ему позволено на нем играть. – Буду. – Любимчика завели, тренер? – поинтересовался Эндрю остановившись прямо у двери. – Если ты когда-нибудь явишься на поле не из-под палки, может, и для тебя комплект сделаю, – усмехнулся Ваймак. – Но, поскольку ни в этой жизни, ни в следующей такого не случится, заткнись и ходи за Кевином. – Ой, счастье-то какое, – состроил гримасу Эндрю. – Погодите, изображу радость. – Выметайтесь, – скомандовал Ваймак, и Эндрю тут же испарился. Кевин, Аарон и Ники вышли следом. Секунду помешкав, Нил нехотя снял с плеча спортивную сумку. При мысли, что с ней придется на время расстаться (особенно учитывая ее содержимое), холодела спина, однако Нил по-прежнему не доверял Эндрю. Непонятно, с чего вдруг этот псих бросил пить таблетки и почему приехал за ним в аэропорт, хотя, как выяснилось, тренер поручил это Ники. В любом случае, Эндрю себя еще покажет. К Ваймаку доверия как-то больше, подумал Нил, уповая на то, что не совершает ошибку. – Можно куда-нибудь спрятать сумку? – осведомился он. – В гостиной есть место, – пожал плечами тренер. Прождав пару секунд он спросил: – Тебе тайник, что ли, нужен? — ...... ——— – Спасибо, – произнес Нил. Он и вправду был очень благодарен Ваймаку, за то что он без лишних вопросов помог и представил ему тайник. – Шевели булками, а также скажи Эндрю и остальным, чтобы они подождали меня внизу у машины. Я возьму кое-какие документы и выйду.– отозвался Ваймак. Нил кивнул в ответ и вышел из кабинета. Остальные ждали его у открытой двери на лестничной площадке. Шагая по коридору, Нил прицепил ключ от ящика к кольцу с остальными ключами. Пока он закрывал квартиру, Эндрю повел братьев и Кевина к лифту. Нил успел присоединиться к компании вовремя: лифт как раз подъехал, и все пятеро ввалились в кабину. Мимолетное чувство защищенности, владевшее Нилом, улетучилось, едва двери лифта закрылись: будущие напарники по команде обступили его кругом. Ники и Аарон встали по бокам, Эндрю и Кевин – напротив. Четыре пары глаз смотрели на него в упор. Как только кабина поползла вниз, с лица Эндрю исчезла улыбка. ——— Нил был раздражён. Стоило ему вспомнить недавний инцидент в лифте, как раздражение тут же поднималось на новый уровень. Особенно злила ухмылка Миньярда в конце, будто бы тот издевается над ним и получает от этого удовольствие. — Надо же, такой мелкий, а такой говнистый! — прошептал Нил, не сдержавшись. — Что?.. — удивлённо переспросил Ваймак, сидевший за рулём. После того случая в лифте Нил не хотел даже находиться рядом с Эндрю и с его компанией. Поэтому, когда Ваймак спросил, с кем он пойдёт, Нил с радостью выбрал тренера. Страх перед мужчинами возраста его отца ещё не исчез, но Ваймак хотя бы проявлял к нему уважение. Не то что Эндрю, начавший их знакомство с обмана и шантажа. Хотя это же Эндрю, что от него ещё можно было ожидать. — А? — Нил на секунду сбился, не сразу осознавая, что сказал вслух. — Ты что-то говорил, я не расслышал? — повторил Ваймак, бросив на него короткий взгляд. — Нет, не обращайте внимания. Просто мысли вслух, — выдохнул Нил, мысленно проклиная себя за ошибку. После этого они ехали в тишине, нарушаемой лишь музыкой, игравшей в салоне. Постепенно Нил начал успокаиваться, погружаясь в свои мысли. Кажется, Кевин – не единственная его проблема в университете Пальметто. Нил осознал это почти с облегчением. Он не может «прочитать» Кевина, не может спросить, что из их общего прошлого сохранилось у него в памяти. Не может предугадать, какая фраза или поступок заставят Кевина вспомнить его. А Эндрю – всего-навсего психованный молокосос, Нил, считай, среди таких вырос. Справиться с ним не составит труда. "Нужно просто оставаться начеку," — подумал он, немного расслабившись. Нил мысленно вздохнул с облегчением, но вскоре его начало беспокоить странное предчувствие. Какой-то тревожный зуд в сознании не давал покоя, будто что-то важное ускользнуло от его внимания. "Что я упустил? Почему такое чувство, будто в ближайшее время что-то произойдёт, и это отнюдь не очень хорошее?" — Нил пытался найти ответ, но чем больше думал, тем больше чувствовал нарастающее внутри беспокойство. Что он мог выпустить из вида, что он не заметил или забыл. Нил долго ломал голову над этим, но не найдя никаких ответов нахмурился. Скорее всего это опять его паранойя сработала, доставшиеся ему от матери во время бега. Но, к сожалению, интуиция его не подвела и дело оказалось вовсе не в его паранойе, в чём он потом сам лично убедился. ——— Нил разглядел «Лисью нору» задолго до того, как они въехали в парковочную зону. Рассчитанный на шестьдесят пять тысяч зрителей стадион располагался на окраине кампуса, угрожающе нависая над соседними зданиями, уступающими ему по высоте. Благодаря необычному цветовому решению стадион еще больше выделялся на окружающем фоне: ослепительно-белые стены были окантованы ярко-оранжевой полосой, и на каждой из четырех стен красовался гигантский отпечаток лисьей лапы. Нил попытался прикинуть, в какие деньги обошлось университету строительство и как горько раскаивалось руководство в столь неразумном вложении средств, учитывая паршивые результаты «Лисов». Проехав четыре парковочные площадки, они свернули на пятую. Там уже стояло несколько автомобилей, вероятно, принадлежавших работникам стадиона или слушателям летних подготовительных курсов, в то время как на обочине возле самого спорткомплекса ни одной машины не было. Стадион со всех сторон окружало ограждение с колючей проволокой, вдоль которого через равные промежутки друг от друга располагались входные ворота (специально чтобы распределять толпу в дни матчей) – все запертые на цепные замки. Нил подошел к ограде и окинул взглядом территорию вокруг спорткомплекса. Ни души; сувенирные киоски и торговые точки с едой на лето забраны ставнями. Впрочем, легко представить, как они оживут с началом сезона. От приятного возбуждения, кожа Нила покрылась мурашками, а стук крови в ушах походил на тот, с каким мяч во время игры отскакивает от борта. Ники хлопнул Нила по плечу. – Скоро ты просто влюбишься во все оранжевое, – пообещал он. Нил просунул пальцы через решетку, жалея, что не может ее выломать. – Впусти меня. – Идем, успеешь ещё наиграться. — Ваймак повел его вдоль ограды. Эндрю и остальные шли за ними. И вскоре он увидел перед собой какого-то человека. Он стоял напротив них, поэтому он видел лишь его спину и у Нила снова ёкнуло в груди. Тревога, преследовавшая его всю дорогу, вернулась с новой силой. Когда парень обернулся к ним, Нил нахмурился долго всматриваясь на лицо этого человека, не понимая откуда и зачем возникла это чувство. Вдруг поймав его взгляд Нил кое-что понял, его глаза округлились от шока, а он сам встал на месте как выкопанный. Он просто не мог поверить своим глазам. Да быть этого не может! Но эти черты лица, улыбка, взгляд и аура... Всё это говорила о том что это правда, но как такое могло произойти! —.... Рок Су? — шёпотом, но отчётливо вымолвил Нил, его голос дрожал от смешанных эмоций. В его голове пронеслись воспоминания из прошлого, о том самом дне...! ——— По улицам шумного, но в этот час пустого города стремительно несся парень, стараясь спрятаться в густых тенях между облупившимися стенами и выбитыми окнами. На нем были рваные джинсы, и старенькая толстовка с дырами, которая вечно сползала с плеч, делая его бег еще более неуклюжим. Нил чувствовал, как из груди рвется сбившееся дыхание, но останавливаться он не мог. Он уже почти час удирал от преследователя, и его ноги болели от усталости, а легкие горели огнем. "Черт, вот я попал," раздраженно думал он, петляя по узким переулкам, словно загнанный зверь. "Неужели это они? Не могли же они так быстро меня найти..." Но, учитывая недавние события, казалось, что могло быть и хуже. Всё в нём кричало: «Беги! Беги!» И Нил бежал..., бежал вцепившись в свою последнюю надежду — пусть и призрачную. Он начал ощущать, что это не просто паранойя. Кто бы это ни был, он явно знал где его искать, и знал достаточно о его привычках, чтобы идти по следу без малейших промахов. Нил стиснул зубы, заставляя себя продолжать. "Нет, это точно не подчинённые отца," — Нил заставил себя оглянуться, пробежав очередной угол. "Это не их почерк. Да и если бы это были они, я давно уже был бы пойман." — Человек гнавшимся за ним был один. А если бы это были люди его отца, то они уже давно сообщили бы о его место нахождения и людей к этому времени гнавшимся за ним увеличилось бы в разы и он был бы уже давно пойман. Но прошёл уже час, а этот человек всё ещё гнался за ним.... Один! Нил был в этом городе всего два или три месяца и намеренно старался оставаться незаметным, не привлекать к себе лишнего внимания. Откуда взялся этот преследователь и зачем гонится за ним? Возможно, он допустил ошибку, позволив себе застрять здесь слишком надолго. Мать всегда предупреждала, что задерживаться на одном месте опасно, особенно для таких, как они. Если бы она была жива, она бы уже давно его проучила за то, что он так беспечно расслабился, за то, что задержался на одном месте. Её голос звучал в голове, строгий и хрипловатый: "Ты, ничтожный дурак, думаешь, можно было останавливаться? Ты что забыл всё, о чём я тебя говорила!?" Он ощущал её руки, грубо хватающие его за воротник или волосы. Мать... После её смерти, иногда у него даже не оставалось сил на борьбу. Чаще он просто хотел сдаться. Ведь теперь, когда её нет, не было и смысла продолжать эту вечную гонку. Именно она была тем, кто держала его на плаву всё время. Не позволяла слишком много думать, колотила его, чтобы он не совершал каких-то необдуманных поступках. Если бы не она, Нил уже давно сдался бы или совершил бы какой-то необдуманный поступок и лежал бы где то в подвале отца, у них под домам. "Зачем мне вообще жить?" — сквозь бессилие в мыслях пробилась глухая тоска, от которой сжималось горло. Он бежал лишь по инерции, будто уже не принадлежал самому себе. "К чему этот бег, если у меня ничего не осталось?" С этими мыслями, сконцентрировавшись на бегстве, Нил резко завернул за угол... и тут же врезался в кого-то. Он поднял глаза, наткнувшись взглядом на широкую грудь, а затем отпрянул назад, разглядывая перед собой мужчину. Черт, не вовремя! Даже не извиняясь толком, Нил тут же начал уходить, тихо бросив: — Извините, я... Но мужчина резко схватил его за предплечье, с силой удержав на месте. — Куда ты собрался, сопляк мелкий? — прорычал незнакомец, недовольно сужая глаза. — Думал, что нарочно сбил, и все? Думаешь, извинениями легко отделаешься? Мужчина держал его крепко, и Нил понял, что рядом с ним есть ещё двое такие же пьяные и угрожающие мужчины, с ухмылками на лицах. Они переглянулись, один из них даже засмеялся, при этом едва удерживаясь на ногах. "Черт... Не день, а сплошное невезение" — Нил невольно сглотнул, ощущая, как его тело напряглось в готовности к худшему. Сражаться против трех взрослых мужиков было безумием, особенно когда они все были под градусом, а он сам уже вымотан. "Вот так вот быстро за матерью и отправлюсь," — подумал он. Шесть-семь лет бегства, семь лет постоянной погони, в которой мать всегда спасала его, оберегала, защищала... А теперь, спустя пару месяцев после её смерти его жизнь может закончиться здесь, в грязном переулке, под побои какого-то пьяного отребья. Не смотря на такие не оптимистичные мысли Нил, конечно, не собирался сдаваться без боя. Молниеносно соображая, он резко наклонился и укусил мужчину за руку, ту самую, которой тот крепко его удерживал. От резкой боли мужчина охнул и отпустил его, отскочив и проклиная Нила сквозь зубы. Не дожидаясь, пока тот придет в себя, Нил бросился прочь, но двое других тут же ринулись к нему, быстро отрезая путь к бегству. Сердце Нила колотилось, как никогда. Он пытался уворачиваться, но его движения стали слишком медленными, а пространство между домами слишком узким. Ему не хватало дыхания, выносливости, чтобы противостоять этим взрослым, хоть и пьяным, но крепким мужчинам. Вскоре один из них с силой ударил его в живот, сбивая с ног, и Нил повалился на землю, а следом за этим на него посыпались удары. Он инстинктивно свернулся в клубок, прикрывая голову руками, пытаясь защититься как мог. "Просто продержаться немного... скоро они выпустят пар и уйдут" — лихорадочно повторял он себе, стиснув зубы от боли. Побои были ему знакомы, и он пытался убедить себя, что выдержит и это, как и все остальное. Но несмотря на привычку, боль все равно пронзала его тело с каждой новой вспышкой, от каждого удара. Он потерял ощущение времени — удары сыпались один за другим, а мир сужался до боли, разливающейся по телу. И вдруг один из них с силой пнул его в голову. Нил почувствовал, как в ушах зазвенело, а зрение затуманилось. Голова закружилась, и он почувствовал, что вот-вот потеряет сознание. "Неужели я и в правду так и умру... здесь, сейчас?" — мелькнуло у него в голове, погружая его в мрачное отчаяние. Его пальцы дрожали, а перед глазами расплывались образы. "Прости меня, мам... Я подвёл тебя. Оказывается, я не смогу выжить в этом мире без тебя." Горечь нарастала, как волна, заполняя его. Ему было жаль мать, горько до самого дна души. Она столько раз спасала его, столько раз рисковала ради него... а он все это время был для нее только обузой. Если бы она сбежала тогда одна... возможно, она могла бы спастись, начать жизнь заново. Ей не пришлось бы вечно оглядываться и прятаться, оберегая такого беспомощного ребенка, как он. Да и отец тоже не стал бы так сильно за ней гнаться. Но это прошлое, которое он уже не в состоянии изменить. Прежде чем полностью погрузиться в темноту, Нил смутно услышал чей-то голос. Звук доносился словно сквозь толстую пелену, нечеткий и далекий, но слишком настойчивый, чтобы полностью проигнорировать его. Он хотел понять, что происходит, но силы окончательно покинули его, и словно погружаясь в глубокий омут, он провалился в забвение. ——— Нил медленно открыл глаза, моргая от яркого света, который ослеплял его. Голова пульсировала от боли, а тело казалось тяжелым, словно свинцовым. Попытка сесть привела только к лёгкому головокружению, и он был вынужден снова откинуться на подушку. Осмотревшись, Нил понял, что находится в чистом, светлом номере отеля, какой только можно было найти в таком городке, как Милпорт. Постель была аккуратно заправлена, а его раны и голова тщательно забинтованы. Вчерашний вечер, полный ужаса, начал понемногу всплывать в памяти. Гонка по тёмным улицам, безжалостный преследователь, а затем - жестокая схватка в каком-то мрачном переулке. Сердце Нила снова учащенно забилось. Он стиснул зубы, решив, что нужно уходить, пока есть шанс. Он сел на кровати, проигнорировав боль и головокружение, и уже собрался встать, когда вдруг дверь открылась. На пороге стоял мужчина с черными волосами, одетый в простую, но аккуратную одежду. Нил тут же насторожился, почувствовав, как волнение нарастает. Незнакомец смерил его взглядом, после чего с лёгким кивком приблизился и спокойным голосом произнес: — Не двигайся. Тебе лучше отдохнуть. У тебя сотрясение, так что не пытайся встать пока. Нил оценивающе смотрел на него, стараясь оценить ситуацию. Он не знал что ожидать от незнакомца и уж тем более доверять не собирался. Похоже, сам черноволосый прекрасно понимал его настроение, потому что добавил, не дождавшись ответа: — Если ты попытаешься уйти сейчас, то потеряешь сознание, не успев даже выйти из комнаты. В твоем состоянии лучше поберечь силы. Нил почувствовал раздражение от этого тона, с которым тот говорил. Как будто он ему что-то был должен. Нил стиснул зубы и ответил, холодно и отстранено: — Спасибо за заботу, но я справлюсь сам. Меня не касается, кто вы и почему помогли, но я ухожу. Он попытался встать, но мужчина сделал шаг к кровати и мягко, но уверенно, заставил его снова лечь. — Думаю, лучше, если ты останешься, — сказал незнакомец, его карие глаза холодно и внимательно смотрели на Нила. — Поверь, это не просьба. Сейчас тебе безопаснее здесь. Сердце Нила снова ёкнуло. Сново внимательно осмотрев незнакомца в его голове щелкнула догадка, и он резко отшатнулся, как только мысль озарила его сознание: — Так это были вы? — спросил Нил, дрожащим голосом. — Это вы вчера гнались за мной? Незнакомец кивнул. — Да, это был я, — произнёс он, усмехнувшись. — Но, поверь, если бы я хотел причинить тебе вред, то мог бы сделать это еще вчера, — его голос был спокоен, с ноткой едва уловимой насмешки и он отступил на шаг назад, давая Нилу немного пространства.— Ты мне не враг. И если захочешь, можешь считать, что я твой союзник. Нил не знал, что и думать. Этот человек уже знал о нем все, вплоть до его привычек, раз смог так легко за ним поспевать и идти нога об ногу. Но доверять ему? Нет, он этого не мог сделать. Но в то же время он понимал, что сейчас, с ушибами и такими травмами головы, уйти было бы самоубийством, но желание бежать, спастись, всё ещё жгло его изнутри. — Что вам нужно? — наконец спросил Нил, сжав кулаки, чтобы скрыть дрожь. — Прежде всего — чтобы ты оставался здесь, в городе, — ответил мужчина. — Тихо, спокойно, без лишних глупостей. И чтобы ты был цел и невредим. Остальное тебя пока не касается. Этот спокойный тон подействовал на него как катализатор. Нил почувствовал, как в нём что-то надломилось. Он не мог больше держать всё это внутри. Этот взгляд — холодный, отчуждённый, и одновременно до боли знакомый — пробудил в нём те эмоции, которые он так долго подавлял. Он словно увидел перед собой не просто незнакомца, а тень своей матери — той, кто когда-то научил его держаться прямо и не показывать слабость. Но сейчас Нил не мог. Его руки дрожали, а дыхание стало рваным. Ощущение, будто весь его мир трещит по швам, захлестнуло его. Вся его боль, заточенная глубоко внутри, вдруг оказалась слишком сильной, чтобы её скрыть. Слёзы, которых он не мог себе позволить до этого момента, начали медленно стекать по его щекам, словно прорвав дамбу. Ему было больно, и он, впервые за долгое время, позволил себе это показать. Все воспоминания о страхе, одиночестве и боли последних месяцев вдруг вырвались на поверхность, как вода из переполненной чаши. Нил тихо, будто про себя, прошептал. — Я... Нет, я не могу тут оставаться. — приглушённо ответил он. — Если останусь тут надолго то он.. он.. найдёт меня. Мне нужно бежать — его голос звучал прерывисто. Воспоминания, от которых он так старался убежать, всплывали одно за другим. Эти долгие шесть-семь лет бесконечного бегства, постоянный страх, смерть матери… В груди словно сжалась ледяная рука, не позволяя вдохнуть полной грудью. Его мать, Мэри, — единственный человек, кто был рядом, кто разделял с ним это мучительное существование, кто, несмотря на страх, выкрал его, чтобы спасти его жизнь. Но даже она не смогла спастись. Отчаяние, пронзающее каждое его воспоминание, грызло Нила изнутри. Они бежали от его отца, от человека, которого сам Нил уже много лет не считал семьей. Балтиморский мясник — так его знали люди, безжалостный и бездушный человек, от которого Нил с матерью скрывались все эти годы. Человек убивший его мать пару месяцев назад. — Все эти годы… зачем мы вообще старались? — слова выходили с трудом, как будто каждый из них выжигал изнутри остатки силы. — Бежали, скрывались, жили в страхе… — Он содрогнулся, осознавая, что эта цепь боли, казалось, никогда не оборвется. — Я больше не могу… не хочу так продолжать. Нет смысла. Нет цели. Он судорожно глотнул воздух, чувствуя, как слезы застилают глаза. Сколько он уже пытался убедить себя, что должен продолжать, что нужно выживать? Но каждый шаг вперед только утопал в бездне, каждый день лишь добавлял тяжести на плечи, делая их невыносимо тяжёлыми. — Если честно… я… я устал, — продолжил он, и голос его задрожал. — Я просто устал от всего. Я больше не знаю, зачем бежать, зачем жить. Я больше ничего не хочу. У меня нет сил… и нет никого, кто был бы рядом. Вчера я чуть не погиб… и, наверное, должен был бы. — Нил зажмурился, пытаясь скрыть от постороннего взгляда отчаяние, сжигающее его изнутри. — Без тебя меня бы уже не было. И знаешь, наверное, это было бы лучше. Незнакомец стоял напротив, скрестив руки и не подавая ни малейшего признака сочувствия. Его взгляд был холодным и отстранённым, словно все происходящее перед ним не заслуживало ни капли эмоций. Он смотрел на Нила без единого намёка на что-либо похожее на жалость или сочувствие. И это... обескураживало. Это было очень схоже со взглядом матери, только у неё ещё виднелись чистая ярость и недовольство. Движения незнакомца также были похожи на движения матери, демонстрируя собой твёрдость и уверенность. Но они не причиняли боли, даже не намеревались прикоснуться. Они просто напоминали нечто родное для Нила, нечто такое, что заставило сердце в груди сжаться. Он не пытался утешить Нила, не делал ни одного жеста, чтобы успокоить его. Он просто смотрел, и от этого взгляда становилось еще тяжелее, как будто его отчаяние — ничтожная мелочь, пустое, бесцветное пятно на этом сером мире. Через пару часов Нил, истощенный и опустошенный, лежал на кровати и бессильно глядел на потолок, не в силах даже закрыть глаза. Он выгорел, как догорающая свеча, лишённая огня. Слезы давно высохли, оставив лишь тупую боль и пустоту. Его опухшие, красные глаза смотрели в пустоту, потерявшие даже остатки света и надежды. В этот момент дверь снова открылась, и вошёл тот же черноволосый парень, неся поднос с едой. Нил даже не взглянул в его сторону, погруженный в холодное оцепенение. — Ну что, достаточно поплакал? — спросил черноволосый, ставя поднос на маленький столик. Его слова звучали колко и, казалось, били прямо в душу, будто напоминая Нилу, насколько ничтожны его страдания в глазах окружающих. Нил не ответил, все так же безучастно уставившись в потолок. Кажется, он уже не видел смысла ни в чем, даже в этих простых действиях. Черноволосый, казалось, и не ждал ответа, спокойно раскладывая еду. — Убей меня, — неожиданно сказал Нил. В его голосе не было ни капли эмоций, только ледяное спокойствие и усталость, достигшая своего предела. В комнате воцарилась гнетущая тишина. Черноволосый замер, а затем вдруг... рассмеялся. Этот смех заставил Нила повернуть голову, словно выдернув его из затянувшегося ступора. Он увидел, как мужчина откровенно смеется, даже смахивая слезы с уголков глаз, будто это была шутка, достойная искреннего веселья. — Прости, понимаю, не вежливо так смеяться, — наконец произнес он, отсмеявшись и бросив взгляд на ошарашенного Нила. Нил, до глубины души шокированный и униженный, прошептал сквозь сжатые зубы: — Что тут смешного? — Во-первых: На всякий случай я уточню. Я точно не тот, за кого ты меня принял, — его голос был ровным и уверенным. — Я не являюсь его подчинённым и поэтому вредить тебе не собираюсь, а убивать уж тем более. — Нил не успел достаточно обдумать это предложение, как незнакомец продолжил. Но теперь его голос звучал более сурова и холодно. — Во-вторых: Ты правда думаешь, что смерть решит всё? Что, просто уйдя, можно сбежать от проблем? Он на мгновение замер услышав такие слова, а потом придя в себя Нил сжал кулаки, нарастающая злость вспыхнула в его груди. — Ты ничего не знаешь! — гневно выпалил он, не поднимая взгляда. — Ты не знаешь через что я прошёл! Сколько людей погибло из-за меня, в том числе и моя мать! — Голос его дрожал, вырываясь в грубое, почти отчаянное шипение. — Ты не знаешь, каково это — бежать всю жизнь. Она… пожертвовала собой ради меня, а теперь… . Незнакомец, не моргнув, медленно наклонился к Нилу, и в его холодных глазах промелькнула тень жестокого понимания и он тихо, почти шепотом, но так, чтобы Нил услышал каждое слово, произнес: — И что теперь? Ты хочешь почтить её память тем, что сам себя бросишь на произвол судьбы? Думаешь, она бы этого хотела? Сдаться вот так, без боя, потому что тебе тяжело? В его глазах не было ни осуждения, ни насмешки, только суровая правда, которую Нил не хотел слышать. Черноволосый продолжал: — Твоя мать пожертвовала собой не для того, чтобы ты сдался. Она выбрала жизнь для тебя, хотя знала, что это будет сложно. И вот ты сидишь здесь, жалуясь на судьбу, хотя тебе дали шанс. Как ты его используешь? Эти слова ударили в самое сердце, отозвавшись болью. Нил не знал, как на это ответить. Вся его ненависть, весь гнев словно столкнулись с ледяной стеной правды. Он сглотнул, пытаясь сдержать слёзы. Ему не хватало матери, её силы, её жёсткости, её суровых слов, которые, как он теперь понимал, были способом поддержать его на плаву. И всё же, он прошептал: — Я… я не могу. Один… я не справлюсь. Если бы она была рядом, может… Но я слишком слаб без неё. Теперь я понимаю, почему она запрещала мне всё, била меня, требовала дисциплины. Она знала, что мне нельзя расслабляться, нельзя размышлять… но теперь, когда я один, всё разрушается. Сразу после её смерти… я чуть не погиб. Незнакомец покачал головой и, не отводя от Нила пристального взгляда, прервал его. — Прости, но в этом вопросе я не одобряю то, что делала твоя мать, — сказал он, его голос был холоден, но полон жёсткой правды. — Я понимаю, она старалась защитить тебя и делала это по своему, но ты не понимаешь, как сильно выделялся на фоне других. Подумай сам, Нил, каким подозрительным выглядел бы парень, избегающий всех, всегда в старой одежде, ни друзей, ни общения, ни одного близкого лица. Думаешь, это не привлекает внимание? Все сразу видят в этом что-то подозрительное. Если кто-то спросил бы, кто тут самые странные, все бы указали на вас. Удивительно, что вас не выследили раньше. Нил застыл, ошеломленный услышанным. Никогда раньше он не думал об этом так. Именно мать была тем, кто всё планировал. Все эти годы он просто следовал её указаниям, подчинялся, как она велела, и если нарушал — получал наказание. После её смерти он продолжал жить по этим правилам, словно это были единственные верные ориентиры. Но теперь, взглянув со стороны, он понял, насколько странно они с матерью смотрелись для окружающих. Нил сжал зубы, разрываясь между негодованием и растерянностью. Он не знал, можно ли доверять этому человеку, но его слова заставляли задуматься, открывали глаза на то, что Нил сам не замечал. — И ты хочешь сказать, что мне… просто нужно жить дальше? Как будто всё это неважно? — его голос звучал уже спокойнее, но напряжение не исчезло. — Твоя жизнь в твоих руках, Нил, — голос черноволосого прозвучал твердо. — Никто не вправе решать за тебя, как жить. Если ты не сдашься, приложишь все усилия, то у тебя появится шанс изменить свою судьбу. Нил уставился на него, а потом покачал головой, с горькой усмешкой. — Ты не понимаешь, — хрипло ответил он. — Это не сработает в моём случае. Мне никогда не справиться с отцом. Он слишком силён, слишком много у него связей. Я… не смогу. Незнакомец только усмехнулся, и в его взгляде промелькнула скрытая насмешка. — Нет сильных людей, с которыми нельзя было бы справиться, — произнёс он. — Даже у твоего отца есть слабость. Нил вскинул взгляд. — Какая? Незнакомец лишь ухмыльнулся. — Сам узнаешь. Когда придёт время, тебе нужно будет принять решение, от которого зависит вся твоя жизнь. Ты либо продолжишь жить жалкой жизнью, либо осмелишься сделать шаг навстречу переменам. Слова незнакомца пронзили Нила, словно острые кинжалы, разрушая последние остатки жалости к себе. Нил не знал, сможет ли принять такое решение, но понимал, что в его жизни появилось нечто, что он никогда не ожидал услышать — шанс, пусть и призрачный, но шанс что-то изменить. — Я не знаю, что делать, — наконец, тихо и едва слышно прошептал Нил, словно признавая это в первую очередь перед самим собой. — У меня никого нет... не осталось... Я устал. Столько лет… и ничего не изменилось. Незнакомец кивнул, будто понимая. Затем сказал, с легким смягчением в голосе: — Тогда, может, начнем с того, что ты хотя бы выспишься? Позволишь себе передохнуть? Я не знаю всей твоей истории, Нил. Но если ты хочешь хоть какой-то перемены, начни с того, что сделает тебя чуть сильнее. Иначе этот город, этот мир — он тебя сломает окончательно. — К тому же, — добавил он уже немного теплее, с намеком на поддержку. — Если уж ты решил остаться в этом городе, то начни с того, чтобы набраться сил. У тебя еще будет время подумать. А бежать ты всегда успеешь, правда? Нил тихо кивнул, ощущая, как внутренняя боль постепенно, хоть и ненадолго, отступает. Впервые за долгое время он чувствовал, что, возможно, есть что-то ещё, что он может сделать, кроме вечного бегства и страха. Затем незнакомец указал на еду, прерывая размышления Нила. — Ешь. Я уже оплатил номер на неделю. Можешь здесь остаться или уйти — твоё дело. Незнакомец собирался выйти, но Нил, сам не ожидая от себя, сорвался с места и воскликнул: — Постой! Незнакомец остановился, подняв бровь, с недоумением глядя на Нила. Нил чуть нервно проглотил, не привыкший к подобной заботе. Никто, кроме матери, никогда не оказывал ему помощи. Её слова о том, что нельзя никому доверять, зазвучали в голове, но что-то внутри него отчаянно хотелось верить этому человеку. — Я… как тебя зовут? Мы… мы когда-нибудь ещё встретимся? Незнакомец прищурился, словно раздумывая, а затем его лицо озарила лукавая ухмылка. — Рок Су, — ответил он. — Можешь звать меня Рок Су. А если послушаешь меня и сумеешь выжить, возможно, мы ещё встретимся. Сказав это, он больше не оглянулся и ушёл, оставив Нила стоять в оцепенении, с горечью наблюдая, как спина Рок Су исчезает за дверью. В полумраке комнаты Нил прошептал, словно пробуя имя на вкус: — Рок… Су.