Старший брат моей девушки

      Лололошка идёт быстрой походкой по хрустящему снегу, что за ночь успел укрыть землю своим тонким слоем. Солнце, едва согревая укутанных в теплые вещи людей, принуждало подтаивать белоснежную корку. За спиной возвышаются высокие и красивые городские многоэтажные здания. Небо в этот день на удивление чистое и не захламлённое серыми тучами.       В одной у него руке букет белоснежных лилий, обернутый в белый целлофан, а в другой — телефон, на котором открыт чат с Шэрон. Парень раз за разом вслух перечитывал её последнее сообщение: «Встретимся на мосту». Вчера ночью девушка разблокировала его и сама написала, настояв на встрече в том же городском парке. Странно, что именно там, а не где-то в совершенно ином месте, но Лололошка даже не обратил внимания на эту деталь. Хотя, наверное, должен был.       Он принял решение прогулять сегодняшние пары, совершенно никому об этом не сказав: ни Карлу, ни Чеду, ни даже Дилану. Он с утра пораньше полил цветы на подоконнике и смылся с общежития, когда все спали, не желая попадаться кому-то на глаза. Леди Нафталин, их грозная консьержка, сидящая сутками в сторожевой будке, точно не по-доброму смотрела на него, когда он покидал помещение.       Наверное, это было необдуманное решение, ведь Карл легко мог забить тревогу из-за его пропажи. Поэтому на полпути к назначенному месту отправил ему короткое сообщение в Пейджере, мол, «Меня не ждите. Я сегодня с Шэрон». Это точно должно покрыть все их вопросы. А зная кудрявого, тот и остальным разболтает.       Время для встречи блондинка выбрала раннее — восемь часов утра. Непонятно, почему так рано и зачем, однако спорить юноша не собирался. Ясно одно: они вместе прогуляют университет. Выходит забавно.       Некая нервозность заставляла кусать нижнюю губу, а предвкушение засело в теле тяжёлым грузом, не отпуская ни на секунду. Причудливое предчувствие, сопровождающееся настойчивым трепетом в груди, наталкивало на что-то необъяснимое: необоснованную панику, волнение и предосторожность. Все эти факторы смешались в один огромный клубок переживаний и проблем.       В голове собирался целый рой различных вариантов развития событий: от самых плохих и до хороших. И пускай он рассчитывал на нормальное развитие событий, не терял бдительности.       Лололошка кладёт телефон в задний карман и опирается локтями на парапет моста, подпирая голову свободной рукой. Лёд на поверхности озера тонкий — его без всяких усилий можно сломать. Прохладный утренний воздух казался нечто волшебным: свежий, наполненный зимой и запахом хвойных елей. И эта атмосфера была умиротворённой, свободной, без надоедливых границ и негатива.       Он вздрагивает, слыша шаги позади себя. Удивительно, по звукам, кажется, шел не один человек, а целых два. Заранее обдуманные слова, с которых хотелось начать разговор, путались в голове, пусть он и пытался успокоиться. Взглянув через плечо, Ло-шка действительно замечает двух особ: Шэрон и какого-то парня, по внешности чуть старше самой блондинки.       Лололошка удивился и задался немым вопросом: кто этот парень, идущий, между прочим, за руку с его девушкой? Это вызвало лёгкое недоумение, но никак не злость или поспешную реакцию.       — Привет, — поздоровалась девушка, нервно улыбаясь краешками губ. — Так и знала, что ты придёшь.       Шэрон говорила так спокойно, непринуждённо, будто не она убежала в истерике пару дней назад. Ло это излишне напрягло. Казалось, сейчас что-то произойдет. Его чутье никогда его не подводило.       — Привет. Как видишь, я не забыл, — ответил он, поворачиваясь к ним уже всем телом. — А это кто?       — О, это Эндрю — мой лучший друг. Кстати, он помог мне перевезти вещи в новую квартиру. Круто, не правда ли?       Незнакомый для Лололошки парень скорчил недовольную мину, посмотрев на него с осуждением. Вышеупомянутый даже не понял, что такого успел сделать, чтобы на него посмотрели так.       И все же он понимающе кивнул. Слова о лучшем друге его практически не смутили. Что тут такого? Пусть Шэрон общается с кем ей хочется. Это не повод для переживаний. Больше удивило то, что она переехала в квартиру, выданную издательством, ничего ему не сказав.       — Так ты переехала всё-таки?       — Верно!       — Круто! А почему вы…       — Ходим за ручки? — Перебила его девушка на полуслове. — А что такое? Нельзя?       — Нет, можно. Я не об этом вообще. Мне изначально казалось, что мы поговорим исключительно вдвоём.       — Тебя это тяготит?       — Скорее напрягает. Ты не предупреждала о том, что придёшь со своим другом.       Шэрон как-то неоднозначно пожала плечами, сильнее стиснув своей рукой руку Эндрю. Она провела большим пальцем по его кистям, поглаживая нежную кожу.       До Лололошки же понемногу начинает доходить, что Шэрон никогда не рассказывала об этом… Эндрю. Странная обида начала зарождаться внутри, блокируя остальные чувства и эмоции. Разве лучшие друзья держатся за ручки, как влюбленная парочка? Не то чтобы Лололошка против, просто он чувствовал некую детскую ревность.       Ревность из-за того, что его дорогой и единственный близкий человек сейчас уделяет внимание другой особе.       Он нахмурился, сжав опущенный к низу букет цветов ладонью. Изумрудные глаза девушки блеснули странной смесью чего-то ядовитого. Складывалось впечатление, что в её зеницах плескался огонь.       — Что такое? Обидно?       — Зачем ты позвала меня? — Проигнорировал он те вопросы.       — Чтобы ты почувствовал то же, что и я тогда, — она резко выдернула свою ладошку из другой и подошла к Ло, обвинительно ткнув в его грудь указательным пальцем. — Я видела, как ты вчера шушукался со своей подружкой! Видела, как вы зажимались в парке и хихикали.       Почувствовал то же, что и она? Значит, Лололошке все же не показалось тогда. То жёлтое очертание, мелькнувшее вдалеке размытой фигурой, — действительно его девушка. Но он не понимает, что такого сделал; ещё не до конца анализировал ситуацию. Наверное, блондинка не так всё поняла.       — Шэрон, если ты о вчерашнем, то Жаклин просто показывала мне фотографии, которые сделала. Мы не шушукались и уж тем более не зажимались, успокойся.       — Зачем ты сейчас оправдываешься? Я же всё видела собственными глазами. Значит, пока мы не общаемся, ты бегаешь с другой девчонкой на свидание, да? Вообще, может, пока я не замечаю, ты ходишь гулять с кем-то ещё?       — Что? — Мироходец недоумевающе округлил глаза. Шэрон реально такого паршивого мнения о нём? Стало даже обидно. — Не понимаю, что ты хочешь этим сказать. Я спрашивал у неё советы. Всё-таки она девушка и понимает больше меня. Это было не свидание!       Шэрон на долю секунды растерялась, услышав такой ответ, и помрачнела, отступив на два шага назад. Видно по одному выражению лица, насколько она нервная. Как за считанные минуты из улыбчивой превратилась в озлобленную.       — Спрашивал совета? А сам придумать что-то не мог? Или тебе везде нужна нянька? — она говорила так, что по спине пробежались мурашки. — Ты жалкий, Ло.       Оскорбление уже лишнее.       Наверное, девушка находилась в состоянии аффекта. По крайней мере, хотелось так оправдать её, что вот: «Она меня любит. Она правда хорошая, просто сейчас на эмоциях». Или это уже Стокгольмский синдром.        Лололошка уже не знает, что отвечать. От обвинения стало не по себе. Не настолько, чтобы впасть в отчаяние, однако небольшой отвратительный осадок остался. Может, Шэрон права? Он должен решать всё самостоятельно?       Хотя нет. С каких пор она стала такой жестокой, прямолинейной и грубой? Когда поступали те тревожные звоночки, наталкивающие на её реальную натуру? Плюсом, ревность без оснований — такое себе. Обвинять партнёра в подобном без должных доказательств хуже, чем казнь.       Эндрю молчал, отведя взор в противоположную сторону, и неловко почесал затылок, переминаясь с ноги на ногу. Похоже, без его вмешательства тут не обошлось: промыл мозги девушке, как частенько бывает. Или она ему.       — Ладно. Это не единственное, о чем я хотела поговорить, — вновь заговорила девушка, сжав кулаки, — я устала от наших отношений. Кажется, что они ни к чему не ведут. Мне хотелось узнать тебя как личность; хотелось разглядеть в тебе другую сторону: заботливую, любящую и внимательную. Оказалось, что мы слишком разные, и я осознала это несколько дней назад.       — Мы разные? Почему ты сделала такой вывод?       — Потому что ты всегда куда-то бежишь, пытаешься впихнуть свой нос туда, куда тебя не просят. Мне же, в отличие от тебя, хочется спокойной жизни.       — Но ведь я не таскаю тебя куда-то за собой.       — Да? А как же ситуация, когда ты думал, что в подвале университета что-то есть, и затащил меня туда? В итоге мы ничего не нашли и только получили выговор от ректора!       — А… — Ло неуклюже потёр затылок, действительно припоминая такую ситуацию. — Действительно, было. Только один раз. Ты же сама однажды звала меня прогуляться к заброшенному зданию вдалеке от кампуса. Поэтому я думал, что тебе нравится такое…       — Нет, Ло, не нравится. Ладно что-то простое, как прогулка по заброшенным деревням, но никак не попытка влезть на частную территорию! Ты ищешь то, чего нет.       — Тоже верно. Но я постоянно так себя вёл. И ты молчала. Почему раньше не сказала? Зачем теперь-то раздуваешь из мухи слона?       — Я? Молчала? А разве ты сам не видел, как я веду себя?       — А, то есть, мне нужно было угадать, что не так с тобой? Ты не могла просто сказать?        — Ты снова обесцениваешь меня, — она нахмурила брови, серьезно прикрикнув.       Парень напрягся. Внутри начала закипать несправедливость и недопонимание.       — Ты серьезно? — Он скептически выгибает бровь, задавая риторический вопрос. — Я не обесцениваю тебя, Шэрон. Ты говоришь это только потому, что я занят чем-то другим, а не тобой? Потому что я лезу во всю эту околесицу с мироходцами? Из-за одного, блять, разговора?       — Ты своим рвением добивал нашу любовь!       — Чего? Ничего бы не изменилось, если бы я узнал, кем являюсь на самом деле.       — Кто его знает, кем ты был в прошлом, — сомнительно пробурчала студентка, — ты даже не пытаешься понять. Я сказала уже, ты рушишь всё. Ты уже разрушил.       — Если для тебя любовь – это просто обнимашки и целовашки, то тут даже психиатр не поможет, — пробурчал он как можно тише. — Я тебя вообще не понимаю. Ты говоришь, что хочешь узнать меня как личность. Но я не знаю, кем действительно являюсь. И когда хочу поменяться, познать настоящего себя, ты вдруг выпаливаешь, что тебе это не нравится. Ты противоречишь своим же словам!       — Я не просила тебя меняться!       — А что тогда? Подстраиваться под тебя?       — Нет. Просто прими себя таким, какой ты есть.       — Принять? А ты бы приняла себя, если бы жила в неведении собственного происхождения? Приняла бы себя, не зная о себе практически ничего?       Девушка замолчала, приподняв тонкие брови вверх. Кажется, данные слова её особенно зацепили. Все её аргументы зашли в тупик.       — Вот видишь? Не приняла бы. И я тоже не приму.       — Значит, мы не созданы друг для друга.       — Да? До этого всё же было нормально.       — Не было нормально, Ло, — слишком резко прыснула она. — Мы начали остывать друг к другу. Ты не проявлял ко мне интереса. И я очень боялась этого. Я хотела поднять наши отношения на новый уровень и была готова подарить тебе всю себя, однако ты ушёл. Знаешь, каково мне было в тот момент? Я чувствовала себя отвратительно: будто я нежеланная и отвратительная возлюбленному человеку. Мне казалось, что я некрасивая, когда ты взял и оттолкнул меня.       Сложно осознать, что именно в тот момент , вопреки собственным чувствам, Лололошка ощущал страх, отвращение или неприязнь. Если он расскажет о своей незаинтересованности в физической близости, Шэрон перевернет все с ног до головы и вновь заведёт свою шарманку. Или, не дай Бог, скажет, что он гей, раз не засматривается на женские тела.       Они всё-таки совершенно разные.       — Это не так. Ты прекрасная, правда. Просто…       — Прекрасная? Так чего же тогда убежал?       Теперь очередь Лололошки стыдливо промолчать.       — Шэрон, покончи уже с этим, — подал голос Эндрю, словив на себе два недовольных взгляда. — Понял, молчу.       Шэрон прокашлялась в кулак.       — Так вот… Ты не воспринимал всерьёз наши отношения. Да тебе плевать на меня! Ты думаешь только о себе.       Она повысила голос. На краешках её глаз заблестели прозрачные слёзы, а веки затрепетали. Девушка аккуратно убирает указательным пальцем влагу и случайно растирает тушь.       Думает только о себе? Почему она видит только то, что сделала сама? Лололошка пытался научиться любить. Переживал тяжёлые моменты и не всегда высказывал свои мысли. Он искал советы, выбирал способы наладить отношения. Почему она так его обесценивает и метает стрелки? Уже становилось отвратительно от её слов.       Холодный зимний ветерок обдувал лица, игрался с кончиками волос и игриво щекотал румяные щеки. Снег на тротуарах поблескивал от взошедшего солнца, красиво переливаясь в отблеске белых лучей.       — Я не имею малейшего понятия, как вести себя. У меня нет таких воспоминаний, повторюсь. Поэтому я и спрашивал совета у Жаклин. Я пытался тебя понять, хотел извиниться и поговорить, прямо как взрослые люди.       — Мы не сможем адекватно поговорить. Я будто со стеной разговариваю. Тупо, что ты каждый раз прикрываешься своей амнезией. Мироходцы способны приспосабливаться ко всему, адаптироваться к миру и цивилизации, перетягивать на себя привычки других. А ты до сих пор не научился этому.       Ло недовольно выдал в ответ:       — Может быть, в этом есть моя вина. Но я хотел докопаться до истины и найти себя. Усовершенствоваться. Ты не представляешь, насколько воспоминания из прошлого тяготят. И хочу я или нет — мне придётся вспомнить своё прошлое. Тогда я и научусь.       — Но уже без меня, — Шэрон отошла от него. — Я не хочу в этом участвовать. Больше не впутывай меня в свои расследования. Я хочу лишь спокойной жизни, где мой партнёр будет со мной и посвятит себя отношениям!       — …Шэрон.       — Мы расстаёмся.       «Мы расстаёмся.»       После сказанного мироходец остолбенел. Данное словосочетание он никак не ожидал услышать. Весь ранее вспыхнувший гнев тут же иссяк, уступая место недопониманию. Что значит «расстаёмся»? Она бросает его одного? И все из-за проклятого эффекта бабочки? Вмиг стало так паршиво.       Лололошка сглатывает тяжёлый ком в горле и хмурится до небольшой морщины меж густыми бровями. Он, ничего не говоря, впихнул ей в руки букет цветов и по инерции прошёл мимо, намереваясь вернуться в общежитие. А лучше сразу пойти в безлюдное местечко и посидеть в угрюмом одиночестве, в очередной раз подавляя ненужные эмоции.       Шэрон болезненно посмотрела ему вслед, сжимая приятно пахнущий букет. Это были ее любимые цветы — лилии, которые достаточно проблематично достать зимой. Сейчас же они ассоциируются лишь с бывшим парнем. Ничего общего с ним больше не хотелось иметь. Пора забыть о прошлом и начать жить настоящим. Снова.       Она подходит к краю моста и без раздумий бросает лилии в воду. Тонкая корка мгновенно сломалась, и вода поглотила их холодными волнами. Белые лепестки всплыли на поверхность. Блондинка повернулась к растерянному Эндрю и шмыгнула носом, сдерживая слезы, грозившие испортить макияж окончательно.

***

      Это так несправедливо. Вся ситуация казалась притянутой за уши, абсурдной и нереальной. Не верилось в происходящее. Они, словно недоросшие до отношений подростки, рассорились из-за мелочи. Не хотелось скорее верить, что его солнечная Шэрон — такая.       И тут эколог задумался: А что такое на самом деле любовь? Любовь — это потрясающее чувство, заставляющее душу петь, а кончики пальцев покалывать от предвкушения встречи со второй половинкой; она превосходная, словно идеально сыгранная мелодия на пианино; она мантра, априори текущая по венам. По словам многих, любовь приносит в жизнь человека счастье. Но никак не тягучую боль, полыхающую тусклым огоньком в груди.       Лололошка один, ещё не зная, как реагировать. У него первая стадия: неверие. Возможно, это очередной кошмар?       Он всем своим существованием чувствовал опустошение внутри. Не обиду или злость, а именно опустошение. Казалось, тьма сгущалась вокруг него, затягивая в бездну ужасов. Светлячки жизни потухли, оставляя его в кромешной тьме на растерзание собственным демонам.       Он понемногу начинает осознавать произошедшее — с этого момента он один. Его оставили в не самый благоприятный период жизни. Так обидно и несправедливо. Не хотелось, чтобы всё случилось подобным образом — в последствии рвения узнать прошлого себя.       Как же, чёрт возьми, всё надоело! Сначала бессмысленные галлюцинации и кошмары, а теперь это!       – К черту это всё.       Он дышит учащённее, ладони потеют при выходе из автобуса. Всю поездку он находился где-то далеко за гранью реальности, на периферии нервного срыва. Как же так? Шэрон в действительности приняла такое решение? Как долго она думала о нём? Они с самого начала не подходили друг другу? Может, это и вовсе была не любовь, а простая привязанность? Он внушил себе эту симпатию и любовь?       Хотелось добраться до общежития как можно скорее. Потому что всё, что он долго хранил в себе, то, что притуплял и подавлял, вот-вот вылезет через край. Он не должен показаться слабаком. Даже для самого себя. Его все воспринимают как простого Лололошку: бесстрастного, молчаливого болванчика, который вытворяет странные вещи, несвойственные другим.       Лололошка — сосуд. И сейчас этот сосуд понемногу лопается.       В груди что-то сдавило, а горло засаднило. Дыхание как по щелчку пальцев перехватило, в следствие чего он задышал ртом, взявшись за толстовку в области сердца. Его начинает трясти и очень сильно шатать в стороны.       Непроизвольно тревога заполняет каждый уголок тела до такой степени, что пальцы не слушаются, а предательская дрожь не утихает. Становится страшно от осознания, что он жалкий и уязвимый.       Становилось отвратительно от самого себя за свои эмоции и мысли.       Перед глазами маячило, и он отшатнулся назад — к дереву на территории мужского общежития, облокотившись на него широкой спиной. Он никогда бы не подумал, что сможет отреагировать так: чрезмерно эмоционально и бурно, хотя до этого переживания удавалось чем-то скрывать. Лололошка являлся тем человеком, который проживает серьезные проблемы внутри себя и является примером для подражания в виде стойкого авторитета.       Неужели расставание — это так больно? Он бы никогда не подумал, насколько это его сломает. Эколог не винит Шэрон, ибо частично понимает её. Но не мог оправдать. Он не принимал её поступка, содеянного исключительно на эмоциях. Она ушла с другим, хотя сама же упрекала его в неверности. Не было какой-то ревности, не было злости, была лишь обида: она ведь знала о его амнезии, знала о тяге к тому, чтобы вспомнить себя, но все равно ушла. Разве она не ценила проведённые вместе моменты?       Лололошка ничего не говорил с последнего момента. Он не мог: ему казалось, что слова застряли где-то глубоко внутри, не найдя пути наружу. Ему было не столько больно от расставания, сколько обидно за то, что она ушла, зная его секрет; зная, что он потерян.       Паника.       Его трясет, хочется ухватиться за кого-то, чтобы понять, что он не один. Трясет так впервые: тело пронзает болезненным тремором, а вот в голове происходит полная каша. Какой абсурд, сюр, ужас! Без нецензурной лексики тут не обойтись, но парень старается обходится без неё.       Он надеется, что это обыкновенный нервный тик.       Эколог, наверное, выглядит так жалко в это мгновение. На уголках глаз что-то запекло, нижняя губа неблагополучно оказалась зажата верхним рядом зубов до лёгкого покалывания. Нет, он не плакал, несмотря на то, что хотелось таким образом выпустить накопившийся пар. Он вообще за всё время ни разу не плакал, даже из-за грустных видео в Интернете с маленькими котятами. Возможно, он какой-то бесчувственный монстр.       Дышать становилось слишком сложно, а холодный ветер чуточку освежил мысли. Он едва переборол себя, чтобы спокойно зайти в здание. Нужно хотя бы дотерпеть и вернуться в собственный блок, а на остальное наплевать.       Консьержка злобно покосилась на него, постукивая ручкой по поверхности стола. Она наверное подумала, что он наркоман при ломке. Забавное сравнение.       Дрожащими руками сложно нажимать на ручку, но та, в конце концов, поддалась. Пустая гостиная поприветствовала его гробовой тишиной, отчего стало ещё тревожней. Он совершенно не в безопасности, даже если в рюкзаке валяется незеритовый нож, подаренный Дженной. Его главный враг — он сам.       Дыхание тяжелеет, в висках стреляет, пронзает иглами и притупляет ощущение реальности. Он закрывает глаза и скатывается по двери позади него, массирует виски. Пустота в воспоминаниях приобретает ненавистный эффект, а страх пробирает до дрожи в теле.       Поджав колени к груди, сжимается в комочек. Перед глазами плывет, и парень задыхается, непроизвольно кашляет и сжимает собственное горло в попытке возобновить дыхание. Но ничего, кроме тихого хрипа, не сумел выдать. Хочется кричать, но голос словно исчез; хочется плакать, но слезы не идут; хочется дышать, но воздух не поступал в лёгкие, в следствии чего паника усилилась.       Лёгкие, щеки и руки пылали от резкой смены температуры. В общежитии оказалось потеплее, чем на улице.       Паническая атака.       Лоло был готов умолять всевышние силы сжалиться над ним и послать кого-то, кто придёт и успокоит его. Кого-то, кто сможет отвлечь его от острого приступа панической атаки, возникшего на его памяти впервые. Он готов опозориться, лишь бы не умереть.       И над ним действительно кто-то сжалился, ведь из комнаты на шум лениво вышел Дилан. Похоже, он тоже сегодня, как и Лололошка, прогуливал пары, оставшись дома. Но сейчас на это вообще наплевать.       Дилан недоумевающе замер на месте, застав картину того, как его сосед сидит под входной дверью и сжимает рот ладонью, походя на запуганного котёнка. Покрасневшие щеки, блестящие глаза, взгляд которых направлен в пол, румяный нос, суженные зрачки и дрожь в теле — всё наталкивало на совсем нежелательную догадку.       — Чел, ты в порядке? — он прищуривается и спрашивает вполголоса. Когда вместо ответа соседа приходит осознание, роняет тихое «Черт!» и быстро подходит к нему, садясь рядом на корточки.       Внутри что-то надломилось от такого вида обычно бесстрастного и любопытного эколога. Да, Дилан недолюбливал его, однако это не веский повод оставлять человека так! Он же не какая-то бездушная тварь.       Сейчас Лололошка, посмотрев на соседа, беззвучно хватал ртом сквозь пальцы желанный воздух. Слова программиста доносились до него как через толщу воды, будто он находился на блестящей озёрной глади без способности всплыть наверх.       — Слушай меня: ты в безопасности, всё хорошо. Попытайся дышать, ладно? Давай: вдох-выдох, — Дилан сжал его вздрагивающие плечи и привлек внимание к себе, начиная повторять тихие «вдох-выдох».       Он не мастер в поддержке, не умел правильно себя вести, и уж тем более не знал, как успокоить человека во время панической атаки. Дилан напрягает свои извилины, чтобы вспомнить любые действия: во-первых, нужно показать человеку, что он не один, а во-вторых — помочь нормализовать дыхание. Паническая атака вам не шутка!       Лололошка со всех сил старается сфокусироваться на Дилане и мысленно повторяет про себя сказанные им слова. Его присутствие успокаивало, голос, необычно опустившийся до мягкого шёпота, убаюкивал.       Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. И…       Он считает так до десяти. Ровно десять раз вдыхает носом и выдыхает ртом.       Программист рядом: буквально сидит перед ним и сжимает его плечи своими руками, пытаясь привести в чувства. И главное: он дотронулся до него. Дотронулся так бережно, без намерений навредить или отпугнуть.       Его прикосновения непривычные, совсем внезапные, как снег летом, и одновременно такие нужные. Не навевали неприязнь или триггер, а, вопреки всему, вселяли нежный трепет. Он не бросил, не оставил беспомощно задыхаться, а пришёл и помог.       От осознания становилось так тепло, так приятно. Паника понемногу отходила на задний план, уступая место чему-то другому, отчего сердце трепетало уже далеко не от страха. Он не один. Он в безопасности, с ним Дилан, который точно не бросит. Его действия и слова отзываются приятной теплотой, сковывающей сердце и конечности.       — Вот так, — подбадривает старший и, наконец, отпускает его.       Лололошка хочет что-то сказать, но слова по-прежнему застыли комом в горле. Он дышит, втягивает носом кислород и успокаивается, утопая в бездонных тёмно-синих глазах напротив. Хочется верить, что всё происходит на самом деле. И Лололошке сложно осознать свои эмоции: их много, и все они смешались во взрывоопасный коктейль.       Программист смотрел на него в этот момент совершенно по-другому: уязвимо и взволновано. Он не такой уж и черствый человек, как по утверждениям Шэрон.       Разве черствый и самовлюблённый человек сейчас сидел бы перед ним и поддерживал бы, хотя с самого начала их знакомства так яростно ненавидел? Дилан объективно не плохой. С каждым днём он поднимается в глазах шатена всё больше и больше, показывая настоящего себя.       И Лололошка точно не сомневался в нем.       Кодер молчал, заприметив, как сосед начал понемногу приходить в себя после приступа.       А вот второму становится стыдно, что Дилан увидел его в таком плачевном состоянии. Но стало легче: не осталось той тяжести на душе и невысказанных слов. Дилан пришел тогда, когда нужно.       — Легче?       — Да, — выдавливает юноша из себя, потирая рукой шею, на которой ощущались фантомные тиски. — Легче…       Принимая ответ за действительность, старший кивает и резво поднимается на ноги, протягивая мироходцу свою руку, за которую вышеупомянутый рефлекторно ухватился и встал на ватные ноги. Нежданный упадок сил после эмоционального всплеска дал о себе знать: тело воспринималось как тряпичное и тяжёлое.       Слова тотчас стали явно лишние и ненужные. А то, как Дилан стрелял в него строгим взглядом из-под полуприкрытых век, казалось привлекательным и особенным. В этих темных глубинах не плескалась злоба — лишь переживание, скрытое равнодушием.       Лололошка безусловно благодарен Дилану. Но как правильно выразить свои мысли, чтобы не опозориться?       — Дилан… — начал он. Множество мыслей роилось в сознании, и каждая из них мешала сконцентрироваться. — Я… забыл твою чашку помыть.       Какая, черт возьми, чашка?.              Точно, Ло ещё со вчерашнего дня после своего чаепития оставил чужую чашку в раковине. Наверное, Карл ругался на Дилана за оставленную посуду, потому что это была его личная чашка, и никто, кроме него самого, по идее, не должен пользоваться ею.       Дилан за секунду поменялся в лице: смягчился, а также изумлённо приоткрыл губы, рассматривая физиономию напротив. Казалось, сейчас Лоло провалится под землю от абсурда. От нервов и не такое можно сказать, верно?       Неожиданно даже для эколога, брюнет прыснул в кулак со смеху, расплываясь в теплой ухмылке сомкнутых уст.       — Да? О нет, теперь я заражусь твоими микробами и заболею! — он утер тыльной стороной ладони уголки глаз, на которых появились слезы от смеха, и добавил: — Зато в университет не пойду.       Ло удивился такой реакции и сам невольно ухмыльнулся. А Дилан продолжил, как ни в чем не бывало:       — Да знаю я, что не помыл… Но на следующий раз не забывай.       — Хорошо. Я постараюсь…       — Постарайся уж, — и сделал краткую паузу, заговорив о другой теме: — Тебя чего так накрыло? Шэрон что-то сделала?       — А как ты понял, что к этому причастна Шэрон?       — Карл утром рассказал, что ты ушел к ней. Несложно сложить два плюс два и догадаться об очевидном. Так что? — он, осознав, что сказал, чертыхнулся и пробормотал: — Ты только не подумай. Меня не волнует твоя жизнь и всё такое… Просто любопытно, что такого учудила моя сестра.       Звучало неуверенно — Лололошка не обратил на это должного внимания, потому что голова оказалась забита совсем иными мыслями.       — Слушай, долго объяснять…       — С ней что-то случилось? — Дилан напрягся, выглядя сосредоточенным.       Каким бы программист не являлся человеком, сквозь его холодный и закрытый от всего мира образ просвечивалась частичка человечности. Да, он загадочный; да, о нем практически ничего неизвестно кроме того, что он — токсичный студент-программист, предпочитающий изоляцию от реального мира и не упоминающий о своей семье. Он мироходец, чего вообще никто не знал. Зато самое важное внутри! И то, как он сейчас заволновался за родную сестру, доказывало его неравнодушие. Что будет, если сломать защитный слой? Какой этот токсик на самом деле?       — Нет. Мы просто… разошлись.       От краткого и даже резкого ответа старший поморщился, посмотрев на юношу взглядом, ака: «И это всё?».       — Расстались? Типа насовсем?       — Ага…       — С чего вдруг? Шэрон же отзывалась о тебе как о чудесном партнёре и любви всей её жизни. Что, прошла любовь, завяли помидоры?       — Не знаю. Наверное. Всё достаточно запутано… Она сказала, что мы не сошлись характерами.       — А-а, вот оно что, — старший хмыкнул, — Знаешь, иногда люди расстаются не потому, что не любят друг друга, а потому что у них разные пути, — добавил он без должных эмоций, — Но это не значит, что один из них неправ.       Лололошка задумался над его словами. Впрочем, они имели смысл. Наверное.       — И то верно, — согласился мироходец, прикусив нижнюю губу. — Только это не единственная причина…       Ло замолк, не зная, следует ли продолжать говорить дальше. Он хотел рассказать обо всём. Дилану он, вроде как, доверяет. Точнее, ему искренне хотелось верить: он внушал доверие и некую лояльность.       — Она устроила мне скандал из-за разговоров о вспышке и мироходцах. После этого всё быстро пошло наперекосяк. Наверное, и до этого всё было не очень, а я упорно не замечал этого.       — Неудивительно. Она ненавидит говорить ни о том, ни о другом, — кодер без особого энтузиазма пожал плечами, отворачиваясь. А уже после полного осознания повернулся к юноше, выглядя сбитым с толку. — Погоди, откуда ты знаешь о таком? Ну, о мироходцах…       Лололошка сжимает кулаки и чуточку горбится, отталкиваясь подальше от стены, которая, к слову, казалась ему в данный момент единственной существующей опорой, помимо холодного пола.       Была не была.       — Я и сам мироходец, однако ничего не помню до появления в этом мире впоследствии амнезии. Э-э… К счастью, узнал о своём происхождении и понемногу начал вспоминать прошлый мир, пытаясь найти себя путём самопознания. Вот так…       Это звучало как-то особенно по-умному, даже несвойственно самому Лололошке, говорящему всегда всего один или два кратких монолога за раз. Опять же, с Диланом он разговорчивее . И Ло нагло соврёт, если скажет, что не прокручивал подобный сюжет в голове перед сном.       — Ничего себе… — парень, приемлемо удивлённый такой правдой, — пусть и казалось, что его уже невозможно вывести на подобные эмоции ничем, — отошёл к столу посреди гостиной и задумчиво склонился над ним, поставив локти на его поверхность, а ладонями подпёр голову. — Ты казался мне больным на голову человеком, который каждый раз вытворял что-то максимально странное и несвойственное этичности данного мира. Я догадывался, что что-то не так. Но что…       Лололошка возмущённо хмыкнул. Ну и что, что он бил окна, нарушал мелкие правила и мешал остальным студентам мужского блока спать, бегая по чердаку? У каждого свои причуды!       Дилан задумчиво почесал подбородок и выпрямился, покосившись на соседа. После чего, склонив голову набок, спросил:       — У тебя сильная амнезия?       — Да.       — Оу. Была какая-то травма, способствующая потере памяти, или ты тот тип из немногих, который при переходе в другой мир теряет воспоминания?       — Второй. По крайней мере, я так думаю.       — А возраст и дату рождения свои помнишь?       — Вообще ничего не помню, — парень непринуждённо пожал плечами, — Дженна поверила, что я просто иностранный студент, потерявший документы, и помогала восстанавливать их. Увы, свидетельства о рождении у меня не имелось, так что приходилось делать всё с нуля. По умолчанию в документах я указал, что моя дата рождения зимой — 18-го января. А на деле мне 19 лет. Наверное.       Дилан растерянно потёр переносицу.       — По мироходическим меркам тебе значительно больше. Но ты выглядишь на свои 19. И давно?       — Давно «что»?       — Давно ты живёшь в этом мире?       — Э-э… Где-то больше года.       — Понял. Как ты узнал, что являешься мироходцем?       — Иногда возникали, и до сих пор возникают, небольшие воспоминания, наталкивающие меня на прошлое. По правде, я многого не понимал, ощущал себя… тупым, пытаясь сложить воедино странные отрывки памяти, — склонив голову вниз, юноша начал медленно ходить со стороны в сторону, жестикулируя. — Знаешь, они копились и копились внутри! Хотелось кому-то рассказать обо всем. И этим кто-то стала Шэрон: она мне объяснила и рассказала, что сама является мироходцем. Даже провела один раз сеанс гипнотерапии.       — Хоть что-то она запомнила, — Дилан объективно сказал это с сарказмом, наблюдая за соседом, — теперь ясно, почему она так говорила о тебе. Она думала, что будет всю жизнь с тобой, так как ты мироходец, а не обычный человек… Мироходцы, как правило, живут дольше простых смертных.       — В смысле? — эколог не особо понял сказанного.       — Э-э. Слушай, мы не в настолько близких отношениях, чтобы я мог тебе рассказывать обо всем, — программист отмахнулся, вдумчиво расставляя всё по полочкам. — Хотя, признаюсь — чужая жизнь намного интереснее моей.       Дилан так резко перевел тему, что её толком переварить не получилось.       Они услышали тихий скрип двери и синхронно лицезрели, как Абилка самостоятельно открыла дверь и вышла из комнаты. Какая умная и ловкая кошка!       Она вальяжно взмахнула своим пушистым хвостом и двинулась к Дилану, однако не тёрлась о его ноги, выпрашивая внимания, а наоборот — непринуждённо села рядом, молча смотря на своего второго хозяина, — Дилана ведь так можно называть? — зная, что тот сам подарит ей желанную ласку.       — О, Абилка, — парень расплылся в мимолётной ухмылке, позволяя нежности взять над ним контроль, и следом наклонился, чтобы взять пушистого компаньона на руки.       «Они чем-то схожи внешне. Такие милые», — мысленно подметил Ло, улыбаясь уголками пересохших губ, даже не замечая этого.       Дилану нравилась Абилка, потому что та была тихой, спокойной и не резвой, в отличие от его прилипчивого соседа. А Абилке нравился Дилан, потому что тот банально не забывал её покормить. К тому же, животные чувствуют хороших людей, да?       — Мы можем продолжить разговор позже. Если захочешь, — внезапно продолжил старший, почесывая подбородок кошки. — Сейчас у меня попросту нет времени. Какой-то фрик заказал написать ему программу, поэтому, если не уложусь в назначенные сроки, не увижу оплаты. Пришлось и уник прогулять. Извини, чел.       Лоло мнется на месте, расстроенный окончанием их спокойного диалога. Сжимая кулаки, он вдруг выпаливает:       — Всё в порядке. Правда, спасибо. И может… сходим на днях погулять куда-то? Вдвоем, — почему-то было жутко неловко говорить об этом. Ло ожидал, что Дилан, услышав его предложение, точно отмахнется и уйдет.       Однако старший замолчал, сомнительно посмотрев на него.       — На свидание зовёшь? Сразу после того, как тебя бросила девушка? — он лукаво приулыбнулся, а Лололошка растерялся. — Я шучу. Если что, не очень люблю прогулки… Но если мы поедем на фуд-корт, то я не против. Надоела обычная еда из доставки. А там хоть поесть нормально получится. Поэтому думаю. почему бы и нет?       — Правда?       — Ну да. Давай завтра вечером?       — Конечно! А во сколько?       — Пока не знаю. Напишу тебе в Пейджере, как только освобожусь. Если, конечно, не забуду.       После чего с кошкой на руках развернулся и ушел по-английски в их общую комнату. Лололошка в свою очередь зачарованно смотрел ему вслед. Щеки мгновенно запеклись, а сердце затрепетало, заполняя тело лакомым удовольствием. Сам нелюдимый программист, который всеми способами отторгал Ло от себя, согласился на прогулку! Это вообще реально?       Эколог не знал, куда подевать себя от счастья. Казалось, только недавно он сконфуженно сидел и задыхался, а теперь искренне радуется, будто маленький ребенок! Все плохие мысли мигом отошли куда-то в сторону после такого разговора. Ничего особенного в нём, по правде, не было: Ло поплакался Дилану, тот его выслушал, не осудил, нормально отреагировал и ушел. Но это было… приятно и даже мило.       С Шэрон покончено. Он больше не её парень; его место занял кто-то другой, кто, в отличие от Лололошки, сможет осчастливить девушку. Дальше ему предстоит смириться с расставанием и пропастью в душе. Хотя, возможно, кто-то другой заполнит его одиночество и осветит тьму?