Вне времени

Она старалась ни о чем не думать, но это труднее, чем кажется. Голова все еще болела, но разум уже не был затуманен, и она могла трезво мыслить. Пока ничего изменить нельзя, и, как бы Гермионе этого не хотелось, но пришлось довериться событиям. Плыть по течению. Она никогда не понимала таких людей. Как можно просто довериться времени? Событиям, которые принесут тебя непонятно куда. Она считала таких людей просто слабыми, но когда жизнь так стремительно меняется, кажется, сильно изменяются и взгляды. Да, теперь она вынуждена плыть по течению. Но недолго. Скоро в ее руках опять окажутся все знания библиотеки Хогвартса, и уж тогда она сама возьмется за свое будущее. Дверь с шумом распахнулась, прерывая поток мыслей, профессора вернулись в кабинет и хмуро переглянулись. Какая-то тайна определенно повисла между ними. Время стремительно приближалось к ужину. — Мисс Смит, скоро начнется ваше распределение, поэтому прошу, постарайтесь успокоиться. Думаю, вам будет некомфортно, но попробуйте с этим смириться, у нас просто нет другого пути, — голос директора казался ей даже веселым. Это уже какое-то издевательство. Но стоило Гермионе посмотреть ему в глаза, как она поняла: это директор так своеобразно пытается подбодрить ее. — Все пройдет так же, как и у первых курсов: мы вместе зайдем в Большой зал, я назову ваше имя и фамилию, наденем Шляпу, и все. Вы отправляетесь на свой факультет, — в десятый раз профессор Макгонагалл повторила их план, однако он все еще казался Гермионе неправильным. Она уже далеко не на первом курсе! Так вся школа и поверит в их легенду. Даже профессорам Дамблдор собирается рассказать эту историю про учебу в Ильверморни, добавив только, что она его дальняя родственница, и именно поэтому для нее делают исключение и берут после начала учебного года. — Да, профессор, я все помню. И, директор Дамблдор, не думаю, что повторное распределение вызовет во мне столько же волнения, как и первое, — неожиданная смелость одурманила ее. Перед ней все будущее. Так чего же боятся этого прошлого-настоящего? Это не ее реальность. Адреналин медленно растекался по крови. Дамблдор с одобрением усмехнулся. Вскоре часы пробили, предупреждая о начале ужина, и они вместе покинули кабинет. К великому облегчению Гермионы, они никого не встретили: очевидно, все на ужине, а она прервет их трапезу, но, как говорится, народ требует хлеба и зрелищ, а раз сейчас ужин, то и лучше время для распределения. От этого становилось жутко, мурашки бежали по коже. Ей не хотелось устраивать для них представление, она не желала быть просто развлечением. По просторному коридору прошел сквозняк, холодя ноги, и Гермиона поежилась. За этими надежными каменными стенами она чувствовала себя в безопасности. В замке с тысячелетней историей и многими тайнами легко оставаться спокойным. Десяток веков он стоял здесь. Разве может случиться с ним что сейчас? Такие знакомые стены, казалось, обнимают всех учеников, защищают от опасностей и невзгод. Теплый свет факелов бросает причудливые тени на пол и дарит такой необходимый уют. Однако вся ее сила воли и мужество пропали, когда они подошли к Большому залу. Стоя напротив дверей, Гермиона была готова расплакаться, хотя, казалось бы, надо просто не накручивать себя. Но в уголках глаз уже собралась влага, и она вынуждено шмыгнула, отворачиваясь от Макгонагалл. Профессор старалась не смотреть на нее, но Гермиона не могла не сказать: — Профессор, там, в будущем, не говорите никому, что дали мне Маховик, и не вините себя. Когда пойдут разбирательства, не рассказывайте об этом. Макгонагалл одарила ее тяжелым взглядом, но кивнула и отвернулась. По крайней мере, душа Гермионы будет чиста. Она сделала, что могла, чтобы защитить профессора. Первым в Большой зал вошел Дамблдор. Широкими шагами он быстро преодолел расстояние до стола профессоров и начал свою речь. Все изумленно слушали его, и из зала не доносились другие звуки, кроме голоса директора. Девушка крепко сжала руки в кулаки и сделала глубокий вдох. На мгновение позволила сознанию потеряться, отпустить этот мир. Вокруг стало тихо и спокойно. Какое наслаждение. Она все сможет. Она сильная. Новый вдох, и мир вернулся к своему обычному состоянию. Гермиона почти преодолела себя. Директор уже закончил свою речь, и они с Макгонагалл зашли в зал. В моменте Гермионе было трудно понять то, что она увидела. Все вокруг было очень похоже на ее мир, но при этом так отличалось. На первый взгляд, разницу трудно заметить, потому что она скрылась в деталях: стиле одежды, прическах, макияже, самих учениках. Гермиона всем телом чувствовала, что она здесь лишняя, словно что-то первородное настолько же древнее, как и сама магия, было против ее присутствия. Но она делала шаг за шагом, стараясь уверенно смотреть вперед, правда, в глазах еще щипали непрошенные слезы, застывшие там с самого входа. В памяти то и дело мелькали воспоминания о ее первом, настоящем распределении. Тогда она тоже боялась, но то было скорее детское волнение вместе с нетерпением, желанием изучать и открывать этот мир, такой новый и непонятный для маленькой девочки, которая недавно узнала о волшебстве. В тот сентябрь 1991 года Гермиона вошла в этот зал рядом с Невиллом и несколькими другими девочками. Гарри и Рон шли перед ней и уже совсем успели подружиться. Гермиона смотрела на них и, кажется, навсегда запомнила эти две макушки, что и сейчас мелькали перед глазами. Во время распределения Шляпа дала ей сложный выбор. О решении, принятом в тот вечер, она впоследствии никогда не жалела. Тогда Гермиона проявила смелость и попросила отправить ее в Гриффиндор. Но что будет сейчас? Хватит ли ей храбрости вновь попасть в ее родной факультет? Встревоженные взгляды постоянно следили за ней, но были и те, кто смотрел с интересом. К большому удивлению Гермионы, в зале стояла абсолютная тишина. Ни перешептываний, ни тихих разговоров, ни приглушенных вздохов. Когда она подошла к табурету, поставленному Макгонагалл напротив стола преподавателей, где-то в конце зала со стороны стола Слизерина кто-то выдохнул, словно все это время сидел, задержав дыхание. Сейчас этот табурет выглядел таким маленьким и, казалось, не выдержит ее, но девушка надеялась, что обойдется без падений. Профессор уже держала Шляпу. — Гермиона Смит. И тут тишину прервал шепот разговоров. Все сразу начали делиться мыслями, предположениями. До Гермионы со всех сторон долетали обрывки диалогов: — Представляешь, когда я был в Америке, слышал похожее имя и фамилию. Может, мы уже виделись… — У нее грустный взгляд. Наверное, что-то случилось… — А я бы послушала про эту другую школу. Интересно, как учиться там? — Ну не знаю. Я думаю, Хогвартс определенно лучше по всем параметрам. — Это-то понятно, но все-таки интересно, как у других. — Хогвартс! Я прошу тишину, — громогласный голос директора вновь навел порядок, усмирив учеников. Взгляд Гермионы невольно прошелся по столу Слизерина. Лишь один человек выбивался из моря одинаково изумленных лиц учеников. В голове заскрипели шестеренки. Получается, есть еще один Барти Крауч. Не чиновник из отдела международного сотрудничества, а кто-то совершенно другой. Он даже смотрел по-другому, наверное, уже что-то понимает. Да, трудно не догадаться, как Гермиона здесь оказалась, если она появилась прямо перед ним из воздуха, а точнее, сжатого пространства, но ведь путешествия во времени страшны даже для волшебников… И чтобы в таком подозревать, нужны весомые доказательства. Гермиона села на табурет, тот протяжно скрипнул, но выдержал. Хороший знак. Шляпа опустилась на голову, на этот раз не закрыв глаз. Весь зал смотрел на нее, но вдруг резко повернулся в противоположную сторону, а Шляпа в ее голове не успела произнести и слова. В этот момент в Большой зал ввалилась толпа ребят. Они шумели и громко разговаривали, очевидно, не замечая, каких масштабов событие разворачивается здесь. Сначала Гермиона не поняла, кто это, точнее, не обратила внимания. Но когда она всмотрелась в их лица, у нее подкосились ноги, и хорошо, что под ней была опора. Эти парни были ей знакомы… Очень знакомы. Гермиона точно знала, что это Мародеры. Первым зашел Джеймс, и он так до боли похож на Гарри. Растрепанные волосы, дерзкая улыбка расползается на лице при каждом взгляде на друга. При каждом взгляде на Сириуса. Он совсем не похож на того мужчину, которого они встретили в том году, — уставшего от жизни и горящего местью. Здесь это красивый юноша, с длинными черными волосами и заливистым смехом. За ними шел Ремус. У него уже много шрамов, но на лице все еще есть то юношеское беззаботное выражение, которое он утратил со временем в пылу войны. А рядом предатель, Петтигрю… — А что у нас за праздник? — громко осведомился Сириус, а потом, осмотревшись по сторонам, приглушенно ойкнул. Джеймс пихнул его в плечо, и они вместе рассмеялись, повиснув друг на друге. Ремус быстро взглянул по сторонам и, взяв друзей под руки и кинув виноватый взгляд Макгонагалл, быстро повел их к столу под пристальные взгляды всего зала. Присмотревшись пристальнее к столу Гриффиндора, она заметила и Лили. Ее рыжие волосы напоминали о Джинни. Девушке стало очень плохо. Если она попадет на Гриффиндор, то будет каждый день видеться с копией Гарри, его родителями. Коварный голосок подсказывал: «Если». Да, оставался еще один вариант, который, правда, был не лучше. — Хм, мисс, должна сказать, меня вы чем-то смущаете, — вкрадчивый голос Шляпы раздался в голове. Гермиона напряженно вслушивалась. Неужели Шляпа поняла, что ей здесь не место? — Дорогая моя, я знаю все и про всех, так что не думайте, что удастся скрыть хоть что-то. В вашей душе сейчас горит неразрешимый вопрос. Так что вы выберете? — Я… я хочу на Гриффиндор, — мысленно ответила Гермиона после небольшой заминки, за которую сама себя и отругала. Сейчас Шляпа решит, что в ней недостаточно храбрости. Но… Хочет ли сама Гермиона сейчас на Гриффиндор? Постоянно видеть родные стены, но не находить там близких людей. Видеть отражение Гарри в Лили и Джеймсе, каждый день встречать взглядом Сириуса и Ремуса. Но ей нельзя вмешиваться в ход времени. И, как бы ей ни хотелось предупредить Поттера о предательстве Петтигрю, она обязана молчать. Для будущего всех ее друзей. Вдруг из-за ее случайно брошенного слова кто-то в будущем перестанет существовать? — Да, моя дорогая, для себя ты уже давно сделала выбор. Правильный или нет, поймешь позже. Главное, чтобы тебе хватило смелости продолжить следовать ему. Я думаю, ты прекрасно понимаешь, куда отправишься, — спокойно завершила Шляпа, а по сердцу Гермионы прокатилась волна боли. Да, она сама сделала выбор. В этом времени ей нет места в Гриффиндоре. Какой бы смелой и отважной она не была, девушка не готова столкнуться с бестелесными призраками будущего. — Когтевран! Профессор сняла с девушки Шляпу, и Гермиона заметила ее грустный взгляд. Все получилось иначе. Директор сказал, что Шляпа сделает вновь правильный выбор, но вот у Гермионы не было сил на это решиться. Она не готова столкнуться с тем, что потеряла. Директор опять начал говорить, провожая новую ученицу в семью Когтеврана. Видимо, на его взгляд, все идет своим чередом и Шляпа сделала правильный выбор. На нетвердых ногах Гермиона направилась к столу ее нового факультета. Так странно. Теперь кажется, что столы расположены очень далеко друг от друга и совершенно в другом порядке: по разным краям зала Гриффиндор и Слизерин, Пуффендуй ближе к Гриффиндору, Когтевран — к Слизерину, соответственно. Только сейчас, проходя между столов, ей в глаза бросилось то, что они стоят абсолютно пустые, то есть тарелки, кубки, приборы были, а вот еда в них отсутствовала. Теперь понятно, почему все смотрели на нее так: из-за Гермионы задержали ужин. Ну спасибо, директор. Лучше бы они просто отвлеклись от трапезы. Свободное место было в середине стола, и пока она шла до него, никто больше не оглядывался на нее, а стол Когтеврана, ее факультета, даже аплодировал. Стоило ей занять место за столом, как на нем сразу появился ужин, и по залу полились будничные разговоры, пространство наполнил уютный шум. За такое короткое время она успела соскучиться по нему. Гермиона внутренне порадовалась, что заняла такое место: спиной к столу Гриффиндора. Если она будет слишком часто туда смотреть, сердце ее точно не выдержит. Но ей открывался вид на стол Слизерина. Там она сразу же заметила Снейпа, их учитель почти не изменился, чуть подальше от него сидел Барти в компании… Погодите, рядом с Барти сидела почти точная копия Сириуса, только, наверное, младше. У крестного Гарри, оказывается, есть брат. — Привет, — раздался спокойный голос совсем рядом, но Гермиона вздрогнула, резко выдернутая из своих мыслей. Рядом с ней сидела девушка чуть старше нее с очень выразительным взглядом, который она, будто уже где-то видела, что было вполне реально. — Я Пандора Розали. — Ой, привет. Я Гермиона, хотя ты, наверное, уже слышала… — Да, — протянула незнакомка, вглядываясь куда-то ей в плечо. — Знаешь, только не смейся, у тебя очень красивая аура, правда, — тихим голосом сказала она так, что Гермиона ей поверила. Пандора посмотрела прямо в глаза Гермионе, и ей стало очень спокойно на душе. Отчего-то эта когтевранка вселяла спокойствие и уверенность. «Может, дело в ее ауре?» — подумала Гермиона с улыбкой. Потом она заметила, что тарелка перед Пандорой так и осталось пустой, а девушка и не собиралась притрагиваться к пище. — Пандора, ну куда ты опять со своим паранормальными, — перебила ее бойкая девочка с короткими косичками, активно размахивая руками, видимо, изображая привидение, за что получила сердитый взгляд Серой дамы. — Гермиона, ты ее не слушай, она иногда у нас чудит немножко, — тихим голосом, взяв ее за плечо, сказала она. Кажется, девочка была младше ее, но из-за огромной мантии трудно было определить точно. — Я Милисента Багнолд, — девочка протянула руку, чтобы закрепить знакомство, но тут же на ней повис мальчик с золотистыми волосами. Он протянул раскрытую ладошку Гермионе, где виднелась шоколадная лягушка: — Я Златопуст, — и увидев заминку Гермионы, протянул подарок еще ближе. — Возьми, пусть она станет началом нашей дружбы! Думаю, тебе нелегко перевестись после трех лет жизни в Америке, — потом его глаза округлились, и он хлопнул свободной рукой по лбу. — Точно! Ты же не знаешь! Это шоколадная лягушка, они очень вкусные. Еще там внутри есть карточки, пусть она станет началом твоей коллекции. Гермиона в шоке смотрела на этого маленького болтливого мальчика, и ей не верилось, что он станет обманщиком и будет притворяться хорошим волшебником. Их учителем. Она старалась не думать об этом, но здесь она встретит слишком много людей, которых привыкла видеть взрослыми. Все же Гермиона улыбнулась и взяла угощение: — Спасибо большое, думаю, это что-то действительно интересное, — из головы чуть не вылетело, что она «недавно прибыла из Америки». — Ой, а ты расскажешь о своей школе? Ну в смысле предыдущей? — спросил Локонс, доверчиво глядя ей в глаза. Кажется, он поверил бы каждому ее слову. — Обязательно, только немного позже. Давай через пару дней? — предложила Гермиона. Два ребенка синхронно кивнули и начали разговаривать о страшном новом учителе ЗОТИ, видимо, они однокурсники, и в обоих временах есть общее: часто меняющиеся учителя. Пандора все еще сидела перед пустой тарелкой, но уже увлеченно разговаривала с худой девочкой, сидящей напротив нее. Что-то в ней Гермионе показалось смутно знакомым и, уловив на себе чужой взгляд, девушка представилась: — Сивилла Трелони. Приятно познакомиться, — сказала она с легким подобием улыбки. — Взаимно, — выдавила из себя Гермиона. И почему ей так не везет? Почему все, кого она встретила, это учителя, с которыми отношения у нее совсем не заладились. Сейчас она будет учиться с этой шарлатанкой. Гермиона почти не притронулась к еде, и налила себе немного тыквенного сока. Она все еще думала над тем, как помочь эльфам. Да, пока спасение отодвигается на задний план, но перед ней неявно виден ее возможный союзник. С конца стола встал высокий парень с длинными волосами и пошел к Гермионе. Когда он приблизился, Пандора одарила его долгим напряженным взглядом. — Рад приветствовать тебя на нашем факультете, Гермиона, думаю, здесь ты добьешься много. Я Ксенофилиус Лавгуд, староста, — он улыбнулся и протянул ей свиток. — Твое расписание. Если будут еще вопросы — обращайся. — Спасибо, думаю, вопросы обязательно появятся. — Еще должен предупредить, чтобы войти в нашу гостиную надо решить загадку, которая меняется каждый день, но думаю, это не вызовет затруднений. В крайнем случае, можно спросить у кого-нибудь с факультета. Лавгуд ушел, а Пандора проследила за ним взглядом. Ученики потихоньку начали расходиться. Завтра продолжается учебная неделя, и у многих недоделаны задания, кто-то просто хотел лечь пораньше. В любом случае, причин оставаться здесь не было. И как она могла забыть, что в гостиную Когтеврана можно пройти с помощью загадки. Остается надеяться, что это не вызовет затруднений. — Пойдем, мы покажем тебе, где находится башня, — предложила Пандора, вставая следом за Сивиллой. — По пути еще расскажем, какие кабинеты где, — она снова остановила на Гермионе свой пристальный взгляд, и та не смогла отказать. — Конечно, пошли, это же как личная экскурсия. Путь до башни был не таким уж и длинным, тем более если знаешь Хогвартс. За их прогулку Гермиона успела рассказать придуманную легенду про учебу в Ильверморни, про их факультет, жизнь там, обучение. После ее рассказа складывалось впечатление, что она там была и очень любила это место, но деталей, подтверждающих это, не было. — Значит, ты перевелась к нам на четвертый курс? — спросила Сивилла, очень заинтересованная рассказом о другой школе. — Мы с Пандорой учимся на пятом, так что на занятиях пересекаться не получится. — Да, а еще на этом же курсе учиться Элиза Корнер. Огонь, — сказала Пандора, подходя к двери. — Это ответ на сегодня. Если у тебя что-то не получится, обращайся к нам. Пандора первая зашла в гостиную, Гермиона за ней. То, что открылось перед ней, поражало взгляд. Башня была невероятно высокой, и если в гостиной Гриффиндора были высокие потолки, то здесь они просто огромные. Казалось, она уходила в самое небо и там терялась в облаках. На стенах не было ничего лишнего, что создавало бы ощущение замкнутости и захламленности. Все для свободы полета, мысли и воображения. — Вау, это просто невероятно… Какая красота! — удивленно сказала Гермиона, не в силах оторвать взгляда. Девочки довольно переглянулись, явно вспомнили себя, когда в первый раз пришли сюда. Только потом Гермиона обратила внимание, что в остальном башня похожа на Гриффиндорскую: камин, стоят столы и кресла. Только здесь вдоль всех стен выстроились книжные полки, а над ними десятки окон, от которых создавалось впечатление полета. И, конечно, все в синих и бронзовых цветах. — Спальня — лестница налево, и пока не увидишь табличку, — подсказала Пандора, указывая на дверь. — Спасибо, ты меня сегодня очень выручила. Зайдя в свою комнату и никого там не обнаружив, Гермиона упала на свободную кровать. Приятная знакомая мягкость одеял, родной запах свежести, но стоит открыть глаза, как видишь синий цвет. Да, ей точно будет трудно к этому привыкнуть. В кармане мантии все еще лежал значок Гриффиндора, а на тумбочке ее ждал сине-бронзовый галстук и шеврон Когтеврана. Дверь открылась, и в комнату зашли две девушки, а за ними, у самого входа, остановилась третья. — Привет, значит, будем учиться вместе. Я Элиза Корнер, — представилась девушка, что была выше остальных. В ее зеленых глазах плескались озорные огоньки. — Это Саманта Голдштейн, — девушка с темными волосами помахала ей от своей кровати. — А это Кэти Гарден, — девушка, что осталась стоять у входа, улыбнулась ей, а потом пошла к своей кровати. Ее светлые кудрявые волосы были собраны в два маленьких хвостика. — С нами еще учиться Ариана Дэвис, но она придет позже. Сразу говорю: даже не думай смотреть на Льюиса Кристалл и Регулуса Блэка — они наши с первого курса, — и, не дожидаясь ответа, девушка ушла в ванную. — У вас тут все конкретно, я поняла, — весело сказала Гермиона, окинув сокурсниц взглядом. — Да, Элиза у нас самая серьезная, но на деле она очень хорошая. Гермиона посмотрела по сторонам: девочки сразу ушли в свои дела. Стало даже некомфортно. В Гриффиндоре, пусть даже ее это порой раздражало, Лаванда могла всю ночь рассказывать свои предсказания под восхищенные вздохи Патил. Сейчас тихо шуршало перо Кэти, из-за закрытой двери слышался шум воды, а за окном ухали совы, готовясь выйти на охоту, ритмично стучали капли дождя по стеклу, где-то вдалеке выл волк. Кажется, прошла целая вечность с того момента, как она вышла из кабинета Макгонагалл. Элиза сказала что-то про Регулуса Блэка. Значит, это и есть брат Сириуса. Он никогда не говорил о нем, хотя у них и не было времени на разговоры. За окном ярко светила луна, девушка так и не смогла уснуть. Для Гермионы отныне начиналась новая реальность, где она была лишней.