Мой нежный альфа

Проснувшись утром, Дазай аккуратно переложил голову Чуи со своего плеча на подушку, так, чтобы не разбудить любовника и, накинув на себя черный, шёлковый халат, пошёл в душ. Помывшись, Осаму вернулся обратно, Чуя всё ещё спал, и Дазай прилёг рядом с ним на край кровати. Утренние лучи солнца, пробивающиеся сквозь приоткрытую шторку, красиво играли на рыжих волосах омеги, отчего они казались расплавленным золотом. Дазай залюбовался красотой парня, затем провёл пальцами по его лицу и поцеловал в щёку. Чуя сладко потянулся, разлепляя сонные веки и глядя в карие омуты своими голубыми озёрами. — Который час? — спросил он. — Восемь утра, — ответил Дазай, целуя любовника в уголок губ. — Чего ты так рано проснулся? — Чуя, а давай на пикник сходим, — вдруг предложил Осаму, — или якитори пожарим у реки. — Прекрасная мысль, — поддержал идею Дазая Чуя. — За домом прекрасное место, как раз для пикника. Мне там нравится. — Мне тоже, — с улыбкой сказал Осаму, а затем спросил: — Ты часто бывал там с моим отцом? — Не поверишь, — усмехнулся Накахара. — За два года совместной жизни, я бывал там с ним всего раза три. — А что так? — Ну ты же знаешь, что он постоянно на работе. А в выходные дни хочет отоспаться. — И как ты живёшь так? Постоянно один. Тебе не скучно? — Скучно, но что поделать? Друзей у меня нет. — Почему? — Потому что Мори не хочет, чтобы я общался с кем-то из своего прошлого, да я и сам не хочу, а новых, увы, не завёл. — Печально. Я бы так не смог: целыми днями в четырёх стенах в одиночестве. — Да, поначалу я на стенку готов был лезть, крышу срывало. Даже хотел пойти учиться, чтобы не сидеть постоянно дома, но, видимо, не судьба. — Почему? — Твой отец не хочет, чтобы я учился. Сказал, что я замужем за успешным альфой, а значит, и профессия и возможная работа в будущем мне ни к чему. Раньше я часто ходил в спортзал, только так и отвлекался. — Ладно, иди прими душ. А я буду ждать тебя на кухне, — с этими словами Дазай чмокнул Чую в губы и поднялся с кровати, направляясь к выходу.

***

Сложив в корзинку для пикника бутерброды, тарелки, бутылку вина и два бокала, Дазай позвал Акутагаву. Протянув ему несколько купюр крупного наминала, Осаму сказал: — Акутагава, смотайся за маринованным мясом. Мы с Чуей хотим якитори пожарить у реки. — У вас с ним всё так серьёзно? — спросил Рюноске. — Акутагава, — Дазай подошёл к парню и приподнял пальцами его лицо за подбородок. — Это не твоё дело, а я тебе ничего никогда не обещал. Вошедший в этот момент на кухню Чуя нахмурился, наблюдая за этой сценой, а Акутагава отбросил руку Осаму, сказав: — Конечно, Дазай-сан, как скажете. Рюноске ушёл, а Чуя продолжал сверлить взглядом Дазая, на что тот лишь усмехнулся, спросив: — Что? — Ты всё ещё крутишь с ним роман? — спросил Накахара. — А ты что, ревнуешь? Дазай подошёл к Чуе и одарил его весёлой улыбкой, проведя пальцем по его щеке. — Да пошёл ты! — вспылил Накахара, отбрасывая руку Осаму. — Что у тебя за характер? Чуть что, сразу закипаешь, как чайник. — Потому что ты сволочь и специально меня провоцируешь! — Ты очень мило злишься, если не применяешь рукоприкладство. — Так я сейчас его применю, если не ответишь прямо. — Что не отвечу? — с невинной улыбкой спросил Дазай. — Ты слышал мой вопрос, — прошипел Чуя. — И не делай вид, что это не так. — Ладно, — Дазай поднял руки в примирительном жесте. — Какие романы, Чуя? Подумай сам, — Осаму взял правую ладонь Накахары в свою и посмотрел на него долгим, нежным взглядом. — Я же всё своё время провожу с тобой, практически двадцать четыре на семь. Дазай притянул Чую к себе, целуя его в губы лёгким поцелуем, а когда отстранился, тот произнёс: — Ладно, пойдём уже.

***

Расположившись в красивой беседке под нежно-розовой сакурой на берегу реки, которая протекала прямо по участку Огая, Осаму откупорил бутылку вина и разлил бордовую жидкость по бокалам, достав из корзинки так же бутерброды и выложив их на тарелки. Придвинув одну из них к Чуе ближе, Дазай передал ему бокал с вином, сделав несколько глотков из своего; Накахара последовал его примеру. — Почему ты приезжаешь только на летние каникулы? — спросил Чуя. — Токио находится не так далеко от Йокогамы. Дазай пожал плечами, затем отпил вино из бокала и произнёс: — Учёба отнимает много сил. Я знаю, некоторые студенты приезжают домой на выходные, но я предпочитаю отоспаться. — А как же зимние каникулы? — Когда перевёлся в университет в Токио на втором курсе, приезжал, но сейчас даже не вижу смысла. Отец постоянно занят, ему всегда было не до меня, а когда он женился на тебе, то и подавно стало. Я думаю, он не заметил бы, даже если бы я и на летние каникулы не приезжал. — Зря ты так. Он любит тебя. — Вся его любовь заключается лишь в количестве денег, которые он мне даёт, чтобы я не мешался под ногами. Мы никогда особо не были с ним близки, а в последние годы, вообще, стали чужими людьми. Если честно, там в Токио я чувствую себя более комфортно, чем дома. — Наверное, ты ревновал его, когда узнал, что он женился? — Да нет. Хотя мне бы не хотелось обсуждать эту тему. — Как знаешь, — буркнул Чуя, откусывая кусок бутерброда и запивая его вином. Неожиданно зазвонил телефон Чуи и, глянув на экран, он произнёс: — Мори звонит. — Отвечай. Чуя сдвинул зелёную трубочку в сторону для ответа и сказал: — Привет, милый. — Как самочувствие? — поинтересовался Огай. — Мне намного лучше, — проговорил Чуя. — Температура упала? — Да. Но всё ещё чувствую слабость, и горло болит по утрам. Когда ты возвращаешься? — В субботу, — ответил Мори. — Как вы там с Дазаем, не поубивали друг друга? — Нет. Мы практически не видимся. Я почти всё время лежу в постели в нашей комнате, а он где-то шатается целыми днями. — Жаль, конечно, что ты заболел. Я надеялся, что ты приедешь, очень по тебе скучаю. — Я тоже, — не моргнув глазом, солгал Чуя. — Ладно, выздоравливай. Люблю тебя, — произнёс Огай. — И я тебя, — снова соврал Накахара. Мори сбросил звонок, а Чуя отложил телефон в сторону. — Видишь? — проговорил Дазай. — За всё время, что он там, ни разу не позвонил мне. Да и когда я в универе, тоже почти не звонит, может, раз в месяц. В основном общается с моими преподавателями. — Он просто не любит показывать свои чувства. — Да ладно! — Дазай усмехнулся. — Чуя, я знаю его лучше, чем ты. Не думаю, что он, вообще, когда-нибудь испытывал ко мне какие-то чувства. Взял меня из жалости, когда погиб мой отец, будто щенка подобрал на улице и облагодетельствовал. — Ты правда так считаешь? — Чуя смотрел на Осаму широко распахнутыми глазами, не веря своим ушам. — Да, я так считаю, — ответил Дазай и закурил сигарету. Чуя потянулся к пачке и тоже извлёк из неё одну, Дазай поднёс к ней зажигалку, помогая подкурить. Накахара затянулся, выдыхая дым в сторону, а Осаму сказал: — Не знал, что ты куришь. — Я нечасто курю. Мори против, поэтому делаю это, когда его нет. — Не думал, что ты такой послушный мальчик, — Дазай улыбнулся, вновь затягиваясь сигаретой. — Иди к чёрту, — буркнул Чуя, отпивая глоток вина. — Не считаю нужным перечить мужу по пустякам. Сигареты не так важны для меня. К тому же, он прав: курение действительно вредит здоровью, и если я буду меньше травить себя этой гадостью, будет только лучше. — Тогда почему бы не бросить совсем? — Это непросто. Всё-таки это зависимость. Дазай докурил и бросил бычок в урну, Чуя затянулся ещё несколько раз и отправил свой окурок следом. — Может, искупаемся? — предложил Дазай. — А давай, — согласно кивнул Чуя, ставя бокал на стол и выходя из беседки. — Я привёз якитори, — проговорил Акутагава, подходя к Осаму. — Положи на стол, — сказал Дазай, а когда тот ушёл, направился за Чуей к реке. Подойдя к воде, Накахара остановился, а Дазай положил руки на его плечи, разворачивая омегу лицом к себе и накрывая его губы своими. Расстегнув рубашку Чуи, а также его брюки, Осаму сбросил одежду любовника на землю, а затем стянул с него боксеры, обхватывая ягодицы пальцами, притягивая парня к себе. — Мы купаться собираемся или трахаться? — спросил Чуя. — Одно другому не мешает, — ответил Дазай, нежно целуя любовника в губы. Отстранившись от парня, Осаму быстро разделся до гола, а затем поднял Чую на руки и вошёл с ним в реку. — Эй! Что ты делаешь? — начал возмущаться Накахара. — Отпусти меня, Дазай! — Как скажешь, — ответил тот и бросил Чую в воду. Послышался громкий всплеск и визг, так как вода оказалась прохладной. — Придурок! — выкрикнул Чуя, поднимаясь на ноги и обдавая Осаму брызгами, тот лишь расхохотался, а затем обнял омегу, вновь накрывая его губы своими. Накахара не сопротивлялся, оглаживая руками крепкую спину альфы, а тот всё углублял поцелуй, сжимая ягодицы парня пальцами. Любовники переместились к берегу, и Дазай мягко уложил Чую на спину, лаская его тело и осыпая поцелуями лицо. Чуя задышал чаще и застонал, ощутив, как возбуждённый орган партнёра упёрся между его ягодиц. Неотрывно глядя в голубые озёра, Дазай сделал первый толчок, входя наполовину и срывая новый стон с губ любовника, который крепче вцепился в его спину пальцами, обхватывая ногами за бёдра и двигаясь ему навстречу. Не в силах сдержать собственного стона, альфа снова толкнулся вперёд, продолжая смотреть в глаза омеги и входя до конца, полностью заполняя парня изнутри и проезжаясь членом по простате, отчего Чуя вскрикнул, откидывая голову назад и закатывая от удовольствия глаза. Немного выйдя из Чуи, Дазай снова толкнулся вперёд, срывая с губ любовника очередной стон и ощущая, как тот двинулся ему навстречу, пытаясь принять его в себя глубже. Обхватив омегу руками за бёдра, Осаму принялся резко и быстро вбиваться в разгорячённое тело, двигая Чую на себя, проникая внутрь с хриплыми стонами, под всплески воды, которые были слышны при каждом новом толчке. — Ах! — сорвалось с губ Накахары, и он двинул бёдрами вперёд, принимая в себя член без остатка. — Ах! — снова простонал он, встречая очередной толчок альфы движением своих бёдер ему навстречу. — Только не останавливайся, — кое-как выдавил он, ощущая, что толчки ускорились, распаляя внизу живота дикое, безудержное пламя. — Ах! — уже выкрикнул Чуя, насаживаясь на член полностью, чувствуя, как пламя внутри достигает своего апогея. Выгнувись, Чуя сильнее впился в плечи альфы пальцами, раздирая кожу ногтями до крови. Бешеные толчки Дазая лишали рассудка, Накахара ощутил, как внутри будто что-то взорвалось, накрывая его с головой горячими волнами оргазма. Чуя задрожал всем телом, изливаясь на свой живот, конвульсивно сжимаясь вокруг члена партнёра, доводя этими сокращениями альфу до безумия. Прорычав что-то нечленораздельное, тот протолкнул в него узел, с глухим стоном кончая внутрь. Позже, испытав по несколько оргазмов во время сцепки, любовники лежали в объятьях друг друга, оглаживая мокрые тела, и целовались. — Ты сводишь меня с ума, рыжая бестия, — прошептал Осаму в губы Чуи, глядя в его глаза. — Ты меня тоже, — ответил тот. — Надо было раньше это сделать. — Надо было, — с улыбкой сказал Осаму. — Мори приедет через шесть дней. Не представляю теперь, что буду делать, когда он вернётся. — Что ты имеешь ввиду? — поинтересовался Дазай. — Не знаю, как буду ложиться с ним в постель. После тебя он вряд ли меня сможет удовлетворить. И мне кажется, что он всё поймёт. — Ну, если дело только в этом, то нам следует при нём вести себя, как и прежде, а тебе придётся научиться притворяться. — Легко сказать. Я не умею, как ты бессовестно врать человеку в глаза. Если я даже пытаюсь кому-то солгать, у меня это получается слишком фальшиво. — Заподозрит он нас или нет, зависит только от тебя, Чуя. Нужно постараться. — Конечно, я буду стараться, — Чуя тяжело вздохнул. — Мне хорошо с тобой, но порой я всё же жалею о том, что наши отношения перешли на такой уровень. — Почему? Потому что боишься, что отец всё узнает и бросит тебя? — Меня посещали такие мысли, но больше я боюсь того, что всё между нами прекратится после его возвращения. — Это будет зависеть лишь от нас с тобой. — Но как мы сможем делать это у него за спиной? — Легко: днём его не бывает дома. — А что будет потом, когда ты уедешь? — Не знаю. Но уехать придётся. Мне год ещё учиться. — А потом? Ты вернёшься в Йокогаму? — Вероятно. Возможно, приеду на зимних каникулах. — Хорошо бы. Так странно. У нас всё так быстро завертелось. У меня была спокойная, размеренная жизнь, а ты ворвался в неё, перевернув с ног на голову. — Чуя, это признание в любви? — спросил Осаму, неотрывно глядя в голубые озёра. — Не дождёшься, — буркнул Чуя, хотя и понимал, что Дазай раскусит его ложь. Накахара с недавнего времени часто задавал себе вопрос: «Неужели я влюбился? Но как это могло произойти за столь короткий срок?» Мысли о том, что ему придётся спать с мужем, а не с Осаму, сводили с ума, а когда Чуя думал о том, что Дазай уедет, и вовсе становилось тошно. — Пошли лучше мясо жарить, — перевёл Чуя разговор на другую тему. — Ладно, пойдём. Схожу за мангалом тогда.

***

Парни провели весь день у реки: жарили мясо, пили вино, купались и предавались любовным утехам то на берегу, то в воде. С каждой минутой, проведенной рядом с Дазаем, Чуе казалось, что он влюбляется в него всё больше. Накахара знал, что потом пожалеет об этом, и лучше бы остановиться сейчас, пока не поздно, но он не мог. Просидев на природе почти до ночи, любовники, наконец, отправились спать. Утром Дазай разбудил Чую поцелуем, и они снова занялись любовью. Ближе к обеду Дазай куда-то ушёл, сказав Чуе, что у него есть какие-то дела в городе. Накахара ему несколько раз звонил, но Дазай не брал трубку. Чуя был, словно на иголках: перед мысленным взором представали красочные картины, как Дазай трахает какого-нибудь омегу, и его просто распирало от злости и ярости, тем более, если учесть, что Осаму не отвечал на его звонки. — Вот же сволочь! — ругал любовника Чуя. — Какой же я идиот! Да как я мог влюбиться в такого, ведь знал, что он подонок. — А ты думал, что он тебе ответит взаимностью? — неожиданно послышался сзади голос Акутагавы. Чуя сидел на диване в гостиной и резко обернулся на звук. — Он бросит тебя так же, как и меня, когда найдёт новую игрушку. — Что? — Чуя подскочил с дивана и зло посмотрел на Акутагаву. — Да как ты смеешь?! — Смею, — спокойно произнёс тот. — А тебе бы я посоветовал держать себя в руках и быть со мной повежливее, если не хочешь, чтобы я рассказал твоему мужу о том, что ты спишь с его сыном. И кстати, забудь про моё увольнение. Если будешь настаивать, Мори-сан узнает правду. — Мразь! — прошипел Накахара, ему очень хотелось врезать Акутагаве, но он сдержался, опасаясь, что тот выполнит угрозу. Рюноске усмехнулся и покинул гостиную, а Чуя, кипя от злости на него и на Дазая, пошёл в их с Мори спалю, решив попробовать уснуть. Дазай вернулся поздно вечером, и он был нетрезв. Чуя сразу это понял, а когда Осаму попытался его поцеловать, оттолкнул того и прошипел: — Отвали, ублюдок! — Что случилось? — с улыбкой спросил Дазай. — Почему Чуечка не в духе? — А ты не догадываешься? — Нет, — Дазай пожал плечами. — Где ты был? И почему не отвечал на мои звонки? — А я что обязан давать тебе отчёт? Я не твой муж. — Да пошёл ты! Чуя толкнул Дазая в грудь и поднялся в их с Мори комнату, закрыв за собой дверь на замок. Внутри всё клокотало от бессильной ярости, а к горлу подступил какой-то колючий ком. Накахара упал на кровать, закусив зубами подушку. Прошло какое-то время, и Чуя сам не заметил, как уснул, а проснулся он от того, что кто-то гладил его по волосам. Открыв глаза, Чуя встретился взглядом с Дазаем. — Что ты здесь делаешь, сволочь?! И как ты сюда вошёл? — У меня есть свои способы. — Убирайся! — Ты же не хочешь этого? — Хочу! И вообще, иди трахай Акутагаву. — Ты действительно хочешь, чтобы я это сделал. — Мне похуй, что ты будешь делать, проваливай! — Ладно, — Дазай встал на ноги и направился к выходу, а Чуя смотрел ему вслед злым взглядом, хотя очень сильно хотел остановить и вернуть. Осаму застыл на пороге и посмотрел на Чую, затем улыбнулся и сказал: — Ты очень ревнивый, Чуя. Но ревнуешь ты зря. — Я не ревную! — прорычал тот. — Правда? — Дазай снова подошёл к кровати, продолжая смотреть в голубые озёра. — А как назвать эту сцену, и ту, что была раньше в гостиной? Накахара фыркнул, ничего не ответив, а Дазай добавил: — Я встретился со своим сокурсником, он тоже учится в Токио, а живёт в Йокогаме. Мы посидели с ним баре, выпили, а на телефоне стоял беззвучный режим. Я поставил его случайно, поэтому не слышал, как ты звонил. Сокурсник мой, кстати, не омега, он альфа, как и я. — Да ладно, так я тебе и поверил! — Почему ты мне не веришь? — Осаму приобнял Чую и притянул к себе, целуя его в губы. Когда поцелуй закончился, Осаму добавил: — Ну прости, что не позвонил. Прощаешь? — Дазай неотрывно смотрел в васильковые глаза, и Чуя кивнул, после чего сам поцеловал Дазая, запуская руки под его одежду.

***

На следующий день любовники проснулись в объятьях друг друга, вместе приняли душ, а затем Дазай предложил: — Давай сходим куда-нибудь. — Вдвоём? — переспросил Чуя. — Конечно, вдвоём, не втроём же, Акутагаву брать с собой не будем, так и быть, — Осаму усмехнулся, целуя омегу в шею. Чуя с подозрением посмотрел на него, спросив: — У тебя с ним точно ничего больше не было, после того, как мы с тобой... — Что «мы с тобой»? — невинно взглянув в лазурные глаза, спросил Осаму. — Ну, ты понимаешь. — Нет, не понимаю, — весь вид Осаму выражал искреннее удивление. Накахара толкнул Дазая в плечо, прорычав: — Хватит валять дурака, Дазай! Отвечай честно. — Чу-уя, ты так мило ревнуешь. — Я не ревную, — буркнул тот, на что Дазай лишь усмехнулся, а когда Накахара снова толкнул его в плечо, одарив злым взглядом, поднял руки вверх, произнеся: — Ладно, ладно, ничего у меня с ним больше не было и не будет, пока ты рядом. — А там? — Где там? — В Токио. У тебя там кто-то есть? — Нет, — бесстрастно ответил Осаму, однако Чуя смерил его испытующим взглядом, проговорив: — Врёшь. Мы с тобой трахаемся, как ненормальные по восемь-десять раз в день, из чего я уже сделал для себя некоторые выводы. — Какие? — Осаму удивлённо приподнял вверх левую бровь. — Ты очень легко возбуждаешься и для, тебя очень важно быть сексуально удовлетворённым. Поэтому не рассказывай мне сказки, про то, что десять месяцев в году у тебя воздержание. — У меня там нет никого, с кем могло бы быть что-то серьёзное. — Значит, есть кто-то, кого ты просто трахаешь? Осаму пожал плечами. — Ну к чему эти вопросы, Чуя? — Хочу знать. — Для чего? Тем более, что у тебя тоже кое-кто есть. — Это совсем другое. — Ладно, давай не будем об этом. Накахара тяжело вздохнул и произнёс: — Давай. — Так что, сходим куда-нибудь? — Куда? И не опасно ли это? Вдруг нас кто-нибудь увидит вместе и расскажет твоему отцу? — А поехали в Токио. Там тебя никто не знает, да и у моего отца в столице не так много знакомых. — Поехали или полетели? — Поехали на моей машине. — Кстати, почему ты не ездишь на ней в Токио, когда учишься? — Я редко там куда-то выхожу. Квартира, которую я снимаю, находится рядом с универом, машина мне там особо не нужна. — Ясно, — произнёс Чуя. — Будем собираться? — Будем, — с этими словами Дазай высвободился из объятий Чуи и, чмокнув его в щёку, поднялся с постели.